(Глава первой части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне")

Люди, словно самые родные на свете, обнимая друг друга весело прощались, а затем непринужденно уходили в разные стороны, пропадая в зарослях.
- Знаешь? – вдруг, словно вспомнив обо мне,сказала Ланна оторвавшись от бесед и прощаний с товарищами:
- К сожалению, мы до рождения сына, а это произойдет через четыре месяца, будем мало общаться. Я уже восемь лет не была на родине, и мне нужно многое обсудить с коллегами о событиях, происходивших за это время на Земле.
- Как четыре месяца? Разве ты... – удивился я.
- Да, ты прав. Время, проведенное в небытие, на Корабле - не в счет. В это время мое тело и плод ребенка не изменялись…
Я расстроился окончательно.
- Значит ты меня притащила сюда, через пол Вселенной, чтобы бросить в одиночестве в этих диких зарослях?! - возмущенно воскликнул я, едва сдерживая накопившийся стресс.
- Ну, во-первых, не я. Может быть, ты вспомнишь приказ и замысел твоего командования? – строго одернула меня девушка.
- Во-вторых, не одного, а с хорошим попечителем, которому тебя сразу же поручат, как только мы придем в Парк.
- Ну, а в-третьих. В-третьих, я тебя очень люблю, и мы будем часто видеться, как только я буду справляться с делами.
И она громко чмокнула меня в самые губы.
Мне стало немного легче от ее слов. Но все равно, описать, что я тогда чувствовал, невозможно. Мы на Земле совсем не так представляем себе чужой мир. Нам легко понять наличие хитроумных машин, огромных домов и всяких технических новшеств.
В газетах и книгах о инопланетянах и будущем, мы рисуем себе гигантские города из стекла, стали и неведомых пластмасс, воздушные такси и роботы снующие высотных зданий и подвесных дорог.
Но это совсем не то, что я пережил и узнал в чужом Корабле. Реальность была иной. Это не укладывалось в наше понимание прогресса и общества.
- Что такое Парк? – удивился я, припоминая, что это слово уже слышал во время экскурсов обучающей машины.
- Эх ты, недоучка! – засмеялась девушка звоном тысяч серебряных колокольчиков, но затем напомнила, добродушно-укоризненным тоном:
- Наша жизнь, в отличие от жизни Землян, не такая расточительная. Мы не тратим ресурсы людей и планеты на моду, конкуренцию и торговлю. У нас нет обилия форм и вариантов однотипных предметов и услуг, нет людей не производящих реальную пользу, нет предметов которые вскоре можно выбросить в помойку. Мы не учим своих детей погоне за комфортом, соответствию моде, страху перед общественным мнением. Мы придерживаемся децентрализованной, креативно-сетевой модели, очень напоминающей нейронную сеть, в которой каждый творческий индивидуум является хозяином своего дела и одновременно творцом, художником производящим уникальные добротные и долговременные ценности.
Важное правило нашего общества - жить так, чтобы не истощать и не напрягать ресурсы планеты.Это вы у себя, подобно тараканам или плесени покрываете и пожираете все доступное пространство. Выкапываете ядовитые металлы, выкачиваете нефть, сжигаете уголь чтобы обогреть и осветить жилища. Ведь каждая ваша мать и каждый ваш отец абсолютно уверены, что для счастья их детей можно пожертвовать не только другими животными, лесами, морями и садами, но даже и жизнью соседских детей.
Мы не строим городов, дорог, полей и селений нарушающих девственное великолепие первозданной планеты, которая нам была когда-то подарена.
Ланна сделала паузу, позволяя мне осмыслить услышанное.
- Ничего не понимаю. Причем дороги, поля и города? Люди строят все это не от скуки или желания изменить природу, а от необходимости где-то жить, что-то есть, производить и перевозить товары потребления, - растерялся я, хаотически перебирая в памяти все, что мне показывала об Овалоне обучающая машина.
- Это у вас на Земле так, когда в основе всего лежит желание людей размножаться, жить счастливо и накормить детей! У нас в основе всего лежит желание сохранить Культуру и Красоту Мира, - строго улыбнулась девушка:
- У нас экономика безденежная, гарантирующая каждому удовлетворение всех разумных потребностей. Поэтому людьми движет не борьба за еду, территорию и ресурсы, а любознательность и творчество. Но удовлетворить свое желание реализовать новую сказку могут только те люди, которые убедят остальных дать им энергию и силу для строительства настоящей прекрасной Сказки. Ни кто не даст человеку энергию или силу, чтобы накормить своих детей за счет осквернения Природы или ее уничтожения ее обитателей.
