Когда я увидел Звездолет на экране, меня поразили его размеры и хитрые сплетения его ажурных конструкций.
На Земле, в фантастических книгах и фильмах, звездные корабли обычно обтекаемой формы, ввиде диска, шара или остроконечного цилиндра. Видел я рисунки фантастических кораблей состоящих из нескольких больших шаров наподобие детской игрушки, нанизанных на общий стержень.
"Младший Ангел" больше напоминал огромный, полукилометровый железнодорожный мост, собранный из ферм, балок, каких то труб, обильно обвешанных цилиндрами, блинами, шарами и другими металлическими формами самых разных размеров и ориентации.
Трудно было понять, где у этой конструкции перед, а где зад. Если это солнечный парусник, как говорил капитан, тогда откуда у нее выпускается парус?
ЭРКа причаливала примерно минут двадцать, то включая, то выключая двигатели, дергаясь в разные стороны и очень вяло поворачиваясь вокруг продольной оси.
Казалась она старательно примеривается, обдумывает, как же ей поудобнее вписаться в светящуюся прямоугольную пасть открытого для нее космодрома.
Тем временем мы все приближались и приближались к "Ангелу", и вскоре я, наконец, смог оценить истинные размеры этого сооружения.
Наблюдая происходящее, я не мог удержать в себе восторг, то и дело дергая Кайру и что-то ей говоря как маленький.
Наконец, почти тридцатиметровый диск ЭРКи вписался в проход, в который, впрочем, наверное можно было бы засунуть четырехэтажный многоквартирный дом.
ЭРКа пару раз взвизгнула двигателями, окончательно сбросив скорость, и степенно, в темпе велосипедиста вплыла в космодром звездолета.
Вокруг, на экранах кругового обзора замелькали какие-то металлические стены и колонны. В углу, слева от нас я увидел закрепленный к полу трехметровыми захватами серый диск такой же, как и наша, второй ЭРКи.
Раздался неприятный скрежет металла, затем глухой удар и сильный толчок. Потом наступила полная тишина.
На заднем экране я увидел, как закрывается входной бронещит размерами с дом.
- Корабль старый. В затворах щита могла скопиться пыль. Если давление в бункере космодрома не восстановится, будем открывать щит, продувать затворы и рельсовые пути щита воздухом, а потом пробовать закрывать опять, - громко пояснил капитан. Ребята слушали его с неподдельным вниманием, и я понял, что наше обучение уже началось.
- А если эта процедура не поможет восстановить герметичность? - спросил кто-то из мальчиков спереди.
- Тогда будем выходить в скафандрах. Они в шлюзовой камере, в шкафах по правую и левую стену от выхода, - пояснил капитан.
Но вскоре уже знакомый нам голос ЭРКи бойко сообщил:
- Герметичность в бункере проверена на двойном давлении. Можно открывать шлюз кабины.
Корабль оказался нескончаемым лабиринтом всевозможных туннелей и коридоров, прерываемых через каждые пятьдесят метров бронированными шлюзами, открывающимися только на время прохождения людей. Разобраться в этих металлических катакомбах без карты было просто нереально, и поэтому капитан приказал первоначально всем держаться только в районе жилых модулей и без необходимости никуда не уходить.
Жилой блок был намертво пристроен к центру управления. Это была сравнительно небольшая часть сооружения, вмещающая двадцать одноместных кают, соединенных общим кольцевым коридором, хранилище пищи и воды, небольшой спортзал, совмещенный с крохотным плавательным бассейном и плавно переходящий в вечнозеленую оранжерею-теплицу-сад. В этой части Звездолета имелись резервный генератор энергии и резервная система жизнеобеспечения, которая, впрочем, включалась только в случае отделения модуля от всего остального корабля.
Я смотрел на все это огромными, круглыми глазами, попутно вспоминая недавние слова Ланны: "Люди часто не задумываются над тем, что такое межзвездный перелет на самом деле. Но чтобы он удался, должны успешно сработать миллионы и миллионы всевозможных устройств, расчетов и технологий."
Ребята, тоже привыкшие к миру волновых и субатомных машин, к миру Сети и сверхразумного искусственного интеллекта, тоже с нескрываемым любопытством и невероятной гордостью рассматривали этот музейный экспонат звездоплавания.
- Теперь я понимаю, почему от таких технологий отказались, - признался вслух Велиар:
- Построить такого металлического монстра, да еще обеспечить невероятную надежность каждой мелочи всего лишь для полета двадцати людей...
- И это тоже. Но еще дело в энергии. Звездолет прямого луча постоянно прыгает в подпространство. Но между прыжками он находится в обычном пространстве и может собирать рассеянный в космосе свободный водород для своих термоядерных реакторов. А эти корабли замыкают себя в гравитационный кокон, и им на всем пути неоткуда брать топливо, кроме собственных запасов, - пояснил капитан.
Каюты оказались очень скромными помещениями, имеющими только нишу для спанья, небольшой встроенный шкафчик и огромный смотровой и одновременно коммуникационный экран на всю стену. По существу эти каюты почти не отличались от тех, что я видел на виртуальном корабле, если не считать того, что здесь все было физически-материальное: стены, койки и, конечно же - я сам.
Нас с Велеком капитан почему-то разместил в одной из двух двухместных кают называемых семейными.
Мальчишка, было, заартачился:
- Пусть живет вместе с Кайрой, им будет чем заняться от скуки.
Капитан строго посмотрел на него, но затем равнодушно ответил, словно и не заметил его намек:
- Нам некогда будет скучать. Это пожелание твоей мамы и его супруги. Вы теперь одна семья. Он твой второй отец. Ясно?
Велиар смутился, а я, наконец, впервые за много дней почувствовал себя счастливым. Ведь, значит, Ланна не забыла про меня, раз настояла сохранить мою связь с ее старшим сыном.
Когда мы остались вдвоем, паренек сказал:
- Извини, Алехандрэ, что, я неудачно выразился. Я тоже тебя теперь люблю, но Кайра... Она сейчас, без нашей мамочки для тебя была бы важнее.
Я вспылил и чуть было не отмочил ему звонкую затрещину. Но вовремя спохватился, вспомнив, что это совсем не земной мальчик и чувство собственности на людей для него неведомо. И поэтому только печально сказал в ответ:
- Спасибо за твою жертву, но я люблю только нашу мамочку. Другая женщина, а тем более молодая девчонка, мне не нужна.
Ребенок ласково обнял меня и, прижавшись к моей груди щекою, прошептал:
- Мы все друг друга любим. Семья не разрушается расстоянием. Но ты, я думаю, совсем не прав. И мама наша будет думать так же. Ведь маме не станет хуже, если вдали от нее вы будете счастливы с другой, хорошей женщиной. Правда?
Отвечать на этот вопрос я не стал...
Семь долгих дней мы, как муравьи, носились, ползали и лазали по всему кораблю, направляемые и подгоняемые пожилым капитаном. Тот оставлял нам время только для еды, небольших ежедневных отчетов о проделанной работе и сна.
За эту неделю я узнал о звездной технике, о физики и астрономии так много, сколько, наверное, не смог бы изучить, окончив земной аэрокосмический ВУЗ.
Капитан нагружал нас всех настолько, что мы едва могли в конце вахты дотащиться до своих спальных ниш.
- Корабль очень старый. Пока мы рядом с родной планетой, мы должны все тщательно проверить и настроить.
Не приведи Господь, ребята, нам в чем-нибудь ошибиться или что-то недосмотреть перед отлетом, - настойчиво повторял он, раздавая все новые и новые задания.
К своему удивлению я узнал, что Корабль, как впрочем и ЭРКа, создают нормальную искусственную гравитацию только в жилых помещениях. Они это делают, как объяснил капитан, "обратной полуволной своих двигателей" - это вместо того, чтобы гасить обратную полуволну. Поэтому, в бесконечных служебных переходах и туннелях, ведущих к различным устройствам, механизмам и модулям, нам приходилось буквально ползти на руках, держась на пристенные поручни. На самом деле, как потом выяснилось, в полете мощности этого "второго, паразитного гравитационного лепестка волны" было достаточно, чтобы накрыть искусственной гравитацией весь звездолет. Но капитан умышленно мучил нас, заставляя по двадцать раз в смену покидать притяжение и окунаться в невесомость.
