Когда юноша медленно выходил из воды, мокрая набедренная повязка развязалась, и он едва успел подхватить её на лету. Он не стал её снова завязывать, а просто безразлично, горестно вышел из воды, и пошёл прочь, в дюны. При свете луны, и отблесках уплывающего огня, его медно бронзовое, мокрое тело, внезапно показалось Авакундаму прекрасным.
- Не думал я, что полукровка, нелюдь, может быть настолько красив. – шепнул Авакундам принцессе.
- На сколько? – переспросила , та.
- На столько, что это, даже не возможно не заметить. – признался огорченный принц.
И по его тону было трудно понять, что его больше сейчас огорчает, похороны атланта, или совершенство полукровки.
В этот вечер, понятно, никаких песен и танцев не было. Ещё три семьи, ушли в глубокую скорбь, по своим, не вернувшимся с охоты родным.
- Мы ещё не отправились, а уже несем существенные потери. Это были одни из лучших наших охотников, которые очень будут нужны нам, на другой планете . - хмуро сказал Мерделин, подошедшему принцу.
- Я хочу заметить, что если даже наши дозоры поднимут тревогу вовремя, то это мало нам поможет уменьшить потери. Столько разных людей, и женщин с детьми, в случае атаки варваров, просто некуда будет девать. – сказал он старику.
- Посмотри вон туда, и ещё туда! – предложил старик, указывая рукой на вершину ближайшего дюна, и ещё в сторону тёмной громады корабля.
- Там, на этих высотах установлены пулемёты. Мы оттуда, простреливаем местность на много линий вокруг. – пояснил он юноше. (Линия мера длины, равная примерно половине километра) - А как же их дротики, пущенные из тяжёлых арбалетов? – усомнился тот.
- Арбалеты стреляют на пятнадцать стадий. Это предел, даже для стационарного, арбалета. Наши пулемёты бью на восемьдесят, и даже на сто стадий. (Стадия мера длины у атлантов, равная примерно ста метрам). Главное, что бы ваши дозорные посты, сообщили о приближении врага вовремя.
- И как долго мы собираемся держать оборону? – скептически спросил Авакундам.
Что то очень не понравилось в его голосе старику, и тот, резко похлопав его по плечу, удалился. Коротко ответив на прощание.
- Столько, сколько ещё потребуется, что бы погрузиться на корабль. Наступала ещё одна тёплая, летняя ночь.
В этот вечер лагерь быстро опустел, и лишь только двое дежурных парней, тихо переговариваясь о чём-то, заботились об небольшом костре, в центре городка, на площади.
«Как странно. Прошло уже трое суток со дня крушения дворца, гибели отца, их печального бегства на этот берег. А я ещё не разу даже не пустил слезу, не вспомнил об отце, о матери кормилице, о других хороших, и преданных людях, вероятно уже давно мертвых, от рук варваров.» - подумал юноша.
На душе стало горько, и печально. И он неуверенно побрел прочь от городка, на звук плещущихся во тьме волн.
Когда босые ступни коснулись приятной прохлады, невысокими, по щиколотку, игрушечными волнами набегающей на берег, о решительно сбросил с себя тунику, и шагнул в море.
Вода, набравшая за день тепло и свет, казалась парным молоком, искрящимся тысячами, слабо мерцающих синим светом, микроорганизмов, и крохотных, водных светлячков.
Зайдя по грудь, он оттолкнулся ногами, и поплыл вперёд, и вперёд, пока тёмная громада корабля, наклонившись лежащая среди дюн, в свете звезд, не показалась ему совсем нереальной игрушкой.
Уже порядком устав, и слегка замёрзнув, он повернул к берегу. И еще какое то время, упорно сражался с свежим бризом, незаметно сдувающим его в море.
Наконец, во тьме его ноги коснулись ракушек дна. И громко фыркая, весь дрожа, он вышел на берег, немного южнее от палаточного городка, возле невысоких дюн, поросших молодыми пальмами, склоняющимися над берегом.
Внезапно стало непривычно свежо. Юноша ненадолго присел на ещё теплый песок голышом, что бы немного обсохнуть, и согреться.
В этот момент, что-то тёплое, пахнущее дурманом молодых роз, внезапно, беззвучно обволокло его плечи и спину.
Он весь вздрогнул от испуга, и попытался вскочить на ноги. Но чья-то нежная, но властная рука, удержала его. Приятный голос молодой девушки, негромко произнес над его ухом: