Они выпрыгивали в воздух, пытаясь на лету поймать небольших летучих рыб, уносящихся от них по воздуху на широких прозрачных перепончатых плавниках.
Мы пошли по самому берегу, утопая по щиколотку в горячем от яркого полуденного Солнца в мельчайшем бледно-желтом песке, обильно усеянном обломками и еще живыми ракушками самых разных видов, форм и размеров.
...Я не сразу увидел поселение, уютно скрывающееся вблизи нас в листве, почти у самой линии пляжей и зарослей.
Там, в километре перед нами, кустарник или то, что я принимал за мелкорослый лес, плавно переходило в высокие заросли могучих деревьев, очень напоминающих разновидности земных кокосовых пальм.
Само поселение выглядело издали как каскады прозрачных, возможно стеклянных оранжерей и еще каких-то невысоких белых шаров, утопающих в зарослях пальм и знакомого мне кустарника. Ни одно из строений не возвышалось над уровнем леса. Все постройки, насколько хватало глаз, были связанны между собой прозрачными галереями, уходящими вдаль, под тень деревьев.
Двое шустрых мальчишек и девочка с воплями радости бежали от поселка к нам навстречу.
Они были почти раздеты, если не считать набедренных повязок и сандалией на ногах девочки. Младший мальчик вообще был нагишом.
Подсознательно я отметил для себя, что эти дети были необычно землянина красивы и пластичны в движениях. Я не сильно разбираюсь в этом и совсем не художник, и прежде засматривался только на обнаженных девушек.
Но совершенство их здоровых, гибких и загорелых тел просто поражало моем земное сознание.
Я буквально не мог оторвать глаза от бегущих навстречу нам детей , чувствуя что первый раз в жизни испытываю потоки совершенно незнакомых мне чувств при виде этих малолеток.
Когда дети приблизились к нам на несколько десятков метров, мой кристалл, висящий на шее, словно бы включился. Я стал понимать их речь и был немного ошарашен тем напором эмоций, радости и экспрессии которые ворвались в мой мозг вместе с их певучими голосами.
- Астронавты! Астронавты с Земли вернулись! – кричали дети, радостно подбегая к нам и кидаясь в объятия ко мне и Ланне. И я совсем не знал, что требуется делать. Их красивые, умные, карие глаза блестели и сверкали такой кипящей радостью, а лица излучали такие потоки чувств, что я смутился, обмяк, растерянно поглядывая на Ланну.
Мальчики и девчонка хватали меня за руки, тискали и трясли ладони, пытались обнять за талию, прижаться ко мне своими упругими телами, похлопать ладошками по плечам и спине. Я совсем обалдел от такого обращения, не понимая приветствие это или фамильярность невоспитанных малолеток...
- Ребята, охладите свой пыл, вы растопите гостя потоками своих горячих чувств, - засмеялась Ланна, решительно сгребая их в охапку и оттесняя прочь.
Вскоре стало ясно, что старшая девочка-подросток на вид не более семнадцати лет, назначена быть моим опекуном и экскурсоводом. А двое жизнерадостных мальчишек семи и двенадцатилетнего возраста были то ли ее братьями, то ли Друзьями по комнате.
Кристалл-переводчик висящий на моей шее настойчиво соединял слова "Друзья по комнате" с каким-то острым эмоциональным всплеском родственной близости, вызывая ассоциации одновременно с братством и преданной семейной заботой.
Но этого состояния родства или социальных отношений по комнате, я в тот день так и не смог понять, уяснив одно: все они были безумно рады опекунскому назначению Кайры - так звали девушку.
Ведь они впервые общаются с астронавтами, спустившимися с галактического Корабля.
Кайра была такой же, как Ланна, обворожительной смуглянкой с хрупкой женственной и грациозно чуть мускулистой для девушки балетной фигуркой. Я смущенно смотрел на нее, понимая что выгляжу глупо и вероятно неприлично. А она с пиететом смотрела на меня, и видя мои робкие взгляды, настойчиво повторяя:
- Ты меня не стесняйся, землянин! Смотрите на меня пожалуйста как тебе хочется. Я учусь на земного исследователя-социолога примитивных народов, и уже многое знаю о людях Земли. Вы там такие застенчивые, такие наивные в отношениях.
Увидев полное смятение на моем лице, Кайра слегка покраснев, попыталась исправить ошибку. Смело взяла мою ладонь в свои ладошки и показывая ряды ошеломительно белых зубов, с неподдельной искренностью пояснила: