(Глава первой части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне")
То, что я испытал, впервые увидев Овалон-2 , нельзя назвать шоком. Скорее это было клинической смертью моей души, погружающейся в растерянность и отчаяние …
Напомню, что речь идет о периоде 80-х годов прошлого века. Точнее, о 1980 годе, в котором я, если верить моим служебным документам, почти девять месяцев отсутствовал, прозябая в командировке в какой-то вонючей дыре, в ракетном бункере где-то в Казахстане.
На самом деле, как я уже не раз это рассказывал, я тогда еще молодой лейтенант, почти не снимающий с плеч штатского пиджака, сопровождал Ланну. Или, может быть, это она меня сопровождала? Кто знает…
История эта началась в 1979 году. Тогда я инспектировал академические институты, университет, группы некоторых ученых-медиков в белорусском мединституте, в которые меня периодически устраивали под видом техника, программиста или конструктора радиоаппаратуры.
Не заметить Ланну в столовой института физики я просто физически не мог. Это была очаровательная грекоподобная смуглянка с балетной фигурой, чарующими черными глазами и неопределенным мелодичным акцентом.
Мы быстро подружились, стали гулять и вместе мечтать по вечерам. Она ошеломляла меня своим невероятным кругозором, остротой ума и добродушной ребячливостью характера.
До этого я считал себя немного не от мира сего и редко находил собеседника, сочувствующего моим интересам.
Но с Ланной мы мгновенно уносились в дальние миры, в прошлое и в будущее Земли, обсуждали проблемы науки, истории, загадки исчезнувших цивилизаций…
Когда однажды, в теплую июльскую ночь, я предложил девушке искупаться в Комсомольском озере, то был буквально сражен наповал ее бесцеремонным отношением к наготе и непередаваемым совершенством ее хрупкой, сильной и изящной фигуры.
Вот с этой невероятно замечательной девушкой, я, мальчик из интеллигентной семьи, недавний курсант военного училища, впервые решился на интимные отношения с девушкой. Я дико смущался, робел и краснел, пытаясь разными способами пригласить ее на чашку чая в мою однокомнатную квартиру. Но вдруг внезапно получил от нее незабываемый урок искренности, когда девушка смеясь, сказала, что если я ей предложу, то на берегу озера, ночью, при свете Луны мне будет проще ее раздеть. И даже обнимать нагишом в воде, будет эстетичнее и естественнее...
Но в ту незабываемую ночь, потом еще произошла беседа полностью изменившая мое представление о жизни. Помню, уже обсохнув одевшись, мы разожгли небольшой костерок у камышей на песке. разговор, как-то сам собой пошел о людях, о любви, затем о верности, семье и детях. И я, в духе понятных представлений и традиций пытался рассуждать о долге настоящего мужчины перед любимой женщиной и своими детьми. Я говорил, что парень должен обеспечивать семью, должен ради собственных детей и супруги идти на любые жертвы...
Ланна напряженно слушала меня и мне казалось, что ей что-то сильно не нравится.
- А если перевернется лодка с тобой и двумя детьми, один из которых твой, а второй просто его приятель. И твой окажется дальше, а чужой будет тонуть и мешать спасать твоего. Кого станешь спасать? Того кто ближе или позволив ему утонуть, поплывешь к своему? - вдруг каким-то грустным тоном, спросила Ланна, шевеля прутиком угольки в костре.
- Ну... Это же наверное инстинктивно решится, - растерялся я. Мне казалось, она меня испытывает, и чтобы не оставить сомнения в моих надежных мужских качествах, я усилил ответ:
- Ну конечно же поплыву к своему, или к своей жене!
- Даже оттолкнув тонущего, чужого ребенка, чтобы не мешал? - совсем уже потерянным голосом уточнила девушка.
- А что тут непонятного? Все мамы и большинство, наверное, нормальных пап так поступит. Все животные поступают одинаково в таких ситуациях...
