(Глава первой части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне")
Зал тридцатиметрового Ротеля был совершенно растительного происхождения и свершенно пустым. . Он имел затейливый паркетный пол из живых корней и восьмигранную форму В каждом из углов возвышалось похожее на трон могучее деревянное кресло с многочисленными резными укоашениями.
К креслам вели высокие ступеньки, образованные естественными складками живого паркета. Все пространство Ротеля накрывалось куполом из пленки уже известного мне прозрачного, как стекло, растения.
Сверху струился яркий голубоватый свет немного, отличающийся от солнечного.
Машинально я поднял голову, чтобы рассмотреть купол здания, как я полагал, находящийся на высоте не менее двадцати метров над землей.
То, что я увидел над собой, в буквальном смысле заставило меня ахнуть от восхищения.
Там, над нами, под самым куполом медленно вращался в воздухе пятнадцатиметровый сверкающий океанами подробнейший Овалонский глобус, окруженный полупрозрачными пушистыми облаками, рябью настоящих живых морских волн, рельефом гор и стекающих по ним в равнины миниатюрных рек.
В одном месте я даже заметил настоящее извержение вулкана и увидел, как крохотные облачка пепла расползаются в атмосфере вокруг дышащей огненными искорками горы.
Ощущение было такое, будто мы смотрим на Планету из иллюминатора орбитальной станции.
Время от времени над поверхностью Планеты образовывались циклоны, сверкала молния и, возможно, даже шел не видимый отсюда дождь.
Я, как завороженный, смотрел на это великолепие, не в силах понять, что это? Оптическая проекция, направленная сюда невидимыми камерами из космоса, или реальная модель, парящая в воздухе?
Шестеро серьезных людей и двое уже знакомых мне подростков неторопливо поднялись по ступенькам на свои внушительные троны.
А мы с Ланной так и остались стоять внизу, в самом центре обширного зала.
- Гость с планеты Земля! Мы приветствуем тебя после недели адаптации и знакомства с нашим миром, – неторопливо и торжественно объявил старейший мужчина, которому на вид было не меньше шестидесяти лет.
- Народ Овалона-2 малочисленен, всего пятьдесят пять миллионов человек. Каждый живет долгую счастливую и полную впечатлений жизнь. Эти обстоятельства позволяют нам не только знать в лицо всех талантливых жителей планеты, но ценить Гостей, поскольку каждый Гость и каждый спасенный и доставленный с Земли ребенок - это не просто разнообразие для нас, но и желанное вливание новых генов в генофонд нашей расы.
Его голос звучал под сводом громко и четко, словно был усилен невидимым микрофоном. Меня поразила чистота звука и полнейшее отсутствие эхо. Я еще успел подумать: «Если здесь человек выглядит на шестьдесят, значит ему не меньше ста двадцати лет…»
Ланна больно щипнула меня за локоть, одновременно отвесив совету почтительный поклон. Я смутился, кивая головой вслед за ней.
- Ты для нас желателен и дорог вдвойне, поскольку ты скоро станешь отцом ребенка одной из достойнейших женщин Овалона-2, – неторопливо и значительно продолжил правитель:
- Ребенка, который останется жить на Овалоне-2. Но поскольку жизнь землянина коротка, а полет через галактику обходится моему народу дорого, если ты вернешься на Землю, то, скорее всего, ты никогда не сможешь увидеть и воспитывать своего сына.
Он сделал нарочитую паузу, по местному обычаю давая мне возможность переварить смысл, и я даже не знал, как его величать: правитель, сенатор?
А он степенно и торжественно продолжил:
- Если же ты окажешь нам честь, оставшись на Овалоне-2, то у тебя, по законам нашего мира, как у носителя свежих генов будет квота на рождение еще десятерых детей. И многие наши достойные женщины предложат тебе свою заботу, тело, дружбу. Но тогда ты потеряешь статус Гостя, станешь Гражданином Овалона-2 и сможешь вернуться на Землю только в случае служебной командировки, которой, судя по твоему образованию у тебя никогда не будет. Тебе понятны твои дальнейшие возможности? - строго спросил он, испытывающие рассматривая меня в упор.
Тут только я обратил внимание, что на нас с Ланной из восьми углов этого тронного зала внимательно наблюдало еще восемь пар человеческих глаз.
Я сглотнул комок, подступивший к горлу, облизал пересохшие губы и кивнул в знак согласия.
И тут же Ланна болезненно впилась в мой локоть ногтями, щипая почти до крови.
