Пузатый шар, туго натянутый потоками горячего воздуха, исходящего из огромной масляной горелки, напрягая веревки, подрагивал в воздухе в самом центре поляны.
- Там, за черным камнем есть охотничья тропа, быстро ведущая к городу. Если что, если нагрянет кто чужой, держите ее в памяти. Старой пропой, вокруг холма и болот больше часа идти. А если бежать по тайной тропе, то до города можно минут за десять успеть, - ни с того, ни с сего вдруг сообщил комиссар.
Ребята уже закончили загрузку мешков с порохом в корзину шара и теперь с волнением ждали приближения Дракона. Мешков было шесть. Тяжелых, почти с ребенка весом. Когда загрузили последний, корзина даже присела обратно на землю, и им пришлось выгрузить два мешка с балластным песком.
"Как я такое сюда донес?" - удивился Елан.
Во время всей этой неприятной процедуры ребята со страхом поглядывали на пламя масляной горелки, подвешенной над корзиной у основания шара. Маджаг даже предложил натянуть над корзиной вымоченный водой материал, чтобы случайная искра пламени или капля горящего масла не упала на порох. Но его остановил комиссар, сказав, что с материалом вблизи горелки, как только он высохнет на ветру, опасность возгорания будет намного больше.
- А если сегодня Дракон не прилетит? - спросила Тара.
- Значит будем ждать. И сегодня, и завтра, и сколько надо. Ждать, подливая масло в горелку.
Девочка скептически посмотрела на Ликадью, а тот улыбнулся и примирительно ответил:
- Ладно уже нервничать. Прилетит, куда денется. Вон, горбатый вулкан как пыхтит с утра. А драконы всегда к нему пробудившемуся летают.
- А, может быть, не надо порохом? Ну его этот дьявольский порошок! Может быть, все же из арбалета, тяжелым кованым дротиком? – все еще в сомнении предложила Тара.
Комиссар иронически окинул ее взглядом и, болезненно поморщившись, потрогал раненое плечо. Елан безразлично промолчал. Не верил он вообще в эту затею. И только Маджаг раздраженно ответил сестрице:
- Да говорят же тебе, стрелою его не возьмешь. Он весь из металла. Вот когда запустим шар, Дракон от любопытства, увидав огонь под шаром, сам к нему подлетит. А затем… Главное чтобы фитиль не потух и вовремя сгорел…
- Пустое это все. Сколько этих железных зверюг наши деды и прадеды сбивали. Может пять уже или больше побед. И что? Мы как были букашками, так букашками и остались, - пробурчал Елан.
Комиссар посмотрел на него в упор, резко взял за грудки и сказал неожиданно гневным и низким голосом:
- Ты, пацан, наших предков не тронь! За себя говори, если ни во что не веришь.
А затем, отпустив его, отдышавшись и морщась, поправив повязку на раненом плече, сказал спокойнее:
- Если-б ты, пацан, мог понять, как мы были когда-то сильны. Думаешь, эта мышиная возня за кусочки мяса и лишнюю пару ботинок, за выживание жалких, крикливых и чумазых детей, - это горе? Если-бы мог ты почувствовать настоящее горе... Что с нами сделали... Что у нас отняли. Во что превратили нас, пацан...
Он махнул рукой, сплюнул и отошел в сторону, тяжело дыша.
- А вы? Вы знаете, кем мы прежде были? - осторожно прикасаясь к его руке, спросила Тара.
- Откуда?! Я такой-же земляной крот, как и вы. Ну, может быть, легенд и преданий знаю больше , - отмахнулся мужчина.
- Вон, смотрите! Ангел опять над горизонтом восходит. Нам везет, как всем дуракам. Если там действительно кто-то есть, то они в аккурат увидят все, - прервал их спор Елан, показывая рукой на крохотную яркую звездочку, восходящую в небе из-за скалистых гор.
Он говорил надменно, как говорят люди, которые заранее знают бессмысленность предстоящих действий.
В этот вечер небо Альмары было с большими просветами между туч, что случается здесь крайне редко. И оно давало людям возможность вспомнить о существовании далеких звезд. И Елан еще даже подумал: "Надо-же – какое дурацкое совпадение"
Он презрительно смерил взглядом расстояние от редких облаков до звездочки, медленно выплывающей по небу из-за гор, и сплюнул под ноги. Мол, все сложилось, как нельзя убедительнее. Пусть попробуют и сами убедятся, что это напрасно. "Главное, чтобы никого не убило" - думал он, неприязненно косясь на корзину с порохом.
- Смотрите, какой он сегодня яркий, мерцающий. Вон, вокруг него словно корона, сияние вспыхивает, - откликнулась наблюдательная Тара.
Ликадью поперхнулся от этих ее простых, обыкновенных слов, вскинул голову на небо и остолбенел.
Некоторое время комиссар так и стоял, словно известковый столб, хрустя пальцами собственных рук.
Маджаг, продолжавший методично паковать вещмешок, протянул ему какой-то сверток, но тот даже не заметил его, продолжая стоять и пялиться в небо на мерцающую там в редких коричневых облаках звездочку Ангела.
И вдруг с Комиссаром произошло что-то ужасное. Ребятам даже показалось, что он, прежде такой надменный, сдержанный и снисходительный, теперь сошел с ума.
Комиссар медленно опустился на корточки, обхватил голову руками и начал качаться на цыпочках из стороны в сторону.
Начал выть, как попавший в капкан и смертельно раненый зверь.
- У-у-у! – завывал Ликадью, раскачиваясь всем телом, до хруста пальцев сдавливая голову руками.
- Вам плохо? Больно? Рана опять открылась? – не понимали испуганные ребята, обступив мужчину.
- Он уходит! Уходит… Видите? Двигатели включил…, - стонал Ликадью.
- Они бросили нас! Пятьсот поколений надежды и выживания. Все напрасно... - шептал он.
И, повалившись на землю, в ярости начал колотить кулаками по камням.
Кулаки быстро превратились в кровавое месиво. Но это уже не могло возвратить его в сознание.
- Уходят.. Бросили нас, - стонал комиссар, теперь уже трепыхаясь в конвульсиях.
- Кто уходит? Какие еще двигатели? – растерянно переспросил Маджаг, который тоже побледнел, потому что первый из ребят заподозрил ужасное.
- Этот яркий свет. Там, на корабле… , - рыдал мужчина. Он внезапно забился как умирающий, сделал несколько судорожных вздохов и затих совсем.
- Кажется, отошел… Сердце не выдержало, - грустно промолвил Маджаг, склонившись над бездыханным телом.
- Рассудком двинулся перед смертью. Про какой-то корабль твердил, - кисло усмехнувшись, сплюнул в траву Елан. И тут же получил от Маджага увесистую и звучную затрещину.
- Заткнись! Он был Человеком. Он единственный нам добра желал.
- Что за корабль? Что такое двигатели? – резко изменила тему Тара, напряженно всматриваясь в мерцающую на небосводе звездочку.
- Он говорил про легенду. Про небесный Ковчег Богов. Помнишь тех, что опустились из облаков? - неуверенно отозвался Маджаг, тоже всматриваясь ввысь.
И тут вдруг до девчонки дошло. Как всегда Тара сообразила первой и побледнела, как мел:
- Значит, все было напрасно? Старания предков... Надежда и гибель родителей. Охота на Драконов... Ковчег уходит! Возможно навсегда...
Девочка опустилась на землю и тихо заплакала:
- Они нас бросили. И древние Боги. И эти... На небесах... Мы не нужны им, мальчики!
Мудрая, проницательная Тара... Понимать подробности ей было не обязательно. Ликадью мечтал спасти всех. И вот теперь его нет, как и нет родителей. А Ковчег уходит! Уходит навсегда...
Слезы Тары обожгли сердца ребят, и они, такие смелые и надменные, внезапно согласились с ней: это был конец. Конец всему. И уже не нужен был больше шар.
Ничего было уже не нужно...
- Нет-ет! Мы зде-есь! - завопил Маджаг в небо, словно далекий Ангел, там, на границе неба и звезд мог его услышать.
Эхо подхватило его отчаянный крики, многократно повторив, понесло над лесами к горами.
А ребята стояли на краю поляны, в сотне метров от дрожащего на ветру и уже бесполезного шара. И холодное немое отчаяние замедляло их сердца.
Елан пытался понять смысл происходящего, но уже не мог.
Смысла не было.
Словно перед ними исчезло будущее...
И он вспомнил про остывшую Горбатую Гору, и про голод, надвигающийся к зиме, о котором говорили отцы города.
- Стойте! Мы здесь! – закричал Елан, пытаясь поддержать Маджага.
Но тот как-то странно покосился на него и его лицо исказила гримаса.
- Ладно, мелкий. Не рви глотку. Тару лучше успокой. Любит она тебя, дура. Вот, нашла кого любить, - сильно хлопнув Елана кулаком в плечо, процедил Маджаг и нагнулся к траве, подбирая массивный бронзовый нож.
Это его внезапное откровение сильно сбило Елана с толку, и пока он обдумывал слова про Тару, тот поравнялся с шаром. Ловко запрыгнул в корзину. Перерезал веревки, привязанные к вбитым в землю кольям. А затем стал лихорадочно выкидывать последние мешки балласта из уже стремительно взмывающего ввысь отвязанного шара.
«Что он делает? Без балласта шар взлетит черт знает куда! Выше облаков! Может быть даже выше самых высоких туч…» - недоумевал Елан.