Она встала и задумчиво посмотрев на Луну, тихо и грустно ответила:
- Но ведь мы... Мы с тобой... Не животные...
Потом мы уже больше никогда не затрагивали эти темы, встречаясь в разных обстоятельствах и местах.
Я думаю, Ланна решила, что я плохой отец. Во всяком случаи в плане воспитателя для будущего ребенка, - ей видимо придется поискать лучшего...
Лишь только год спустя, осенью 1980-го года, Ланна сообщила мне, что у нее скоро родиться сын. Каким-то непостижимым образом она знала, что это будет не дочь, а сын.
Наш с нею сын.
И этого ребенка она не собирается рожать и растить здесь, а только, Там, - у себя на родине…
В то памятное утро, наполненное терпким запахом переспевших трав и дымкой угасающего бабьего лета, я не поверил ей, в то, кто она, хотя был безумно счастлив осознать себя будущим отцом. Отцом ребенка, рожденного такой замечательной матерью.
Но Ланна возвращалась к своей шутке день ото дня.
- Ты должен, наконец, для себя решить. Захочешь ли ты остаться здесь один или отправишься со мной растить и воспитывать своего ребенка.
Я понимал, что женщины в период беременности иногда не совсем дружат с психикой и был растерян, не знал, что ответить ей на ее фантазии:
- Значит ты наблюдатель? Социальный историк с планеты Авалон-2? Полу-легально, полу-нелегально, с согласия некоторых узких кругов в правительстве живешь и работаешь на Земле? – передразнивал я ее, лаская и целуя губами ее влажное, упругое, пахнущее далекой весной тело.
Девушка укоризненно кивала мне, слегка напрягаясь внутренне, от чего у нее заметно учащалось сердцебиение…
- Значит, ваши далекие предки еще 11600 лет назад покинули легендарную Атлантиду на корабле древних жителей Земли? И теперь ты приглашаешь меня, коммуниста, офицера КГБ, предать Родину и воссоединиться с историей? – иронично продолжал я.
И эта игра могла бы продолжаться вечно, если бы не внезапный вызов к начальству и не направление в Казахстан.
Я был ошарашен, услышав в кабинете начальника скупые слова приказа:
- Бумаги вашего направления сохраняйте тщательно. Это ваше официальное прикрытие на случай всевозможных разбирательств в будущем. . Но истинная суть вашего направления проста. Вы командируетесь сопровождать небезызвестную вам девушку, о чем кроме нас и этой девушки больше не должен знать никто.
Он протянул мне направление в Казахстан и продолжил:
- В соседней комнате вас ждет человек, специально прилетевший из Москвы вчера, чтобы встретиться с вами, – кивнул на особую дверь в кабинете полковник.
Тот, кого я увидел курящим сигареты на огромном кожаном диване в служебной комнате, заставил меня задрожать и побледнеть.
Нет, конечно, я и раньше мельком видал этого человека на фотографиях и очень редко - по телевизору, в тени, за спинами высоких государственных лиц.
Но что бы такой человек специально прилетел в Минск, ради разговора со мной мальчишкой не полных двадцати четырех лет!
Строго смерив меня колючим взглядом, и указав на пустующее кресло против себя, он без обиняков сказал:
- Я ознакомился с вашей биографией и вашей семьей. Знаю и о ваших достижениях, и о ваших некоторых несогласиях с курсом Партии…
Я побледнел как мел. А он скупо, иронически улыбнулся и сказал:
- Расслабьтесь. Именно такой человек и нужен для этого задания. Мы посылаем Вас туда, откуда, если Вы вернетесь, мы ожидаем получить решающую для обновленной партии информацию.
И на словах «обновленной партии» он бросил на меня пристальный, испытующий взгляд…
- Что я должен буду делать? – заикаясь как проштрафившийся школьник, спросил я. Этот человек мог зачеркнуть мою жизнь одним только устным распоряжением, даже без суда и следствия.
Я это чувствовал и понимал.
