Первое утро в Раю

(Глава первой части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне")

Свое первое утро в Раю я безбожно проспал. Впервые за последние четыре месяца мне не снились тревожные сны. Впервые я, наконец, смог полностью расслабить тело и забыться глубоким, как в детстве, безмятежным сном.
Мне снилось что-то доброе, теплое и бесконечно родное. Я снова ощущал себя маленьким и был уверен, что в соседней комнате шепчутся тихим шепотом мама и папа.
Мама уже, конечно, испекла блины, поставила на стол сметану и баночку свежего вишневого варенья. И теперь они просто терпеливо ждут, пока я проснусь и босиком, протирая глаза спросонья, прошлепаю мимо них в ванную комнату.
Проснулся я в середине дня, безнадежно проспав и первый завтрак в Раю, и даже свой первый местный обед.
Проснулся от того, что кто-то осторожно щекотал мое ухо соломинкой и негромко, едва сдерживаясь, хихикал рядом.
Это был тот самый двенадцатилетний мальчишка с берега моря, который вчера встречал нас вместе с Кайрой.
- Привет, соня! Две еды проспал! А мы с Кайрой сегодня для тебя выбирали такую вкуснятину! – защебетал мальчик, как только я открыл один глаз.
Я почему-то сильно смутился, не совсем понимая, что должен делать в ответ. Раньше я никогда не встречал чужих, незнакомых детей, позволявших себе со мной такие вольности.
Увидев, что я не хочу вставать, мальчуган чтобы не запутаться скинул на пол тунику и нахально запрыгнул на меня верхом, начав со смехом трясти обеими руками мои плечи.
На вид ему можно было дать от одиннадцати до тринадцати лет. Его кожа, как и у Кайры, отливала блестящей смесью бронзы с оливками. Он был немного худощав, очень пропорционально сложен и не по годам весь покрыт мелкой, изящной мускулатурой, отчетливо играющей при любом небольшом напряжении тела. Я еще подумал мельком, какие же упражнения они практикуют для такого гармоничного развития. Впрочем, что я собственно знал о биологической норме развития этих детей?
Поняв, что он специально нарывается на драку, я внезапно схватил его руками за талию, стремительно скрутил в кольцо и, не отпуская, таким же вот свернутым колечком аккуратно положил на пол.
Вся комната наполнилась восторженным поросячьим визгом. Он пытался вывернутся, схватить меня за уши или нос. Коварно и болезненно щипал впиваясь пальчиками в толстенные куски мяса у меня на талии, спине и животе. Мальчишка захлебываясь собственной слюной и смехом, визжал и орал что-то нечленораздельное, что мой кулон переводить упорно отказывался.
В этот момент с легким шелестом открылась плетеная дверь, и в комнату вошла Кайра с большим деревянным подносом в руках.
Поднос был просто изящно выструганной плоской доской с замысловатыми резными бортиками. Он напоминал мне старинный музейный экспонат из полированного красного дерева. Это была тонкая ручная работа. Просто деревянный поднос и все. Никакой высокой технологической магии.
А на подносе... На подносе у Кайры стаял обычный деревенский глиняный кувшин, и три таких же самодельных глиняных тарелки с лепешками.
- Боже мой, а мне снились мамины блины! – воскликнул я, сразу уловив аромат поджаренного растительного масла.
- Вот и будем есть лепешки из хлебного дерева с вареньем из Пурпурной Хеи, - довольно улыбнулась Кайра. И я уловил в ее голосе едва заметный упрек.
- Я смотрю, вы уже познакомились с Велиаром?
- Велиар - это я! Но удобнее называть меня просто Велеком! – горделиво тыча себя кулачком в грудь, поднялся, отряхиваясь, мальчик, и угрожающе показав мне белые клыки и выразительно щелкнув зубами, небрежно накинул на плечо тунику.
Теперь на глуповатый смех почему-то потянуло меня:
- А у нас велеками мальчишки называют велосипеды! – вспрыснул я, словно вновь провалившись в детство.
Они серьезно переглянулись. И тогда Кайра очень строго объяснила мальчику:
- Велосипед - это такое примитивное самоходное средство передвижения без двигателя. Его используют на Земле для развлечения и отдыха.
Мальчуган понимающе кивнул головой и задорно сверкнул глазами в мою сторону.

А я отчаянно пытался спросить сам себя, почему мгновенно покраснел, увидев этот панибратский блеск в глазах мальчика.
Неожиданно оба они уселись прямо на пол, а поднос с едой поставили рядом.
Я смущенно устроился возле них, и мы довольно вкусно перекусили.
Кайра накладывала в наши тарелки лепешки, весьма похожие на мамины блины из моего детства.
А затем обильно поливала их густым, пурпурным вареньем из кувшина.
Лепешки таяли во рту, похожие на нежный бисквитный пирог, а варенье напоминало вишневое с сильным привкусом душистого миндаля и сочного лимона.
Они управлялись с едой голыми руками, очень ловко цепляя лепешку пальчиками за сухой край, а затем одним движением, налету сворачивали в трубочку и направляли в рот.
Я не ожидал от жителей межзвездной расы такой первобытной ловкости и такой непосредственности в еде.
Ни одна капля жидкости или крошка теста не упала на пол, не измазала их рук и лица.
А вот я, сразу же перемазался, как ребенок, что вызвало бурю добродушного смеха у мальчика.
В конце концов мальчуган не выдержал, отложил свою еду и без лишних слов потащил меня за руку умываться в ближайшую гигиеническую комнату.
Там я оторопело смотрел на кучу гранитных камней, выступающих прямо из стены в центр просторной и высокой комнаты.
Мальчуган, не говоря ни слова, сбросил с себя сандалии, тунику и набедренную повязку. Не успел я опомниться, как он ловко стащил с меня и мою набедренную повязку, а затем, прямо в сандалиях, подтолкнул меня к камням.
В этот же момент к моему изумлению с верхнего камня, из-под потолка комнаты на меня низвергся настоящий водопад прохладной, ключевой воды.
Мальчуган зашел вместе со мной под эти струи, нагнулся и поднял прямо с пола полную пригоршню голубой липкой глины.
Я сначала не обратил внимание на эту глину, ощутив только, что пол комнаты влажный и мягкий.
Велек, бесцеремонно щурясь от прохладной воды, попадающей ему в глаза, начал мылить мою грудь, руки и живот этой глиной, моментально смывающей остатки липкого варенья.
Немного смутившись такой первобытной непосредственности со стороны малознакомого подростка, я попытался было остановить его за руки, но Велек тут же игриво залепил мне пригоршней мыльной грязи прямо в лицо.
К моему огромному удивлению все потоки грязной воды сами собой собирались на полу в маленькие темные струйки и утекали прочь куда-то под камни, красующиеся у стен.
Вся процедура закончилась так же быстро, как и началась.
Обескураженный от такого выразительного обращения и всего увиденного вокруг, я буквально потерял дар речи.
А мальчишка фыркая и сплевывая воду затекающую с вихрей в уголки губ, вытянул меня за руку из струи воды, и водопад моментально иссяк.
Тут же комната наполнилась потоками горячего ветра, дующего на наши мокрые тела, кажется, от всех стен сразу.
Мы надели набедренные повязки и я никак не мог наловчится завязать узел у себя на бедре.
Мальчуган молча наблюдавший мою возню, улыбнувшись решительно помог мне, и мы вышли в галерею, ведущую к нашей спальне.
Я чувствовал прилив сил, необыкновенную свежесть и легкость во всем теле и даже подумал, что в воде, наверняка, было что-то, потому что простая вода не может подарить такую бодрость.
Велек то и дело радостно поглядывал на меня снизу вверх, словно бы стараясь считать по моим глазам некую волнующую его ум тайну. Казалось он ждал от меня какого-то эмоционального отклика или сигнала. Но что я должен был в том миг сделать, обнять, по- шебуршить волосы, или просто улыбнуться в ответ, я понять не мог.
- Это твой младший брат? – спросил я у Кайры, когда она забрала поднос и вернулась назад.
- Нет. Это больше чем брат. Это мой самый замечательный, веселый и милый Друг! – звонко засмеялась девочка, стиснув мальчугана в охапку так, что тот даже недовольно взвизгнул.
Но увидев замешательство на моем лице, она тут же старательно объяснила:
- В таких Парках дети живут с родителями только до пяти лет. А затем они учатся и живут в Садах. Мы называем это Детскими Садами. У вас на Земле существует уродливое правило разбивать детей на возрастные группы по классам. Это калечит души детей, сдерживает развитие, провоцирует агрессию и нездоровую конкуренцию между ровесниками. Вы уже с детства закладываете детям звериные навыки. Зато вашим взрослым так легче тиражировать тупых исполнителей их планов. Ваши взрослые приносят детей в жертву своим обычаям и целям.

У нас, в Садах, дети живут небольшими группами - спальнями, укомплектованными по интересам детей.
Например, в нашей спальне живут шесть ребят: две девчонки и четверо мальчиков разного возраста. Наша спальня - земная. То есть мы все увлекаемся историей Земли и мечтаем стать астронавтами, разведчиками, исследователями.
Кайра сделала паузу, словно позволяя мне осмыслить услышанное, и продолжила:
- В спальне живут дети любого возраста, мальчики и девочки. Старшие помогают младшим, заботятся о них, играют с ними, делятся своим опытом. Младшие берут пример и равняются на старших.
В спальнях возникает родство, созданное общими интересами и заботами, более близкое, крепкое и существенное, чем родство по крови.
Кайра закончила рассказ, но у меня возникло больше вопросов, чем понимания:
- Значит, вы с Велиаром сейчас должны жить там. Должны учиться в вашей школе - в этом Саде для детей. Но вас отняли от учебы, чтобы опекать меня? - усомнился я.
- Нет! Совсем не так! - бойко встрепенулся Велек: - Кайра, можно я скажу?!
- Понимаешь! Все не так! - обратился он уже ко мне, получив одобрительный кивок от девушки.
- В наших группах мы изучаем жизнь и получаем знания строго по нашим интересам. Если интересы меняются, мы переходим в другие группы или даже в другие Детские Сады. Туда, где работают ученые, изобретатели или художники, у которых можно получить знание. Но всегда в таких группах мы - семья. И наши родители, навещая нас или забирая к себе для общения, принимают всех ребят из спальни как свою семью. Каждый в спальне учится в меру своего возраста и способностей, помогая и делясь с друзьями достижениями и радостями.
Кайра получила учебное задание опекать тебя, потому что мы в группе изучаем историю Земли.
Значит я, как член спальни, должен помогать Кайре! И это тоже будет моей учебной практикой. Понятно?
После этих его слов я совсем запутался.
- Подожди. Постой, Велек. Вас послали одних, вот таких детей, жить в чужой, взрослый город, с чужим взрослым человеком, прилетевшим сюда с дикой и отсталой Земли? И это будет ваша учебная практика? То есть взрослые рискуют детьми, вашей психикой, вашим здоровьем, втягивают вас в свои политические межпланетные дела? Это ты хочешь мне сказать?! – возмущенно перебил его я.
Наступила тревожная, неуклюжая пауза. Дети как то странно переглядывались, а мальчик неопределенно пожимал плечами. Он насупился и только глазенки тревожно поблескивали из под нахмуренных черных бровей.
Паузу нарушила девушка.
- Скоро полдник. А мы сидим в комнате, словно в лесу дождь и гроза. Давайте лучше отправимся к морю. Согласны?
Мы оба, удовлетворенно кивнули…
Системой обходных туннелей, минуя Ротель и основные галереи, довольно быстро вышли к берегу.
Оказывается, лесной город-парк тянулся вдоль океана, и в прошлый раз мы долго шли по туннелям вдоль берега.
По пути нам не раз встречались люди, идущие в обе стороны. И каждый раз все они очень доброжелательно приветствовали нас молчаливым поклоном головы.
- Сколько людей живет в этом городе? Неужели они все нас уже знают? - спросил я у Кайры.
- Это Парк средних размеров. В нем шесть тысяч жителей. Все они, конечно, уже знают о прибытии Гостя. Но дело в другом. У нас принято приветствовать друг-друга в туннелях и на природе. Это делают автоматически, даже если ты уже сегодня встречал человека много раз. А вот в городе люди подходят и общаются друг с другом без приветствия, как в семье. Мы ведь, по сути, одна большая семья, – объяснила девушка. По чувственному восприятию, как бы тебе это объяснить, Гость...По чувствам, любой человек которого ты увидишь в Городе, даже если ты его ни когда не встречал прежде, член твоей семьи и полностью открыт для тебя душой..
Мне показалось, что она намеренно преувеличивает, иронически обрисовывая мне некий первобытно-общинный строй дикарей не знающих счастье настоящей семейной жизни...
- И они все, эти люди постоянно живут в этом Парке, т.е. в городе? - вяло поинтересовался я, напряженно обдумывая свои догадки.
- Нет, конечно-же! Люди вселяются и выезжают в другие места по мере своих дел и надобностей. Но есть и старожилы, которым нравится это место, или у них здесь постоянные дела. Таких достаточно много. Но это никем и никак не регулируется, - ответила Кайра.
- Как не регулируется? Но кто-то должен же управлять городом, рассчитывать продовольствие, подводить статистику, сохранять равновесие? - удивленно встрепенулся я.
- Вычисляет и балансирует Сеть. Но еще имеется Совет Парка. К слову, если будет скучно, можешь сам записаться в Совет и принять участие в планировании и анализе жизни города, - улыбнулась девочка, окончательно оставив меня в полной растерянности.
- Я-я? В Совет чужого города? Но я же иностранец, инопланетянин... И вообще, кто может гарантировать что у меня на уме.., - прошептал я себе под нос, и отчаянно махнул рукой.
Океан встретил нас довольно свежим ветерком и волнением в половину человеческого роста.
Это было удивительно и весело, бегать по мелководью по колено в воде, убегая от пенящихся волн, с рокотом и шипением пинающих тебя ударами в спину и грудь.
Я впервые в жизни купался с кем-то на пляже голышом. Помню, когда вдали пляжа показалась небольшая группа людей, я по привычке вздрогнул, подумав: «Как посмотрят на меня эти люди, увидав, что 24 летний парень носится, толкается и визжит, как маленький, вместе с совершенно голыми девушкой-подростком и мальчиком- малолеткой?»
Но мои друзья не обратили на пришедших никакого внимания. А те - две молодые парочки, парни и девушки лет двадцати семи, тоже скинули на песок туники, сандалии, набедренные повязки и присоединились к нам, - пихать нас в волны, гоняясь и брызгаясь так, словно мы были одной шумной и дружной компанией.
В этих диких забавах чуть не случилась гадость. Молодой мужчина, из числа прибывших ребят, разыгравшись, случайно рванул меня за шнурок на шее. И кулон, предательски скользнув по мокрой коже, тут же скрылся в воде.
Я мгновенно потерял контакт с окружающими и начал громко кричать, махать руками, показывать на шею.
Речь людей сразу превратилась для меня в мелодичное песнопение наподобие индийских саг.
Увидав серьезность на лицах друзей, я почувствовал отчаяние и необъясним гнетущий страх.
Я словно бы вновь оказался лицом к холодному экрану-стене, на краю зловещей черной бездны посреди миллиардов незнакомых звезд.
Сердце начало прыгать не поддаваясь логике, и я ошалело глядел на окружающих людей которых перестал понимать и чувствовать...
Судя по изменившемуся настроению у них, это была существенная потеря. Мне потом объяснили, что потерянный кулон это словно ментальная дыра в Сети и его необходимо было найти или уничтожить. Честно говоря, их объяснение тогда и даже сейчас, много лет спустя - в эпоху компьютерной грамотности, показались мне неубедительными. В самом деле, при их технологии отключение потерянного переводчика не должно было стать проблемой, если только они не скрывали от меня нечто совсем иное.
Я и сейчас порою думаю, чем-же на самом то деле являлся кулон? Думаю и не нахожу вразумительного ответа, потому что это даже не технология следующего века...
Кулон искали все вместе, упорно и тщательно. И если бы не кристально прозрачная вода, ни за что бы не нашли при такой волне.
Кайра лично завязала на моей шее порванный шнурок, и от этого настроение у всех сразу заметно улучшилось.
Я опять мог свободно общаться, и вскоре, уже лежа на песке среди этих людей, узнал, что они все четверо, - аквабиологи. Изучают океан. Помогают людям разумно добывать пищу из моря.
Я был сильно удивлен, узнав, что за минувшие 11600 лет истории этого Мира, его природа, особенно жизнь в океане, изучена только на несколько процентов.
- Существа - разумные жители шестой планеты, подарившие нашим предкам этот Мир, создавали его очень тщательно, с любовью и фантазией. Здесь почти нет ужасных монстров. Но зато есть много удивительных, иногда очень хитрых и сильных существ, - увлечено рассказывал о своей работе Иокаль - крупный, стройный молодой мужчина.
Он рассказывал и рассказывал, словно унося нас в мир подводных стихий: в царство рыб, амфибий и огромных ящеров.
Кайра и Велек, слушали эти истории наравне со мной. И меня внезапно поразила мысль:
«Как сумели эти люди, владеющие молекулярным копированием предметов, виртуальной реальностью и машинами способными показать прямо в воздухе картинки... Как смогли они сохранить в себе такую глубокую тягу к живому человеческому общению? Как они не ушли с головой в свою технику, в виртуальные сети, оставив мир людей чистым и теплым, словно это мир земной древней Греции или мир прибрежных деревень американских Инков?»
Солнце начало склонятся к закату, когда Велек вдруг предложил всей компании не возвращаться с город, а отправится по морю ночевать на острова.
Их загадочные, зеленые силуэты тут и там маячили на горизонте в дымке.
- Что там? Они большие, эти острова? - спросил я у своих новых знакомых.
- Разные. Есть малюсенькие, как этот пляж. Но бывают огромные, поросшие девственным лесом, со своими холмами и даже небольшими горами, ручьями и внутренними озерами, – ответила Кайра.
- Вообще-то, где то там, совсем недалеко, находится Интодомас. И я давно мечтал его найти в океане.., - задумчиво вздохнул мальчик.
Присутствующие загадочно переглянулись, а Кайра, видя мое недоумение, скупо пояснила.
- Интодомас, мечта всех мальчишек и девчонок, - это легендарный остров, древний центр нашего мира. По преданию именно туда, на берега Интодомаса опустился умирающий корабль Атлантов...
- Это старая, детская сказка. Или точнее, наивная легенда, которую много веков подряд упорно пересказывают друг-другу дети, – улыбнулась Хива, молчаливая девушка, подруга Иокаля.
- На самом деле точное место посадки того корабля никому доподлинно неизвестно. Вообще, первые века после его приземления покрыты глубокой тайной. Что на самом деле происходило, когда кучка измученных подростков вступила с умирающего корабля на эту землю, - тайна. Мы знаем мир Овалона по официальным учебникам и легендам, лишь с третьего столетия.
- Я об этот тоже очень часто думаю, когда мы изучаем историю. Почему предки скрыли от нас первые века нашего мира? Что тогда на самом то деле происходило? Почему они не хотели это рассказать всем последующим детям? – печально вздохнула Кайра.
