(Глава книги Александра Зохрэ "Дети периметра)"

Сильное ускорение вдавило их в спинки кресел.
Сердце Витьки билось какими-то прыжками, словно спотыкаясь о собственные ребра.
Наушники бубнили растерянной скороговоркой:
«Внимание! Человек на полосе! Человек на полосе!»
По экрану поплыли незнакомые надписи. И компьютер монотонно читал их в наушниках, словно стараясь перекричать рацию:

«ОБА ДВИГАТЕЛЯ: ФОРСАЖ»
«РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ: ЗАБЛАКИРОВАНО»
«РЕЖИМ: АВАРИЙНЫЙ УХОД С ПОЛОСЫ»
И еще хриплый голос Инны, придавленной ускорением к креслу:

- Торможение не возможно! Торможение не возможно! Вверх! Только вверх!

У Витьки все плыло в глазах. Сердце екнуло и остановилось, окончательно не справившись с нагрузкой. Наступило удушье.
«…Через тридцать секунд без сердца я совсем потеряю сознание» - машинально подумал он, конвульсивно дергая брюшным прессом.
Два придавленных комочка плоти с остановленными сердцами отчаянно хрипели, задыхаясь в ремнях, пока чудовищная сила, порожденная двигателями, стремительно уводила Птицу с полосы.
Все выше и выше, вверх, к облакам…

С адским свистом, неестественно задрав нос почти перед самой девочкой, чиркнув по бетону хвостом и рулем высоты, Птица неуклюже оторвалась от земли и, разбрасывая искрящиеся обломки металла, тяжело покачиваясь, грузно ушла к звездам
С невыносимым грохотом прошла она над УАЗиком, над испуганными насмерть людьми, над деревьями, над просекой, уходя все дальше и дальше в буран.

В следующие секунды четверо взрослых очнулись от шока. Они выскочили из леса и, утопая в сугробах, побежали к девочке, беспорядочно мотающей от боли головой и остолбеневшей в свете прожекторов, - прямо посреди полосы…

А над их головами, над замерзшим испуганным лесом Птица продолжала уходить все выше к звездам, тяжело разворачиваясь где-то там, - уже почти над самой Школой.

Дети школы, их учителя и няни, разбуженные необычным шумом, в ужасе выскакивали из кроватей и, кидаясь к окнам, наблюдали прохождение Птицы.
Они махали руками и выкрикивали что-то друг другу, старались перекричать вибрацию окон и свист турбин.
Потоки огненных брызг новогодним фейерверком тянулись вслед за Птицей по небу.
И она очень странно разворачивалась над лесом, уходя восточнее Школы, - куда-то к городу. И было что-то не так в её тяжелом, неуверенном развороте. Словно раненная, с искалеченными рулями, искала она своим локатором сигнал спасительного маяка…

*** *** *** ***

Птица шла над самым лесом, оставляя за собой хвосты искр, черного дыма и алого пламени.
В глубоком курсовом развороте она прошла над Школой, а затем, набрав какую-то высоту, выровняла нос, так и не вернув управление Витьке.
Перегрузка спала на тридцатой секунде, словно бы программа, управляющая полетом, понимала, что детям без стучащих сердец долго быть нельзя.
Инна, трясла контуженной головой, пытаясь отдышаться и судорожными зевками насытить воздухом застоявшуюся кровь.

- Мы горим! Зацепили хвостом полосу! - наконец отдышавшись, прохрипела девочка.
Слабо освещенные ночными огнями корпуса Школы медленно плыли под ними, уходя под крыло влево.
Птица продолжала разворачиваться, повинуясь теперь только компьютеру.
Но мальчик понимал, что на полосу они уже никогда не вернутся.
Тысячи миллиардов мерцающих звезд, изумрудным бисером искрились над ним.
Где-то севернее, во мраке, по всполохам угадывались контуры большого города.

Чтобы вернуться на полосу, Птица должна была сделать круг радиусом почти в тридцать километров и, пройдя по окружности километров двести, нырнуть вниз, к родной полосе.

В кабине было тепло и уютно.
Скрытые вентиляторы нагнетали тепло прямо к ногам детей.
Фосфорические стрелки приборов, едва заметно дрожали в зеленом мерцании панелей и рычажков.
Трудно было поверить, что там, совсем рядом, за тонкой алюминиевой фольгой обшивки, предательски горит в хвосте гидравлическое масло.