Предисловие

Александр Зохрэ
Предисловие ко второй части повести "Жизнь на Овалоне".

Когда я писал вторую часть книги "Жизнь на Овалоне", то первоначально назвал ее "Возвращение домой". Первую часть "Жизнь на Овалоне" я писал очень долго, переписывая и даже удаляя многие ненужные, на мой взгляд, подробности. Поэтому разных версий первой части книги "Жизнь на Овалоне" с 1991 года было напечатано в разных журналах штук пять.

А вот вторая часть повести "Возвращение домой" была дописана только в новогоднюю ночь 1999 года, когда я
в полном одиночестве взгрустнул, вспоминая о Ланне, покойной маме, о детях и друзьях, оставшихся где-то там, на моей второй и, наверное, теперь уже самой любимой и прекрасной, далекой родине...

Но затем, начав недавно редактировать "Возвращение домой", я подумал: "Кто во второй части главный герой? Разве я? Нет, вторая часть Овалонского цикла совсем о другом. Это сага о детях, полностью изменивших мое понимание Дружбы, Любви, детства и педагогике..."

Книга теперь называется "Охота на дракона". Ведь события, происходившие на борту "Младшего Ангела", идущего курсом к Земле транзитом через Альмар-2, как вы вскоре поймете, совсем не являются в этой книге главными...

Елан

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Елан проснулся от холода и сырости. Вылезать из под шкуры, шлепать босиком по земляному полу к печке ему совсем не хотелось.
"Угли давно потухли - мать экономит топливо. Ладно. Черт с ними. С жадной и ворчливой матерью. С печкой. С холодом. Полежу до рассвета в кровати", - думал паренек, дрожа и ерзая с бока на бок.
Но задремать в холодных тряпках уже не удалось, и он, набравшись мужества, высунул из под шкуры сопливый нос.
Было еще темно. Хмурый красный рассвет только зарождался на склонах далеких гор, а в сырой халупе прямо над полом висел настоящий туман.
Весь дрожа, натянув прямо на голое тело меховое платье, наскоро сшитое из каких-то лоскутков и обрывков шкур, паренек нащупал в полутьме свои деревянные ботинки, одиноко стоящие возле остывшей печки. Меховые стельки ботинок, к счастью, успели высохнуть за ночь и ботинки хранили заметное тепло.
"Вот бы вырасти и стать народным Распределителем. А еще лучше - Комиссаром или даже Судьей. У Распределителей ботинки меховые, мягкие и крепкие. А у Комиссаров и Судей - вообще кожаные. Сносу им нет. Распределители, особенно те, которые раздают бесплатные харчи и одежду, всегда сыты и довольны. Конечно, воровать нельзя. Но с Распределителями дружат даже Комиссары, Судьи и Смиряющие ", - мечтал юноша, с трудом влезая в ставшие за лето тесными ботинки.
Еще питая в душе глупую надежду, он заглянул в стоящие на полках грязные глиняные кувшины и миски. А вдруг там с вечера осталась еда?! Елан знал, что там увидит, но отказать себе не мог. Это был сладкий ритуал, память о детстве. О тех временах, когда жив был отец и утром мать ласково обнимала его в кровати.
А потом, вволю подурачившись, пообнимавшись с мамой, он вскакивал и бежал к полкам узнать, чего вкусненького приготовила мамочка.
Еды на полках не было. Вот уже второй год с матерью творилось неладное. После смерти отца она стала злобной, чужой и скрытной. Теперь ее интересовала только брага, в которую она умудрялась превращать все съедобное в доме.
Мать тайно подымалась ночью пожирать все остатки еды, а затем вылизывала посуду, как приблудная кошка. И даже припрятанные сыном на черный день горбушки и корки мать жадно разгрызала своими гнилыми, старческими зубами.
Сначала мальчик смертельно обижался на мать. Объявлял голодовку, отдавая матери весь паек и даже свои детские талоны на харчи. Уходил из дома и неделями жил в пещерах, когда-то показанных ему отцом у подножия снежных гор.
Но мать только радовалась его отсутствию и живо превращала паек сына в свою вонючую пьяную бурду.

В животе, как это теперь часто бывало с ним, громко бурчало и больно покалывало от голода. Мальчик выругался сквозь зубы, злобно пнул носком тяжелого ботинка рассохшуюся старую дверь, подтянул шнурки, удерживающие платье на плечах, и с шумом вывалился на улицу.
Гнилой пурпурный рассвет, зарожденный в горах пока невидимым светилом, презрительно встретил паренька липкой взвесью холодного тумана, снежинок и пыльцы растений. Лето на континенте холодное и короткое - принуждает растения щедро разбрасывать пыльцу сразу же, как только сходят снега.
Говорят, что разведчики, посланные Комиссарами за скалистые хребты, добрались до самого океана, и увидели там теплые прибрежные земли богатые травой и животными. Говорят, много лет назад Комиссары собирали добровольцев для освоения тех земель.
Но дорога через перевалы и ледники не под силу большим отрядам, несущим на плечах припасы и вещи.
Да еще на островах живут дикие, жестокие племена, промышляющие насилием и войной.
Елан закашлялся, неосторожно вдохнув полной грудью противную взвесь тумана с пыльцой
Если с непривычки или после теплой печки надышаться этой мерзкой взвесью - воспаление легких обеспечено.
У Елана в доме не было теплой печки, и поэтому его легким сейчас ничего не угрожало.
А тем временем небо над горами заметно покраснело.
Надменный Альмар, вот-вот собираясь выползти из-за гор, уже заметно подсвечивал ледники и снега на их зубастых гребнях. Пурпурные лучи светила преломлялись в снегах, становясь светлее и белее.
Земля под ногами несильно вздрогнула, и подросток привычно посмотрел на запад, туда, где над линией горизонта загадочно курился далекий вулкан.
Мальчишка все еще плелся вдоль угрюмых лачуг и хибар по своей Песчаной улице, но уже приблизилсяь к улице Болотной.
Дойдя до перекрестка, мальчик в нерешительности остановился, опасливо озираясь и оглядываясь по сторонам. Отсюда, вдоль Болотной улицы, начинающейся в болотах тающего горного снега, всегда открывался замечательный вид на восход Альмара.
Мальчишки все, как правило, знали это магическое место и тайком использовали его при случае.
Убедившись, что его никто не видит, Елан, решительно повернувшись к восходящему Альмару начал напряженно пялиться на заснеженные вершины.
Он уже не раз проделывал этот кощунственный эксперимент над своими глазами. Сердце громко бухало, раздираемое любопытством и страхом.
"Еще немножко! Еще чуть-чуть посмотрю... Ведь глазам совсем не больно." - уговаривал свой страх мальчик, наблюдая сверкание невероятных и неизвестных людям красок, порождаемых лучами Солнца в ледниках и снегах.
Это были единственные мгновения когда, в этом царстве красных и серых тонов, можно было увидеть чарующий и опасный белый свет. В эти мгновения все на склонах гор светилось невероятными оттенками магических красок, названия которым мальчик даже не знал.

- Ты что, рецидив? Или просто дурак? Может, ты не знаешь, что белый свет опасен для глаз? - внезапно окрикнул его кто-то за спиной.
И тут же грубый пинок в плечо заставил паренька испуганно обернуться.
В каком-то метре сзади стоял огромного роста пузатый и заспанный Смиряющий. Не свой - с Песчаной, а с Народной улицы. У них на песчаной улице Смиряющий давно помер от пьянства. У него пошла кровь с мочей и он потом мучился целый день. Не помог даже молодой Народный Лекарь, присланный окружным Судьей.
Впрочем, какие сейчас лекари после Революции? Ведь всех старых лекарей - рецидивов, Народные Комиссары извели за их веру в Бога и гнилые аристократические идеи...
И теперь Смиряющему с Народной приходилось по ночам шататься вдоль Песчаной, на которой, как известно , пьяных драк и скандалов с чужими женами раз в пятнадцать больше, чем где-нибудь.
- Ты оглох, малец?! Может ты точно рецидив, раз пялишься на белый свет? - прорычал верзила, злобно надвигаясь на мальчика.
- Ну какой-же я рецидив, дяденька Смиряющий? Мне всего шестнадцать лет. А Народная Революция произошла за десять лет до моего рождения, - моментально ответил мальчик и виновно опустил голову.
- Не произошла, а свершилась. Революции свершаются! - поправил дядька, подозрительно щупая мальчика взглядом.
Елан весь напрягся и замер в ожидании самого худшего. Он мог бы убежать от этого пузана. Потом уже, даже если и найдет его на Песчаной, то никак, не докажет что он, Елан, смотрел на белый свет.
- Ладно. Больше так не делай, малец. Человеческий глаз должен видеть только красный и серый цвета, - сказал Смиряющий и презрительно пнул Елана нагой под зад.

Вскоре стало совсем светло.
На Болотную улицу к другу мальчуган добрался уже без особых приключений.
Возле старой харчевой раздатки его на полном скаку обогнала повозка Почтаря. Почтарь куда-то спешил, нещадно стегая плеткой плешивую и заметно хромую кобылу.
В ближайшей луже двуколка Почтаря подняла в воздух фонтан поганой ледяной воды и, основательно искупав этой гадостью мальчика, умчалась прочь.
Елан громко выругался, послав в след удаляющемуся Почтарю тройку омерзительных старых проклятий.
В других обстоятельствах за эти проклятия могли обвинить в колдовстве. А это, как минимум, порка плетью и лишение пайка на неделю. Но на улицах города непотребная брань испачканных прохожих не считалась магическим ритуалом.
- А-а-а! Практикуешься в магии, щенок! Проклинаешь Народных Слуг, - проскрипела на него из ближайшей подворотни какая-то старуха.
- Магия не существует! Только Революция и Знание! Или ты, старуха, рецидив? Веришь в магию? - огрызнулся Елан, с омерзением отряхивая свое тряпье от липкой грязи.
- Истину сказал. Истину! Нету магии, - испуганно шарахнулась от него старуха.

Друг Елана - седой, хмурый Свидетель- жил сразу за харчевой лавкой. Дверь в его почерневшую от времени и дождей лачугу почти никогда не закрывалась на засов, поскольку красть там было совсем нечего.
Мальчик зашел в хибару без стука и сразу почувствовал резкий запах дрянного осветительного масла.
Баскар, как всегда, рисовал всю ночь. Ему, наверное, было уже лет за шестьдесят, и он, как это часто случается со стариками, мало спал и очень скромно ел.
В углу небольшой комнаты, служившей хозяину жильем, столовой и мастерской, стоял самодельный треногий мольберт. А прямо над ним, на стене, коптила, излучая колеблющийся красноватый свет, старинная бронзовая лампа. Секрет изготовления бронзы был давно утерян, и такие вещи после Революции считались пережитком аристократической моды. Их обычно выбрасывали на помойку.
Елан давно подумывал стащить у друга этот древний шедевр. Ведь там, на его боках, руками неизвестного мастера был запечатлен невероятный сказочный мир далекого прошлого. Какие-то люди собирали плоды и готовили еду под сенью высоких длиннолистых деревьев. Другие люди строили ладьи или охотились на птиц, держа в руках непонятное оружие с прикладом, как у арбалета.
На лампе было изображено еще множество мелких предметов и существ, и все они казались одинаково серыми. Разобрать рисунки было почти невозможно.
Елан догадывался, что эта лампа как-бы из другого, волшебного мира. Хотя всем после Народной Революции известно, что волшебства и других миров не бывает.
"И все-таки! Если попробовать осветить ее лучами снежных гор на восходе Альмара? Может тогда и оживут невидимые глазу, серые детали рисунка?" - часто думал мальчик.
Но красть последнюю лампу у друга Елан не мог. Как он будет потом рисовать в темноте без лампады?
Да еще Смиряющий без труда найдет воришку по запаху масла.

- Привет Баскар! Выполняешь срочный заказ? - спросил Елан, попутно скидывая с себя мокрую меховую одежду.
- Хоть здесь, у тебя в печи тлеют угли, а то мать совсем по ночам перестала топить, - бурчал он, развешивая платье прямо на печке и оставаясь перед стариком голышом.
Баскар отложил в сторону уголек, которым рисовал на куске пергамента и, слеповато прищурившись, стал рассматривать гостя.
- Да, вырос ты с тех пор, когда я тебя по просьбе отца, маленьким голышом в ледяной воде купал. А что, нижнее белье уже совсем не носишь? Видно мать твоя совсем спилась, раз пижаму сыну смастерить не может, - огорченно вздохнув, прокряхтел Баскар, с интересом рассматривая обнаженного паренька.
- Давай нарисую тебя на пергаменте. Ведь потом никто не поверит, что ты в молодости был таким стройным и статным, - грустно усмехнулся Свидетель, жестом приглашая друга сесть на пол. Другого места для сидения в этой лачуге просто не было.
- Хочешь жрать? - тут-же осведомился он, протягивая юноше треснутую миску с остатками похлебки.
Мальчик смущенно кивнул, подобрал ложку с пола, небрежно отер ее о собственное тело и принялся есть. Елану всегда казалось, что друг нарочно оставляет ему похлебку, недоедая сам. С тех пор, как погиб отец, старик проявлял к нему поразительную нежность и заботу. По непонятным причинам оставлял для него еду.
Елану было нестерпимо стыдно объедать одинокого старика. Но в животе все ныло и ворчало. Отказаться от похлебки он сейчас не мог.
- Не надо меня рисовать. Тем более голым. Увидят такой рисунок, решат, что рецидив рисовал. Ведь Народная Революция отменила красоту тела. В трудовом человеке главное - не красота, а мускулы и широкие плечи, - отозвался мальчик, вылизывая остатки бобовой жижи.
- Вот мы их и отобразим, мускулы и плечи, - усмехнулся Баскар, но убеждать парня не стал.
Старик был настоящим затаившимся рецидивом. Из тех, кто пережил Революцию, ускользнул от виселицы, вытерпел плети и сырые подвалы, но все равно не забыл, все равно в тайне поет старые аристократические "песни".
Говорят, в молодости он был главным ментором в школе для аристократических сынков. Другие говорят, что он работал с пробирками и механизмами, изобретая для аристократов какие-то диковинные штуковины.
Кто теперь, спустя почти тридцать лет Народной Власти, точно это скажет? Ведь все архивы и мастерские Народ разрушил до основания и сжег до серого пепла еще в первые годы Великого Бунта.
Свидетель Баскар выжил, потому что был прекрасным Свидетелем: он нужен был всем, и Комиссарам, и Судьям, и простым поссорившимся мужикам... Баскар мог изобразить углем по памяти любое лицо, предмет или животное. Его рисунки уважал даже сам Верховный Народный Судья.

- Меня чуть было не сцапал Смиряющий, когда я пялился на снежный свет, идущий с гор, - признался паренек, откладывая на пол вылизанную до блеска миску.
- Сказал, что я мог обжечь глаза, рассматривая запрещенные цвета, - виновато признался мальчик.
- Нет, не мог. Но пускай это останется нашей тайной. Ладно? - отозвался старый учитель.
- Хочешь, покажу фокус? Ну, скажем, э-э-э небольшую реальную магию? - внезапно оживился старик, доставая какой-то сверток из под поднятой гнилой половицы.
- Магии не бывает. Революция дала Народу Знание! Как же магия может быть реальной? - вспылил Елан.
- Господ-и-и! Хоть бы ты, малыш, не тащил в мою хижину эту социалистическую хрень... Лучше вот посмотри и подумай сам, - загадочно улыбаясь при свете красного масляного пламени, предложил Баскар.
- Посмотреть на что? Ты собираешься вовлечь меня в магический ритуал? - всполошился мальчик.
Но Баскар уже достал из свертка склянку с серым металлическим порошком, зачерпнул пригоршню и ловко насыпал опилки прямо на фитиль масляной лампы.
- Боже мой! - вскочил и отпрянул к стене Елан. Потому что все вокруг сразу озарилось ярким, неестественно белым светом. Свет от искр горящего в пламени металла был намного ярче и намного белее, чем снежный свет с гор.
Но не это так сильно испугало его .
В тот короткий миг все вокруг в этой комнате - лицо и кожа старика, меховые одежды, стены, пол, кровать, а главное - старинный рисунок на бронзовой лампе преобразились невероятным образом. Прежде серые и блеклые, вечно в красновато-розовых тонах, они внезапно стали совершенно разными, яркими и непостижимо пугающими! Мальчик закричал в испуге, потому что даже не знал, как можно назвать все эти цвета.
Небо на старинном рисунке было не таким как земля, листья растений - не такими как все окружающее!
Сотни мельчайших, невидимых прежде деталей рисунка, внезапно проявились на боках старой лампы.
И даже Солнце на этом рисунке выглядело пугающе иначе.
В свете металлических искр, Солнце на рисунке было не багрово красным, а ... ослепительно желтым, почти белым...

В шоке от увиденного мальчик зажмурил глаза и испуганно закричал как резаный:
- Прекрати, дурак! Я сейчас ослепну.
Все закончилось так же быстро, как и началось.
Металлический порошок сгорел, и невероятное видение растаяло. Комната опять нырнула в привычный красно- серый полумрак.
- Что это за магия? Мы могли ослепнуть! Кто, зачем и как нарисовал Солнце белым? Солнце не бывает белым!, - испуганно переводя дух, прошептал потрясенный Елан.
Старик тяжело вздохнул, ласково, по отечески притянул мальчика в охапку и негромко сказал:
- Как же мы могли с тобой ослепнуть, глупыш? Ведь ты увидел Солнце своей потерянной Родины. Солнце Земли...

Меховое платье Елана уже подсохло и стало вонять разогретой грязью и застарелым потом.
Мальчик снял платье с печки, натянул на себя, попутно, как котенок, урча и нежась от тепла разогретой одежды.
Говорить о случившимся, о Солнце, Елан не желал.
После гибели отца он презирал все эти старческие хныканья о "прежней Родине", о "реальной магии", которыми якобы прежде владели люди.
У переживших Революцию стариков всегда какие-нибудь проблемы с головой. У всех разные. У матери одни, а у этого рецидива - другие.
- Солнце Родины... Солнце Родины... Комиссары давно разоблачили эту аристократическую религию. Мол, когда-то кто-то переселил людей сюда с далеких звезд. А потом что-то произошло с Богами, и про нас просто забыли, - ворчал мальчик, поправляя рукава мехового платья.
- Это глупая, старая вера, обман, утопия. Нет и не было никаких Богов, никакой магии, никаких высших рас. Люди - первые и единственные разумные существа в Природе. Жизнь возникла в земле, из червяков, сама собой, а ее главный смысл - приносить счастье и сытость Трудовому Народу, - продолжал ворчать мальчик усаживаясь на пол.
- Давай лучше поговорим о драконах, живущих на Кривой горе, - примирительно предложил мальчик, чтобы окончательно не поссориться с другом.
- Драконов не бывает, - равнодушно зевнув, отозвался старик. Его очень огорчила реакция мальчика на эксперемент.
- Вот драконы как раз есть! Это магии нет. И Земли и Солнца белого - нет! А дракона, живого, я своими глазами видел в детстве, когда помогал отцу в горах , - вспылил юноша.
- Эх! Что с тебя взять? Глупый и дерзкий, как и твой отец. Слушал бы он меня тогда, не сложил бы свою голову в горах напрасно, - огрызнулся Баскар.
- Мелешь языком абы что, рецидив. Ты старик уже. Тебе завидно, что такие, как батя, могут..., - совсем завелся Елан.
- Это я старик?! Да я... Да мне... Знаешь, парень, ум порою важнее чем удаль! Я тебе сейчас такое покажу, - срывающимся голосом закричал на него Баскар.
Но озлобленный на судьбу юноша хотел отыграться хоть на этом беспомощном старике:
- Давно-ли тебя били конскими плетями, старик? Давно-ли ты сидел в сыром подвале за свою ересь, рецидив?! - грозно напирал Елан.
Старик запнулся и задрожал, как куст на ветру. Он весь сгорбился и заплакал. Губы потемнели, на руках вздулись серые вены, а редкие зубы лихорадочно отбивали громкую дробь.
Он, как маленький, утирал сопли и слезы краем собственного рукава, повторяя нелепо и сбивчиво:
- Не хочу я в подвал. Не хочу плетями. Не сдавай меня Комиссарам - пожалуйста...

Елан, вкусил свою моральную победу и удовлетворенна размяк.
Подсел к другу и ласково обнял его за плечи. Доводить старика до приступа ему вовсе не хотелось.
"Так, наверное, пришлось бы успокаивать когда-нибудь своего отца, если бы тот не погиб, преследуя дракона. Если бы вместе с другими еретиками, врагами Народа не построил тайком тепловой воздушный шар" - думал мальчик, нежно теребя плечи и руки плачущего старца.

- Ладно, рассказывай, что еще изобрел, - примирительно вздохнул он, когда старец перестал хныкать.
Баскар недоверчиво покосился на мальчика.
- А ты меня точно не выдашь Комиссарам? - совсем по-детски спросил он.
- Господи! Ну сколько уже раз мы с тобой ругались за твою ересь, старик? - вспылил парень.
Свидетель вытер щеки, громко высморкался в лоскут материи и совсем уже спокойно спросил:
- Ты не будешь меня обзывать?
- Ну, давай, не томи! - встрепенулся Елан.
Баскар словно этого и ждал. Наклонился и достал из под кровати какие-то замысловатые, тончайшей работы стеклянные пузырьки с вонючими снадобьями.
"Старинные. Таких уже давно не делают. Народу нужны только простые, вместительные бутылки из стекла. Зачем народу чудные аристократические финтифлюшки? Но вот Распределителям, Судьям или Комиссарам такие вещицы можно дорого продать... " - прагматично отметил про себя мальчик, а вслух спросил:
- Что это за муть ты прячешь, глупый рецидив? Хочешь, чтобы нас с тобой обвинили в магии?
- Никакая это не магия. Там моча жеребца, а вон тут - раствор железной ржавчины.
- Хотя бы и твоя собственная моча! Только рецидив или служитель оккультной магии станет хранить у себя такую дрянь, - перебил его Елан:
- Ладно. Говори, зачем это тебе?
Старик загадочно сверкнул глазами в мерцающем свете масляной лампады.
- Я давно мечтаю создать мольберт, который может заменить Свидетелей. Да что там Свидетелей?! Мольберт, который поможет любому человеку запечатлеть на пергаменте то, что он однажды увидел, - торжественно признался он юному другу.
.- Так это же и есть магия! - встрепенулся было Елан, но тут-же осел под скептическим взглядом старого учителя.
- Никакая это не магия, малец. Это естество Природы. Превращение жидкостей под воздействием света и Солнца. Эти две жидкости, если их смешать, темнеют на свету. И я подумал, что если ими пропитать пергамент, а потом высушить? Сможет ли такой пергамент отличать свет от тени? - рассуждал вслух старик:
- Я уже могу это делать с тенью, если положить предмет на пергамент и вставить на Солнце. Мне осталось только придумать способ переносить на пергамент свет и тени от далеких вещей. Ясно?.
- Здорово! И совсем никакой магии? - вскочил на ноги Елан, до которого дошла идея учителя.
- Значит, я смогу запечатлеть дракона и доказать Комиссарам, что мой отец погиб не напрасно?! - бурно радовался он.
- Ну, опять ты за свое. Говорят тебе, драконов нет, - вздохнул старик, заворачивая в тряпочки бутылочки и пряча их подальше с глаз долой.

- Как же нет? А что же тогда летает над вулканом от дальних гор? - в который раз уже начал обижаться юноша.
- Не знаю. Что-то другое. Но драконов нет, - равнодушно зевнул Свидетель, протягивая мальчику клочок пергамента с замысловатым, контурным рисунком.
- Что это ты нарисовал, Свидетель? - удивился юноша, рассматривая странный продолговатый предмет с заостренным клювом и небольшими острыми крыльями по бокам. Животное или предмет парил под облаками вокруг вулкана, явно пытаясь заглянуть в его чихающее огнем жерло. Вслед за зверем по небу тянулся прямой и тонкий дымчатый след.
- Я уже тридцать лет рисую это по рассказам очевидцев. Говорят, оно появляется в небе, когда Горбатый вулкан извергает огонь и лаву. Если это зверь, то зачем ему вулкан? - усмехнулся Свидетель, отбирая рисунок у мальчика.
- Если это не зверь, то что? - возмутился мальчик.
- Может, это Дьявол? - робко покосился Свидетель на мальчика.
Но Елан в ответ только пальцем у виска покрутил. Мол, опять тебя, старик, тянет на аристократические религиозные сказочки. Все же знают, что магии и Дьявола нет...

Прощание с Родиной

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Старая крепость возвышалась почти на самом краю плато Андодэона, и с ее стен открывался захватывающий вид на отвесную скалистую гряду, непроходимыми уступами спускающуюся в зеленую долину.
- По сути, эта крепость, а точнее - древний замок, и есть Андодэон, древний космический порт, откуда уходили к звездам корабли десять тысяч лет назад, - задумчиво объясняла Кайра, пока мы шли по крепостной стене. И ветер со свистом трепал ее пышные и длинные волосы.
- Вот как! Прошлый раз, когда в тридцати километрах отсюда, на другом конце Андодэона нам показывали "Надежду", я подумал, что космодром - это само плато и все постройки на нем, - удивился я.
- Так оно и есть теперь. Но сначала, в первом тысячелетии Овалона, когда плазменных кораблей еще не было, первые звездолеты стартовали именно отсюда. И эти мощные стены на всякий случай защищали встречающих и провожающих людей от всего, что могло случится на плато, - ответила девушка.
Мы подошли к огромной смотровой башне, серым древним монолитом поднимающейся над стенами на двадцатиметровую высоту. Толщина стен, сложенных из базальтовых камней и блоков, местами доходила до восьми метров.
- Что могут выдержать такие толстые стены? - изумился я.
- При необходимости они выдерживают взрыв корабельного реактора, в двух-трех километрах отсюда, - улыбнулась Кайра.
- Ну, может, быть пламя и ударная волна их разрушит башни, но люди в глубоких подземных Ротелях точно уцелеют, - уточнила она после секундных размышлений.
Лифта в башне не было. Точнее, может он и был когда-то, поскольку в центре башни вниз спускалась просторная квадратная шахта, но сейчас нам пришлось, как и везде на Овалоне, минут десять спускаться своими ногами по винтовой лестнице, опоясывающей башню изнутри.

В большом ярко освещенном подземном Ротеле стояла приятная прохлада и после палящего горного Солнца и утомительной беготни по гигантским стенам мы с Кайрой, наконец, перевели дух.
В зале на блестящем мраморном полу почти не было никакой мебели, если не считать обилия гранитных ниш для сидения и пристроенных к колоннам каменных скамеек. Потолок Ротеля, поддерживаемый многочисленными каменными колоннами и арками, создавал впечатление земного средневекового собора.
Здесь было невозможно понять, как освещается это сооружение.
В прохладной гулкой тишине, уже собрался весь экипаж - двенадцать человек: я, седой капитан Маервлик и еще десять молодых ребят и девчат, младшим из которых оказался Велек, а самой старшей - Кайра.

Сразу при нашем с Кайрой появлении Маервлик властно взял меня за локоть и отвел в сторону от ребят, довольно шумно и радостно знакомящихся друг с другом.
- Ланна, твоя Гость супружница, попросила меня убедить тебя остаться на Овалоне с ней, с твоим будущим сыном. Никто не поймет твой отказ лететь на Землю превратно. Совет Планеты уже дал согласие доставить с Земли на Овалон твою пожилую мать, - без всяких эмоций, просто и буднично, словно о поездке на пикник, сообщил он.
Я вздохнул и отрицательно мотнул головой. После разговора с Ланной на берегу прошло уже три дня. За это время она не появлялась и не связывалась со мной через Сеть. И вот теперь даже не пришла провожать, не прощалась через Сеть, а передала свою просьбу с чужим человеком.
Сейчас, по прошествии тридцати лет, я уже понимаю, что так называемая верность Родине, служение Земному Человечеству играли в моем решении меньшую роль, чем странное поведение супруги и гордость наивного молодого самца.
Притащив меня на Овалон, она спокойно отдала под опеку чужой, красивой, юной и умной девушке, а сама лишь изредка появлялась между своих дел. Такое поведение супруги, говоря земными словами, мягко выражаясь не показывало ни страха потерять меня, ни ревности, ни даже чисто женского интереса о том, как возможно пойдут наши отношения с Кайрой...
Испытав несколько болезненных прозрений, фактически потеряв на Овалоне все свои земные убеждения и мораль, я не смог увидеть здесь своего места. Если не считать перспективу бычка-самца, носителя новых редких генов для местных женщин.
Возможно, если бы Ланна прилетела на Андодэон и подобно земной любящей женщине закатила мне истерику или хотя бы расплакалась со словами "не пущу!", я бы остался. На тот момент я уже достаточно прозрел, чтобы понимать всю бессмысленность и бесперспективность борьбы трудящихся и вообще любой иной борьбы людей на Земле.
Но Ланна не была земной женщиной. А их семейные традиции, их уважение к личности человека я тогда в полной мере еще не понимал.
И поэтому на просьбу, переданную капитаном, я очень резко мотнул головой.
- Я лечу с вами на Землю, - коротко ответил я.
- Нет, сначала на Альмару. И поход будет для Землянина с шестым саном развития очень не легким, - строго поправил меня капитан.
Я опять кивнул.
- На Альмару, так на Альмару. Главное, чтобы не быть здесь игрушкой. Чтобы вернуться на Родину, к друзьям, к матери, к людям которым, я действительно буду нужен.
Капитан скептически окинул меня взглядом с головы до ног и сокрушенно покачал головой.
- Как человек, годящийся тебе в отцы и даже в деды, я не одобряю твой выбор. Правительство Овалона не навязывает тебе роль Посла. По-моему, ты совершаешь глупость, Землянин, - теперь уже явно с укоризной в голосе отозвался он.
- Твой вклад в историю Земли будет бесконечно большим здесь, на Овалоне, когда ты воспитаешь сына, передашь свои знания о Земле тысячам прекрасных, восприимчивых детей Овалона. Ты вырвался с Земли. И нечего туда возвращаться, Гость.
- Нет. Нет и нет! - твердо возразил я.
- А ты хоть понимаешь, Гость, что даже с учетом сильного износа здоровья, твоя мать, а тем более ты, здесь, на Овалоне проживете значительно дольше, чем у вас на Земле? - рассматривая меня в упор, спросил он.
- Хватит! Я не предам свою Родину, - решительно возразил я.
Теперь очередь молчаливо кивнуть дошла до него.
- Возвращайся к группе, Алехандрэ. Ты зачислен курсантом на "Младший Ангел". Твой статус Гостя отменяется. Теперь ты курсант Алеханрэ, - равнодушно приказал он, заставив мое сердце сильно сжаться и екнуть.
У меня все пело внутри: "Свершилась самая сказочная мечта моего детства, моей юности, моей жизни. Я курсант учебного звездолета! Я уже не груз, не Гость, а член экипажа..."

Когда мы приблизились к группе ребят, шумный треп и бурный обмен эмоциями моментально иссяк. Мальчишки и девчонки выстроились полукругом вокруг капитана, а Велик резко, за руку подтащил меня к себе в строй.
Я без тени прошлого стеснения открыто рассматривал их в упор. Полностью глаза, лица, фигуры и даже то, что можно было рассмотреть через просвечивающиеся тонкие туники. Они все очень нравились мне. Бесспорно это были лучшие из ребят Овалона.
Ребята видели мой откровенный интерес к ним и так же прямо отвечали довольными, чуть скрываемыми улыбками. И я внезапно подумал, что сильно изменился после Земли. Что вот такой простой и откровенно эмоциональный зрительный контакт нигде на Земле для меня будет невозможен.
И сердце внезапно сжалось болезненной тоской...

А капитан поднял ладонь, мгновенно пресекая наш зрительный обмен эмоциями, и сказал:
- Проведем перекличку, познакомимся. Затем я коротко расскажу про обстоятельства и цель миссии. Потом час на прощание с друзьями, с Планетой и погрузка, - без всяких вступлений сообщил капитан.
- Начнем с меня. Я капитен Маервлик. Мне сто сорок пять лет и это тридцать пятая моя экспедиция к звездам, - внимательно осматривая группу, сообщил он.
- С этой минуты решением Правительства вам объявляется досрочная эмансипация. Теперь вы Курсанты учебной яхты "Младший Ангел" и условно имеете двенадцатый сан. Следовательно, можете действовать без ограничений и несете за поступки всю полноту ответственности. По завершению экспедиции двенадцатый сан так и останется за вами. Если выживем и вернемся домой, конечно, - кисло усмехнулся старик.
По группе пробежала заметная волна вздохов, а капитан, строго зиркнув на ребят, продолжил:
- На Планете примерно десять миллионов ребят вашего возраста. Но только вас десятерых и Курсанта с Земли выбрали в этот поход. Это огромное доверие, которое нужно оправдать. Кораблик очень старый, маленький и примитивный. Искусственный интеллект на уровне десятилетнего ребенка. Поход будет не простым и, возможно, опасным. Сюсюкаться или делать скидку на реальный сан я не буду. Поэтому, сейчас самое время отказаться и остаться дома, - строго пояснил Маервлик, испытывающие обводя группу взглядом.
Ребята напряженно молчали.
- Старшим по реальному сану является курсант Кайра, она и будет помощником капитана.
- Есть быть помощником! - звонко, совсем как в земной суворовской школе отозвалась девушка, сильно удивив меня такой переменой поведения.
- Младшим по сану среди нас является...
При этих его словах я машинально с улыбкой посмотрел на заносчивого и вредного Велека, но тут-же услышал:
- Младшим на корабле будет курсант Алехандрэ. Ему придется стараться изо всех сил, чтобы оправдать и подкрепить реальными знаниями условно присвоенный двенадцатый сан.
Я растерялся, не зная что ответить, а Велек больно ущипнул меня за ладонь. Я вздрогнул, как маленький, и громко выкрикнул в наступившей, гнетущей тишине ожидания:
- Я! Курсант Александр! Есть стараться изо всех сил!
Ребята с заметным облегчением отпустили задержанные дыхание и переглянулись между собой.
Капитан называл и называл имена, но я почти ничего не слышал. Все трепетало у меня от гордости.
"Я член экипажа настоящего звездолета!" - пело у меня внутри.
Болезненный щипок и шепот Велека опять возвратили меня к реальности, как раз, когда капитан начал рассказывать про миссию.
- Я что, должен тебя щипать? Может, теперь и спать с тобой в одной кровати? - едва слышно укорял мальчик, заметив на моем лице отсутствующий вид.
Я легким кивком поблагодарил его,.я сам подумал, что если ему двенадцать, тогда сколько же мне по шкале относительного развития?
А капитан продолжил:

- "Младший Ангел" был построен как дальний разведчик еще до эры молекулярных трансформаций. Корабль не является сгустком плазмы, как звездолеты прямого луча. Это обычный и очень старый кусок металла и сверхпрочной керамики. На тот момент он был большим кораблем, имеющим двадцать персональных кают, небольшой спортзал, крохотный бассейн и ангар для двух планетарных челноков.
При этих его словах ребята кисло заулыбались. .А капитан продолжил:
- "Младший Ангел" обгоняет свет не так, как звездолеты прямого луча. Он не создает туннелей в пространстве, а использует незаслуженно забытую технологию Кокона Кривизны. То есть он, воздействуя на темную материю, искривляет пространство вокруг себя, образуя замкнутый кокон, и затем перемещает этот кокон вместе с собой на сверхсветовых скоростях. Понятно?
- Ничего не понятно! Ведь движение в пространстве со сверхсветовыми скоростями противоречит физике, - дерзнул спросить я
- Хороший вопрос, - неожиданно для меня похвалил капитан:
- Но в пространстве разгоняется не сам корабль, а часть изолированного пространства, кокон, - гравитационный пузырь. Понятно? - пояснил он.

Я облегченно кивнул. Спросить сейчас, почему такая замечательная технология была заброшена, я не решился.
А капитан методично продолжил.
- Деформировать пространство вблизи обитаемых миров мы не будем. Поэтому из планетной системы "Младший Ангел" будет выходить на солнечном парусе. Затем, вдали от нашего Солнца и планет, включится гравитационно-пространственный двигатель. Сначала мы летим к Альмару, а затем к Солнцу, к Земле, где, если курсант Алехандрэ не передумает, мы оставим его и развернемся домой. Весь поход займет около полугода.

Маервлик сделал паузу, по Овалитянскому обычаю давая слушателям уложить в голове услышанное, а затем продолжил:
- На всем пути нашего дрейфа не будет ни высоких миров, ни Овалонских кораблей. Поэтому в случае беды помощи нам ждать неоткуда. Если нас и начнут искать, то лишь спустя примерно год.

Он, еще раз окинув притихшую команду взглядом, затем удовлетворенно вздохнул и сказал:
- Теперь о цели миссии. Альмар - небольшая звезда типа "Красный Карлик", находящейся в одной трети пути к Земле. Что же там есть интересного? Кто знает? - усмехнулся капитан.
- Можно я? - бойко попросил Велек, и, увидев кивок бойко, сообщил:

- Альмара-2 - планета земного типа, холодная, мрачная, дикая. Средняя температура летом пять градусов, а зимой - минус пятнадцать. Находится на второй по счету орбите от своей звезды, красного карлика Альмар. Звезда умирающего типа, светит и греет мало. Там всегда розовые сумерки.
Велик сделал паузу, инстинктивно облизав засохшие от волнения губы, и продолжил:
- На Альмаре-2 живут люди. Такие же ка,к и мы с вами, земные люди, заброшенные туда кем-то еще в глубокой древности. По одной из версий, это была часть проекта Эльфов или даже часть плана Люцифера по созданию расы людей. Но потом что-то случилось, и про них забыли. Мы наткнулись на них в четвертом тысячелетии истории Овалона и были очень удивлены, когда оказалось, что это генетические потомки, а скорее деградировавшие мутанты людей древнего земного типа.
Когда-то, возможно даже тридцать тысяч лет назад, во времена Эльфлв эти существа были разумны.
Но теперь их уровень развития очень низок. Альмара-2 из-за своих природных условий застряла в развитии на уровне конца каменного века. Ничего интересного там нет. Никакого движения науки, культуры или общества. Первобытный феодальный строй. Численность людей на всей планете около пяти миллионов человек. При такой численности и скудной природе общество не будет развиваться никогда.
Велек опять быстро облизал губы и продолжил немного задумчиво:
- Некоторое время там была обитаемая научная станция. Но потом, за ненадобностью и дороговизной обслуживания ее убрали. Последние пять тысяч лет там действует старая автоматическая наблюдательная станция, которую обслуживают и ремонтируют раз в триста-четыреста лет, - закончил свой рассказ мальчик.
- Хватит. Ответ мне понравился. Чувствуется, что ты активно занимаешься самообразованием через Сеть, - похвалил мальчика капитан и продолжил, обращаясь к группе:
- Как сказал Велиар, на Альмаре-2 работает автоматическая станция. Людям там изучать нечего - живут одни дикари.
- Вот только уже сто тридцать лет подряд на Альмаре-2 что-то происходит с этой станцией. Недавно проходящий мимо корабль получил отчет с от автоматики. Оказывается, там уже погибли по непонятным причинам семь из восьми летающих беспилотных робота.
По группе тут-же пронесся ветерок удивленных вздохов.
Капитан переждал эту небольшую волну эмоций и закончил рассказ:
- "Младшему Ангелу" поручено разобраться, перепрограммировать и настроить автоматику на станции так, чтобы сохранить хотя бы последний оставшийся летающий робот.
- Скажи, капитан! А разве мы не можем доставить туда новых роботов? - удивленно спросил Иксад, круглолицый и очень основательный на вид подросток лет пятнадцати.
- Не можем. Станция очень старая, и запасных элементов к ней давно нет. А создавать там новую станцию просто невыгодно, - пояснил старик.

Когда собрание закончилось, мы втроем, я, Кайра и Велек по утомительной винтовой лестнице поднялись на самую высокую башню древнего форта. Попути мы встретили нескольких людей, и Кайра объяснила мне, что это работники музея астронавтики. По существу, весь этот форт был музеем.
Поднимались минут пятнадцать, и все сильно запыхались.
На последней разгрузочной площадке внутри башни дружно сделали остановку, чтобы перевести дух.
- Мама не связалась с тобой на прощание? - осторожно спросил я Велиара.
- Мы прощались вчера. Навсегда. Зачем травить себя дважды? - грустно отозвался мальчик, и у него на глазах выступили слезы.
- Почему навсегда? - испугался я.
- Такова традиция. Это ведь космос, - коротко пояснил он.
С обзорной башни долина у подножия гор и дальний океан в дымке открывались как на ладони. Солнце уже склонялось к горизонту, и на заметно потемневшем небе проступали первые звезды.
Ветер развивал наши волосы и свистел в камнях башни.
Дети плотно обступили меня с двух сторон, и мы внезапно крепко прижались друг другу в тройном объятии, чувствуя дыхание и сердца.
Там, в дали, над морем, укутанным в дымку горизонта, уже всходила малая Луна. А вторая, большая их трех, забавно высунулась краешком из-за гор.
И я вдруг с печалью подумал, что больше, возможно, уже никогда не увижу этих трех лун на небе.
И никогда не пройдусь голышом с любимой под руку по теплому и бескрайнему пляжу.
Странное дело, но я вдруг подумал: "Вот и кончилось мое счастливое детство! Всего-то меньше месяца. Время болезненной ломки, сомнений и даже страха. Время любви и блаженного счастья."
Я удивился своим мыслям, потому что говорил об этом времени как о чем-то единственном и бесценном в своей жизни. Потому что понял, что другого детства у меня никогда в жизни не было.
Слезы сами катились по мои щекам, и тугой комок подступил к горлу.
Я почувствовал, что почти задыхаюсь от боли и громко зарыдал как маленький.
Мне было больно и стыдно, и я пытался оправдываться перед детьми:
- Не понимаю, что со мной происходит. Я лечу на Родину, а плачу и страдаю, - прошептал я сквозь слезы.
Велек прижался головой к моей груди и тоже негромко заплакал. Он обнял меня за спину и плакал так горько, что я невольно даже забыл про свою боль. Я подумал: "Наверное, когда его настоящий отец не вернулся из полета, мальчик не плакал. Наверное, теперь, спустя два с лишним года он впервые получил возможность сказать о своих чувствах отцу."
Когда Велек немного успокоился, он поднял заплаканные глаза и сказал шепотом так, чтобы не слышала девушка:
- Я - не мама. Мне не нужно рожать ребеночка. Я тебя одного не пущу на вашу страшную Землю. Сбегу с корабля вместе с тобой.
- Глупый, я же возвращаюсь на Родину, - успокоил я мальчика шепотом.
Но Кайра услышала нас и, укоризненно покачав головой, возразила мне:
- Ты покидаешь Родину. На Земле родилось твое тело. И когда-нибудь, ты поймешь, где родился в тебе Человек...

Младший Ангел

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Спускаясь по ступеням форта, я украдкой вытирал глаза от слез. "Куда я спешу? Зачем? И от кого ухожу?" - напряженно думал я: "В мир в котором можно двадцать пять раз повторять партнеру по общению, что-то очень важное для тебя, и видеть как твои доводы, чувства и даже просьбы, двадцать пять раз подряд, молчаливо игнорируются? Видеть как люди, например даже твои друзья, родные и близкие, задумав что-то для себя, преступно оставляют тебя в неведении, специально делая это, чтобы упростить себе жизнь и усложнить тебе твою ответную реакцию... "
Мне стало сильно не по себе. Я вдруг отчетливо понял, что там, на Земле, общаясь даже с друзьями, я никогда не имел такой надежной и честной ясности как здесь с посторонними...
Большой плоский металлический диск примерно метров двадцать в диаметре, и высотой с двухэтажный дом, неподвижно лежал на плато в километре от каменного форта.
Мы обошли его вокруг и увидели огромную открытую дыру в борту, в которую мог бы легко въехать танк или бронетранспортер. Часть корпуса, образовавшая эти ворота, лежала прямо на земле, образуя пологий и широкий трап.
За ним виднелось обширное, ярко освещенное приятным желто-белым светом грузовое помещение, в котором уже стояли множество ящиков и каких-то тюков.
Командир поручил Кайре и двум старшим мальчикам проверить крепление груза, сказав:
- Здесь около пятнадцати тонн всякой всячины. Если в полете что-то сместится, мы потеряем центровку и рухнем на планету. Ясно?
Ребята кивнули головой и принялись за дело, внимательно проверяя старинные механические захваты.
Когда я подошел вплотную к корпусу и вступил на пандус, то заметил, что металлическая обшивка корабля снаружи везде покрыта толстыми керамическими плитками. Большинство из них было испещрено паутиной мелких трещин, небольшими выбоинами и следами оплавления.
Вблизи Корабль оказался даже больше, размерами примерно с типовую, трехэтажную школу, или детский садик, только круглого сечения.
Его угрюмы объезженные временем борта, гнетуще нависали над нами, производя довольно неприятное впечатление.
Казалось, эта мрачная круглая громада, и еще пятьдесят тон на борту, просто не способна будет взлететь.
- Это и есть "Младший Ангел"? Сколько же ему лет? На вид огромный, зловещий и очень, очень старый, - обратился я с вопросом к Велеку, который, перестав плакать, уже час так и не отпускал моей руки, словно я и был его погибший Отец .
К моему удивлению, что-то произошло во мне самом. Я уже не стеснялся этой нежности мальчика, а, напротив, чувствовал какую-то гордость и радость от этого. Я подумал, что чувственные прикосновения этих детей, зарождают во мне совершенно новое представление о общении. И в нем уже не сталось места для земной грязи, надуманным страхам.
- Да, он старый и примитивный. Но только это не корабль. Не "Младший Ангел", - ответил Велеар.
- Это ЭРКа. Планетарный челнок по вашему.
Вокруг уже заметно стемнело. Я все время ждал срочного вызова Ланны через Сеть. Но его все не было...
Ярко освещенный грузовой отсек ЭРКи был значительно большим, чем казался снаружи. Он занимал почти третью часть корабля.
В его дальнем конце находилась обычная дверь в шлюзовую камеру.
Вид двухметровой овальной металлической двери настолько удивил меня, что я даже на мгновение замер, - не галлюцинация ли это?
Но на этом все подобия кончались. Дверь оказалась заслонкой-диафрагмой, с шипением раскрывшейся множеством разбегающихся лепестков сразу при моем к ней приближении.
Затем была еще одна шлюзовая камера и еще одна такая-же дверь, ведущая в кабину.
Кабина находилась в самом центре диска, на возвышении. Там были кольцевой обзорный экран-стена и штук двадцать странного вида кресел, четырьмя рядами по пять мест.
Экраны были включены, работали в режиме кругового обзора, и можно было подумать, что ты стоишь на высокой, открытой со всех сторон смотровой башне.
Свободные от проверки грузов ребята рассаживались в креслах, и те тут же с шуршанием плотно обхватывали их за талию.
- Садись рядом со мной. Я знаю твои способности пилотирования орнитоптером и всякой всячины. Будешь помогать мне как второй пилот, - обратился капитан к Велеку, который все еще продолжал лепиться ко мне.
Примерно через час вокруг ЭРКи стало совсем темно и на небе выступили яркие, хорошо различимые на экране звезды. Казалось, мы просто буднично упаковываем вещи в автобусе. Корабль был молчалив и бесшумен.
Наконец Кайра и ее ребята заняли свои места рядом с нами.
Девушка доложила капитану полную готовность к взлету.
- Закрыть пандус, проверить герметичность, запустить двигатели, - приказал командир, обращаясь непонятно к кому.
ЭРКа с легким гудением закрыла пандус и некоторое время негромко посвистывала воздухом в шлюзах.
Затем нарастающая вибрация под полом кабины известила нас о запуске двигателей.
Вокруг аппарата при свете лун поднялся настоящий буран песка и пыли.
- Взлетаем. Курс на "Малый Ангел", - приказал капитан, снова обращаясь неизвестно к кому.
Меня сильно вдавило в кресло. Корабль задрожал, быстро оторвался от земли, и вжимая нас в сидения, стремительно понесся в черную высь.
Все, что я видел раньше, - небольшой материк, архипелаги, ноздреватые сырные головки лун, - все это теперь разворачивалось в обратной последовательности.
Над планетой уже наступила ночь, но край Солнца - звезды Овалком прощально просвечивал через край ее атмосферы на западе.
Я внезапно отметил для себя, что планета с орбиты казалась совершенно темная, безжизненная, необитаемая.
Ни один огонек на островах, в море или на материке не подсвечивал городов, поселков, морских яхт.
Обладая огромной энергией, овалитяне все равно рачительно экономили каждый ватт, используя освещение строго по назначению и тем самым предотвращая свою биосферу от избытков тепла.
Корабль сильно тряхнуло и меня чуть было не вырвало наизнанку.
Курносая девочка лет пятнадцати, сидящая передо мной, громко взвизгнула и испуганно схватилась руками за голову.
Челнок взлетал очень жестко, подобно земным ракетам.
"Интересно, как устроены его двигатели, как они создают тягу?" - успел было подумать я.
Я еще ничего не понял, как вдруг женский голос, идущий ни от куда, громко сообщил:
- У нас повреждение в семнадцатом модуле. Удар разряда стратосферного электричества. Семнадцатая секция двигателей отключена. Продолжаю полет.
Велек и наш капитан, сидящие в первом ряду кресел, о чем то громко переговаривались друг с другом, но из-за воя двигателей, доносившегося через корпус, я разбирал только обрывки фраз:
- Повреждение не критическое. На этом типе старых кораблей удары молний - не редкость, - говорил мальчику капитан.
- Понимаю... мы сильно электризуемся трением о воздух и на корпусе скапливается значительный..., - взволнованно отвечал ему тот.
Я сильно удивился происходящему. Как могло такое случится, чтобы кулон-переводчик, висящий на моей шее, теперь барахлил, транслировал в мой мозг разговор фрагментами?
"Может, мы уже взлетели слишком высоко, и здесь кулон просто теряет связь с Сетью?" - испугался я, молниеносно представив себе свою беспомощность на старом корабле без кулона-переводчика и, вообще, без постоянной бдительной опеки Сети...
Я внезапно поймал себя на удивительной мысли, поразившей меня больше всего прочего: "Недавно я панически боялся Сети, подозревал коварный подвох, глобальное подсматривание и нарушение моего суверенитета из-за непрерывного слежения Сети за мной. Но сейчас... Сейчас я панически боюсь потерять связь с Сетью! Как такое могло произойти с моей психикой всего за какой-то месяц?"
Преодолевая сильную перегрузку, я с трудом поднял с колен потяжелевшую руку и, повернув к глазам висевший на шнурке кулон, внимательно посмотрел на него...
Кулон не светился! Безжизненной серой стекляшкой болтался на шнурке у меня в руке.
- Боже мой, Кайра! Кулон! Он потух..., - испуганно вскрикнул я, попутно понимая, что девушка не поймет теперь меня. И никто теперь не поймет...
- Все нормально, Ахлеанрэ. Мы уже почти на орбите, в доброй сотне километров от поверхности. Здесь нет сигнала Сети, а в старых кораблях автономной Сети или ее аналогов вообще нет, - успокоила меня девушка, положив на мое колено свою влажную и прохладную руку.
Я едва не потерял дар речи от удивления. Наверное, мое лицо выглядело ужасно глупо, и Кайра даже вспрыснула смешком, тоже преодолевая тяготы сильной перегрузки.
- Как? Как мы понимаем друг друга? - с трудом выдавил из себя я и, закашлялся поперхнувшись собственной слюной.
- Можешь снять эту безделушку. Или оставь ее себе на память. Ты уже и так, давно, сам общаешься на нашем языке, - прокричала девушка мне в самое ухо, потому что в тот же момент двигатели завыли сильнее и нас опять расплющило в креслах.
Когда перегрузка немного спала, я спросил, все еще не в силах оправиться от шока:
- Как же я успел ... смог ... умудрился изучить ваш язык?
- Разве вы на Земле не используете этот метод? - удивилась девушка:
- Это называется игровое обучение. Ты не учишь язык, а просто общаешься, играешь в знающего язык человека с помощью учителя, словаря или переводчика. В реальной жизни, в игре, обучение происходит стремительно и незаметно. А тут, тебе помогал кулон. Ясно? - спросила она, снова нежно положив руку на мое колено, и я подумал:
Нет, мне после расставания с Ланной даже не хотелось об этом теперь думать. По поведению Кайры можно было понять, что девушка теперь уже не рассматривает меня как подопечного. Теперь, по видимому, я был в ее представлении приятным "мальчиком", с которым она собиралась строить собственные отношения.

Теперь мы уже летели в открытом космосе. К моему огорчению, я так и не успел насладиться видом на свою вторую Родину. Прямо перед нами, во тьме, на фоне далеких немигающих звезд, ярко блестело и постоянно увеличивалось в размерах что-то весьма значительное и не такое далекое.
- Триста километров до цели. Начинаю маневр ориентации, - раздался все тот-же женский голос, громко звучащий ниоткуда.
Я хотел было что-то спросить у Кайры, но тут нас начало сильно вращать, ускорять и тормозить в разных плоскостях. Причем так, что я из последних сил старался не вырвать прямо на пол.
А когда все это закончилось, огромный корабль уже занимал перед нами большую часть передних экранов.
Честно говоря, когда мне рассказывали, и сегодня сам капитан объяснял, что корабль старый и очень маленький, я так и представлял его себе.
Но перед нами было нечто невероятно огромное и сложное. Почти пол-километра ажурных хитросплетений из металлических ферм, шаров и цилиндров. Я сразу понял, рассматривая корабль, что это сооружение не может и никогда даже близко не приближалось к атмосферам планет. Иначе оно моментально рассыпется, развалится на сотни частей и отсеков, как детский конструктор, как спичечный замок, собранный на песке.
- "Младший Ангел" приветствует свой экипаж. Посадка разрешена. Открываю бронещит на космодром, - прозвучал под потолком другой, тоже женский и приятный голос.
И в эту же секунду прямо перед нами, в корпусе одного из гигантских цилиндров стала открываться светящаяся входная брешь размерами с спортивный зал.
- Кто это сказал? Вроде на звездолете, ... там, на "Младшем Ангеле" - ведь вроде никого нет? - удивленно спросил я у Кайры, как только наши двигатели смолкли и наступила тревожная тишина.
- Он и сказал. "Младший Ангел", - ответила девушка.

Дети врагов

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

День на Альмаре-2 начинался всегда стремительно и бурно, сразу после короткого промозглого и дождливого утра.
Кровавый диск Арьмара внезапно вдруг выкатывался из-за гребней гор, и сразу становилось относительно светло, стихали ветры, прекращался дождь и развеивался туман, поднимаясь к небу тяжелыми, хмурыми облаками.
Тара открыла дверь Елану сразу. Он даже подумал, а не ждала ли она его все утро под дверью?
Тара, как всегда, обрадовалась другу, а вот Маджаг, ее старший брат, при виде Елана иронически заметил:
- Что? Соскучился без моей сестренки?
Маджаг был на три года старше Тары и на два года старше Елана. Ему вот-вот должно было исполниться восемнадцать лет. Это был длинный, худой и костлявый парень, с выцветшими пепельными глазами и ярко рыжими, грязными и запутанными волосами. Он совсем не был похож на сестру, всегда такую чистенькую и собранную, маленькую и стройную.
Хижина ребят была их гордостью, одним из предметов зависти обитателей Песчаной улицы - пулуземлянкой-полудомом, строил которую еще их знаменитый дед. Вросшая в землю по самые окна, она казалась снаружи просто крышей небольшого погреба, но внутри имела целых два этажа по две довольно просторные комнаты. Причем пол верхнего этажа был деревянным, чем могли похвастаться не многие из бедняков и рабочих.

Ходили слухи, что во времена королевской династии, при аристократах и феодалах их дед был довольно известным мастером. Строил повозки, дворцовую мебель и даже тесал ладьи и сбивал речные плоты для купцов.
Но времена дворцов и купцов прошли. Крестьянская революция отменила торговлю, деньги и заводы. А вместе с ними - ладьи, торговые плоты и дорогую мебель.
Теперь, как и требовали комиссары, люди жили проще и ближе к природе: возделывали поля, убирали урожай, мастерили нехитрую утварь в народных мастерских и сдавали все это в пункты народного распределения. А уже оттуда Распределители, Комиссары и Судьи выдавали все необходимое людям по справедливости и,естественно, по общественной значимости их труда.
Ребята знали друг дружку с самого детства. Их познакомили родители, которые дружили втроем, наверное, тоже со времен их детства.
Родители Тары и Маджага любили отца Елана как родного брата, и вместе они хотели приспособить к своим интересам мать Елана.
Но та упорно сопротивлялась, втайне ненавидела друзей своего мужа и даже неоднократно во время семейных ссор грозилась в присутствии маленького Елана донести на них Комиссарам.
А доносить было за что. Ведь эти люди, несмотря на строжайший запрет Революции, всем трудовым людям тратить свои силы и время на пустые и сомнительные дела, увлеченно продолжали идеи деда Тары - известного рецидива, повешенного восставшими еще в первые годы после Великой Революции.
В тайне от всех, Елан даже иногда жалел, что мать так и не донесла. Ведь тогда, возможно, все трое остались бы жить...
- Ты хоть что-то жрал сегодня? Ходишь весь бледный, качаешься, - небрежно процедил Маджаг, продолжая орудовать иглой.
Весь пол этой комнаты был завален лоскутами старой ненужной материи, которые ребята за бесценок выменивали на паек у народного приказчика вещевых мастерских. Брат с сестрой уже второй месяц упорно сшивали эти лоскутки в огромное полотно, а затем старательно вымазывали его особой смесью, состав которой (скипидар, древесная смола и воск) хитроумно разведал для них у Свидетеля Баскара Елан.
Но Елан не желал помогать друзьям в этой затее. Вот и сейчас, смущенно взяв из рук Маджага кусок чуть подсохшей лепешки, мальчик укоризненно произнес:
- Слишком много швов. Расползется и лопнет в небе после первого же порыва ветра. И вообще, ткань слишком груба. Не взлетит ваш шар.
- Мы давно тебе хотели сказать об идее Маджага, - звонко защебетала Тара, сделав знак рукой братцу, чтобы тот не вскипал.
- Он решил не наполнять шар нагретым воздухом, как это делали родители, а использовать легкий болотный газ.
- Чушь какая то! Как газ может быть легче воздуха? Ведь всем известно, что легче воздуха может быть только сам воздух и дым, если его сильно нагреть огнем! - возмущенно вспылил мальчик, которому показалось, что они над ним подтрунивают.
Но девушка, мягко взяв товарища за локоть, пояснила примиряющим голосом:
- Мы проверили это на болотах не раз, Елан. Наш отец не обманывал в своих записях. Там все верно написано. Газ болот намного сильнее тянет оболочку шара вверх, чем горячий дым.
Спорить с подружкой Елан не стал, а только махнул рукой, дожевывая остаток лепешки.
Он немного завидовал друзьям, ведь за умелые руки и быстрые неутомимые ноги Маджага взял к себе на службу квартальный Распределитель харчей. И теперь почти второй год они не знали, что такое голод, и даже умудрялись накопить продукты на обмен для приобретения лоскутков.

- Я сегодня был у Баскара. Он мне рисунок дракона показывал. Говорит, что рисовал со слов очевидцев много лет подряд, - изменил тему мальчик.
- Ну и как? Как он выглядит? - встрепенулась Тара, а ее брат лишь скептически повел головой: мол, не верю я этим старым Свидетелям.
- Да примерно так, как и рисовал твой дед и отец, - вздохнул Елан.
- Только дым и след огня выходит не из клюва дракона, а сзади, из под хвоста.
- Это какая то ошибка. Или причуда самого свидетеля. Я сам помню, когда был маленьким, отец мне не так про драконов рассказывал. Они дышат огнем, и у них взгляд, как молния, - процедил сквозь зубы Маджаг, продолжая шить.
Тара подсела к брату на пол на корточки, взяла вторую костяную иглу с уже заправленной суровой портняжной ниткой и принялась помогать.
- Я дракона сам однажды в горах вот этими самыми глазами в детстве видел. И огонь, который светится возле него. И след дымный по небу. Все видел, - возразил Елан.
- Но вот разглядеть, где огонь горит, в заднице или в пасти - я не смог. Далеко было. А в те молнии, которые он якобы мечет из глаз, я не верю. Это уже магия. Дракон просто зверь, чудной. Как он может взглядом молнии метать? - рассуждал вслух он.
- Ты считаешь, отец врал? Ты отца в пустотрепе обвиняешь? - вскочил на ноги Маджаг, но Тара тут же резко дернула его за платье вниз:
- Прекратите ссориться, мальчики! Никого Елан не обвиняет. Я вот лично тоже в молнии не шибко верю. Тут какая-то ошибка, братец, - возразила она.
- Господи! Каждый день с тобой об этом спорим. Вот тогда ответь, почему они втроем погибли, если дракон молнии не метал? Может вы еще скажете, что наши отцы были слабаками? Может скажете, что они с шаром не справились? Так я вам вот что сразу скажу: на этих шарах еще наш дед и еще его отец летал, пока Революция полеты не запретила как ненужную аристократическую забаву.
- Ну, при чем тут их смелость, сила и умение? - примирительно взмолился Елан извиняющимся голосом:
- Мало ли что с шаром возле вулкана произойти могло. Могло камнем горящим из жерла угодить. Могло ветром на острый пик или даже на само жерло Горбатой Горы отнести. И дракон мог просто когтями, клювом и крыльями эти тряпочки порвать. Ох, не верю, ребята, я больше этим тряпочкам, - вздохнув, с грустью и подчеркнутым сожалением закончил он.
- К слову о Горбатой Горе. Старые люди говорят, она опять пробуждается. Стало часто трясти. И на дальние луга недавно ночью пепел выпал, - ловко изменила тему девочка.
В этот момент во второй, малой комнате послышался какой-то шум.
- Ах, вот они, вся компашка в сборе, мерзавчики! - презрительным пинком отворяя внутреннюю дверь, ввалился в комнату пузатый Смиряющий. Тот самый, который несколькими часами раньше поймал мальчика на болотной улице.
Вслед за стражем порядка шел тщедушный, весь укутанный в недешевые меха, снятые с плеч какого-то аристократа, Комиссар. Глаза у Смиряющего были красные. Видимо, он еще так и не ложился спать.
- Вот, смотрите сами, товарищ! Я как отпустил мальца, так за ним до сих пор и следил. А соседи говорят, они тут всегда собираются. И все тащат и тащат сюда тюками всякую ненужную дрянь.
- Разберемся. Если рецидивы или пособники - накажем. Если чем полезным или безвредным заняты, может, даже выдадим наградной паек, - усмехнулся Комиссар, отстраняя Смиряющего и брезгливо трогая ногой полотно, лежащее толстыми складками по всей комнате.
- Это что такое? Для чего?
Елан сразу побледнел от испуга. А Маджаг, презрительно смерив его взглядом, мол, хвоста привел, дурак, повернулся к вошедшим и виноватым тоном сказал:
- Да какие же мы заговорщики, высокополезный товарищ Комиссар? Мы, наоборот, на себя народно полезную и важную инициативу взяли. Паруса шьем, чтобы потом на плотах, как давно было предложено, всех желающих сплавлять к берегу моря, - не краснея и даже не запинаясь безбожно врал он.
- Вы, товарищ, не верьте, не верьте ни единому слову! Я давно эту семейку знаю. Они - дети врагов народа. Их родители строили шары тайком, несмотря на строжайший запрет, - перебил парня Смиряющий, заискивая перед начальником.
- И как же вы собирались плоты через перевал, через горы тащить? Неужто Смиряющий прав - на шарах? Га-га-га! - засмеялся Комиссар, присаживаясь на корточки возле Тары и больно беря ее подбородок в свою ладонь.
- Зачем тащить плоты в гору? Мы с собой легкие паруса и веревки понесем. А лесов и на той стороне гор найдется не мало. Там и сделаем плоты у ближайшей реки, - продолжал врать юноша.
- Сладко врешь. Ладно, собирайтесь, пойдете втроем со мной, - приказал он, отпуская подбородок девочки.
- Куда с вами? Мне скоро на работу, к Распределителю пора! - взмолился Маджаг.
- Молчать! Как разговариваешь с самим Народным Комиссаром, урод?! - взревел на него Смиряющий и резким пинком подтолкнул парня к двери.

Холодный Альмар уже добрался до зенита, большим, кроваво-красным диском просвечивая сквозь клубящиеся над землей облака и липкий туман.
Некоторые особо ленивые облака порою проплывали над домами так низко, что, казалось, они вот-вот зацепятся за крыши или за деревья.
Однако на улице стало заметно теплее, и теперь даже птицы, обрадовавшись этому, носились над самыми головами прохожих, гадя налету прямо на них и весело, беззаботно щебеча.
Смиряющий крепко впился в плечо Маджага, а другой рукой тащил за локоть, впрочем совсем даже не упирающегося Елана.
Девочка шла рядом с Комиссаром, чуть позади них. Они о чем-то тихо беседовали, и тщедушный, щербатый и сутулый мужчина то и дело коварно улыбался и похлопывал ее по попе и талии.
На улице редкие прохожие злорадно косились им вслед. Про этих сирот в народе давно ходили разные слухи.
К счастью, большинство жителей города в это время трудились на полях, в мастерских или на карьерах, где добывали уголь и железную руду.
Раньше, говорят, было еще два других, дальних карьера. Ближе к вулкану. Там добывали малахитовый порошок и олово. А затем из них на фабрике Евутана выплавляли бронзу и делали разные красивые и практичные вещицы. От простейших блюд, лампад и ложек до дорогих инструментов, великолепных ножей, кинжалов и наконечников стрел.
Но во время Революции справедливые рабочие, как и было сказано в Учении, фабрику разрушили "до основанья, а затем..." Затем они сожгли усадьбу Евутана, все древние архивы с рецептами и планами изделий. А ненавистных Знатоков выплавного, огневого дела - прихвостней Евутана и его самого - повесили.
Говорят, в назидание потомкам их иссохшие на ветрах трупы еще долго болтались над пепелищами усадьбы...
Теперь все ножи и наконечники стрел в Свободной Народной Республике делают только из железа. Железо, как известно, ржавеет. К тому же железо без специальных добавок - очень мягкий и пористый металл.
Говорят, прежние кузнецы умели ковать железо даже крепче, чем бронзу. Но кто же теперь это сможет проверить?
Народный комиссариат находился почти в самом центре города, на Бескрайней площади. На самом деле Бескрайняя площадь была просто грязным и вонючим пятачком в ложбинке между трех холмов, куда по улицам Песчаной, Харчевой и Рабочей стекалась ручьями вся мирская грязь и отходы человеческой жизнедеятельности.
И вот в самом центре этих зловонных луж возвышалось единственное в городе чудом устоявшее против шквала народного гнева двухэтажное здание королевской префектуры. Постройка была каменная, с почти метровой толщины стенами еще тех давних эпох, когда в цемент для крепости добавляли яйца птиц. Поэтому разрушить ее до основания и даже сколько-нибудь существенно кирками и ломами не удалось.
И негодующие трудящиеся быстро переключили свой гнев на другие, более податливые символы поверженного королевства.
Пройти через лужи и грязь ко входу в комиссариат можно было только по длиннющим качающимся деревянным мосткам, небрежно переброшенным над площадью с камня на камень.
Брезгливо зажимая нос тряпочкой, комиссар подтолкнул девочку вперед вслед за ребятами и Смиряющим.
Тому, к его великому сожалению, пришлось отпустить мальчиков идти перед собой, чтобы самому не упасть в грязь.
- Работаешь, стараешься для своего народа, а эти жалкие и никчемные людишки даже не могут площадь почистить в знак благодарности собственным лидерам, - с отвращением морщась, процедил Комиссар сквозь зубы.
Пузатый верзила с арбалетом в руках, стоящий перед входом в комиссариат, подобострастно отстранился, безмолвно пропуская начальство.
В довольно обширном холле, тускло освещаемом четырьмя коптящими в нишах стен смоляными факелами, Комиссар неожиданно закричал на Смиряющего пронзительным и визгливым бабьим голосом:
- Все. Свободен! Пошел вон, любезный. Это дело государственное. Не для твоего рыла.
Тот остолбенел, отшатнулся в сторону и, понурив взор, согнувшись в три погибели, униженно поплелся прочь.
В рабочие покои Комиссара поднимались уже втроем, по скрипучей расшатанной веками деревянной лестнице.
Впереди мальчишки, затем девочка, а потом - Комиссар.
Вокруг бегали какие-то люди и было довольно сумрачно. Елан даже подумывал сигануть прочь. Но что тогда будет с товарищами?
- Апартаменты комиссара оказались на удивление опрятной и чистой комнаткой в самом конце длинного коридора с высокими дверями.
Елан прежде никогда в жизни не видел таких длинных и высоких коридоров, а тем более таких чистых и опрятных комнат.
Стены здесь были аккуратно побелены мелом, пол выстлан ровными и прочными досками, которые даже и не думали поскрипывать под ногами. Чувствовалась работа еще старинных королевских мастеровых.
В углу, у небольшого окошка, застекленного мутным и пыльным стеклом (больших стекол на Альмаре делать не умели) стоял удобный и широкий деревянный стол, а перед ним и сразу же за ним - несколько довольно удобных старинных деревянных скамеек с резными спинками художественной работы.
Мужчина шумно высморкался в ту же тряпочку, которую он держал в кармане своего мехового платья, и без лишних слов, знаками предложил ребятам рассаживаться, где им нравится.
Те удивленно переглянулись, но не стали себя долго уговаривать, тесно сбились в кучку в самом дальнем углу скамейки.
- Значит, вы и есть те самые дети врагов народа, о которых в городе рассказывают столько сплетен? - ехидно усмехнулся Комиссар.
- Признаюсь, я давно поручил своим людям наблюдать за вами, - не торопясь сообщил он, с удовольствием наблюдая, как бледнеют в красном пламени арангового масла лица ребят.
Он внезапно нагло уселся на край своего стола, небрежно свесив ноги в сторону своих пленников.
Затем после небольшой паузы, позволив им как следует напугаться, так же не торопясь продолжил:
- Конечно, преступления ваших родителей не доказаны. Они просто пропали в горах. Мы можем, например, считать, что они под обвал попали или по неосторожности сгорели в вулканическом пепле, когда искали кварц или иные полезные камни в горах. Верно? - испытующе посмотрел он на ребят, окончательно сбив их с толка.
А затем внезапно закричал на них визгливым и срывающимся голосом:
- Но можно и другое сказать. Народ поверит своим лидерам. Нам поверит. И про вас можно все народу сказать. Про тряпки, из которых вы втихую новый шар мастерите. Про то, что вы практикуете магию - пошли по стопам своих родителей, а подлый рецидив Баскар - ваш главарь и учитель. Хотите так?!
А затем, вдруг тихо и вкрадчиво:
- Представляете, как обозлятся простые работящие, честные люди, узнав, что пока они до седьмого пота, до мозолей трудовых за паек своим деткам работают, чьи-то детки строят бесполезный и опасный для Народа шар! Шар, на котором они хотят дерзнуть возвысится над землей, над людьми, над простыми трудолюбивыми братьями. Возвыситься и лететь над ними как птицы, и смотреть на них свысока, - с нескрываемым наслаждением мечтал он вслух.

Первой что-то сообразила Тара:
- Не надо так. Что мы должны сделать, Комиссар? - дрожащим, напуганным голоском спросила девочка.
Тот вскочил со стола и нервно забегал по комнате.
Туда-сюда. Туда-сюда. Словно камень, подвешенный на веревке.
- Так то лучше, мальцы. Гнев народа может быть не только карающим. Гнев народа, это сила, которая может быть вашим союзником, - тараторил он заученные слова.
И затем, когда немного успокоился, вдруг подсел к ним почти вплотную на скамейку и возбужденно зашептал:
- Я ведь вам могу быть полезен. Могу полотно для шара подогнать хорошее. И веревки, и воск, и топливо для горелки. Что там еще потребуется для этого? Говорите! Не стесняйтесь! - шептал мужчина удивленным и напуганным ребятам.
- Оружие вам посильнее, чем вашим глупым родителям в этот деле понадобится. А у меня, между прочим, парочка тяжелых арбалетов припрятана. Тех, которые мечут не деревянные стрелы, а бронзовые с коваными железными наконечниками. И стрелы к ним древней выделки, такие твердые, что камень царапают, - совсем приблизил голову он к ребятам.
- Но вот за это будет уговор один: не убивать дракона. Только выследить, где его логово. Понятно? Мне нужно яйцо или еще лучше - маленький детеныш дракона. Вы мне яйцо, детеныша, а я вам материалы на шар. Двойной паек. Теплую одежду. Лады?
- Зачем он вам, этот детеныш? - облизывая пересохшие губы спросил Маджаг
- Ты что, совсем идиот, малец?! - вскочил и забегал нервно по комнате Комиссар.
- Ты совсем ничего не понимаешь? Да если мы с тобой, если я с вашей помощью приручу дракона... Мы... Я... Мы с вами вместе станем главными в Республике. С ручным драконом мы не только Верховным Комиссариатом и Верховным Судом, но и всеми другими дикими народами будем повелевать! С драконом мы станем сильнее свергнутого Короля и его рати! Я и вы - мои будущие слуги. Ясно?

Прощай Овалон

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Когда я увидел Звездолет на экране, меня поразили его размеры и хитрые сплетения его ажурных конструкций.
На Земле, в фантастических книгах и фильмах, звездные корабли обычно обтекаемой формы, ввиде диска, шара или остроконечного цилиндра. Видел я рисунки фантастических кораблей состоящих из нескольких больших шаров наподобие детской игрушки, нанизанных на общий стержень.
"Младший Ангел" больше напоминал огромный, полукилометровый железнодорожный мост, собранный из ферм, балок, каких то труб, обильно обвешанных цилиндрами, блинами, шарами и другими металлическими формами самых разных размеров и ориентации.
Трудно было понять, где у этой конструкции перед, а где зад. Если это солнечный парусник, как говорил капитан, тогда откуда у нее выпускается парус?
ЭРКа причаливала примерно минут двадцать, то включая, то выключая двигатели, дергаясь в разные стороны и очень вяло поворачиваясь вокруг продольной оси.
Казалась она старательно примеривается, обдумывает, как же ей поудобнее вписаться в светящуюся прямоугольную пасть открытого для нее космодрома.
Тем временем мы все приближались и приближались к "Ангелу", и вскоре я, наконец, смог оценить истинные размеры этого сооружения.
Наблюдая происходящее, я не мог удержать в себе восторг, то и дело дергая Кайру и что-то ей говоря как маленький.
Наконец, почти тридцатиметровый диск ЭРКи вписался в проход, в который, впрочем, наверное можно было бы засунуть четырехэтажный многоквартирный дом.
ЭРКа пару раз взвизгнула двигателями, окончательно сбросив скорость, и степенно, в темпе велосипедиста вплыла в космодром звездолета.
Вокруг, на экранах кругового обзора замелькали какие-то металлические стены и колонны. В углу, слева от нас я увидел закрепленный к полу трехметровыми захватами серый диск такой же, как и наша, второй ЭРКи.
Раздался неприятный скрежет металла, затем глухой удар и сильный толчок. Потом наступила полная тишина.
На заднем экране я увидел, как закрывается входной бронещит размерами с дом.
- Корабль старый. В затворах щита могла скопиться пыль. Если давление в бункере космодрома не восстановится, будем открывать щит, продувать затворы и рельсовые пути щита воздухом, а потом пробовать закрывать опять, - громко пояснил капитан. Ребята слушали его с неподдельным вниманием, и я понял, что наше обучение уже началось.
- А если эта процедура не поможет восстановить герметичность? - спросил кто-то из мальчиков спереди.
- Тогда будем выходить в скафандрах. Они в шлюзовой камере, в шкафах по правую и левую стену от выхода, - пояснил капитан.
Но вскоре уже знакомый нам голос ЭРКи бойко сообщил:
- Герметичность в бункере проверена на двойном давлении. Можно открывать шлюз кабины.

Корабль оказался нескончаемым лабиринтом всевозможных туннелей и коридоров, прерываемых через каждые пятьдесят метров бронированными шлюзами, открывающимися только на время прохождения людей. Разобраться в этих металлических катакомбах без карты было просто нереально, и поэтому капитан приказал первоначально всем держаться только в районе жилых модулей и без необходимости никуда не уходить.
Жилой блок был намертво пристроен к центру управления. Это была сравнительно небольшая часть сооружения, вмещающая двадцать одноместных кают, соединенных общим кольцевым коридором, хранилище пищи и воды, небольшой спортзал, совмещенный с крохотным плавательным бассейном и плавно переходящий в вечнозеленую оранжерею-теплицу-сад. В этой части Звездолета имелись резервный генератор энергии и резервная система жизнеобеспечения, которая, впрочем, включалась только в случае отделения модуля от всего остального корабля.
Я смотрел на все это огромными, круглыми глазами, попутно вспоминая недавние слова Ланны: "Люди часто не задумываются над тем, что такое межзвездный перелет на самом деле. Но чтобы он удался, должны успешно сработать миллионы и миллионы всевозможных устройств, расчетов и технологий."
Ребята, тоже привыкшие к миру волновых и субатомных машин, к миру Сети и сверхразумного искусственного интеллекта, тоже с нескрываемым любопытством и невероятной гордостью рассматривали этот музейный экспонат звездоплавания.
- Теперь я понимаю, почему от таких технологий отказались, - признался вслух Велиар:
- Построить такого металлического монстра, да еще обеспечить невероятную надежность каждой мелочи всего лишь для полета двадцати людей...
- И это тоже. Но еще дело в энергии. Звездолет прямого луча постоянно прыгает в подпространство. Но между прыжками он находится в обычном пространстве и может собирать рассеянный в космосе свободный водород для своих термоядерных реакторов. А эти корабли замыкают себя в гравитационный кокон, и им на всем пути неоткуда брать топливо, кроме собственных запасов, - пояснил капитан.

Каюты оказались очень скромными помещениями, имеющими только нишу для спанья, небольшой встроенный шкафчик и огромный смотровой и одновременно коммуникационный экран на всю стену. По существу эти каюты почти не отличались от тех, что я видел на виртуальном корабле, если не считать того, что здесь все было физически-материальное: стены, койки и, конечно же - я сам.

Нас с Велеком капитан почему-то разместил в одной из двух двухместных кают называемых семейными.
Мальчишка, было, заартачился:
- Пусть живет вместе с Кайрой, им будет чем заняться от скуки.
Капитан строго посмотрел на него, но затем равнодушно ответил, словно и не заметил его намек:
- Нам некогда будет скучать. Это пожелание твоей мамы и его супруги. Вы теперь одна семья. Он твой второй отец. Ясно?
Велиар смутился, а я, наконец, впервые за много дней почувствовал себя счастливым. Ведь, значит, Ланна не забыла про меня, раз настояла сохранить мою связь с ее старшим сыном.
Когда мы остались вдвоем, паренек сказал:
- Извини, Алехандрэ, что, я неудачно выразился. Я тоже тебя теперь люблю, но Кайра... Она сейчас, без нашей мамочки для тебя была бы важнее.
Я вспылил и чуть было не отмочил ему звонкую затрещину. Но вовремя спохватился, вспомнив, что это совсем не земной мальчик и чувство собственности на людей для него неведомо. И поэтому только печально сказал в ответ:
- Спасибо за твою жертву, но я люблю только нашу мамочку. Другая женщина, а тем более молодая девчонка, мне не нужна.
Ребенок ласково обнял меня и, прижавшись к моей груди щекою, прошептал:
- Мы все друг друга любим. Семья не разрушается расстоянием. Но ты, я думаю, совсем не прав. И мама наша будет думать так же. Ведь маме не станет хуже, если вдали от нее вы будете счастливы с другой, хорошей женщиной. Правда?
Отвечать на этот вопрос я не стал...

Семь долгих дней мы, как муравьи, носились, ползали и лазали по всему кораблю, направляемые и подгоняемые пожилым капитаном. Тот оставлял нам время только для еды, небольших ежедневных отчетов о проделанной работе и сна.
За эту неделю я узнал о звездной технике, о физики и астрономии так много, сколько, наверное, не смог бы изучить, окончив земной аэрокосмический ВУЗ.
Капитан нагружал нас всех настолько, что мы едва могли в конце вахты дотащиться до своих спальных ниш.
- Корабль очень старый. Пока мы рядом с родной планетой, мы должны все тщательно проверить и настроить.
Не приведи Господь, ребята, нам в чем-нибудь ошибиться или что-то недосмотреть перед отлетом, - настойчиво повторял он, раздавая все новые и новые задания.
К своему удивлению я узнал, что Корабль, как впрочем и ЭРКа, создают нормальную искусственную гравитацию только в жилых помещениях. Они это делают, как объяснил капитан, "обратной полуволной своих двигателей" - это вместо того, чтобы гасить обратную полуволну. Поэтому, в бесконечных служебных переходах и туннелях, ведущих к различным устройствам, механизмам и модулям, нам приходилось буквально ползти на руках, держась на пристенные поручни. На самом деле, как потом выяснилось, в полете мощности этого "второго, паразитного гравитационного лепестка волны" было достаточно, чтобы накрыть искусственной гравитацией весь звездолет. Но капитан умышленно мучил нас, заставляя по двадцать раз в смену покидать притяжение и окунаться в невесомость.
На восьмой день, когда все проверки и приготовления были закончены, капитан сообщил, что, оказывается, все, что мы делали вручную, он параллельно, на своем капитанском мостике дублировал и перепроверял с помощью автоматических дистанционных систем.
Но и это было еще не все. Подобно известному земному литературному роману, капитан торжественно сообщил всей команде:
- К нам едет ревизор Совета Планеты. Его одноместный челнок уже вошел в шлюз. Встречайте.

К моему непередаваемому восторгу, ревизором оказалась моя Ланна. Почти целый день она, словно и не замечая меня и сына, как мальчик лазала и ползала вместе с пожилым капитаном по всему кораблю. Затем пообщалась с Велеком наедине. И когда я уже было решил выкинуть ее навсегда из головы, вызвала меня по внутренней связи на центральный пост.

Маервлик сразу же ушел прочь, забрав с собой за локоть Кайру и двух ребят, возившихся у круговых обзорных экранов. И мы опять остались с Ланной наедине.
Молчание длилось томно и долго. Ланна, глухо завернутая в белую, подчеркнуто строгую и простую тунику, впервые выглядела для меня как инопланетная, далекая и прекрасная знатная женщина.
Она явно ждала от меня каких-то слов.
- Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас одумался и остался? - решился я, наконец, задать роковой вопрос.
- Это был твой выбор. И у тебя было время передумать, милый. Боюсь, если ты поступишь так сейчас, ты всех подведешь, и на Овалоне тебя просто не поймут, - едва заметно вздохнув, негромко ответила она.
- Я люблю тебя и не представляю, как теперь, после всего пережитого нами и увиденного мною, я смогу жить на Земле, - признался я, придвигаясь к ней навстречу, что бы обнять.
Но супруга медленно отстранилась, ответив:
- Я тоже тебя люблю, милый. Но что сделано, то уже сделано. И мне будет немного легче. Ведь ты подарил мне сына...
Я чуть не заплакал при этих словах.
Но тут внезапно вспомнил и, встрепенувшись сказал:
- Послушай, Ланна! Это очень важно. Боюсь, что Велиар задумал убежать с Корабля со мною на Землю.
Женщина тяжело вздохнула и отвернулась.
А затем уже говорила со мной дальше совсем другим, чужим, официальным голосом, словно она не мать, не жена, а только ревизор Правительства:
- Это было предсказано заранее. Думаешь, мы здесь совсем дураки?
- Как? Как это возможно? Это же ужасно и аморально, - едва не закричал на нее я.
- Это с ваших, земных позиций аморально. Вы там привыкли считать детей инвалидами, требующими постоянной опеки и ограждения от всех трудностей. Велиар имел восьмой сан, а сейчас вам всем условно присвоен двенадцатый, конечный сан воспитания Личности. Люди такого уровня развития имеют право сами решать, где и как им жить, милый.
Я остолбенел и не верил своим ушам.
- Значит? Значит, все это было заранее, за долго до нашей встречи продуманно и просчитано? Причем во всех возможных вариантах? На случай, если я решусь остаться или вернуться, или, возможно, даже что-то еще? - ошарашенно бормотал я, а Ланна, иронически усмехаясь, молча кивала головой.
- Значит, ваша Сеть или ваш стратегический компьютер просчитал и нашу встречу с мальчиком, и наши возможные взаимные чувства, а затем... Затем все, что мне казалось случайным, происходило по строго выверенному плану?
- Почти так, милый. Кроме человеческих чувств возникших между вами, - подтвердила она.
Я совсем запутался:
- Ничего не понимаю. Это его решение или хитроумный план Правительства?
Ланна горько усмехнулась, и по ее щеке скатилась одинокая слеза. Она подошла ко мне внезапно взяла обе мои ладони в свои горячие, сухие ладошки и сказала задумчиво и печально:
- Кто же станет подстрекать такого молодого мальчика совершить такой поступок? Это было бы, действительно, аморально.
Я обнял ее, и она уже не сопротивлялась, заплакала совсем беззвучно, обжигая мое сердце слезами падающими, на мою кожу.
- Но ведь вы, как я понял, ваше Правительство, Капитан, даже не будете ему мешать, если он решится сам? - спросил я, когда она немного успокоилась.
- Дети, обычные Оволонские дети, время от времени попадали на Землю в силу тех или иных катастроф и трагедий с родителями. Обычно это заканчивалось для них очень плохо. В данном случае появляется уникальный для истории шанс разместить нашего уже вполне психически и физиологически сформировавшегося подростка на Земле под опекой надежного, проверенного и, главное, - любящего его человека. Специально толкать вас на это никто не будет. Но и мешать... Мешать тоже нет.

Ланна ушла из моей жизни так же внезапно и решительно, как и ворвалась в нее несколько лет назад на Земле. Она просто обняла меня, поцеловала в губы и решительно оттолкнула прочь. Повернулась и ушла на космодром Звездолета.
Больше я ее уже никогда в жизни не видел. Только спустя 14 лет, в самом конце перестройки, узнал от нашего с ней сына Дарсиара, прилетевшего ко мне на Землю, что она погибла в горах Овалона, спасая детей в леднике, через двенадцать лет после нашей разлуки. Но это уже совсем другая история, описанная мною в повести "Каникулы с отцом в Аду"...
... А пока. Пока "Младший Ангел" покидал систему звезды Овалком.
Раскрыв перед собой невероятный, двадцати километровый солнечный парус из тончайшей, блестящей металлической фольги, мы прошли ряд планет, выскочили за пояс астероидов, а затем начали предварительный разгон, необходимый для включения маршевого двигателя.
Примерно на семнадцатый день после начала разгона Солнце Овалона превратилось на экранах в большую, яркую и печальную звездочку. Все это время мне было очень плохо на душе, и я все делал в каком-то сне.

Кайра и Велек основательно поддерживали меня. Мы очень быстро перезнакомились и подружились со всем экипажем. Ребята оказались такими замечательными, что я все время ловил себя на мыслях, как я буду жить там, на Земле без таких ребят и без такой невероятной дружбы?

Маервлик не щадил нас ни на секунду, заставляя учить самые разные вещи, что называется, - назубок. Особенно доставалось Велеку и Кайре. Велеар, несмотря на свой юный возраст, уже почти разобрался, как отдавать команды искусственному интеллекту Звездолета, как прокладывать и проверять курс, как контролировать модули и системы корабля. Кайра помогала капитану с общим управлением, осваивала функции аналитика и помощника при принятии решений.

Как объяснил мне Велек, "Младший Ангел" теоретически мог выполнить всю работу сам. Но если что-то будет не так, он не сможет сам себя починить и даже не сможет понять причину ошибки. Поэтому, отдавая команды, экипаж должен был постоянно проверять и перепроверять все действия Корабля, следить за работой его реакторов, двигателей, систем ориентации и жизнеобеспечения.

В конце семнадцатого дня, если можно считать сутки по условному корабельному затемнению отсеков на ночь, Маервлик собрал всех в зале капитанского мостика и сказал:
- Мы вышли из зоны критического тяготения звездной системы Овалон. Велиар, отдай команду кораблю.
Паренек гордо улыбнулся, подошел к круговому экрану по курсу движения, где прямо перед нами ослепительно сверкал в свете уже далекого Овалкома двадцатикилометровый зеркальный парус из фольги.
- Сбросить парус.Оба главных реактора - режим форсаж. Включить гравитационно-изолирующие ускорители. Проложить курс на звезду Альмар, - немного взволновано произнес он на своем певучем и красивом языке. И я в который раз наслаждался своим пониманием этой необычной речи.
Сорок шесть едва заметных вспышек на фоне звезд известили нас о взрывах, которыми корабль оборвал сорокакилометровые тросы удерживающие перед нами гигантский солнечный парус.
Вокруг возникло едва различимое на экранах синеватое свечение, и звезды стали светить слабее, словно через пелену тумана.
Древний звездолет безмолвно выполнил приказ юного пилота, нашел ориентиры по рисунку созвездий, проложил курс, включил гравитационный кокон и пошел к Альмаре, в восемьдесят шесть раз обгоняя свет...

Маджаг

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Назад на свою песчаную улицу ребята шли угрюмо и молча. Хмурый день Альмары подходил к концу, и на улицах городка появлялись усталые и грязные люди. Некоторые из них, то ли ничего не различая после изнурительного труда, то ли просто чтобы сорвать злобу, наталкивались на ребят, грубо отбрасывали в сторону, и попутно обливали трудно воспроизводимым матом.
Маждаг, обычно душа и голова компании, теперь задумчиво плелся позади Елана и Тары.
Подростки то и дело нервно оборачивались в его сторону, но позвать к себе или остановиться и подождать не решались.
Моджаг был бы стройным и мускулистым, и конечно же красивым парнем и если бы его как следует кормить пару месяцев подряд, а так же желательно отмыть и одеть во что-либо приличнее обносков.
В свете заходящего за горы красного солнца, его глаза на узком и решительном лице выразительно поблескивали двумя кровавыми брильянтами.
Но Елан знал, не раз разглядывая эти глаза в упор при свете масляной коптилки, что на самом деле они были не красными, а какими -то иными - цвета, истинного названия и вида которого народ этой забытой богом планеты никогда не знал.
По сравнению с Тарой и Еланом, Маджаг выглядел уже взрослым мужчиной. Ближайшей зимой его призовут на общественно полезный труд. И если определят на каменоломни или на поля обрабатывать каменистую, промерзшую землю, - тогда времени и сил на задуманное у него уже не останется.
Дети знали это и немного сочувствовали парню. Но с другой стороны, работа принесет Маджагу и Таре
ощутимую прибавку в еде и в купонах на одежду, и обувь. Иногда Елан хотел бы просто плюнуть на все и скорее отправиться куда-нибудь на шахту или на ремесленный заводик, выплавляющий топоры, пилы, молотки и гвозди.
Заодно и послать подальше спятившую после гибели отца, ворчливую, безразличную и жадную мать. Ведь работникам, особенно молодым, часто отдавали для жилья халупы умерших стариков.
Но при этих мыслях у мальчика всегда тоскливо сжималось сердце: "Как она будет без меня жить одна? В холодной покосившейся хижине... Одна, на старческое пособие..."
Больше всего на свете мальчик боялся однажды придти в свой отчий дом и увидеть мать мертвой, бездыханно лежащей остывшей кучкой мусора на сыром, земляном полу. Думать об этом не хотелось. Ему все еще верилось, что однажды, может быть через пару лет, мать придет в себя. Вспомнит про сына. Приласкает. Просто обнимет, как в детстве, и прижмет к груди. Скажет пару теплых слов о пропавшем в горах отце...И за этот воображаемый миг он готов был бы терпеть ее безразличие, голод, воровство. Только бы он настал когда-нибудь, этот миг...
На перекрестке Болотной и Песочной улиц Маджаг сам нагнал ребят и резко дернул Елана за плечо.
- Куда так спешишь? Думаешь, дома нас с подарочками ждут? - иронически процедил он, знаком руки пресекая упрек сестры.
Таре тоже не нравилось это грубое обращение братца к товарищу. Истинная причина такого поведения парня была проста. Маджаг считал, что в гибели их родителей как-то виновна мать Елана. Старуха долго грозилась сделать донос. А потом, вдруг, после исчезновения мужа и родителей Тары и Маджага, свихнулась. С чего бы это?
Честно говоря, и сам Елан иногда подумывал о такой возможности. И тогда, в минуты отчаяния и боли он готов был удавить мамашу собственными руками. Но, с другой стороны, убедительных доказательств таким суждениям не было.
В городке пропавшую троицу больше уже никто никогда живыми или мертвыми не видел.
Просто, в одно полузабытое утро они собрались вместе и ушли с вещевыми мешками в горы, - якобы для охоты за меховыми крысами, которых летом всегда множество шныряет в нагорных лесах.
Если бы родителей арестовали комиссары или застукали за чем-либо противозаконным Смиряющие или лесные егеря, их бы обязательно притащили в город, вероятно, основательно избитых и как кусачих собак обвязанных с ног до головы веревками. А затем пытали бы и публично казнили плетями или даже повесили бы в назидание другим желающим...
Но родители просто исчезли в горах.
И это было странно. Потому что потом, спустя два долгих года, никто из охотников и промысловиков так и не нашел их костей или вещей, или хотя бы лоскутков материи на деревьях и скалах от погибшего шара.
- Чего ты злишься? - вступилась за товарища девочка.
- А чего вы прете домой как тупые твари, так, словно только что не общались в управе с комиссаром? - ответил вопросом на вопрос Маджаг.
- Ты считаешь, что там нас может ждать сюрприз? - нарочно не замечая грубости спросил Елан.
- Нет! Подарочек! Вот придем домой, а там нас встретят соседи во главе со старостой улицы и Смиряющим с венками нагорных цветов! Ха-ха-ха! - наигранно хохотал юноша, и внушительно повертел пальцем у виска, показывая на Елана.
- Глупости все это. Если бы Комиссар хотел нас схватить, лучшего момента, чем в управе, было не придумать. Сказано же было, что он теперь вроде как наш союзник. Даст материю, нитки, веревки, смолу. Мы теперь, вроде как строим шар для него, - рассудительно возразила Тара, скептически поглядывая на брата.
- Да, конечно. Союзник. Жди и мечтай! Я не верю властям. Особенно этим, народным служителям. Выскочкам недоделанным. Что, сестренка, забыла чему отец про них учил? - перебил он девочку, резко отталкивая плечом Елана от сестры в сторону.
- Ты чего дерешься? Тебе что, злость сорвать не на ком? - возмутился было тот, но девушка дернула его за руку.
- Тихо мальчики! Мы компания или что? Тоже мне, момент выбрали...
Убеждение подействовало. Елан замолчал, а Маджаг тяжело и шумно выдохнув воздух из груди, примирительно процедил сквозь зубы:
- Ладно уж. Что поделать, если кроме этого сопляка больше никого толкового нет. Но все равно, это не правильно. Нам следует обсудить ситуацию, а не тупо бежать домой.
И это его невольное признание "толкового сопляка" окончательно удовлетворило Елана. "Сопляк так сопляк. Главное, что хоть полезность мою признает..." - подумал мальчик.
Домой, на Песчаную улицу отсюда не пошли. Наоборот, резко направились вниз по болотной, - к окраинам города.
Там, за пустырем и развалинами графского каменного строения начинался низкорослый болотный лес.
Под его деревьями в сумерках кровавого заката можно было бы спокойно разжечь костер, а если повезет, то даже убить острой палкой и поджарить на костре болотную крысу.
Самого графского замка дети уже не застали. Его разрушил до основания, как это в песнях и пелось, негодующий восставший люд. Говорят замок был большой, старый, в четыре этажа. Да еще был окружен каменной стеной в два человеческих роста. Говорят, замок держал осаду восставших почти целый год - пока не кончились запасы еды и арбалетных стрел.
Тогда его взяли, что называется, - голыми руками. Правда, по слухам и тогда охрана и прислуга замка вместе с графом и его семьей ожесточенно сопротивлялись и покромсали в рукопашном бою тьму народа...
Вот за это их всех, кто уцелел после штурма, и забили на площади плетями до смерти. А каменные строения Народный Совет постановил разобрать до основания на ремонт городских трущоб. Говорят, после восстания еще девять лет графский замок и стену разбирали все кому не лень.

Погода была пасмурная. Вечерело быстро. К тому же вдруг пошел противный мелкий дождь, а от нагретых за день болот по руинам пополз довольно густой туман.
Поэтому решили к болотам не ходить. Кто его знает, какой злобный люд на окраинах города может шляться в тумане...
Устроились для беседы на окраине бывшего графского парка. Спрятались от моросящего дождя в чудом уцелевшей от вандалов накренившийся набок каменной беседке.
Крыша строения была сводчатая, очень умело собранная из обтесанных хитрым образом каменных блоков. Блоки были массивные, тщательно пригнанные друг к дружке на старинном известковом растворе, рецепт которого уже давно утерян.
Разобрать это строение на камни никто так и не решился, потому что стоило только нарушить целостность массивного сводчатого купола, и все эти горы камня обрушились бы смельчаку на голову.
Маджаг, который всегда таскал с собой огниво, на этот раз, как назло, забыл его. Поэтому все просто расселись под сводами беседки на холодные камни и, зябко кутаясь в свое тряпье, напряженно молчали, выжидающе посматривая друг на друга.
- Комиссар явно что-то скрывает. Ну, на какой черт ему яйцо дракона? Вот вы, мальчики, верите в эту историю про ручного дракона, про правление миром? - осторожно начала разговор Тара.
Ее братец только скептически покачал головой, а Елан, задумчиво вздохнув, негромко ответил:
- Чушь собачья. Это он явно нам для отвода глаз наплел. Весь расчет в том, что если мы решим донести, в эту чушь никто не поверит, а нас обвинят в наговоре на Народного Человека.
- А с другой стороны, если мы сами поверим в эту чушь, то будем усердно строить шар, пока... - задумчиво поддержала мальчика Тара.
- Пока что? - строго потребовал Маджаг.
- Пока будем его строить. А потом... Потом мы ему станем не нужны. Ну, зачем ему дети на шаре, если есть сам шар. Верно? - завершила мысль девочка.
- Может быть и так. Но что-то сомневаюсь я, что комиссар решится сам на шаре взлететь. Это же сразу обвинение в магии. Почти-что государственная измена! Да и риск какой... - возразил Елан.
- А главное зачем?! Зачем и куда ему лететь на шаре, если не стрелять в дракона? - внезапно дружески хлопнув Елана ладонью по плечу, поддержал Маджаг.
- Странно все это. Странно и непонятно. Честно говоря, когда нас застукали, я уже совсем было отчаялась. Думала назад, из подвалов управы живыми нас не вынесут... - отозвалась девочка.
- Есть одна версия. Совершенно дикая. Если нужно, могу рассказать. Только это... Это для нас и все... - настороженно озираясь в туман, клубящийся вокруг беседки, отозвался Маджаг.
Ребята дружно кивнули.
Тот придвинулся к ним поближе и начал заговорческим тоном:
- Есть легенда, очень древняя, из запрещенных легенд. В ней говорится о Рае и Аде. О двух мирах, созданных богами для каких-то своих целей еще на заре времен...
- Чушь какая-то! Мы еще запрещенные аристократические легенды будем здесь обсуждать. Нет, ты Маджаг, вообще понимаешь, в какой мы сейчас передряге?! - возмущенно вскочил Елан.
- Сядь. Сядь и слушай. Эту легенду Маджагу еще отец рассказывал, когда я была совсем маленькая, - строго приказала девочка, и, обреченно махнув рукой, Елан сел на камень.
- В горах есть цитадель. Очень древняя и забытая цитадель, - продолжал юноша, когда Елан успокоился.
- Там когда-то жили боги. Те, которые привезли нас сюда с Земли.
- Нет! Ну ты слышишь, Тара, какую ересь твой братец лепечет?! - опять вспылил Елан, но девочка больно впилась в его запястье своими давно не стриженными ногтями.
- Продолжай, братец. - строго сказала она, когда Елан, взвизгнув от боли, угомонился.
- Многие пытались разыскать цитадель. Но дорогу к ней закрывает гряда высоких гор, преграждают ледники и неприступные перевалы. Говорят, когда-то, очень давно, наши предки жили в цитадели с Богами как братья. Или, может быть, как их слуги. Или что-то вроде того. Они владели невероятной магией, добывали тепло без огня из тяжелого металла, освещали жилища свечами, горящими без пламени, выращивали вкусную и сытную еду в просторных, защищенных от всех ветров стеклянной крышей садах. А еще... Еще, они летали по небу. Но не на шарах, а на небесных кораблях. И вероятно могли достигать в этих своих магических, летающих кораблях даже небесных звезд..., - опасливо озираясь и переходя на шепот, закончил Маджаг.
Наступила неловкая пауза.
От услышанного у Елана заболела голова. Он никак не мог понять главное - как относится к этому Тара. Всегда такая рассудительная, уравновешенная и не терпящая всякого религиозного бреда, девочка сейчас не подавала никаких признаков насмешки или презрения.
- Ладно. Раз этот бред рассказывал вам отец, давайте на минуточку предположим это. Только предположим. И на минуточку, - неуверенно пробормотал Елан.
- Но тогда возникает больше вопросов, чем ответов. А зачем нам новые вопросы, если мы со своими проблемами разобраться не можем? - грустно выдавил из себя мальчик.
- Спрашивай, - коротко предложил Маджак.
- Что спрашивать? - удивился Елан.
- Задавай свои вопросы, - строго поддержала братца, Тара.
Елан поднялся с камня, неуверенно прошелся к краю беседки и, вытянув руку под дождь, некоторое время что-то напряженно обдумывал. Затем уже совершенно спокойно спросил:
- Ну, допустим Земля действительно была. Ведь об этом болтают все недобитые аристократы-рецидивы. Ну, допустим и цитадель в горах была. Но тогда почему люди ее покинули? Что случилось с Богами, построившими цитадель и привезшими нас сюда с собой? А главное... Главное - что надеется там найти комиссар с помощью нашего воздушного шара? Если, конечно доберется на нем до нее...
- Что он хочет найти в руинах города Богов, - этого возможно он и сам толком не знает. Может быть только ответы. Ответы на важные вопросы нашей жизни... А, может быть, что-то еще. Посущественнее...- отозвался задумчиво Маджаг .
- Что касается причины исхода людей из города богов, то легенда гласит следующее, - продолжил он, после почти минутной паузы:
- Когда-то, очень давно, в городе Богов произошла авария. Металл, тяжелый металл, который давал городу тепло, свет и силу невидимой магии, вырвался на свободу и стал убивать всех вокруг. Боги приказали людям спасаться, идти через горы, через ледники в долину, к лесам. Они повелели уйти от города подальше, и не возвращаться в него пока не иссякнет опасность. Сами боги остались сражаться с бедой в своем городе и сказали уходящим людям, что придут за ними сразу, как только исправят все. Но они больше никогда не пришли в долину. А люди без Богов очень быстро растратили свои инструменты, позабыли прежние знания, а затем навечно обосновались в долине и даже просто разбрелись по миру одичавшими племенами. Так гласит легенда.
- Чушь какая-то. Народное Учение о происхождении Мира и Природы давно доказало, что никаких высших существ никогда не было. Человечество возникло на Альмаре из сумчатых крыс или из болотных бобров, которые тоже умеют строить запруды и деревянные гнезда. А все эти легенды про звездные миры, про былое величие и могущество людей - это происки эксплуататоров, аристократов и священников. Это их придумки, чтобы отвлекать трудовой народ от насущных проблем, от труда за кусок трудового хлеба, от любви кжонам, мужьям и деткам, - гневно выпалил в ответ Елан.

Город во мгле

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

После этой бредовой истории Елан чуть было не набросился на Маджага с кулаками. Шансов доказать что-либо ему таким способом у Елана практически не было. Тот наголову возвышался над ним, и даже с учетом своей худобы был намного шире в плечах.
Но его рассказ в духе старых закоренелых рецидивов-аристократов и упорное молчание Тары, - все это, преподнесенное заговорческим шепотом, да еще в момент реальной угрозы, нависшей над ними, просто взбесили мальчика.
Он уже было сжал кулаки и, вскочив со своего камня, двинулся к товарищу, процедив сквозь зубы:
- Какая Земля?! Какие боги? Ты решил посмеяться надо мной сейчас? Вешаешь мне паклю на уши, чтобы показать твое превосходство в возрасте?
Но внезапно между ними возникла Тара , звучно ударив Елана ладошкой по щеке. Удар был не столько болезненным, сколько звонким и обидным. Он не ожидал такого обращения еще и от своей закадычной подружки.
- Ладно... Братца своего, значит, защищаешь? Ну и живите вместе, смолите свои гнилые тряпки сами. А я... Я, раз так, пойду и наймусь подмастерьем на фабрику. Надоело жрать ваши и мамкины объедки! - чуть было не расплакался от обиды подросток.
- Да остынь ты. Никто тебя обижать не думает, - отодвинув девочку, приблизился к нему Маджаг.
А затем, как-то совсем неожиданно, по-братски, впервые в жизни обняв его за плечи, взволнованным тоном сказал, вглядываясь ему в глаза:
- Ты прости. Прости меня, Елик. Я тебя, честное слово, люблю, как братца родного. Кто у меня еще теперь есть, кроме сестрички и тебя?
И от этих его странных слов у мальчика даже перехватило дух . Ведь никто в жизни, пожалуй, с самого момента гибели отца, а может быть раньше, не говорил ему еще таких важных слов...
...Любишь? Как братца? Поче-м-му тогд-да издеваешься все вр-р-ремя? - заикаясь, недоверчиво спросил он.
Юноша обнял его еще крепче, а свободной рукой как-то странно, как это делал только отец много-много лет назад, ласково пригладил Елану нечесаные, запутанные волосы:
- Это все, Елан, от злобы. От отчаяния. Но не на тебя. На жизнь... Просто ты еще совсем малой и не понимаешь, не видишь того, что вижу и о чем я думаю, - тяжело вздохнув и отпуская парня, ответил тот.

- Ты еще маленьким был, когда отец твой погиб. Тринадцать лет. Что тебе тогда могли рассказать? Вот твоя голова и напичкана идеями комиссаров, - поддержала Маджага Тара.
- Чем вам не нравятся идеи Народной Революции? Вы считаете, что при аристократах-феодалах, при графьях и короле было лучше? - едва сдерживая негодование, спросил мальчик.
Маджаг как-то необычно и загадочно улыбнулся. А затем властным движением руки усадил Елана обратно на камень и сказал:
- Я, Еланчик, как и ты, при короле не жил. Но родители и дед наш покойный, жили. И ты знаешь, что я от них успел усвоить? Может быть сейчас богатых и эксплуататоров нет. Но тогда, даже в самые неурожайные годы, все, кто мог и хотел работать, с животами бурчащими не ходили. Отец говорил, что графья-феодалы о своих работниках и слугах заботились, никого в обиде и в болезни подыхать на сухарях не бросали. А ты думаешь почему вот эти руины, где мы сейчас с тобой сидим, слуги и люди графские защищали с таким остервенением?
- Ты опять какую-то ересь несешь, Маджаг. Сначала байки старинные рассказывал про Землю, про Богов, прилетевших со звезд. А теперь тебя вообще понесло на народ клеветать. Если по словам твоего зажиточного деда-купца в прежние времена всем еды хватало, и без надобности, без справедливости никого не лупили плетьми, то почему тогда народ восстал?! Зачем революцию сделал и всех рецидивов зачем старательно изводили? - все еще с сомнением в голосе перебил его Елан.
Маджаг усмехнулся, задорно, по-дружески похлопал его по плечу и не торопясь, с уже совсем прежней, привычной иронией старшего, ответил:
- А это, Елик, еще как смотреть на жизнь. Ты у своего Свидетеля, старика-рецидива, с которым дружишь, спроси.
Он тебе, если не побоится, такого расскажет...
- Я тебя спрашиваю. Мне ответ от тебя нужен. Я хочу знать, что об этом думает мой собственный друг? Хочу понять, с кем я на самом-то деле дружу? - строго потребовал подросток.
- О Елан, Елан. Какой ты еще маленький и глупенький, - вдруг вмешалась в разговор девочка. И от этих ее слов, пареньку который был ее ровесником, стало совсем обидно. Но он сдержался, только продолжая требовательно смотреть на Маджага.
- Понимаешь, Елан, это просто разные точки зрения. Теперь, будто бы все для всех поровну, по труду, по справедливости. Но на самом деле так не бывает. Где ты видел, чтобы в одной псарне все собаки с одинаковой прытью бегали за добычей на охоте или за ворами ? А вот жрать хотят все! И готовы за кусок мяса своему соседу перегрызть горло .
- Ну и что? Причем здесь Революция к собакам? - удивился Елан окончательно сбитый с толку .
- А при том, что хозяин должен быть на псарне один. И не псы должны свое мясо делить или выбирать вожака. Это против природы, против естества, - вздохнул Маджаг.
А затем добавил изумленному Елану:
- Хороший вожак в стае, он же - хозяин, всегда сильнее, мудрее и круче других. Он заботится о себе, о своей стае, о потомстве. Хозяин всегда отсеивает лентяев, слабаков и непомерно горделивых псов. А вот прилежных, здоровых, полезных для стаи - наоборот, ласкает и подкармливает.
- Все равно ни черта не понимаю! При чем тут Революция, Земля, древний город в горах?
- Вот ты куда клонишь, - задумчиво вздохнул Маджаг, загребая в охапку дрожащую от холода сестричку и прижимая к себе.
- Как ты думаешь, что на самом-то деле искали в горах на шарах наши родители? Думаешь драконов? На кой ляд они им задались, чтобы ради этих зверушек жизнь гробить?
Юноша сделал многозначительную паузу, разглядывая Елана с иронией старшего и умного товарища, . А Тара в его объятиях согласно кивала головой в такт с речью братца.
Тогда Маджаг закончил мысль:
- Когда-то, очень давно, может быть много тысяч лет назад что-то пошло у людей не так. Это было уже потом - после гибели древнего города Богов. Если верить легендам, которые сейчас запрещены и старательно выкорчевываются из народной памяти комиссарами, люди пытались возродить былую культуру и справедливость не раз. Но каждый раз не хватало сил или знаний, или, может быть, чего-то еще очень важного, утраченного...
И с каждым разом возрастало отчаяние, вражда и злоба на жизнь. Иступленные тяжелым, примитивным трудом, люди не могли качественно передавать знания, сохранять мудрость, противостоять животным инстинктам - страху и голоду.
В мире, в котором не хватает еды, одежды и тепла, невозможно обеспечить справедливость и сытость для всех. Поэтому и возникли хозяева, короли, феодалы - те, кто умел управлять и направлять более слабых и глупых людей.
- Ты жужжишь так, как старый рецидив. Словно бы сам оправдываешь старые порядки, - неуверенно перебил его мальчик.
- Да, оправдываю, Елик! Мы с тобой живем в Аду. Брошенные, забытые, отчаявшиеся. Аристократы пытались противостоять дикости и отчаянию. Они как могли, сохраняли и накапливали культуру, знания, даже самые невероятные человеческие фантазии. Столетие за столетием они вели людей к возражению... А Революция отбросила нас на века назад . Может, быть даже на тысячелетия. Что с того, что сейчас все чуть-чуть накормлены и одинаково свободны? Какая польза всему человечеству в этой, так называемой справедливости, если прежние знания утрачены и объявлены ересью. Если цель теперь у народа сытно живот набить и соседскую девку в кровать затащить? - строго спросил юноша.
- Значит, ты оправдываешь неравенство? Оправдываешь былые времена, когда умелые и сильные работники жили в роскоши, а большинство голодало, а некоторые вообще умирали в грязи? - вскочил со своего камня изумленный Елан.
- Да, оправдываю! - твердо отозвался юноша.
- Когда-нибудь, когда мы вернем себе былую силу, жизнь изменится. Но тогда и люди будут совсем другими. Добрыми, умными, работящими. А сейчас, в этом аду, спасти нас может только жестокий отбор. Отбор, кровавые жертвы которого ведут нас в будущее. Революция отменила этот отбор, провозгласив, что Сейчас важнее Будущего. Это тупик, Елан. Дальше могут быть только общины и орда кочевников - наподобие тех, кто живет у океана за горами. Говорят, они тоже пережили революцию много веков назад, - ответил Маджаг.

Домой шли под мерзким, холодным дождем. Шкуры их одеяния быстро набрали влагу и уже совершенно не грели.
"Вот если бы найти немного бобрового жира и промазать одежду, как это прежде делали аристократы. Тогда любая непогода нипочем", - размышлял Елан, пытаясь отрешиться от неприятной беседы.
Но найти бобровый жир сейчас было уже почти невозможно. Всех бобров после объявления земли и лесов народной собственностью давно переловили на шкуры и мясо. А болотные крысы, которые еще оставались в изобилии в предместьях города - какой с них толк и жир?
Когда компания вернулась в город, уже совсем смеркалось. Начиналась длинная и мерзкая ночь в аду.
Говорят, за горами, на побережье океана все иначе. Там теплее и дни длиннее и растет много всяких плодов в лесах. Но там нет городов, а племена кочевников гостей не жалуют.

На Песчаной улице решили расстаться и идти по домам, соблюдая осторожность в свете недавних событий в городской управе.
Ребята договорились пока никаких выводов не делать, а обсудить ситуацию завтра на свежую голову.
Елан немного помялся, пошлялся туда-сюда в полумраке восходящего Локоса (местной Луны), но затем решил переночевать у старика.
Что-то не лежала душа общаться со сварливой матерью. Да и поговорить с рецидивом теперь было о чем.
Плетясь к дому старого Свидетеля на окраине Болотной, он едва не попал в драку.
Шесть каких-то не знакомых ему парней с громкой бранью выясняли отношения прямо в грязи по середине улицы.
Один из них в пылу потасовки накинулся на Елана, схватив его за шиворот с такой неожиданной прытью, что тот даже не успел ничего выкрикнуть.
- Оставь этого сопляка. Совсем глаза пропил? Это же еще малец! - завопил на него вовремя подскочивший здоровенный детина, разукрашенный кровью и грязью, .
И они вместе тут же набросились на других, копошившихся в грязи невероятной кучей.