На восьмой день, когда все проверки и приготовления были закончены, капитан сообщил, что, оказывается, все, что мы делали вручную, он параллельно, на своем капитанском мостике дублировал и перепроверял с помощью автоматических дистанционных систем.
Но и это было еще не все. Подобно известному земному литературному роману, капитан торжественно сообщил всей команде:
- К нам едет ревизор Совета Планеты. Его одноместный челнок уже вошел в шлюз. Встречайте.
К моему непередаваемому восторгу, ревизором оказалась моя Ланна. Почти целый день она, словно и не замечая меня и сына, как мальчик лазала и ползала вместе с пожилым капитаном по всему кораблю. Затем пообщалась с Велеком наедине. И когда я уже было решил выкинуть ее навсегда из головы, вызвала меня по внутренней связи на центральный пост.
Маервлик сразу же ушел прочь, забрав с собой за локоть Кайру и двух ребят, возившихся у круговых обзорных экранов. И мы опять остались с Ланной наедине.
Молчание длилось томно и долго. Ланна, глухо завернутая в белую, подчеркнуто строгую и простую тунику, впервые выглядела для меня как инопланетная, далекая и прекрасная знатная женщина.
Она явно ждала от меня каких-то слов.
- Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас одумался и остался? - решился я, наконец, задать роковой вопрос.
- Это был твой выбор. И у тебя было время передумать, милый. Боюсь, если ты поступишь так сейчас, ты всех подведешь, и на Овалоне тебя просто не поймут, - едва заметно вздохнув, негромко ответила она.
- Я люблю тебя и не представляю, как теперь, после всего пережитого нами и увиденного мною, я смогу жить на Земле, - признался я, придвигаясь к ней навстречу, что бы обнять.
Но супруга медленно отстранилась, ответив:
- Я тоже тебя люблю, милый. Но что сделано, то уже сделано. И мне будет немного легче. Ведь ты подарил мне сына...
Я чуть не заплакал при этих словах.
Но тут внезапно вспомнил и, встрепенувшись сказал:
- Послушай, Ланна! Это очень важно. Боюсь, что Велиар задумал убежать с Корабля со мною на Землю.
Женщина тяжело вздохнула и отвернулась.
А затем уже говорила со мной дальше совсем другим, чужим, официальным голосом, словно она не мать, не жена, а только ревизор Правительства:
- Это было предсказано заранее. Думаешь, мы здесь совсем дураки?
- Как? Как это возможно? Это же ужасно и аморально, - едва не закричал на нее я.
- Это с ваших, земных позиций аморально. Вы там привыкли считать детей инвалидами, требующими постоянной опеки и ограждения от всех трудностей. Велиар имел восьмой сан, а сейчас вам всем условно присвоен двенадцатый, конечный сан воспитания Личности. Люди такого уровня развития имеют право сами решать, где и как им жить, милый.
Я остолбенел и не верил своим ушам.
- Значит? Значит, все это было заранее, за долго до нашей встречи продуманно и просчитано? Причем во всех возможных вариантах? На случай, если я решусь остаться или вернуться, или, возможно, даже что-то еще? - ошарашенно бормотал я, а Ланна, иронически усмехаясь, молча кивала головой.
- Значит, ваша Сеть или ваш стратегический компьютер просчитал и нашу встречу с мальчиком, и наши возможные взаимные чувства, а затем... Затем все, что мне казалось случайным, происходило по строго выверенному плану?
- Почти так, милый. Кроме человеческих чувств возникших между вами, - подтвердила она.
Я совсем запутался:
- Ничего не понимаю. Это его решение или хитроумный план Правительства?
Ланна горько усмехнулась, и по ее щеке скатилась одинокая слеза. Она подошла ко мне внезапно взяла обе мои ладони в свои горячие, сухие ладошки и сказала задумчиво и печально:
- Кто же станет подстрекать такого молодого мальчика совершить такой поступок? Это было бы, действительно, аморально.
Я обнял ее, и она уже не сопротивлялась, заплакала совсем беззвучно, обжигая мое сердце слезами падающими, на мою кожу.