Но ни кто не отдаст свою часть общественной энергии и власти тем, кто собирается разрушить красоту, кто Поэтому у нас и нет городов, полей и дорог нарушающих девственность планеты. Понятно?
Я неуверенно кивнул, хотя честно говоря усомнился в ее словах. Ведь что будут делать эти сознательные люди, если их детки начнут плакать от голода и единственной возможностью останется вырубить лес, засеять поля и подстрелить для жаркого животных?
- Допустим так, но что такое Парк? - спросил я.
- На Овалоне-2 , исторически сложилось только три формы поселений: резервации, парки и детские сады. В резервациях Гость жить не может, ведь там нужно иметь навыки ученого-биолога. В резервации все следы человеческой деятельности тщательно спрятаны от зверей и птиц.
Детские сады - это по вашему, учебно-исследовательские или академические центры, в которых живут только дети и их наставники: ученые, инженеры, художники.
А вот Парки - жилые комплексы, погруженные в адаптированную природу - место подходящее для жизни Гостя, - терпеливо разъясняла Ланна.
Я, как маленький, насупился переваривая информацию. А она, решительно взяв меня за руку, потащила в лес.
Скоро мы наткнулись на едва заметную тропинку, и по шуму прибоя доносящемуся из-за деревьев, я понял, что мы приближаемся к морю.
- Почему нас никто не встречает? Нет ни транспорта, ни оркестра, ни руководителей народа. Разве так должны встречать корабли, пришедшие из глубин Галактики? – раздраженно напирал на девушку я. Все что происходило вокруг начинало казаться мне каким-то розыгрышем или пародией.
Лана почувствовала мою бузу и ответила терпеливо, словно маленькому ребеночку испытывающему мамино терпение:
- На Корабле было человек двести. И каждую группу людей Корабль высадил рядом с пунктом их назначения. Ему с орбиты это сделать куда легче, чем потом пользоваться наземным транспортом. Что касается встречающих, то они ожидают друзей в местах прибытия, а не на этих полянах, куда ударяет совсем не безопасный для живых существ, энергетический луч - лифт Корабля…
Дальше шли молча.
Я пытливо присматривался к растительности. Деревья вокруг были невысокие, не более трех человеческих ростов. Возможно, это был рослый кустарник. Листочки и веточки были у них какие-то странные. Они походили на волнистые язычки или короткие овальные и прямоугольные ленточки. Цвет растений на первый взгляд казался вполне естественным, но внимательно присмотревшись, я находил эти краски слишком уж яркими и сочными. Что-то еще неуловимое, тревожное ощущалось везде моим подсознанием, но как я ни напрягался, не мог уловить причину.
Везде красовались обильные плоды, в одиночку или целыми гроздями свисающие с ветвей.
В высокой девственной траве, состоящей из таких же ленточек, почти без всяких стеблей тянущихся к небу от самой земли, сновали какие-то мелкие животные.
Пару раз я даже увидел зверьков, шарахнувшихся из под наших ног. Это было что-то пушистое, среднее между кроликом и кошкой. Но со странным зубастым клювом вместо морды и тремя парами коротких, когтистых лап.
С каждым шагом мне становилось все хуже и тяжелее дышать. Сердце бухало как при отравлении угарным газом, а под ложечкой в груди дрожал расширяющийся комок необъяснимого страха. Наконец, не сдержав надвигающуюся дурноту, я сказал охрипшим от ужаса голосом:
- Ланна, погоди! Со мной что-то происходит. Внутри меня что-то не так. Но я не понимаю что...
Я ощутимо закачался на обмякших ногах, потому что страшная мысль внезапно ослепила мой разум:
" Они такие продвинутые в физике и космонавтике, конечно же совсем примитивные в других знаниях. Что, если здесь какой-то тонкий яд в воздухе или в пыльце растений влияет на мою индивидуальную непереносимость, вызывает индивидуальную аллергию, а они даже ничего не предвидели об этом?! И вот теперь, пока в этих пустынных и девственных местах они разберутся, донесут меня до места где сделают анализы... Так глупо умереть промчавшись на сказочном Корабле почти треть нашей Галактики..." - задыхаясь подумал я.
Лана обернулась и, нежно обняв меня за талию, смотрела мне в лицо неподдельно грустными и беспомощными глазами.
