Погорельцы

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Когда новое солнце ушло за пики снежных гор, ему навстречу поднялось прежнее, красное.
И наступил привычный коричневый день Альмары.
Глаза людей уже привыкшие к краскам и свету, восприняли день Альмары как сумрак преисподней, f в душах возрождалось отчаяние.
- Как такое может быть, чтобы одно Солнце вставало навстречу другому, заходящему за горы? - в смятении роптали люди. А другие с сомнением спрашивали:
- Звезда, подарившая нам свет и тепло, вернется? Что если она ушла с небес?
- Вот и хорошо, что ушла! У всех ожоги! А некоторые потеряли зрение и корчатся от боли, - ворчали третьи.
Действительно, люди еще вчера большого города, отобранного Народной Революцией у баронов и жрецов, все его 36 000 жителей, теперь представляли жалкое зрелище. Чумазые от пепла и сажи, усталые, с опаленной Новым Солнцем кожей и слезящимися глазами, обвешанные гирляндами отысканных на пепелищах вещей и посуды, они слонялись среди этой вони, дыма и грязи, словно привидения не знающие где угомониться на покой.
Но даже просто уложить измученных детей или напоить их водой, не говоря уже о кусочке хлеба, действительно было негде.
Народ постепенно сбивался в кучи вокруг уцелевшего здания городской управы. На площади, некогда грязной и вонючей от нечистот, теперь становилось тесно.
Многие из собравшихся сидели вместе с детьми и даже лежали прямо в грязи. Дети плакали от ожогов, голода и страха.
Среди погорельцев быстро распространялись страшные слухи. Поговаривали, что завтра, когда опять взойдет Новое Солнце, оно сожжет неприкрытых людей, покрывая лица и руки волдырями. Мол, на самом-то деле это был не подарок Богов, а наказание Древних Демонов, выпущенных из пещерного города старым проклятием ведьмы Гуди.
В народе очень быстро забылись достижения Народной Революции, и с силой прежних времен стали расползаться суеверные слухи и мрачные призывы. Поговаривали даже, что нужно отыскать зачинщиков, и, прежде всего детей и старуху Гуди, а затем принести их в жертву демонам, обитающим в пещерах доисторического города.
И все- таки что-то изменилось в сознании людей. Привычный красный сумрак дня Альмары вызывал у них гнетущее состояние, и они все, от мала до велика, обреченно ждали возвращения Солнца.
Но когда наступит второй солнечный день, никто не знал.
Всего более пугали собравшихся вокруг управы людей слухи о том, что теперь, когда облака над долиной рассеялись и заряды молний перестали сверкать над Горбатой Горой, орды дикарей-людоедов неминуемо поднимутся в каньон с берегов моря.
- Нужно строить укрытия, копать секретные землянки, запасаться камнями и стрелами для луков! Нужно срочно готовиться к войне. Нет! Нужно перегородить перевал непроходимым и глубоким рвом, - роптали люди.
В этой общей неразберихе городские начальники так и не пришли к своему народу. Вскоре над площадью пронесся слух о том, что городская знать, судья, четыре Народных Комиссара были завалены в подземном туннеле, в казематах на холме под водокачкой, когда они пытались открыть шлюзы подземного озера, чтобы затопить город и потушить пожар.
Наконец, когда ропот людей превратилось в сплошной гул, на балкон уцелевшего здания вышел Кривой Бука.
- Тихо, люди! - заорал он на толпу, колышущуюся у стен управы.
Как ни странно, но это подействовало, и над площадью воцарилась относительная тишина, нарушаемая только плачем и хныканьем малых детей.
- Есть паршивая новость: все народные отцы погибли в казематах водокачки на холме. Есть хорошая новость: мужики принесли единственного выжившего Комиссара, Ликадью. Он пока плох и едва может говорить, - грубым басом громыхал Кривой с балкона.
Кто-то из собравшихся попытался ему перечить, выкрикивая что-то вроде:
- Кто ты такой, чтобы сейчас говорить за Власть, кривой недоносок?!
Бука замолчал, помедлил, оценивая количество кричащих, а затем, когда собравшиеся надавали крикунам по шеям, иронически спросил, сплюнув презрительно в толпу:
- Есть желающие взять на себя ответственность за детей и женщин? Лезь сюда, те кто хочет помочь! Нам нужны рукастые и горластые мужики.