- Но ведь вы, как я понял, ваше Правительство, Капитан, даже не будете ему мешать, если он решится сам? - спросил я, когда она немного успокоилась.
- Дети, обычные Оволонские дети, время от времени попадали на Землю в силу тех или иных катастроф и трагедий с родителями. Обычно это заканчивалось для них очень плохо. В данном случае появляется уникальный для истории шанс разместить нашего уже вполне психически и физиологически сформировавшегося подростка на Земле под опекой надежного, проверенного и, главное, - любящего его человека. Специально толкать вас на это никто не будет. Но и мешать... Мешать тоже нет.
Ланна ушла из моей жизни так же внезапно и решительно, как и ворвалась в нее несколько лет назад на Земле. Она просто обняла меня, поцеловала в губы и решительно оттолкнула прочь. Повернулась и ушла на космодром Звездолета.
Больше я ее уже никогда в жизни не видел. Только спустя 14 лет, в самом конце перестройки, узнал от нашего с ней сына Дарсиара, прилетевшего ко мне на Землю, что она погибла в горах Овалона, спасая детей в леднике, через двенадцать лет после нашей разлуки. Но это уже совсем другая история, описанная мною в повести "Каникулы с отцом в Аду"...
... А пока. Пока "Младший Ангел" покидал систему звезды Овалком.
Раскрыв перед собой невероятный, двадцати километровый солнечный парус из тончайшей, блестящей металлической фольги, мы прошли ряд планет, выскочили за пояс астероидов, а затем начали предварительный разгон, необходимый для включения маршевого двигателя.
Примерно на семнадцатый день после начала разгона Солнце Овалона превратилось на экранах в большую, яркую и печальную звездочку. Все это время мне было очень плохо на душе, и я все делал в каком-то сне.
Кайра и Велек основательно поддерживали меня. Мы очень быстро перезнакомились и подружились со всем экипажем. Ребята оказались такими замечательными, что я все время ловил себя на мыслях, как я буду жить там, на Земле без таких ребят и без такой невероятной дружбы?
Маервлик не щадил нас ни на секунду, заставляя учить самые разные вещи, что называется, - назубок. Особенно доставалось Велеку и Кайре. Велеар, несмотря на свой юный возраст, уже почти разобрался, как отдавать команды искусственному интеллекту Звездолета, как прокладывать и проверять курс, как контролировать модули и системы корабля. Кайра помогала капитану с общим управлением, осваивала функции аналитика и помощника при принятии решений.
Как объяснил мне Велек, "Младший Ангел" теоретически мог выполнить всю работу сам. Но если что-то будет не так, он не сможет сам себя починить и даже не сможет понять причину ошибки. Поэтому, отдавая команды, экипаж должен был постоянно проверять и перепроверять все действия Корабля, следить за работой его реакторов, двигателей, систем ориентации и жизнеобеспечения.
В конце семнадцатого дня, если можно считать сутки по условному корабельному затемнению отсеков на ночь, Маервлик собрал всех в зале капитанского мостика и сказал:
- Мы вышли из зоны критического тяготения звездной системы Овалон. Велиар, отдай команду кораблю.
Паренек гордо улыбнулся, подошел к круговому экрану по курсу движения, где прямо перед нами ослепительно сверкал в свете уже далекого Овалкома двадцатикилометровый зеркальный парус из фольги.
- Сбросить парус.Оба главных реактора - режим форсаж. Включить гравитационно-изолирующие ускорители. Проложить курс на звезду Альмар, - немного взволновано произнес он на своем певучем и красивом языке. И я в который раз наслаждался своим пониманием этой необычной речи.
Сорок шесть едва заметных вспышек на фоне звезд известили нас о взрывах, которыми корабль оборвал сорокакилометровые тросы удерживающие перед нами гигантский солнечный парус.
Вокруг возникло едва различимое на экранах синеватое свечение, и звезды стали светить слабее, словно через пелену тумана.
Древний звездолет безмолвно выполнил приказ юного пилота, нашел ориентиры по рисунку созвездий, проложил курс, включил гравитационный кокон и пошел к Альмаре, в восемьдесят шесть раз обгоняя свет...