- Помоги же мне! Вызови врачей по рации, - прохрипел я бессильно опускаясь в траву.
Ланна, смутилась и дважды поцеловав меня в щеку и в лоб, беспомощно сказала:
- Я не могу тебе ни чем помочь. У меня нет никакой рации. И у нас не вызывают врачей по такому поводу.
- Но я сейчас умру, - задыхаясь от ужаса и головокружения, шептал я в отчании.
- Расслабься и поцелуй меня, милый, - растерянно лаская меня, предложила Ланна:
- Это пройдет через некоторое время. Просто наша генетическая память людей Земли воспринимает местные формы, краски и запахи как враждебных пауков, или как опасные водоросли, или что-то вроде того. На Земле, откуда мы все родом, эволюция запечатлела в генах людей другие цвета, другие запахи, другие формы безопасных животных и растений. Твой мозг словно выброшен в мир фантастических призраков, и ему нужно время чтобы приспособиться, - объясняла девушка.
Ланна сделала паузу, нежно положив мне на плечи две своих влажных, прохладных ладошки, и в упор заботливо всматривалась в мои глаза.
- Но, скажу тебе прямо, – задорно улыбнулась девушка:
- Как ты уже слышал на Корабле, эта планета очень молода. Многие формы жизни здесь создавались искусственно, еще до нашего сюда прибытия первыми хозяевами планеты. А затем, после нашего прилета, адаптировались и смешивались с земными формами. И поэтому во всем этом бурном многообразии флоры и фауны никаких враждебных к человеку видов жизни нет.
- Нет совсем? Даже среди крупных животных? Разве так бывает? – недоверчиво покосился я по сторонам.
От ее слов мне стало значительно лучше, головокружение иссякло, а леденящий душу страх, стал казаться детским...
- Есть, конечно, сильные хищники, ядовитые твари и даже плотоядные растения. Есть огромные рыбины и наземные чудища, очень даже способные разорвать человека на части. Но направленной агрессии к людям они не проявляют. И если ты ведешь себя скромно, любой хищник уступит человеку дорогу. В генетической памяти местных тварей нет опыта поедания или борьбы с людьми, – пояснила девушка, поднимаясь с травы продолжить путь.
Вскоре мне совсем полегчало. Я старательно пытался убедить себя, что шуршащие в траве, шестилапые твари с загнутыми зубастыми клювами, змеевидная колеблющаяся листва и огромные, устрашающих форм и раскраски насекомые - это просто забавные создания, выведенные от скуки психопатом - биологом. Но и весь этот непривычный кошмарный мир, копошащийся вокруг, тоже настороженно присматривается ко мне...
Вскоре мы вышли к морю, и я сразу понял, что это был огромный океан.
Как мне и показывала машина на объемных картинках пейзажей Овалона, здесь нигде не было внутренних морей. И только на двух небольших материках и бесчисленных архипелагах кое-где встречались большие и мелкие пресные озера. Планету вечной весны покрывал сплошной мелководный океан мелового периода, максимальная глубина которого не превышала километра даже в самых глубоких впадинах. Так что здесь, чтобы искупаться, нужно было гулять по мелководью километра два от берега.
Но зато эффект волнового нагона создавал на мелководье даже при небольшом ветерке довольно высокий и шумный прибой.
Идеально синие, в половину человеческого роста, прозрачные волны ритмично пенились на широких песчаных пляжах, простирающихся в обе стороны до самого горизонта.
Тут и там из воды выпрыгивали огромные рыбины. Или, может быть, иные морские животные, размером и формой похожие на дельфинов. Их морды, как и многие формы здесь, заканчивались не пастью, а зубастым, роговым клювом, отдаленно напоминающим клювы доисторических земных динозавров.
Они выпрыгивали в воздух, пытаясь на лету поймать небольших летучих рыб, уносящихся от них по воздуху на широких прозрачных перепончатых плавниках.
Мы пошли по самому берегу, утопая по щиколотку в горячем от яркого полуденного Солнца в мельчайшем бледно-желтом песке, обильно усеянном обломками и еще живыми ракушками самых разных видов, форм и размеров.
...Я не сразу увидел поселение, уютно скрывающееся вблизи нас в листве, почти у самой линии пляжей и зарослей.
Там, в километре перед нами, кустарник или то, что я принимал за мелкорослый лес, плавно переходило в высокие заросли могучих деревьев, очень напоминающих разновидности земных кокосовых пальм.