Город быстро погрузился во мрак ночи. В этой части трущобного района масляные светильники на стенах домов попросту отсутствовали. И в особо пасмурную ночь, когда Локос скрывался за облаками, можно было легко разбить лоб, столкнувшись во тьме с углом дома или стволом дерева.
Елан подозрительно посмотрел на небо, оценивая набегающие от гор тучи, и ускорил шаг.
Блуждать во мгле на ощупь по этим вонючим лужам и нечистотам, выплескиваемым из окон прямо на улицу, ему вовсе не хотелось.
Мерзкий, холодный туман, выползающий из болот, словно бы преследовал мальчика, медленно надвигаясь на город по Болотной улице.
"Ничего, успею, до хижины Свидетеля уже рукой подать", - успокаивал себя он, инстинктивно ускорив шаг.
На миг ему показалось, что за ним кто-то осторожно тащится от самых руин, с болот, с развалин графского замка.
Такое чувство уже не раз возникало у него сегодня после того, как их отпустил комиссар.
Но, осторожно оглянувшись через плечо и ничего не заметив, он упорно гнал от себя страхи.
"В самом деле, если комиссар и послал шпиона следить за ними, то уж точно не для того, чтобы убить или навредить. По крайней мере, до тех пор, пока они не смастерят воздушный шар. Значит, опасаться пока вроде как нечего", - успокаивал себя мальчик.
Но мысли, словно мухи, навязчиво жужжали и крутились в голове сами собой. Причем одна хуже и тревожнее другой.
А следующая еще тревожнее прежней.
"Вот как они на самом деле ко мне относились. Держали за маленького. А сами...Сами в эту ересь тайком верили.", - переживал мальчик, бредя между луж.
"Мы живем в Аду.... Боги зачем-то построили Рай и Ад, а затем забрали с собой людей в качестве слуг. Или что-то вроде того. Может быть, даже в качестве игрушек или домашних животных.", - вспоминал он слова, услышанные сегодня.
И от этих странных мыслей все у него в душе переворачивалось .
Все становилось запутанным, и подымалось отчаяние.
Раньше, все было ясно и понятно. Нужно было найти и убить дракона, доказав людям, что отец был прав, был героем! Затем... Затем воображение мальчика рисовало туманные картинки триумфа, народного ликования и сытой счастливой жизни...
Люди станут с ними почтительно здороваться, мать очнется от болезни, а комиссары подберут народным героям хорошую и выгодную работу, - мечтал мальчик. Ведь если доказать людям, что драконы существуют в горах и что родители не занимались аристократической ересью, то...
То что?
Этот вопрос внезапно возник перед ним с непреодолимой ясностью.
А если действительно все не так? Если Народное Учение о равенстве и сытной жизни для всех - тупик, как говорит Маджаг? Что тогда?
Что, если мы не строим светлое будущее, если мы осколки, уроды, животные, не сумевшие сохранить былое величие?
Елан даже сжался весь и затрясся то ли от холода, то ли от этих неожиданных, страшных мыслей.
Ему внезапно захотелось остановиться прямо здесь и завопить, завыть на Локос подобно бездомному псу.
Мальчик гнал и гнал от себя эти страшные мысли, открывающие для него всю бессмысленность и всю ужасную, потрясающую трагедию их жизни.
Он не хотел, не мог позволить себе поверить в это. В то, что искали родители в горах. В то, ради чего они погибли.
В то, - что с таким непоколебимым упорством запрещала даже в слух вспоминать Народная Власть...
Цитадель погибшего человечества...
Древний город в горах...
"Стоп!" - он даже вскрикнул от поразившего его прозрения.
Остановился и до боли в глазах, словно не узнавая окрестности, начал лихорадочно рассматривать погружающийся во мглу трущобный город.
Он смотрел и смотрел на знакомый с детства город во мгле и шептал, пораженный собственной мыслью:
"Цитадель погибшего Человечества в горах...
... погибшего Человечества...
Кто же мы тогда?.."

Во мгле

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Капитан, наверное, нарочно назначал мои дежурства по ночам вместе с Кайрой или Великом, или, чаще, с ними обоими. Если, конечно, это можно было назвать ночью. После выхода на режим сверхсветового скольжения жизнь на борту этого старинного металлического лабиринта из труб, гигантских шаров и бесконечных туннелей потянулась совсем монотонно и однообразно. Капитана я почти не видел. График дежурств ребят был специально составлен скользящим, так, чтобы на Корабле одновременно бодрствовали только две пары из пяти. Причем пока остальные три пары спали, одна из бодрствующих дежурила, а вторая отдыхала, кушала в столовой, или купалась в небольшом, но достаточно теплом и несоразмерно глубоком бассейне.
Помню, в детстве, в Минске (это на Земле - если вы не знаете) я любил ходить в прыжковый бассейн Республиканского Дворца Водного спорта. Там мы, озорные двенадцатилетние мальчишки, улучив момент отсутствия рядом тренера, отчаянно ныряли ко дну под самой вышкой - на восьмиметровую глубину.
...Помню как болезненно закладывало уши и сжимало грудь давлением...
Здесь, в спортивном уголке Младшего Ангела, бассейн был шириной всего в две плавательные дорожки - метра три с половиной от силы. И особой длинною этот крохотный кусочек прозрачной воды не радовал. Может быть метров двенадцать - не более. Но вот его глубина, и особенно со стороны небольшого, единственного прыжкового трамплина просто поражала. Сколько я ни старался успеть за Велеком, но к моему стыду до дна так и не достал. Где-то на глубине метров десяти начинали смертельно болеть уши, и, позавидовав бронзовому телу мальчика, бесстрашно скользящему далеко подо мной, я каждый раз поворачивал к поверхности.
- И зачем здесь, на корабле, водоем такой странной глубины? - как-то раз не постеснялся я спросить у мальчика.
- Здесь, на звездолете, все имеет двойное назначение. Наш бассейн - это прежде всего аварийный запас воды или даже резервуар для разведения пищевых водорослей - если потребуется. Ведь достаточно пропустить воду через фильтр, и мы имеем годовой запас питьевой воды на случай аварии, - явно гордясь своими знаниями, объяснил паренек.
Полет на звездолете очень скоро превратился для меня из мальчишеской романтики в ежедневную кропотливую работу и самообразование. Обычно старший курсант, из каждой дежурной пары, шесть часов подряд торчал в главном зале управления, подбрасывая по внутренней связи задачки своему напарнику: "... сходи в такой-то туннель, .. посмотри в таком-то бункере какие символы светятся на приборе восьмом в правом верхнем ряду, ... возьми в таком-то отсеке длинную желтую трубку и поставь ее на место той, которую снимешь в туннеле на противоположном краю платформы реактора...", - в этом и состояла ежедневная вахта, если не считать просмотра картинок, схем и учебных фильмов, которыми старательно загружали нас в моменты отсутствия беготни по туннелям...

Мы шли сквозь кромешную мглу Далекого Космоса. Шли, упакованные в гравитационном коконе, и только корабельный мозг рисовал на кольцевом обзорном экране зала управления предполагаемые узоры далеких созвездий. Невольно я вместе с другими ребятами воспринял от капитана уважение к этому состоянию и даже, как и все, говорил и думал именно так. Именно с большой буквы, а не иначе: "Далекий Космос".
Романтичную веру в могущество и технологии Овалитянской цивилизации у меня очень скоро выветрило из ума. Общее деловое, напряженное и почтительное отношение к Космосу, воцарилось на борту с самых первых дней полета.
Я старался не думать о сути происходящего. Старался гнать из своей души гнетущий и безотчетный страх, пробуждающийся под ложечкой при мыслях о нашей общей беспомощности и оторванности от всех и вся...
Смотря на лица этих ребят, вспоминая слова капитана и Ланны, я все отчетливее понимал, что все мы здесь одинаково ничтожны и слабы перед лицом безмолвного, мрачного и бескрайнего Космического Океана...

В такие минуты, пока девушка бродила вдоль экранов огромного зала, изредка касаясь пальчиками каких-то пиктограмм , чтобы получить развернутую информацию о процессах, текущих тут и там вокруг нас, я, как правило, предавался раздумьям и волнующим воспоминаниям.
"Если когда-нибудь мы доберемся до Земли, то что я смогу рассказать людям? Что напишу к старости в книге про свое невероятное путешествие сквозь Галактику? Путешествие на чужом Корабле... Корабле, ставшем для меня таким родным и теплым. Корабле, как тень скользящем сквозь мглу в восемьдесят шесть раз быстрее света..." - думал я.
"А главное... Главное, кто мне поверит?"
Я пытался припомнить прочитанные в детстве фантазии Стругатских, Лема, Ефремова, понимая, что образы, рожденные их научным воображением, совсем не соответствуют реальной действительности.
Я думал о том, что люди, которые будут слушать мои будущие рассказы, в лучшем случаи покачают головами и скажут что-то вроде: "Придумано увлекательно, но, по нашим научным убеждениям, такого во Вселенной быть не может. Наука и общество, по нашим убеждениям, развиваются иначе. А раз мы так считаем, значит все это просто сказка..."
Нет! Я, наверное, напишу в своих мемуарах о том, что полет сквозь Галактику даже на таком могучем и сложном корабле высокой цивилизации, не имеет ничего общего с мальчишеской романтикой и увлекательными приключениями земных фантастов, которые так приятно почитать от безделицы, а потом отложить в сторону и пойти убивать друг друга за власть и золото, или заняться другим, насущным земным делом, - как будто бы книги существуют только для развлечения.
И они, наверное, не поверят мне, что реальный полет, даже на таком совершенном Корабле, это монотонный, опасный и тяжелый труд. И даже, когда на Корабле все делают за тебя умные приборы, напряжение человеческих нервов, накал эмоций и гнетущий безотчетный страх перед Океаном Мглы нарастают с каждым днем удаления от родного Солнца. С каждым, повторяющимся раз за разом обходом коридоров и шахт. С каждым чтением скучных отчетов и списков обнаруженных автоматами за день неполадок и их устранением роботами или действием ремонтной группы, заступившей на вахту до тебя.
А тем временем этот гигантский и очень старый Корабль, созданный такими же, как мы, людьми еще тогда, когда мы в Европе бегали в шкурах и разрушали прекрасные дворцы поверженного ордами варваров Рима монотонно скользил сквозь Вселенную.
И я порою едва не плакал от умиления и восторга, понимая, что весь этот многокилометровый металлический комплекс, с его реакторами, путепроводами, туннелями и совершенно непонятными мне машинами ощупывается, осматривается и поддерживается в порядке горсткой из десяти обычных подростков и одного старика-капитана.
Я решил, что когда это станет можно на Земле, покажу свои записи нашим земным педагогам и воспитателям. Тем, кто убеждает нас, взрослых, на Земле, что, дескать, дети - это какие-то особенные существа с неустойчивой и ранимой психикой, а порою даже с непредсказуемыми реакциями. И что, мол, детям нельзя доверять ответственные, связанные со смертельным риском задачи, потому что от этого якобы их психика может пострадать или они вообще могут умереть в беспомощных истериках.
Я расскажу им про Овалон. Про эту чудесную планету, созданную горсткой детей, выживших после катастрофы и гибели родителей. Расскажу о том, что история Овалона противоречит нашим земным взглядам о детстве, о правах родителей, взрослых и государственных органов в отношении детей.
Чем больше я думал об этом, тем отчетливее всплывали в моей памяти полузабытые слова пророчества из стихов Библии. Слова о том, что Мир спасут именно дети. Не взрослые с их могучими знаниями, практичностью и научным расчетом, а дети. Дитя способно верить в Сказку. Верить в Прекрасное. Верить вопреки всему.

...Кайра периодически загружала меня все более и более ответственными заданиями. И я, взрослый человек, искренне радовался, что, как мальчишка, наравне с двенадцатилетним Велеком могу уже читать и понимать большинство иероглифов. А порой мне даже доверяли проверять какой либо модуль в туннелях или заменить его на другой, назначение которого я не мог понять.
- Каким образом Корабль рисует на стене-экране все эти созвездия? Здесь, в звездном зале корабля все выглядит, словно мы смотрим на космос через огромные стеклянные стены. Но ведь если я правильно понял мы изолированы гравитационном коконе и перемещаемся в подпространстве. Значит свет не может проникать к нам в кокон. Верно?
Кайра одобрительно улыбнулась и, закончив возиться с какими-то данными на экране, благожелательно ответила:
- Молодец. Скоро ты научишься будешь сам прокладывать курс среди звезд. Может быть, не стоит возвращаться на Землю? Подумай. Я смотрю, тебе это занятие больше нравится, чем твоя дурацкая борьба идей дикой Земле. Астронавигация, - это рискованное, достойное и творческое занятие для мужчины, - подмигнула она. А затем добавила уже совсем серьезно:
- Да, ты прав. Передвижение материальных тел в пространстве ограниченно скоростью света. Наш звездолет, искривляет пространство вокруг себя образуя гравитационный изолирующий пузырь. Все внутри такого пузыря как-бы исчезает из Вселенной. И поэтому законы природы не могут помешать нам скользить в пространстве, словно бестелесная тень.
Кайра сделала паузу, по обычаю овалитян проверяя взглядом мое понимание и давая мне уложить суть в голове.
А затем удовлетворенно кивнув мне, продолжила:
- Но у этой старой технологии есть немало отрицательных свойств. Потому от нее и отказались впоследствии. То, о чем ты говоришь, называется эффект подводной лодки. Мы подобно земным субмаринам плывем сквозь Галактику по приборам вслепую. То, что ты сейчас видишь на экранах, все это только картинка, которую рисует компьютер на основе математических расчетов. И если он например ошибется, то мы об этом, как и на подлодке ничего не узнаем.
Наше положение гораздо неприятнее, чем на земной подлодке. Экипаж субмарины может измерять глубину и направление по приборам и компасу. Субмарина хотя и не видит, куда плывет, но использует сонар - акустический локатор, позволяющий ей заранее узнавать о препятствиях и других кораблях в море.
А вот мы в гравитационном пузыре изолированы от Вселенной полностью. При ошибке расчета мы можем вынырнуть где угодно. Даже в недрах планеты или в центре звезды-солнца, - печально вздохнув, пояснила Кайра.
- Но, как я понимаю, в Галактике, на тех траекториях, которыми прокладываются курс корабля, все до давно изучено? - осторожно, чтобы не выглядеть трусом, поинтересовался я.
Кайра подошла ко мне и очень откровенно обняла меня, скользя своими влажными, упругими ладошками по моим бедрам вниз, к интимным местам:
- Не волнуйся, Алехандрэ. Если мы погибнем при выходе из кокона, то это произойдет мгновенно. Просто вспышка света и все. Даже корабельный мозг с его триллионами операций в секунду ничего не успеет понять, - задиристо засмеялась она, продолжая откровенно напрашиваться ладошками в области моего таза.
- Ты не слишком откровенно сейчас со мной заигрываешься? - осторожно поинтересовался я, все еще не приняв окончательного решения, отодвинуть девушку или подождать естественного развития событий.
- Я тебе не нравлюсь? По моему, ты на Овалоне меня с откровенной жаждой разглядывал, - . огорчилась девушка. А затем совсем рассудительно добавила:
- Но тогда я была опекуншей, а ты Гостем. И между нами была твоя Ланна. А сейчас мы курсанты, а Ланна отпустила тебя. Что же тебе сейчас мешает, милый? - совершенно без обиды, словно о чем-то обыденном осведомилась Кайра.
Но ладошки от моей талии все же довольно вежливо убрала прочь.
Я не знал, что ответить, и решил, воспользоваться нашим ночным одиночеством в этом звездном зале. Решил, наконец, попробовать объясниться с овалитянской девушкой предельно открыто и откровенно.
Я сильно волновался и старательно подбирал слова, чтобы не обидеть подругу, ставшую за этот месяц для меня роднее и ближе многих земных родных.
Честно говоря, у меня в то время, в мои двадцать четыре года был не слишком богатый опыт откровенных бесед с умными и красивыми девушками. А тем более с инопланетянками, логику, мораль и чувственность которых я себе еще не до конца представлял.
- Ты по нашим понятиям еще совсем девочка, Кайра. Лет семнадцать по земным меркам. Правда, с учетом вашего климата, здоровой спортивной жизни и ускоренного развития, на Земле тебе могли бы по ошибке дать лет двадцать. Вполне сложившаяся женщина. Но все-же, Кайра, что по этому поводу гласят ваши социальные правила и законы? И к тому-же Ланна официального развода мне не давала. Она носит моего сына. Мы просто расстались временно. И мы с тобой ведь не на далекой Земле, а на вашем, овалонском корабле...
- Ну при чем тут общественные правила и законы? - встрепенулась девушка.
- Ты находишься где? На земном корабле или на учебной яхте планеты Овалон? Наши люди сами регулируют дистанцию и не мораль тут не причем.
- Это я уже понял, Кайра, - чувствуя, что краснею, промямлил я.
- Кайра с иронией окинула меня взглядом и, зевнув отстраняясь в сторону, язвительно сказала:
- Ты так плохо прикидываешься, Алехандрэ!
- Да уж. Как это все у вас все просто до безобразия. Ни каких тебе осторожности или условности. Что думаю, то и говорю, - скептически вздохнул я
- Ты сейчас о ком рассуждаешь? Обо мне и тебе, или о ваших земных людях? - резко оборвала меня девушка.
- Ты пожалуйста уже определись, уже с мыслями. Ладно?
Я буквально покрылся испариной и, махнув рукой, хотел было изменить тему.
Но Кайра, видимо, решив добить меня окончательно, продолжила:
- Не питай особых иллюзий относительно Ланны. Вы расстались, дорогой. И это уже прошлое. Это космос, милый. Ты, я вижу, просто еще не осознал последствий собственного выбора. Дай-ка я тебе поясню: Ты сейчас летишь к Земле... Ланна попрощалась с тобой, уступив тебе взамен твоего с ней ребенка своего старшего сына - Велека. И тебе, милый, пора бы уже попрощаться с иллюзиями...
- Что? Как это в замен? Ты о чем сейчас говоришь?! - встрепенулся я, не в силах подавить изумление и ком, застрявший в горле после ее ужасных слов.
- Разве ты не понял сам? Велек летит с тобой. На Землю. Это одобрил Совет. Одобрила Ланна. Дело только за тобой. Проблема только в том, что никто не собирается навязывать тебе это решение, милый... - почему-то ехидно и подчеркнуто старательно выговаривала Кайра.
- Как на Землю?! Значит это было серьезно? Но ведь он совсем чужой! Я ведь знаю мальчишку чуть больше месяца! Как возможно отдать ребенка мне, словно вещь, взамен на что-то, - дернулся я в изумлении.
Кайра озадаченно разглядывала меня, словно вдруг увидела перед собой не совсем здорового человека.
- Как может быть мальчик которого ты искренне полюбил, который искренне принял тебя отцом, мальчик - родной брат твоего сына... Как он может быть тебе чужим? Ты здоров, Алехандрэ? - возмущенно осадила меня девушка.
Она даже нервно забегала по просторному круглому залу взад и вперед, так и не сумев успокоиться от моих слов.
- Я, наверное, чего-то не понимаю в Овалонских семейных нормах, Кайра. Но пожалуйста просвети меня, тупицу: как родная мать могла отдать сына ... ну, пускай родному, близкому мужчине, но ведь не в Рай, а на нашу дикую Землю? - все еще подозревая подвох, с напряжением в голосе спросил я.
- Ты действительно совсем не понимаешь нас, Алехандрэ, - огорченно отозвалась девушка, рассматривая меня в упор:
- Ланна проявила к тебе наивысшую любовь и признательность за подаренного ей от тебя сына. Зная, как ты будешь страдать и мечтать о невозможном в одиночестве, на вашей Земле, она отпустила с тобой своего уже почти взрослого мальчика, чтобы он напоминал и заменил тебе того, воспитывать и любить которого ты никогда не сможешь. Что касается его судьбы на Земле, то скажи мне на милость: разве для курсанта, изучающего Землю с детства и мечтающего, работать там как и его мать, это плохой выбор? - удивленно спросила меня Кайра.
В этот момент в зал через боковой туннель вошел Велиар с еще заспанными глазами.
- Кто меня здесь обсуждает? - зевая осведомился он.
- Можешь отправляться спать, Кайра. Моя вахта с Алехандром начинается.
- Мы здесь просто немного пообщались с Алехандрэ, о его непонимании наших мальчиков и девочек. - схитрила девушка, быстро закрывая щепетильную тему.
- Что, не хочет влюбляться в тебя? Может ему больше мальчики нравятся? Я, когда раздеваюсь в каюте, он с таким интересом меня разглядывает, - сострил паренек, и тут же получил необычно звонкую затрещину от девушки.
- Если ты человеку нравишься, пускай даже так, как ты это сейчас преподнеси, и ты это знаешь, зачем обижать полюбившего тебя?! - гневно произнесла девушка, болезненно взяв подростка за локоть.
- Интересно, что мы там на Альмаре-2 найдем? Почему летающие роботы, там пропадают? - живо изменил тему Велек, сильно краснея и прося у меня глазами прощения. Я кивнул и похлопал его рукой по плечу.
- А ничего там особенного нет. Эта Альмара, - сущий Ад. Постоянные кроваво-красные сумерки. Холод, слякоть, туман. Растительность и животный мир - скудные. В основном крысы и что-то вроде наших собак. Еще водятся одичавшие лошади и птицы, завезенные, видимо, некогда с Земли, - нехотя отозвалась девушка, что-то быстро доделывая на стене-экране, энергично касаясь ее кончиками своих проворных пальчиков.
- Но ведь там, говорят системы, живут обычные люди. Почему ими никто не интересуется? Почему не изучают и не помогают, как людям на Земле, - удивился я.
- Никакие они не люди. Одно только название. В таком ужасном климате, без белого света, они давно деградировали и превратились в обезьян. Люди Альмара давно потеряли разум. Их огромные орды кочуют по континентам, нападая и пожирая друг-друга, наравне с охотой на животных. Вот поэтому на Альмаре нет ничего интересного для нас, - отозвалась девушка, которой эта тема надоела еще в первые дни полета.
- А вот я с тобой не согласен, Кайра! - возразил Велек, поудобнее устраиваясь в одно из свободных кресел у экранов.
- Кое-что интересное на Альмаре-2 все-же есть. Я, например, если позволит Капитан, время, проведенное там, намерен использовать с пользой для науки.
- Да, конечно. До тебя почти три тысячи лет талантливые ученые там не работали! - насмешливо отозвалась девушка.
- Что же ты намерен искать в тех мрачных болотах и лесах?
- Есть вопросы, на которые, Кайра, еще никто не ответил, - серьезно отозвался мальчик.
- Например: кто и когда туда привез людей? Куда потом исчез и почему следов не оставил? Почему общество на Альмаре так быстро деградировало? - задумчиво сказал Велек.
- Почему деградировало, - это как раз понятно. В таких жутких условиях... Знаешь, Велек, если земные легенды про Ад верны, то это там, - едко отозвалась Кайра.
- А в самом деле, кто их туда привез, этих земных людей? Ведь, как я понял, это случилось еще задолго до истории с Атлантидой и Овалоном, - поддержал я мальчика.
- О Господи! Еще один ценитель древних легенд! - взмолилась недовольная Кайра:
- Вы хоть знаете, сколько экспедиций тысячелетия подряд искали на Альмаре следы предтечей? Этих самых, легендарных Эльфов или Люцифериан, - якобы создавших человека на Земле и якобы расселивших людей по всей Галактике? С тех пор мы находим следы людей на многих погасших мирах во вселенной. Но сохранить разум удалось лишь нам и землянам. А легенда... Легенда так и остается легендой. Никто не смог понять происхождение и расселение людей по мирам Галактики, - фыркнула Кайра, укоризненно окинув нас взглядом.
- И что же? Искали, искали. Но так ничего и не нашли? - изумился я.
- Говорят же тебе, там, на Альмаре-2 сущий Ад. Дикарей мы старательно обходим стороной. Рассказать они нам ничего не могут. Они говорить то давно уже разучились. А искать там что-то очень и очень не просто. Сам увидишь скоро. Та еще планетка. Из серии детских страшилок перед сном, - вздохнула Кайра, смиряясь с тем, что мы не собираемся изменять тему.
А затем, уже спокойнее, обреченным голосом добавила:
- Если там и были когда-то города Эльфов, то было это за долго до возникновения Атлантиды на Земле. Это могло происходить двадцать или больше тысяч лет назад. Где искать? Что искать? Разве что подземелья могли сохраниться. Но кто же будет в таком Аду держать обитаемую поисковую станцию ради туманных гипотез?
Кайра замолчала. Подумала о чем-то своем и, устало зевнув, добавила, уже собираясь покидать нас вдвоем в зале управления:
- Если бы первые экспедиции три тысячи лет назад, когда только нашли Альмару в космосе, обнаружили на ней хоть что-то интересное... Если бы люди, нет, точнее - дикари, обезьяны живущие там, сохранили бы хоть малейшие признаки человеческого разума... Мы бы не оставили там только автоматическую геостанцию. Не летали бы туда только раз в пол-тысячи лет.
Так что не питайте наивных иллюзий, мальчики. Мы летим, в настоящий Ад. Летим чтобы быстренько навести порядок под древним бетонным куполом - убить каких-нибудь вредных крыс, забравшиеся под купол автоматической станции. Или исправить техническую неполадку в очень старом оборудовании. Ясно?
- Нет у тебя никакого творческого воображения, Кайра! - язвительно отозвался Велек, явно мстя ей за затрещину:
- А вот ты представь себе только на минуточку, Кайра!
Представь, что в эту самую минуту, там, под дождиком, среди вонючих болот какой нибудь мальчишка или девочка с надеждой смотрит на звезды. Пересказывают из уст в уста старую легенду о богах, сотворивших мир и спускавшихся с неба...
Мальчик сделал многозначительную, задиристую паузу, и продолжил развивать свою фантазию, в упор разглядывая застывшую от удивления Кайру.
- Вот ты и все такие, как ты, уже все поняли раз и навсегда. А он или она, в этот самый миг, может быть, смотрит на звезды... С надеждой. Может быть даже со слезами, с отчаянием смотрит... Потому что помощи ждать им больше уже неоткуда, Кайра..
...Смотрит, и не знает даже, что в эту самую минуту, учебное судно Младший Ангел уже идет сквозь ледяную мглу на сближение с их зловещим миром...
- Фантазер, ты Велек. Нет там ни легенд, ни людей способных смотреть на звезды и позвать на помощь. Прилетим, увидишь все сам. Посмеемся вместе над твоими фантазиями. Все, мальчишки! Теперь у экранов дежурит Велек. Саранита скоро сменит Алехандрэ. А я иду спать, - зевнув, сказала девушка, взъерошила пареньку кудри и шагнула к шлюзам, ведущим в туннель.

Ночь в Аду

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Из-за набежавших с гор туч стемнело как-то очень быстро. И промозглый, противный дождь заметно усилился, грозя вот-вот превратиться в ливень. К тому же, что бывает совсем нередко в эту пору года п, поднялся сильный ветер, который в узких уличках среди невысоких лачуг с дырявыми плоскими крышами закручивался в небольшие смерчи и вихри, обдавая прохожих с головы до ног отвратительно холодным и пронизывающим душем жидкой грязи.
К счастью, во многих домах уже зажгли масляные коптилки и их мерцающий призрачный свет едва преодолевающий мутные стекла, служил кое-каким ориентиром, чуть-чуть освещая улицу и помогая сохранить лоб в целости.
"В былые времена мастеровые хранили секрет настоящего стекла", - почему-то вспомнил Елан слова старика-свидетеля.
Сам он видел только однажды осколок настоящего, хорошего стекла. К тому же это было не стекло, а осколок зеркала величиной с ладонь. Его хранил, как сокровище невероятной ценности, начальник почтарей. Но не тот, - молодой и кривой урод, - который служит сейчас, а старик, служивший почтарем еще при графьях и короле.
Стекло было во многих местах поцарапанное и потрескавшееся, но, несмотря на это, удивительно прозрачное и покрытое сзади очень гладким металлом отражающим свет лучше, чем вода в луже.
Старик-свидетель, друг Елана, говорил однажды, что стекло прежде выплавляли из специального песка в больших кирпичных печах работающих на древесном угле. А затем его раскатывали специальными валками по шлифованным до блеска гранитным плитам и еще горячим обливали смесью олова и ртути. Так делали зеркала.
Но потом рецепт и инструменты были утеряны. А оставшееся настоящее стекло постепенно разбилось.
То, что делают сейчас на народных фабриках, мутное и серое, как вода в грязной луже, годится, разве что, для бутылей и кружек. Но и то, оно часто трескается само собой...

Совсем рядом, у харчевой лавки, когда мальчик уже собирался было перейти улицу и шмыгнуть к хибаре старика, кто-то больно вцепился в его руку и мертвой хваткой задержал на месте.
- Куда спешишь, девица-красавица, по такому дождю? Небось мамочка три шкуры спустит за то, что шляешься ночью, - прогремел над самым ухом мальчика голос явно подвыпившего молодого мужчины. И Елан сразу узнал голос. Это был сын харчевого распределителя, Кривой Бурка, как его называли за совсем не симметричное лицо и жестокий, вредный характер.
Про кривого в городе ходили разные сплетни. Поговаривали, что он ловил ночами случайных детей, причем без разбора, девочек и мальчиков. А затем издевался над ними, мог избить просто так или заставлял плясать, ложиться с ним в кровать щупать, щекотать и даже целовать друг друга всю ночь напролет.
Говорили даже, что он родился от распутной любви его мамаши к дикарю-варвару, тремя годами позже пропавшей без вести в лесах. Но это, конечно, была уличная страшилка. Елан как-то раз видел пойманного в сетку для диких псов молодого дикаря, которого прямо напротив городской управы выставили в деревянной клетке на показ толпе. Это было страшное и жалкое зрелище. Неразумное, злобное и тупое животное, кое-как владеющее палками и примитивным каменным топором. От такого существа человеческая женщина конечно родить никого не могла...
- Отпусти, Урод! Я не девица, и мамке моей наплевать, где я шляюсь. Что вцепился? Что я тебе сделал? - заорал мальчик, делая отчаянные попытки высвободить предплечье.
Но хватка была мертвой, и мужчина явно не желал расставаться с добычей.
- Я урод?! Ты мальчишка? Ладно. Так даже проще. Тоже пойдет. Я тебе сейчас покажу, кто из нас настоящий урод, - потащил тот Елана в открытую дверь лавки, из которой струился красноватый, колеблющийся свет.
Сопротивляться было бессмысленно. Парень был на полторы головы выше и, хоть не отличался широкими плечами, но всегда хвастался по-пьяни своими звериными мускулами и мощными, как кувалды, кулачищами.
Поэтому, сначала поддавшись и обмякнув, мальчик улучил момент и с остервенением пнул обидчика коленом между ног. Тот взвыл, больше от обиды и неожиданности, чем от боли.
Воспользоваться ситуацией Елан не успел, так как сразу же получил оглушающий подзатыльник. Да так, что искры из глаз посыпались и все поплыло перед глазами, как во сне. Очнулся он уже на скамейке в складской комнате харчевой лавки.
Минуты через три туман в голове рассеялся, и он обнаружил себя сидящим среди каких то тюков, ящиков и куч всякой всячины, которой и занимается харчевая раздатка.
Прямо перед ним на корточках сидел Бурка. Он был почему-то совершенно голый, с намотанным на бедра куском материи вместо штанов. Его противно мускулистое и неестественно жилистое, как у лошади, тело отблескивало в красноватом сете коптилки мокрой от дождя кожей.
"Он что, вот так вот голым под дождем стоял, дожидаясь случайного ребенка?" - машинально подумал Елан, брезгливо отворачиваясь от нагого мужика.
- А ты достаточно приятный лицом, малый. Только весь худой, как кустик после зимы. И дурак безнадежный. Ну, скажи на милость, кто в ночи случайного встречного уродом обзывает? - совсем не агрессивно сказал Кривой, с интересом рассматривая Елана в упор.
Смотреть на его кривое, с выступающими при разговоре зубами лицо мальчику было мерзко, и он болезненно опустил глаза.
Урод Бурка понял это, но совсем почему-то не обиделся, а, напротив, даже от чего-то развеселился и сказал, кривя губы в зловредной усмешке:
- Что, наслушался про меня страшилок? Мол я сейчас тебя раздену и стану в девочку превращать... И ты веришь этому? Ну, скажи, какой человек будет так поступать с ребенком? Мы что, звери? Варвары-людоеды из степей и лесов? Мы ведь люди. Какие-никакие, но люди. Даже если мы кривые, ненужные никому и озлобленные... Все равно мы с тобой, малец - люди. И нам свойственно сострадание.
Некоторое время урод с любопытством рассматривал мальчика и даже осторожно, пальчиками отодвинул меховую куртку с его плеч. А затем, так же осторожно, двумя пальчиками опустив меха, оголил Елана до пояса.
А затем сказал:
- Ты растешь симпатичным мужиком. И плечики у тебя уже есть, у груди прорисовываются и даже мышцы живота сами в ромбики стягиваются. Не то, что я, - бревно бревном с детства. Но худенький и прозрачный ты какой-то. Мамка с папкой что, тебя совсем не кормят? Га-га-га, - засмеялся он, сверху вниз ощупывая руки и ноги мальчика.
- Ладно. Сейчас принесу тебе жрать. Сиди здесь и не вздумай бежать. Не люблю, когда от меня бегают. Побежишь, нос на бок сверну. Ясно? - пригрозил тот и, задевая по пути ящики и тюки с тряпками, ненадолго вышел из комнаты.
Голова еще предательски гудела, и угроза сломать нос показалась мальчику внушительной.
Он не стал давать деру в глухую дождливую ночь, решив выбрать наименьшее из возможных зол.
Вскоре хозяин вернулся с глиняной миской, наполненной дымящейся кашей. Каша была не из коры хлебного дерева, а настоящей, бобовой и по запаху жирно приправленной мясом болотных крыс.
От посудины, которую тот бесцеремонно всучил мальчику в руки, струился такой аромат, что Елан почти сразу забыл про страх, омерзение и туман в мозгах. Сознание сразу прояснилось, а изо рта сами собой потекли красноречивые слюнки.
Честно говоря, такой еды они с мамой не пробовали уже наверное несколько лет - после самой гибели отца.
Глиняная миска была полной и еще достаточно горячей - недавно снятой с огня. Еды в ней могло бы хватить двум Еланам на ужин и еще на завтрак...
- Чего лупишься как недоумок? Жри, раз дают, га-га-га! - мерзко засмеялся мужчина.
- Это все мне? - недоверчиво покосился на обидчика мальчик.
- А что в замен?
- Жри, сколько в пузо влезет. Батя этой каши сколько хочешь наворует. Только мой тебе совет, малец: не гони все сразу в брюхо. С голодухи брюхо сдаст тебя чертям и начнет пытать изнутри. Ясно?
- Ясно, кивнул мальчик, недоверчиво берясь за еду прямо руками.
- Ты потом меня разденешь и как девочку в кровать потащишь? - осторожно спросил он через несколько минут, когда миска заметно полегчала в весе.
- Га-га-га! Какой догадливый, - засмеялся Урод.
- Нет. Не стану тебя раздевать. Я люблю дурачков пугать. И мальчишек красивых, вот таких как ты, люблю от зависти глазеть. А в кровати мне подходят только девки. Га-га-га! - потешался Бурка.
Мальчик недоверчиво отложил опустевшую наполовину миску. В животе приятно бурчало и по телу разливалась полузабытая сытая истома.
Елан вдруг почувствовал слабость и сон, застигающие его врасплох. Все недавнее напряжение, удар, испуг заменились предательским теплом, уютом и умиротворенностью во всем теле. И глаза сами собой слипались.
Урод посмотрел на него, забрал миску с недоеденной кашей, совершенно небрежно поставил ее на пол. А Елана решительным усилием уложил на лавку. Оголил его полностью, властно ощупал везде, не забыв ущипнуть даже там, где Елану не нравилось больше всего. А затем, словно младшего братика аккуратно накрыл, прямо так, голого какой-то пушистой и пыльной шкурой, положив ему под голову его-же свернутую одежду.
- Ты красивый, хотя и жутко худой. Вон сердечко над пузом лупится так, что даже глазами видно. И весь бледный как труп и глаза слипаются. Лежи, спи здесь. Там ветрище и дождь с грязью холодной в лицо бьет. А я пойду девку какую ловить. Неудачка у меня с тобою сегодня вышла. Думал девка ты. Га-га-га, - смеялся Урод удаляясь из комнаты.
Мальчишка подумал, что наверное пора сбежать. Но не смог подняться от усталости и поплыл в какой-то сладкий и теплый туман.

Ему снилось что-то странное, печальное и тревожное. Возможно, это были ожившие в памяти картинки с древней лампы старика-свидетеля, увиденные им в короткой вспышке горящего магния.
Елан боялся своих снов, которые посещали его с детства в моменты одиночества или болезней.
...Большой, красивый и добрый человек спускался вместе с ним по склону холма, поросшего ненормально сочной травой и высоким кустарником. Кусты и деревья вокруг обильно утыканы гроздьями спелых ягод. У человека за спиной большие, красивые, полупрозрачные крылья, сложенные, как у стрекоз. Все было вокруг совсем не так, как должно было быть: яркое, манящее неизвестными красками и пугающе чистое.
А сверху, в прозрачном как озеро небе светило жаркое солнце, - такое огромное и такое невероятно белое, что даже во сне Елан думал что видит Солнце Земли. Он заплакал во сне, потому Солнце Земли. запретное, сказочное и невозможное, всегда вызывало у него боль, тоску и горькие слезы.
Но почему-то он понимал в своих снах, или может быть чувствовал в леденящем душу отчаянии, что это не было Солнцем Земли. И это еще пугало мальчика, заставляло рыдать сквозь сон, потому что даже сквозь сон он чувствовал что видит Альмар. Таким, каким он и должен был быть, - если бы...
Если бы не случилось... Но что?
Человек повторял ему много раз, что-то важное заботливым и печальным голосом. Елан не понимал и не мог запомнить во сне этих слов, зная, что человек с крыльями - его самый лучший друг. Не родственник. Не хозяин. Не Бог, а именно Друг. Настоящий, заботливый и верный... И он упорно предупреждал о чем-то, того мальчишку, которым Елан видел себя во сне... Далекого, потерянного в водоворотах времени, растерянного и испуганного как и он сейчас.
И Елан чувствовал, или даже знал почти наверняка, что мальчика завещавшего ему это сон, уже давно на свете нет. И что это вовсе не он, Елан, а то, давно умерший неизвестный мальчик, спускается по склону во сне...
Они спускались вниз по склону холма, к подножию, куда Елан боялся смотреть даже в этом сказочном сне.
Потому, что там...
Даже в своем странном сне мальчик знал, что смотреть вниз нельзя, а иначе все, во что он верит, все, чему учили комиссары и народные Учителя, - в одночасье рухнет у него в душе.
Там, на равнине, к которой вела тропинка, среди деревьев лежал сверкающий на ярком Солнце металлический диск.
Мальчишка весь напрягся и зажмурился в своем сне. Потому, что несмотря на строжайший запрет и все доводы умных людей, он даже во сне интуитивно знал и понимал, - ЧТО (!!!) там лежит ...
И он стонал сквозь сон, в бессилии пытаясь отогнать видение:
- Все это бред, - стонал мальчик.
- Мы не виновны! Это был обычный и рядовой эксперимент. Мы знали, не могли знать, что сотворим такое, - метался в бреду мальчик.
И страшный сон отступал, как всегда уступая место для второго видения, тоже мучающего Елана с детства.
Елан в деталях знал наперед второй обрывок сна, потому что он навязчиво рвался в его мозг всегда, когда мальчику в жизни приходилось искать ответы на пугающие вопросы. Лишь только отцу, он рассказал о сне.
И тот , испуганно глядя в глаза сына, печально шептал непонятное: "И у тебя это... Это послание... Этот отчаянный крик из прошлого...Но что мы можем сделать? Как нам исправить их ошибку?"
Тяжело дыша, весь в холодном поту, Елан опять и опять переживал видение:
" ...вот они - мужчины, женщины и дети, торопливо бегут длиннющими, высокими и освещенными неестественно белым светом коридорами. Они взволнованы, напуганы и очень спешат. Их много - несколько сотен человек. Они сбились в огромную кучу тел, едва не давя друг друга, подставляя плечи и руки и головы своей непосильной ноше... Они пытаются вынести металлический диск.
Только не тот большой, который лежал у подножия холма, а гораздо меньший. Величиною с хижину.
Елан задыхается чувствуя парализующий страх. Как и в прошлый раз на холме, он панически боится признать, - он знает, ЧТО, они несут. И это их последний шанс исправить все или ... попросить о помощи...
И вдруг...
Что происходит, дальше Елан не способен понять...
Все меркнет и трясет... Все погружается в красный и липкий туман поглощающий людей и туннели...
И зловещие гранитные заслоны величиною с городскую управу, с грохотом опускаются в каменных пазах, навсегда закрывая дорогу назад...
Елан весь дрожит во сне, пытаясь кричать от ужаса и отчаяния которое захлестывает его вместе с грохотом заслонов...
Мальчишка бьется и просыпается весь в слезах.
Он кусает губы что-бы не кричать и даже биться головой об стену, чтобы избавиться от леденящего ужаса грохота гранитных заслонов.
"Они не виноваты... Им просто не хватило времени.. Совсем немножко..." - сам не понимая что несет, рыдает мальчик.

Его тормошит Урод, склонившийся над скамейкой вместе с какой-то обнаженной девкой.
- Что с тобой, малец? Говорил-же тебе, не жрать всю еду сразу, - укоряет его мужчина.
- Приснилось страшное? Ты орал во сне, - говорит заплетающимся от пойла голосом голая девка, попутно тиская руками хозяина лавки в самых непристойных его местах.
- Как орал? Я? - пытаясь окончательно проснуться, трясет головою мальчик.
- Ты. Во сне. Орал, дрожал и рыдал. Кричал, что не успел или не смог чего-то сделать для всех. Что теперь все прокляты из-за тебя, и невозможно остановить проклятие, - кивнул Кривой Бурка, помогая Елану встать на ноги.

Сын

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Спальный модуль находился совсем рядом с главным звездным залом корабля. Пройдя двумя небольшими коридорами, опустившись через винтовой туннель, заменяющий здесь земные лестницы, на один ярус ниже, в кольцевой коридор, и пройдя по пути двенадцать открывающихся с громким шуршанием дверей-шлюзов, я, наконец, оказался в нашей с Велиаром двухместной каюте. Разделся и улегся спать. К слову говоря, даже теперь, спустя тридцать лет я ложусь спать исключительно нагишом. Я даже приучил своих земных детей, включая приемного сына, поступать точно так же. На Земле некоторые считают, что это способствует крепкому сну и укреплению нервов...
Но уснуть в эту ночь я никак не мог. Все не выходили из головы мысли про Ланну и интимные заигрывания Кайры.
"В принципе, Кайра отличная девчонка. Если Ланна не против, то что я теряю от этих отношений?" - наконец решил для себя я, чувствуя, что даже немного возбуждаюсь от таких мыслей.
Но вот все другие проблемы с Ланной, с Велеком, с моим еще не рожденным сыном, которого я вероятнее всего уже никогда не увижу, упорно крутились у меня в мозгах, не давая заснуть.
Примерно часа через два, когда я уже почти задремал, в фиолетовом дежурном полумраке нашей каюты, створки круговой диафрагмы-шлюза, а, говоря человеческим языком, - просто дверь каюты, с мягким шуршанием открылась, впуская Велека.
- Автоматика корабля, видя, что я уже лежу, не зажгла свет на большую яркость, и поэтому мальчику пришлось раздеваться и карабкаться на второй этаж спальной ниши в полумраке.
Попутно он случайно наступил на мою руку босой ступней, и я мягко взял его за ступню и задержал в руке.
- Разбудил тебя? Извини, - шепотом осведомился мальчик, прекратив попытку залезть наверх и присаживаясь рядом.
- Почему ты вернулся с вахты сегодня раньше? - так-же шепотом поинтересовался я.
- Приказ капитана. Я пытался рассказать одну смелую гипотезу об Альмаре. Капитан сказал, что это уже давно закрытая в науке тема. А когда я стал настаивать, чтобы мне разрешили заняться проверкой, он отправил меня отдыхать. Сказал, что я, наверное, переутомился и должен поспать больше, - хмуро объяснил мальчик.
И внезапно спросил немного застенчивым голосом:
- Можно я прилягу с тобой? Как тогда, помнишь, - в школе на Овалоне?
- Да ложись, в чем вопрос? - так же, как и он, немного смутился я.
- В свете ваших земных правил мы не должны спать голышом, - объяснил Велек.
Теперь он словно нарочно подчеркивал то, что я старался изменить в себе. Я решительно загреб мальчика в охапку и уложил рядом с собой. А он так же, как и тогда, на берегу моря в спальне школы, сразу же обнял меня за плечи, положив голову на грудь ухом к моему сердцу.
- Ты прости меня за глупость. Ту, что я сказал сегодня про тебя Кайре. Ну про то, что тебе нравятся мальчики и что ты на меня все время пялишься, - прошептал Велек очень и очень тихо.
- Ладно уж. Проехали. И потом, давай уточним, раз уж ты это начал. Мне действительно нравишься ты, а не мальчики вообще. И мне самому это стало странно и интересно. Но это чувство совсем не похоже на чувство к девочкам. Это что-то другое, огромное, теплое и нежное, - чего нам на Земле попросту запрещают знать, - смело прошептал я в ответ.

- Знаю. Я уже изучал Вашу мораль на истории примитивных культур. У вас считается, что если между людьми одного пола нет тряпочки, и они лежат прижавшись к друг другу телом, то это преступление против нравственности, - так-же шепотом отозвался мальчик, продолжая ухом внимательно вслушиваться в удары моего сердца.
- А скажи, ты когда-нибудь общался так с земным, чужим или родным мальчиком? Ну, как мы сейчас. Например в детстве? Или потом однажды...
- Нет. С земным мальчиком нет. Для нас это бы означало, что я вижу в нем не мальчика а девочку. И даже если бы я так не думал, тот земной подросток, понял бы меня неправильно. Но ведь ты совсем не земной подросток. Верно? - осторожно и нежно прижимая его за плечи, отозвался я.
- Я конечно-же не земной, да и ты теперь, совсем не земной... - задумчиво согласился Велек.
- Ты сделал для меня нечто невероятное, малыш. Я даже не могу это объяснить словами, - кудрявя пальцами его локоны, негромко прошептал я.

Я почувствовал, как у него участилось сердцебиение и, заметно смущаясь, продолжил:
- Помнишь, как ты тащил меня умываться, когда я в первый день перемазался вареньем, объяснял, как всем пользоваться, а еще ... ухаживал за мной, как за маленьким? Помнишь, как играл со мной? Как учил заново прыгать и нырять? Как заставил верить, хихикать с незнакомыми людьми и мечтать о Сказках? Как бесстрашно поднялся со мною в небо на Птице? Как, нарушив закон отдал мне управление, вручив в мои неумелые руки биение собственного сердца? И потом... Как я обманул тебя, разбил Птицу, а затем выносил тебя на руках, окровавленного из под обломков?.. Помнишь?..
- Помню, - тихо прошептал мальчик, сильнее прижимаясь к моей груди щекою.

Некоторое время лежали молча, а я ощутимо стиснул его плечо рукой, и почему-то нежно скользил по плечам и талии второй одонью. Я пытался понять, или скорее даже исследовал чувства, возникающие от ощущения этого хрупкого, гибкого, мускулистого и слегка влажного тела.
К своему удивлению, я не чувствовал ни малейшего эротического контекста, хотя само ощущение этой доступности, доверия и трогательной нежности захватывало и уносило куда-то далеко далеко в туманные времена детства. Наверное туда, где еще маленьким меня пеленала мать и купал отец...
Велеар терпел. И трудно было понять, как он воспринимал мои нежные проглаживания по его плечам, спине и талии. Затем, возможно просто устав лежать на моем костлявом плече, он немного сполз в сторону и улегшись рядом, сказал едва слышно и наивно, как маленький:
- Я всегда знал, что ты вернешься ко мне, папочка. И не важно, что ты ничего не помнишь о своей прошлой жизни... Не помнишь, что говорил мне до твоей гибели, и чему учил. Важно что, мы опять вместе. И мы оба это поняли. Верно?

Еще секунду назад, я было расслабился, поймав его на обыкновенном детском легкомыслии.
Но сейчас опять внутренне сжался, мучительно силясь понять как работает этот юный ум?
- Понимаешь, мальчик... Мы живем и умираем... И на смену ушедшим близким людям, приходят новые.., - попытался я выдавить из себя обоснованный ответ.
Но Велек, словно заранее ждал этого, поднявшись на локтях, полусидя строго ответил:
- В этом-то и суть. Наши с тобою тела, это только сосуды для любви и верности. Ты же сам предупреждал меня еще до... Еще до гибели...Тело можно разрушить, но любовь, нежность и верность которыми оно наполнено, не способны разрушить поля, вихри и холод Вселенной...
Я едва не взвыл от его слов. Снова, с силой загреб мальчишку в охапку. И на этот раз прижав его тело к себе, я почувствовал невероятный, непостижимый поток любви уносящий нас из этой каюты вдаль по Млечному Пути.
"Это не слова 12-летнего мальчика. Это слова ребенка Бога. Ведь только у Богов не существуют чужих детей" - глотая мучительный ком, понимал я.
Дело в том, что мальчик мыслил совершенно логично и здраво. А вот мы, все перевернули. Обосновали то, что не подлежит обоснованию...
Мы исказили суть основ, некогда сделавших нас людьми...
- Думаю, ты прав. Но что же нам делать теперь, если нами управляет страх? Если я боюсь признать, что ты действительно мой мальчик. И вот сейчас купаясь в твоем трогательном тепле, я не совершаю что-то неправильное? - честно признался я.
- Страх - убийца Разума. Невозможно победить Зло, действуя его же методами, - грустно напомнил мне Велек.
И вдруг, изменив голос на звонкий, задорный, решительный, он опять, привстав на локтях, сказал:
- Знаешь?! Я возможно нашел ответ. Раскопал в хранилищах знаний одну незаслуженно забытую гипотезу...

- Ты о чем? - удивился я, тихо восхищаясь гибкостью его психических процессов.
- Я говорю об Альмаре, о народе предтечей. О том, что когда-то случилось там, - звонко щебетал мальчик.
- Из-за этого "открытия" тебя и отправили спать вместо вахты? Ты сегодня вообще собираешься спать? Или завтра будешь слоняться, как зомби? - на правах старшего поинтересовался я.
Но мальчик пропустил мой выпад мимо ушей. Я давно поражался свойствам психики этих детей - их умению моментально отфильтровывать лишнее, не зацикливаясь на мелочах и обидах.

Гипотеза

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Велеар пропустил мой выпад мимо ушей и словно бы не заметил мой нравоучительный тон, продолжил:
- Ты послушай, пожалуйста. Это не долго, - взмолился Велек. И не дожидаясь моего согласия, бойко защебетал:
- Две с половиной тысячи лет назад, жил один чудак-ученый, Цисиканопа. Он буквально бредил поисками следов Эльфов и большую часть жизни провел на погибших планетах, подобных Альмаре-2. Он все время выдвигал самые странные гипотезы, которые постоянно проваливались при проверках.
А он все искал и искал следы предтечей, - убеждая людей, что это вопрос нашей жизни и смерти. Что лишь поняв кто, как и для чего расселял людей во Вселенной и почему эти существа погибли, так и не дождавшись триумфа своего творения, лишь только так мы можем сохранить мораль и смысл в своей жизни. Цисиканопа оставил очень много спорных гипотез. И от его идей и призывов люди просто устали. Махнули на него рукой. Ну кому интересно тратить средства, снаряжать межзвездные экспедиции ради красивых сказок?

Мальчик замолчал, машинально, по детски, теребя мою руку пальцами.
И я вдруг подумал: "Боже мой! Это ведь и впрямь мой настоящий сын. Ланна, уходя из моей жизни, подарила мне ребенка, - словно перепрыгнув вперед через целых тринадцать лет. "
Я в порыве чувств обнял его и судорожно прижал к себе, словно боясь потерять опять, словно бы это юное существо связывало нас с Ланной...
Велек опять, очень грустно, по взрослому вздохнул, а как-то обмякнув в моих объятиях, негромко продолжил:
- Вероятно поэтому его открытия, сделанные на Альмаре-2, никто не воспринял всерьез. Но я думаю, это была роковая ошибка...

- Ты думаешь, что ключ к загадке Эльфов именно там? Т.е. к загадке цивилизации Предтечей, там на Альмаре? В том красном Аду? - заглушая в себе бурлящие мысли о сыне которого уже никогда не увижу, спросил я.
- Да. Именно там, - опять оживился мальчик, и его черные, как звезды, глаза искрились в отблесках дежурного фиолетового освещения.
- Цисиканопа исследовал слои почвы на Альмаре, сопоставлял находки с легендами многих народов. В том числе и с легендами об Эльфах, Люцифере и о войне Ангелов - которые с необъяснимой навязчивостью, в самых разных вариантах повторяются у всех человеческих рас.
И он нащупал кое-что невероятное, - загадочно ткнув подбородком меня в плечо , продолжал рассказывать Велек:
- Исследования почв и остатков растений дают потрясающие выводы. Когда-то, еще до времен Атлантиды, примерно двадцать тысяч лет назад звезда Альмар была совсем иной. Она не была умирающим красным карликом. Подобно земному Солнцу или Солгцу Овалона, Альмар светил ярким, желто-белым светом. Соответственно на планете Альмара-2 все было совсем не так как сейчас.
Цисиканопа был наблюдательным и мудрым человеком. Анализируя мифы и останки известных нам погибших миров, он заметил, что Эльфы, кто бы они ни были, никогда не выбирали для своих колоний жуткие, мрачные, холодные миры. С чего-бы это, они изменили своему правилу, и привезли людей на жуткую Альмару-2? По мнению Цисиканопы, основанному на выводах наших археологов, примерно 20 000 лет назад, планета Альмара-2 вращающаяся на второй орбите вокруг Альмара, была прекрасным, цветущим и плодородным Раем...

По мере того, как парнишка рассказывал, невероятная душа этого мальчика и того образа, который его так взволновал вырисовывались в моем сознании.
- И ты пытался сообщить свои доводы Капитану? А он попросту не стал тебя слушать? - изумился я.
- Нет, он выслушал. Но сказал что это не доводы. Что это только пересказ, давно известных около научных сказок, - отмахнулся Велек, увлеченно продолжая рассказывать.
Видно было, что он отчаянно искал во мне союзника. Так доверяются только самым близким людям.
- Исследуя слои почвы и ила на Альмаре-2 , Цисиканопа убедительно доказал, что Альмара-2 в те далекие времена была цветущей, плодородной и теплой планетой.
Поэтому сторонники Люцефера, которые конфликтовали с другими Эльфами на Земле, из-за ускорения развития Человека облюбовали Альмару-2 и привезли туда, подальше от земных Эльфов, группу наиболее преданных им людей.
Велиар, сделал паузу, по обыкновению овалитян давая мне время осмыслить услышанное, а затем возбужденно продолжил:
- Как доказывал всем Цисиканопа, спектр излучения Альмара был слишком белым - близок к ультрафиолету. Это напрягало тела людей, заставляя вырабатывать очень сильный загар. А для Эльфов, тела которых были намного нежнее человеческих, яркое Солнце Альмары-2 было просто невыносимым.
И тогда Люцифер, по прозвищу "Светоносный", или может быть группа Ангелов-революционеров которая скрывалась за этим именем задумали дерзкий, невероятный по смелости и последствиям для план.

Я, затаив дыхание, слушал рассказ мальчика. А он внезапно снова обнял меня за плечи и положил голову мне на грудь. Он весь дрожал от возбуждения, не в силах унять разыгравшееся воображение.
Ему нужно было успокоиться, но выводы, следовавшие из этой гипотезы не могли оставить в равнодушии даже такого дилетанта, как я.
- Скажи, ты уже догадываешься, что произошло потом? Догадываешься , какую ужасную ошибку допустили наши предки, махнув рукой на гипотезу Цисиканопа? - внезапно спросил он взволнованным дрожащим голосом, едва не плача от досады и жалости.
- Успокойся, пожалуйста. Ты курсант учебного Корабля. Ты не должен так эмоционально воспринимать гипотезы. Вот поэтому Капитан и отправил тебя спать. Лучше расскажи мне спокойно и вдумчиво свою идею, - лаская паренька за плечи и спину, попросил я.
- Что произошло по версии Цисиканопа?
- Произошло вот что. По гипотезе наших ученых излучением Солнца можно управлять с помощью добавки катализаторов в корону Солнца. Например, распылив в короне звезды несколько тысяч тон тяжелых металлов (урана, плутония или чего-то подобного), можно как бы отравить термоядерную реакцию катализатором и немного замедлить ее. Спектр излучения звезды сместится в нужную сторону и цель будет достигнута. Вместо жаркого, палящего белого Солнца, получим ласковое желто-розовое, нежное, как земное.
Мальчик перевел дух, облизал пересохшие от волнения губы и продолжил:
- Понимаешь, - это только красивая научная гипотеза. Мы на Овалоне еще даже не доросли до таких гигантских задач. Управлять Звездами, создавать и изменять миры - под силу только настоящим Богам. Поэтому Цисиканопу никто не поверил.
Но ведь Эльфы и были реальными Богами! Ведь создали человека! И Эльфам эта дерзкая идея могла быть по плечу, - взволнованно повысил голос мальчик.

- И они поплатились за свою дерзость! Грубо говоря, они дерзнули и ... ошиблись в расчетах! - чуть не закричал я, пораженный собственной догадкой.