- Не будем лгать друг другу, – уже дружелюбнее ответил он, разжигая новую сигарету.
- Теория Маркса, Энгельса, Ленина, вероятно многого не учитывает.
Я встрепенулся в своем кресле, как ужаленный. Но он знаком успокоил меня.
- Нас ни кто не слышит. И потом, никто не говорит, что коммунизм - учение ошибочное. Но к сожалению мы постоянно проигрываем нашим противникам, и есть опасность что лет так через 10-15 СССР развалится на множество буржуазных стран. Может быть, суть опасности совсем не политическая. Вероятно в самих человеческих ценностях и принципах жизни людей, что-то теперь не так. Что мы не делаем, как ни пытаемся построить мир и счастье для людей, но неизбежно получаем в ответ обман, коварство, жестокость и войну. Поэтому Мы посылаем Вас, такого молодого и еще не зашоренного обычаями нашей жизни, объективно поискать подсказку для нашего народа и партии. А потом доложить все, что вам запомнилось, все, что Вы сами поняли.
- Но разве мне хватит опыта разбираться в глобальных вещах? – испугано отозвался я.
Он еще раз иронически смерил меня взглядом, а затем жестом дал понять, что аудиенция окончена. И напоследок негромко сказал:
- Ваше дело запомнить. А разбираться и делать выводы Вас никто не просит. Отправление - сегодня вечером. Аккуратно завершите дела, потому что длительность командировки неизвестна. Идите и выполняйте, – строго приказал он.
Я покинул здание Комитета в глубокой растерянности.
Выключив свет и газ в квартире, наскоро попрощавшись с мамой, я отдал ей ключи и с волнением отправился к пригородному вокзалу на встречу с любимой...
Это была моя первая в жизни ответственная командировка.
Я понимал, что это какой-то научный психологический или социальный эксперимент. Как коммунист и энтузиаст, я сразу же твердо решил для себя: «Раз партия сказала - будем испытывать!»
Дав свое согласие Ланне и командованию, я фактически подписал приговор на добровольную смерть. Потому что все, что затем произошло со мной, не могло происходить с человеком из этого мира.
В каком-то лесу, совсем недалеко от города, на какой-то полянке под огромной, красивой Луной Ланна горячо обняла меня поднесла к моим губам крохотную таблетку похожую на драже витаминов, которыми меня пичкали родители в детстве.
- Это легкий наркотик. Он поможет тебе перенести стресс. Иначе с непривычки новые ощущения будут разрушать тебя, – ласково сказала девушка, вкладывая горошину в мои губы.
Раньше я никогда не принимал наркотиков. Но я, получил приказ доверять этой девушке.
Понимая, что эксперимент уже начался, я вздохнул и отдался судьбе. Или своей возлюбленной? Кто рассудит это теперь?
Все, что потом происходило со мной, я воспринимал как сквозь наркотический кошмар.
Вспышка света квантового лифта.
Огромный, гиперсветовой корабль, на самом деле являющийся просто сгустком энергии, несущимся в пространстве…
Исполнители, а точнее интеллектуальные обучающие машины, заботливо наполняющие мой мозг всякой нужной для Гостя информацией на всем протяжении четырехмесячного прыжка.
И этот монотонный, угрожающий ритмичный звук. Ровно один раз в секунду сотрясающий весь корабль или его энергетическую, виртуальную иллюзию после каждого суб-пространственного прыжка через бездну.
И мы все неслись и неслись куда-то.
Мимо чужих, неизвестных звезд.
Сквозь пылевые облака.
Сквозь несметные созвездия ледяной Вселенной.
Меня почти не выпускали из моей маленькой каюты, постоянно пичкая какой-то информацией, знаниями, образами и словами.
Ланна не появлялась в этом моем наркотическом сне, потому что, как мне сказали, корабль, вобравший нас всех в себя в форме сгустков энергии, не создавал для ненужных ему членов экипажа виртуальной иллюзии и виртуальных кают.