Я вздрогнул от неожиданности и моментально поправился, произнеся в слух:
- Да, я понял. Я все понял.
- Как ты относишься к предательству своей присяги, ради верности своей планете, ради ее спасения и процветания в будущем? - вдруг совсем неожиданно для меня, строго спросил он.
Мне почему-то вспомнилось наше крылатое выражение, которое любил повторять мой Отец "предателей ни где не ценят. Их используют и убивают, как опасных и не надежных людей! Я хотел было уже соврать что-либо благообразное, но вдруг вспомнил слова девчонки о том, что разумные существа не хитрят и отвечают за свои слова:
- Я не готов к предательству тех, кто мне верит и кому присягал. Но я рассмотрю любые возможности, которые пойдут на благо Земле и ее людям. - честно признался я.
- Даже если по законам твоего мира, это будет караться как преступление? - строго уточнил Правитель.
- Не могу гарантировать на будущее, но думаю что так. Если честно, то я уже в детстве задумывался о том, почему мы на Земле словно прокляты? Почему уже столько веков люди, что бы они не делали, ни как не могут разрушить проклятие. Я всегда хотел бы, сделать что-то чтобы подобраться к этому Проклятию вплотную, чтобы увидать и понять его, чтобы попытаться его остановить, - робко признался я.
Старик одобрительно наклонил голову в едва различимом кивке и невозмутимо продолжил:
- Что-ж, это честный ответ. Но тогда, Гость, для тебя имеется третий выбор.
Он многозначительно посмотрел на меня с Ланной:
- Все это время мы изучали сведения, привезенные с Земли твоей супружницей и твое поведение здесь, среди нас. Надо сказать, твои сомнения и поиски выхода из них нам понравились. Ты настоящий, наивный ребенок. ты любознателен, пуглив, изобретателен и легко усваиваешь новое. Причем любопытство у тебя в душе сильно перевешивает страх, - едва заметно улыбнулся он. А я покраснел и смутился от этих слов.
- Какой же третий выбор? - срывающимся голосом спросил я, сам не понимая, почему так невероятно волнуюсь.
- Мы можем подготовить тебя к работе, о которой ты, как мы поняли, мечтал еще в детстве. Понимаешь о чем я говорю? - загадочно сверкнув глазами, совсем уже дружелюбно улыбнулся он.
- Н-е-ет.., - честно признался я пожимая плечами.
- Мы можем сделать тебя профессиональным сказочником на Земле. Ну... Как это правильнее сказать...Волшебником... Человеком нарушающим законы Вашего мира профессионально...
- Революционером? - поперхнувшись, подсказал я ему.
- Революционеры знают что творят. Или по крайней мере, они так думают и убеждают в этом соратников. К тому же, все революционеры, как показывает история, рано или поздно отвечают перед людьми за свои идеи. Отвечают за законы общества, природы, психологии которые они не компетентно, не профессионально нарушили совершая свои революции. А я говорю о волшебнике, о сказочнике, который нарушает законы профессионально и ни за что ни перед кем не отвечает. Ведь он не изменяет реальный мир под свои идеи, а создает Сказку, - мир которого еще просто нет, - откровенно насмешливо рассматривая меня как мелкое насекомое под лупой, объяснил он.
Я опешил, не зная, что сказать. Еще недавно я собирался сам, нарушая свои полномочия, попросить у них помощи от имени всех Землян. А тут... они сами предлагали мне заняться чем-то подобным!
Мог ли в этом быть какой-то подвох? Впрочем, эту мысль я очень быстро отбросил, понимая, что если они захотят что-то гнусное совершить на Земле, им моя помощь не потребуется. У них для этого и так достаточно люде, технологий и сил. Похоже было, что они задумали нечто, даже по их представлениям невероятное...
Правители терпеливо ждали, пристально изучая меня сразу со всех сторон восьмиугольника. И у меня поползли по спине мурашки. Я вдруг подумал, что этот полуголый человек в лазурно-серебристой тунике и сандалиях на босу ногу обладает властью, неизмеримо большей, чем все вместе взятые короли и президенты Земли. Я в детстве читал фантастическую повесть под названием "Когда Земля остановилась во вращении". И я подумал, что этот человек мог при желании просто поднять палец, чтобы Земля действительно остановилась, или начала, например, быстро раскручиваться в обратную сторону.
Впервые за всю свою жизнь, я атеист-безбожник реально разговаривал с силой, противопоставить которой земному человеческому разуму было просто нечего. И ни какие наши полиция, армия, ученые или священники не способны не то что противостоять им, но даже, вероятно понять, что они делают, если вдруг начнется противостояние...
"Так что же они задумали?!" - бледнея спрашивал я себя.
- Ты понимаешь, о чем мы тебе рассказываем, Гость? Правила игры для тебя изменятся. Обладая огромной силой и невероятными для землян знаниями, ты должен будешь всю жизнь виртуозно сохранять баланс, уклоняясь от любых насильственных изменений общества, и при этом создавая на Земле Сказку, - продолжал объяснять правитель:
- Ты был воспитан на идеях героической борьбы, на умении сохранять секреты, побеждать врагов и уничтожать все Зло которое ты встречаешь на Земле. Но освоив профессию волшебника и сказочника, тебе придется бережно относиться к Злу, лелеять и ласкать Зло, аккуратно его складировать и присваивать в собственность. А затем... Затем из этого приласканного и присвоенного Зла, строить сказочные замки Добра... Я понятно выражаю мысли, Землянин?
- Строить замки Добра из Зла? Вы имеет ввиду, создавать Добро из Зла?! - весь напрягшись от изумления, и не веря ушам спросил я.
- Создавать Добро из Зла. Но не методами Зла, а именно Добро из Зла. Потому что его просто больше не из чего на Земле построить, - совершенно спокойно, подтвердил Правитель.
Я взволнованно кивнул, но моментально поправился, не дожидаясь очередного болезненного щипка Ланны:
- Да, я понимаю, о чем вы говорите. Да. Больше нет из чего. Только из Зла. И нельзя воспользоваться его методами. Я понимаю. Мне кажется, что я понимаю, - запинаясь, ответил я.
- И то, как будет тяжело? И то, что обладая знаниями и силой Мага ты можешь попытаться найти короткий путь к Дору... Но ведь самый короткий путь к добру, на практике всегда оказывается самым длинным... Ты понимаешь это? - грустным и сочувственным голосом настаивал старик.
Я кивнул, даже не в силах позволить себе обтереть рукой испарину на лбу.
- Правильно ли я понял твой ответ, Землянин: ты готов возложить на себя ответственность и полномочия Посла Овалона на Земле, - неожиданно громко и жестко спросил он, да так, что эхо дважды загремело под сводами.
- Послом Овалона на Земле? - встрепенулся я:
- Разве у вас есть дипломатические отношения с какой-либо страной на Земле?
- А разве мы предлагаем тебе создать дипломатическую миссию. По моему, до этих слов мы говорили только о Сказке, только о Проклятие, которое ты хотел-бы остановить, - коротко пояснил старик.
- Так ты согласен на это, или , может быть, один из двух вариантов: например возвращение, может быть наше гражданство? - сурово уточнил правитель, и наступило тревожное молчание.
Я ужасно нервничал, не решаясь ничего сказать.
Ланна едва заметно приблизила ко мне голову и шепнула одними только губами:
- Решай немедленно. И лучше откажись. Скажи, что не справишься. Второй возможности отказаться не будет.
Я почувствовал, как струйки холодного пота стекают по моим щекам и лбу.
Время словно бы остановилось в моем сознании.
Говорят, умирающие видят в последний миг всю свою жизнь. Я наверное умер в тот миг.
Или во мне умирал человек Земли, офицер, коммунист. Я вспомнил престарелую мать, отца , деда и бабушку, которые всю свою жизнь горбатились ради хлеба, потихоньку, тайком мечтая о сказке.
Вспомнил свои первые книжки о Волшебнике Изумрудного города, о Коньке-Горбуньке, о добрых феях, которые мы с отцом читали хмурыми зимними вечерами. Вспомнил свои первые стычки с пионерскими, а затем с комсомольскими лидерами в школе, упрекавшими меня за витания в облаках, мешающих социалистическому строительству. И вот, вопреки им всем, Сказка сама нашла меня. Должен ли я ею воспользоваться, наслаждаться пестовать и выхаживать ее, позабыв про своих голодных предков и современников?
Я вдохнул полную грудь воздуха, собрал мужество и ответил:
- Я согласен! Волшебником, сказочником. Послом... Какая разница! Главное чтобы остановить Проклятие. Но как же мне теперь быть? Я ведь давал присягу Родине и обещал сохранять верность идеалам Партии? - чувствуя, как бледнею и дрожу, ответил я.