Само поселение выглядело издали как каскады прозрачных, возможно стеклянных оранжерей и еще каких-то невысоких белых шаров, утопающих в зарослях пальм и знакомого мне кустарника. Ни одно из строений не возвышалось над уровнем леса. Все постройки, насколько хватало глаз, были связанны между собой прозрачными галереями, уходящими вдаль, под тень деревьев.
Двое шустрых мальчишек и девочка с воплями радости бежали от поселка к нам навстречу.
Они были почти раздеты, если не считать набедренных повязок и сандалией на ногах девочки. Младший мальчик вообще был нагишом.
Подсознательно я отметил для себя, что эти дети были необычно землянина красивы и пластичны в движениях. Я не сильно разбираюсь в этом и совсем не художник, и прежде засматривался только на обнаженных девушек.
Но совершенство их здоровых, гибких и загорелых тел просто поражало моем земное сознание.
Я буквально не мог оторвать глаза от бегущих навстречу нам детей , чувствуя что первый раз в жизни испытываю потоки совершенно незнакомых мне чувств при виде этих малолеток.
Когда дети приблизились к нам на несколько десятков метров, мой кристалл, висящий на шее, словно бы включился. Я стал понимать их речь и был немного ошарашен тем напором эмоций, радости и экспрессии которые ворвались в мой мозг вместе с их певучими голосами.
- Астронавты! Астронавты с Земли вернулись! – кричали дети, радостно подбегая к нам и кидаясь в объятия ко мне и Ланне. И я совсем не знал, что требуется делать. Их красивые, умные, карие глаза блестели и сверкали такой кипящей радостью, а лица излучали такие потоки чувств, что я смутился, обмяк, растерянно поглядывая на Ланну.
Мальчики и девчонка хватали меня за руки, тискали и трясли ладони, пытались обнять за талию, прижаться ко мне своими упругими телами, похлопать ладошками по плечам и спине. Я совсем обалдел от такого обращения, не понимая приветствие это или фамильярность невоспитанных малолеток...
- Ребята, охладите свой пыл, вы растопите гостя потоками своих горячих чувств, - засмеялась Ланна, решительно сгребая их в охапку и оттесняя прочь.
Вскоре стало ясно, что старшая девочка-подросток на вид не более семнадцати лет, назначена быть моим опекуном и экскурсоводом. А двое жизнерадостных мальчишек семи и двенадцатилетнего возраста были то ли ее братьями, то ли Друзьями по комнате.
Кристалл-переводчик висящий на моей шее настойчиво соединял слова "Друзья по комнате" с каким-то острым эмоциональным всплеском родственной близости, вызывая ассоциации одновременно с братством и преданной семейной заботой.
Но этого состояния родства или социальных отношений по комнате, я в тот день так и не смог понять, уяснив одно: все они были безумно рады опекунскому назначению Кайры - так звали девушку.
Ведь они впервые общаются с астронавтами, спустившимися с галактического Корабля.
Кайра была такой же, как Ланна, обворожительной смуглянкой с хрупкой женственной и грациозно чуть мускулистой для девушки балетной фигуркой. Я смущенно смотрел на нее, понимая что выгляжу глупо и вероятно неприлично. А она с пиететом смотрела на меня, и видя мои робкие взгляды, настойчиво повторяя:
- Ты меня не стесняйся, землянин! Смотрите на меня пожалуйста как тебе хочется. Я учусь на земного исследователя-социолога примитивных народов, и уже многое знаю о людях Земли. Вы там такие застенчивые, такие наивные в отношениях.
Увидев полное смятение на моем лице, Кайра слегка покраснев, попыталась исправить ошибку. Смело взяла мою ладонь в свои ладошки и показывая ряды ошеломительно белых зубов, с неподдельной искренностью пояснила:
- Со мною тебе будет легко общаться, Гость. Я уже третий год изучаю Землю, выучила все ваши условности и помогу тебе изучить наши обычаи!
- Видишь, какая у тебя замечательная теперь наставница. А ты переживал, что мы оставим тебя в одиночестве среди лесов и садов, - усмехнулась Ланна, одновременно ероша кудрявые черные волосы младшему мальчику, который уже, не теряя времени, начал засыпать ее вопросами о Земле.
Некоторое время так и шли, и лишь только бойкий малыш все щебетал и щебетал, побуждая Ланну к совсем не детским, ошеломляющим даже меня, политическим и социальным ответам...
Вскоре мы поравнялись с началом одного из прозрачных туннелей, ведущих прямо от берега моря в Парк.
Это была трехметровой высоты овальная галерея, как я сразу увидел, растительного происхождения. Вся ее прозрачная пленка была усеяна сетью вросших в нее мельчайших растительных веточек. Кое-где снаружи эти веточки выбивались из плоскости пленки, образуя небольшие фиолетовые и пурпурные цветы.
- Что это такое? – смущаясь, спросил я у Кайры, осторожно притрагиваясь рукой к влажному, живому стеклу галереи. Я старался не смотреть в упор на обнаженный бюст и прекрасные, стройные ноги, грациозные маленькие, полу босые ступни девушки.
Девушка замечала это мое необычное для них внимание к себе и внезапно изрядно краснела в ответ.
- Это хиэльолвак - живая, умная, прозрачная стена, – пояснила девушка.
- Что же в ней умного? – недоумевал я, пытаясь вопросами замаскировать взаимное смущение.
- Это растение может создавать заданную архитекторами форму и в случае повреждений будет восстанавливать форму по памяти, – немного смущаясь, ответила Кайра, кивнув Лане и таща меня за руку в какой-то боковой проход:
- Попрощайся с супружницей, Гость. Нам идти туда! – бойко сказала она, останавливаясь у поворота, чтобы дать нам с Ланной обняться в прощании…
Я не так представлял себе прибытие в мир моей возлюбленной. И не так представлял себе прощание с ней. Обменявшись громкими поцелуями, мы расстались, словно просто до ужина, а Ланна загребла в охапку обоих мальчиков, уводя их за собой со словами:
- И не будем мешать Гостю приходить в себя после трудного перелета…
Боль неуправляемого отчаяния вперемежку с чувством одиночества и затерянности синим электрическим разрядом наполнила мою душу.
«Кто я теперь для Ланны и всех этих странных людей? Бывший земной офицер спецслужб или забавный экспонат для местной ребятни, доставленный по оказии с Земли?» - терялся я в догадках.
Кайра, словно уловила мои сомнения, или, может быть, я невольно прошептал все это вслух?
- Мне понятно многое, что ты чувствуешь сейчас, Гость, – очень ласково сказала девочка тоном старшей заботливой и мудрой сестры:
- Ваши условия жизни на Земле диктуют вам иные символы общения. В вашем мире врагов и войн, каждое расставание может стать последним . И поэтому, если верить учебникам, в древних мирах, дружба и любовь, требуют постоянных подтверждений символами и знаками. А у нас на Овалоне-2 такой необходимости нет. Люди прощаются без грусти, а встречаются радостно, , словно счастливой по случайности. Ланна любит тебя, и отсутствие у нее сентиментальных земных символов - вовсе не означает равнодушие…
Эти теплые слова семнадцатилетней девочки глубоко задели меня искрой надежды.
«Боже мой, как мы на Земле безумно дики в своих отношениях, если здесь даже незнакомая девочка способна уловить и понять нашу грусть» - подумал я.

- Меня будут встречать? Будет собеседование, инструктаж, или какой-то официальный прием? - попытался я сбросить напряжение.
- Не-а! Зачем? Все, что нужно для Гостя, ты уже выучил в пути. Никакой работы, если ты сам не захочешь, от Гостя не требуется. Ну, а если захочешь, я познакомлю тебя с посильными обязанностями, – звонко засмеялась девушка, опять обнажая прекрасные, ровные белые зубы.
- Как же так? Совсем никаких формальностей? А куда мы идем? Где я буду жить? Как же ваше руководство или контролирующие люди будет наблюдать и следить за мной? – искренне удивился я.
- Зачем людям за тобой следить?! – удивилась Кайра. Она даже чуть не споткнулась от удивления.
- Сеть не даст тебя в обиду зверям, не позволит тебе совершить роковую ошибку в лесу или в горах. Через Сеть ты всегда можешь обратиться к людям, получить совет, поддержку, новое знание. Ну, а я сейчас веду тебя в нашу с тобой спальную комнату. Правда, там предусмотрено место еще и для Ланны, которая будет навещать тебя по мере ее возможности.
- Мы с тобой будем жить вместе?! В одной спальне? – удивился я.
- Естественно! Как же иначе я смогу тебя опекать? – засмеялась девушка, снова демонстрируя ряды прекрасных зубов.
Я весь внутренне сжался, пытаясь понять, в чем подвох? Может это Проверка? Странности местного темперамента?
- Послушай, Кайра, – осторожно начал, было, я.
- Ты ведь совсем еще девочка. Почти ребенок.
Она остановилась и серьезно посмотрела на меня своими большими, как у Ланны, карими глазами, изредка забавно моргая длиннющими черными, слегка изогнутыми кверху ресницами.
Я запнулся, смутился, и уже заметно путаясь в словах, продолжил:
- Я хотел сказать, что ты красивая девочка. Красивый, нет даже обалденно красивый ребенок. Но еще совсем ребенок. А я уже взрослый, молодой мужчина. И этот климат… Я имею ввиду наши с тобой э-э-э южные одежды… Как мы можем оставаться вместе, вдвоем ночью… Да еще при таком климате...
Я замялся, увидев румянец зардевшийся на ее смугленьком личике. Сам не зная что несу, я решительно сказал:
- Извини, если я говорю ерунду, но я не понимаю, Кайра! Как же так?! Мы с тобой только познакомились, и уже спать ночью, в одной спальне, практически нагишом. Что, если кто-то подумает о нас плохо?
- В каком смысле плохо? Почему кто-то должен о нас в спальне думать? – искренне изумилась девушка, и ее голос ощутимо перешел на пониженные, мальчишеские тона.
- Ну, в смысле, что я мужчина, а ты женщина. То есть, девочка. А у меня есть жена, ждущая ребенка. Что она подумает? Что подумают ваши люди... - уже совсем смутившись, пытался объяснить я.
- Что-то я совсем запуталась. Может я плохо изучала Земную культуру, или кристалл переводит смысл твоих слов неправильно? – совсем низким, почти мальчишечьим голоском, ответила изумленная Кайра:
- Причем здесь пол и возраст? Я твой опекун назначенный советом Планеты, а ты Гость, человек которого нужно всему учить и поддерживать. Но ты вкладываешь в слова переводимые кристаллом такой экспрессивный поток эротических чувств, что у меня даже сердце бешено екает. Разве у вас на Земле мужчины не общаются, не живут, спят в одной комнате с дочками или сестрами? Разве братья смотрят на своих систер с эротической экспрессией? - недоумевала девочка.
А затем, чуть не срываясь в слезы, предположила скороговоркой:
- Нет, подожди! Я, тоже несу чепуху и твой кристалл пошлет тебе мои чувства неправильно. Может быть, я тебе просто не нравлюсь умом или внешностью? Может быть я уже провалила свой зачет, и на время, пока Ланна будет вынашивать вашего ребенка, ты хочешь попросить себе более умного и приятного опекуна? - едва сдерживая отчаяние, тихо спросила девушка. И я увидел как по ее щеке покатились алмазные слезы.
Она робко коснулась моей руки ладошкой и совсем тихо сказала чуть не плача:
- Ты не не сомневайся, Гость! Пожалуйста. Я добросовестно изучала Землю,ваши традиции, и уже достаточно сильна и самостоятельна для защиты и поддержки Гостя, - едва не шепотом сказала девочка.
Я совсем запутался.
Я не знал что делать, чувствуя что грубо обидел беззащитное и доверчивое юное существо.
Потом внезапно, словно в прозрении с силой сгреб девчонку в братские объятия.
Я старался не чувствовать своей нагой грудью ее нежное, гибкое и упругое тело, мысленно говоря себе: «Сестра. Просто младшая забавная сестренка. Озорной ребенок. Упругая, смешная и крепкая как мальчик».
Через секунду я осторожно приподнял ладонью ее личико за подбородок и заглянул в глаза.
Я готов был увидеть там, что угодно: испуг, обиду за фамильярность, даже порицание моей эмоциональной выходки…
Я ошибся...
Глаза Кайры искрились неподдельным счастьем!
Она вытерла слезы и повела меня дальше, доверчиво взяв за руку как брата, которого всю жизнь ждала на этом берегу ледяной пропасти.
Мы так и шли, крепко взявшись за руки, словно настоящие родственники.
Я молчал, пытаясь осмыслить случившееся. Но не мог. Истина, словно заколдованная птица, ловко ускользала от меня.
Но в одном я был уверен теперь наверняка: во всем случившемся для Кайры не было ни грамма эротического подтекста. Девчонка эту сторону человеческих отношений, как причину моих страхов, - серьезно даже не учитывала...