По толпе пронесся легкий гомонок.
- Дело говорит Кривой! Не мешайте! Давайте послушаем, - толкались люди.
- Завтра, или уже сегодня взойдет Новое Солнце и начнет палить вам глаза и спины. А у вас нет воды, нет крыши, под которую можно укрыть детей, нет настоев и мазей, чтобы смазать ожоги...
Моментально наступила зловещая тишина. Даже дети, пытавшиеся хныкать, получали подзатыльники от родителей.
- Говори. Расскажи нам свой план, - потребовали собравшиеся, с сомнением и надеждой всматриваясь в уродливое лицо оратора.
- Ликадью, Комиссар, которого вы все знаете, говорит про пещерный город, - коротко отозвался тот и замолк, позволяя толпе осмыслить услышанное.
Внизу на площади постепенно поднялся шум и гвалт. Люди спорили, кричали друг на друга, даже хватали друг-дружку за грудки.
Наконец, минут через пять, Бука поднял над головой обе руки, призывая горожан к спокойствию:
- Все вы знаете запрещенные Революцией старинные легенды о пещерной горе. Там когда-то, во времена Богов, жили наши прадеды. Там, в пещерах много широких ходов и прохладных, надежных комнат, в которых можно ночью разжечь костры, а днем скрываться от жара Нового Солнца, - обратился он к людям в тревожной тишине.
Тысячи людей, еще недавно галдевших на площади, настороженно замерли, и только завывания ветра в еще дымящихся развалинах и глухое уханье обвалов на склонах недалеких гор, нарушали эту тишину.
- Многие в детстве играли в этих пещерах. Там, в горах, есть ручьи, можно собирать коренья, грибы и ягоды. Что нам делать теперь, как не вернуться в пещеры предков? Есть у вас какой-нибудь лучший план? - закончил он, вовсе не подбирая особых слов.
- А как же туннели, идущие в глубь горы? Там везде туннели, ведущие в преисподнюю, - сразу же послышались голоса внизу:
- В этих туннелях могут заблудиться дети. И потом... Ведь никто не знает, куда они ведут. Что там в толще гор скрывается с древних времен?
- Деток пусть родители свои пасут. Нечего детишкам без толку шататься, пока весь народ от голода и жара гибнет. Будут детки воду таскать, хворост для костров и еду в окрестных лесах собирать, - огрызнулся Бука, а затем, рачительно почесав башку, добавил, поворачиваясь, чтобы уйти с балкона:
- Те туннели, идущие вниз, нам теперь придется вскрыть. Ликадью говорит, там когда-то жили предки. Там спасение. Там что-то есть... В недрах гор...
Сразу после этих его странных слов, словно бы нарочно зачеркнувших все учения Народной Власти, среди собравшихся поднялся невыразимый гвалт. Люди спорили о чем-то, толкались, орали друг-на друга, хватали друг-дружку за грудки. Но Бука больше не стал все это слушать. Внутри уцелевшей городской управы его ждало много насущных дел.

Елана поили отваром из мха каждые пять минут. Хорошо еще, что в городе, на развалинах сумели найти железные миски, какие-то тазики и обгоревшие чайники.
Отвар, вроде, действовал. Внутреннее кровотечение, похоже, остановилось, но мальчик был ужасно бледен и все время дремал.
У Тары лицо, руки и ступни распухли. Дышать было больно - дико болела потоптанная ногами спина. Женщины и пару мужчин, принесшие сюда Комиссара, туго перевязали Таре тело длинными занавесками, которые содрали прямо здесь с окон. А оставшиеся короткие занавески после кипячения разрывали на бинты, смачивали отваром мха и выносили вниз, к обожженным детям.
Комиссара нашли очень быстро. Он хрипло дышал и едва выговаривал слова, превозмогая боль в груди.
Женщина, послушавшая ему грудь, в испуге отпрянула со словами:
- Ой! То бьется, то прыгает, то молчит опять. Разве сердце человеческое должно так прыгать, а потом молчать?
Никто, даже Бука, не знал, чем помочь Ликадью. Если бы сейчас нашелся лекарь, то, возможно, сварили бы целебный отвар из горных трав. Но и лекарь куда-то пропал, а запасы мятных сердечных трав, как и все в городе, сгорели вместе с его аптекой.