- Мы отменяем присягу данную тобой твоему народу, партии и Родине, - коротко сказал старик.
И увидев сомнение на моем лице, скупо пояснил:
- Мы старшие наследники Земли. Мы ваши кровные братья. Мы создали или ускорили развитие всех ваши религий и культур. И мы имеем право решать от имени высших интересов Земли. Не от твоей страны, не от группы людей, а именно от все Земле, от интересов всех ее людей, зверей и птиц. Их именем мы отменяем твою присягу Родине...
Я совсем растерялся от такого поворота и не знал что сказать. Да надо ли было что-то говорить?
Правитель жестом дал понять, что его обращение ко мне окончено.
Видимо, сказалось многодневное, нервное перенапряжение. Но коленки затряслись у меня после его слов, словно сами собой.
«Вот оно что! Я-то, глупый, уже вообразил себя отцом двух прекрасных детей - Ланиного Велека и своего будущего сына. Вообразил себя летающим над этим раем на орнитоптера. Но, видимо, печать судьбы не обманешь. Нет, конечно же, я могу поступить эгоистически и остаться здесь. Но тогда... А ведь там моя мать, друзья, другие несчастные люди» - думал я, понимая что отказываюсь от собственного счастья.
- Есть вопрос, на который мы хотим получить от тебя разъяснение, - подняла над правым плечом открытую ладонь пожилая женщина в противоположном углу Ротеля. И мы с Ланной молниеносно повернулись к прежнему мужчине спиной.
Только тут я обратил внимание на странное расположение пар в правительстве. Было ли это сделано из эстетических соображений или чтобы пары могли видеть лица друг друга, но все они, включая детей, располагались ровно напротив в разных углах Ротеля.
- Много лет назад, в твоем детстве тебя нашел старший брат по отцу. Нам известно, что вы встречались тайком от родителей, а потом, спустя пару лет расстались. Нам известно, что вы очень подружились и полюбили друг-друга . Почему ты его не искал? - строго спросила женщина, в который раз ошарашив меня своей осведомленностью.
"А я то грешным делом думал, что они приглашая меня на Корабль. ограничились докладами Ланы и текущими характеристиками от начальства" - успел подумать я.
Правительница сделала многозначительную паузу, подчеркивая свою осведомленность обо мне. А я, под ее пристальным взглядом, продолжал дрожать, как осиновый лист на ветру.
Со мной в эти минуты что-то происходило. Я словно проснулся от затяжного сна. В русском языке еще не придумано подходящих слов для таких ситуаций. На земных языках мои ощущения звучат невыразительно: "Я стоял перед правительством планеты, находящейся на другом краю Галактики. Меня испытывали люди, способные при желании распылить Землю на атомы, или превратить ее в газовую туманность, или сделать так, чтобы все земные лидеры, правители и священники завтра утром даже не вспомнили то, во что они верят сегодня".
И от этого вопроса мне стало совсем жутко. Я ощутил себя ничтожной пешкой в непостижимой игре, продолжающейся на Земле долгие тысячелетия.
А тем временем правительница неторопливо продолжила:
- Ты намерен отвечать, или будешь пользоваться правом промолчать, поскольку это твоя личная и интимная информация?
Она опять сделала многозначительную паузу, пристально наблюдая за моим лицом.
- Я отвечу, - кивнул я:
- Я любил его даже больше чем родителей. Я всегда тосковал, ожидая очередного общения, сочинял для себя сказки про нас обоих. Так наверное я и стал немного мечтателем, - тяже вздохнув, признался я:
- Но потом, мне сказали что он погиб, выполняя задание на одной из локальных войн. Но проверить это я не смог, даже используя свой допуск офицера контрразведки СССР. Вся информация строго засекречена, - закончил я, весь сжимаясь в комок и ожидая самого худшего.
И оно не замедлило себя ждать:
- Собственно это все, что мы хотели узнать о твоей первой бескорыстной дружбе и любви. Для нас было важно услышать, что она была не к женщине, а именно к Другу, к Брату. Ты подходишь нашей миссии, – строго и степенно закончила она.
Внезапно в разговор вмешалась Ланна:
- Высокий Совет! Пользуясь правами женщины, готовящейся стать матерью ребенка этого мужчины, согласно нашей Конституции, я прошу разрешения отвечать вместо него, – решительно заявила она, резко и властно подталкивая меня руками назад за себя.
Правители встрепенулись и начали многозначительно переглядываться и перешептываться.
