Корабль Отцов.
Часть 3
В деревню прибыли в полдень.
На берегу еще издали увидели парус лодки. Их встречали почти все, кто еще мог ходить.
- Улов есть? Вы неделю отсутствовали! Много рыбы привезли? – не дождавшись пока лодка уткнется в берег, кричали возбужденные и голодные люди. И в глазах у встречающих светилась надежда...
Но едва Ванятка ступил на песок, как братишка, малыш Люк, встречавший его вместе в Крекетом, упустил веревку возбужденного пса. Или это веревка не выдержала эмоций рвущегося на встречу Ванятки Крекета.
Так или иначе, зверь обдав всех присутствующих грязью из под своих шести когтистых лап, с радостным визгом набросился на Ванятку и начал его старательно облизывать огромным, мокрым и холодным языком. Крекет чуть не повалил Ванятку, попутно, угрожающе порыкивая на всех кто мешал лизать и тыкать носом хозяина, ревниво оттесняя людей своей огромной мохнатой попой.
- Ладно! Ладно! Хватит меня слюнявить. Я тебя тоже невообразимо люблю! - ероша мех чуть ниже огромных обвисших ушей, пытался успокоить пса мальчик.
На самом деле, пес конечно-же вовсе и не был настоящим псом. Какими должны быть настоящие, легендарные собаки, древние друзья людей, ни кто из нынешнего поколения детей не знал.
Ванятка и Аврора, например, считали собак, когда-то якобы охранявших дома и пасших скот, откровенным и глупейшим вымыслом. Ведь все прекрасно знают, что псы плохо поддаются дрессировке. Это дикие и бесполезные звери блуждающие в одиночестве по склонам гор, в поисках съедобных кореньев, мышей и крыс.
Крекет, возможно был единственным исключением из горных псов. Наверное потому, что отец Ванятки, когда то подобрал его в горах, совсем еще беспомощным, отбившимся от матери щенком. Отец научил Крекета кушать с рук и везде таскаться тенью вслед за людьми. Но особой пользы, кроме развлечения детям, от присутствия этого огромного, клыкастого и пушистого шестилапого зверя людям не было. И в теперешние голодные времена, старухи даже уговаривали Ваняткину мать забить Крекета на мясо и мех для шубы детям...
...Деревня представляла собой четыре десятка глинобитных хижин с деревянными крышами покрытыми еловыми ветками. Хижины были неопрятно выстроены вокруг небольшой деревенской площади, всегда грязной от луж и отбросов человеческой жизнедеятельности, которые за неимением канализации часто выливали прямо в окна. Дальше, за хижинами, кругами расходились огороды и поля на которых из-за климата уже давно ничего не росло. Все хижины были повернуты окнами на площадь, словно бы готовились отражать своими глухими тылами нападения зверей и врагов.
На самом деле такая планировка была продиктована исключительно климатическими и социальными соображениями. Просто, так людям было легче общаться и защищать окна от мокрых и холодных ветров нескончаемо дующих то с гор, то с моря.
Ванятка и Аврора еще помнили те времена детства, когда в деревне было много народу и вечером, после работы люди собирались на площади, жгли костры, пели песни, танцевали или рассказывали детям сказки. Сказки были странные и в основном печальные. Про другие сказочные земли на которых всегда тепло и много вкусной еды. Про людей великанов, сумевших однажды дотянуться руками до самого неба. Про те далекие острова, откуда и приплыл когда то, легендарный Корабль их предков...
Но сейчас, почти половина хижин были заброшены и постепенно разваливались. После гибели в горах под лавиной мужчин деревни, община медленно угасала. А с продвижением ледника ползущего в долину вниз по горным склонам, проливные дожи летом и глубокий снег зимой, теперь совсем не оставляли людям погожих, солнечных дней...
Уже на подходе к деревне, когда ноги под грузом тяжелых сетей с рыбой по щиколотку вязли в холодной грязи, когда то называвшейся дорогой, кто-то больно пнул Ванятку в спину.
Отдай сеть деревенской малышне. Намучились мы уже, теперь пусть сопляки потрудятся, - надменно прохрипел у него над ухом, противный голос Антона.
Ванятка хотел было отрядить ему не глядя звонкую затрещину, но услышал рядом голос Авроры и обернулся посмотреть.
Антон дело говорит. Отдай сеть детворе. Разговор есть. Встречаемся за большой избой, - хмуро подтвердила девочка. Она видимо еще не переставала обижаться.