- Ничего удивительного. Можно догадаться, каким пугающим и зловещим видели этот необъятный, девственный мир первые земные колонисты. В первые века их были горстки... Потом сотни и тысячи. Но всеравно - ни что, на огромной, таинственной планете. Сошедшие с борта погибшего Корабля, они не имели ни машин, ни кораблей, ни даже заводов чтобы выплавить металл или просто сделать пилы и топоры. Представь, что они чувствовали здесь после посадки Корабля, одинокие, лишенные возможности вернутся назад, да еще полностью зависимые от неизвестной, практически магической для них силы, которая безмолвно дарила им хрупкую надежду, – поддержал разговор Иокаль.
Велек стал мелодичным свистом подзывать к берегу группу огромных, дельфино-подобных рыбин, все это время с любопытством наблюдавших за нами, с соседних отмелей.
Одна самая крупная из них медленно подплыла к берегу, насколько позволяла глубина, и остановилась, лениво покачивая тремя треугольными спинными плавниками метрах в ста пятидесяти от берега. Там, где глубина была нам по пояс.
Мальчик смело ринулся вводу, высоко поднимая ноги, взметая вокруг себя облака соленых брызг.
К этому времени, как всегда бывает здесь перед закатом, ветерок почти стих, и волнение заметно уменьшилось.
Волны высотой с полметра ощутимо толкали мальчика в грудь, но уже не представляли существенной помехи движению.
Вскоре мальчик достиг своей цели, и бесцеремонно схватившись за спинной плавник чудовища, молниеносно втащил себя к рыбине на спину. Та игриво подняла огромную, заканчивающуюся зубастым клювом морду, словно силясь разглядеть боковым зрением своего наездника.
Но затем, повинуясь какому-то незримому приказу мальчика, поплыла от берега прочь.
Велек поднял над головой свободную руку, и, махая ею из стороны в сторону, громко закричал нам:
- До свидания! Завтра встретимся!
А затем пришпорил свою зверюгу пятками и со все нарастающей скоростью, поднимая буранчики пены за собой, умчался куда-то вдоль берега на восток.
- Как всегда, неожиданно появился, а затем что-то вспомнил и помчался домой. – иронически отозвалась Кайра, одевая сандалии и накидывая тунику.
- Озорной малолетний ребенок. Я таким в его возрасте тоже был, – понимающе отозвался Иокаль.
- Эта фуриния ждала его с самого утра?
- Да. Он ее уже третий год рыбой прикармливает. Она за ним почти везде вдоль берега таскается. Иногда по несколько дней упорно ждет его у берега, - вздохнув, кивнула девушка, направляясь к маячащим вдалеке лесным зарослям.
Наши новые товарищи отправились в другую сторону, на аквастанцию. И мы с Кайрой все время молчали после знойного дня, наслаждаясь тенистой прохладой галереи.
Я переваривал полученные за день впечатления, а девушка напряженно думала о чем-то своем.
- То что я вижу у Вас здесь, мне потом на Земле будет очень трудно описать и объяснить людям, – неожиданно даже для себя, озвучил я свои мысли.

Девочка вздрогнула, словно очнувшись от своих глубоких раздумий.
- Нет, ты продолжай, пожалуйста. Просто я задумалась о своем будущем, о возможной работе на Земле. Раньше, до встречи с тобой, мир землян представлялся мне совсем иным, романтичным и загадочным, – вздохнула она и улыбнулась.
- Я не знаю, что еще сказать. Многие мои соотечественники даже не захотят слушать про вас. Они скажут, что эта сказка не имеет никакого отношения к их реальной жизни на Земле. Скажут, что рассказ про общество живущее без денег, без войн, по другим правилам морали, оскорбляет и травмирует их душу, отвлекает и портит их детей – смутился я.
- Как честный рассказ о другом мире может оскорблять чувства людей или портить детей? – искренне удивилась Кайра и даже замедлила шаг.
- У нас может. Даже запросто. Многие наши люди решают свои сомнения примитивно просто. Они говорят: «Я ничего не хочу знать об этом! Я жил, живу, воспитывал детей и буду это делать, так, как мне проще. Не отвлекайте наших детей от изучения полезных наук всякими сказками», – вздохнул я.
