Глава 5 «Улия»
- Для всех я твоя двоюродная сестра по матери, приехавшая из Одессы. Есть некоторые дела в Минске. Ну, и Вам, товарищ полковник, т.е. теперь, «тебе дорогой Сашуня», буду немножко помогать, - улыбнулась Регина.
- Интересно, как обрадуется моя матушка, узнав о такой взрослой и приятной племяннице, - криво усмехнулся я. Но она только укоризненно посмотрела на меня и перешла к делу:
- Доверенное лицо уже подыскивает нам съемную квартиру, - сообщила капитан и, опережая встречный вопрос, объяснила:
- Да, мы вдвоем. Я привезла тебе одну замечательную девочку-подростка, Юлечку. Теоретически она должна стать одной из твоих подопечных. Если все будет хорошо, познакомишь ее со своими подростками. И вообще, я как официальный опекун этой девочки, хотела бы, чтоб она почаще общалась с тобой, дорогой братец, - сказала она.
- Юлечка, так Юлечка. Разве я против еще одной «замечательной» девушки? – пожал плечами я:
- Только вот не понимаю, если вы, в Москве, с ней и так сработались и даже получили ее под опеку, то «на кой бес» вам сдались мои провинциальные услуги? И «на кой…» она моим провинциальным мальчикам сдалась, - москвичка?
- Не скажи, дорогой братец… - коварно усмехнулась новоиспеченная сестричка:
- Мы почему-то думаем, что от Юлечки ты и особенно твои мальчики будут без ума. Представь себе, обворожительная, смугленькая умница с общительным и смелым характером настоящего мальчишки,.. – смеясь одними глазами, ответила женщина, заставляя меня внутренне насторожиться.
И придвинувшись ко мне вплотную, почти на ухо добавила:
- Дело в том, Алекс, что она не Юлия, а Улия. Родители девочки много лет добровольно работали с нами, пока не случилось несчастье… И вот теперь мы должны отправить подростка на Родину на последнем Корабле…
…Вечером позвонила мать Бориса, в слезах сообщив, что сын в реанимации. В школе, пока класс занимался в спортзале, кто-то подложил ему в ранец резиновый шарик с концентрированным раствором хлорки, которым моют школьные туалеты. Шарик лопнул, а глаза и ноздри не успели вовремя промыть…
- С глазами, вроде бы, все будет хорошо. Но вот с легкими… От неожиданности и испуга парнишка вдохнул эту адскую смесь из воздуха и едких брызг, - рыдала женщина.
Схватив такси и заехав за родителями мальчика, я помчался в городскую больницу.
- И что это за народ такой, советский? На словах «все люди братья», а на деле истово ненавидят нерусских? - всю дорогу плакала женщина на коленях у своего мужа.
Мать Бориса была заслуженной виолончелисткой, а по национальности -чистокровной еврейкой. А вот родовые корни отца на взгляд определить было трудновато…
Визит в больницу оказался для меня напрасным. Подросток со вставленными в ноздри трубками глубоко спал под большой дозой лекарств и обезболивающих. Родители мальчика остались с ним на ночь, а я в глубоком унынии отправился к матери на ужин.
А затем из квартиры мамы позвонил Петрухину:
- Вам сообщили, майор, что в местной школе сделали с одним из моих подопечных? – грустно поинтересовался я, заранее предполагая ответ.
- Конечно, товарищ полковник. Я уже звонил в ГУВД, чтобы они приступили к расследованию. Но что еще для безопасности детей они могут сделать? Ведь мы о вашей работе с ними практически ничего не знаем и этих детей никак не касаемся, - спокойно, словно о потерянных вагонах с картошкой, рассуждал Петрухин. И я бросил трубку.
- С ребенком случилось что-то? – всплеснула руками мать.
- Бориска снова подвергся издевательствам, - неохотно отозвался я. К тому времени мама хорошо знала Борьку. Он часто приходил со мной к ней в гости или попадался ей на глаза, когда мать навещала меня дома. Однажды даже, когда борькины родители уехали на гастроли, а я отправлялся в командировку с проверкой одного научно исследовательского института в Гродно, мальчик двое суток жил у моей мамы. Меня тогда очень удивила мамина реакция. Всегда такая сдержанная и не расточительная на оценки людей, она потом еще целый месяц повторяла мне при каждом удобном случае:
- Какой Борька умный, открытый и красивый мальчик. Просто картины о древнегреческих богах можно с него писать. Вот бы ты с твоей Ланной подарили мне похожего внука, - вздыхала мама, словно бы нарочно бередя мою душу.
- Что с ним? - встрепенулась мать, и я даже пожалел, что проговорился.