Поговаривали, что на краю долины, в шахтерском поселке, что в трех часах ходьбы от города, сохранились запасы еды, лекарственных трав и ткани, такой теперь нужной для перевязки и ремонта одежды. Но там, как вскоре стало известно после возвращения посыльного, забаррикадировались шахтеры и рабочие литейного заводика с семьями. И они после падения Народной Власти объявили себя независимой Народной Территорией, обещая убить камнями любого, кто позарится на их припасы.
Все эти известия не подняли городу настроение. Люди жутко хотели спать, есть и пить. И поэтому было решено отправляться к пещерам немедленно.
Кривой Бука очень быстро вошел в раж настоящего народного деятеля. Он командовал и бегал везде так решительно, словно этого давно и ждал, чтобы отыграться за годы оскорблений и насмешек детства.
- Так, позвать ко мне все Смиряющих, немедленно! Будем разбивать людей на отряды, строить в группы, чтобы не было толкотни и паники по пути к пещерному городу, - громким басом командовал он, носясь по этажам переполненного добровольными помощниками здания.
- Если мы сейчас уйдем из города, как найдут нас Боги? - охая от боли, спросила Тара.
У нее после всех перенесенных травм, после гибели брата Маджага, после страшного удара Ангела по летающему Чудовищу, не укладывалось в голове, как же можно так вот взять и уйти?
Тару постоянно трясло от боли и переживаний.
Она почти не отходила от Елана, взволновано склоняясь над ним, и помогая женщинам поить его целебным моховым отваром.
- Милый, умный и смелый Еланчик! Только бы ты поскорее поправился. Вместе мы убедим людей не покидать город, дождаться Богов, - то и дело шептала девочка, игнорируя укоризненные взгляды женщин.
Тара, равнодушная к сказкам и рассудительная, в самом центре событий поверила мечте погибшего брата Маджага.
Ведь не зря же взорвал себя вместе с шаром Маджаг!
И не зря же они сожгли свой город!
Постоянный свет, то пурпурного дня, то слепящий блеск Нового Солнца, раздражал ее, мешая разглядеть на небе заветную звездочку Ангела.
"Здесь он или нет? Этот небесный Ковчег Богов, о котором говорил Комиссар перед взрывом Маджага?" - терзалась в сомнениях девочка.
- Нужно верить и ждать. Они знают о нас, раз уничтожили Чудовище и зажгли белое Солнце, - шептала Тара слова только что выдуманной для себя молитвы.
- Мы уходим! Хватит бубнить и ныть! Лучше помоги женщинам привязать друга к носилкам! - заорал на нее взбешенный непокорностью Бука.
Тара заплакала, поднялась с пола, охая и придерживая рукой ноющие бока.
Больше всего на свете Таре хотелось, чтобы кошмар, начатый кем-то в глубине веков, наконец, закончился.
Чтобы Боги, которых они с Еланом видели на лесной поляне, снова спустились с небес и увели народ в небо, по сверкающей радуге...
- Это кого еще ты предлагаешь ждать, дура?! Если мы останемся здесь, то на следующий день Новое Солнце и жажда убьет большую часть народа! - гневно орал на нее Кривой Бука, подталкивая помогать Елану.
- Девочка права, - внезапно поддержал ее лежащий в углу комнаты Комиссар:
- Боги , не найдя никого в городе, могут решить, что люди сгорели, - морщась от боль, не громко простонал он.
- Да ну вас всех, мечтателей, - удрученно махнул на них Кривой:
- Кому мы вообще нужны? Кто за нами придет? Демоны решают свои проблемы. Убивают летающих чудовищ. Зажигают звезды. Опускаются с небес, чтобы прогуляться, или просто пополнить запасы свежей воды, - отозвался Кривой:
- Если бы они хотели нам помочь, то давно бы уже спустились в центре города с корзинами сытной еды, сочных райских плодов и кувшинами бодрящего вина для людей. Но они не пришли, а только осветили землю палящими лучами белого света. Поэтому, выбросьте эту блажь из ваших голов. Подумайте о себе сами, Мы никому не нужны... Мы дикие, грязные и копающиеся в навозе жуки, спасающиеся от всяких хищников и варваров-людоедов. Не уж то вы думаете, что те, летящие среди звезд, пригонят к вот таким вонючкам, небесные ладьи груженные едою и вином?! - пробурчал Бука, направляясь к уже собравшимся в коридоре Смиряющим.