К моему изумлению, они, сидящие на значительном отдалении друг от друга по углам Ротеля, вероятно прекрасно слышали друг друга. А вот мы с Ланной, стоящие в самом центре зала, не слышали из их слов ничего.
Наконец, женщина, говорившая со мной, возразила Ланне:
- Но ведь ты еще не родила его ребенка. И к тому же, этот человек Гость, – строго возразила правительница.
- Протестую! – резко и бесстрашно выкрикнула Ланна, и совсем мальчишеские желваки вздулись, пульсируя на ее стройной шее:
- Я являюсь главным официальным опекуном этого человека. Я имею право помогать ему в любой ситуации на нашей Планете, - резко возразила Ланна. И я понял, что она очень, очень сильно волнуется.
В зале величественного Ротеля опять воцарилось гнетущее молчание. Совершенно беззвучно и торжественно монотонно над нашими головами вращался огромный глобус .
Правители долго о чем-то совещались, но не единый звук их голосов не достигал наших ушей.
Наконец, правительница опять подняла над плечом правую ладонь:
- Говори Ланна. Но помни: ты лишаешь Гостя свободы и возможности, которые принадлежат только ему.
Ланна шумно выдохнула воздух и старательно облизала пересохшие губы.
Тут же от противоположной стены Ротеля, из какой-то ниши выпорхнул поднос с кувшином и глиняной чашей. Чуть покачиваясь на воздухе, деревянный поднос подплыл к Ланее и искрящийся ручеек желтоватого сока сам собой наполнил чашу из кувшина .
Ланна благодарно поклонилась правителям и затем утолила жажду.
Лишь когда поднос вернулся в нишу, Ланна продолжила:
- Высокий Совет! Мой супружник, по видимому, не сознает всей тяжести и всех последствий своего выбора.
Ланна сделала паузу, теперь уже стараясь говорить степенно, с достоинством:
- Человек, которого я выбрала на Земле - не просто наш Гость. Это мой любимый, дорогой мне человек. И если бы я знала, что ему после всего увиденного здесь придется вернуться назад, в земной ад, я бы никогда не позволила ему узнать про Овалон правду. Правду о рождении его сына, которого он никогда не сможет сам воспитывать и ласкать. Ваше предложение нарушает Конституцию Овалона. Вы поставили человека перед выбором, последствия которого он не способен осознать. Я закончила. Я как опекун этого человека, а являясь его супружницей, я его главный опекун на Овалоне-2, я протестую против этого решения.
Ланна многозначительно обвела правителей взглядом.
Наступила тревожная тишина. Вдруг в Ротеле зазвучал голос Увелии - девочки, с которой я гулял час назад по аллеям леса:
- Я член совета, выражающий точку зрения малышей Овалона, - официальным голосом сообщила девочка.
- Фактический возраст нашего Гостя приравнивается к малышам десяти - двенадцати лет. Я общалась с ним и считаю, что Гость соответствует шестому сану, т.е. возрастной группе от десяти до двенадцати лет. Следовательно, он имеет право на смерть, право на риск, право сознательно принести себя в жертву благородной цели. И такое самопожертвование не будет признано психическим отклонением и не является аморальным деянием. Так гласит Конституция Овалона, - строго напомнила девушка, обращаясь больше к Ланне, чем к правителям.
- Мы согласны с Увелией. Гость как любой малыш шестого сана может сам определять свою судьбу когда речь идет о благородной цели, которую он осознает. Гость прекрасно знает свою Землю и у нас не возникает сомнения в том, что он представляет последствия своего возвращения на Родину, - поддержали девочку другие правители.
Аудиенция закончилась так же стремительно и без всяких формальностей, как и началась.
Нам просто дали понять, что у них еще много всяких других дел на сегодня.
Выходя из здания, Ланна откровенно плакала. Это был единственный раз в моей жизни, когда я видел ее слезы. Я пытался ее утешить, говоря всякие глупости о малозначительности причины ее расстройства. Но она так выразительно посмотрела на меня, что я невольно усомнился в своих словах и подумал: «Может я чего-то не понимаю? Значимость разговора? Или, может быть, не понимаю, с кем я на самом-то деле разговаривал?»
А она все плакала и плакала, как девочка, то и дело повторяя сквозь слезы:
- Ты не понимаешь, милый. Это не игра в разведку, в войнушку или в очередную подпольною партию. Ты совсем не понимаешь, что сейчас произошло...