Ланна не была нужна кораблю в этом прыжке к ее Родине. Она безмятежно спала в его загадочных недрах.
Я был ему нужен.
Я должен был учиться, чтобы сойти с борта на Овалон уже достаточно самостоятельным и безопасным для жителей той планеты Гостем…
Где-то в глубине своего подсознания я понимал, что это все только иллюзия. Некий дьявольский эксперимент, воображаемые картинки которого вызваны в моем мозгу с помощью принятого наркотика. И еще какими-то странными методами.
Я понимал или интуитивно догадывался, что вот-вот, когда действие наркотика закончится, я проснусь в каком-то подземном бункере среди врачей и друзей.
Они пожмут мне руку, прочтут благодарность от имени партии и Советского правительства.
А затем, вручив награду, попросят подробно изложить на бумаге все, что мне пригрезилось во время опытов.
И поэтому даже во сне я тщательно запоминал все, что якобы показывала и рассказывала мне обучающая машина. Старался усвоить этот странный и певучий язык, отдаленно напоминающий по звучанию древнеарамейский.
Старался запомнить побольше об этой иллюзорной утопии, созданной наркотиками в моем мозгу…
Но иллюзия не кончалась. Дни сливались с днями, недели плавно перетекали в месяцы,
а мы все шли и шли в моем наркотическом сне, нудно сотрясаемые энергетическими взрывами после каждого субпространственного прыжка.
Ровно один раз в секунду.
Все вперед и вперед.
Быстрее света.
Быстрее мысли.
Но куда?
Правда открылась мне в мучительных конвульсиях моей умирающей земной души. Это произошло в конце четвертого месяца моего заточения.
Однажды утром нудная вибрация всего вокруг исчезла.
И я проснулся в своей виртуальной реальности, построенной для меня кораблем, от тревожной непривычной тишины, которая заполняла все вокруг.
Корабль больше уже не прыгал. Не вздрагивал всеми своими атомами после каждого волнового взрыва, открывающего туннель в пространстве.
Прекрасная, вся в белых пушистых облаках, голубая планета мягко мерцала напротив меня, занимая собой почти четверть огромного экрана в каюте.
Я сразу понял, что это реальность. Что все, о чем рассказывала мне обучающая машина в моем четырехмесячном сне, - свершилось.
Я сразу узнал планету, которую видел на учебных голограммах, возникавших передо мной прямо в воздухе. Ту, в которую я все еще не верил, - удивительно прекрасную и совсем не похожую на Землю.
Вопль отчаяния и растерянности вырвался из моей груди. Мы прибыли.
Читая эти строки, вам очень трудно будет понять, что я испытал в тот момент. Потому что для вас все это только фантазия. Ведь вам, как и мне рассказывали о превращении обезьяны в труженика, когда она подобрала с земли палку. Об эволюции общественных формаций естественным путем, протекающей на Земле. О классовой борьбе и катаклизмах истории, о могуществе человеческого духа, покоряющем земную природу под безразличным блеском далеких и безжизненных звезд.
В нашей версии правды космические корабли коммунистического человечества конечно полетят к далеким звездам когда нибудь, но это произойдет лишь в будущем - после полной победы коммунизма на Земле.
Читать о том, что все это совсем не так, что нас жестоко обманывали собственные вожди, - конечно интересно, когда ты сидишь в уютном кресле и в любой момент можешь закрыть книжку, чтобы вернуться к реальности.
Но оказаться самому на другом конце нашей Галактики, за 360 световых лет от родного Солнца, в чужом корабле - корабле людей, еще много тысячелетий назад придумавших для нас все земные религии, - испытание почти немыслимое.
От этого удара судьбы у любого человека случится нервный шок.
Для меня осознание Авалона-2 реальностью стало гибелью моей человеческой души.
И, осознав такое, я никогда больше не мог быть преданным офицером СССР, членом коммунистической партии или просто хотя бы человеком Земли...