Правительница сделала многозначительную паузу, подчеркивая свою осведомленность обо мне. А я, под ее пристальным взглядом, продолжал дрожать, как осиновый лист на ветру.
Со мной в эти минуты что-то происходило. Я словно проснулся от затяжного сна. В русском языке еще не придумано подходящих слов для таких ситуаций. На земных языках мои ощущения звучат невыразительно: "Я стоял перед правительством планеты, находящейся на другом краю Галактики. Меня испытывали люди, способные при желании распылить Землю на атомы, или превратить ее в газовую туманность, или сделать так, чтобы все земные лидеры, правители и священники завтра утром даже не вспомнили то, во что они верят сегодня".
И от этого вопроса мне стало совсем жутко. Я ощутил себя ничтожной пешкой в непостижимой игре, продолжающейся на Земле долгие тысячелетия.
А тем временем правительница неторопливо продолжила:
- Ты намерен отвечать, или будешь пользоваться правом промолчать, поскольку это твоя личная и интимная информация?
Она опять сделала многозначительную паузу, пристально наблюдая за моим лицом.

- Я отвечу, - кивнул я:
- Я любил его даже больше чем родителей. Я всегда тосковал, ожидая очередного общения, сочинял для себя сказки про нас обоих. Так наверное я и стал немного мечтателем, - тяже вздохнув, признался я:
- Но потом, мне сказали что он погиб, выполняя задание на одной из локальных войн. Но проверить это я не смог, даже используя свой допуск офицера контрразведки СССР. Вся информация строго засекречена, - закончил я, весь сжимаясь в комок и ожидая самого худшего.
И оно не замедлило себя ждать:
- Собственно это все, что мы хотели узнать о твоей первой бескорыстной дружбе и любви. Для нас было важно услышать, что она была не к женщине, а именно к Другу, к Брату. Ты подходишь нашей миссии, – строго и степенно закончила она.

Внезапно в разговор вмешалась Ланна:
- Высокий Совет! Пользуясь правами женщины, готовящейся стать матерью ребенка этого мужчины, согласно нашей Конституции, я прошу разрешения отвечать вместо него, – решительно заявила она, резко и властно подталкивая меня руками назад за себя.
Правители встрепенулись и начали многозначительно переглядываться и перешептываться.
К моему изумлению, они, сидящие на значительном отдалении друг от друга по углам Ротеля, вероятно прекрасно слышали друг друга. А вот мы с Ланной, стоящие в самом центре зала, не слышали из их слов ничего.
Наконец, женщина, говорившая со мной, возразила Ланне:
- Но ведь ты еще не родила его ребенка. И к тому же, этот человек Гость, – строго возразила правительница.
- Протестую! – резко и бесстрашно выкрикнула Ланна, и совсем мальчишеские желваки вздулись, пульсируя на ее стройной шее:
- Я являюсь главным официальным опекуном этого человека. Я имею право помогать ему в любой ситуации на нашей Планете, - резко возразила Ланна. И я понял, что она очень, очень сильно волнуется.

В зале величественного Ротеля опять воцарилось гнетущее молчание. Совершенно беззвучно и торжественно монотонно над нашими головами вращался огромный глобус .
Правители долго о чем-то совещались, но не единый звук их голосов не достигал наших ушей.
Наконец, правительница опять подняла над плечом правую ладонь:
- Говори Ланна. Но помни: ты лишаешь Гостя свободы и возможности, которые принадлежат только ему.