У выхода в лес уже собралось человек пятнадцать. Это были совершенно разные люди, иногда одинокие, иногда парочками и даже тройками, пришедшие помогать городу.
Подошла, очевидно, служительница города, с двумя охапками легких, плетенных из тонкой лозы корзин с ручками.
- Сегодня собираем только Агаван и Кураскол. Нужно собрать сто двадцать корзин. Значит, по восемь корзин каждому. – сказала она, раздавая корзины.
Корзины были внушительного размера, и я подумал, что придется немало попотеть.
Посмотрев на меня, женщина обратилась к Кайре:
- Ты покажешь Гостю, что нужно собирать в лесу? – спросила она, направляясь вместе со всеми в лес.
Девушка кивнула и отобрала у меня корзину. Я хотел было возмутится, но не успел. Кайра просто отпустила корзину в воздухе, перед нами, и та, покачиваясь, поплыла впереди нас.
Удивляться я не стал. Просто уже надоело удивляться. Я только хмыкнул, качнул корзину рукой воздухе и растерянно пошел вслед за другими в лес.
От входа, довольно утоптанной тропинкой, удалились в заросли километра на полтора.
Вскоре я почувствовал себя в настоящем, девственном, первобытном лесу. Кругом вились лианы, чирикали, пели, стрекотали невидимые в зарослях птицы, встревоженные нашим приближением.
В кустах и деревьях шмыгали какие-то звери, некоторые из которых мне показались достаточно крупными, хотя полностью их я так и не видел.
Ноздри буквально раздувались от обилия незнакомых, немного задурманивающих голову запахов и ароматов.
Здесь растительность стояла в четыре слоя, начиная от высокой, густой травы и мхов, и заканчивая высокими, выше сибирских сосен, разнообразных деревьев.
Кое-где на ветках сидели и пялились на нас огромные, размером с ладошку, довольно страшные на вид насекомые. Некоторые из них, по-видимому, судя по их паутине, являлись местным аналогом пауков.
Никогда в жизни, даже в кино про джунгли, я еще не видел такой натуральной, первобытной и дикой Природы. Трудно было даже поверить, что все это прекрасно уживалось с людьми, в каком-то километре, другом, от города-Парка.
Если бы не люди, спокойно идущие рядом, невозмутимо отодвигающие от лица, торчащие тут и там встречные ветки, я бы, наверное, не решился идти дальше.
Наконец, лес вокруг немного изменился. В воздухе носился сладкий, приятный аромат плодов. Высоченные деревья стали редкостью, уступив место десятиметровым в высоту, фруктовым зарослям.
- Здесь, примерно на три километра вокруг, в основном, фруктовые и ягодные леса. Здесь и будем собирать еду для города, - остановилась Кайра. А другие люди пошли немного вперед, видимо, уступая нам это место.
Девушка, смело отодвигая ветви и лианы, углубилась в лес. И я нехотя, вынужденно последовал за ней, сойдя с тропы.
Плетеная корзина, которая до этого мирно покачиваясь, плыла перед нашими лицами, нервно тычась в ветви, начала рывками продираться вслед за нами.
Впечатление было такое, что это вовсе не корзина из сушеной речной лозы, а неведомое живое существо со своими глазами и лапками.
- Каким образом все это делается? – спросил я у Кайры, показывая на странное поведение корзины, когда любопытство пересилило гордость.
- Ее несет гравитационное поле. Небольшое, локальное возмущение гравитации, которое создает вокруг корзины Сеть, – равнодушно пояснила опекунша, высматривая плоды.
- Вон, смотри! Начнем с того дерева! Видишь эти грозди желтых сосулек, свисающих к самой Земле? Это и есть Агаван, – сказала Кайра.
Она сорвала один плод, чем-то напоминающий земной банан, и, отлудив кожуру с конца, предложила мне.
- Вот, попробуй. Он сладкий, сочный и питательный. Прекрасно утоляет жажду и голод.
Я попробовал. Сосулька - величиною с небольшой банан и такая же мягкая на ощупь, на вкус была чем-то средним между манго и спелой дыней. Мне сразу же захотелось еще. Но Кайра засмеялась, остановив меня:
- Нельзя с непривычки кушать много. Возникнет расстройство желудка.
Мы быстро накидали полную корзину Агаваны. На глаз, не менее двадцати пяти килограммов. После каждой брошенной в корзину сочной грозди плодов та, немного присев, качалась в воздухе. Но затем неизменно успокаивалась, занимая прежнюю высоту, на уровне наших животов.
Когда корзина была наполнена, я недоуменно спросил:
- Что теперь? Кто ее отведет назад, в город?