- Полезных наук, это имеются ввиду знания о эффективном обмана людей и технологиях уничтожения целых городов? - уточнила Кайра.
Я печально кивнул.
Девушка печально вздохнула, прикасаясь кончиками пальчиков к моей руке.
- Я это знаю, Гость. Нам это рассказывали учителя. К сожалению, именно поэтому мы уже тысячи лет подряд общаемся на Земле только с единицами, – опять печально вздохнув, ускорила шаг Кайра.
А затем уже на ходу негромко добавила:
- Знаешь что нам говорят про вас? Вот к примеру, если нашим людям и даже деткам показать что по сравнению с героями, с лучшими и смелыми они что-то делают не так, то они сразу же начнут кусать губы, мучиться и попытаются догнать героев ценою любых необходимых напряжений, усилий и даже личных жертв. Это основа заложенная в любого из нас, - равнение на лучших, конкуренция с лучшими. Про вас же говорят ужасные, невероятные, непонятные мне вещи. Говорят, что ваши мужчины и женщины, и даже детки просто равнодушно зевнут со словами типа: "Да, я не герой. Я такой какой я есть. И мне это вовсе не мешает жить, растить детей, даже чувствовать себя счастливым..." - с сомнением в голосе сказала девушка и болезненно, вопросительно посмотрела мне прямо в глаза.
Я опустил лицо и отвернулся не зная что сказать. Не мог же я ей ответить: "Да мы на Земле, в большинстве своем, моральные уроды, нелюди, и это нам не мешает..."

Очень скоро, миновав новой дорогой огромные Ротели, социальные залы города, мы оказались в пищевом секторе Парка.
Здесь по туннелям уже шло довольно много народу. И я с любопытством стал осторожно всех рассматривать. На душе внезапно возникло новое чувство. Ощущение было почему-то какое-то торжественное, праздничное. Словно я в детстве шел со знакомой девушкой на школьную вечеринку или в кино. Странно, но я невероятным образом ощущал себя именно вместе с девушкой-ровесницей, с которой мы вышли вместе погулять вечером...
Настроение людей чувствовалось по их интонациям и лицам. Вскоре мы зашли в небольшой круглый зал, вдоль стен которого располагались деревянные столы со всякой едой, а посередине, прямо под прозрачным куполом имелась обширная зеленая лужайка с мягкой, бархатистой травой и крохотным бассейном и родничком в самом центре.
Размеры зала было довольно трудно определить из-за странных пропорций. Прозрачный купол был очень высоко, практически на высоте вершин огромных пальм, видневшихся тут и там вокруг него в лесу. Я бы сказал, что зал имел не менее двадцати пяти метров в диаметре. И к нему со всех сторон приходило около шести галерей.
Люди, весело переговариваясь, проходили вдоль столов по окружности зала, на ходу что-то брали с них себе в глиняные тарелки, стопки которых тоже имелись тут и там в изобилии.
- Это один из шести центров питания Парка. Здесь всегда только не портящиеся природные продукты, которые можно придти и выбрать в любое время суток. Ты можешь проснуться даже ночью и прогуляться по галереям сюда, что-то перекусить. Еду в других столовых готовят или заказывают. И поэтому приходить нужно всегда вовремя, – объяснила Кайра, протянув мне простую грубую тарелку из обожженной красной глины и помогая накладывать в нее разнообразные фрукты, лепешки, шарики сыра и бисквиты, намазанные чем-то вроде меда.
Я осторожно ощупывал, осматривал и вертел в руках эту тарелку, с удивлением понимая что она вылеплена руками на обычном гончарном кругу.
В этот вечер я только успевал распробовать все понемногу. Как и большинство людей, мы уселись прямо на траву недалеко от озерца с родничком. Я, как маленький, наблюдал стайки ярких, забавных рыбок в воде, деловито уписывая за обе щеки предложенные мне вкусности.
Запомнить в этом праздничном изобилии вкус и тем более название еды: плодов, бисквитов и сыров, - не представлялось мне физически возможным. Кайра что-то говорила каждый раз, когда моя рука сама собой тянулась к тарелке, а я машинально кивал головой и жевал, облизывал пальцы и опять жевал.
Сразу после еды на меня внезапно навалилась смертельная усталость. Девушка подвела меня к одной из огромных глиняных амфор, во весь человеческий рост возвышающихся у стен тут и там.
Это были на вид простые коричневые сосуды, вроде тех, которые я не раз видел в полу разбитом состоянии в музеях глубокой древности на Земле. Везде на амфорах виднелись какие-то символы, видимо означающие содержимое.
- Здесь, в основном, различные соки, но есть и чистая вода, и кисломолочные продукты. После такой сухой еды у нас для здоровья полагается обильно запить, – объяснила девушка, вкладывая мне в руку небольшую глиняную кружку, взятую из пирамидки кружек рядом.
- Нужно выбрать питье, попить вдоволь, чтобы не расходовать зря чистую посуду, а затем положить использованную кружку во вторую пирамидку. Нужно экономить труд добровольцев, которые буду потом мыть кружки и миски, – пояснила она.
Я подошел к одной из амфор наугад.
- Тут напиток из кислого молока, – пояснила Кайра.
Я кивнул и остановился в замешательстве. Как налить? Ведь такой огромный сосуд не поднять, не наклонить. И никаких черпаков возле него нет!
Видимо, поняв мои проблемы, опекунша улыбнулась и, как маленькому, взяв меня за руку с кружкой, подвела кружку в моей руке к горлышку амфоры.
В следующую секунду я от удивления беззвучно открыл рот. Небольшой ручеек белой жидкости, напоминающий по запаху кефир, сам собой поднялся через горлышко амфоры и, негромко журча, направился в центр моей кружки.
Чтобы сделать свой урок еще более поучительным, Кайра несколько раз отводила мою руку с чашкой от горлышка амфоры, а потом демонстративно обвела кружкой вокруг нее.
Ручеек прекращался сразу на небольшом расстоянии, а при круговом движении чашки послушно следовал за ней, сам собой попадая точно в центр моей чашки и не оставляя брызг.
К моему изумлению, как только чашка была наполнена на две трети, ручеек быстро и плавно иссяк.
- Ну, хватит с меня этих издевательств! - не выдержал я, нервно выливая содержимое чашки назад в амфору.
- Примитивная глиняная посуда, деревянные подносы, грубо тесанные местным плотником неказистые столы изобилия... А еще всякие там обычные ручейки и ветра, действующие вопреки законам гравитации... Вы что нарочно надо мною подтруниваете? Все! На сегодня с меня хватит этой магии. Отведи меня спать.
Девушка грустно пожала плечами, взяла у меня из руки чашку, водрузив ее наверх грязной пирамидки.
И покорно, безмолвно направилась в один из ближайших туннелей.
По дороге я хотел было извиниться за свою истерику в столовой, но почувствовал в душе приступ безнадежного отчаяния.
Я словно посмотрел на себя со стороны, глазами этих людей и почувствовал что пропасть, разделяющая нас, гораздо глубже и зловещее, чем необразованность и незнание технологий...
Там, у себя на родине я поверил нашим ученым и лидерам, что любой человек при желании и достаточном упорстве способен на любые чудеса...
Здесь впервые я почувствовал то, от чего мы на Земле стыдливо отмахиваемся, говоря что все люди от рождения равны.
Я был здесь другим человеком. Физически другим... Не в смысле внешности и мускулов. Нет!
Я был физически другой по духу по пониманию смысла всей огромной Вселенной...
И пропасть разделяющая наши берега начиналась не за стеклом навигационного экрана Корабля.
Пропасть эта начиналась прямо в моем собственном сердце...
И тогда, махнув на все рукой, я просто обреченно шел за девочкой, чтобы побыстрее забыться во глубоком сне. Чтобы может быть там, во сне, снова как в детстве увидеть маму...