Когда собрание закончилось, мы втроем, я, Кайра и Велек по утомительной винтовой лестнице поднялись на самую высокую башню древнего форта. Попути мы встретили нескольких людей, и Кайра объяснила мне, что это работники музея астронавтики. По существу, весь этот форт был музеем.
Поднимались минут пятнадцать, и все сильно запыхались.
На последней разгрузочной площадке внутри башни дружно сделали остановку, чтобы перевести дух.
- Мама не связалась с тобой на прощание? - осторожно спросил я Велиара.
- Мы прощались вчера. Навсегда. Зачем травить себя дважды? - грустно отозвался мальчик, и у него на глазах выступили слезы.
- Почему навсегда? - испугался я.
- Такова традиция. Это ведь космос, - коротко пояснил он.
С обзорной башни долина у подножия гор и дальний океан в дымке открывались как на ладони. Солнце уже склонялось к горизонту, и на заметно потемневшем небе проступали первые звезды.
Ветер развивал наши волосы и свистел в камнях башни.
Дети плотно обступили меня с двух сторон, и мы внезапно крепко прижались друг другу в тройном объятии, чувствуя дыхание и сердца.
Там, в дали, над морем, укутанным в дымку горизонта, уже всходила малая Луна. А вторая, большая их трех, забавно высунулась краешком из-за гор.
И я вдруг с печалью подумал, что больше, возможно, уже никогда не увижу этих трех лун на небе.
И никогда не пройдусь голышом с любимой под руку по теплому и бескрайнему пляжу.
Странное дело, но я вдруг подумал: "Вот и кончилось мое счастливое детство! Всего-то меньше месяца. Время болезненной ломки, сомнений и даже страха. Время любви и блаженного счастья."
Я удивился своим мыслям, потому что говорил об этом времени как о чем-то единственном и бесценном в своей жизни. Потому что понял, что другого детства у меня никогда в жизни не было.
Слезы сами катились по мои щекам, и тугой комок подступил к горлу.
Я почувствовал, что почти задыхаюсь от боли и громко зарыдал как маленький.
Мне было больно и стыдно, и я пытался оправдываться перед детьми:
- Не понимаю, что со мной происходит. Я лечу на Родину, а плачу и страдаю, - прошептал я сквозь слезы.
Велек прижался головой к моей груди и тоже негромко заплакал. Он обнял меня за спину и плакал так горько, что я невольно даже забыл про свою боль. Я подумал: "Наверное, когда его настоящий отец не вернулся из полета, мальчик не плакал. Наверное, теперь, спустя два с лишним года он впервые получил возможность сказать о своих чувствах отцу."
Когда Велек немного успокоился, он поднял заплаканные глаза и сказал шепотом так, чтобы не слышала девушка:
- Я - не мама. Мне не нужно рожать ребеночка. Я тебя одного не пущу на вашу страшную Землю. Сбегу с корабля вместе с тобой.
- Глупый, я же возвращаюсь на Родину, - успокоил я мальчика шепотом.
Но Кайра услышала нас и, укоризненно покачав головой, возразила мне:
- Ты покидаешь Родину. На Земле родилось твое тело. И когда-нибудь, ты поймешь, где родился в тебе Человек...