-Да! Так! Это и произошло тогда, - весь в слеза щебетал Велек.
- Как считал Цисиканопа, судя по отложениям в почве, - вместо смещения спектра произошла короткая вспышка, которая и выжгла все на планете, а кого не убила - превратила в мутантов. В дикарей с разрушенными генами разума. Дело было так: Они запустили ракету с катализатором на Альмар, но Солнце вместо того чтобы немного угаснуть, ярко вспыхнуло, а потом, быстро и навечно угасло, превратившись в умирающий Красный Карлик.
Эльфы погибли быстро. Может быть они мучились какое-то время от лучевой болезни, спасая уцелевших людей в глубоких шахтах и подземельях. Цисиканопа считал, что некоторые люди в подземельях выжили. Мол не все люди и не все города во время вспышки Солнца пострадали. Мол нужно упорно искать убежища уцелевших... Цисиканопе не поверили, потому что его невероятная гипотеза не объясняет, главного: что случилось с Эльфами (Ангелами) оставшимися на Земле и в других мирах. Но я кажется понял ответ на этот вопрос, - переходя на взволнованный шепот, признался мальчик:
- Эльфы на Альмаре-2 были последними Эльфами в Галактике, выжившими после войны Ангелов. На Альмаре-2 Эльфы и люди искали свое последнее пристанище. По какой-то причине, может быть из-за вируса, они не могли вернуться на Землю или в другие миры, которые посетили до этого. Альмара-2 была их последней отчаянной надеждой сохранить культуру Ангелов и развить новую, мощную, смешанную цивилизацию, состоящую из Людей и Ангелов.
Мальчик замолк, глотая подступивший к его горлу ком. Он так болезненно переживал эту воображаемую древнюю трагедию, словно говорил о своих самых главных родственниках.
Затем, справившись с чувствами и слезами, Велеар продолжил:
- Цисиканопа считал... Он сказал... Они, последние Ангелы и преданные им люди, отчаянно, героически, с невероятным мужеством пытались там. создать невозможное: культуру равенства и счастья состоящую из Людей и Ангелов... Альмара-2, это, наверное и есть тот самый, легендарный Ад, взорвавшийся из-за гордыни и смелости Люцифера. Тот потусторонний, в смысле по ту сторону Мрака Вселенной мир, в котором доживал последние дни Люцифер и его товарищи - демоны, дерзнувшие управлять силами Природы, - дрожа всем телом шептал мальчишка, восхищенный немыслимым подвигом погибших существ.
Он едва не плакал. Потому что Истина, жуткая, жестокая истина далекой трагедии, отчетливо вырисовывалась между нами, в каюте несущегося среди звезд Младшего Ангела.
И я, молодой мужчина, офицер тренированный мужественно принимать случившееся, тоже почувствовал на своих щеках пекущие кожу слезы.
- Понимаешь? Им неоткуда было ждать помощи. Когда после вспышки в подземном городе закончились запасы и сломались машины, люди вышли на поверхность, в тот зловещий, холодный красный мир, - шептал мальчик сильно сжав мою руку в полумраке каюты.
Боль и ужас души Велека заразили меня и мы, прижавшись друг к другу, оба притихли в безмолвии, пытаясь справится с этим леденящим душу ужасом.
Белый дневной свет, чистое небо над головой, не затянутое вечно липким, кровавым туманом - очень важны для человека. Мы вообще всегда плохо переносим красное освещение. Большинство растений, дающие нам пищу и топливо, извлекающих из света силу жизни, не способны расти в красном мире. Мысль человека, лишенная цветов быстро чахнет. Это, не говоря уже о том, - что произойдет с народом, внезапно оказавшимся в голодной, мокрой и скалистой полупустыни без привычных растений, животных и машин...
Трудно передать то, что мы с Велеком почувствовали, тогда, в полутемной каюте Младшего Ангела.
Я вдруг понял, то почему так обиделся на Капитана и почему весь трясется и плачет Велек.
Нет скорее не понял, а почувствовал.
Ведь, если Цисиканопа был хоть немного прав...
Если его гипотезу отвергли незаслуженно...
Мы сейчас, были наверное первыми за 20 000 лет могучими потомками своих невероятных родителей...
И мы, на борту Звездолета созданного руками детей Богов, с огромной непостижимой для разума скоростью опять, возможно в последний раз, шли на сближение со своим не разгаданным прошлым...

Я крепко крепко сдавил его и очень серьезно сказал:
- Возможно ты прав, Велек. Возможно, мы не просто летим к холодной и дикой планете для технического ремонта станции. Возможно, мы сейчас идем на сближение с одной из величайших тайн Человечества. В который раз... Неужели, опять пролетим мимо?..

Мы долго молчали крепко обнимая в друг-друга в полутьме свой каюты.
И трудно было поверить что мы не на Земле и даже не на Овалоне, а на борту Звездолета пронзающего Вселенную. Мне стало совсем не по себе от мыслей, что они совсем даже не умерли напрасно, те, неизвестные Боги.
Ведь мы их прямые наследники. И мы покараем Вселенную...
Спустя некоторое время я решил разрядить атмосферу в каюте:
- Остаются вопросы, на которые пока нет научного ответа, Велик. Например: почему экспедиции, исследовавшие Альмару-2 и построившие там автоматическую станцию, за три тысячи лет не нашли никого, кроме племен потерявших разум людоедов? И еще вопрос: как в других мирах, например на Земле, узнали о случившемся? Как возникла и распространилась по Галактике легенда про Ад, про гордыню Люцифера, за которую он был низвергнут из мира Сета в мир красной Тьмы? - осторожно спросил я.
- Это то, как раз, легко понять, - грустно отозвался Велек:
- Ведь культура в других мирах угасала не сразу. Там, вероятно, знали про дерзкий план на Альмаре-2. Вероятно надеялись, что оттуда начнется новое возрождение. И конечно они видели в телескопы, вспышку и все что случилось со звездой Альмар. Вероятно у тех, кто оставался на Земле, уже ни сил, ни техники, что-то самим сделать не было. Если на Земле бушевала эпидемия или что-то подобное, то Альмара-2, так и запомнилась выжившим на земле людям, как последняя надежда и ее крушение, - отозвался мальчик.
- Ну, а ваши ученые? Почему не нашли людей? - настаивал я.
- Цисиканопа объяснял это тем, что подробных исследований Альмары-2, из-за ее ужасного климата и огромной опасности, никогда предпринято не было. Были выборочные раскопки, наблюдения с орбиты, несколько неудачных экспедиций на поверхности. После этого, чтобы не нести потери, планету объявили для разума навсегда потерянной. И поскольку она находится очень далеко от Овалона и основных трасс, ею больше ни кто серьезно не занимался, - отозвался мальчик.
Я задумался. Сколько горечи и боли чувствовалось в его ответах.
Ну а что считал по этому поводу сам Цисиканопа. - осторожно, чтобы не вызвать новую вспышку эмоций, спросил я:
- Люди на поверхности планеты при вспышке излучений мутировали. Хрупкий ген разума, подаренный людям Эльфами, пострадал в первую очередь. Люди возвратились к состоянию тех неондертальцев которых взяли за основу творения Боги, - громко сюкая носом и вытирая еще мокрые щеки, отозвался Велек:
- Вот ученые и сделали вывод, - мол, разумных следов на Альмаре нет. Но! - мальчик сделал решительную паузу, и продолжил:
- Из логики случившегося вытекает, что не все люди находились на поверхности в момент вспышки.Ведь Эльфы еще до эксперемента с Солнцем страдали от его излучения и прятались в подземном городе, - т.е. в Подземном мире Демонов, о котором повествуют все земные легенды. Кто-то же из людей должен был помогать Эльфам в их подземном городе, в центре управления экспериментом. Верно? - взволновано шептал мальчик.
- Цисиканопа кричал об этом, требовал специальных экспедиций на Альмару-2. Но три тысячи лет назад это стоило ужасно дорого. И Земля, ее войны, религии, отнимали у нас все силы и время. Цисиканопу просто никто не слушал. Всех археологов интересовали исследования на Знмле. Там они надеялись найти следы Эльфов. Корабли покружили для очистки совести над Альмарой-2, посмотрели на мутантов-людоедов и забыли про Альмару-2, на долгие три тысячи лет, - с досадой шептал мальчик опять чувственно прижимаясь щекой к моему плечу.
Образ настоящего, проницательного, упорного и мужественного ученого вырисовывался передо мною. Я поймал себя на мысли, что теперь открыто, без стеснения восхищаюсь им словно своим сыном.
- И капитан не пожелал вникать в твои доводы? - удивился я - Мне лично они кажутся очень логичными.
- Капитан сказал, что в науке, это уже давно решенная тема. Что астронавтика слишком дорога, слишком рискованна, чтобы проверять на практике сырые идейки каждого курсанта. Он не станет рисковать людьми и Кораблем ради гипотез трехтысячелетней давности...

Мальчуган вдруг беспомощно, совсем по детски запнулся, словно ища поддержку и защиту от человеческого равнодушия. Его опять трясло. Видно было, что он переживал сильнейшее эмоциональное потрясение от слов Капитана и выводов древних исследователей. Словно бы ища опору во мне, он спросил:

- Понимаешь? Никто не верит в это! А они возможно еще там... В этом аду. Люди, пережившие трагедию! Одинокие и всеми брошенные...
- Понимаешь ?! - чувственно воскликнул Велиар.
По щекам мальчишки опять катились слезы.
Я весь сжался в комочек представляя масштаб нарисованной им трагедии.
"Мир спасет ребенок..." - снова, в который раз, всплыли в душе забытые слова.

Казнь

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

"Неужто я проспал в лавке у Бурки всю ночь?" - выходя на улицу, удивился Елан, зарождающемуся в горах рассвету.
Небо, низкие мрачные облака уже подсвечивались на востоке кровавым румянцем. Несмотря на моросящий по утру мелкий и противный дождь и еще клубящийся по закоулкам и ямам туман, становилось заметно светлее, и мальчик неуверенно побрел к лачуге Свидетеля.
Хибара друга находилась почти напротив продуктовой лавки Кривого, на другой стороне улицы, шагах в пятидесяти в направлении болот.
В воздухе висела напряженная предрассветная тишина, и лишь только вдали на окраинах, в трясине что-то приглушенно чавкало и булькало .
"Пройдет еще какой-нибудь час, и эти улочки наполнятся стуком деревянных башмаков и непотребной сонной бранью спешащих на работу тружеников. А пока народ досматривает последние сны, и лишь только я, как дурень, ковыляю по лужам в такую рань", - недовольно подумал мальчик, почти приблизившись к дому старика Свидетеля.
Вообще-то в городе блуждать по улицам в предрассветные часы среди простых людей было не принято. Это дурацкое суеверие сохранилось в народе еще с незапамятных времен, и даже Великая Революция, отменившая все религии и россказни старого времени, не смогла стереть в народе этот первобытный страх.
Поговаривали, что в рассветные часы, когда тяжелые ночные облака снижаются почти до самых крыш городских строений, чтобы потом внезапно превратиться в противный красноватый туман, обнимающий город каждое утро вместе с первыми лучами Альмара, в эти мрачные и тревожные часы над городом в облаках парят драконы, слетающиеся сюда с неприступных далеких гор в поисках загулявшегося ночного странника. Незримо парят они во мраке небес, высматривая на пустынных улицах свою несчастную жертву.
Но это, конечно, были просто обычные россказни.
И хотя Елан верил в существование драконов, на которых охотились и из-за которых, вероятно, погибли родители детей, в подобный ненаучный бред он не верил, старательно отгоняя суеверный страх.

"И вовсе мне не страшно. Просто немного подташнивает от пережора. Говорил же Кривой Бурка не жрать все с голодухи!", - упорно успокаивал себя мальчик шепотом, почти поравнявшись с дверью лачуги.

Косая, скрипучая и местами уже прогнившая насквозь до дыр деревянная дверь была, как всегда, не заперта. Но на этот раз она почему-то была еще и наполовину распахнута и негромко жалобно поскрипывала в полутьме на ветру.
Уже с порога мальчика удивила царящая в лачуге непроглядная тьма. Старик обычно работал по ночам практически никогда не гасил лампаду: он получал масло в неограниченных количествах от судебного чиновника, рисуя ему всякого рода нужные суду картинки.
Пройдя на ощупь вдоль стен к заветному углу и попутно пару раз болезненно ударившись и споткнувшись обо что-то твердое в темноте, Елан нащупал полочку с лампадой и припрятанное за нею кремневое огниво, а затем еще минут пять, чертыхаясь и неуверенно окликая старика, разжигал остывший фитиль лампы.
Наконец, ему это удалось, и комната наполнилась дрожащим красноватым светом.
Елан огляделся и даже охнул от изумления и испуга.
В лачуге царил невероятный бардак. Все вокруг - деревянные ящики с готовыми свитками и еще пустыми пергаментами, нехитрая дощатая кровать, коробки с битыми склянками и даже злобно оторванные от пола деревянные половицы - все валялось тут и там в невероятном беспорядке.
В противоположном углу комнаты, под ворохом измазанных и разодранных тряпок безмолвно валялся сам старик.
Казалось, он был уже мертв - так неестественно и болезненно было скрючено его старое тело.
Подросток с воплем отчаяния бросился к телу друга.
В его душе мгновенно взметнулась полузабытая боль. Та самая, которую он уже столько времени старательно прятал в себе после исчезновения в горах отца.
Еще недавно мальчик презрительно подтрунивал над ним, при случае брезгливо издевался над стариком-рецидивом.
Всем своим видом и репликами показывал ему, что он, молодой представитель нового времени, патриот Великой Народной Революции лишь только из жалости, в снисхождении общается со старым рецидивом.
Но теперь...
Теперь он внезапно понял что опять потерял отца. И если не отца, то какую-то связь с отцом, которая невероятным образом теплилась в его душе, благодаря этой странной дружбе.
- Не умирай! Пожалуйста... Как же я один, без тебя? - отчаянно взмолился мальчик, пытаясь приподнять запрокинутую голову старика.
Тот едва слышно простонал что-то, хаотически негромко откашлялся и немного напряг шею.
Мальчик вдруг прижал голову старика к своей груди и заплакал. Слезы сами потекли из его глаз. Он не плакал с тех самых пор, когда отец, уходя в последний раз отказался забрать его с собой в горы...
Елан плакал судорожно, почти беззвучно глотая слезы и сопли. И его горячие слезы то и дело падали на лицо Свидетеля.
Тот совсем очнулся и неуверенно попытался привстать, беспорядочно дергаясь ногами и руками.
Но это ему не удалось, и мальчик осторожно и заботливо прислонил его к стене.
- Не бойся, не оставлю тебя, глупышка, - негромко прохрипел тот и закашлялся, извергая изо рта кровавую пену и слюни.
Елан бросился к другому углу комнаты, где обычно стоял глиняный горшок с водой. Но обнаружил там лишь только почти высохшие черепки. И тогда, выбрав один из них, самый большой и вогнутый, мальчик рванулся на улицу, чтобы наполнить его дождем.
Пить дождевую воду в городе не рекомендовалось. Особенно по утрам, и во времена, когда пробуждалась Горбатая Гора, отравляя воздух и облака кислым привкусом железа и серы.
Но сейчас...
Сейчас было просто не до этого.
Избитый старик пил воду шумно, то и дело давясь и болезненно кашляя. А затем еще несколько раз посылал мальчика с черепком снова под дождь.
- Кто это сделал? За что? - коротко спросил Елан, когда старик немного очухался.
- Не знаю. Их, кажется, было двое. Они напали сзади и оглушили меня в самом начале ночи. А потом что-то долго искали, периодически добивая меня ногами, - болезненно охая и держась за бок, простонал Свидетель.
У него, кажется, были сломаны ребра.
- Значит... Значит Кривой Бурка караулил меня не случайно! И совсем не случайно завлек в лавку, накормил до сна, а возможно даже подмешал в еду сонное зелье, - мстительно поджимая губы, отозвался мальчик.
- Кривой? Вместе с ними? Стоял на страже? Глупости. Сколько здесь живу, Бурка с отрочества по ночам шастает - девок случайных ловит, - простонал тот, продолжая морщиться и охать.

- Нет? Не он? Тогда кто? - не унимался паренек: - Что они могли искать в твоей халупе?
- Ну, уж точно не ценности и не еду. Этих скорее интересовали тайны, - горько усмехнулся старик, массируя и потирая свое разбитое тело.
- Думаешь, это были агенты Народа? Думаешь, кто-то опять донес на тебя, что, мол, ты в рецидив ударился и что-то от Народа скрываешь? - усомнился Елан.
Ему не верилось, что сейчас, после почти двух десятилетий победы народа, кто-то еще мог интересоваться всерьез старым, раздавленным и уничтоженным стариком-рецидивом.
- Нет, братец. Тут бери посвежее. Это с тобой, с твоими дружками связано. Они про детей несколько раз упоминали, - злобно огрызнулся старик: - Сколько раз говорил тебе: "Нет драконов! Не лезь в это дело. Мало тебе, что отца потерял?"
Елан расстроенно опустился на пол рядом со стариком, взял его руку в свои ладошки и негромко ответил извиняющимся голосом:
- Думаешь это через меня тебя побили? Из-за нашего шара? - растерялся он и тут же прикусил губу, потому-что понял, что проговорился как маленький.
Старик даже охать и стонать перестал, весь напрягся, уставившись на подростка изумленными заплаканными глазами:
- Какого шара? Вы... Вы, как ваши родители... Вы в своем уме? - встрепенулся он.
Мальчик попытался было встать, обратить разговор в шутку, но старик больно вцепился в его запястье своими костлявыми пальцами и потребовал:
- Хватит врать! Рассказывай или убирайся прочь. Навсегда...
Подросток насупился, опустил голову, пытаясь собраться с мыслями. Был момент, когда он уже собирался психануть, вырвать руку и послать старика к чертям собачьим. Кто он ему? Отец? Брат? Сват? Чего лезет не в свое дело, старый недобитый эксплуататор трудового народа?
Но он тут-же вспомнил недавнюю боль в своем сердце, которую ощутил, когда нашел старика "мертвым". Вспомнил и обмяк. Растаял. Опустил голову.
- Мы втроем, с Тарой и ее братцем Маджагом строим новый шар. Маджаг почти взрослый. Он запомнил, как это делали родители, - нехотя признался он.
- Тара и Маджаг, это дети Хвои и Коката? Тех, что не вернулись из гор с твоим отцом? - коротко осведомился старик.
Мальчик хмуро кивнул.
- Дальше. Не останавливайся. Рассказывай. Тебе может не хватить времени, - строго приказал Свидетель, и Елан изумился этой неожиданной перемене в его голосе. Перед ним на полу сидел уже совсем не беспомощный, жалкий старик, а уверенный в себе и властный командир. Голос, его несмотря на хрипы и беззубое чавканье, теперь зазвучал грозно и властно. Такому голосу нельзя было отказывать.
- Что рассказывать? Я же сказал - мы строим шар. А еще большой арбалет, который способен убить дракона, - растерянно отозвался мальчик.
- Дальше. Дальше! - властно требовал старец, цепко удерживая его запястье.
- Дальше? На днях нас выследили и вчера потащили в управу. Там нас допрашивал какой-то странный комиссар. Щуплый такой. Маленький. Весь в прыщах и с сопливым носом. Но потом случилось странное. Он все дело замял и, наоборот, приказал шар строить в тайне от всех . Обещал прислать новую ткань и веревки, - сознался Елан.
- Ликадью. Комиссар Ликадью... Вот оно каким боком все обернулось, - прикусил губу старик.

- Ты его знаешь? Значит это он тебе казнь ночную учинил?! - встрепенулся мальчик.
Старик растерянно посмотрел на него и отвернулся в сторону, словно не заметил.
- Ликадью. Комиссар Ликадью... - растерянно бубнил старик, теребя пальцами руку мальчика.
А затем вдруг резко притянул его к себе, почти к самому избитому лицу и, моргая на него выцветшими старческими веками с выпавшими ресницами, сказал:
- Это еще была не казнь, Елан. Он страшный человек. Дьявол во плоти. И нам всем теперь угрожает смертельная опасность.
- Какой еще Дьявол? Какая опасность? Ты опять бредишь, старик?! Он же нам поручил шар строить. Обещал с материалами помочь. Какой смысл ему нас убивать, а тебя калечить?
- Ему, может быть, и ни какой. А вот тем, против кого он яму роет, смысл есть. И пока они будут между собой отношения выяснять, вас, дурачков, в эту яму закопают, - огрызнулся Свидетель, отпуская запястье мальчика и опять болезненно охая и морщась.

Тот подсел к нему, ласково обнял старика за плечи, как не делал уже давно ни с кем со времен потери отца.
- Если ты что-то знаешь, то расскажи. Я ведь тебе сознался как родному, - тихо попросил мальчик.
- Ох, не надо мне на плечи давить. Видишь, ребра сломаны. Чуть живой я весь, - дернулся тот в ответ. А затем, немного высвободившись продолжил:
- Это древняя история. Я давно хотел тебе ее поведать, только вот не находил удобного случая. Ты ведь все меня за старческие легенды и пережитки прошлого корил, - улыбнулся он:
- Почему произошла Народная Революция, знаешь?
- Что за глупый вопрос?! Понятно почему. Феодалы, хозяева мастерских и прочие королевские лизоблюды эксплуатировали простой народ. Заставляли его работать на бессмысленных шахтах и фабриках ради всякой ненужной роскоши, - возмутился мальчик.
Он даже на секундочку пожалел, что затеял этот глупый разговор.
Вот сейчас начнет рецидив свои прежние, дореволюционные песни петь. А ему, Елану, на старика доносить нельзя. Ведь он друг его. Как на друга доносить? Но и как не доносить порядочному парню из народа?

- Ладно. Слушай, раз не знаешь. Слушай и молчи. Потому как я видать очень и очень плох. Повторять потом у меня не будет сил, - криво усмехнулся старик и начал рассказ:
- Раньше, до революции существовала легенда. Очень старая и странная легенда которую было принято передавать из уст в уста своим детям, как только они становились юношами, - вздохнул Свидетель, тяжело откашлялся кровью и негромко продолжил:
- Где-то там, в горах, есть развалины древнего города. Это даже не столько развалины, а скорее пещеры или подземелья. Именно поэтому его так и не смогли найти. Время засыпало обвалами входы и вентиляционные отверстия. Горные леса скрыли прежние дороги и тропы.
Город назывался Недум. Это была главная крепость, цитадель создателя людей - Демона Люцифера. Место, в котором Люцифер доживал свои последние времена после его изгнания с Земли.
- Что ты такое несешь, старик?! Какой еще Демон - Люцифер? Какой еще Земли? Это же все религиозные выдумки и черные магические ритуалы! - возмутился подросток и даже вскочил с пола, начав быстро бегать по комнате, спотыкаясь о раскиданные везде вещи.

- Мне рассказывать или можно уже помирать? - строго спросил Свидетель опешившего от этих слов мальчика. А затем спокойно, уверенно и негромко продолжил, когда тот опять растерянно опустился на пол возле него:
- Люцифер был одним из богов, создавших на Земле людей. Но потом боги поссорились, нарекли Люцифера Демоном и изгнали с Земли, повелев ему исчезнуть навсегда в черном мраке бескрайней Вселенной.
Люцифер и его верные демоны и какая-то горстка отважных людей выбрали этот мир для волшебного города Недум.
Если верить легенде, в те далекие времена Альмар светил ярким и теплым светом, а на планете, на которой мы сейчас живем, цвели сады, летали птицы и дети радовались вкусным и сочным плодам, которые росли в изобилии, - словно камни, лежащие под ногами.
- Ты говоришь, что Альмар светил белым запретным светом? Словно Солнце Земли? И люди дружили с Богами на равных? И было много прекрасной еды? - кусая губы усомнился мальчик.
- Да, да! Так и было, - вдруг заплакал старик и, кашляя кровью, обнял мальчугана за плечи.
- А потом... Потом Боги, оставшиеся на Земле... Боги, ненавидящие Люцифера за его дерзновенный и отчаянный ум, повелели Альмару превратиться в Ад. Они не могли смириться с тем, что Люцифер и его сторонники, изгнанные с Земли, были счастливы и распространяют по всей Галактике семена непокорности Природе, семена дерзновенного ума, семена братства между людьми, богами и демонами.
Старик опять надолго закашлялся, а потом, наконец, переведя дух, продолжил рассказывать изумленному и притихшему мальчику:
- Однажды с Земли пришел корабль. Жители Недума обрадовались и стали готовиться к встрече гостей. Они были уверенны, что вскоре начнутся мирные переговоры и два осколка великой культуры воссоединятся в мире и любви. Но этот корабль не спешил опускаться на цветущую планету. Вместо этого он направился к Солнцу, к Альмару и взорвал его. Солнце полыхнуло жарким пламенем, выжигая все, что было на поверхности планеты: леса, сады, зверей, птиц и даже людей. А затем, растратив свое тепло, очень быстро угасло, став тусклым и красным, превратив наш мир в этот страшный, болотистый Ад...

Старик еще некоторое время всматривался в глаза остолбеневшего мальчика, а потом вдруг заговорил скороговоркой, задыхаясь и заплетаясь:
- Боги умерли сразу. Они были нежны, как ночные мотыльки. Некоторые люди выжили в той ужасной вспышке, но навечно лишились разума, превратившись в диких и злобных существ, потому что хрупкий элемент, подаренный их телами богами, был разрушен страшной солнечной вспышкой. Только очень немногие из людей, те, кого вспышка застала в недрах подземного Недума, сохранили разум.
Со временем, когда в подземном городе больше оставаться было нельзя, люди вышли из него и построили в долине среди гор этот город.
Век за веком, тысячи лет подряд люди цепляются за жизнь в этом Аду. Но это очень сложно. Не хватает пищи и знаний. А за горными хребтами, там где климат немного получше, обитают жестокие племена человеко-зверей, - вздохнул старик и замолк.
И мальчику вдруг показалось, что он умер. Теперь уже навсегда.
- Старик! Старик! - в отчаянии заорал он, тормоша и дергая умирающего за плечи.
- А? Что? - судорожно вздрогнул тот, открывая глаза.
- Что случилось потом? Почему произошла Революция? - вытирая слезы, попросил мальчик. Ему уже было все равно, что слушать, лишь бы только старик не умирал.
- А-а-а, ты об этом, - прохрипел старец и, собрав последние силы, продолжил:
- За прошедшие многие тысячелетия отчаянной борьбы с природой мы растратили все прежние знания. Потеряли гордость, веру в себя и навыки. Слишком много сил уходило на добывание еды, тепла и производство простейших вещей, необходимых для жизни. Человек который должен работать за еду и ночлег, неминуемо теряет душу, ум и превращается в животное... Обучать детей культуре и знаниям в этом мире было немыслимо. И поэтому знания сохраняли только избранные, те кто с детства тянулся к знаниям. Из таких людей состояли касты хозяев, выбирающие раз в двадцать лет себе короля.
Все остальные люди, кто не проявлял с детства особых талантов к знаниям, вырастая, становились рабочими или крестьянами. И они должны были просто делать то, что им говорят.
Но со временем, когда население города увеличилось, а еды становилось все меньше и меньше, низшие касты стали подымать безумные восстания.
Они не понимали, зачем производить всякие ненужные для обычной жизни вещи и постройки. Затем высшие касты отбирают умных детей в школы и обучают их сказкам и знаниям, не имеющим ничего общего с добыванием еды.
Главной целью таких восстаний было распределение пищи и собственности. Все остальное для восставших людей не имело значения и мешало им построить справедливый народный мир.
Каждое такое восстание неизменно отбрасывало людей все дальше и дальше в дикость. Разрушались и ломались с трудом построенные станки и башни наблюдения за звездами. А людей хранящих настоящую магию знания, часто убивали простолюдины. И когда окончательно победила Народная Революция, были уничтожены все те знания и предметы, смысл которых народ не понимал...

Старик ненадолго запнулся, откашлялся кровью, а потом еще некоторое время что-то невнятно шептал на руках у Елана.
Когда он совсем затих и перестал дышать, мальчик аккуратно положил еще теплое тело на грязный пол лачуги и, едва сдерживая слезы, закрыл ему остекленевшие безжизненные глаза.
- Что же ты мне хотел сказать про комиссара? Как Ликадью связан с этой странной легендой? - прошептал он, поднимаясь с пола и задувая фитиль лампады.
Плакать он больше уже не мог. Слезы кончились. Голова кружилась и гудела, как колокол.
На улице уже было достаточно светло и отовсюду из лачуг вдоль стен семенил по грязи и камням зевающий трудовой люд.
На душе было холодно и пусто. Словно он, Елан, осиротел только сейчас.
Мальчик поежился и неохотно поплелся в сторону своей улицы. Он едва сдерживался, чтобы вдруг не завыть как побитый пес.
"Вот еще один... очень близкий человек ушел... Ушел, рассказав мне еще одну дурацкую сказку...", - думал мальчик, почти не обращая внимания на пинки и грубость прохожих.

В 1200 раз быстрее света

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Примерно через месяц пути (у меня все никак язык не поворачивался назвать скольжение этого задраенного наглухо гравитационного пузыря полетом) капитан Маервлик сместил график дежурств, отодвинув Велека в другую смену и назначив меня с Кайрой в свою.
К этому времени я уже совсем привык к размеренному ритму жизни и гулкой тишине огромного старого звездолета. Отрабатывая задания Кайры, блуждая по запутанным лабиринтам его туннелей, то и дело попадая из отсеков с искусственной гравитацией в отсеки с невесомостью и обратно, я словно почувствовал в душе какое-то умиротворение и необъяснимое спокойствие.
Наверное это же чувство наполняет души монахов-затворников, ищущих истину в стенах земных монастырей.
Я не редко ловил себя на крамольных мыслях: "А на кой ляд мне нужно вообще возвращаться на Землю с ее революциями, коммунистическими и другими враждующими партиями и борьбой народов за справедливый и сытный паек? На кой ляд мне нужен Овалон с ее вечно счастливыми обитателями, с надменной и расчетливой Ланной - совсем не той, которую я полюбил на Земле? Вот так вот летел бы и летел во Вселенной на этом старом корабле. Учил бы дисциплине и мужеству овалонских детишек взамен стареющего капитана Маервлика"
И я временами начинал даже подумывать, а не завести ли мне разговор на эту тему с Маервликом? Может быть, взять и огорошить его признанием, что после Альмары-2 уже нет нужды отправляться к Солнцу, и я остаюсь навсегда. Но не на Овалоне, а на этом корабле - его смотрителем...
В тот день (или в ночь - кто это точно скажет на корабле с его искусственными ритмами жизни?), казалось бы, такая возможность представилась. Мы дежурили втроем: Кайра в главном зале у экранов, а мы с Маервликом лазали по кораблю.
И лишь только почти атрофировавшееся чувство долга перед Родиной и воспоминания об оставленной на Земле маме сдерживали меня от предательства.
Но что есть предательство в этих условиях? И что такое Родина, если ты несешься во Вселенной в корабле людей, насмехающихся над бессмысленностью нашей земной возни?
Длинными трубчатыми коридорами, по которым наверное мог бы проехать автобус, через каскады бесконечных шлюзов мы с Маервликом быстро вышли из поля гравитации и затем, когда в невесомости привычно закружилась голова и засосало под ложечкой - словно от стремительного падения в пропасть, стали пробираться вдоль стен, пристегнувшись короткими тросами к настенному поручню .
Здесь, на удалении в триста метров от центрального модуля, в зоне так называемой оптической платформы, на которой находился главный телескоп и что-то еще, ходовые туннели очень быстро сужались. Нам кое-где даже приходилось пригибать голову, чтобы не разбить лоб.
Минут через сорок или около часа спустя, мы внезапно вывалились через последний шлюз в какую-то стеклянную сферу.
У меня в невесомости от неожиданности даже закружилась голова, и капитан дружелюбно улыбнулся, увидав как я сморщился, подавляя икоту.
Это был огромный, метров двадцать в диаметре стеклянный шар. Он состоял из прочного фасетчатого каркаса разделенного на ячейки пятиметровой величины. Чем были застеклены эти ячейки, я не знаю. Но за ними...
За ними зловеще зияла кромешная тьма. Впечатление было ужасное и давящее на нервы. Если бы за этим остеклением мерцали созвездия...
Я собрал свою волю в кулак, успокаивая себя мысленно словами: "Все правильно. Иначе и не может быть. Ведь мы скользим по Вселенной в гравитационном пузыре. Это там, в главном зале компьютер рисует на экране очертания воображаемых созвездий. А здесь за стеклом только тьма. Реальная абсолютная тьма", - успокаивал я себя.
В центре сферы на платформе, подвешенной на растяжках, виднелись какие-то модули. Основное место среди них занимала пятиметровая прозрачная труба толщиною с половину человеческого роста.
Подражая капитану, я перекинул карабин своего троса на блестящий поручень, ведущий к платформе, привычно перебирал по нему руками и пополз за стариком в центр сферы.
Там, среди непонятных и блестящих серым металлом механизмов и трубок, мы остановились у самой прозрачной трубы. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что это такое.
Стеклянная труба находилась на поворотных механизмах, принцип действия которых я не понимал. Но их назначение угадывалось сразу.
Я даже ахнул от своей догадки.
Капитан снисходительно улыбнулся и легонько похлопал меня по плечу, от чего я чуть было не слетел с платформы в невесомости.
- Это то, что я думаю? Но как же так? Здесь, на овалонском корабле увидеть такое... - все еще в сомнении спросил я.
- Это то, что ты думаешь, Алехандрэ, - снова улыбнулся Маервлик.
- Но всегда важно понять не суть предмета, а его предназначение. Каждый видит предназначение вещей в меру своей распущенности, курсант.
Я немного покраснел от такого ответа. А капитан уже давал мне распоряжение:
- Согласно сводкам роботов, здесь все было проверенно. Но это старый корабль, и нам лучше осмотреть все самим. Согласен, курсант?
- Что мы ищем? - все еще немного смущаясь, кивнул я.
- Ищем любые признаки повреждений. Мельчайшие трещины или выбоины в стекле, неприятный вид газовых трубок или энергетических кабелей. Иногда примитивный визуальный осмотр выявляет то, что не заметили машины и спасает жизнь кораблю. Понятно?
- Понятно, - согласился я, привычно, приступая к визуальному осмотру непонятных систем.
А капитан, осматривавший прозрачную часть прибора, доброжелательно продолжил обучать меня:
- Да, курсант Алехандрэ, ты все правильно понял. Это семимегаваттный газовый лазер, работающий на радиоактивном изотопе углекислого газа (СО2). Это главный элемент системы противометеоритной защиты. Эта игрушка за долю секунды может на расстоянии полумиллиона километров испарить километровый астероид или, например, расколоть на части скалу прямо с орбиты планеты. Только по планетам его никогда не применяют. Мы ведь принципиально мирные люди. И это вовсе не оружие. Понятно?
Я смущенно кивнул.
Внимательно осматривая прозрачные и блестящие трубки, шары и цилиндры системы, я невольно думал, что наши земные генералы отдали бы пол-царства и свою дочку в придачу за такую игрушку.
Ведь одним только залпом с орбиты она способна опустить на колени любое земное государство...
А Маервлик тем временем продолжил, как бы невзначай обращаясь ко мне:
- Завтра будут учебные стрельбы. Мы выходим из нуль-пространства возле звезды Эпсилон Акатта - это в семи с половиной световых годах от Овалона. Там совсем безжизненная звездная система с кучей недоразвитых планет, астероидов и всякого подобного мусора. Вот там и постреляем из лазера по мишеням, - весело засмеялся капитан.
Сказаное им окончательно запутало и смутило меня. Я даже не знал, что в первую очередь спрашивать. Все было странно и необычно для меня:
- Как в семи световых годах от Овалона. Мы ведь летим... Ой! Точнее - скользим уже целый месяц. Разве только семь световых лет? Но ведь до Земли... То есть до Солнца, еще триста пятьдесят восемь! Даже до Альмара около двухсот световых лет, - искренне изумился я.
- Все верно. Мы скользили с 80-кратным превосходством над светом. Следовательно, за месяц удалились от Овалона на семь световых лет. Это был самый первый, учебный месяц. Мы притирались друг к другу и осваивали корабль на относительно небольшом удалении от Родины. Недалеко от типовых траекторий овалонских кораблей, - улыбнулся капитан.
- Это значит, что теперь..., все еще не веря собственным устным расчетам переспросил я с нескрываемым сомнением в голосе.
- Это значит, что после учебных стрельб мы искривим гравитационный пузырь значительно сильнее прежнего.
И эта гравитационная асимметрия понесет нас через Вселенную в 1200 раз быстрее света, - подтвердил мою догадку Маервлик.

Некоторое время работали молча. Я, признаюсь, чувствовал себя немножко жутко. Только теперь до меня дошло, что все, о чем мы до этого думали с ребятами, содрогаясь от одиночества и изоляции в космосе, все это была до сих пор только учеба и игра. И теперь... Только теперь, после завтрашних учебных стрельб по астероидам, мы по настоящему погрузимся в черную бездну.
Чтобы прекратить бессмысленное волнение, снежным комом надвигающееся на меня как и в самом начале пути, я решил изменить тему и спросил:
- Капитан! Что вы думаете о сомнениях Велека? Я говорю об этой его теории, за которую вы наказали его.
- А, ты об этом. О Цисиканопе и его сумасшедшей идее. И совсем я не наказывал паренька. Я, напротив, люблю, когда юные курсанты проявляют творческую активность. Просто он слишком разволновался в спорах и был отправлен в каюту отдыхать, - отозвался старик, что-то очень пристально рассматривая возле трубки огромного лазера.
- Как это работает? Просто наполняется радиоактивным газом и пропускается высоковольтный разряд? И оно стреляет такими энергиями через эти стекла, через воздух в сфере? - совсем невпопад спросил я, давно уже мучаясь от любопытства.
Старик оторвался от дел и скептически посмотрел на меня, укоризненно покачав головой. Ему не нравились внезапные скачки мыслей у курсантов.
- Да, примерно так. Только выход луча находится за пределами этой башни. Световая энергия уходит от сюда волновым световодом. Или, проще говоря - по вакуумной трубе. А иначе бы она испарила стекло и превратила в плазму воздух в башне. И вообще... Если в колбе трещина или дефект в световодах, вся эта энергия, обратившись во взрыв, разнесет сферу как яичную скорлупу, оставив нас без лазера и телескопа, - пояснил старик.
А затем, спустя некоторую паузу, неожиданно спросил, возвращаясь к прежней теме:
- Ну, а ты Алехандрэ, как ...э-э-э, как это у вас там называется? Как земной офицер, разведчик, что ты думаешь про теорию Цисиканопы?
- Очень даже логичная и красивая теория, - радостно откликнулся я.
- Это она-то логичная? А по моему, Цисиканопе всегда не хватало именно логики. Все его теории основаны только на интуиции. Может быть на гениальной интуиции, но доказать свои прозрения Цисиканопа при жизни не мог, - криво усмехнулся капитан, продолжая работу.
- Мне кажется, вокруг этих древних событий у людей почему-то все страсти крутятся. Все легенды так или иначе об этом рассказывают. Сотворение мира. Порождение людей Богами. Война Ангелов, возникшая из-за человека. Бунт и гордыня ангела Люцифера. Низвержение гордецов в Ад и последовавшее затем смирение человека. Обращение человека к Богу. Это как хребет человеческой истории. Словно смысловой код человеческой расы, - снова невпопад возразил ему я.
Но мои возражения или ход моих мыслей Маервлику понравились. Он улыбнулся и даже повернулся ко мне лицом:
- Ты правильно мыслишь, курсант. Эти события и есть код ко всему. Только, по-моему, никакого Люцифера, никакой войны Ангелов никогда не было. И смирения как такового тоже не было. Это все собирательный образ. А на самом деле все было прозаично и буднично. Некая угасающая сверхцивилизация в доисторические времена облюбовала Землю. Попыталась закрепится на ней, с помощью инженерной генетики создав себе слуг из подручного местного материала. Из земных гоминид - человеко-обезьян. Но она не удержалась на Земле и канула в вечность, не оставив после себя ничего, кроме туманных легенд, - засмеялся Маервлик по-мальчишески задиристо.
- Как ничего кроме легенд? А тот древний корабль - Авра? Тот, на котором прилетели на Овалон атланты? - удивился я.
- Дорогой курсант! Это было так давно. И об этом уже 12 000 лет спорят ученые Овалона. И особенно, если учесть, что первые века заселения Овалона покрыты для нас историческим туманом. Ведь тогда точных записей или съемок никто не делал, - примирительно вздохнул капитан.
- То есть вы считаете, что не было никакой Авры? И чумазых подростков, переживших своих родителей, основавших ваш прекрасный мир - тоже не было? - опешил я.
- Ну, подростки может и были когда-то. Кто это теперь скажет точно? Только вот летели ли на корабле, найденном в песках Атлантиды их родителями, или на совсем ином корабле? Например, вместе с Люцифером или с другими эльфами, - хмыкнул Маервлик, снова принимаясь осматривать энергопроводы.
- То есть вы считаете, что детей на Овалон могли перевезти сами Ангелы? - почти не веря услышанному, переспросил я.
- Это только моя личная теория. Понимаешь, Алехандрэ, я всю жизнь утюжу Вселенную. Знаю астронавтику не по учебникам. И что-то мне не верится, что можно найти, изучить, оживить и запустить в космос брошенный корабль чужой цивилизации. Да еще на уровне знаний, которыми располагали наши предки в Атлантиде. Ты прости меня, курсант, за эту ересь, но тут явно что-то не так. Явно не могли наши предки сами, на чужом дряхлом корабле, до Овалона добраться, - задумчиво вздохнул капитан. И вдруг очень строго добавил:
- И пожалуйста не надо называть меня во множественном числе на "Вы". Ты не на Земле. От таких обращений у меня в голове двоится.
Я кивнул, но вскоре, почти закончив работу, осторожно спросил:
- Капитан! Ты считаешь, что людей по Вселенной расселяли сами Эльфы, то есть - Ангелы?
Маервлик уставился на меня задумчиво, словно он уже забыл нашу тему и несколько минут, рассматривая меня, молчаливо моргал. А затем все таки ответил, словно нехотя:
- Кто-то же отвез людей с Земли на Альмару-2. На ту самую, на которую мы сейчас летим. И в другие подобные ей миры. Мы за 9 000 лет звездоплавания находили очень много заброшенных, погибших или деградировавших миров со следами земного человека. По какой-то неясной причине та исчезнувшая сверх-цивилизация (назовем их для простоты Эльфами или Ангелами) методично и упорно пыталась распространить по Галактике созданного ими же человека. Только это у них почему-то не вышло, - задумчиво объяснил свою мысль капитан.
- А легенды, истории, версии... Выбирай любую по вкусу. На одной только Земле, этих версий и религий более чем достаточно...

- Но Цисиканопа! Он же пытался найти ключ к истокам всего. Он, как говорит Велек, считал, что разгадка сокрыта на Альмаре-2, - возразил я, осторожно подбирая вежливые слова.

- Я уже говорил юному Велеку: нужно меньше предаваться романтике и мечтаниям. Нужно думать головой и изучать историю. Даже современники Цисиканопы выдвинули против его фантазий множество логических возражений. И до сих пор, даже спустя три тысячи лет эти возражения не опровергнуты, - с едва заметным раздражением отозвался старик.
Я решил больше не напрягать его терпение. "В самом деле, прежде чем вступать в спор, мне и Велиару следовало бы хорошенько изучить историю", - мысленно отругал себя я, а вслух примирительно спросил:
- Ну, а если бы сомнения Велека подтвердились? Наш Корабль... Наш "Младший Ангел" способен оказать людям Альмары помощь? Начать спасательную операцию...
Капитан даже работу прервал и повернулся ко мне, строго рассматривая меня в упор. Так продолжалось недолго, но затем, видимо, вспомнив, что я родом с Земли, он холодным тоном ответил:
- Это учебное, слабое и очень старое судно. На борту у нас, говоря словами землян, - только дети. Десять человек детей и мы с тобою. Но и ты,землянин, в общем, - тоже ребенок. Мы в одиноком плавании. Без связи с Родиной. За сотню парсеков от обитаемых миров. О какой спасательной операции ты говоришь, курсант? Кто будет нас самих спасать в случае малейшей ошибки?
Он смотрел на меня в упор, словно зрительно оценивая степень моих заблуждений. Но затем, внезапно махнув на меня рукой, сокрушенно пробурчал себе под нос:
- Ну, конечно не бросили бы мы людей в беде. Хоть и сами совсем беспомощны... Если бы там были люди... Люди... Люди на Альмаре-2...Какой вздор!

Спустя час, пока мы возвращались назад бесконечными транспортными туннелями, уже войдя в гравитационный сектор звездолета, я осторожно, но настойчиво спросил Маервлика:
- Капитан! Расскажи мне возражения противников теории Цисиканопы?
- Да, пожалуйста. Их бесчисленное множество. Можешь спросить у своего Велека. Он их все наизусть знает.
- И все таки. Расскажи ты, Капитан, - настаивал я.
Маервлик недовольно покосился на меня, но начал угрюмо рассказывать:
- Эту планету изучали не раз с орбиты и с воздуха. Даже построили там автоматическую геостанцию в горах. Если бы там были разумные люди, то куда они все попрятались? Везде только костры звероподобных кочевников и угрюмые болотистые леса, - раздраженно сказал Капитан.
Капитан вздохнул и продолжил нехотя:
- Цисиканопа утверждал, что древние Боги или Ангелы экспериментировали со своим собственным Солнцем. Мол, они ошиблись в расчетах или произошла авария.
Сам подумай, курсант: Эльфы, Ангелы, Люцифер... Ну, допустим они с нашей точки зрения были почти как Боги. Допустим, умели изменять звезды. Но ведь идиотами они точно не были! Верно?

Капитан по обыкновению овалитян сделал эффектную паузу, позволяя мне осмыслить сказанное, а затем закончил мысль:
- Если бы они задумали опасный эксперимент со своим Солнцем, то уж точно предусмотрели бы все меры безопасности. Катастрофа не могла бы застать их врасплох! Никакая ошибка, авария не могла бы так легко сломить сверхмощную цивилизацию. У них были в запасе корабли. Они могли заранее подготовить убежища. Они могли просто улететь, когда что-то пошло не так, - утомлено рассказывал мне капитан.
- Не-е-ет, курсант. То что произошло на Альмаре-2, не похоже на аварию или случайность, - махнул рукой старик, завершая надоевший ему разговор.
- Но тогда на что это похоже? Что не понял Цисиканопа? - продолжал настаивать я.
Старый капитан остановился у последнего шлюза, ведущего в главный зал управления. Взял меня за локоть и чувствительно сжал:
- Мне нравится твое любопытство, курсант. И я отвечу тебе, раз уж ты так это просишь. Цисиканопа был не звездолетчиком, не социальным историком, а наивным и романтичным мечтателем. В этом и была его главная слабость ученого. Он везде искал только добро и красоту, забывая, что в истории людей было много коварства и зла. Вся его теория о гибели Альмары-2 очень романтична, но не состоятельна. Но если предположить, что она хоть частично верна... Если предположить, что там не банально бросили и забыли людей, а произошла какая то трагедия... То я бы сказал, что трагедия застала этот мир врасплох.
Это не похоже на аварию.
Это больше похоже на войну.
На коварное, обдуманное и безжалостное уничтожение целого мира...
Таково мое личное мнение, курсант, - завершил разговор капитан и решительно шагнул в шлюз.

Мир астероидов

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

На следующее утро (если это можно называть утром на корабле) ползучий вахтовый график закончился, и все, включая ребят, работавших в "ночную смену", одновременно собрались в главном зале перед круговым экраном.
Я с интересом всматривался в лица ребят, которых из-за посменных дежурств не видел почти месяц.
Они выглядели немного осунувшимися, слегка утомленными и заметно повзрослевшими.
Маервлик молчаливо ждал чего-то, озабоченно посматривая на ряды бегущих по экранам иероглифов. Насколько я уже научился понимать, это был обратный отсчет - время, оставшееся до разрушения изолирующего гравитационного пузыря или, если говорить языком земной научной фантастики - время до нашего выхода из подпространства.
В зале чувствовалось молчаливое напряжение, и мне невольно вспомнился игривый черный юмор Кайры о том, как мы можем вынырнуть прямо в центре звезды - при ошибке расчетов.
Внезапно на экранах, окружающих нас сплошным кольцом трехметровой высоты, изображение на секунду померкло, а затем изменилось до неузнаваемости.
Под куполом четырехметровой высоты зала управления пронесся дружный вздох облегчения.
Я сразу понял, чем отличается картинка, нарисованная компьютером, от реального изображения Вселенной.
Тысячи, миллиарды неизвестных звезд и созвездий, словно пыль, внезапно окружили нас со всех сторон.
Теперь этот огромный космос уже не казался таким пустынным и черным. Он был наполнен звездами и галактиками, излучающими далекий призрачный и загадочный свет.
Корабль вынырнул из изолирующего кокона вблизи какой-то двойной звезды или созвездия.
Похоже, ближняя из звезд была красным карликом, а вторая - дальняя - довольно крупной и яркой белой звездой.
Мы находились еще очень далеко от этих солнц и их планет, если таковые у них были. Отсюда не было видно.
Зато все пространство, насколько хватало глаз, буквально было заполнено всяким мусором, обломками, глыбами или просто облаками газа и пыли.
Ребята начали оживленно переговариваться между собой. Но тут в разговоры вмешался капитан:
- На самом деле мы все это видим в огромном приближении. Расстояние между этими глыбами очень и очень велико, и нам почти ничто не угрожает, если только не находится прямо у нас на пути. Мы проходим по касательной на расстоянии многих миллионов километров от внешнего пояса астероидов этой звездной системы. Сейчас по расписанию завтрак, а потом начнем стрельбы из лазера. Попробуем автоматическое и управляемое наведение на цели. Ясно? Всё, мальчики и девочки, отправляйтесь в столовую.

В столовой быстро позавтракали ломтиками ароматного вяленого мяса и каким-то оранжево-розовым соком с мякотью, который я для себя условно называл манговым.
Велек с вечера на меня дулся из-за небольшой ссоры в каюте. Накануне я сказал ему, что ни за что не возьму его с собой на Землю, что ему там просто нечего делать в нашем дерьме, и что моя мама не примет его своим внуком, поскольку на Земле кровное родство куда важнее духовного, а передавать детей чужим людям считается преступлением.
Вот после этой реплики - "чужим людям" он презрительно посмотрел на меня, замолчал и забрался на свою койку в верхней нише каюты. Я сначала не придал этому значения, но наутро паренек совсем перестал меня замечать.
Сейчас, в столовой, мальчуган, как обычно, негромко щебетал о чем-то с одной из девочек его возраста, отличавшейся чрезвычайно пышными черными кудрями и пронзительными, как полированный черный жемчуг, глазами.
Я давно уже заметил, что они при случае стараются держаться вместе. Но сейчас Велеар периодически посматривал искоса на меня.
Минут через пятнадцать собрались в звездном зале.
Ребята были собранные, молчаливые, как никогда. Кайра, как старший курсант и помощник капитана, все время держалась возле него, а остальные ребята обступили капитана и Кайру небольшим полукругом.
- Начнем вон с той продолговатой глыбы и с Гариана, - приказал Маервлик, кивая в сторону экрана.
Гариан, долговязый и немного тяжеловатый на вид подросток лет шестнадцати, подошел к экрану вплотную и скользящими движениями пальцев переместил кружочек курсора на указанную глыбу.
Сразу же возле выделенного астероида на экране высветились иероглифы параметров.
- Удаление 2 145 000 стадий. Направление 35, 46, 124 угловых единицы. Масса около 11 000 000 единиц. Предполагаемый материал - лед, - бойко прочитал надписи Гариан.
- Можно действовать, капитан?
Когда старик кивнул, паренек продолжил говорить, теперь уже обращаясь к кораблю:
- Младший Ангел! Отключить боевые предохранители. Активировать систему противометеоритной защиты.
Навести лазер и подготовить к стрельбе.
- Выбранная цель не угрожает кораблю. Все равно будем стрелять? - прозвучал под сводами зала уже знакомый нам мелодичный голос Младшего Ангела.
- Будем стрелять! - жестко подтвердил мальчуган и в волнении заметно прикусил нижнюю губу.
- Началась закачка активного газа. Включены накопители энергии. Начинаю разворот башни лазера, - методично суфлировал нам свои собственные команды Младший Ангел.
Ребята напряглись, замерли, затаили дыхание.
И в этот момент я почувствовал, как кто-то чувствительно сжал мою ладошку в своей, упругой, влажной и прохладной. Я от неожиданности обернулся и увидел Велека.
Он стаял весь бледный чуть сзади от меня, и рука его заметно дрожала.
- Из этого лазера не стреляли уже наверное целую вечность. Если что-то пойдет не так, разнесет половину Корабля, - едва слышно шепнул он мне на ухо, подымаясь для этого на цыпочки.
- Успокойся. Мы вчера с капитаном всю башню облазили, - прошептал я ему в ответ, радуясь, что его обида на меня иссякла.
А тем временем корабль продолжал монотонно суфлировать команды:
- Завершен разворот башни. Отошла главная заслонка волнового канала. Накопители приняли заряд...
И вдруг... Вспышка!
Яркая ослепительная вспышка света на месте астероида! А затем стремительно расширяющийся шар пламени...
Экраны померкли, включив режим подавления яркого света. А когда они снова включились, на месте астероида лениво расплывалось в свете звезд едва светящееся облачко пыли и возбужденного пара.
- Ух-х ты! Вот это да-а-а! - послышались тут и там изумленные возгласы ребят.
А Велиар с облегчением шумно выдохнул воздух, и как родного обняв меня сзади за талию, прижался щекою к моему плечу.
- Теперь пробует Кайра. Допустим, руки заняты или по другим причинам указать мишень на экране невозможно. Видишь ту корявую глыбу чуть левее нашего курса? Я хочу, чтобы через три минуты ее больше никто не смог увидеть! - приказал Маервлик.

- Младший Ангел! Продолжаем стрельбу. Мишень - ноздреватый объект 45, 12, 218 по курсу. Выделить цель, - сыпала непонятными мне командами Кайра.
- А я смогу стрелять? - шепнул я Велеку.
- Сможешь. Наблюдай за ребятами и все поймешь, - едва слышно ответил он...

Но стрелять мне в этот день и ни в какой другой так и не пришлось. Когда каждый из десяти ребят попробовал свои силы, я не сдержался и обратился к Маервлику:
- Можно я попробую навести лазер?
- Нет! - коротко и резко ответил тот. Его ответ прозвучал настолько резко, что некоторые ребята даже удивленно переглянулись. Видимо, заметив недоумение на их лицах, капитан неожиданно откровенно объяснил нам:
- Землянин возвращается на Родину. Я знаю, что он будет представлять себе мысленно, наводя лазер на эти камни. Я не хочу способствовать его порочным инстинктам воина.
Ответ капитана глубоко задел меня за живое. Наверное, это и решило тогда мою судьбу окончательно. Возможно, не скажи он этих слов тогда, и я бы попросил оставить меня на Корабле, окончательно отказавшись возвращаться на Родину.
Но эти слова старика прозвучали оскорблением не столько меня одного, сколько всех без исключения людей Земли. Капитан словно бы хотел сказать: "Вы там все воинственные уроды, убивающие друг друга ради лоханки с едой. Вас близко нельзя подпускать к таким энергиям..."
Сейчас, когда по прошествии почти тридцати лет я пишу эти строки, я конечно понимаю, почему Маервлик поступил со мною так . Но тогда...
Тогда я просто молча повернулся и послушно направился вон из зала управления вслед за остальными ребятами.
Впереди был тяжелый и длинный рабочий день. Всем хватало забот и заданий.
Звездолет готовился к большому и теперь уже не учебному, а настоящему прыжку в дальний космос.
Некогда было нам тогда выяснять отношения с Капитаном...

Пещерный город

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

В то утро до своей лачуги Елан не дошел. Тара резко потянула его за рукав в ближайший проулок.
- Ты чего не спишь в такую рань? - спросил мальчик, едва не вскрикнув от неожиданности.
- Т-с-с! - приложив пальчик к его губам, отозвалась девочка и решительно потащила друга за собой сквозь закоулки трущобного района. И лишь только минут пять спустя, когда они приблизились к окраинам, девочка сказала:
- Ты где был? Я по приказу Маджага тебя с середины ночи искала.
- А-а-а! Там такое творилось, - не зная с чего начать, отозвался Елан и внезапно отчаянно махнул рукой: - Старика убили.
- Баскара? Свидетеля? Да-ну-у!.. - опешила Тара и даже остановилась, оторопело уставившись на друга.
- Забили ночью до смерти. Искали что-то у него дома. Старик, умирая, успел... Он успел сказать... Чушь какую-то ненормальную нес перед смертью! - отозвался парнишка, чуть не плача.
Тара нежно взяла его за ладонь и чувственно пожала своими двумя горячими и влажными ладошками.
А затем, помедлив какие-то мгновения, решительно потянула за собой: - Надо спешить, Еланчик, у нас ночью тоже были события.
И она начала впопыхах, сбивчиво ему рассказывать. Оказалось, ночью, сразу как только стемнело, к хижине брата и сестры подъехала повозка. Трое хмурых мужиков, сославшись на приказ комиссара, грубо отодвинули ребят в сторону и ворвались в дом.
Они, не разбираясь, погрузили в повозку все что нашли от шара: тряпки, смоляной состав, кисти, нитки и веревки. Заодно прибрали к рукам несколько домашних вещей: старый родительский нож из дореволюционной бронзы и такие же добротные бронзовые ножницы.
Повозка возвращалась дважды, пока ворвавшиеся не вымели из хижины все, на их взгляд, подозрительное.
Затем старший над рабочими, морщинистый и угрюмый мужчина пожилого возраста, поманив к себе пальцем испуганного и бледного Маджага, презрительно процедил ему сквозь гнилые пожелтевшие от времени и плохой еды зубы:
- Эту рвань мы сожжем в старом глиняном карьере за городом. Новое, добротное полотно и все прочее для работы, комиссар сказал, привезти в пещерный город. Вы к полудню должны прийти туда. Там, на склоне лесистой горы вас встретят.
Он внимательно смерил Маджага взглядом и добавил уже с явной угрозой в голосе:
- И запомни, щенок, не было нас здесь. И твоих вонючих тряпок тоже здесь никогда не было...

- Мы сейчас идем на склон лесистой горы? - догадался Елан, когда девочка закончила рассказывать.
- Да, в пещерный город. Братец уже, наверное, там нас ждет давно. Я тебя всю ночь ищу, а он отправился в горы с рассветом.
- Но зачем так рано? Ведь сказано было к полудню? - удивился мальчик.
- Ты не знаешь Маджага? - удивилась девчонка:
- Будто ты не знаешь, какой он перестраховщик, - вздохнула она:
- Но сегодня тот случай, когда я его и сама поддерживаю. Лучше раньше придти и заранее осмотреться на месте...

Последние кварталы городка покинули, когда уже совсем рассвело и небо стало пурпурно алым, хмурым и холодным. Сквозь потные серо коричневые тучи едва заметно просвечивал диск восходящего из-за гор Альмара.
Туман окончательно рассеялся, а мелкий утренний дождь, наконец, иссяк.
Лесистая гора находилась в полутора часах быстрой ходьбы, в предгорьях, за самой кромкой зловонных болот.
Никакая это была не гора, а просто очень большой и поросший невысоким лесом обширный и округлый холм размером часа в три быстрой ходьбы в диаметре.
Лесистыми склонами холм или, как ее называли горожане, - Лесистая гора был обращен к городу и болотам.
Но другим, почти отвесным и каменистым склоном, холм, словно от зависти, смотрел на настоящие горы.
Там и находилось то, что в народе испокон веков называлось Пещерным Городом.
Что это было на самом деле, сейчас уже точно никто не знал. Сотни малых и больших пещер, соединенных узкими туннелями, вырубленными в граните черными дырами слепых глазниц, испещряли отвесную стену холма, начинаясь почти у самой земли, а затем на добрых сто пятьдесят человеческих фигур уходя вверх каскадами больших и малых отверстий.
Часть из этих пещер и туннелей была естественного происхождения. Но часть - явно была вырезана в красном граните неизвестными инструментами.
Скала в этих местах Лесистой горы была твердая, неподатливая. Когда-то, говорят, там пытались добывать гранит. Уж очень он был хорош и красив на вид. Но затем, повозившись со скалой, махнули рукой и бросили. Этот камень не брали ни бронзовые, ни даже стальные, оставшиеся еще с дореволюционных времен, закаленные инструменты.
Поэтому происхождение и назначение пещерного города всегда создавало массу замысловатых легенд.
Поговаривали даже, что там, некогда жили люди в стародавние времена - еще до того, как они спустились в долину и построили обычный город.
Но ребята, и особенно недоверчивый к легендам Елан, в эти россказни не верили. В самом деле - кто мог резать такой твердый гранит? Разве что Боги? И кто, не имеющий крыльев за спиной, отважился бы карабкаться каждый день вдоль стены к жилищам по узким, в одну человеческую ступню тропинкам и ступенькам?

Брат девочки поджидал ребят у развилки охотничьих троп на боку лесистого холма. Его склоны, обильно поросшие карликовым уродливым лесом, были излюбленными местами горожан для ловли крыс. Но в последние годы, в связи с надвигающимся на город голодом и хроническими неурожаями бобов на полях, всех животных в предгорьях выловили, и тропинки постепенно зарастали мхом.

Было еще довольно зябко, и юноша в ожидании друзей разложил прямо у развилки тропинок небольшой костерок.
- А, привет, ребята! Наконец-то, а то я уже волноваться стал, - обрадовался он при их появлении.
- Баскара ночью убили, - хмуро буркнула девочка, опускаясь на корточки рядом с братом и протягивая руки к огоньку.
Наступила тяжелая пауза.
Наконец, юноша негромко сказал, затаптывая костер подошвами деревянных ботинков:
- Идемте к пещерам, осмотреться нужно. Про Свидетеля поговорим потом.

Отвесная красно коричневая стена, уходящая в облака сотнями зияющих черных дыр, открылась детям сразу за поворотом тропинки.
Елан инстинктивно поежился. Еще со времен отца, когда они вместе иногда ночевали или отдыхали здесь, он не любил это зловещее место.
Пещеры, расположенные в часе ходьбы от города, не были хорошим местом для забав или отдыха.
В их темных пастях вполне могли скрываться злодеи или даже забредшие сюда дикие кочевники, хотя, конечно, последнее случилось за всю историю только раз.
К тому же катакомбы бесконечных туннелей, соединяющих пещеры, не были никем досконально изучены. Говорят, туннели уходили куда-то вглубь Лесистой горы. А возможно даже вели и в сторону настоящих гор.
В любом случае в этих пещерах и туннелях легко можно было насмерть заблудиться, не говоря уже даже о том, что истинного назначения и скрываемых катакомбами опасностей ни кто не знал.

- Зачем комиссар забрал уже готовый шар и придумал начинать все сначала, да еще в этих поганых пещерах? - пробурчал Елан, когда они поравнялись с первой дырой, зияющей в скале на уровне их голов.
- То, что он уничтожил гнилые тряпки в пользу новой и цельной материи, это-то как раз еще можно понять. Это говорит о нем как о серьезном компаньоне, намеренном строить с нами надежный шар. А вот с местом строительства... Здесь у него в голове явно что-то не так, - задумчиво отозвался Маджаг, и эхо разнесло его громкую речь по зияющим дырам пещер.
- Это у меня с головой не так?! - внезапно раздался рассерженный возглас сверху.
Ребята, словно по команде, вздрогнули и задрали головы вверх.
Ликадью сидел на огромном уступе у входа в одну из довольно больших пещер.
Ступеньки, вырезанные неизвестно каким инструментом еще в глубокой древности, извилистой тропинкой вели вдоль стены к его уступу, на высоту почти трехэтажного дома.
Ребята в нерешительности переглянулись и огляделись. Вокруг, насколько хватало глаз, в пещерах, среди валунов и в лесу, подступающему к гранитной стене, больше никого не было.
- Подымайтесь ко мне. Только осторожненько, на ступеньках много скользкой гальки. И они такие узкие, словно не для взрослых людей вырублены, - предложил Комиссар, показывая на уступ рукой.
Пещера, у которой он сидел на камне, оказалась довольно большой и просторной. В ней запросто мог бы разместиться не один еланов дом, а от дальней ее стены вглубь скалы уходило сразу два мрачных коридора из которых веяло сыростью и доносились непонятные глухие шорохи.

Когда, помогая друг-дружке, ребята взобрались на уступ к этой пещере, то увидели, что внутри, у ее боковых стен уже аккуратно сложены свертки полотна и какие-то тюки с другими вещами.
- Здесь уже все. Ночью незаметно привезли сюда. Там, в тюках ткань, нитки, инструменты и склянки с разведенной смолой для пропитки шара, - кивнув вглубь пещеры, сказал Ликадью:
- А еще, вон в том мешке еда для вас. Хорошая еда. Вы такой давно не ели, - иронически усмехаясь и скривившись сказал комиссар:
- Работать и жить будете здесь. А я позабочусь о еде и охране. Ясно?
Теперь в голосе этого хлипкого и тщедушного человека отчетливо прозвучала угроза.
Елан и Тара невольно даже переглянулись и немного попятились от него к выходу, а Маджаг. болезненно поджав губы, недовольно ответил:
- Как скажите, так и сделаем, товарищ высокоценный народный слуга. Хотя, если честно, то нам совсем не ясно ничего по поводу этого места.
- Ах. вот вы о чем, мальцы, - чуть чуть примирительно усмехнулся мужчина:
- А чем вам это место не нравится? И посторонних глаз здесь после того, как живность оскудела, бывает мало. И охранять вас здесь, и всякой всячиной незаметно снабжать - намного удобнее, чем в городе. Не согласны?
- Так-то оно так, товарищ народный Комиссар. Работать и прятать все здесь конечно удобно. Но ночевать!.. Неужто вы сами не знаете, какие об этих местах ходят легенды? - не унимался юноша.
Комиссар подозрительно покосился на него, на ребят, а затем неуверенно спросил:
- На что ты намекаешь, малец? Какие еще легенды?
Ребята опять испуганно переглянулись.
Провоцировать комиссара на всякие подозрения не хотелось.
Положение, как всегда, спасла находчивая Тара:
- Мы конечно в магию и духи не верим. Но кто знает, какая сила, в какие древние времена эти катакомбы зубами в граните выгрызла. Поговаривают, что туннели идут вглубь к самому центру горы. И еще неизвестно, что скрывается там в глубине и что оттуда ночью может выползти?..

От этих слов мужчину даже передернуло, и он, не в силах сдержать презрение, засмеялся.
- Ах, вот вы о чем... А я уже чуть было не подумал... Ну, да ладно.
Он махнул на Тару рукой, и, уже совсем успокоившись, деловито продолжил:
- Жить, работать и спать будете прямо здесь. А вон в тех, дальних пещерах я своего человека для охраны поселю. Он мешать и глазеть на работу не будет. Что касается сказок народных бредовых, - забудьте.
Нету в этих туннелях ничего, что могло бы сейчас оттуда к вам в гости выползти, - кисло усмехнулся комиссар, с интересом рассматривая девочку.
- Но ведь было же, наверное. Может, и теперь, в глубине горы осталось, - неуверенно возразила Тара.
Ликадью насупился, рассерженно посмотрел на нее, а потом внезапно смягчился во взгляде и ответил тоном, словно разговаривал с маленькой пугливой девочкой:
- Говорю тебе, бояться нечего. Нет там ничего в глубине опасного. Вам, молодым, дерзнувшим построить запретный шар, не к лицу повторять разную тупость простого народа!.
И от этих слов, выскочивших из уст Народного Комиссара, ребята моментально остолбенели и посерели от страха.
А мужчина продолжил рассказывать, пристально изучая их дрожащие от страха тела:
- Я скажу вам правду. Все равно передать другим вы ее никогда не сможете. Там, внизу, в горе когда-то жили люди. Такие же, как я и вы. Вот они-то эти туннели и строили. Только путь в глубину горы уже давно закрыт обвалами или чем-то другим. Говорят, в прежние времена многие пытались найти дорогу в подземный город.
И поверьте мне... Если бы они только нашли... Если бы нашли, мы бы с вами здесь не жили так.
Да впрочем, ладно. Это не вашего ума дело. Стройте шар, - махнул рукой и отвернулся комиссар.

Елан не выдержал нервного напряжения и, невзирая на знаки Тары, отчаянно спросил:
- Как люди? Как они могли это строить, резать или долбить такой твердый гранит? - срывающимся от волнения голосом спросил мальчик.
Ликадью презрительно посмотрел на него словно на крохотную навозную букашку, копошащуюся у его сапог, но все же ответил, уже выходя из пещеры:
- А они не резали гранит. И не долбили... Они, ... выжигали туннели адским пламенем, мальчик...

Пепел

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Такой вкусной и сытной еды ребята, наверное, не видали отроду.
Когда комиссар исчез за поворотом тропинки, ведущей к городу, ребята, словно по сговору, молча повернулись к мешку с провизией.
То, что они там увидели, привело в трепет даже взрослого сдержанного Маджага.
В мешке, кроме огромной глиняной бутыли с водой и двух деревянных бутылей поменьше со свежим пенящимся от газов бобовым квасом, находились свертки с прожаренными на масле лепешками, настоящим вяленым мясом и вместительный глиняный горшочек с еще довольно теплой бобовой кашей, обильно сдобренной грибами и какими-то ароматными корешками, названия и запах которых никто из ребят не знал.
- Живут же люди! Едят, не как мы, сухари и сушеные бобовые галеты, - с обидой в голосе причмокнул Елан, а Маджаг укоризненно посмотрев на него и поправил строго:
- Не люди, а комиссары и другие, эти, как их там, народные слуги...
Елан от этих презрительных слов к служителям Великой Народной Революции даже дернулся и хотел вспылить, но Тара вовремя его одернула:
- Да хватит вам ссорится, мальчики! Давайте лучше решим, как еду делить. Ведь он не сказал, насколько это, на три дня или на неделю?
- Я думаю, дней на шесть нам хватит вполне. А если совсем жиравать и кушать по два раза в день, утром и вечером, то все равно на тройку дней нам еды останется, - облизывая губы и глотая предательские слюнки, предположил Елан. И все вопросительно посмотрели на Маджага, признавая в нем старшего.
Тот шумно вздохнул, поднялся с корточек и сказал, намеренно грубым и презрительным голосом:
- Ерунда! Это нам на два дня. Будем теперь питаться три раза в день, как слуги уважаемых народных людей. Где вы слышали, чтобы слуги комиссаров и судей ели по два раза в сутки?

Когда, наконец, покончили с едой и бережно запаковали остатки, принялись разбираться с тканью и инструментами.
Ткань оказалась тонкой, ярко алой и прочной. Порвать ее не смогли даже Маджаг и Елан, вцепившиеся в нее с двух сторон обоими руками. Ткань была аккуратно смотана в четыре тяжеленных рулона, каждый из которых поднять можно было лишь вдвоем. Видно было, что материя старая и невероятно качественная - еще из дореволюционных королевских запасов.
- Вот это да! Ткань шириною в человеческий рост и сплошной, непрерывной лентой! Сшивать почти ничего не придется, кроме самих полос, - присвистнул от изумления Елан.
- И какая тонкая, плотная! Может быть, ее даже не нужно пропитывать, кроме швов, - поддержала Елана Тара.

С инструментами, нитками и веревками тоже все было просто прекрасно. Были здесь и новенькие бронзовые иголки взамен уничтоженных костяных и прекрасные крепкие нитки на большущих деревянных бобинах.

- Если весь материал использовать, шар получится очень большой. Человека на три, да еще с приличным грузом, - рассматривая тюки прикинул Маджаг.
- Да, видно Лекадью не шуточно заинтересован в нашей удаче, раз на такое богатство разорился. Да за эту ткань, эти инструменты и нитки можно несколько лет безбедно есть и еще ботинки деревянные каждый год у менял выменивать, - пробурчал Елан.
- Нужны ему очень деревянные ботинки. Он вон в настоящих кожаных сапожищах ходит. А ты откуда его по имени знаешь? - удивилась Тара.
- Да так. Было дело. Старик Баскар, умирая, сказал, - нахмурился мальчик.
- А что еще интересного про него сказал Баскар? И почему молчишь? - строго спросил Маджаг.
- Было бы что, давно бы сказал. А вообще, старик назвал его очень опасным и подозрительным типом, - отозвался Елан.

Весь день до заката чертили планы нового шара палочками на песчаном полу пещеры и увлеченно мерили локтями ткань. Наконец, к наступлению сумерек в компании установилось единогласие. Решили шар сшивать продольными вертикальными полосами. А затем пришивать подвесные веревки-стропы равномерно по окружности прямо к середине шара.
- Корзину мы сплетем из ветвей кустарника и укрепим веревками потом, когда станут ясны истинные размеры шара, - предложил Маджаг, и ребята одобрительно кивнули, окончательно признав за ним лидера.

На ночлег решили устроиться прямо в этой пещере. Так надежнее, если нагрянут воры из города. Как только стемнело, вместе в лесу у подножия скалы насобирали хворост и в пещере разожгли костер .
Сразу после этого девочка вдруг воскликнула:
- Смотрите! Там! - показывая на мерцающий в темноте огонек в одной из дальних пещер - примерно в двадцати минутах ходьбы от них.
- Это, наверное, наша охрана, о которой говорил комиссар, - предположил Елан.
- Может охрана, а может и нет. В любом случае нужно проявлять осторожность. За такой куш нам легко головы отрежут во сне, - отозвался Маджаг:
- Будем дежурить по очереди и костер не гасить. И вот еще что: нужно оружие нам какое-нибудь, ну хоть дубины, что ли...

Перед сном отрезали узкие лоскутки ткани, намотали на палки и обмакнули их в пропиточный смоляной состав. Получились довольно хорошие факелы, которые горели ярким розовым светом. Было решено немного обследовать два мрачных туннеля, уходящих в глубь горы от дальней стены пещеры. Что там в глубине? Не ложиться же спать в неведении...
При самом беглом осмотре стены и потолок туннеля выглядели не вырезанными, а как застывшая лава - аккуратно оплавленными. Только кое-где виднелись следы какого-то непонятного и мощного инструмента, где, наверное, строители ходов срезали со стены и с пола огромные подтеки расплавленного гранита. Но как? Как все это было сделано?
- Как можно вырезать в таком неприступном монолите аккуратные и геометрически правильные ходы? - озадаченно присвистнул Маджаг, пробуя на ощупь растрескавшуюся от времени гладкую стену.
- Не вижу ничего загадочного. Вечно ты из простых вещей, давно уже объясненных народным знанием, придумываешь магические секреты. Ведь четко сказал тебе комиссар - не резали, а выжигали пламенем. Вот и все! - раздраженно отозвался Елан.
- Дурачок ты маленький совсем еще, - снисходительно ответил Юноша:
- В том-то и загадка. Как?! Это тебе не ламповый фитиль зажечь и даже не руду расплавить в мастерской. Ты прикинь, попробуй вообразить, какой для этих коридоров в камне нужен жар! А еще, попробуй сообразить, кто направлял огонь и где скрывался сам, пока отсюда камень вытекал рекою лавы? И где этот вытекший камень, ведь у входов никаких натеков нет?
- Да пошел ты со своими мудрёностями, Маджаг, тебя послушать, так до всякой ереси договориться можно. Ты еще тут скажи, что эти древние строители умнее нас, умнее трудового народа были. Хорошо, что тебя не слышат Смиряющие, или Судья, или трудовой люд, - огрызнулся Елан

Один из ходов, достаточно широкий и высокий, чтобы в нем могла свободно пройти лошадь, с отвесными гладкими стенами, аккуратно вырезанными в скале, немного извиваясь и поднявшись вверх на несколько человеческих фигур, вскоре вывел ребят в соседнюю большую пещеру, находящуюся выше и левее от прежней.
А вот второй коридор с небольшим уклоном уходил вглубь холма. Примерно через сотню шагов он разродился развилкой, уходящей вниз и резко вправо - в сторону гор. Затем, шагов через двести ребята оказались у новых развилок.
Чтобы не заблудиться в этих лабиринтах холма, было решено дальше без веревок не идти. И к тому же факелы догорали и начинали заметно коптить. Воздух в этих туннелях был сырой, спертый, с острым запахом плесени. Дым от факелов струился вдоль потолка и заметно затруднял дыхание.
А когда ребята вернулись в свою пещеру, то застали неприятный сюрприз. Их припасами еды уже вовсю занялась стайка огромных лесных крыс.
- Вот те на! А еще говорят, что их всех давно перебили , - злобно воскликнул Елан, орудуя факелом как боевой дубинкой и накидываясь на изумленную стайку.
Уже после этого небольшого сражения оказалось, что продовольствие было немного подпорчено.
Но зато у них теперь имелось шесть свежих жирных тушек, которые можно завтра зажарить на костре.
А из шкурок можно будет сшить Таре прекрасные сапожки, - если шкурки удастся высушить и задубить в вулканической сере с солью.

Ночь прошла без особых тревог. Перед, сном поужинав вдоволь, ребята почувствовали непреодолимую сонливость и решили в первый день, в порядке исключения отказаться от ночных дежурств.
Просто загасили костер и завалили вход ветками, придавив их сзади тюками.

Весь последующий день отмеряли и резали материал на полосы. А затем аккуратно рисовали на нем углями от костра линии сужения и раскроя, по которым нужно было сшивать шар.
Утром, сразу после завтрака Елан ободрал убитых вчера крыс, а Тара поджарила освежеванные тушки.
Никогда еще ребята не ели так сытно, и Елан даже начал подумывать - не последние ли это их деньки перед смертью?

К вечеру ребята основательно устали от возни с тяжелыми тюками, постоянной беготни по камням вверх и вниз, сбора хвороста и других забот. Было решено в качестве отдыха взять веревку и отправиться в глубь подземных ходов - насколько позволит веревка.
На этот раз готовились более тщательно, заготовили несколько запасных факелов, взяли тряпки, намоченные водой, на случай, если опять начнут задыхаться от едкого дыма в туннелях.
Сначала обследовали проход, ведущий от первой развилки в сторону гор. Прошли на шагов четыреста до второй развилки. Затем долго спорили, но все же согласились с Еланом и повернули опять вглубь холма, поскольку этот коридор заметно снижался в недра горы.
Шагов через триста, когда моток бечевки уже почти кончился, внезапно, за очередным поворотом они уткнулись носом в глухую каменную стену.
- Зачем было долбить гранит до почти середины горы, а потом просто бросить? - обозленно буркнул Елан.
- Подожди, посвети сюда. Здесь что-то не так, - отозвалась Тара, подозрительно ощупывая пальчиками край туннеля, переходящий в стену.
- Это не завал и не стена, мальчики, - вскоре сказала она, приближая свой факел к камню:
- Вот смотрите на эту едва заметную щель. Видите? Что это вам напоминает?
- Да, все верно, Тарочка! - отозвался Маджаг:
- И с другой стороны, и в потолке та же щель. Впечатление такое, что сверху поперек прохода опустилась огромная каменная задвижка.
- Как же такое возможно? Эта плита совершенно плоская и размерами с небольшой дом. И, наверное, в толщину шагов на десять, не меньше, - удивленно присвистнул Елан:
- Кто же мог такое сделать? А главное - как возможно подымать и опускать такую скалу?
- Может быть ее и не подымали никогда, - удрученно буркнул Маджаг, начиная сматывать назад бечевку.
- Это как? - удивилась девочка.
- Может быть, заслон закрыли только один раз. Просто выбили подпорки и сбросили по желобам в стенке, когда что-то напугало подземных жителей, - закончил мысль юноша.

Назад, ко второй развилке шли молча, каждый думая о своем.
И лишь только миновав развилку, Тара промолвила:
- Интересно, что там в горе? Почему, как говорил комиссар, многие в древности пытались туда вернуться?
- Интересно другое. Почему народная революция под страхом физических наказаний и даже исправительных работ запретила все рассказы, легенды и пергаменты о прошлом? Если мы действительно первые люди на Альмаре, произошли от крыс, а все россказни про звездных Богов и умных предков - происки эксплуататоров и церковников, то кто тогда построил эти туннели? - задумчиво отозвался Маджаг.
- Ребята, неужели вам не понятно, недобитые рецидивы и всякие маскирующиеся сынки повешенных князьев, чего хочешь придумают, чтобы оправдать былое время и опорочить борьбу народа за справедливый харч! - возмутился Елан, которому такие выпады Маджага ой как не нравились.
- И много у тебя этого, справедливого харча? Уже двадцать лет прошло как последних эксплуататоров повесили, а все княжеские замки, хоромы на строительный камень для народных лачуг разобрали. Ну и как твои народные хоромы, как твой гарантированный паек, который тебе, как ребенку, раз в день Распределитель дает, - нравятся? - неожиданно съязвила Тара.
Елан только лишь печально вздохнул в ответ.
Второй проход от второй развилки уперся в обвал. Хорошо еще, что Елан вовремя заметил камни в отблесках колеблющегося пламени и предупредил друзей возгласом.
А так могли бы запросто попасть под новый обвал. Удалялись от этого места буквально на цыпочках, разговаривая шепотом.
И лишь только возвратившись к первой развилке, облегченно перевели дух.
- Ух! Кажется мы сегодня второй раз родились! Спасибо тебе Еланчик, - поблагодарил парня юноша.

Исследовать ход, идущий от первой развилки, они уже не могли. Последние факела догорали и начали сильно коптить. Поэтому, быстро сматывая бечевку, отправились назад.
В пещере, как и в прошлый раз, их ждал сюрприз.
- Ликадью, ехидно пялясь на них, восседал напротив туннеля прямо на тюках с тканью.
- Что, удальцы? Не выдержала душа, приключений захотелось? - иронически буркнул, он когда растерянные от неожиданности они предстали перед ним из черной пасти туннеля.
И не дожидаясь ответа, сказал:
- Отсюда в лабиринты ведет только самый левый ход. Все остальные завалены или перекрыты нарочно.
Если очень хочется, то можете по шляться там. Но предупреждаю заранее, без бечевки туда даже не лезьте.
- А что там? - не удержалась от вопроса Тара, и братец больно ткнул ее локтем в бок.
- О-о-о, там-м-м! - ехидно передразнил девочку комиссар:
- А ничего, ради чего стоит совать голову под обвалы. Коридоры, большие, совершенно пустые залы. Опять коридоры и опять комнаты и залы, большие и малые.
- И они совершенно пустые? Все? - настаивала Тара.
- Именно так, девочка. Все, что там было когда-то, вынесли оттуда в глубокой древности, - загадочно усмехнулся мужчина, с нескрываемым любопытством в упор рассматривая грязных и потных ребят.
- Но что-то же там есть, раз вы говорили нам, что многие туда пройти пытались, - неуверенно поддержал подружку Елан и тут-же получил болезненный тычок в ребра локтем Маджага.
- О-о, вы начинаете мне основательно нравиться, стервецы. Не даром про вас на улице ходят всякие сплетни, - усмехнулся комиссар: - Люблю пытливых и настойчивых, это хорошая черта, выдающая ваши аристократические корни.
При этих его словах ребята переглянулись опасливо, а комиссар продолжил уже совсем ленивым и безучастным тоном:
- То, что там есть, упрятано в самом центре горы. Все ходы туда были завалены. Если вы найдете ход, можете считать себя героями Революции. Да что там Революции - героями всех времен и эпох. Только ход вы не найдете. И не надо туда лезть, малышня. Напрасно головы сложите, или задохнетесь без воздуха.
Комиссар встал, и зевая направился к выходу, оставляя ошарашенных ребят. А затем, как бы невзначай, обернулся и сказал:
- Я вот приходил проведать, как работка идет. Вижу - все нормально, дело движется. Вот об этом и думайте. Я вот вам мешочек еды еще принес, - иронически кивнул он на небольшой мешочек, прислоненный у выхода.

- Как, еще еда? Это что, они, комиссары, судьи и смиряющие так всегда питаются, пока трудовой народ впроголодь сухари грызет? - возмутился Елан, когда шаги затихли далеко в лесу.
- А ты думал что-то иначе? Привыкай. Мы теперь, вроде как на государственной службе. Вот только не знаю, проживем ли долго? - кисло усмехнулся в ответ Маджаг.
Тара села на пол пещеры и психонула:
- Не желаю больше в этом участвовать. Неужели вы не видите, мальчики, что здесь творится?!
- Что? Что ты несешь? Хочешь, чтобы в следующий раз, Ликадью пришел за нами с парочкой верзил, вместо мешочка еды?! - сильно дернув сестру за руку, заорал на нее Маджаг.
- А он это и так сделает, как только получит шар, - выдергивая руку у братца, возразила девушка.
- Вовсе не факт. Шаром нужно еще уметь управлять. И не думаю, что этот слизняк в кожаной торбе станет рисковать своей драгоценной персоной, подымая шар к облакам, - возразил тот.
- А он и не собирается. Неужели ты еще не понял, братец, что суть в чем-то другом. И как вообще могло получится с этим подземным городом? Столько легенд о нем. Все искали его в прошлом. А он, вот тебе - прямо у всех на глазах, - возбужденно жестикулируя руками, вопрошала девочка.
Теперь уже на помощь Маджагу пришел Елан. Осторожно обняв девчонку за плечи, он, как можно спокойнее. сказал:
- Не впадай в суеверия, Тарочка. Собственно, что мы такого с тобой увидели? Лабиринты подземные, залы с пещерами, да обвалы и заслоны странные. Это еще не повод для веры в легенды про древний подземный город Богов! Что касается Комиссара, то его интригу мы уж точно не узнаем, если шар откажемся делать. А тогда и про родителей пропавших нам с тобой никогда не узнать...
Увещевание немного подействовало. Девочка постепенно успокоилась и лишь только сказала брезгливо напоследок:
- Я его видеть спокойно не могу, этого хлыща. Он меня все время глазами раздевает. Так и ждет случая в темном уголке реально раздеть...

Весь следующий день напряженно работали, резали, кроили, сшивали и вязали узлы. А вперемешку с этим старательно впихивали в себя все не исчезающие запасы еды.
Наконец под вечер, когда до заката Альмара остался какой-то час, решили отдохнуть - устроить себе экскурсию вдоль стены пещер, осмотреться и прикинуть что к чему.
- Может быть начнем, наконец. рассуждать здраво? - как бы невзначай поинтересовалась Тара, пока они мастерили факелы.
- Покажи пример, - недовольно буркнул Маджаг.
- Да, пожалуйста! Все, чему нас учили, и даже что мы слышали от родителей, буквально рушится у нас на глазах. Если подземного города никогда не было, то тогда что это? И куда ведут перекрытые плитами туннели? Кто, когда и почему опустил заслоны? Ох не нравятся мне эти заслоны, ребята. Ими не просто так туннели задвинули...
И еще... Если подземный город искали столетиями, то тогда почему он здесь, рядом с городом? Можно сказать, почти у всех на виду. И вот совсем детский вопрос: Если Богов никогда не было и они не строили эти туннели, то куда делись инструменты и знания наших предков? А если это были не предки, не Боги, а другие люди - тогда кто? И зачем они свой город бросили? - раздраженно сыпала вопросами девушка, а ребята только рассерженно пожимали плечами.
По уступу к лесу спустились молча.
- Этот пещерный город очень большой. Больше, чем мы думали раньше. А точнее, те пещеры, которые мы видим на поверхности - только его малая часть. Что-то вроде входов, окон или прогулочных площадок на свежем воздухе. То, что там внизу, за заслонами упрятано, даже те катакомбы, которые не закрыты заслонами, много больше вот этих пещер, - снова оживилась Тара, когда они отправились осматривать ближайший район пещерной стены.

Вертикальная скалистая стена с пещерами, так называемый пещерный город, простирался от этого места в сторону гор еще на тридцать-сорок минут быстрой ходьбы. Пещер было много, больших и малых - словно дырок в гнилой и трухлявой стене дома, прогрызенных крысами. Пещеры были разные, многие явно естественного, дождевого происхождения. Но были и те, отличить которые было легко по правильным формам и уступам со ступеньками, выдолбленными в камне на пути к ним. Больше всего удивляли ребят пещеры, расположенные у вершины стены, на огромной высоте, в семидесяти и более человеческих фигурах от подножия.
- Кто и как рискнул бы туда подыматься по сомнительным, узким ступенькам и тропкам вдоль отвесной стены? - недоумевали ребята. Разве что существа с крыльями?..

Вдоль подножия гранитной стены, возвышающейся над лесом, почти на самой границе с ним петляла едва заметная охотничья тропинка.
Пошли по ней, поскольку корявый, низкорослый и уродливый горный лес в этих местах без тропинок был практически не пригоден для путешествий.
Стена с отверстиями пещер, то выпячиваясь уступами в лес, то, напротив, уступая лесу, образовывала скалистые бухты и небольшие ущелья.
Ребята попутно очень внимательно осматривали все вокруг, стараясь разглядеть даже самые маленькие признаки необычного.
Погода, как обычно перед заходом Альмара, была дождливой и сумрачной. С лилово красных небес, из под красно коричневых облаков моросил противный мелкий дождь. Но ребята привычно не обращали на него внимания.
Вдруг Тара, заметив что-то на высоком уступе перед одной из пещер, громко вскрикнула, направляя на пятно руку.
Подняться к черному пятну на почти двадцать человеческих ростов было не так-то легко.
Маджаг даже хотел было отменить это занятие, опасаясь надвигающегося вечера.
Однако к счастью Елан отыскал едва заметную каменистую тропу, гранитными ступеньками ведущую к желанному уступу.

Пещера. к которой они, наконец, поднялись, кряхтя и помогая друг другу на скользких, поросших предательским мхом ступеньках тропинки, была раза в три больше их собственной.
Уже на подходе к пещере Елану показалось, что кроваво-красный гранит скалы у входа в пещеру и на уступе перед ней покрыт черным слоем вулканического пепла.
Так оно и было на самом деле.
- Осторожно, пепел пропитан влагой и даже его тончайший слой очень скользкий! - предусмотрительно выкрикнул Маджаг, сам чуть было не сорвавшись с уступа вниз в обрыв.
- Откуда здесь вулканический пепел? Может, через эту пещеру выходила лава? - удивилась девочка, подозрительно соскребая налет мокрого пепла с камней и стен у входа в пещеру.
- Не похоже это на лаву. Посмотрите, здесь кроме этой гари на камнях ничего больше нет. А лава оставляет похожие на расплавленное стекло следы и наплывы, - возразил Маджаг:
- Здесь просто что-то очень сильно горело.
Когда зашли в пещеру, его предположение подтвердилось.
Внутри было много пепла, золы и неплохо сохранившихся обугленных веток.
Вдоль стен лежали метровые горки пепла, как будто бы там горело что-то более мягкое или сыпучее, чем дерево.
И даже стены и потолок везде несли на себе следы страшного огня.
- Ничего себе! До потолка пещеры шесть человеческих фигур, а потолок весь черный в копоти и прилипшем пепле, - удивленно присвистнул Елан.
- Здесь был какой-то склад. Вот тут были запасы дерева, может хвороста или строительных досок. А там, вдоль дальних стен было сложенно что-то. Вон эти горки пепла, - словно там одежда или шкуры горели, - предположил Маджаг.
- Или ткань, - пробурчал Елан.
- Что? - удивленно переспросила Тара.
- Или тюки с тканью - по размерам как наши, - задумчиво повторил мальчик и ребята растерянно переглянулись.
- Ладно, ребята, уже темнеет, поспешим назад, - резко предложил Маджаг, поворачиваясь к выходу.
- Подождите немного. Нужно же понять, что здесь произошло. Что могло так полыхнуть, чтобы все сгорело дотла. Явно не масло и не торфяное топливо, - возразил Елан.

- А-а-а! - вдруг завопила Тара и попятилась к мальчикам.
До этого она отошла от них, с любопытством изучая дальнюю стену пещеры. Там, как и в их пещере, зияли мрачные отверстия ходов. Только здесь их было четыре, а не два и они тоже были опалены и закопчены сажей.
Мальчишки дружно обернулись на крик, к изумленной, пятящейся к ним спиной девочке.
- Там...Там, в проходе... - запинаясь, показывая трясущейся от страха рукой, объяснила Тара.
Сначала они ничего не увидели в полумраке закопченной сажей пещеры, но потом, присмотревшись...
Это не могло быть ничем иным.
В самом устье центрального туннеля лежала черная кучка из обгоревших человеческих тел.
Точнее, это были сильно обожженные изуродованные жаром человеческие скелеты в кучках пепла, образовавшихся от собственной плоти и одежд.
Их там было может быть три или два. Трудно было сразу понять - сколько. Видно было, что за мгновение до смерти люди пытались укрыться в туннель, - словно заранее знали, или быть может поняли в последний миг - что произойдет. Но смертельный жар, или адская вспышка пламени нагнала их в начале туннеля, повалила друг на друга и поджарила заживо...

Все еще не веря своим глазам, Елан опустился на корточки и дрожащей рукой подобрал с пола пещеры кусок обуглившегося деревянного ботинка.
Осторожно стряхнул пальцами пепел, напряженно рассматривая остатки аккуратно вырезанной ножичком на деревянном каблуке надписи.
Слезы сами собой навернулись на его глаза, заструились по щекам, затуманили зрение.
Еще даже не прочитав надписи, мальчик с замирающим сердцем догадался, что там будет написано.
Ведь подобную надпись когда-то, за неимением средств и возможности придумать что-то другое, приятное, в детстве сделал он сам.
Сделал перочинным ножичком.
Надпись на обуглившемся куске деревянного ботинка гласила: "С днем рождением, папочка!".

Звезда Альмар

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

После учебных стрельб из лазера против астероидной защиты мы снова нырнули в подпространство или, говоря научным языком, создали изолирующий гравитационный кокон. Теперь уже, как говорили параметры, мы неслись во Вселенной, а точнее "под Вселенной" со скоростью, в 1200 раз превышающей скорость света. Но визуально в жизни на борту Младшего Ангела ничего не изменилось.
Все те же вахты, ползания по туннелям и модулям. Все те же нудные отчеты о проделанной за смену работе, о проверенных огоньках, непонятных цилиндриках и трубах корабельного нутра.
Хорошо, что хоть наши, земные космические корабли и орбитальные станции еще не такие сложные, и экипажу не приходится ежедневно выхаживать по ним километры бесконечных туннелей, - иронически думал я, представляя себе, как буду рассказывать о Младшем Ангеле соотечественникам.
С Кайрой мы теперь общались очень сухо и подчеркнуто по-деловому. После нескольких моих неудачных попыток перевести ее интимные притязания на приемлемый для меня, землянина, эмоциональный уровень, девушка резко прекратила со мной по-родственному общаться. Теперь я был для нее, первой помощницы Капитана Маервлика, просто младшим курсантом Алехандрэ. И все.
Зато с Велеком отношения развивались совсем неожиданно. Мальчуган стал делиться со мной всеми своими мыслями, фантазиями и переживаниями. В свободные минуты в каюте или в бассейне он буквально не отходил от меня, постоянно щебетал, что-то мне показывал или объяснял, не давая расслабиться.
К моему удивлению, взрослого, советского офицера КГБ, познания 13-летнего мальчишки были просто необъятными. Я вдруг с иронией подумал, что возьму и приведу этого бронзового, стройного и мускулистого, словно древняя греческая статуя мальчугана к своей маме, и нахально скажу: "Это теперь мой сын. Настоящий. Озорной и приставучий как присоска." А потом, еще демонстративно расцелую его перед мамой в лоб и щеку...
Казалось, нет такой вещи на Корабле, в вопросах физики, астрономии или даже земной истории, о чем бы Велеар не знал и не желал поделиться со мной при малейшем поводе.
- Неужели ты действительно самый лучший 13-и летний паренек на Овалоне? - в полу-шутку задирался я, когда он меня существенно перегружал информацией.
- Да, нет! Что-ты! Я обычный мальчик из сотен тысяч подобных. Просто стечением обстоятельств, знакомством с тобой, аргументами нашей мамы, жребий выбора пал на меня, - отмахивался он.
- Ты хочешь сказать, что все ребята твоего возраста на Овалоне-2 заряжены таким количеством любопытства, энергии и знаний? - не верил я.
- Ну а что еще малышам остается делать, кроме спорта и удовлетворения любопытства? - искренне удивлялся он.
- Но конечно, не все, имеют мою направленность, Алехандрэ. Ведь у нас каждый обучается по своим интересам и без учебной программы, - смущенно пояснял Велеар.
Если Кайра решила не проявлять притязаний на близость со мной, то Велек, напротив, настойчиво вживался в роль моего сына. Всем своим видом он показывал, что теперь является самым близким и самым верным для меня существом во Вселенной. Он явно перегибал палку, забывая что общается с землянином, показывая абсолютную доступность своей души и сердца. Не сознавая границ моей интимности, он смело набивался на такие ласки и нежности с собой, которые приводили меня в замешательство...
Я даже ненароком начинал подумывать, что все-же не смогу возле Земли с ним расстаться, и мальчика точно высадят со мной... А как тогда? Как объяснить такое бесценное приобретение моей матери, властям, органам социальной защиты детства? Ведь даже просто внешне посмотрев на его лицо, глаза, тело, никто не поверит, что этого замечательного ребенка мне добровольно отдали "в подарок".
Ситуацию немного прояснил сам мальчишка.
Однажды во время отдыха мы ныряли с ним в бассейне. Вдруг Велиар решительно пристал ко мне:
- Ты почему ныряешь и купаешься всегда в набедренной повязке? Давай я развяжу тебе ее, если тебе это делать неудобно, - серьезно предложил мальчик. Сам он, естественно, как и все другие члены экипажа, независимо от пола и возраста, купались исключительно в чем мать родила.
От неожиданности я немного смутился. Конечно, на Овалоне-2 я уже не раз плескался в водах океана и загорал на пляжах голышом. Но это было там, почти на дикой и девственной Природе. А здесь пространство Корабля за приделами нашей с Велеком каюты, воспринималось как офис или иное общественное помещение. В каюте спать приходилось раздетым, чтобы за ночь тепло-вентиляторы и аэроионотерапия обработали кожу.
Короче, я смутился и брякнул ему в ответ:
- А ты думаешь, мне приятно с тобой так вот нырять, когда у тебя в воде все откровенно болтается? Ты уже почти юноша. Того и гляди, играя с тобой, я случайно схвачу тебя за неприличную часть.
Мальчик удивленно посмотрел на меня и тут же спросил:
- Это какая такая часть моего тела кажется тебе неприличной?
- Это я так. В общем не важно, проехали, - чувствуя, что основательно краснею, отозвался я.
Но Велек вовсе и не собирался "проезжать", уставился на меня своими черными, огромными глазищами.
Вода стекала по его бронзовой коже, попадая прямо со лба на нос и рот. Мальчик периодически забавно морщился и сплевывал капли в сторону. Рассматривая меня, он спросил:
- Нет, ты скажи мне об этом пожалуйста. Для меня твое мнение важно. Если у меня на теле есть что-то неприличное, я прямо сейчас пойду в медицинский отсек...

Я растерялся и попытался выкрутиться:
- Это я сказал образно. У тебя все прилично выглядит. Просто мне, землянину, неловко некоторые твои части все время разглядывать. Я все время боюсь во время баловства их случайно задеть.
Глаза мальчугана совсем округлились и стали непередаваемо печальными и заботливыми. И он, ласково обняв меня за плечи, с немыслимой заботой в голосе негромко сказал:
- Знаешь, если ты об этих частях моего тела все время думаешь... Если боишься на них смотреть... Даже боишься случайно задеть... Это, конечно, тяжелая болезнь. Давай прямо сейчас вместе пойдем в медицинский отсек к Нитун. Она, конечно, еще не настоящий медик, но уже разбирается. Я думаю, Нетун поможет тебе излечить этот навязчивый недуг...
Все это было сказано таким тоном, что я, даже захотев обидится на него, не смог.
- Не надо к Нитун. Тем более, что она ведь девушка. Давай, я лучше сниму повязку и нет проблем, - моментально ретировался я, инстинктивно нащупывая узелок на бедре.
Некоторое время мальчуган заботливо изучал меня молча. А потом вздохнул и согласно кивнул.
- Знаешь, Велек! Ведь не дай бог ты действительно попадешь со мной на Землю. А ведь там такое поведение вызовет у людей агрессивный протест, - попытался оправдаться я, непривычно оказавшись в бассейне перед мальчиком совершенно голым.
"Хорошо еще, что мы дежурим и отдыхаем на звездолете посменно. И других подростков, и особенно девушек в бассейне нет". - подумал я. А вслух для убедительности своих слов осторожно добавил:
- Знаешь, Велек! Для землян, даже для меня, уже видавшего ваших деток, ты невероятно красив. Я бы даже сказал, что не столько красив, сколько интуитивно совершенен. Когда смотришь на тебя, на твое тело, движения, мимику лица и прищур твоих умных, въедливых и задорных глаз, то внутри возникает образ нереального, неземного, фантастического мальчика. Ты пойми меня правильно, но на Земле, 13-летнему мальчику просто нельзя быть таким.
- Почему? Разве у вас нет симпатичных и рационально сложенных ребят? - удивился он и даже присел на поручень у края бассейна.

- По совокупности качеств, таких как ты, наверное, нет. И тебе на Земле пришлось бы все детство специально притворяться глупым, горбиться, скрывать свое тело тряпками. Но все равно, за тобой бы выстраивались очереди девушек и даже взрослых женщин и... не совсем хороших мужчин, - смущенно подбирал слова я:
- Честно говоря, Велек, я вообще не представляю себе, как это можно привести тебя за руку в наши социальные органы или к моей маме и сказать: "Вот этот прекрасный ребенок упал с небес в мой огород. И поэтому оформляйте его жить у меня. Да, кстати, если он случайно залезет голышом в кровать ко мне, к любимой пионер-вожатой в лагере, или к другому мальчику, не начинайте пожалуйста уголовное расследование. Для него это в порядке вещей...", - неуверенно попытался объяснить я мальчику.
-О-о! Ты об этом... Не волнуйся, Алехандрэ, эти вопросы решаются до смешного просто. Ведь твое земное военное начальство, как сказала мама, в курсе, где ты сейчас находишься. И если меня оставят с тобой, то просто намекнут им, а они прикажут кому следует. И все кто нужно, отвернут свои глазки в сторону, или даже закроют их, чтобы не увидеть лишнего. И не будет никаких у тебя проблем, - улыбнулся Велек.
- Как у тебя все просто: "Это мальчик со звезд. Он подарок инопланетной женщины. Пожалуйста запишите его сыном на двадцатичетырехлетнего Александра, выдайте нужные метрики, документы, записи в книгах учета", - иронически огрызнулся я.
- Ты скажи, кто земной офицер? Ты или я? Ну, конечно, просто. Что им скажут, то и запишут. Думаешь ваше правительство станет нам возражать? - искренне изумился мальчик.
Он смотрел на меня снизу вверх с таким невероятным задором и иронией, будто только что уже поговорил по рации с моей мамой, и теперь улаживает мелкие неловкости.
- Ладно, умник. Власти и чиновники запишут в документах что следует. Ну а что ты маме моей скажешь, и ее соседям, и своим будущим дворовым, школьным и уличным знакомым? - настаивал я.
- Ха-ха-ха! Ну ты размечтался совсем как маленький! - звонко засмеялся мальчик, больно похлопывая меня по мокрому телу:
- Кто тебя со мной из специального, правительственного городка без охраны выпустит? Кто позволит этим уличным знакомым, вообще, со мной говорить? - задиристо дразнился он.

После этого странного разговора в бассейне я стал немного иначе относиться к своему пасынку. До меня словно стадо доходить, что их дети, хотя и дети по возрасту, ласковые и нежные в общении, при необходимости способны решать далеко не детские задачи. Собственно это было можно понять уже давно, здесь на Звездолете, или даже там, на их планете. Но мой разум, а точнее душа, все еще сопротивлялась навсегда заменить понятие ребенок на непонятное мне слово малыш.
А тем временем наш прыжок к Альмаре подходил к концу.
И однажды, точно в расчетное время по графику, Младший Ангел отключил гравитационный пузырь и вынырнул в окружающую Вселенную.
Это произошло ночью, за час до начала нашей с Велеком и Кайрой смены дежурства.
В этот миг в большом звездном зале дежурил капитан Маервлик и девчонка Гутта. Они не стали никого будить, потому что все происходило по графику. И если бы даже во время выхода из пузыря что-то пошло не так, мы все равно не могли бы ничего уже изменить. А умирать во сне, как известно - легче.
А когда мы проснулись, дело было уже закончено.
Мрачный красный карлик светился на краю бокового сектора кольцевого экрана. Немного правее и ниже нас в бисере незнакомых созвездий угадывалась небольшая планета. Сейчас она была как рублевая монетка на экране. Но ужасно темная и мрачная. Трудно даже было поверить, что на ней теплится жизнь.
В звездном зале собралась большая часть экипажа. Семь человек ребят и мы - двое взрослых.
Капитан приказал Ангелу развернуть на планету главный телескоп, находящийся в той же самой башне вместе с лазером на носу корабля. Башня разворачивалась медленно, и мы все с любопытством наблюдали, как ползет по экранам выделенный зеленой рамкой квадрат увеличения, - зона фокуса телескопа.
Пока она ползла по звездам, то только увеличивала их яркость, превращая в разноцветный жемчуг.
"Звезды, в отличие от планет, очень и очень далеко. И поэтому, телескоп, даже самый большой на свете, не способен увеличить их в размере, а только увеличивает яркость" - внезапно вспомнил я слова земного учителя астрономии, услышанные в парке Горького на лекции в детском планетарии.
И тут-же, словно в подтверждение моих мыслей рамка на экране, наконец, доползла до планеты. И она мгновенно превратилась в огромный, поблескивающий океанами и ледниками гор мрачный коричневый шар.
Под куполом зала управления кораблем пронесся негромкий дружный вздох удивления.
- Ух! Какая она мрачная, эта Альмара-2. Неужели там действительно живут звери и человекоподобные дикие существа? - изумился Велек, который, как всегда, незаметно уже оказался рядом со мной.
- А ты что думал, там Рай? Думал это такая шутка о том, что людей там быть не может? Ну, признайся, Велек, не такой ты ее представлял, читая Цисиканопу? - отозвалась Кайра. Но Капитан жестом руки прервал ее нападки на мальчика. А затем неожиданно сказал:
- Да, Альмара-2 жутковатая планета. Но в желании курсанта Велиара разгадать ее тайну я не вижу ничего предосудительного. И хотя, действительно, разумных людей там сейчас нет и не может быть, но ведь были же они там когда-то! Да и беспилотники там исчезают регулярно и загадочно. Так что давайте не будем ни над кем посмеиваться. Нам всем в этом Аду забот и загадок хватит.
Он одобрительно подмигнул покрасневшему от неожиданности Велеку, а затем, уже обращаясь ко всем, ребячливо сказал:
- Знакомьтесь, ребята! Умирающий красный карлик, звезда Альмар и ее планетарная система из трех планет.
Вон, смотрите назад, - повернулся он, и вслед за ним повернулись мы все, направляя взгляды к противоположной части кольцевого экрана.
- Видите, вот ту искорку на уровне плеч? Это третья планета, Альмара-3. Просто ледяная, каменная глыба размерами чуть больше планет земной группы, - пояснил он.
- А вон там, - Маервлик повернулся в бок, показывая на часть кольцевого экрана слева:
- Там Альмара номер один. Она маленькая, как земная Луна. Но довольно теплая и уютная, потому что ближе всего к этому умирающему солнцу.
- И там тоже есть жизнь? - взволнованно спросила одна из старших девочек.
- Там то как раз могла и быть. На Альмаре-1 достаточно света и тепла. Но она слишком маленькая, чтобы удержать гравитацией плотную атмосферу. Нет там ничего, кроме мхов и примитивных водорослей, - отозвался Капитан:
- Ну, а теперь давайте вернемся к цели нашей экспедиции, к Альмаре-2. Вон она увеличена в 3000 раз в рамке главного телескопа на экране. Как ни странно, но там сохранилась жидкая вода и кислород при почти нормальном для людей давлении. Если бы не жуткий климат, постоянная красно-коричневая мгла, мешающая развиваться растениям, и страшные торнадо, дожди и туман, то там свободно могли бы жить люди.
- Но ведь там человеку можно жить без масок и защитных костюмов? - не удержал любопытства Велек.
Капитан не стал мальчугана ругать, потому что это, видимо, было что-то вроде популярного урока астрономии на овалонский лад. Он только загадочно улыбнулся и ответил:
- Да, там можно дышать. И, возможно, даже можно выжить, если кто-то рискнет испытать местных микробов без маски и обработки воды и еды. Может быть, там даже и нет особо опасных, неизвестных человеку микробов.
Но я не стал бы завидовать астронавту, выжившему после аварии в одиночестве на Альмаре-2. Для нормального человека там сущий Ад. Я бы даже сказал: если земные легенды про Ад хоть чуть-чуть верны, то его, вместе с легендарным Люфицером следует искать именно здесь. В этой туманной коричнево-красной мгле. Среди этих гор и болот, кишащих голодными крысами и плотоядными деградировавшими до обезьян существами, бывшими в далеком прошлом такими же, как и мы - людьми.

Капитан обвел глазами притихших ребят и с загадочной иронией сказал:
- Вот в этом мире и расположена автоматическая станция беспилотных роботов, которую мы должны посетить. Так что знакомьтесь, ребята. Это Альмара-2 во всей красе. Весь следующий месяц она будет источником ваших приключений...

Убить Комиссара

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

После той страшной находки в присыпанной пеплом пещере Елан долго не мог прийти в себя. Тара и Маджаг как-то очень быстро оправились от шока и уже на обратном пути, в полутьме наступившей ночи, при колеблющемся свете факелов прагматично обдумывали случившееся:
- Это, конечно, ужасно, но собственно что для нас меняется? Мы и так знали, что родителей нет в живых, но два года терялись в догадках, что с ними случилось? Почему не осталось следов? А теперь... Теперь все прояснилось. Это даже лучше и легче, когда знаешь правду, - потухшим голосом рассуждал Маджаг.
- Ликадью - страшный человек. Он о них знал и ничего не сказал. А, наоборот, выслеживал нас и выжидал два года, пока мы повзрослеем, чтобы продолжить затею родителей,- всхлипывая, отозвалась девочка.
- Ну-ну, сестричка. Это уже дела давно минувших дней. Нам сейчас нужно не о них, а о себе думать. Мы ведь так и не поняли, что там произошло. Что могло так гореть в пещере? Просто магия какая-то... Явно не осветительное масло. Даже если бы они случайно кувшин масла разлили и тот загорелся на полу пещеры, все равно, они бы успели укрыться в туннелях, и такого пекла бы точно не было, - обнимая на ходу за плечи, успокаивал девочку юноша.
Елан слушал друзей, словно через какой-то туман. Ему казалось, что он не может проснуться.
- Да как вы можете равнодушно об этом рассуждать?! Вы разве не поняли, кто там лежит? Это же мой отец и ваши родители. А Комиссар все знал. Все нарочно подстроил. Я его завтра убью! - срываясь на истерику, закричал Елан.
Его голос звучал над низкорослым горным лесом так отчаянно, что даже всхлипывающая Тара успокоилась и жестко возразила :
- Никого ты завтра не убьешь, Елан! Или ты, хочешь нас всех вслед за родителями отправить? И потом, чем доказано, что это Ликадью виноват?
- А мне плевать! Плевать - виноват или нет. Плевать, повесят нас потом или забьют до смерти плетями на Народной площади, - заорал на нее Елан так, что даже в далеких болотах что-то проснулось и ухнуло.
- Прекрати истерику, мелкий! Тара дело говорит. Ну, ты сам подумай, какой резон Комиссару было их убивать? Если убил он, то зачем нас два года тайно пасти, а потом по родительским стопам направлять? - тоже заорал на него Маджаг.
И от этих простых слов Елан немного пришел в себя и уже с сомнением в голосе ответил:
- Мне Баскар, старик-Свидетель, умирая, сказал, что этот гад - страшный человек. Может, он сам не убивал. Может в смерти его вины нет. Но то, что он, Народный Комиссар, тайно практикует запретную магию, - это факт. А иначе как объяснить тот адский огонь в пещере? И почему Комиссар шар тайком от Народной Власти хочет получить? И не только нам, а, видать, еще и родителям его заказывал...
- Вон оно что! Молодец, мелкий! Если бы не твое нытье, я бы сам никогда не додумался, - внезапно похвалил паренька Маджаг.
Тот опешил от такой перемены ветров. И даже сообразительная Тара недоуменно спросила:
- Ты о чем, братец?
Юноша только хмыкнул в ответ. Но затем, спустя минуту всеобщего молчания, задумчиво сказал:
- Мы и так уже додумались, что дело не в драконе, не в его шкуре, не в яйце, и даже не в самом шаре. Помнишь, сестричка, цель родителей всегда оставалась для нас загадкой? Сколько мы их не спрашивали, зачем нужно Драконов сбивать, никогда не получали ясный ответ. В конце концов это просто стало для нас семейной традицией. Неким священным долгом. Мол, наш прадед мастерил шар и ходил на Дракона, дед пошел по его стопам, а теперь вот родители...
- Да, это так. Родители всегда отмалчивались или говорили, что это очень важно - подбить дракона. Мол, чем нахальнее и рискованнее мы это сделаем, тем лучше будет для всех, - согласилась девочка.
- Значит, все гораздо глубже. Есть какой-то смысл, магический ритуал, о котором знал еще наш прапрадед. И в этом священном ритуале замешан Комиссар. Судя по всему, он был с ними заодно. Видимо, так же, как и нас, снабжал родителей всем необходимым, - завершил мысль Маджаг.
- Знал он или не знал, что там деды когда-то задумали, но я все равно его убью! Как вы не понимаете?! Ликадью, враг народа, замаскированный рецидив. Там в пещере сработала древняя магия, про которую комиссар знал и не донес Судье! - перебил юношу Елан.
- Ну, а ты кто? Ты не враг народа, если делаешь шар... А родители тоже враги? И деды... И прадеды тоже? - возмутилась уже совладавшая с слезами Тара.

Елан не ответил, а только поджал губы и решил действовать в одиночку, когда подвернется случай. Он молча слушал, как ребята договорились до откровенного и мерзкого предательства. Мол, нужно промолчать про найденную пещеру с трупами и просто делать свою работу. Мол, это единственный в их положении способ разобраться во всем.
Сам Елан так, разумеется, не думал. И уже, устраиваясь спать на шкурах в пещере, сладостно просматривал в воображении, как на днях столкнет камень на голову тщедушному и малокровному Ликадью. У него все никак не выходил из памяти образ обгорелого отцовского ботинка с дарственной надписью, сделанной его собственной рукой.
На Земле иногда говорят: "Неисповедимы пути Господни." Мы никогда не знаем, чем обернется тот или иной поступок в будущем.
Может быть, если бы не было этого злополучного ботинка или не найди его в той пещере Елан, он бы быстро успокоился, как и двое его друзей, тоже потерявших в роковой пещере родителей. И тогда... Тогда дальнейшие события могли бы разворачиваться совсем иначе....
Иногда, я тоже думаю, "Неисповедимы пути Богов. Но были ли те таинственные существа подарившие нам свой Разум, были ли они Богами? Могли ли они умирая, что называется на последнем дыхании позаботиться о своих наследниках? Иначе говоря, могли ли они задумать тот не доступный нашему пониманию план разрушения Проклятия, который должен был сработать только через долгие и страшные тысячелетия человеческого отчаяния?
Но если они не были Богами, то как смогли рассчитать, предсказать или настроить в одну таинственную цепь, всю эту непостижимую для человеческого разума череду случайностей?
Но тогда в пещере...
Тогда, мальчишке на глаза попался обгоревший кусов отцовского башмака, не давшего ему успокоиться.
И засыпая, Елан твердо решил притвориться: работать с ребятами, а потом убить Комиссара и сбежать навсегда прочь. Ведь теперь он уже точно знал для себя, что затея с шарами и охотой на драконов была губительная и бессмысленная. Ведь об этом и говорил не раз старый, мудрый Свидетель Баскар.
Валяясь в пещере на подложенных под голову шкурах, с мокрыми от слез глазами, мечтая о возмездии, мальчишка сам того не сознавая прошел очередной крохотный шаг в чьем-то невероятном и очень древнем плане победы над Проклятием...
- Я убью его, сброшу камни прямо на голову, - шептал засыпая мальчик.
Но такого удобного случая не представилось ни на следующий день, ни затем, много дней спустя. Ликадью, как обычно, регулярно приходил то один, то со своим свирепым помощником, приносившим ребятам мешочки с едой.
Работа над шаром с этими замечательными материалами продвигалась быстро. И Комиссар заметно радовался, часто награждая ребят похвалой и заманчивыми посулами о будущей счастливой и сытной жизни.
Но как ни старался Елан занять удобную позицию на уступах, над головой Ликадью, ничего не получалось. Тот словно чувствовал опасность и при малейшем намеке на угрозу, моментально отходил в сторону.
И это дико раздражало и даже откровенно пугало Елана. Он даже начинал верить покойному Баскару, что Ликадью - адская бестия, Сатана, Дьявол.

Примерно через месяц труда, когда шар был, в основном, сшит и аккуратно разложен на поляне возле пещерной стены в ожидании своей корзины и тепловой горелки, Ликадью, внезапно заявившись к ребятам, сказал:
- Вы вдвоем без Елана теперь справитесь. А он мне нужен в другом месте.
- Не-ет! Мы так не договаривались! Или вместе, или доделывайте все сами, - вытирая грязные руки о грудь, возразил Маджаг.
- Вы хотите закончить дело или нет? Хотите сразиться с Драконом, или желаете стать его добычей? - хладнокровно процедил комиссар, а затем добавил:
- Шар, допустим, вы почти сделали. Но еще необходимо оружие.
- Ну, так сами говорили про старинный мощный арбалет с металлическими каленными дротиками! - возмутилась находчивая Тара.
- Я соврал. Его у меня нет. Но если бы даже был, я бы ни за что не отправил бы вас с ним против такого чудовища. - иронически возразил мужчина, с неприкрытым интересом в упор рассматривая девочку.
- Как соврали? Нет арбалета? Тогда что? - изумился Маджаг, а его сестричка даже присела на траву от такой откровенной наглости.
- Да, соврал. А чего тут странного? Или вы считаете, что я должен был вам с первого мига довериться? - иронически кривясь, отозвался тот.
Некоторое время ребята молча переваривали услышанное.
А затем, обескураженный Маджаг спросил:
- Ладно, вы нам не верили. Но если арбалета нет, тогда что?
- Другое, сильное оружие. Вот для этого мне и нужен Елан. Он у вас самый ловкий на руки и недоверчивый, - усмехнулся Ликадью, уже настырно подталкивая Елана к выходу их пещеры.

Отступать было некуда. Маджаг огорченно кивнул, процедив сквозь зубы как можно более грозно, по взрослому:
- Если с мелким что-то случится... Если вы не вернете его назад, я лично сожгу этот шар прямо на этой поляне. Ясно?
- Успокойся, глупышка. Ну скажи, зачем мне, чтобы наказать, или убить, или пытать, уводить его от вас, когда я бы мог все решить прямо там, в подвале городской управы, верно?
- Вы кто? На народного служителя не похожи. Может нам вас самих следует сдать Судьям? - дерзко пошла во банк, бесстрашная Тара.
- Я? А вы еще этого не поняли? - с интересом, словно увидав для себя что-то новое, рассматривая девочку, отозвался тот:
- Я защитник Народа! Его слуга и надежда, - иронически закончил он.
- Надежда? - с открытым вызывающим сомнением в голосе, переспросила девочка. Ей видно уже не было чего терять, и просто так отдавать друга на растерзание она не желала.
- Хотите, я расскажу вам одну сказочку. Из запретных легенд прошлого? - вдруг совсем дружески, продолжая иронически их разглядывать в упор, предложил тот.
Ребята переглянулись и кивнули, что им еще оставалось ответить?
- Это было давно, и ужасно далеко от сюда, - присаживаясь рядом с ребятами на камень, задумчиво начал Комиссар:
- Однажды, Древние и могучие Боги поссорились, потому что один из них, по прозвищу Светоносный, без попущения остальных, вдохнул тепло и свет Звезды Разума в сердца других низших существ. И тогда, другой Бог по прозвищу Мудрейший, метнул молнию в голову своего Светоносного Брата, пожелав убить его, и тем самым, нарушив строжайший запрет. И он убил бы его на месте молнией, если бы не гнев главного Бога из всех Богов, который посохом успел чуть отклонить молнию. И та попала не в голову Светоносного, а в его корону, в магический камень короны, который светился Звездою Разума, божественна зажигая пылкие сердца...
Так был спасен Светоносный, но камень, огненная Звезда Разума была разбита на три осколка. И сами Боги без света этой разбитой войною Звезды разума, очень быстро зачахли, оставив после себя только своих несчастных потомков. Творения Светоносного Бога, - из-за которого и начался весь раздор, - задумчиво, медленно и негромко рассказывал Комиссар, изумленным и застывшим на месте детям:
И пока они в шоке от услышанной легенды переглядывались, мужчина негромко продолжил:
- Разбитая ударом Брата Звезда разума не только погубила самих Богов. Тем страшным поступком и Дети Богов чьи сердца были зажжены Огнем Звезды Разума, на вечно были разделена на три, разрозненных Мира. И страшное Проклятие упало на них, после того, как погас огонь воспламенившийся их сердца. С тех давних пор и вовеки веков, они обречены страдать, ошибаться, совершать бессмысленные жестокости, мучительно пытаясь найти Божественный Свет Создателей. Но каждая из горстка Детей Богов имеет только часть разбитой Звезды, - одни сохранили Любовь, другие - ум и расчет, а третье - только Надежду, - печально покачав головой, сказал Камиссар.
- Что должны сделать в вашей сказке, те, брошенные Дети Богов? Что нужно им сделать, чтобы побороть Проклятие?!, - отважно воскликнула изумленная Тара.
- А отменить или побороть это ужасное Проклятие не в силах ни кто. Слишком уж высока была вина, того, кто ради веры и истины, метнул в Брата Молнию, - вздохнул Комиссар, внимательно и с интересом рассматривая их глаза.
- Ни кто и ни когда? - переспросила девочка, которая, наверное, первая почувствовала в рассказе подвох.
- Ни кто! До тех самых пор, пока три затерянных во мраке горстки Детей Богов, три тлеющих осколка разума отыщут друг друга и возьмется за руки. Лишь взявшись за руки, лишь бросив вызов мгле, страданиям и страху Отцов, три тлеющие в сердцах Искры Богов, вновь вспыхнут Звездою Разума, - печально покачав головой, закончил рассказ Ликадью.
А затем, махнув рукой онемевшим детям, сказал:
- Пошли, Елан. Нужно успеть до темна.
Они пошли сначала вдоль скалистой стены пещерного города, а затем все глубже и глубже удаляясь в лес едва заметной глазу егерской тропой. Мальчишка помнил эту тропу еще по лесным походом с отцом. Она вела через гору к избушке Лесного Сторожа.
Собственно говоря, в лесу после победы Великой Народной Революции сторожить от народа больше было уже нечего. Ведь теперь все животные, грибы и скудные плоды, которые можно было еще там собрать, принадлежали народу, а значит всем и никому конкретно. И поэтому Лесному Сторожу, вроде, не было что сторожить.
Но на самом деле это был просто дальний форпост у выхода из ущелья. Лесной Сторож сторожил горожан от внезапных набегов дикарей из-за гор. Надо сказать, такие набеги случались не часто. Может быть, только раз в тридцать-пятьдесят лет. Но даже вспоминая о их опустошительности, о встрече с первобытными людоедами люди города содрогались от ужаса.
Путь до лесной сторожки предстоял почти до вечера. А Елан за день и так основательно устал и потому угрюмо молчал.
Но вскоре беседу начал Комиссар:
- Ты за что нацелился меня убить, пацан? Думаешь я не заметил камни, припасенные тобою над входом в пещеру, и твои странные маневры вокруг меня? - совершенно спокойно, словно о чем-то будничном, спросил Ликадью.
Подросток даже опешил и остановился, от неожиданности как вкопанный .
Но мужчина нагло рванул его за рукав вперед:
- Слушай, пацан, ты можешь нормально идти? У нас еще часа два топтатни по этим заросшим дорожкам.
В наступившей неловкой тишине слышны были все шорохи, уханья и поскрипывание леса, нарушаемые лишь только негромким завыванием ветра.
Напряженное молчание нарушил комиссар:
- Что, раскопали родителей, дурачки? Ты уж подожди со своей местью, пока все не поймешь, ладно? Совсем немного уже осталось.
В других обстоятельствах Елан ударил бы врага в лицо и бросился бежать, скрываясь в лес. Но это все было сказано таким спокойным голосом...
Мальчишке даже показалось, что с ним опять заботливо говорил отец. Он даже вскинул недоуменный взгляд на этого мужчину.
Сторожка находилась на небольшом холме, между двумя отрогами гор, образующих каньон, в котором и находилась долина и еланов город. Со всех сторон, кроме этого узкого перевала, каньон защищали почти неприступные горные цепи. Это и сохраняло город долгими тысячелетиями от набегов людоедов и больших кровожадных голодных зверей, по слухам смельчаков, обитающих за горами вдоль морского побережья.
Елан еще в детстве краем уха слышал от стариков, которые жили до Народной Власти, невероятную красочную легенду о том, что некогда, в позабытые давние времена, на морском побережье были и другие человеческие города.
Что такое море, Елан, как все дети его городка, не знал. Он только слышал, что это огромное озеро из соленой и вечно волнующейся на ветрах воды. Такое огромное, что даже с самых высоких прибрежных гор других берегов не видно. И такое глубокое, что сколько не ныряй, не опускай веревку с камнем, но не достать до дна.
Согласно забытым и запрещенным Народной Властью, старинным легендам, вода этого моря в давние времена была теплой. Вдоль берегов росли рукотворные сады, которые трижды в год плодоносили сладкими и сочными фруктами. Сейчас, конечно, названия тех плодов никто вспомнить не мог. Как впрочем и о том, что случилось с городами на берегу моря.
Елан еще помнил, как в детстве один старик,прошептал ему, подозрительно склонившись к самому уху: "Они - это и есть людоеды-дикари. Те, кто когда-то жил на побережье..."
В такое волшебное превращение живых людей, как и во все магическое, Елан не верил. Но сам этот страшный рассказ почему-то прочно застрял в его памяти.
И вот сейчас они, наконец, пришли на лесной форпост, преграждающий единственный проходимый перевал к берегу моря.
Лесной Сторож, старик Натанит, увидал их со своего холма еще задолго. Он вышел на крыльцо сложенного из камней, стволов деревьев и глины дома и терпеливо ждал, пока они, запыхавшись, подымались по склону.
Избушка оказалась вовсе не избушкой, а трехэтажной оборонительной башней, у которой вплоть до третьего этажа не было ни одного окошка. Сооружение даже на вид было очень старым и массивным. Вероятно его стены могли сдержать не только удары арбалетных стрел, но и град камней, запущенных из катапульты.
Елан прежде пару раз видел старого сторожа в городском трактире, когда тот, видимо по делу, приезжал в город.
Это был огромных размеров, немного сгорбленный и еще очень грозный на вид пожилой детина. Двигался он медленно, уверенно и немного косолапо.
- Приветствую тебя, сверхполезный Народный Комиссар! - с нескрываемой иронией в голосе прокричал старик, как только до башни осталось пол-сотни шагов. И от его демонстративной иронии мальчика передернуло.
- Да, да! Вижу,вижу. Ты мне, наконец, мальца привел. Заходите, угощайтесь, чем Народ Послал, - орал во все горло Лесной Сторож.
Из-за широкой спины лесного смотрителя в дверном проеме показался такой-же как он огромный, но худой и кряжистый мужчина средних лет - сын старика.
Башня внутри была не трехэтажным, как могло показаться, а аж пятиэтажным замысловатым строением.
Два ее этажа, по-видимому склады или что-то еще, находились в подвале, а в самом центре башни вилась вверх скрипучая деревянная лестница с массивными замысловатыми резными перилами.
Строение было разделено на этажи толстенными деревянными балками, прямо по которым был подбит дощатый скрипучий настил.
Комнаты имелись только на втором и третьем этажах и так же, как настил, отгораживались деревянными стенами вокруг лестницы.
Таких замысловатых и старинных сооружений Елан, естественно. не видел отроду. Но больше всего его удивили балки. "Где могли раньше расти такие могучие деревья?" - подумал он.
Гостиная, а одновременно и столовая, и, видимо, кухня, находилась на третьем этаже с окнами. Огромный камин с кухонными полками для подогрева воды и варки пищи был частично встроен прямо в стену башни.
- Как зовут мальца? Ему можно доверять? - уже за столом осведомился хозяин.
Ликадью кисло усмехнулся и ответил ему:
- Зовут Еланном. Это сирота наших друзей. Правда, он уже почти месяц пытается меня убить. Но доверять ему можно, - зловредно усмехался он.
Елан, вяло черпая бобовый суп из деревянной миски деревянной ложкой, сильно расстроился от этих слов.
"Вот, значит, даже как! Выходит и он, лесной старик, тоже хорошо знал его отца. И, наверное, знал про его гибель тоже..."- подумал мальчик.
В тот же вечер, несмотря на тьму и усиливающийся ветер с дождем, Ликадью ушел, оставив мальчика.
А Елана сразу после еды уложили спать, постелив ему старую шкуру прямо на полу второго этажа.
- Ты должен выспаться. Вставать будешь рано и работать много, - объяснил Лесной Сторож.
Елан не удержался и спросил, удивленно показывая на толстенные, в две человеческие головы, почерневшие от времени балки перекрытий:
- Как такое может быть? Где могли расти такие мощные деревья?
Натанит задержался у лестницы, приглушил фитилек лампадки, свисающей над пролетом на цепях, и, не торопясь, словно что-то обдумывая или подбирая слова, ответил:
- Раньше, очень давно, еще на заре времен деревья росли высокими, прямыми и толстыми. Но потом погода изменилась и высокие леса умерли. Когда первые люди пришли в эту долину, чтобы строить дома между гор, древние стволы еще валялись тут и там в изобилии.
- Сколько же тогда лет этой башне и этим балкам? - изумился мальчик.
- Сколько? - прокряхтел старик уходя. - Этого толком никто не знает. Но очень много. Долгие тысячи лет.
И увидев растерянность на лице паренька, добавил:
- Раньше умели строить. Эти бревна, доски и даже щели между каменными блоками башни пропитаны чем-то, чем никто сказать не может. Только время над ними не властно. Камни стоят как монолит. Древние люди знали, что ждать нам придется долго и строили на тысячелетия...Спи. Утром спать не дам.

В ту дождливую ночь Елан впервые за последний месяц спал относительно спокойно. Даже ревущий в горах и вокруг башни ветер не мешал ему.
И казалось, что жажда мести отпустила его, уступив место усталости и растерянности.
Больше всего его смутили не тайный сговор Комиссара, Лесного Егеря и родителей, а эти последние слова старика. "Что значит, знали, что ждать нам придется долго? Чего ждать? Откуда знали? Кто они были, эти древние люди, строившие могучие башни и выжигавшие гранит огнем?" - недоумевал мальчик, засыпая.

А наутро его довольно сытно накормили кашей из каких-то лесных грибов и мхов, а затем отвели за башню в лес, к его месту работы.
Шагах в трехстах, на лесистом склоне холма, старик подвел его к большой глинистой яме, наполненной золой, дал ему в руки тяжелый бронзовый топор и сказал:
- Мы здесь с сыном делаем один старинный порошок. Мы уходим в горы искать серу и кислую белую соль. Но не ту, что идет в пищу. Другую, которую есть нельзя. А вот ты должен рубить ветви этим топором. Затем сваливать их в яму, засыпать глиной и поджигать. Ясно?
- Зачем? Комиссар сказал, что мы будем делать оружие, - коротко спросил Елан, недовольно поджимая губы.
- Все так и есть, малец. Ты должен жечь дерево и делать нам уголь вот в этой глиняной яме. Уголь нужен, что-бы смешать порошок. Много порошка, значит много оружия. Ясно?
- Вы о чем говорите? Какой порошок? Это что, заклинания, магия? - окончательно возмутился парень.
Старый Сторож внимательно посмотрел на него, а затем молча достал из-за пазухи небольшой, размером с кулак, плотно завязанный холстиной мешок.
- Вот, смотри. Это очень древний состав. Прежние люди могли с его помощью разрушать даже горы, - назидательно сказал он и резко бросил мешочек на еще горячие угли в яму.
Елан с нескрываемым пренебрежением смотрел туда.
"Вот еще невезуха!" - думал он: "Сколько же этих рецидивов по миру шляется, фанатично верящих в глупые магические заклинания" - подумал он, сомневаясь, а не пора ли отсюда сбежать.
Как вдруг что-то произошло. Елан даже не понял, что. Что-то очень и очень страшное.
- Внезапно мешочек на неровно тлеющих угольках превратился в громадный шар ослепительного огня. Раздался очень громкий и страшный хлопок, и все вокруг заволокло вонючим, пахнущим жженой серой дымом.
Хлопок был такой силы, что паренек чуть не упал. И сильная волна горячего воздуха, кувалдой ударила его в грудь. От испуга он попятился назад наткнувшись спиной на Лесного Сторожа, еще долго затравленно озирался и весь дрожал.
Тот немного подождал, пока Елан успокоится, а потом отеческим, доверительным голосом сказал:
- Это порох. С ним нужно быть острожным как мышь. Видишь, даже в таком крохотном мешочке скрыта адская мощь. Ну что, малек? Ты поможешь нам делать это оружие?

Геостанция

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

У нас еще оставалось два солнечных паруса, но когда идешь навстречу или перпендикулярно местному солнцу, они как известно, бесполезны.

Поэтому Младший Ангел включил планетарные двигатели, представляющие собой небольшой термоядерный реактор, извергающий прямо из кормы потоки сильно ионизированной горячей плазмы. Маршевый двигатель мог довольно быстро разогнать эту полукилометровую конструкцию до нескольких десятков километров в секунду. Время разгона ограничивалось только прочностью самого корабля, его способностью выдерживать перегрузки.
И надо сказать, что эта хлипкая решетка из бесконечных труб, ферм, шаров и цилиндров не была рассчитана на сколько-нибудь серьезное давление.
Поэтому после включения маршевого двигателя на полную мощность мы в зале управления почувствовали лишь небольшое изменение силы тяжести, направленное от носа к корме.
Корабль неуклюже развернулся носом на Альмару-2 и по команде Маервлика запустил двигатели. А мы отправились в столовую обсуждать ситуацию и готовиться к обеду, оставив в зале управления только Кайру и Гутту.
Настроение у всех было необычно приподнятое. Во-первых, мы, наконец, после месяцев разрозненных вахт и дежурств опять собрались пообедать вместе. И можно было вдоволь потрепаться о всех накопившихся мыслях и делах.
А во-вторых, впереди нас ждали нешуточные приключения на одной из самых загадочных планет Вселенной. Если, конечно, не считать нашей Земли.
- Мой план примерно таков: шесть человек всегда будет находиться на орбите, а шестеро, меняясь парами с дежурящими на корабле, будут работать внизу, - начал инструктаж Капитан, пока Омекка, 16-летняя девочка брала подносы с автоматической раздачи и разносила их присутствующим.
- Судя по объемным планам, хранящимся в памяти Младшего Ангела, геостанция - это довольно большой бетонный сферический купол, установленный на одном из плоскогорий. Там под куполом есть помещения для жизни, помещение реактора и ангар для беспилотных летающих роботов. Правда мы не знаем, в каком все состоянии, - продолжал старик, принимаясь за трапезу.
- Если станция существенно разрушена и мы не сможем приземлится через грузовой шлюз, что тогда? - спросил Велеар, который уже начал вживаться в роль пилота челнока.
- Хороший и своевременный вопрос, - похвалил Маервлик:
- Тогда приземлимся рядом, на плоскогорье. Смонтируем временный надувной защитный шатер и попытаемся проникнуть в станцию. Других планов пока у меня нет.

Когда пообедали и гуськом вернулись в зал управления, Ангел уже закончил маневр и завершил ускорение. Теперь мрачная планета находилась в самом центре лобовой части экранов, увеличенная в сотни раз в квадрате главного телескопа.
Мы шли на цель на максимальной планетарной скорости для данной звездной системы, - что-то около 38 километров в секунду, если считать земными мерками.
На экране, чуть выше и левее Альмары-2, красовалась нарисованная Ангелом прямо поверх очертаний созвездий схема полета. Было видно, что Ангел несется в плоскости эклиптики, пересекая орбиту Альмары-1 и догоняя Альмару-2 по крутому витку раскручивающейся спирали.
- Чтобы догнать планету, а затем уравнять с ней скорость, позволить поймать себя в поле тяготения и стать ее искусственным спутником, нам потребуется около семи дней, - отрапортовала Кайра вошедшему через шлюз Маервлику.
- Или всего полторы секунды, - загадочно улыбнулся тот в ответ девушке.
- Это как? - опешила Кайра: - Мы с Гуттой только что проверили расчеты Ангела.
Все присутствующие ребята тоже изумленно повернулись к Капитану.
- Сейчас мы с вами попробуем аварийный прыжок. Этот прием применяется в самом крайнем случае, в минуту опасности или иных чрезвычайных обстоятельств. Вот, смотрите и запоминайте, как подготовить звездолет, - улыбнулся Маервлик и обратился уже к Младшему Ангелу:
- Ангел! Определить безопасную точку выхода максимально близко от планеты.
Через десять-пятнадцать секунд Корабль сказал:
- Точку выхода определил на высоте планетарной орбиты 270 единиц. Видимых объектов в точке выхода не обнаружено.
- Проложить курс к точке выхода в режиме изолированного гравитационного скольжения, - приказал Капитан.
- Включение гравитационного движителя в режиме изолирующего скольжения, вблизи планет и астероидных тел потенциально опасно, Капитан, - равнодушно отозвался Ангел.
Все замерли от неожиданности и удивления, и только Кайра, словно не веря своим ушам, спросила:
- Вы собираетесь войти в подпространство и совершить короткий сверхсветовой прыжок прямо здесь? Среди всякого планетарного мусора?
- А где ты видишь мусор, Кайра? Посмотри на экран. Все это только теория, вычисляющая вероятность опасности. Опасность столкновения с мусором внутри звездных систем больше, чем в открытом космосе в сотни и даже в тысячи раз. Но все равно эта вероятность очень мала. К примеру, в открытом космосе вероятность встречи с мусором один шанс из миллиона, а вблизи звездных систем - один из нескольких тысяч. Но и это очень маленький шанс. Ясно? - объяснил старик.
Его объяснения прервал голос Ангела:
- Курс проложен, Капитан. Но включение гравиконтура вблизи планет не соответствует требованию безопасности.
- Объявляю ситуацию ноль. Жизнь разумных существ в опасности. Требуется срочный прыжок к Альмаре-2, - спокойно отозвался Маервлик и иронически подмигнул ребятам.
- Ситуация ноль. Аварийный прыжок к Альмаре-2. Шесть, четыре, два, прыжок! - без единой эмоции в голосе декламировал Ангел. И тут же экран мигнул. Корабль вздрогнул и мы через ноги почувствовали, как скрепят его полукилометровые конструкции.
Экран включился опять и по залу пронесся вздох облегчения. Картина на экране вокруг нас изменилась. Очертания незнакомых созвездий немного сместились в сторону. Местное солнце, Красный Карлик Альмар теперь находился снизу и справа от нас. А левее и сверху, почти на высоту трехметрового экрана красовался затянутый грязно-бурыми облаками коричневый диск планеты.
- Аварийный прыжок завершен. Начинаю торможение планетарными двигателями, - хладнокровно сообщил Ангел.

Часа через три мы, уже надежно захваченные гравитацией Альмары-2, бежали вокруг нее по орбите спутника высотою всего в 73 единицы.
- Длина орбитального витка - четыре с половиной часа. Сейчас под нами полушарие океана. Собственно - один сплошной океан почти без островов. Но часа через два мы взойдем над единственным континентом Альмары, - сообщила Кайра.
- Где-то там и расположена геостанция. Мы узнаем ее по сигналу маяка, если, конечно, все работает. Включить сигнал "Я свой!", - приказал Маервлик Ангелу.

Все мы, десяток подростков, я и пожилой командир, с любопытством вплотную подошли почти к холодному стеклу огромного экрана-стены.
Отсюда, с невысокой орбиты, которую мы только что так искусно заняли, планета казалась грязно-серым, а местами коричнево-красным слегка выпуклым диском, простирающимся до горизонта и занимающим большую часть экрана.
В лучах багрового Альмара, светившего на нее из-за наших спин, отчетливо просматривались бесконечные облака, грозовые циклоны, спиральные воронки тайфунов и бурь, бушующих под нами.
У меня невольно закружилась голова, и в растерянности я отступил на шаг, такое это было невероятное зрелище - стоять вплотную у огромного экрана над плывущей медленно под тобою чужой планетой.
- Какая она неприветливая. Смотрите, сколько циклонов, бурь и тайфунов там! - воскликнула удивленная Зилу.
- О-о! Вон, кажется, и край континента начинает выползать из-за горизонта, - отозвался Велек.
Действительно, пока мы в волнении рассматривали незнакомку, обмениваясь мнениями и показывая пальцами, Корабль обогнул ее почти на четверть витка. И теперь на горизонте появились игрушечные вершины гор, сильно смазанные в туманной дымке.
- Сигнал "Я свой" включен. Но отзыва пока нет, - сообщила Гутта.
- Еще рано. Материк большой. Почти на две трети планеты, а станция расположена ближе к центру, - успокоил ее Маервлик.
Но уже через пятнадцать минут мы увидели яркий мерцающий свежей зеленью светлячок, нарисованный прямо поверх облаков и циклонов.
- Это Ангел показывает на экране расположение источника маяка, - пояснил старик:
- Все отлично. Значит маяк работает. Станция услышала нас и ответила. Это приятный знак.

В ЭРКу погрузили небольшую самоходную платформу и несколько герметично запакованных контейнеров с предметами первой необходимости.
На время погрузки Кайра в восемь с половиной раз уменьшила искусственную гравитацию в зоне грузовых модулей, и мы втроем, я, Капитан и Велек, легко перемещали грузы руками.
- Старшей остается Кайра. Пока летим только мы втроем. Алехандрэ мне нужен как физически сильный мужчина. На всякий случай. А Велиар - великолепный пилот, если со мной что-то произойдет, - пояснил он таким обыденным тоном, словно мы собирались в гости.

Когда компрессоры откачали воздух из грузового модуля, и двадцатиметровая броне-плита, заслоняющая выход в космос, с неприятным скрежетом отошла в сторону, ЭРКа самостоятельно включила двигатели и величественно поплыла навстречу планете.
Мне, привыкшему уже на звездолете к частым отключениям гравитации, здесь , во время этого невероятного падения с орбиты в облака, стало неожиданно дурно. И я, стиснув зубы и сжав руку Велеку, чуть было не вырвал или не закричал от безотчетного животного страха.
Уже через минуту после включения тормозных двигателей нас окутала яркая огненная плазма. Пламя бушевало и лизало нас с такой яростью, что я даже невольно вспомнил потрескавшуюся от жара, обугленную керамику, покрывающую челнок снаружи. Выдержит ли она? Ведь челнок, как и Корабль, такой старый...

Видя мое смятение и позывы к рвоте, Велиар решил отвлечь меня и спросил Капитана, произнеся вопрос на редкость безмятежным голосом:
- Вот интересно, как мы снизу выглядим? Хотел бы я посмотреть на нас сейчас глазами местных жителей!
- Это кого еще, обезьян-каннибалов, что-ли? Больше смотреть на нас внизу некому. Ну, а выглядим... Обыкновенно! Как падучая звезда. Как комета, ворвавшаяся в атмосферу с воем и грохотом, - улыбнулся старик, дружелюбно похлопывая мальчика по коленям.

Когда мы пробили верхний слой облачности, двигатели опять заработали, с остервенением вдавив меня в кресло. Пламя вокруг ЭРКи быстро угасло и опять восстановилась хорошая видимость.
Мы теперь летели в пологом горизонтальном снижении над какими-то скалистыми горами, почти везде затянутыми грязной коричневой облачностью. Сквозь низко весящие облака под нами пробивались к звездам лишь только их покрытые льдом вершины и пики.
- Высота над скалами единиц шесть, не более, - нарочно отвернувшись от символов на экране, на глаз прикинул мальчик.
- Это над пиками, а до уровня моря еще единицы три-четыре, - отозвался Маервлик. И тут же неожиданно воскликнул:
- Ну, вот же она! Там, слева по курсу. На плоскогорье.
Там, куда он показывал, ритмично вспыхивало под облаками ярко-зеленное зарево. Это было чудно и забавно видеть, - сочное зеленое свечение в мире сплошного красного, серого и коричневого.
- Что это там в облаках мерцает? - удивился Велек.
- Это станция. Увидела нас радарами и включила приводные огни, - отозвался старик, что-то читая на экране.
- Приводные огни? Система древней световой навигации? - переспросил мальчик.
- Совершенно верно. Три тысячи лет назад, когда эту станцию строили, полеты в ручном режиме управления были не редкостью. И такие огни существенно облегчали жизнь пилотам, - согласился Маервлик.

ЭРКа тоже увидела станцию и, обменявшись с нею серией кодов, вдруг безапелляционным голосом сообщила:
- Система управления входным шлюзом работает. Но станция наш запрос на наведение не понимает. Очень старые командные коды. Выполняю заход на посадку в автономном режиме.
И в следующую секунду у меня опять засосало под ложечкой, потому что ЭРКа резво нырнула вниз, под облака.
Освещенный по периметру сотнями одновременно мигающих зеленых огней, полукруглый купол станции выплыл навстречу нам, как только мы прошли самый низкий слой облачности.
Это сооружение с воздуха напоминало ледовый стадион под куполом, а по размерам, наверное, было метров триста в диаметре.
В левой части купола уже зияла громадная дыра, окаймленная вторым кольцом зеленых огней.
К этим огням и неслась, как очумелая, ЭРКа.
По мере нашего стремительного снижения двигатели выли все сильнее, неприятно откидывая нас вперед реактивным торможением. Теперь уже отчетливо были видны огромные трещины и выбоины в куполе, иногда глубиной и размерами в человеческий рост. В некоторых местах в этих трещинах, давно уже занесенных песком и грунтом, обосновались небольшие кусты и даже целые рощицы. Заросли на куполе выглядели, словно облезшая, кудрявая шевелюра на морщинистом старческом черепе.
Даже отсюда, с высоты птичьего полета, в свете зеленых огней, освещающих купол и его окрестности, было видно, какое все старое. И я невольно подумал: "Боже мой! Эти огни налаживали здесь целых три тысячи лет назад! Это даже раньше, чем многие события Рима, чем рождение Иисуса Христа, или славянские племена Великой Руси. Люди, которые все это сделали, давно умерли. Они умерли еще тогда, когда наши предки - варвары дрались за золото и женщин в дремучих лесах. Но чудо торжества человеческого разума бессмертно. И эти древние огни включились, встречают нас, пришедших сюда спустя долгие тысячи лет!" - думал я. От этих мыслей у меня закружилась голова и еще сильнее засосало под ложечкой. Ведь те, кто тысячи лет назад монтировал здесь эти зеленые приводные огни, наверняка думали о том, что может быть когда-нибудь, из глубин космоса придет корабль. И ему нужна будет помощь или надежное укрытие. И эти огни услышав призыв корабля должны зажечься и указать безопасный путь...
"Боже мой! Как мы на Земле глупы и ничтожны в своей возне за богатства и права..." - едва не прошептал я с горечью.
Челнок пикировал все стремительнее и стремительнее. От его падения опять болезненно засосало под ложечкой.
- Слушай, а не слишком ли она быстро снижается в автономном режиме? Без дистанционного привода? Несется к этому древнему куполу, как на пожар, - испуганно спросил я мальчика.
Велек усмехнулся и, крепко сжав мою ладонь в своей, упругой и влажной, прошептал в ответ:
- Ты не бойся. Челнок знает, что делает. Здесь кругом могут быть крупные хищные птицы или варвары, вооруженные метательным оружием. Мы должны проскочить низкие высоты как можно быстрее. Если что-то пойдет не так, если станция передаст сигнал опасности, ЭРКа тут-же с грохотом уйдет в облака...

Тьма

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Пока я взволнованно переговаривался с Велеком, ЭРКа, уже почти затормозив падение своими двигателями, но все еще несясь по горизонтали как очумелая, влетела в зияющую дыру посадочных ворот.
Двигатели взвыли с таким непереносимым грохотом, что барабанные перепонки вошли в резонанс и ощутимо начали болеть, а нас всех, как мы ни упирались руками в поручни, с силой отбросило вперед и придавило к захватам кресел. Хорошо, что хоть кресла предусмотрительно обхватывали грудь и талию наших тел. Иначе бы мы все просто разбили головы об экран...
"Совсем, как земные реактивные самолеты, когда они садятся на короткую полосу в плохую погоду" - успел подумать я. Но тут вокруг нас зажегся не яркий, желтый свет. После багрово-красного местного полумрака ночи, царящего вокруг, этот свет показался нам немного зеленоватым и даже синеватым, но ощущение быстро прошло.
А ЭРКа уже совсем затормозила движение и с лязгом, отвратительным металлическим скрежетом и совсем не слабым ударом, сотрясающим ее корпус, опустилась на металлический настил.
Теперь, когда внезапная перегрузка и испуг падения отступили, я огляделся с помощью кольцевого экрана ЭРКи, окружающего нашу небольшую кабину.
Было видно, как в сотне метров за нами с грохотом и металлическим визгом, проникающим даже в кабину, задвигается огромная железобетонная плита входа.
Двигатели челнока окончательно смолки. Мы стояли почти в середине огромного, продолговатого, ангара, освещенного тусклым желтым светом. Потолок состоял из ребристых бетонных плит, нависающих прямо над нами на высоте четырехэтажного дома. Видимо, это и была внутренняя часть огромного купола.
А вот пол везде был явно металлический, ржавый и бурый от прошедших тысячелетий. Это даже был не пол, а сплошная, сколько хватало глаз, очень грубая металлическая дренажная решетка, состоящая из прутьев толщиною в человеческую голову и продолговатых отверстий между ними шириною в несколько пальцев.
Дым, оставшийся от двигателей, поднятый ими песок и еще какой-то туман, видимо проследовавший сюда вместе с нами, сейчас маленькими вихрями засасывался в эту решетку пола.
В самом дальнем конце ангара, метрах в ста пятидесяти от нас, возле серой бетонной стены стояло два каких-то летательных аппарата. Причем один из них был явно очень сильно поврежден, с огромным рваным отверстием в левом борту и с лохматыми кромками искореженного крыла. Сразу возникало удивление, - как он смог вернуться в ангар?
Помню, я еще даже подумал: "Аппараты внешне напоминают наши земные, реактивные истребители. Ничего общего с современными конструкциями овалитян. Вот найди такие у себя в пустыне на Земле, мы бы еще долго гадали, какая страна их выпустила. Разве что внутри, нашли бы что-то не свойственное Земле ..."
- Воздух в ангаре и во всех помещениях станции перенасыщен парами воды и спорами не опасной для дыхания плесени. Дышать без респираторов можно. По сообщению станции, внутри опасных животных или болезней, кроме пауков, мхов, плесени небольших грызунов нет, - равнодушным голосом сообщила ЭРКа и с заметным шипением открыла внешний шлюз.
- Вот, что называется: "Привет, Старина! Твои хозяева прибыли. Спустя столько долгих лет...", - иронически пробурчал Капитан, освобождаясь от захватов кресла.
- На таких долговременных не обслуживаемых станциях должна быть система защиты и дезинфекции. Ведь при каждом открытии шлюзов или через всякие неизбежные трещины попадают насекомые, животные и растения. Станция просто обязана время от времени продувать себя ядовитым газом. Так откуда же здесь плесень, пауки и грызуны? - удивился Велек, тоже освобождаясь от захватов кресла.
- Ты забыл, курсант, сколько времени прошло. Многие системы могли выйти из строя. А живые существа и особенно простейшие очень быстро привыкают ко всяким ядам. На современных объектах теперь применяют уже не яды, а выжигание микроволновым излучением. Но тут, понятное дело, таких систем стерилизации нет, - отозвался Маервлик, направляясь к выходу.

Отверстия между частями решетки пола вблизи оказались значительно большими. При неосторожном шаге в них свободно могла провалиться и застрять ступня. Налет ржавчины, был словно песок, толщиною в несколько миллиметров. И ходить по такому полу нужно было крайне осторожно.
В воздухе чувствовался неприятный, острый запах сырости, плесени, а во рту стоял кисловатый привкус металла. Каждый наш шаг поднимал с пола бурую окисную пыл, которая, взлетая почти до колен, клубилась и небольшими вихрями тут-же засасывалась в отверстия решетки.
- Ого! Как резво вентиляция действует, - удивился мальчик.
- А ты что хотел? Это же здесь самое главное! А иначе скопление газов и взрыв, - согласился Капитан.

Первым делом направились к беспилотным разведчикам. Но вблизи я уже не нашел никакого сходства с земными истребителями. Это были крылатые машины типа "утка" - с хвостовым оперение впереди большого крыла и размером чуть больше земного самолета "кукурузника". Двигатель, видимо, был реактивный, находящийся сзади. Но очертания крыльев, оперения и туловища были для земных машин не свойственны. Слишком сложные формы и замысловатые углы...

- Этот кажется готов. Похоже вулканическая бомба в него угодила, когда летел над кратером. Разворатило основательно, - пробубнил мальчик, пальчиками ощупывая рваные края металла и торчащие наружу обрывки разноцветных трубок.
- Да нет, Велеар. Что-то мне твое заключение кажется сомнительным. Вон смотри, везде следы какой-то серой копоти. Словно это был не удар массивного и горячего предмета, а какой-то взрыв, - скептически отозвался Маервлик, тоже ощупывая искореженные части робота:
- Как он вообще назад долетел? Нужно будет посмотреть бортовую видиохронику. Но я думаю... Нет, я даже уже догадываюсь, что мы там увидим, - усмехнулся старик, направляясь ко второму роботу, стоящему метрах в тридцати:
- Смотрите! А этот, последний, кажется полностью цел.
- И что-же? Говори, Капитан, - нетерпеливо попросил мальчик.
- Думаю... Увидим... Шаровую или линейную молнию. Не учли, видимо, строители станции такой возможности, - отозвался тот задумчиво.
- Думаю, причина гибели всех беспилотников - разряды атмосферного электричества, которые возникают вблизи вулканических гор.

По лицу было видно, что такая версия Капитана Велеару явно не понравилась. Но спорить он до просмотра видео, естественно, не стал.
А мы тем временем отправились к боковой стене ангара, где темнел проход в другие части станции.
Время от времени свет неприятно мигал, и я посмотрев вверх, увидел в потолке светильники. Это были длинные, до десяти метров прозрачные трубы толщиною в палец и наполненные то-ли газом, то-ли светящейся жидкостью. Они и излучали желтоватый свет.

Автоматика открывания двери в туннель при нашем приближении не сработала, и дверь пришлось открывать вручную, огромным ржавым рычагом, который тянули все втроем.
Наконец дверь поддалась и со скрипом отъехала вбок.
Свет в туннеле исправно зажегся при нашем в нем появлении. Только здесь осветительные трубки находились в верхней части стен, чуть выше наших голов.
Шагов через пятьдесят туннель резко повернул за угол и раздвоился. На стене над одним проходом виднелась полу-облупившаяся фреска, отражающая фигуру спящего на какой-то полке человека. А над другим отростком туннеля фреска отображала звезду или солнце, взятое в массивное кольцо или в обруч.
- Ну, куда пойдем сначала? В жилой отсек или к реактору? - спросил Маервлик, устало зевнув.
- А куда нужно идти в таких случаях по инструкции? - отозвался я.
- Правильно мыслишь, курсант! - похвалил Капитан.
- Скажем так: раз энергетика пока-что работает, делать нам там нечего. Во всяком случае в ближайшие три часа. А вот где мы будем жить и как обстоит дело с водой, безопасностью и канализацией, нужно посмотреть в первую очередь. Вы согласны со мной, курсанты?
Жилой модуль оказался просто еще одним коридором, идущим перпендикулярно исходному. В коридоре имелось два десятка герметично закрытых дверей. Как и в первом случае, автоматика дверей не работала.
Повозившись с рычагами, мы вскоре убедились, что за большинством дверей находятся совершенно глухие, без единого окна небольшие спальни, судя по спальным нишам, рассчитанные каждая на трех человек. А вот три крайних двери вели в душевую комнату, в туалет и в столовую.
Ниши спален естественно были пустыми - просто бетонные полки в стене. Вдоль стен столовой имелись простейшие бетонные табуретки и бетонные ниши для подносов с едой, вмонтированные прямо в пол и в стены комнаты. В торце столовой находился какой-то массивный нагревательный прибор для приготовления пищи, весь покрытый толстенной пылью и ржавчиной. А рядом, видимо, разделочный стол в форме огромной ниши в бетонной стене.
Как ни странно, но канализация в туалетной комнате и умывальня с душем работали. Выключатели насосов и даже подогрева воды после некоторого сопротивления поддались, и из водяных сопел с урчанием побежала довольно чистая, немного пахнущая болотным торфом вода.
- Нужно будет сделать экспресс-анализ воды. Но я думаю, несмотря на характерный запах, будет все нормально. Предки умели строить надежные фильтры высокой биологической защиты. Вода, скорее всего, берется из глубокой скважины, куда она попадает, стекая с гор, - пояснил Маервлик, нюхая и пробуя пальцами воду.
- Нагревательным прибором в столовой, для безопасности, пользоваться не будем. У нас есть для пищи портативные нагреватели. А пока, ребята, облюбуйте себе комнату и принесите в нее груз первой необходимости. Разгружать ЭРКу полностью будем завтра, когда разберемся с обстановкой. Сегодня у всех на корабле и затем на Планете был очень трудный день. Так что давайте покушаем и можете отдыхать. Можете даже походить по станции, если есть силы. Только не ходите в одиночку, - распорядился Маервлик.
С бытовыми проблемами расправились очень быстро, по походному. Так же быстро перекусили своими припасами прямо в ЭРКе.
Велиар притащил меня за руку в самую крайнюю комнату поперечного туннеля. Там, пока я помогал Капитану с грузом, мальчик уже разложил на полках походные спальники и небольшим, автономным пылесосом собрал почти всю пыль.
- Почему ты выбрал именно крайнюю? - удивился я.
- Ну, во-первых, она одноместная и самая маленькая. Значит чистить от пыли в три раза легче. А во-вторых, смотри, мы рядом с каким-то выходом, - показал мальчуган на закрытый шлюз в торце коридора.
- Это, наверное, была комната или кабинет командира экспедиции. Как же мы будем спать в одноместной комнате? Ты собираешься спать на полу? - недовольно поинтересовался я.
Мальчик звонко засмеялся, увлекая меня за руку в таинственному выходу.
- Есть вторя спальня полка, только она с первого взгляда незаметная. Она сделана рядом, в глубине стены, - задорно смеялся он.

Основательно упершись вдвоем, мы, наконец, сдвинули с места ржавый рычаг открывающий торцевую дверь коридора и оказались в небольшой шлюзовой камере, в которой сразу же неуверенно зажегся неприятно мигающий желтый свет.
Метров через пять имелась еще одна дверь, механически связанная с первой дверью простейшими стальными тросами, уложенными по блокам вдоль стен, таким образом, что открыть их обе одновременно было невозможно.
Закрыв первую дверь и приложив немалые усилия к борьбе с механизмом, мы, наконец, открыли и вторую.
И тут-же шквальный ветер и ледяной, противный дождь ударили нам в лицо.
От неожиданности мы даже оба попятились. Но затем, осмотревшись, вышли на довольно большой и широкий балкон, нависающий прямо над пропастью.
- Как, просто смотровой балкон и все?! И ради этого - дверь? - усомнился мальчик, вглядываясь в коричневую Мглу местной ночи.
Мы находились на одной из боковых, крутых стен огромного купола, уходящей вниз, к скале на самом краю зловещего обрыва.
Зеленое освещение станции, включившееся при нашем прибытии, так и не было выключено. И все окрестные скалы вокруг и тяжелые багровые тучи над нами, загадочно подсвечивались этим изумрудным светом.
В лучах прожекторов дна ущелья, разверзшегося перед нами под балконом, видно не было. Обрыв уходил вниз, возможно, на километры. Далеко внизу в коричневой мгле по отблескам зеленых прожекторов угадывался низкий слой облачности.
- Смотри! Там под нами еще облака. Так на какой-же высоте они построили эту станцию? - изумленно указал вниз мальчик, сплевывая воду, попадающую с ветром в рот.
- Да, древние строители знали свое дело. По всему видать, станция стоит на неприступном плоскогорье, - согласился я, и потянул мальчугана за руку с дождя назад.
- Но тогда тем более не понятно, что здесь происходит! - отозвался Велек, помогая мне наглухо задраить тяжелую металлическую дверь.
- В каком смысле? - растерялся я
- А ты разве не чувствуешь? Не понимаешь? Я как только увидел все здесь, планету, станцию, эту дыру в беспилотнике, еще больше утвердился в подозрениях! Здесь что-то не так, - отозвался паренек.

По пути назад мы увидели местную крысу. Или, может быть, мышь. Или другого местного грызуна. Это был пушистый, бурокоричневый зверек величиною с кролика. С отвратительной зубастой мордочкой, крохотными круглыми красными глазками, неприятно светящимися в полумраке, словно два елочных фонарика. Лапки были маленькими, мускулистыми и когтистыми, а хвостик облезший, чешуйчатый и вполне напоминающий крыс.
- Ой! Я боюсь его! Пошел прочь урод! - заорал мальчик, прижимаясь ко мне спиной, и ища наугад мои руки своими.
- Интересно, этого красавчика можно есть? Вон сколько жиру нагулял. И шкурка знатная, - что-бы успокоить паренька, отозвался я, тоже подозрительно пятясь.
Но зверек испугался еще больше, чем мы, угрожающе зашипел и бросился за поворот коридора.
- Интересно другое, что они здесь едят? Как бы мы не оказались их любимой пищей, -- брезгливо морщась, отозвался Велек, все еще прижимаясь ко мне спиной.
А в нашей спальне нас тоже ждал сюрприз. Прямо на наших спальниках расположился огромный, размером с ладонь, мохнатый паук. Только в отличии от земных страшилищ, у этого создания было аж двадцать или больше ножек.
Теперь истерика чуть было не началась у меня. Я с детства не переносил пауков. Это, пожалуй, было единственное в животном мире, чего я по настоящему боялся. Я даже не помню, как долго я орал, носясь по комнате и ища что либо тяжелое, чтобы его прихлопнуть.
На крик прибежал Капитан и, быстро оценив ситуацию, бесцеремонно посадил чудовище себе на руку, а затем, погладив осторожно двумя пальцами, передал Велеку на ладонь, сказав:
- Покорми его плесенью и мхами, соскребая их со стен. Это ацефаг. Он только внешне похож на пауков. Исключительно травоядное насекомое.
- И совсем не кусается? - недоверчиво уточнил Велек, уставившись на мохнатикка, ползущего по его руке.
- Ну, если найдет на твоем теле мок и грязь, то аккуратно их соскоблит мелкими, похожими на терку зубками, - улыбнулся Маервлик, собираясь уходить
- А мы... Мы здесь видели огромную и зубастую крысу! - встрепенулся мальчик.
Ах, этого... Как его там? Я сегодня внимательно изучал информационные записи ЭРКи, полученные ею со станции.
- Вот вспомнил! Это был стигозуб. Тоже пожиратель мхов, лишайников и растений. Да вы ребята не бойтесь! Ложитесь спать. Здесь, внутри станции, судя по всему, опасных зверюшек нет.
- А за пределами? - поинтересовался я.
- Там полно. И лучше нам с ними совсем не встречаться, - отозвался Капитан, закрывая за собой массивную ржавую дверь комнаты.
Спать легли вместе, расстелив рядом оба комплекта спальников.
Это был первый случай за все мое пребывание на Овалоне или с овалитянами, когда мы спали полностью одетыми, даже не снимая походной обуви.
Мальчуган легонько прислонился к моему плечу, положив на него голову.
Мы с трудом нашли, как выключается свет. Как всегда самое разыскиваемое находится под носом. Рычажок выключателя находился у изголовья спальной ниши, в стене. Из-за трещин и старости стены его углубление заметь было трудно.

- Как все странно здесь. Пусто. Наполовину разрушено. Но еще работает, - прошептал Велек.
- Да. И я вот тоже думаю. Три тысячи лет! Интересно, когда здесь спали последние люди? - отозвался я.
Пол и стены внезапно дрогнули от подземного толчка, и сверху на нас посыпались пыль и песок.
- Наверное тысячу или полторы тысячи лет назад, здесь работала последняя экспедиция, - отозвался мальчик, отплевываясь от песка и пыли, попавших на губы.
- Землетрясения, кажется, - сказал я.
- Здесь, наверное всегда трясет. Помнишь, сколько огромных трещин в куполе и в стенах? - отозвался он, а затем вдруг спросил:
- Интересно, а что делали люди на Земле полторы тысячи лет назад, когда здесь работали последние наши ученые?
- Что? - даже растерялся от неожиданности я:
- Убивали друг-друга за еду, за золото, за женщин. Разрушали замки и города. Жарили на кострах священной церкви своих соплеменников за смелые идеи. Что они еще могли делать? - вздохнул я.
- Заброшенная станция, построенная на заре эпох. А вокруг только тьма. И у вас на Земле та же мгла. Кругом только мгла, - прошептал мальчик, уже засыпая.

Утром нас разбудил Капитан по небольшим переговорным "таблеткам", которые он накануне прикрепил к воротникам наших комбинезонов.
Наскоро поев, попытались связаться с Ангелом через системы ЭРки, но то-ли из под купола система не действовала, то-ли Ангел сейчас находился над другой стороной планеты.
Вездеход решили из ЭРки не выгружать. Все равно, - высоко в горах, на изолированном плоскогорье он был бесполезен.
- Вот если слетаем к морю, на побережье, то там и выгрузим вездеход, - объяснил Капитан.
А вот с грузом, который на Ангеле, при пониженной гравитации перемещали свободно, здесь пришлось повозиться до самого обеда. Все контейнеры пришлось разгружать по частям. Здесь они оказались неподъемно тяжелыми.
За работой я решил немного позлить Маервлика. Сам не знаю почему, но он начинал меня раздражать своей правильностью и спокойствием.
- Слушай, Капитан! Если эта станция действительно не нужна настолько, что ее гораздо выгоднее забросить и забыть, чем обслуживать... Ну, тогда подарите ее Земле. Например, мне как земному представителю. Здесь, в ее реакторе холодного синтеза, в ее компьютере, способном тысячелетия самостоятельно принимать решения, управлять беспилотниками и анализировать научную информацию без людей... Здесь для земных ученых просто кладезь открытий и решений. Получив такой подарок, мы забудем про голод, нефть, войны и болезни!, - сказал я, пыхтя и внося на руках очередной контейнер с грузом.
Капитан посмотрел на меня без тени юмора так, как смотрят на очень маленького, но затем вполне дружелюбно сказал:
- Забирай. После нашего отлета она твоя. Я готов доложить в Высший Совет Овалона о факте официальной передачи...
- Ты что шутишь, Капитан? - даже немного обиделся я от неожиданности.
- Нет, нисколько. Забирай, привози своих ученых с Земли, изучай и обслуживай сам, если тебе это интересно и выгодно, Посол Земли, - спокойно отозвался он, рассматривая иероглифы на пронесенном грузе.
- Ты действительно ее мне отдашь, если я возьму? - изумился я.
- Почему-же нет? Согласно космического кодекса, здесь, вдали от Овалона, я, Капитан, являюсь наместником правительства, а ты - представителем Земли. Если ты берешь на себя дальнейшую ответственность, за станцию, обеспечишь ее функционирование без экологических катастроф и взрывов, то мы можем заключить соглашение, Посол, - холодно и серьезно объяснил он.
А затем, видя мои сомнения, негромко добавил:
- Эта станция свои функции выполнила еще тысячи лет назад. Полеты к ней, а тем более ее поддерживание, ввиду отсутствия здесь чего либо интересного, для нас экономически и энергетически не выгодны. Мы сюда прилетели только чтобы разобраться с загадочными гибелями беспилотников. И, вероятно, это был последний прилет наших короблей на Альмару-2.
- Но как же я смогу взять на себя ответственность за ее безопасный вывод из строя? Как я смогу доставить суда ученых Земли, обеспечить их жизнь, безопасность, возвращение домой? Ведь корабли есть только у вас! - встрепенулся я.
- Ну, тогда, если не можешь, то зачем спрашиваешь? Или, может, ты хочешь, чтобы мы еще подарили Земле корабли, оружие и все свои технологии? - усмехнулся он.

Пообедали прямо на челноке, и тут нас вызвал Ангел. Он, оказывается, только вышел наконец-то из-за горизонта.
Там, на орбите очень волновались о нас, и почти полчаса обо всем расспрашивали.
Затем мы втроем отправились в машинный отсек станции.
Это был зал размерами и высотой в кинозал тысячного кинотеатра. Все кругом рядами было заставлено какими-то герметичными, бурыми от ржавчины шкафами разных форм и размеров, соединяемыми сотнями самых разных труб. А посредине зала находился закрытый сверху невероятно толстым зеленоватым стеклом глубокий круглый бассейн, в самом центре которого до потолка возвышался величественный металлический агрегат.
- Это и есть сам ректор. Он термоядерный, работает на дейтерии. В бассейне не обычная вода, а тяжелая. Реактор постепенно разлагает тяжелую воду на кислород и дейтерий и использует дейтерий в холодном термоядерном синтезе энергии.
- Что будет, когда тяжелая вода в бассейне закончится? - поинтересовался Велек.
- Понятно что. Этот последний оазис света и тепла на Альмаре-2 и все вокруг навечно погрузится в бурую Тьму. Судя по количеству термоядерного топлива на дне бассейна, станции осталось жить уже не долго. Может, еще лет пятьсот-шестьсот, - отозвался Маервлик:
- А вот эта группа шкафов и цилиндров вокруг, это и есть искусственный мозг, или по земному - главный компьютер станции.
- Как же он еще работает тысячи лет в этих страшных ржавых шкафах? - изумился мальчик.
- Ржавчина снаружи ему не мешает, курсант. Главное, чтобы кристаллы внутри шкафов оставались чистыми и были в тепле. Но давайте лучше поищем пульт и экран. Подключиться с ЭРКи к этому старому мозгу мы не можем. Он не понимает многих новых кодов, - отозвался старик, внимательно осматриваясь по сторонам.
Пульт управления и экран, на котором можно было бы просмотреть информацию из памяти станции, мы в тот день не нашли. Ни в тот день и ни в какой другой.
Пульта на этой автоматической станции просто не было.
- Станция, это просто робот. Один большой, старый робот, управляющий роботами поменьше, - разочарованно вздохнув, сказал Маервлик.
- Как же с ней общались, загружали задачи, считывали собранную информацию? - удивился я.
- Видимо, только с кораблей. Станция общалась с кораблями, пролетавшими мимо этой звездной системы или кружащими на орбите Планеты, - догадался Велек.
- Что же нам теперь делать? Как прочесть ее борт-журнал, получить доступ к видеозаписям, понять, что здесь случилось? Ведь, как я понял, команды Ангела и нашей ЭРКи станция не понимает, - настаивал я.
- Кое что понимает, а кое что мы не понимаем. Очень старый командный язык. Что нам еще остается делать? Будем силами Ангела подбирать коды, - отозвался Капитан, направляясь к выходу из машинного зала.

Поздно ночью Ангел на следующем витке опять прошел над станцией, и у нас состоялся небольшой дистанционный совет.
- Может быть, раз у вас все спокойно, я пришлю к вам остаток вашей группы на второй ЭРКе, - поинтересовалась Кайра.
- Ни в коем случае! Один челнок всегда должен оставаться на корабле. Если погибнут оба челнока, Ангел потеряет возможность отправлять и принимать на борт людей и превратится в бесполезный астероид, блуждающий по Галактие, - возразил Капитан:
- Лучше утром я отправлю вам назад пустую ЭРку и для подстраховки пошлю вместе с ней Велеара.
Дальше разговор пошел о всяких технических тонкостях общения Ангела с компьютером станции, и я уже почти не слушал, думая о своем.
Кажется, они обсуждали то, как с помощью Ангела перенастроить станцию на прием новых команд.
Мне почему-то стало очень грустно.
По опущенному пологому пандусу я вышел из ЭРКи и пошел гулять по ангару в сторону беспилотников.
Ржавчина и вековой песок, еще не засосанные в щели компрессорами, грустно поскрипывали под моими ногами.
Мне почему-то было жалко эту умирающую старую станцию.
Экипаж Ангела хотел подстроить ее, выжать, высосать из нее полезную информацию, а затем улететь и, возможно, навсегда забыть.
Я подумал, что здесь, в этой бурой тьме теплится Свет Разума, зажженный такими же, как мы, людьми еще в те времена, когда на Земле мои соотечественники людьми назывались с очень большой натяжкой.
А здесь, когда мы бегали с саблями и луками на Земле, уже были сосредоточены невероятные даже для сегодняшней Земли знания, технологии и энергия.
Я думал, что если бы наши земные ученые только на пару лет получили доступ к этой умирающей станции, то там, на Земле, мы бы смогли решить большинство наших проблем голода, энергетики, болезней и экологии.
Когда-то здесь жили люди.
Работали ученые, инженеры, пилоты и историки.
Они что-то искали здесь на Альмаре-2, как сейчас мы ищем ответ на загадки собственной истории, раскапывая руины городов Земли.

Но потом станцию, способную даже сейчас, только своей конструкцией осчастливить Землю, ее просто забыли и забросили.
И вот она угасает без людей во тьме.
Все еще заботливо зажигая посадочные огни и послушно открывая шлюзы для своих поумневших создателей...
Правильно сказал вчера Велек.
Кругом Тьма.
Ледяная Тьма и никакой надежды...

Подучая звезда

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Работа, которой Елан занимался уже почти месяц у лесного смотрителя, была не легкой, но и не сложной.
С утра до вечера с перерывом на обед, паренек рубил низкорослый лес в округе, обдирая сухие и нижние ветви тяжелым бронзовым топором и оставляя деревьям все, что были выше его плеч. Старик-смотритель не хотел, чтобы и без того не слишком пышный лес вблизи его сторожевой башни теперь вообще иссяк.
Таскать срубленные ветви и подобранный в лесу хворост к яме было намного сложнее, чем махать топором. Корявые ветки цеплялись за деревья, того и гляди норовили больно отпружинить в лицо.
Затем, когда к вечеру яма наполнялась, мальчишка брался за массивную деревянную лопату с позеленевшим от времени бронзовым наконечником.
Закидав яму сверху мокрой глиной и оставив только небольшое отверстие для воздуха, Елан разжигал огонь и уходил прочь. На этом его работа до следующего утра заканчивалась и можно было отдыхать.
А утром следующего дня начиналось самое неприятное. Нужно было, щурясь и закрывая лицо от искр, разгребать еще горячие угли и складывать получившийся древесный уголь в стороне от ямы, в полуметровые пирамидальные кучки, откуда их потом забирали старик и его сын.
Секрет огненного порошка Елану не рассказывали. По обрывкам фраз мальчик знал, что взрослые смешивали с углем мелко растертую серу и что-то еще, и что это было очень и очень опасно. Страшный порошок мог полыхнуть огнем в любой момент.

Работая с углем и с глиной, Елан за пару дней очень сильно пачкался, и сын смотрителя, хмурной неразговорчивый мужик, периодически водил паренька к горному ключу купаться в прозрачной, но невыносимо холодной ключевой воде.
Там однажды, когда мужчина был чем-то занят и Елан пошел мыться один, он и услышал случайно то, что его ушам явно не полагалось слышать.
Уже почти смеркалось, хмурый холодный день закончился. Елан прыгал по земле голышом, обтирая грубой тканью, выданной ему смотрителем вместо полотенца, свое закоченевшее от родниковой воды тело, когда он услышал приглушенный разговор за деревьями.
Он быстро и бесшумно оделся, а затем, словно вор, пригибаясь и нервничая, осторожно подкрался к разговаривающим, которые безмятежно расположились на соседней полянке шагах в двухстах от ручья.
К удивлению Елана, лесной смотритель беседовал с комиссаром Ликадью.
Подходить еще ближе было рискованно. Но и те обрывки разговора, которые он услышал, надолго вывели мальчика из себя:
- Ты уверен, что не ошибся? - спросил старик, обращаясь к комиссару на ты, словно кум или брат.
- А чего мне ошибаться? Сам можешь убедиться, если не будет облаков ночью. Он уже здесь. Пересекает небо небольшой едва заметной звездочкой, а затем надолго заходит за гору. И потом появляется с противоположной стороны, - отозвался комиссар.
- Да, я тоже прошлой ночью видал падучую звезду, - согласился смотритель.
- В городе ее многие видели. Ярко перечертила небо и ушла куда-то в самый центр скалистых гор, - согласился Ликадью.
- Ну, а что смиряющие и судьи? Что они на этот счет придумали? - спросил старик.
- Что они еще могут придумать? Говорили людям - была только молния. Странная молния, вот и все. Ведь согласно Народной Науке, камни не могут падать с неба, потому что там, за облаками, ничего, кроме звезд и Альмара, нет, - усмехнулся комиссар.

Дальше мальчик уже не стал это слушать. Его всего трясло от возмущения и обиды.
"Вот значит как! Попал в самое логово недобитых Народной Революцией аристократов. А комиссар каков, а?! Предатель и замаскированный от народа гад!" - болезненно думал он, направляясь в башню.
Когда стемнело, все четверо сели ужинать на верхнем этаже башни. Комиссар решил задержаться и перекусить с ними, сказав, что в город вернется все равно только ночью. А еды у него дома в это время нет.
Елан кушал поданную ему кашу с грибами очень вяло.
И старик даже заподозрил неладное, - не заболел ли он.
Но его встревоженные расспросы ехидно пресек Ликадью, в очередной раз проявив себя дьявольской бестией. Он сказал:
- Брось пытать мальца. Да здоров он, просто нахмурился. Разве ты не заметил, старый охотник, как этот стервец нас в лесу подслушивал? Вот теперь и не до еды ему, переваривает услышанное, - подмигнув побледневшему Елану, объяснил он.
От такого поворота событий мальчик на время даже потерял дар речи.
"Что теперь будет? Они меня ночью зарежут и сожгут в угольной яме", - догадался он.
Но бежать было некуда. Да и не бегун он по этим дебрям, против трех прекрасно владеющих местностью мужиков.
- Да, я слышал, как вы запрещенные слухи рассказываете. А еще мне хозяин запретную магию с огненным порошком древних аристократов показывал. Вы враги Революции! Рецидивы! Враги народа! - сам, не понимая зачем, перешел в контратаку Елан.
К удивлению мальчика, дядьки не стали на него орать, кидаться или испуганно ссориться. А только переглянулись, спокойно продолжая есть.
А комиссар, демонстративно облизывая деревянную ложку, ироническим тоном сказал:
- Ух, какая каша у тебя сегодня, хозяин, вкусная. Слушай, а что за хрень тут этот пацан у тебя за столом несет?
- Да вот, как видишь, комиссар. Хрень она и есть всегда хрень. Это сегодня вместо приправы к каше, - усмехнулся тот, иронически поглядывая на Елана .
- Ты ему бы подробно на вопросы ответил. Сколько времени парнишка у тебя работает. Да и не дурак, видать, он, - как бы невзначай, отозвался комиссар, продолжая есть.
- На какие еще вопросы? Не задавал я никаких вопросов! - встрепенулся окончательно запутанный мальчик.
- А вот ты, прежде чем судить людей, возьми и задай, - встрял в беседу обычно неразговорчивый сын смотрителя.
- А что еще спрашивать?! И так ясно: вы заговорщики, рецидивы недобитых аристократов. Вы против людей, счастья Трудового Народа действуете! - словно загнанный в угол зверь, закричал Елан.
Наступила тяжелая тишина. Мальчуган уже готовился вскочить и отбиваться. "Живым не дамся! Буду брыкаться и кусаться до смерти. Дорого им дастся моя смерть!" - решил он.
Первым молчание нарушил сын смотрителя:
- Заговорщики, это правильно. Как иначе быть, если тебе за твои идеи грозит виселица? Но вот против людей, против народа, - нет. Мы как раз, малец, ради его блага и действуем, - усмехнулся он.
- Ради бла-а-га?! - возмутился Елан: - Вы же занимаетесь запретной магией. Вы сегодня говорили, что звезда по небу движется, а другая упала в горах!
- Ну и что? А при чем тут Народ и его счастье? - с иронической усмешкой осведомился старик .
- Вы меня запутать хотите? Не получится! Я в двухлетней школе учился. Звезды на небе не двигаются, а камней, падающих с неба быть не может, - возмутился Елан.
- Ну, а мы думаем иначе. И нас за это нужно повесить? - опять облизывая ложку, поинтересовался комиссар.
- Как вы можете такое спрашивать?! Вы, Народный Комиссар, высокополезный слуга людей, говорите то, чем аристократы и церковники народ дурачили, - возмущался мальчик.
- Слуга Людей. Но не слуга людишек. Чувствуешь разницу? Думаешь, твой отец сгорел живьем в пещере, чтобы людям есть было досыта и башмаки исправно выдавали? - отозвался тот, отодвигая опустевшую деревянную миску.

От таких враждебных слов мальчуган потерял дар речи. А старик-лесник, словно этого и ждал. Подхватив эстафету, он сказал:
- Революция подменила людям цель. Она сказала людям, мол, хватит мучиться, голодать, выполнять приказы аристократов! Мол, нужно построить жизнь так, чтобы всем все доставалось по справедливости.
- А чего в этом плохого? - искренне изумился мальчик.
- Справедливость не бывает общая. Она зависит от целей. Когда цель - жить счастливо, люди начинают делить еду и ботинки, а когда цель в том, чтобы подняться на гору и осмотреться, люди добровольно снимают с себя ботинки и отдают последнюю еду тому, кто сильнее и у кого глаза зорче, - отозвался сын лесника:

- Люди, которые честно трудятся, достойны жить хорошо. Это - главная цель правильного общества! - попытался было возразить Елан, заученной в первом классе истиной. Но мужчина нахально засмеялся ему в лицо:
- Это кто сказал? Тот, кто голоден и ничего не понимает в горах? Или тот, кто знает, что мы увидим сверху? - усмехнулся в ответ мужчина.
- Важную и правильную мысль всегда можно объяснить простым и честным труженикам! - все еще упирался мальчик, вспоминая заученные хором цитаты Революции.
- А это кто сказал? Тот, кто с детства учился, был способнее и упорнее других? Или тот, кто едва осилил два класса, а потом пошел махать молотом или ходить за плугом?
- Вы меня пытаетесь убедить в свою веру! - вспыхнул Елан:
- Даже не пытайтесь! Я был отличником в школе! Я знаю Народное Учение!
Тут на помощь сыну лесника пришел комиссар:
- Если бы было иначе, ты бы сейчас махал молотом в Народных Мастерских, а не строил шар по стопам твоего отца.
От его слов Елан опешил, а Ликадью с насмешкой продолжал:
- Я сейчас тебе за пять минут расскажу то, что вожди народа за сотню жизней не сумеют опровергнуть.
От такой наглости мальчик даже попятился, словно вдруг увидел рогатого Дьявола. А комиссар ехидно продолжал:
- Смысл чего-то не может быть в этом самом. В Природе, все для чего-нибудь предназначено. Чему-то служит. Для чего-то появляется на свет. Смысл жизни не может быть внутренним. Например сама жизнь, счастье, справедливость. Смысл нельзя постигнуть Разумом - он задается Верой. Но без Разума невозможно приближаться к Вере. Когда у людей от голода и страданий накопились противоречия, они отказались от Веры, заменив ее Разумом. Мол, просто надо накормить людей, построить справедливое общество. Но без Высокой Цели это бессмысленно. Ну, допустим, - все будут сыты и счастливы. Ну и что? А завтра болезнь, засуха, солнце потухло и нет больше людей. А вместе с людьми бессмысленно исчезнет их счастье.
Кому они нужны были, - эти сытые и счастливые люди? Вселенная даже не заметит их исчезновение, - грустно вздохнул комиссар.
- Как кому?! Самим людям! Счастье людей нужно только самим людям! Разве это не понятно? - возмутился мальчик.
- Во-о-о! Вот и ты ухватил суть, малыш! - улыбнулся Ликадью, и с ехидной улыбкой продолжил:
- Ну и на чихать на этих счастливых или замученных голодом людей, если они кроме своих чувств больше ни на что не способны. Пускай сдохнут, как крысы! Поверь, малыш, во Вселенной никто жалеть не будет.
Елан даже заикаться стал от такой откровенной наглости:
- Это же человеконенавистническая логика. Ну, а в чем смысл жизни погибших Богов, если они конечно, действительно существовали? - воскликнул он.
- Человеконенавистническая? Да нет, малыш... Скорее скотоненавистнеческая логика. Ну, а цель Богов мы не знаем. Нам бы хоть свою, человеческую цель вспомнить, - вздохнул комиссар, и, не давая пареньку возразить, продолжил:
- Одно могу сказать точно. Боги оставили след во Вселенной - нас с тобой. Оставили нам свой подземный город. Оставили свои знания и... Надежду! Веру в смысл! В цель которая достойна людей...
- Наде-ежду? Ве-еру? Это еще во что? На что мы можем надеется в этой голодной и однообразной жизни?! - возмутился Елан.
- Вот именно! Наконец-то, ты меня понял мальчик! - похвалил комиссар, словно даже и не замечая растерянности на его лице:
- Наконец-то ты понял, что сытость, справедливое общество и счастье людей, - не та Великая Цель, ради которой можно так долго страдать, натирать кровавые мозоли, драться с друг другом, - снова вздохнул Ликадью.
- Что-то должно быть там, далеко впереди. Свет путеводной Звезды! То, что оправдывает борьбу, голод и страдания. Это и называется Верой, - тихо говорил комиссар.

Елан напряженно моргал на него, чувствуя в сознании какое-то коварное противоречие.У него в памяти все время крутились слова старика Баскара: "Ликадью - коварная и опасная бестия". Но найти зацепку в его логике мальчишка не мог.
А тем временем, продолжил рассказывать уже старый лесной смотритель, словно помогая уставшему Ликадью:
- Революция не виновата. Люди сами загнали себя в тупик. Они потеряли Веру. Заменили Веру на стремление к понятным, но бессмысленным желаниям, таким как сытость, справедливое общество, равноправие и самоуправление, - объяснил старик.
- Вы считаете, что люди не могут придумывать цели вместе? Вы против равенства и самоуправления?! - наконец нащупал изъян в рассуждениях старика Елан.
- Ты опять все перевернул, мальчик! У тебя просто талант демагогии, - засмеялся Ликадью, а затем, вдруг став серьезным и хмурым, строго ответил:
- Если собрать в коллектив девять беременных женщин, то ребенок все равно не родится за один месяц. И вот что главное. Дети, рожденные женщинами, жившими в одной комнате и кушавшими одну еду и ту же, никогда не будут одинаково умными и здоровыми. Кто-то вырастет и будет хорошо махать молотком. А другой - постигнет самые удивительные тайны Разума. А теперь, скажи почему тот, кто овладел только молотом, должен вместе с мудрецом назначать людям цели? - задал комиссар явно провокационный вопрос. Елан чувствовал подвох, но не знал что ответить.
От этих слов его передернуло, и он возмущенно сказал:
- Вы сами все перевернули вверх дном. По Вашей логике, все должно соответствовать целям. Мол, решать и договариваться можно только при наличии Великой Цели: нужного человека, того, кто полезет в гору, накормить досыта и хорошо обуть. Ну а всех остальных, включая малых детей, можно морить голодом, если еды не хватает!
- Я же говорил, что он молодец! Видите? Достойный сын своего отца! Все прекрасно понял, - радостно захлопал в ладоши комиссар. А старик доходчиво разжевал:
- Верно сказано, парень, нужна внешняя цель. Невозможно вытащить себя из болота за волосы, если нет веревки, привязной к дереву на берегу. Революция предельно упростила мир для людей. Она упразднила Веру в другой Берег. Революция учит нас, мол, есть только мы, наши желания, наши проблемы. Мол, если мы очень захотим и все коллективно подумаем, то вытащим себя из трясины за чуб. Разве такое возможно, парень?

Когда встали из-за стола, Елан все еще находился в глубокой растерянности.
Если его собственный отец думал так же, тогда что? Как быть? Отказаться от отца или от Народа?
Он решил отбросить все далекое, спросить о главном:
- Скажи, комиссар! Почему и зачем погиб мой отец? В чем была его цель?
Ликадью повернулся к Елану и пристально поглядел ему в глаза:
- Ты действительно это хочешь знать, пацан? А ты понимаешь, какое мы тебе оказываем доверие? Ты считаешь себя сыном твоего отца? - строго спросил он, а старик и его сын напряженно замерли рядом с мальчиком.
- Да. Я сын своего отца. Я бы иначе давно уже донес на вас, - хмуро признался мальчик.
- Хорошо! Я расскажу тебе, то что запрещает знать Народная история. Страшную и поучительную Историю Людей. Историю их ошибок и падения, - опять усмехнулся комиссар.
- Народная Теория учит, что, мол, все началось здесь, на Альмаре. Мол, люди произошли от бобров, а наши предки были жестокими и глупыми, как племена людоедов, живущие за горами. И что, мол, путем естественного совершенствования мы, наконец, поднялись до самой высокой формы человеческой жизни - народного самоуправления. Но все было не так. Наши предки были величественны умом и сильны духом..
Ликадью внимательно посмотрел на испуганного мальчика и продолжил:
- Была Земля. Планета первых людей. Боги, кто-бы они ни были на самом деле, создали людей на Земле для своих целей. Затем Боги на Земле поссорились. Некоторые из них во главе с Богом Люцифером привезли людей на Альмару и построили здесь прекрасную, цветущую копию Земли, - начал свой рассказ комиссар.
- Вы верите в Землю?! Альмара была цветущей? - изумился мальчик.
- Не только цветущей, но еще яркой, радостной, плодородной. Такой же солнечной и прекрасной, как Земля. Боги никогда не выбирали грустных и страшных планет, - подтвердил тот, продолжая рассказывать:
- Люди были друзьями Богам или их помощниками. Они жили дружно, счастливо. Всем хватало еды, света и тепла. Люди учились мудрости у Богов, а те помогали им обживать этот мир. За снежным перевалом, на берегах огромного моря до наших дней еще видны руины древних городов людей. Тех, которые сейчас находятся на земле диких людоедов. Людоеды - тоже люди. Потомки жителей тех городов. Наши с тобой одичавшие братья, - продолжал комиссар.

- Почему Боги бросили людей? Почему пали города, а их жители одичали? - понимая, что несет ужасную ересь, в нетерпении перебил его Елан.
- Все просто, мальчик. Был запрет на борьбу и вражду. Часть Богов на Земле нарушила запрет ради своих идей - провозгласили Веру выше Разума. Они стали бороться с себе подобными, беспощадно карая несогласных с ними.
Те, кто не хотел этой борьбы, - Люцифер и его друзья, ушли с Земли.
Боги, оставшиеся на Земле, ненавидели Люцифера. Они мечтали, чтобы обжитая ими планета превратилась в настоящий Ад.
Ради торжества своей Веры они что-то сделали с нашим Солнцем - Альмаром.
Звезда вспыхнула адским пламенем, обжигая всех на поверхности планеты, а потом угасла, превратившись в красную и холодную.
Люцифер и его друзья умерли сразу, так как они были нежнее людей.
Они завещали людям никогда не бороться друг с другом, найти путь к людям Земли, передать им завет Люцифера: "Нет такой Истины и таких Идей, ради которых можно бороться друг с другом. Разум без Веры - слеп. Вера без Разума - опасна!".
Люди, жившие в наземных городах на берегу океана, под воздействием адской вспышки превратились в уродов.
Только малая часть людей, помогавших Богам в их подземном городе, уцелела под склоном горы. Это и были наши с тобой предки, малыш, - грустно вздохнул комиссар:

- Люди, уцелевшие после вспышки в подземельях Лысой Горы, еще долго цеплялись за жизнь. Но тяжелые условия и отсутствие многих знаний постепенно завершили свое дело.
Когда механизмы Богов, дающие подземному городу тепло, еду и свет, перестали действовать, люди вышли в этот страшный красный мир, чтобы добывать пищу, руду и воду.
Обществу нужны были каждые руки на полях, в шахтах и в мастерских. Поэтому обучать и хорошо кормить стали не всех людей и даже не всех детей. В каждом поколении для учебы и управления рабочими выбирали только самых способных детей, а остальных отправляли на рудники и поля.
В этом была первая ошибка наших предков. Нужно было даже в самых жутких условиях голода и холода сохранить Веру и Знание для всех! Независимо от их способностей, - очень грустно сказал Ликадью.
- Второй ошибкой был Страх. Люди боялись повторения агрессии, затаились, не пустили в действие аварийный план Богов, пока это еще было можно. Потом стало поздно. Они по туннелям выносили тяжелый корабль на своих руках. Но не донесли.., - в упор рассматривая пораженного мальчика, повествовал комиссар.

- Потом, спустя много веков, отважные смельчаки пытались исправить ошибку. Но доступа в подземелья, к кораблю, больше нет. Все ходы закрыты - опустились задвижки, - задумчиво говорил он.
- К...к-корабл-ль?!! Предки бросили там корабль?!! - воскликнул от удивления Елан, пялясь на комиссара.
- Летучий корабль Богов. Сигнальный корабль, от которого зависело будущее.., - кивнул тот.
Он очень грустно вздохнул и закончил рассказ:
- А потом... Долгая череда мрачных тысячелетий... Голодный, несчастный, неграмотный народ перестал понимать цель своих образованных вожаков. Накопились обиды, злоба, меркантильные противоречия. Ну, а что произошло потом, ты уже и сам знаешь.
Повесив ненавистных аристократов-хозяев, разгромив и разграбив хранилища прошлого, народ запретил даже вспоминать про ненужные ему теперь легенды..

Речь комиссара настолько потрясла мальчика, что он едва не забыл свой главный вопрос - про отца.
- Почему и зачем погиб мой отец? - словно спохватился Елан, когда Ликадью уже повернулся к лестнице.
- Твой отец был героем! Он пытался вернуть людям Веру, Цель, - отозвался тот, поворачиваясь к лестнице.
- Нет, нет, нет! Либо вы мне сейчас все рассказываете, либо... Либо можете убивать меня сразу! Потому что я все равно донесу в комиссариат о заговоре! - закричал Елан, хватая комиссара за рукав.
Старик и его сын тут же дернулись к мальчику, но комиссар жестом остановил их:
- Оставьте его. Он не донесет. Он же сын своего отца. Верно?
И уже обращаясь к Елану, сказал:
- Не было у наших предков никакой вражды из-за хлеба, привилегий и башмаков, как этому учит Народная Теория. Просто наши предки в последний миг сдались. Но, может, и не сдались, а не успели... Может, внезапно закончилась энергия, и в туннелях опустились задвижки...Кто теперь это скажет?
Так или иначе, но они не запустили корабль. Тот самый, который выносили на руках.
Тот, который знал, где искать помощь...
Ликадью печально взохнул.
- Представляешь, мальчик! Там, внутри горы, за непроходимыми заслонами и сейчас лежит корабль, который знает планету, откуда пришли Боги на Землю!
Об этом, мальчик, были сложены целые легенды. Сотни людей погибли в туннелях - надорвались или были случайно раздавлены.
А потом еще много, много веков, цепляясь за жизнь на поверхности, мы пытались исправить роковую ошибку.
Но все, кто пробовал пробиться в подземелья, - не возвращались.
Казалось, заслоны опустились навечно. И наступило отчаяние. Рухнула Вера...
Но однажды...Это случилось не так давно: Боги сами вернулись назад. Они построили крепость в неприступных горах. И из той крепости их механические разведчики время от времени пролетают над нашим городом.
- Это п-правда-а?! - заикаясь от изумления, воскликнул мальчик, оборачиваясь к другим взрослым.
- Правда. Слушай комиссара, - подтвердил старик, а его помощник, сын, только хмуро кивнул.
- Раз в несколько поколений Боги навещают свою крепость. Мы это видим и знаем. Мы видим, как садятся в горах и опять уходят к звездам корабли. Но ничего! Ничего не можем сделать... Мы теперь ужасно слабы. В борьбе за хлеб и Правду мы растеряли все былые знания, - каким-то странным, болезненным голосом говорил Ликадью.
Елану даже казалось, что комиссар вот-вот заплачет...
- Та летящая по небу звезда и упавшая с неба комета, - это вовсе не звезды, мальчик, - сказал Ликадью, наблюдая, как расширяются блестящие в пламени масляной лампады зрачки Елана.
- К-ко-рабли? Летучие корабли Богов? - закончил за него фразу изумленный мальчик, а сам подумал: "Почему у него на щеках слезы?"

И тут до Елана, наконец, дошло. Все! Как погиб отец... Зачем отец, дед и прадед деда в тайне от людей мастерили шары и сбивали Драконов.
Он даже побледнел от своей невероятной догадки:
- Э-это не д-драконы... Прав был старый учитель Баскар...- прошептал он, до крови кусая губы:
- Значит... Отец не был врагом людей! Ни он, ни другие предки, занимавшиеся этим... - пялясь на мужчин расширившимися, как блюдца, глазами, немея от ужаса, прошептал мальчик.
- Вот для чего, значит, нужен огненный порошок. И там в пещере... Никто специально не убивал родителей... Верно? - едва слышно прошептал он.

- Вот видишь! Ты все понял сам, - незаметно вытирая щеки, улыбнулся комиссар.
- Но зачем сбивать корабли Богов? Зачем прадеды придумали эту традицию? - все еще не понимал растерянный Елан.
Комисар дружелюбно похлопал его по плечу и, ступив вниз на лестницу, ответил:.
- Мне еще до города ночью по лесу идти. Мог бы и сам догадаться. Это наша последняя надежда - сообщить о себе. С каждым веком Боги приходят в крепость все реже и реже. Если они уйдут совсем, для нас, малыш, все будет кончено...

Всю ночь Елана мучили детские кошмары. Он снова видел тот гнетущий сон, после которого в душе остается только отчаяние: " Яркий белый свет. Люди, надрываясь несут, на руках что-то огромное, важное. Этот блестящий, круглый, тяжелый предмет...Он придавливает и калечит людей. Люди орут от боли, у них рвутся мышцы. Но на смену погибшим подставляют плечи десятки новых... "Нужно успеть! Нужно успеть!" - шепчут, люди не жалея спин. Ведь от вещи, которую они несут, на века зависит их будущее..."
Мальчик мечется во сне и негромко стонет, напугав лесного смотрителя:
- Нужно успеть... Мы здесь! - бредит он и, уже проснувшись, беззвучно плачет.
Слезы, как в детстве, текут сами собой.
Но теперь страха уже нет.
Ведь он знает, ЧТО несли люди...
- Что с тобой? Приснился страшный сон? - тормошит Елана старик-смотритель.

- Они не успели... Совсем чуть-чуть... - шепчет сквозь слезы Елан
- Ты о чем? Кто не успел? - недоумевает смотритель.
Комок, подступивший к горлу, мешал Елану говорить.
Ему больно, больно за предков.
И ужасно стыдно за современников, потому что он теперь уже знал правду.
Предки не боролись друг с другом - как говорит История.
Они боролись вместе, пока жила Вера...

Перевал бурь

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

На следующее утро Елана разбудили очень рано. Наскоро позавтракав двумя печеными змеиными яйцами и лепешкой, мальчик быстро умылся из большой деревянной бадьи, стоящей на первом этаже башни, и был готов к работе.
Яйца он ел только второй раз в жизни. Первый раз его угощал отец еще в детстве. То были маленькие яйца какой-то птицы, которых уже давно выловили и съели в окрестных лесах горожане.
Говорят, возле двух дальних от города поселках: Горном, где добывали руду, соль и уголь, и Степном, где на пологих горных склонах выращивали бобы, - птицы еще иногда встречались. Но и там печеные яйца, а тем более их жаренные тушки ценились как пол-ведра сухих бобов.
О том, что можно есть и змеиные яйца, мальчик раньше не знал, поскольку змеи, проживающие на болотах вблизи города, были ядовитыми, а их яйца - вонючими и жесткими после приготовления.
Этот завтрак показался Елану царским. Яйца были большими, вкусными и очень сытными.
- Это какая змея несет такие яйца? - спросил он у лесного смотрителя.
- Большая, не ядовитая, но зубастая и сильная. Если тебя окрутит вокруг пояса, может запросто ребра сломать, - ответил тот.

Но возиться с углем лесник мальчика не пустил.
- Пойдешь со мной. Есть дела на перевале, - коротко приказал он и накинул на плечи пареньку толстый и тяжелый моток пеньковой веревки.
Через лес шли довольно долго, время от времени меняя тропу на замысловатых развилках.
- Это чтобы чужой быстро дорогу по тропам найти не мог. Ты внимательно смотри, парень. Запоминай. Здесь начинается охранная зона и многие тропы ложные, ведут к обрывам, оползням или другим ловушкам, - хмуро буркнул старик, идя впереди мальчика.
- От кого охраняем? - удивился тот
- Понятно от кого. От людоедов с побережья. Скоро сам все увидишь, - недовольно хмыкнул тот. Старик не был человеком общительным.
Примерно через час они добрались до лесной сторожки, умело пристроенной к входу довольно большой естественной пещеры в горе. Пещера превращала сторожку, внешне неказистую, грубо сложенную из камней и бревен, в довольно обширный и высокий изнутри дом.
Внутри их уже встречал сын старика, весь чумазый от угольной пыли.
- Вот здесь мы и делаем огненный порошок, пацан. Запоминай. Мы решили тебе показать и рассказать на случай, если с нами что-то случится, - сказал старик, подводя Елана к большим валкам ручной каменной мельницы.
- Смотри внимательно, а то вдруг мы подохнем. Ты останешься главным хранителем секрета. Но здесь важно самому к Дьяволу на рога не попасть. Видишь, вокруг ни одного мешочка с уже готовой смесью? Растираем в одном месте, смешиваем в другом, а сушим в третьем. Ну, а хранить мешки с адской смесью нужно там, где ни солнце, ни искры от костра или случайно оброненного камня ее не достанут, - объяснял сын смотрителя.
Еще час ушел на уточнение рецепта смеси и технологии сушки, размола и смешивания порошка.
Огненную смесь делали осторожно, небольшими порциями, мелко размолов и затем смешав в определенных частях древесный уголь, вулканическую серу и горную не съедобную горько-кислую соль.
Затем его тщательно сушили под навесом в самом теплом и сухом месте пещеры.
- Хороший порошок должен вспыхивать просто от удара кремня о камень, - объяснил лесник и тут же показал эту неприятную вспышку, насыпав щепотку на камни.
- Почему вы мне все это показываете? - спросил Елан, когда глаза перестали слезиться от яркой вспышки и едкого дыма.
- Потому что ты умный. Если что-то случится с нами, кто будет охранять город? Народная власть? Она знания древних считает религией, - пояснил угрюмый сын старика.
- Но почему?! Почему так? Ведь полезная штука - этот порошок. Можно ему столько применений придумать! - удивился мальчик.
- А ему уже и придумывали. Раньше, при аристократах, которые мудрецов и алхимиков поддерживали, оружейники могли железные трубы очень крепкими делать. Эти трубы с помощью порошка большие камни и даже железные ядра метали дальше и сильнее, чем любая рычажная катапульта. А еще порошком можно горы долбить. Вот насыпаешь его в глубокую щель в скале и веревкой тлеющей медленно поджигай, - улыбнулся угрюмый старик.
- И что? - не понял мальчик.
- А то! Только ноги оттуда успевай уносить, потому что камни полетят и скала треснет словно от удара волшебного молота.

Дальше пошли очень пологими лесистыми тропками, постоянно поднимаясь вверх.
Елан даже не сразу понял, что они где-то возле Горбатого Вулкана. Он сегодня совсем не курился, а его кривая шишка сейчас скрывалась за ближайшим склоном.
От сюда, с уже весьма порядочной высоты, если оглянуться назад, хорошо просматривался весь каньон, зажатый между трех непроходимых хребтов.
Елан с удивлением отметил, что прозрачный коричневый туманец, окружающий их, если смотреть назад и вниз, превращается в плывущие к долине тучи. Теперь они уже поднялись даже выше первого, прозрачного слоя туч, и город вдали был затянут лилово-коричневой дымкой.
"Вон она, лысая гора, на которой Маджаг с Тарой сейчас строят шар. А вон, дальше, среди болот и лесов, в самом сердце каньона раскинулся город. Ну, а там, совсем на пределе видимости, у дальней стороны каньона едва видны оба рабочих поселка, в которых добывают уголь или обрабатывают поля" - с восхищением подумал он, изучая открывшийся пейзаж.
Здесь, в стороне, к которой они приближались, широкая котловина каньона очень быстро сужалась, превращаясь в систему замысловатых оврагов, а затем ущелий. Впечатление было такое, словно некий гигантский нож распорол горы, надрезав их склоны аккуратными, ровными дольками. И везде, из почти отвесных каменных стен этих гигантских борозд-ущелий в небо подымались облачки пара от бурлящих внизу гейзеров.
Пар собирался над склонами в стайки замысловатых туч, закручивался непонятно откуда возникающим ветром и затем целыми ватагами дождей и гроз спешил в двух направлениях - к городу и к узкому месту каньона.
По мере их продвижения вперед, погода сильно ухудшалась. Над склоном поднялась настоящая буря, и в низких облаках постоянно грохотали громы, вспыхивали молнии. Но все они почему-то били над головой далеко вперед, а ветер почти не задевал вершин деревьев.
- Что происходит? Начинается буря? - не на шутку испугался мальчик, когда вспышки и громы стали почти невыносимыми.
- Да не бойся ты, парень! Здесь всегда грохочет. Мы к перевалу, к заслону приближаемся, - буркнул в ответ старик, кряхтя карабкаясь по пологой тропе.
Минут через двадцать они оказались на самой высокой точке этого склона. Это была узкая, шагов в пятьсот, ложбинка между стенами двух почти отвесных скал. Елан сразу понял, что это и есть тот единственный, легендарный проход к морю, о котором рассказывают старики в городе.
Это был настоящий горный перевал, поросший лесом. По другую его сторону гора непрерывно и довольно круто спускалась почти до самого берега моря, туманной дымкой чернеющего далеко внизу.
Увидев эту потрясающую картину, Елан даже ахнул. Тропа обрывалась на гребне перевала, где они сейчас стояли. Вниз, насколько хватало глаз, простирались только непроходимый лес и темные пасти отвесных ущелий. И лишь внимательно присмотревшись, мальчишка заметил остатки заросшей звериной тропы, извилисто уходящей к морю.
Молнии били ниже перевала на тысячу человеческих ростов, попадая в скалы со стороны моря.
Молнии как-бы преграждали проход по тропе. Любое движение внизу, качание ветвей деревьев на ветру и случайно скатившийся камень непременно вызывали удар молнии.

- Ух ты! Вот это да. Там, вдали, внизу море? Сколько до него идти? - восхищенно воскликнул Елан.
- Там внизу океан. Там когда-то были города предков, а сейчас земли племен людоедов. Если спускаться, потребуется четыре дня. А подыматься - втрое больше. Мы на высоте двух тысяч человеческих ростов, - пояснил довольный старик.
Ему нравилось, что мальчишка впечатлен увиденным. Это было хорошим знаком и сулило успех воспитания.
- Видишь, молнии постоянно бьют в скалы? - снисходительно улыбаясь, спросил он.
- Это древняя защита города. Боги, умирая, подарили людям всю эту красоту, - не дожидаясь ответа, закончил он.
- Защита? И она работает столько времени? - едва не сел на землю, мальчик. Все, что он теперь слышал и видел за последние несколько дней, перечило Великому Народному Учению о Мире и Природе.
- Это защита от людоедов и опасных крупных зверей, которых голод и любопытство постоянно гонит вверх, к нашему каньону, - вздохнул лесник и немного задумался, говорить дальше или нет. А потом добавил:
- Видишь, эти трещины в скалах, дымящиеся гейзерами? - спросил он.
Елан восхищенно кивнул.
- Это система теплового питания защиты, работающая от Горбатого Вулкана. Разница температур пара и холодного воздуха рождают тучи и сильные ветры. Воздух трется о горы и возникают молнии. А извилистая форма ущелий направляет тучи на каньон. Таким образом, долина с городом постоянна закрыта от посторонних глаз, - продолжил он.
И мальчик почувствовал в его голосе непонятную грусть.
- Это плохо или с этим сейчас происходит что-то не так? - осторожно спросил Елан, впервые за эти дни воспринимая старика с доверием.
- Да, не так, - кивнул тот:
- Древняя система черпает энергию от вулкана. Но за тысячи долгих лет вулкан угасает. Боги не знали, что людям придется жить в Аду тысячелетия тысячелетий. Каньон и город в долине рассчитывался как временное убежище, пока не придет помощь. Но помощь не пришла, - тяжело вздохнув, объяснил смотритель
Мальчик весь напрягся от услышанного.
В голове у него словно рушился привычный, надежный и известный с детства мир.
По учению Народной Научной Теории, в жизни все было понятно и просто. Мир возник сам собой. А потом, возникли животные и люди. Люди становились все умнее и умнея, постоянно спорили и делили между собой вещи, власть и еду. А еще была религия - совершенно ненужное и вредное явление. Священники, алхимики, маги отвлекали людей от познания Природы и полезного труда.
Прежде Елан знал, что в конце концов в их мир пришла Революция. Настала последняя и самая правильная форма жизни людей, которая отменила все ненаучное и неправильное. Теперь можно жить хорошо, не боясь ничего.
Но в последние дни, после всего увиденного, мальчик стал сильно сомневаться в надежности прежних знаний.
Он явно видел гигантское число опасностей, угрожающих людям и городу, которые Народная Власть просто не желала знать. А с другой стороны... Возникал совершенно невероятный вопрос:
- Значит, все это - и гигантские прорези в скалах, и туннели пещерного города, и облака, и грозы, постоянно накрывающие каньон... Все это не Природа сделала?! Умирающие боги? Для спасения оставшихся людей? - сам не веря своим еретическим словам, прошептал мальчик.
- Да, Елан. Умирая, они позаботились о нас. Только их последний план почему-то до конца не сработал. Что-то мешает их замыслу. Что-то в самих людях. - грустно кивнул старик.
- Видишь, те едва заметные огни у побережья? Это стойбища дикарей. Когда тепло Горбатой Горы окончательно иссякнет, молнии перестанут бить в перевал. И стаи голодных кровожадных хищников, вместе с дикарями-людоедами опустошат долину.
- Почему вы все это скрываете? Почему не сообщите Народной Власти? - изумился Елан.
- А они знают. Ну, не все, но самые продвинутые лидеры... Только что они могут с этим сделать? Рассказать людям Правду? Развенчать Народное Учение? А какой толк? Будет много паники и хаоса. Но народ все равно ничего правильно не поймет и не сделает. Мы все обречены, - нахмурился старик.
- Что же нам делать? А те? Новые Боги, о которых говорил комиссар. Те, что пришли на Альмар недавно и построили крепость в горах? - воскликнул мальчик, вглядываясь сквозь дымку облаков в огни зловещих костров.
- У системы маскировки, созданной Богами, есть одно нехорошее качество. Она скрывает нас не только от возможных врагов, собирающихся повторить удар из космоса. Она скрывает нас от всех, - отозвался лесник, недовольно посматривая на небо:
- Слышишь, парень! Заболтались мы здесь, уже начинает темнеть.
Старик повернулся и резко потащил мальчика за собой:
- Ну что? Насладился увиденным? Хватит надолго впечатлений? Вылетела из головы вся революционная дурь? - иронически спросил он, даже не оборачиваясь.
И уже когда они прилично отошли от грохочущего молниями перевала, Елан спросил:
- Деда! А как же Боги собирались призвать помощь людям? Ведь должен быть знак для тех, кто придет спасать!
Старик остановился, повернулся и крепко сжал плечо Елану:
- Ты умный мальчик. Жалко, что отец не может тобою сейчас гордиться, - сказал он очень строго.
А затем, уже продолжив движение, словно вспомнив вопрос, ответил:
- Боги умерли давно. Может, шестьсот поколений назад или больше. С тех пор в жизни людей столько раз все менялось, что мы и свою собственную историю толком не помним. Но сохранились легенды о спасении. О том, что люди в Аду могут быть спасены не только тем кораблем, который остался в туннелях.
Некоторое время в надвигающемся полумраке торопливо спускались вниз по склону. И лишь когда, наконец, миновали опасный ловушками район и приблизились к мастерской огненного порошка, Елан осторожно спросил:
- Вы знаете эти легенды? Можете рассказать их мне?
- Все их знают, мальчик. Но за тысячи лет никто не смог понять ключ. Слишком уж примитивно и наивно звучит послание, оставленное нам Богами. Многие мудрецы напрасно пытались постигнуть суть этих легенд. А Народная Революция поступила еще проще - отнесла все эти легенды к религиозным сказкам, - устало дыша, отозвался старик.

Когда они добрались до пороховой сторожки, их опять встретил сын лесника.Теперь он уже был хорошо помыт в родниковой воде и готовил на костре пахучую кашу. Елан отметил, что место для костра было выбрано в самом дальнем от пороховой пещеры углу поляны.
- Ну как, впечатлило тебя увиденное, мелкий? Теперь ты понимаешь, кто на самом-то деле печется за счастье людей? - кисло усмехнулся он, отводя мальчугана к ручью помыться после трудной дороги.
- Да. Возможно, - смущенно кивнул тот и вдруг, не удержавшись, спросил:
- Ты сам веришь, что сбивая шарами с порохом драконов, мы приближаем спасение?
Мужчина скептически покачал головой и ответил холодно:
- Мое дело маленькое - защищать с отцом перевал и готовить адскую смесь. А уж верить - не верить... Пусть решают умные.
- Но, по моему, это какое-то безумие! Как вообще это работает? - настаивал Елан.
- Да очень просто. Когда Горбатый Вулкан чихает или перед очередным извержением к нему иногда летают эти металлические твари из горной крепости, нам остается только затаиться и ждать, подготовив шар. Увидев пламя масляной горелки под шаром, эти штуки от любопытства подлетают ближе, чтобы рассмотреть, что это за зверь. А тут ка-ак ба-бах! И все... Только перышки вниз летят, - злобно засмеялся мужчина, и Елан понял по его голосу, что такая охота ему тоже почему-то не нравилась.
А тот вдруг добавил мечтательным голосом, облизывая грязные от костра губы:
- Знаешь, мелкий! Металл у них легкий. Тонкий, как пергамент, крепкий и весть блестит. Говорят, мой дед из металла сбитого дракона много прекрасных инструментов сделал. Только вот он огня боится. Представляешь, в огне или даже просто так, со временем, этот металл превращается в серую пыль...
- Уже сколько поколений наших прадедов этих чудовищ сбивают, а все толка нет...Но есть же какой-то способ сообщить о нас иначе? Почему они столько лет не видят наш город? - настаивал мальчик.
Мужчина недоверчиво посмотрел на парня и ответил:
- Ты что, совсем ничего не знаешь? Ты помнишь, как наш горд построен? Как испокон веков строго карают власти за малейшее нарушение правил... Крыши всегда посыпаны смесью глины и вулканического пепла. Сверху обязательно высеян мох или трава. Окна даже самых жалких лачуг и землянок - в углублениях, чтобы сверху или под углом с горы никогда не виден был свет...
- А я думал, это проста такая традиция, - удивился Елан.
- Вот-вот, традиция! Только за ее нарушение очень строго наказывают с самых древних времен. Делается все, чтобы быть незаметными для возможных врагов...
- Твой отец говорил о тайном ключе, оставленном Богами для спасения людей. - резко переменил тему мальчик. Он теперь все сильнее чувствовал, что затея родителей и их прадедов, вся эта опасная возня с Драконами - напрасны. Он еще в детстве и потом, когда исчез в горах отец, а Маджаг с Тарой сами начали строить шар из обрывков гнилой материи с недоверием относился к этому занятию. Словно интуиция или врожденная память предков подсказывала мальчику: "Здесь что-то не так. Через агрессию нет спасения". А теперь, когда он узнал, зачем это все делается, в его душе мучительно поднималось отвращение.
- Мы не должны ничего сбивать. Это безумие! Бессилие. Отчаяние. Должен быть иной способ сообщить о себе, - настаивал Елан.
- Иной способ. Разжечь костры на склоне горы что-ли? Да никогда они не обратят внимание. Знаешь, сколько костров жгут везде дикари? И потом, сколько лет ты собираешься дежурить с заготовленным хворостом - ждать, пока они опять пролетят над городом? - безразлично хмыкнул мужчина, помогая мальчику поливать холодной водой руки и лицо.
- Нет, не костры! Боги не могли все так безнадежно бросить. Должен быть совершенно понятный сигнал! - встрепенулся и нервно дернул плечом мальчик.
- Твой отец говорил о легендах. О том, что есть план спасения. Только понять и запустить его никто не может.
- Ах, ты об этих сказках, - презрительно сплюнул мужчина.
- Лично я в это не верю. Считается, что Боги, боясь повторной агрессии, надежно спрятали наше ущелье от глаз врагов. Но они оставили возможность для друзей нас увидеть. Только для друзей. Но в чем различие, не может понять никто, - насмешливо отозвался мужчина и было видно, что тема его раздражает.
- Как такое возможно?! - вспыхнул удивленный Елан.
- Как-как? Дабы знали... Ну, может быть, они знали что-то о свойствах Разума и Души, что не понимаем мы? Что-то такое, что ограничивает в познании людей, практикующих насилие, вражду и борьбу ради любых идей. Может быть, пока мы боремся сами друг с другом за народные или любые иные идеи, мы не можем увидеть ключ к спасению, - отмахнулся мужчина.
- Ну а те? Почему они не видят? Те, кто построил крепость в горах и посылает драконов? - вдохновленный собственной догадкой, теребил его мальчик.
- А что те? Может они - враги, превратившие Альмару в Ад. Или...Да мало ли кто! Может они совсем другие. Не Боги! Может, просто люди, такие же как мы, притесняющие людей ради своих идей. Да выбрось ты это из головы. Мало ли каких легенд было придумано, - все еще пытался отделаться от мальчишки сын смотрителя.
- Скажи! Ну пожалуйста. Я ведь учился в Народной Школе. А там... Там всю магию и церковные россказни запрещают, - взмолился Елан.
- О, Господи! Да слышал и ты много раз эти глупые слова, которые любят повторять на заваленках бабушки, - раздраженно отозвался тот, подавая парню холст, чтобы вытереть лицо. И нехотя ответил Елану:
- Слова легенд звучат примерно так: "Мир спасет невинное дитя". Но по другим версиям это звучит так: "Мир спасет любопытный ребенок". Или даже так: "Только чистое дитя увидит путь к спасению..."

Боги древнего мира

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Посылать Велека с ЭРКой на Ангел Маервлик не стал. Какой в этом был смысл, если ЭРКа все равно ни вблизи Ангела, ни у купола станции управления в руки пилоту не давала. А если что-то и могло случиться необычное, то навряд ли одинокий мальчик в кабине справился бы с челноком лучше, чем механический разум.
Когда Ангел только показался из-за горизонта радиовидимости и начал медленно восходить на небосводе, затянутом тяжелыми коричневыми тучами, ЭРКа с грохотом ушла через открытую бетонную заслонку ангара, оставляя в нем облака пара, дыма и песка.
Хорошо, что мы в это время, как и предписывает инструкция, находились в туннелях станции, за толстенной железной дверью.
- Интересно, а если в ангаре во время маневров ЭРКи или беспилотников находятся люди, что им делать? - поинтересовался я.
- Начнем с того, что без чрезвычайной, аварийной ситуации станция никогда не даст добро аппарату на запуск двигателей или на посадку, если в ангаре люди. Если такое все-же случится, нужно прижиматься к самой дальней стене, ложиться лицом на пол, закрывать уши и глаза руками. Ну, еще можно, конечно, молиться, если это тебе привычно, - объяснил Маервлик.
- Что, настолько опасно находиться вблизи работающих двигателей? - удивился я.
- На открытом воздухе, если не под самыми двигателями, не очень опасно. Просто неприятно: засыплет всего песком. Ну, а в закрытом боксе реактивная струя может отразиться от стен, и температура быстро поднимется до тысячи градусов. Попадешь под струю или нет - дело случая, - отозвался он.

Походная система связи из под купола станции с Ангелом не действовала. И поэтому, лишившись ЭРКи, мы на четыре часа остались предоставленными сами себе. Велиар предложил взять походный переговорник и вместе с ним выйти подышать на открытый нами ранее таинственный балкон. Но капитан недовольно хмыкнул в ответ, мол, баловство все это. Какой смысл попусту трепаться с Ангелом? Только отвлекать ребят на орбите от насущных дел.

После этого вместе устроились в столовой за одной из самых широких ниш-столиков. Маервлик положил на стол походный информационный планшет, заменяющий нам здесь экраны ЭРКи и Ангела. Он. оказывается. накануне перекачал в планшет из ЭРКи всю насущную для нас информацию.
И теперь мы могли сосредоточиться на делах.
Это старинное устройство, которых на Младшем Ангеле было несколько, я мельком уже видел несколько раз.
Как мне объяснили, это был прибор переходных технологий примерно возраста самого корабля. Нечто среднее между виртуальными технологиями овалонской Сети и земными персональными компьютерами. Внешне - просто лист тончайшего металла с различными гравировками и выпуклыми символами. По размеру - как пол-листа газеты и такой гибкий, что его легко можно было свернуть в рулон.
Капитан положил планшет на столешницу ниши и провел пальцем по его краю с выпуклыми символами . Сразу после этого в воздухе над планшетом возникло полупрозрачное изображение объемного меню, отдаленно похожее на то, что создавали информационные машины Овалона.
Дальше все было как обычно. Маервлик довольно ловко хватал пальцами фантомы элементов меню, отдельные символы и иероглифы, плавающие над планшетом в воздухе, и раскладывал их над ним по углам.
Наконец, ему это занятие наскучило и он, не добравшись до цели, просто приказал планшету голосом:
"Помощник! Утомил ты меня. Ну ка, давай ищи карту северного побережья сам!"
Тут же перед нами, к радости давно уже хихикающего Велека, в воздухе замелькали разные изображения. А секунд через десять прямо над столом возникла объемная карта и скрипучий металлический голос сказал: "Я нашел. Конец задания".
Карта произвела впечатление не только на меня, землянина, но и на избалованного технологиями Велека. Она была цветной, объемной и подвижной, словно мы смотрели фильм или из иллюминатора на реальную планету.
Прямо перед нами, над горами и океанским берегом плыли миниатюрные пушистые облака, сверкали молнии и даже едва слышно потрескивал гром.
Маервлик тупо ткнул пальцем в часть карты, и квадрат моментально расширился. Стала видна наша крохотная станция, высоко стоящая на уступах гор.
- Вот мы здесь. А здесь, севернее, есть большой и загадочный каньон. Если лететь над каньоном еще севернее, то вот здесь начинается океан, - объяснял Маервлик, попутно манипулируя с изображениями и масштабами.
Я мысленно отметил, что когда он случайно растягивал масштаб пальцами на очень большой, то на склонах гор становились видны отдельные рощи деревьев. И мне даже показалось, что на карте деревья от ветра колеблются. Или это была иллюзия, настолько это крохотное изображение было объемным и занимательным.

- Чем так примечателен этот большой каньон? - заинтересовался мальчик.
- Прежде всего, он относительно близко от станции. Станция почти в центре континента, а он - на ближайшей окраине. Это всего час полета на челноке. А во-вторых, там есть великолепный, постоянно курящий и очень странный вулкан, - пояснил Капитан.
- Наши беспилотники к нему периодически летают.
- Чем же необычен вулкан7 - не унимался мальчик.
- Вулкан и каньон действительно странные. Это отметили еще древние строители станции. Вулкан все время курится, шипит дымом, брызгается гейзерами. Даже иногда трясет землю и плюется пеплом. Но никогда, сколько стоит станция, не извергается. Словно его энергию что-то изнутри непрерывно отсасывает. А каньон, выходящий уступом к морю, постоянно закрыт облаками. По местным сводкам это вообще самая сырая, дождливая и гнусная часть планеты. Там, в каньоне, настолько дикие и мрачные условия, что почти никогда не были замечены костры дикарей, - охотно ответил старик. Ему нравились любознательные курсанты.

В наступившей тишине Велеар немного потоскал и расширил пальцами изображение каньона, даже здесь, на карте, постоянно закрытого тучами и молниями. Но ничего существенного не увидел, кроме мутного рельефа скал выступающего из под полупрозрачной пелены облаков.
- Это единственное его изображение. А разве нет космических кадров без туч? - наигравшись с картой, спросил он.
Маервлик без лишних слов, смахивающим движением ладони вдоль карты словно сгреб и выбросил в сторону облака. Теперь карта больше напоминала обычные земные карты. Но все равно ничего существенного под облаками не было.
- Ладно. Бог с ними, со странным вулканом и с адским каньоном. Поехали дальше, - продолжил старик.
- Вот здесь, на побережье очень много древних развалин. Прежде здесь были довольно большие города из бетона и возможно даже стекла, - проводя пальцем вдоль побережья, объяснял он.
- Это уже интересно. Там что-то нашли? - встрепенулся Велек.
- Если бы! Этим руинам более двадцати тысяч лет. Они даже старше, чем земные пирамиды и Сфинкс. Собственно, это трудно назвать руинами. Просто холмики из бетона и щебня на побережье. Только при просмотре из космоса угадываются улицы былых городов, - улыбнулся капитан.
- И там ничего не нашли существенного? - изумился мальчик.
- Это тоже одна из странностей Альмары-2. По всему видно жители древних, загадочных городов были люди. Вероятно, современные дикари-людоеды, это и есть потомки жителей городов. Их прежний уровень развития приблизительно достигал современного уровня Земли. Вероятно, они знали электричество и имели самоходный транспорт. Может быть, даже летали в воздухе на воздушных шарах или каких либо подобиях самолетов. Но огромный срок времени и очень влажный, агрессивный климат Альмары-2 не сохранил никаких существенных металлических конструкций. Только осколки бетона и мелкие крошки стекла, - возразил Маервлик.
- Да, собственно, насколько я увлекался археологией, и на Земле за такой период древности не сохранилось ничего, кроме окаменевших черепов и осколков глиняной посуды, - поддержал я Капитана. И он одобрительно кивнул.

- Какое это все имеет отношение к авариям беспилотников? Ведь археологических экспедиций на Альмаре-2, как я слышал, было немало. И по моему, они не нашли ничего существенного, - поинтересовался я.
- Разумный и четкий вопрос, курсант, Алехандрэ, - похвалил Капитан.
- К беспилотникам, пожалуй, это мало относится. Вот вернется ЭРКа с пополнением группы, расшифруют ребята на Ангеле коды станции, тогда и будем заниматься делом. А пока.., - он загадочно подмигнул покрасневшему от догадки Велеку.
- Не хочу, чтобы Велеар обижался на меня за мою критику его научных изысков. Не хочу, чтобы мой курсант считал, что Капитан Ангела не одобряет творчества. Есть у нас сейчас немного времени, вот давайте и займемся теориями Велеара, - едва заметно улыбнулся он.
Мальчик покраснел, засмущался от неожиданности, но, быстро взяв себя в руки, сказал:
- Это, собственно, не моя теория, а древнего Цисиканопы. Но все равно спасибо, Капитан. Так с чего начнем?
- Ну, давайте для начала попробуем подытожить все известное про Альмару-2. А затем, может завтра, когда прилетят ребята с Ангела, мы втроем слетаем на побережье и сделаем небольшие собственные раскопки. Это чтобы мой курсант не считал, что у него равнодушный к научной молодежи Капитан, - снова задорно подмигнул он мальчику.
- И так, на правах главы экспедиции даю собственные научные установки, курсанты, - серьезно и строго продолжил он
- Первое, что я прошу понять, - действовать будем с учетом идей Велека, но по моим капитанским понятиям и установкам., - строго посмотрев на нас, сообщил он.
- А сами установки такие. Я могу принять гипотезу Цисиканопы и Велека о том, что здесь происходило что-то очень загадочное. Может даже, не менее загадочное, чем на самой Земле. Но я совершенно не приемлю теорию аварии или катастрофы. Если катастрофа и случилась здесь, то она была сознательной, - завершил свою мысль Капитан.
- Это как?! - дружно от удивления воскликнули мы.
- Это долго обсуждать. Можете потом сами просмотреть все известные файлы памяти. Но если коротко, мое личное мнение: здесь была арена боевых действий, эта планета погибла от войны...

В наступившей тишине мы долго удивленно переглядывались с мальчиком. Наконец, Велеар сказал:
- Хорошо. Пусть условно будет так. Но тогда, что мы здесь ищем? Каковы наши дальнейшие действия?
Теперь уже очередь удивляться подошла к Капитану:
- Как что? Ты же сам еще недавно это так бурно и эмоционально доказывал! Ищем следы разумных людей!

- Ну, тогда, давайте перефразируем гипотезу Цисиканопы с учетом Вашей вводной, - предложил мальчик, сверкая от радости глазками.
- Начинай ты, - кивнул Капитан.
- Та-а-ак! - задумчиво начал Велек.
- Пусть условно на Земле существовали Боги. Эльфы, как мы их называем из овалонской истории. Ангелы, как они называются у многих народов Земли. Эти "товарищи" создали нас, людей, а потом очень крупно повздорили.
Допустим, та их часть, которая, по легендам, возглавлялась Люцифером, и полетела на Альмару-2 строить легендарный город Недум, - задумчиво излагал Велек, фантазируя и сопоставляя факты на ходу.
- Ну, они, естественно, взяли своих людей. Вероятно, самих Богов были единицы, а людей - много. А иначе зачем им были нужны люди, верно? Дальше они строили, строили и построили... Как утверждал Цисиканопа - построили прекрасный город Рай, но совсем не Ад.
Он сделал паузу и, задумчиво посмотрев на Капитана, облизал губы.
- И вот эти Боги-Ангелы вместе со своими людьми отстроили здесь не только свой Недум, но и целый курорт из городов-садов на цветущем и солнечном побережье. Везде купаются и смеются дети. Всем хорошо, - улыбнулся он.
- Не хорошо только Ангелам, оставшимся на Земле. Тем, которые прогнали Люцифера и его сторонников. Их гложет желание мести. Они ведь мечтали сбросить Люцифера в Ад, а получился веселый Рай. Так? - загадочно посмотрел он на нас.
- Ты продолжай! Продолжай. Не плохо фантазируешь, - иронически подбодрил его Капитан.
Мальчик кивнул и продолжил:
- Итак, праведных Ангелов на Земле гложет ярость. Они направляют корабль-бомбу к звезде Альмар и отравляют корону этого солнца тяжелым изотопом. Происходит мощная вспышка, а потом наступает красная полутьма. Цель достигнута. Люцифер с его воинством сброшен в Ад, - завершает свою теорию мальчик.
- Что это нам дает? - еще не понял я.
- Ну, это уже кое-что для начала поисков. Под таким необычным углом зрения можно многое понять, - задумчиво продолжал Велек.
- Излагай соображения, - приказал Капитан.
- Первое. Если это была не авария, а агрессия, то теперь понятно, почему к ней не готовились. Значит, жертв от внезапной солнечной вспышки могло быть очень много. Вот теперь понятно, как погибли города на побережье.
Люди, пойманные врасплох, получили ожоги радиации и погибли заживо. Те, кто уцелел в подвалах или как-то еще, стали мутантами. Они умирали медленно в язвах и страшных уродствах, - морщась от напряжения и чувств, размышлял мальчик.
- Если большая часть людей погибла сразу, значит вся инфраструктура общества рухнула. Встали заводы, энергостанцыи и источники сырья. Значит, выжившим мутантам, первое время еще не потерявшим человеческий облик, пополнять запасы и детали машин было неоткуда. Они просто рыскали везде голодными больными стаями и подбирали оставшееся. Теперь понятно, почему в руинах не осталось никаких полезных вещей. Их просто вымели за долгие века деградации. Все до последнего. А за последние вещи, вероятно, боролись как за сокровища, - печально вздохнул Велек.
- Ну, с этим понятно. По твоим словам, тут мы ничего не найдем. Тогда что мы вообще ищем? - оборвал его Капитан.
- Да, это так, - согласился мальчик.
- И экспедиции не нашли. И мы вероятно за десять дней не найдем...Но остается еще сам Недум. Город, в котором жили Боги. Цисиконопа считает, что он был подземным. Весь земной фольклор говорит о том, что Боги, то есть Эльфы, были особыми, удивительными существами. Они напоминали нежных крылатых насекомых размером с ребенка. За спиной у них, вероятно, были крылья, и они могли недалеко летать. При такой конструкции тела, как логично полагает Цисиканопа, Эльфы строили города наподобие птиц или пчел. Это могло быть бесконечным лабиринтом туннелей и отверстий, выдолбленных в горной стене или даже уходящих к подножиям гор.
- Очень свежая теория. Ну-ка развивай выводы. Посмотрим, что у тебя получится, - улыбнклся Капитан и мальчик радостно продолжил.
- А получается вот что. Ведь города Богов, Эльфов обслуживали люди. Значи,т архитектура должна была быть приспособленной для тех и других. Кроме того, по туннелям такого города люди носили грузы, водили машины или иной транспорт. Значит, туннели должны были быть огромными и выдерживать большой груз. Что из этого следует? Следует вот что, - загадочно улыбнулся мальчик.
- Город Недум был не просто подземным городом. Это был город ,выдолбленный в очень крепкой скале. Чувствуете, куда я клоню? - сверкнул глазами он.
- Скала смягчила вспышку радиации, спасла людей и оттянула смерть Эльфов. Значит, у жителей подземного города было немного времени подготовиться к жизни, наступившей потом...
- Очень любопытная теория. Ты, пожалуй, даже переплюнул в фантазиях самого Цисиканопу. Но все равно продолжай. И где же нам, по-твоему, искать этот твой Недум7 - засмеялся Капитан, похлопывая мальчика по плечам.
- Я думаяю, найти его будет теперь не просто. Если после трагедии у них оставалось немного времени до смерти последних Богов, то жители Недума, вероятнее всего, подготовились к повторной агресии. Они должны были замаскировать остатки человечества. Причем замаскировать на долгие и долгие века вероятного одиночества в этом Аду, - вздохнул Велеар.

- Гениально! Ты хоть сам понимаешь, что сейчас обосновал невозможность поисков? - засмеялся Капитан.
- Не-е-ет! Я обосновал причину, по которой современники Цисиканопы и последующие экспедиции не могли найти признаков человечества на Альмаре-2. Они искали что-то примитивное, типа археологических останков или, в крайнем случаи, типа дикарей-варваров. Даже не подозревая, что против них действует древняя защитная система Богов, - задумчиво возразил Велек.

Капитан громко засмеялся и опять дружески похлопал мальчика по плечу .
- Как приятно воспитывать курсантов с таким гибким воображением! Ну, а нам-то от этого какой прок? Мы даже не археологическая экспедиция. Мы хоть и больше знаем, чем ученые трех тысячелетней давности. Но корабль у нас учебный. Специальных лабораторий, мощных вездеходов, сканеров и планетарных роботов у нас нет. Как мы будем искать то, что по твоим словам специально и надежно замаскировано неизвестными технологиями высших существ? - продолжал смеяться Капитан.
Но мальчишку этот смех командира, казалось, не смущал. Он продолжил спокойно и задумчиво:
- Если все именно так, то неудачи прежних экспедиций понятны. Древние Боги, в отличии от дикарей, не были суеверны. Они прекрасно понимали, кто и как может искать людей с воздуха или вездеходами с земли. Технологиями эту проблему не решишь. Эльфы владели не слабыми технологиями. Но, с другой стороны, они прекрасно понимали, что если выживших людей не спасут, то они в этом Аду не имеют никаких разумных перспектив. Значит...
Мальчик задумался.
Теперь уже не выдержал от любопытства я, нетерпеливо воскликнув:
- Значит что? Не тяни, Велек!
- Значит... Должен быть какой-то особый знак или сигнал для друзей. Для спасателей. Знак, который не могли ни при каких стараниях холодного и жестокого разума обнаружить те, кто превратил Альмару в Ад, - задумчиво завершил мысль Велек
- Как такое возможно? Знак, который невозможно расшифровать и даже заметить Разумом! - скептически спросил я.
Мальчик укоризненно покосился на меня, но промолчал.
А Маервлик встал и начал нервно ходить по комнате. Затем он резко остановился и сказал:
- А в этом что-то есть! До сего момента я просто хотел подыграть, развить творческие наклонности своего курсанта. Но теперь я определенно вижу, что Велиар на что-то интуитивно наталкивается. Вот бы еще успеть разобраться - на что...
- Нет, подождите, Капитан! - возмутился я, игнорируя толчки локтем в бок от мальчика.
- Все эти рассуждения о Богах Древности, Эльфах, Ангелах... Наша земная наука это относит к легендам. Вы, овалитяне, сделали это частью своей официальной истории. Ладно. Бог с вами. Это еще куда ни шло. Можно разные вещи понимать под Богами и Эльфами... Но утверждение о коде, недоступном к расшифровыванию Разумом! Это полный абсурд. Это противоречит материалистической теории. Велек! А тебе не кажется, что ты впадаешь в мистику? - искренне возмутился я.
- Не-а! Не кажется, - отмахнулся тот, кусая губы и напряженно думая о своем.
Неожиданно в спор вмешался Капитан.
- В этом пункте, я как раз поддерживаю курсанта Велеара. Это ваша примитивная материалистическая наука, еще не ведающая коррекции генетики, предполагает, что Разум человеческий безграничен. И что все проблемы можно, подумав, решить Разумом. Этакий юношеский максимализм. Желтоперый гимн Разуму... А вот мы, создатели искусственных мыслящих систем, знаем, что это не так. И утверждения об единстве и выводимости наук и о бесконечном познании - тоже неверно. Разум имеет ограничения конструкции и времени.
В каждую конкретную конструкцию мозга заложены ограничения возможностей, пределов познания и даже характера задач, которые этот мозг способен решать.

Капитан серьезно задумался, а потом, резко махнув рукой, воскликнул:
- Нет! Тут Велеар определенно прав. Если Эльфы действительно создавали человека, то они прекрасно знали его ограничения познания и возможности. Они также знали и возможности, образ мысли своих врагов - других Эльфов. Они определенно могли применить такой принцип... Такой код, который никогда не смогут увидеть существа, мыслящие определенным образом. Ну-ка, Велиар, напрягись и поставь вопрос иначе. Что являлось критерием кода? Что могли положить в основу древние Боги Людей?
Мальчик загадочно улыбнулся и взволнованно сказал:
- А я уже как раз об этом думаю. Вот подумайте сами, от кого скрывали Боги выживших людей? А? От врагов!
- Понятное дело. Не от друзей же. Тавтология какая то, Велек, - нахмурился я.
- Ничего не тавталогия. Утопаете в своем материализме и не можете увидеть суть проблемы, курсант Алехандрэ, - поправил меня Капитан.
А затем, увидев полное недоумение на моем лице, терпеливо объяснил:
- Ваша земная теория основана на примитивных человеческих потребностях, на их удовлетворении. Отсюда вы поклоняетесь разуму и отрицаете высшую надчеловеческую мотивацию. Поэтому понятие "Враг" и "Друг" у вас на Земле относительное, классовое, а еще точнее потребительское. Друг тот, кто вас поддерживает.
По вашим примитивным воззрениям, Дружбе и Вражде можно научить, изучая классовую теорию и используя политическую мотивацию.
Велиар - ребенок воспитаный на Овалоне. Он, как и Древние Боги, вкладывает в эти понятия совсем иной смысл. Для нас понятия "Враг" и "Друг" абсолютные. Согласно логике высших культур, вражда - это вообще неприемлемая форма решения проблем. Теперь понимаете, куда клонит Велиар?
- Нет, - честно признался я, немного краснея и посматривая на мальчика.
- Велиар говорит о Врагах, как о существах, допускающих борьбу для решения идеологических или материальных споров. Вот в чем может состоять разгадка ключа. Эльфы, зная устройство мозга, могли применить код, который не доступен Врагам и понятен Друзьям. Иными словами, - если ты допускаешь возможность отстаивать свои интересы силой, то ты ключа не найдешь. Если ты веришь в безграничные способности Разума, веришь в силу идей над моралью, значит ты Враг! Тогда тоже не найдешь ключа. Ключь найдут только те, кто мыслит как Друг, кто сохраняет баланс Разума и Морали. Вот в чем мог быть секрет пути к спасению Человечества здесь и на Земле...

- Вы мне еще здесь про библейские страдания, искупления вины, непротивление Зла насилию скажите, - рассердился я.
Мальчик укоризненно посмотрел на меня, но спокойно и дружелюбно ответил:
- Это примитивные земные верующие исказили суть древней логики Богов. Все эти идеи типа "помучился, пострадал и получил вознаграждение"... Эльфы были величайшими учеными древности. Чихать они хотели на все эти мучения и молитвы. Они мыслили иначе. Для них страдание означало не мучение ради награды, а способность к сочувствию. Способность не применять методы зла ни при каких условиях...

Дикари

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

.
Нашу бурную беседу прервал вызов по устройству планетарной связи, которое Маервлик всегда держал у себя на поясе. Вызывала ЭРКа. Она возвращалась с орбиты и уже готовилась войти в ангар.
Мы почувствовали несильную вибрацию пола и стен станции. Где то том, в ангаре, станция открывала массивную бетонную заслонку. Вскоре до нас докатился и неприятный ржавый скрежет давно не чищеных от песка и грязи рельсов.
Оставив планшет на столе в столовой как есть, мы втроем направились по туннелям к ангару.
Массивная металлическая дверь еще долго не открывалась. Наконец, когда свист двигателей и вой вентиляторов за ней окончательно стих, в замках что-то оглушительно лязгнуло, и дверь со скрипом поддалась.
Мы радостно бросились встречать друзей в еще наполненном остатками дыма и песка огромном ангаре.
Грузовой и пешеходные пандусы челнока были уже открыты, превращая ЭРКу в огромную ушастую перевернутую верх дном миску или даже забавную шапку-ушанку.
Прилетевших было трое: девчонки пятнадцатилетнего возраста Зилу и Татини и еще худощавый невероятно подвижный и стройный шестнадцатилетний паренек Ингуар. Последний, сколько я его видел на корабле, все время с нескрываемой завистью присматривался к нам с Велеком. У меня даже складывалось впечатление, что он ищет повод влезть в нашу маленькую компанию третьим.
Ингуар был полной противоположностью Велика по характеру и внешности, причем настолько , что поставь их вместе, и они бы прекрасно друг друга дополняли. Ингуар был на Ангеле юным математиком и физиком. Социальные вопросы, история Земли и других подобных миров, полеты и управление аппаратами его почти не интересовали. Космос был для него местом поиска невероятных знаний и проверки смелых научных гипотез. И поэтому, как ни странно, он в тайне от всех, видимо, поддерживал идеи Велиара. Оставалось загадкой - что он нашел во мне?
Ребята подоспели как раз к ужину. Быстро разгрузив впятером основные контейнеры с ЭРКи, мы отправились подкрепляться в столовую, где уже хозяйствовала Зилу.
За едою шумно и беспорядочно обменивались новостями. Я открыл для себя новое качество нашего старика-Капитана. Он участвовал в этом трепе так легко и непринужденно, словно тоже был шестнадцатилетним подростком.
Выяснилось, что ребята на Ангеле время зря не теряли, и уже почти подобрали коды к станции. Ингуар привез с собою второй планшет, настроенный специальными кодами на общение с роботами. А Зилу везла приборы для сканирования местности с ЭРКи.
- Вот и отлично. Сразу после ужина приступайте ковыряться с подбитым беспилотником в ангаре. Нам нужны его файлы видеожурнала. А мы с Велеком и Алехандрэ завтра отправимся на побережье в небольшую импровизированную экспедицию, - сказал Капитан.
Уже перед самым сном в туннеле жилого модуля станции меня едва не сбил с ног запыхавшийся Ингуар.
Схватив меня за руку, чтобы не упасть при столкновении, он сильно покраснел и вдруг сказал, каким-то тихим и почти отчаянным голосом:
- Велиар еще не понимает в жизни многого. Он не оценит твою дружбу, Землянин. Возми меня с собой на Землю. У меня на Овалоне тоже никого нет.
Я растерялся, задержав его ладони в своих и некоторое время всматриваясь в его глаза. А потом, немного взяв себя в руки, спросил:
- Ты ведь не историк и не социолог древностей. Ты математик. Что ты будешь делать со мной на Земле?
Мальчишка медленна поднял на меня глаза, большие, темные, взволнованные и ответил так, словно заранее ждал вопрос:
- Мы вместе с тобой, используя мои технические знания, сделаем на Земле настоящую революцию. Хватит еже бессмысленных и страшных тысячелетий, пока политики и историки строят свой утопический мир.
- Вот даже как?! - изумился я, видя как расцветает в его глазах надежда.
- Значит ты, оказывается, имеешь на сей счет свою теорию. В чем же она? Технический террор? Или научный диктат?
Мальчик улыбнулся и, пожав плечами, ответил:
- Разберемся на месте. Ты будешь политическим лидером, а я твоим научным и техническим ангелом. Ты будешь ставить мне задачи, а я решать.
На этом наш мимолетный разговор оборвался, поскольку из-за поворота туннеля показался Маервлик.
- Мы вскрыли память поврежденного беспилотника, Капитан. Идите в ангар смотреть, - радостно обратился он к старику.
Когда все шестеро членов нашей небольшой группы собрались у поврежденной машины, Зилу, колдуя пальцами в воздухе, запустила планшет.
Над планшетом возникло полупрозрачное, тусклое изображение. Это то, как видели полет бортовые камеры робота.
Вот он выходит из станции, набирает высоту и летит на север к курящейся горе. Полет происходит вечером. Внизу видны сплошные коричневые тучи, а красный диск Альмара уже почти зашел за горы.
Затем машина что-то заметила своими сенсорами и резко снижается, ныряя под облака.
- Смотрите на координаты, он кажется пикирует в каньон, - подмечает Велек.
Становится совсем темно, робот проходит сплошную облачность.
Потом впереди появляется неясный мерцающий свет.
- Я же говорил! Шаравая молния. Робот заметил ее и, как дурной, летит посмотреть, - удрученно вздыхает Маервлик.
- И я того же мнения. Нужно будет активировать программу бортового оружия, чтобы роботы не приближались к подозрительным светящимся объектам, а расстреливали их и изучали спектр взрыва, - говорит Ингуар.
Дальше на записи было видно, как беспилотник пытается приблизиться к загадочному летающему пламени. Подробностей почти не видно, так как робот еще летит в облаках и вокруг него коричневый туман.
И вдруг происходит яркая вспышка. Камера повреждена, и наступает мрак. Но по иероглифам, плывущим по темному экрану, видно, что аппарат еще жив. Он пробует вернуться на станцию.
- Странно все это. Я бы не сказала, что это взрыв шаровой молнии, - говорит Татини, а остальные задумчиво молчат.

Обсуждать увиденное не стали. Капитан приказал ложиться спать.
А на следующий день, пока ребята продолжили возню с беспилотниками, мы втроем погрузились в ЭРКу и покинули станцию.
Настроение было у всех невероятно приподнятое. Ведь мы летели изучать чужую и загадочную планету.
Когда громадная железобетонная плита ворот отошла в сторону, везделет степенно всплыл над полом и, горделиво покачиваясь на ионных струях, неспешно проследовал к выходу. А затем, вдруг, как дикий взвыв двигателями, рванулся вверх, придавив нас к сидениям с такой невероятной силой, что я и старик от неожиданности закашлялись. А Велек ехидно и откровенно на нас посматривал свысока, как на младенцев .
- Не радуйся, курсант. Молодость - преимущество сомнительное. Вот скоро и ты поймешь, что значит быть взрослым, - совсем по-мальчишески отшутился Маервлик, как только перегрузка немного спала.
Мы быстро вынырнули вверх над слоем облачности и теперь неслись на север к океану.
- Я проложил путь над тем загадочным каньоном, мимо чудного вулкана, где часто погибали биспилотники.
Немного снизимся по пути и посмотрим, что там...Хотя, если честно, то после вчерашнего фильма, вытащенного ребятами из памяти робота, я уже почти не сомневаюсь что, это была молния, - задумчиво сообщил старик.

Полет над континентом происходил на почти самолетной скорости. Работали планетарные двигатели, а диск использовал сам себя как круглое крыло в воздухе, идя вперед под небольшим углом.
Нас довольно сильно болтало, а на круговом экране, включенном в режиме инфракрасного видения, уныло тянулись скалистые пейзажи.
Мы вскоре стали продолжать вчерашний спор, и Велеар сказал:
- Вот интересно было бы увидать местных дикарей. Насколько они отличаются от людей? Почему никто не пытался с ними вступать в контакт? А что, если они могут рассказать нам о своей истории?..
- Ох, лучше бы нам их никогда не видеть. Хотя, думаю, так не получится. Судя по архивным записям, это жуткое и весьма опасное зрелище. Особый подтип существ. Не звери, но и не люди полностью. Умеющие мыслить, изобретать примитивное метательное оружие, одежду и знающие огонь, но при этом не создающие никакой культуры, живущие, как звери, стаями, - откликнулся Капитан.
- И что, они правда питаются исключительно друг другом? - недоверчиво спросил мальчик.
Маервлик засмеялся, дружески похлопав его по плечу.
- Если бы они питались только друг другом, то давно бы вымерли, курсант. Людоеды применяют в пищу своих врагов как деликатес, но естественно имеют другой главный источник питания. Считается, что они ловят мелких зверей и собирают всякие плоды, корешки, - пояснил он.
- Бр-р-р! - неприязненно потряс головой Велек, а Капитан продолжил:
- Это страшные, грязные, вымазанные в саже костров и в глине создания. С нечесаными, длинными и вонючими волосами. Не бритые, они отсекают бороды огнем. Одеты в шкуры и со страшными дубинками в руках.
- Прохожу над центральной частью большого каньона. Приближаюсь к вулканической горе. Снижаться ниже облаков? - неожиданно спросила ЭРКа безразличным женским голосом.
- Снижайся постепенно. Посмотрим, что там внизу, - согласился Маервлик, а нам сказал:
- Я думаю, курсанты, задерживаться долго тут не будем. Тут даже костры дикарей замечены крайне редко. Посмотрим с воздуха одним глазком на вулкан и полетим к развалинам городов.
- Вы думаете, мы сможем что-нибудь найти на побережье? То, что пропустили настоящие археологи прошлого? - спросил Велек.
- Ну, мы ведь теперь вооружены твоей новой теорией, А вдруг нам удастся посмотреть на эти холмики под другим углом, - засмеялся старик.
Но мальчика его дружелюбный юмор, кажется, не расстраивал. И я невольно с восхищением отметил, что вот таким и должен быть настоящий мальчик.
- И что мы будем там искать, Капитан? - спокойно уточнил он.
- Как ты и говорил - странности, знаки, неровности. Может быть в развалинах найдем с помощью радара пустоты сохранившихся подземелий. Это было бы для нас как божественный дар, - отозвался Маервлик.
- Да-а! Найти сохранившийся подвал под городом... Спуститься туда, где еще не бывали исследователи! - откровенно причмокнул мальчик, сверкнув глазами.

Тем временем ЭРКа начала неприятное пологое снижение в облаках. Вокруг то и дело сверкали молнии. Челнок, заметив своими сенсорами очередной созревший заряд, резко взывал двигателями, отворачивая в сторону. Полет был неприятный, и меня сильно мутило. Разговор сразу заглох.
И вдруг раздался оглушительный удар, экраны на мгновение погасли, включив защиту от вспышки, а челнок тряхнуло с такой невероятной силой, что я испугался, - сейчас он рассыпется.
В ушах зазвенело, и наступила зловещая тишина.
Но уже через секунду надрывно засвистели маршевые двигатели, и голос ЭРКи хладнокровно сказал:
- Прямое попадание молнии. Есть небольшие повреждения в радиальных двигателях. Перешла на опорно-вертикальную тягу. Рекомендую посадку для визуального осмотра корпуса. Что будем делать, Капитан?
- Садись, - коротко согласился тот, так же как и мы, ковыряя мизинцами в ушах.
Под нами из очень низкой облачности вынырнули контуры лесистых горных склонов. Видимость была во все стороны отвратительная. Везде клубился серо-коричневый туман.
Теперь челнок шел на опорно-вертикальных двигателях. Этот режим полета в атмосфере был энергетически крайне не выгодным и использовался только для маневров и зависания над целью. Но, получив согласие Капитана, ЭРКа выключила маршевые двигатели до их визуального осмотра.

Некоторое время челнок искал подходящее место, планируя и покачиваясь над гребнями заросших лесом скал.
Наконец, над большим горбатым холмом, покрытым невысоким уродливым лесом, мы увидели подходящую большую поляну у высокой отвесной скалистой стены, утыканной отверстиями пещер.
- Это, кажется, та самая стена пещер, о которых говорится в сводках археологов. Многие из пещер здесь очень древнего искусственного происхождения. Их пытались исследовать пару тысяч лет назад, но что-то помешало. Кажется, обвалы, или это же самое, атмосферное электричество. Короче, сочли, что усилия и риск не стоят того, - пояснил капитан, внимательно разглядывая скалу.

Челнок увидел подходящее место и пошел на посадку к поляне.
- Ой, смотрите! Костер дикарей! - закричал мальчик, указывая на дальний от нас край поляны.
И действительно, там виднелся огонь костра, а чуть ближе к скалистой стене две человекоподобные фигуры возились с чем-то отдаленно напоминающим огромную плетенную из веток корзину.
- О ужас! Они полностью покрыты шерстью! - воскликнул Велек, бледнея.
- Нет, это видимо просто шкуры их одежды. И, кажется, это дети. Подростки. Девочка и мальчик, - возразил старик, придвинувшись к экрану.
- Взлетаем? - с потрясающим безразличием в голосе спросила ЭРКа.
- Садись в противоположном конце поляны. Они испугаются нас и уйдут. А нам нужно срочно осмотреть двигатели. Это не займет много времени, - приказал Маервлик.
Челнок взвыл двигателями и, зависнув над лесом, стол медленно смещаться вбок и поплыл к поляне.
В этот момент дикари нас заметили и остолбенели от ужаса.
- Что они там делают? - спросил я, которому это сооружение из прутьев что-то напомнило.
- Плетут какую-то корзину. Или, может быть, клетку для зверей. Мальчик подает девочке прутья. Та, внутри корзины, заплетает их, - отозвался Капитан, которого это тоже сильно удивило.
- А еще, говорят, что дикарей в каньоне нет. И еще, что они ничего, кроме дубин и шкур, не делают, - изумленно пялясь в экран, буркнул мальчик.
- Ну, плести корзины или капканы для зверя - не высокое достижение, - отозвался Маервлик и тут же, обращаясь уже к челноку, приказал:
- Садись. Не виси так долго. Может быть, застанем их врасплох и заснимем вблизи.
Челнок резко спикировал к поляне, взвыл двигателями и с небольшим толчком опустился прямо в траву.
- Опасных существ в непосредственной близости не обнаружено. Для ускоренного осмотра корпуса открываю оба пандуса, правый и левый, - сообщил челнок и с шипением разгерметизировал кабину.

Мы с Велеком тут-же выскочили на ближайший пандус, а старик, соскочив с другого в траву, побежал вокруг двадцатиметрового корпуса осматривать кольцевые двигатели.

Мальчугана всего трясло и он жался спиною ко мне. Но любопытство пересиливало отвращение и страх.
Честно говоря, и во мне это зрелище вызывало бурю эмоций.
Там, в каких-нибудь трехстах метрах от нас эти страшные существа в шкурах ошалело замерли возле своей корзины.
Они были бесспорно людьми. Но до отвращения грязными, бледными и не чесанными. Все их лица, шкуры и руки были измазаны, как и говорил Капитан, сажей костра.
Мальчугану на вид, если судить человеческими мерками, было около восемнадцати лет. Он был высок, болезненно сутулым и тощим.
Девочка была чуть младше, коренастая и довольно стройна.
- Все нормально. Двигатели исправны. Пострадал один из семидесяти ионных модулей. Он отключен. Можно взлетать, - сообщил старик, выходя из-за корабля.
- Посмотрите... Они смотрят на нас... - прошептал мальчуган и больно сжал мою руку.
- Ну, еще бы! Мы для них явление Богов на Землю. Так вот и возникают религии, - успокоил его Капитан и подтолкнул назад к пандусу:
- Взлетаем. Нечего рисковать. Здесь могут быть взрослые и с дубинками, камнями и другими неприятностями.
И словно услышав его, дикий мальчик выхватил из костра две горячие палки, дал одну из низ своей подружке, и, воинственно крутя огнем над головой, побежал к нам.
Мы тут-же запрыгнули внутрь ЭРКи и, не разбирая дороги, бросились через шлюзовой и грузовой отсек в зал управления.
- Взлетай немедленно! - приказал Капитан, почти крича.
- Требуется две минуты для подготовки к взлету, - равнодушно отозвался челнок.
- Взлетай! - настаивал Маервлик.
- Аварийный взлет? Взлет с двумя открытиями панд усами? - уточнила ЭРКа
- Аварийный взлет! - приказал Капитан.

Двигатели ударили с такой неожиданной силой, что мы едва успели закрепить себя в креслах.
Поднимая вихри песка, старой травы и прошлогодних листьев, в сиянии фиолетового пламени ЭРКа вертикально уходила вверх, на ходу закрывая посадочные трапы.
А внизу, уже почти под нами, добежав до того места, где мы только что стояли, воинственно остановились, размахивая над головой огнем, чумазые мальчик и девочка.
ЭРКа плавно отошла немного в сторону, чтобы не задеть их своими ионными струями и, проверяя герметичность только что закрытых пандусов, ненадолго зависла над поляной в метрах тридцати над землей.
Несколько секунд, пока челнок разбирался со своими механизмами, мы так и висели над ними, немного покачиваясь в вихрях бушующего и ревущего фиолетового пламени.
А они внизу внезапно бросили свои головешки и, прижавшись друг к другу телами, протянули руки к нам.
Кажется дикари орали нам что-то. Может быть угрозы и проклятия?
Они словно замерли в этой странной, неестественной позе - нито мольбы, нито отчаяния.
Они тянули к нам свои выпачканные сажей и глиной руки, а мы уже уходили вверх...

- Что это было? Что они пытались нам сказать? - едва слышно прошептал Велиар, когда ЭРКа, включив маршевые двигатели и пробив облака, наконец, покинула этот кишащий молниями Ад.
- Они очень расстроились, что не успели тебя съесть. Ты, наверное, такой чистенький, смугленький, стройненький, упакованный в белую одежду, показался им очень вкусненьким, - неудачно сострил старик.
Мальчик был весь бледный и как-будто контуженный.
- Нет. Тут что-то не так... Вы хоть видели их глаза? - едва слышно спросил он.
- Мы смотрели на их загребущие руки, на горящие головешки, которые они собирались зашвырнуть к нам на борт, - попытался успокоить я мальчика.
Но он все дрожал от шока и никак не мог прийти в себя.
- Ладно. Счастливо еще отделались. Могли столкнуться с необходимостью применять насилие, - сказал Капитан. Но, увидев состояние мальчика, очень строго сказал:
- Курсант Велиар! Возьми себя в руки. Тебя предупреждали, что встреча с этими деградировавшими существами - вещь неприятная. Или тебе опять в голову ударила очередная гениальная гипотеза?
- Нет. Просто глаза...- беря себя в руки, отозвался мальчик.
- Что глаза? - не понял Капитан.
- Я не знаю, Капитан...Не могу точно сказать. Мне показалось...
- Говори, - приказал Маервлик.
Мальчик посмотрел на меня, опустил взгляд, а затем, словно нехотя и еще очень взволнованно сказал:
- Их глаза, когда мы уходили... В них было отчаяние...

Восстание

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

На следующее утро внезапно появился комиссар. Он был встревожен, с красными глазами на осунувшемся лице, а на левом плече красовалась грязная от запекшейся крови рана.
Лесной смотритель промыл и обработал рану отварами лечебных корней и мхов. Елан, которого дважды посылали к источнику за свежей водой, даже за стеною башни слышал вопли Ликадью, которому старик большущими бронзовыми клещами выдирал из плеча обломок деревянной арбалетной стрелы.
- Хорошо еще, что арбалет был легким, наспех сооруженным из самодельного лука, а стрела - деревянной и тонкой. Тяжелая стрела из настоящего оружия раздробила бы кость и порвала артерии, - бурчал лесник, туго бинтуя обмякшего от боли комиссара только что проваренными в котле матерчатыми ленточками.
Но уже через час Ликадью ожил и стал суетиться, как ни в чем не бывало.
- Некогда мне сейчас болеть. Нужно срочно нести готовый порох к шару. Маджаг и девочка его уже закончили, - объяснил он.
Идти с четырьмя небольшими мешками решили втроем. Ликадью ничего нести не мог, и поэтому двойную перевязь с мешками навесили на плечи мальчика и молодого лесника.
Сын лесника, наскоро попрощался с отцом, обещал к вечеру вернуться за новой партий пороха, так как всего мешков уже было готово шесть.
По дороге к пещерному городу комиссар рассказал о двух событиях, случившихся за время отсутствия Елана.
Во-первых, народ, доведенный до исступления постоянными неурожаями, надвигающимся голодом и тяжелым трудом, поднял в городе и двух рабочих поселках бунт, усмирять который пришлось не только городским Смиряющим, но и роте Народных Охотников, расквартированной за городом на месте бывших королевских казарм.
Поводом для восстания послужила звезда, недавно взошедшая над Альмарой, и та огненная комета, которую она родила ночью и низвергла куда-то в самое сердце гор.
Сначала народ некоторое время роптал, вспоминая шепотом в темных закоулках самые нелепые легенды прошлого.
Поговаривали даже о Конце Света, предвестником которого, по легендам, должна стать новая звезда и огненная комета, расчертившая небо.
Но хитрые Смиряющие и сам Верховный Народный Судья некоторое время успокаивали людей, разъясняя, что это просто природные явления. И что, мол, в легендах говорится еще и о прекрасных юных ангелах, которые сойдут с неба перед самым концом этого Мира, сразу после падения огненной кометы.
Но юных ангелов не было, и поэтому народ постепенно успокоился.
Но вот вчера вечером в город прибежала старуха Гуди, известная всем как помилованная Народной Властью, но высеченная плетьми до страшных шрамов на спине и руках гадалка и целительница травами, которая до Революции врачевала аристократов.
Взбудораженная старуха носилась везде по городу с выпученными от ужаса глазами и кричала, что ангелы уже спускались на землю.
Оказывается, несмотря на запрет и страшную порку, она все это время тайком собирала травы и корешки для своих магических зелий. И вот вчера, тайно ползая по лесам где-то возле Пещерного Города, она увидела, как из облаков на землю опустился огромный круглый Ковчег. А затем его врата открылись, и оттуда в ослепительно ярком, запретном, белом свете, вышел прекрасный ребенок в сопровождении двух взрослых, но таких же прекрасных и чистых ангелов...
Старухе сразу поверили. Потому что зачем ей, рецидиве, уже двадцать лет скрывающейся после жестокого наказания, вдруг признаваться в составлении зелья и тайном собирании магических трав?
По городу пронеслась паника. Народ требовал объяснения от властей. Теперь люди выходили с детьми ина улицы города и кричали о своем недоверии Народному Учению, которое не решило проблем с едой, с болезнями и запретило даже думать о Спасении.
"Мы устали ждать Спасения! Устали голодать и трудиться ради светлого будущего, которое никогда не приходит! Пусть будет Конец Света! Пусть этот Ад, наконец, закончится!" - кричали люди, собираясь вокруг мэрии и здания суда.
Рассказывая все это, Ликадью периодически негромко стонал и ойкал на крутых изгибах лесной тропы.
- Хорошо, что в пылу страстей, все напрочь забыли еще одну деталь, поведанную старухой, - сказал комиссар:
- Старуха видела ребят, налаживающих корзину шара. И то, как они пытались остановить улетающих Ангелов...

- Маджаг с Тарой видели Ангелов?! - едва не упал под ноги Ликадью Елан, а сын смотрителя даже присвистнул от удивления.
- Расспросите сами. Я очень спешил и мне не удалось ничего толком выведать. Они были в каком-то трансе. Словно их контузило, - отозвался тот.

Когда, наконец, к середине дня прибыли к пещерному холму, на дальних подступах к поляне их встретил заслон из двух хмурых арбалетчиков. Мужики были весьма почтенного возраста и явно не горожане, а из каких-то хуторов.
- Я здесь вокруг поставил несколько заслонов из проверенных людей . Мало ли кто теперь захочет сюда заглянуть, - объяснил комиссар, знаком заставляя сторожей исчезнуть среди деревьев.
Шар и все плетенные снасти действительно были уже готовы.
- Завтра будем его надувать. Вот уже и масло залил в горелку, - сообщил каким-то отсутствующим голосом Маджаг, как только они подошли к пещерам.
Тара кисло улыбнулась Елану и растерянно протянула ему обе свои ладошки.
Они действительно выглядели так, словно их недавно побили плетями.
От былого надменного Маджага словно не осталось и следа.
- Ну, давайте, ребятки, теперь все по порядку рассказывайте, - ласково, по отечески обнимая девушку, попросил Ликадью. И Елан с удивлением отметил, что Тара теперь даже не противилась и не брезговала этим объятием.

- Что сказать? Это было ужасно. Второй день все из рук валится, - вздохнул Маджаг, а у Тары на глазах выступили одинокие слезы.
- Что вы видели? Это вам не пригрезилось? - встрепенулся Елан, который все еще, который день подряд, метался в сомнениях между новым и прошлым.
- Нет. Мы видели... Как сейчас тебя, - упрямо мотнула головой девочка.
- Мы веревки к корзине прилаживали... И вдруг такой ужасный звук... И из тучи появилось это!
- Какой звук? Что это? Можешь ты, наконец, рассказать все по взрослому?! - с досадой в голосе прервал ее комиссар.
- Звук был такой, словно звон и свист. Только сильный. Он сам проникал под череп. А это... Он... Этот небесный ковчег был как две тарелки, сложенные вместе, - отозвался за девочку Маджаг.
- И что?! Что было дальше?! - требовал Ликадью, а Елан ошалело стоял и слушал.
- Оно опустилось вон туда. Видите, где сейчас трава большим кругом выжжена? - продолжил рассказ Маджаг.
- Открылись ворота и вышли три ангела. Один был мальчишкой. Совсем как Елан. Может быть даже значительно меньше.
- И что?! Что было дальше?! - раздраженно требовал Ликадью.
- Дальше... Дальше все, как во сне. Мы взяли огонь, чтобы они нас заметили и побежали к ним. А они зашли в Ковчег и поднялись в небо, - едва не плакала Тара.
Наступило тревожное молчание.
- Значит они видели вас... Значит приняли за дикарей... - нервно бегал по поляне комисскар.
- Плохо, плохо дело! В городе восстание.

Его размышления вслух прервал Маджаг:
- Ничего не понимаю! Ангел там, на небе. Мы его видели ночью маленькой звездочкой. Что же было здесь?
Кто те люди, вышедшие из ковчега?
- Люди...Люди... Ну конечно-же люди! Значит Боги умерли и на Земле. Значит люди стали как Боги, - кусая губы, бубнил мужчина непонятные слова.

Больше он об этом уже ничего не сказал. А только строго приказал работать не покладая рук.
- Мы принесли вам огненный порошок. Утром принесут еще. Будьте с ним предельно осторожным, - кивнув в сторону злополучной родительской пещеры, сказал комиссар.
- А ты, Елан, пойдешь со мной в город. Ты мне там будешь ночью нужен. Возьми с собой сколько сможешь унести еды для матери. Может быть... Может быть это ваша последняя встреча, - приказал он.

До города добрались к закату Альмара. Уже на его подступах, у зловонных болот, их в полутьме наступающего вечера грозно окликнул патруль лучников. Но узнав кто идет, вежливо уступил дорогу.
- На Песчаной улице ненадолго расстанемся. Встретимся через час в комиссариате. Я скажу, и тебя пропустят, - приказал он.
- Что мне делать этот час? - осторожно спросил Елан.
- Отнеси продукты матери. Попрощайся с ней...Кто его знает, что с нами будет дальше, - буркнул тот.

Город встретил их подозрительной тишиной. Тут и там валялись растерзанные толпой или подстреленные лучниками трупы. Окна многих хибар и землянок были тщательно задраены досками изнутри. Было видно, что восстание совсем недавно жестоко подавлено.
Почти на каждом перекрестке их окликал из темноты патруль. Пару раз комиссару даже пришлось показывать свой жетон Народного Слуги.
Расставаясь, он отдал жетон мальчику со словами:
- Не спеши показывать каждому Смиряющему. Доставай его, только если остановят охотники.

После двух долгих месяцев отсутствия и жизни в пещере лачуга показалась Елану не злачной вонючей ямой, а милым и желанным местом.
Открывая скрипучую и дырявую дверь, он мигом вспомнил все свое босоногое детство. То, сколько раз, заигравшись с отцом или бегая наперегонки с друзьями, он, не рассчитав, ударялся в полумраке об эту дверь.
То, как запыхавшись и изголодавшись за день, он спешил в этот дом к ужину, накрытому для него с отцом слегка румяной и довольной мамой.
В хибаре было, как всегда, темно и сыро. В воздухе стоял тяжелый запах плесени, гниющих объедков и годами нестираной одежды.
Мать безмолвно сидела у давно потухшей печи на каком-то ящике, принесенном сюда в его отсутствие.
В первую секунду Елану показалось, что мать мертва и сердце сжалось. Но затем старуха повернулась на звук скрипучей двери.
- А-а-а... Пришел... После двух месяцев отсутствия. Не надейся. Еды у меня для тебя нет, - тихо сказала мать безразличным, чужим и скрипучим голосом.
Мальчик мысленно отметил, что мать совершенно трезва. Да и в хижине совсем не пахло брагой.
- Мне не нужно еды. Ты теперь не пьешь? - с силой глотая подступивший к горлу ком, отозвался мальчик.
- Это хорошо... Если не нужно еды. В доме ее просто нет. Я ее за тебя больше не получаю, - равнодушно ответила женщина, и в ее голосе Елану почудилось что-то странное.
- Не получаешь за меня еду? И не варишь брагу? Давно? - едва слышно спросил он, опускаясь рядом с ней на сырой земляной пол.
- Шестьдесят восемь долгих дней и ночей. С того самого утра, как ты ушел, - едва слышно ответила старуха, так и не повернувшись к сыну.
Елан осторожно передвинул к ней мешок и сказал:
- Вот еда. Много доброй еды. А потом... Потом тебе принесут еще... У тебя теперь будет много хорошей и доброй еды...Только ты больше не делай брагу, мама...
Женщина медленно повернулась во тьме и на ощупь нашла горячие руки сына.
- Ты принес мне еду? Как тогда отец?
И она вдруг впервые за эти три года негромко заплакала.
Елан обнял старуху и прижал к груди. Он готов был теперь ее не отпускать и сидеть так всегда рядом.
Ведь сколько страшных дней и ночей после гибели отца мечтал он об этом моменте...
- Ты вернулась, вернулась ко мне, мама, - шептал сквозь слезы мальчик.

Так они и сидели молча во тьме. А между ними стоял вещмешок с едой. С хорошей едой, которой женщине может хватить на месяц. Достойная-ли цена за мужа и сына?
А когда он стал уходить, мать спросила едва слышно:
- Зачем? Разве можно так жить?
- Так... нельзя. Скоро все кончится. Ты увидишь сама... Если я не приду домой, - сдерживая слезы, ответил мальчик.

В комиссариат Елан добрался без особых приключений. Несколько раз на улицах его окликивал патруль, но узнав, что он спешит к комиссару Ликдью, даже не проверял жетон и не рассматривал внешность.
В массивном каменном здании комиссариата на всех этажах горел призрачный свет. Это была старинная постройка, и окна, наподобие бойниц утопленные глубоко в стены, почти не выдавали ночью присутствия людей.
Мордатый Смиряющий, дежуривший у входа с тяжелым старинным арбалетом, стреляющим металлическими дротиками, увидев Елана, даже не стал спрашивать, а только буркнул, ему отстраняясь прочь: "Второй этаж третья дверь направо. Тебя ждут"
По коридорам и закоулкам здания сновали усталые злые люди. Указанная часовым дверь отворилась в просторный зал, каких Елан отродясь не видывал. Недаром же это здание прежде было графским имением, и в зале наверное принимали гостей.
Сейчас тут располагался огромный круглый стол, вокруг которого на шикарных резных стульях сидело человек пятнадцать.
Елан огляделся и обомлел, здесь присутствовали все Народные Слуги города, от Верховного Судьи, до комиссара продовольствия и секретаря по наказаниям и пыткам.
- Проходи и садись вон там, на стул у стены, - приказал Ликадью, которого мальчик сразу не заметил.
И, уже обращаясь к товарищам, он сказал:
- Это тот самый мальчик. Я хочу, чтобы он присутствовал.
- Уж не знаю, что это за вздорная идея! Зачем нам здесь простой народный мальчик? - возмутился толстый Народный Судья, как всегда весь потный лысый и постоянно вытирающий тряпочкой лысину.
- Завтра этот мальчик поднимет шар. Я хочу, чтобы он знал, что и для кого делает, - жестко оборвал его комиссар, и вокруг раздались голоса:
- Да, пускай слушает... Пусть слушает...

- Хорошо. Продолжим товарищи. Время позднее. Нужно что-то решать, - сказал нервным голосом дородный и наглухо застегнутый в дорогие меха комиссар продовольствия. В городе его хорошо знали все школьники двухлетней школы. Его всегда приглашали на школьные мероприятия, раздавать победителям и успевающим вкусные подарки. Официально выдать человеку дополнительную еду, да еще из разряда особых лакомств мог только комиссар продовольствия или Нардный Судья своим решением. Но на черном рынке или за спиной у всех, краденые продукты путешествовали целыми сумками. Дети об этом знали от родителей. Но зато как приятно было получить сушеный плод и кусочек вяленого мяса из рук самого Комиссара Продовольствия.

- На данный момент восстание практически подавлено, - продолжил говорить усталым гнусавым голосом неизвестный Елану пожилой мужчина в серой кожаной куртке. Раньше мальчик не раз встречал эту личность в самых оживленных местах, справедливо принимая его за какого-то служителя Народа.
- Завтра пересчитаем и уберем с улиц трупы. Но их вряд ли будет больше пол-сотни человек. Большинство убитых задавлены толпой. Только меньше десятка - застрелены.

- Это хорошо. Очень хорошо. Значит можем сказать людям, что порядок восстановлен гуманными средствами.
Пару десятков застреленных бунтовщиков - это не много, - довольно протирая лицо и лысину сказал Судья, а докладчик продолжил:
- Но радоваться рано. Продовольствие действительно заканчивается. Три подряд неурожайных года и повальный мор грызунов фактически лишили нас всех источников крупы и мяса. Мы уже восемь раз незаметно урезали паек. А четыре раза делали это официально, обещая после урожая увеличить.

- Вы считаете, что завтра беспорядки могут повториться опять? - перебил его кто-то из присутствующих.
- Если не завтра, то через день-другой. Вообще, говоря честно, у нас есть только один шанс из десяти удержать власть. Когда к середине зимы закончатся припасы, народ сметет нас и начнется анархия, - отозвался докладчик.

- Я хочу послушать Ликадью. Мы давали ему карт-бланш, выдавали все самое лучшее: и еду, и материалы, и оружие на протяжении шести лет. Мы закрывали глаза на фантазии и ...э-э-э, магию его подопечных. Пусть Ликадью порадует нас достигнутым, - перебил говорящего пожилой мэр, заодно занимающий пост Секретаря Народного Совета.

Ликадью поднялся и подошел к окну. А затем, не поворачиваясь к товарищам, сказал:

- А что я? У меня все готово. В самые ближайшие дни мы поднимем шар и взорвем еще одного птенчика.
- Ну и что? Что это даст? - недовольно прорычал мэр, грузно приподнимаясь из-за стола и сопя от злости.

- Послушайте! Вы же не Народ! Вы же сами не верите в те наивные байки, которые людям рассказываете! - встрепенулся Ликадью.
- Если мы сейчас что-то не сделаем, то Ангелы уйдут. Этот случай с мальчиком и девочкой в горах показывает, что Ангелы ничего не знают о нас. Они не воспринимают нас людьми и даже не собираются никого спасать.

- Ладно, ладно! Хватит нас агитировать за Народную Власть. Мы тебе не Народ. Если бы не понимали все, ты бы сейчас болтался повешенным, - грубо перебил его Народный Судья.

- Ты лучше, дорогой, любезный Товарищ Ликадью, нам скажи, каков расклад? Что нас ждет в том или в другом случае. Ты ведь у нас возглавляешь тайное отделение науки, верно?

- Каков расклад? - грустно усмехнулся Ликадью и неожиданно совсем по-детски подмигнул остолбеневшему от такого панибратства Елану:
- А расклад таков. Если они нас заметят, то возможно спасут. Я не зною, что они могут для нас сделать. Смогут ли дать еду или должны будут улететь за едой к своим. Или, может быть, подскажут иной путь к спасению.
Комисар сделал паузу и еще раз задорно подмигнул Елану.
- Но я знаю другое. Мы уже на грани. Все ресурсы горы, дававшей нам тепло, исчерпаны. Земля и воздух в каньоне остывают. Урожаи и потомство зверьков с каждым годом будут все более жалкими.
- И что потом? Как объяснить про гору народу? - нервно перебил его мэр.
- Никак! - кисло усмехнулся комиссар.
- Мы же сами внушали народу сказки про безграничные возможности освобожденного от эксплуататоров Разума. А теперь вы хотите рассказать им про какой-то вулкан, про защиту древних дающую нам жизнь?
- Ладно, ладно. Но если будет бунт... Что нас в конечном счете ждет? - настаивал мэр.
- Наша Нардная власть была последней отсрочкой на пути полного падения человеческой культуры, - смело повернуувшись к Совету, ответил Лекадью.
- Так что молитесь на этого мальчика. На его воздушный шар с порохом. Потому что, если и это не сработает...
- Если Ангелы уйдут и власть падет... Мы очень быстро превратимся в людоедов -варваров...

Призрак

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Встреча с людоедами, плетущими ловушку из прутьев, сильно впечатлила нас всех. И если я и Капитан держали себя в руках, то Велек откровенно нервничал:
- Там, куда мы летим, на побережье дикарей должно быть значительно больше. Как мы сможем начать свои исследования? Ведь у нас ни оружия, ни системы заграждения нет, - взволновано спросил он.
- Нахватало нам, овалитянам, еще оружие применять против низших существ. Да еще на учебном корабле...Это было бы полным падением нравственности, курсант. Что касается защиты, то лучшая защита - разум, - отозвался Маервлик.
Затем, видимо, чтобы отвлечь нас от грустных мыслей, он сказал:
- Знаешь, Велеар, а твоя гипотеза меня самого немного завела. Я вот что думаю: у нас ведь есть небольшие преимущества перед древними археологами. Может, и найдем что-то, а? По возвращению сообщим научной общественности. Пришлют настоящую экспедицию и назовут наше открытие Теорией Велиара! А меня, капитана учебного судна Младший Ангел, занесут в реестр как лучшего педагога и воспитателя, - весело смеялся он, колдуя у экрана ЭРКи.
- Какие у нас преимущества? - недоверчиво осведомился мальчик.
- Во-первых, у нас потрясающий новый радар на Ангеле. Тот, который способен находить пустоты в земле, просматривая фоновое излучение из космоса. У наших предков такого прибора не было. Во-вторых, - этл твоя гипотеза. Она меняет ориентиры и очень, очень мне самому нравится, - охотно пояснил старик.
- Понимаете, курсанты! Есть такое правило в науке, к стати, с которым рьяно борются на Земле материалисты.
Любая хорошо развитая технология внешне не отличима от магии. Понимаете, о чем я говорю?
- Нет, - честно признался я, а Велиар предусмотрительно промолчал.
- Археологи прошлых экспедиций искали следы технических устройств или материальных культур. Наверное, когда Земляне пошлют свой первый корабль с людьми на Марс или на Фобос, они тоже, движимые их подростковой материалистической верой, будут искать везде следы материальных культур.
- И что? - с обидой в голосе спросил я.
- А то, что ничего не найдут. Ведь все материальные следы разумной деятельности чрезвычайно хрупки и во времена планетарных катаклизмов, а затем в эпохи разрушения климата разрушаются первыми. Но Велеар предложил гениальную теорию. Допустим, некая умирающая сверхцивилизация захочет сохранить о себе память. Что она будет делать? Строить пирамиды или вырезать гигантские знаки на скалах? Зачем ей это? И какой шанс, что на знаки обратят внимание? - терпеливо пояснял Капитан.
- Тогда что? - забыв про обиду, заинтересовался я.
- То, что предполагает Велиар. Они оставят не памятники, а живых существ или действующую технологию, некую систему, ожидающую гостей.
- Допустим так. Но ведь ваши, овалонские археологи искали на Аьмаре-2 нечто подобное три тысячи лет назад, - все еще не понимал его логику я.
- Искали, да не совсем то. Они, как и ваши земные марксисты-материалисты, тупо искали что-то, что по их пониманию должно отличать разум от сил природы. А Велиар вчера выдвинул теорию, что нужно искать магию.
- Магию?! И это говорит Капитан учебного звездолета цивилизации, на десять тысяч лет обогнавшей Землю? - возмутился я.
Но тут на помощь Капитану неожиданно пришел мальчик.
- Все по настоящему развитые технологии внешне не отличимы от магии, - задумчиво произнес Велеар.

Некоторое время летели в молчаливом раздумье. Каждый думал о своем. Я - о землянах. О нашей народной науке. Как объяснить им идею Велеара? Ведь если я скажу такое земным ученым, меня просто поднимут на смех. Возразят, что, мол, "...какая бы не была совершенная технология, но человек своим разумом, вооруженный материалистическим мировоззрением, всегда отличит искусственные творения от мистики и неживой природы". Но теперь я уже и сам понимал, что это вовсе не так...

И словно услыхав мои мысли, Капитан продолжил урок и сказал:
- Все зависит от дистанции. От разницы в уровнях развития. Если дистанция невелика, то можно узнать признаки искусственного творения. Заметить эти самые, пресловутые признаки материально-технической культуры. Но если дистанция развития очень велика, то заметить след разумной деятельности и понять его смысл бывает невозможно. Вот, к примеру, если цивилизация управляет ветром, молниями, вулканами и излучением Солнца, то, гуляя по планете, мы можем вообще не заметить ничего. Мы будем бесконечно долго изучать загадки местного климата, наблюдать за активностью вулканов и даже не поймем, что имеем дело с искусственной технической системой, - объяснил старик.

- Во всех культурах Земли и в нашей собственной истории древние Боги, Эльфы, Ангелы почему-то всегда неизменно связаны легендами с детьми, - неожиданно изменил тему мальчик.
Я совсем ничего не понял, но Капитан довольно улыбнулся:
- Мне нравится ход твоих мыслей, курсант. Излагай! Интересно послушать.
- В культурах современной Земли дети - это как бы особый, несовершенный, незрелый подвид существ. Мы, овалитяне, пошли дальше. Мы поставили знак равенства между детьми и взрослыми, радикально изменив систему воспитания и сам подход к детству, - негромко рассуждал вслух Велек под свист маршевых двигателей.
- Но Ангелы... Эльфы... Они, по легендам, и создали нас, людей. А что, если они знали о детстве что-то очень важное. То, чего еще не понимаем мы?
- Вот как? Очень смелая гипотеза. А теперь аргументируй, курсант, - строго предложил Капитан.
- Легко, - улыбнулся мальчик, загадочно сверкнув глазами.
- У всех известных нам теплокровных существ соотношение длины детства к длине активной жизни, примерно, один к шести или даже один к десяти. А у человека - один к одному или, в лучшем случае, один к двум. Боги не были идиотами. Они не могли так не экономно использовать биологический материал. Значит, функция детства совсем иная, чем полагаем мы. Вот, смотрите, как интересно получается. Мы на Овалоне активно продлили жизнь почти в три раза. Мы сократили старость до нескольких лет и расширили молодость до ста лет - ста десяти лет. Но тут-же автоматически удлинилось детство. На Земле рост и развитие людей заканчивается в 25 - 29 лет. А у нас, после удлинения жизни, рост, то есть детство заканчивается в шестьдесят лет! Что это может значить?
- Очень и очень интересная теория, - согласился Маервлик, а мальчик продолжил мысль:
- Что, если детство - это главная часть жизни, а вторая половина дана только для обмена опытом? Мы считаем наоборот. И возможно поэтому не понимаем древние послания Богов? - предположил он.

- Капитан, мы почти прямо над вами, - прозвучал голос Кайры, даже немного напугав нас.
- Очень хорошо, Ангел. Включайте радар, - приказал Маервлик.
- Уже включили. Вы в десяти минутах полета от побережья. Западнее и восточнее вас три больших города. Точнее, курганы древних городов. Везде видим огромное количество больших и малых пустот в зоне курганов, - строго отрапортовала Кайра. И я вдруг, неожиданно для себя, при звуке ее чистого голоса представил ее смуглые груди, сильную и упругую спину и широкие бедра, какими я их видел много раз на берегу моря Овалона-2. Мне стало странно от этих мыслей, и я вдруг впервые подумал, что с Ланной действительно, наверное, уже все окончено... И что эта девочка, которую я недавно оттолкнул от себя на корабле, совсем не дурна. А в чем-то даже, может быть, откровеннее и проще Ланны...

- Теперь остается опуститься ниже слоя облачности и найти место, свободное от дикарей, - буркнул Маервлик, наклоняясь к экрану.
- Вы действительно собираетесь залезть в какую-нибудь яму? Я надеюсь, вы будете благоразумны, просто полетаете над курганами и вернетесь на базу, - дерзко спросила девушка.
Ее дерзость Маервлику не понравилась, но он, понимая, кто сейчас главный, только холодно ответил:
- Ты все правильно поняла, курсант Кайра. Мы найдем дыру и залезем в нее.
- Запрещаю! Я сейчас командую Звездолетом. Значит, по инструкции я главный координатор экспедиции. Запрещаю высадку на берег дикарей! - строго отозвалась девушка.
От такой неимоверной дерзости Капитан опешил. Но возразить ничего не смог. Немного осмыслив ситуацию, он ответил подчеркнуто уважительным голосом:
- Капитан Кайра! Я, как старший консультант и воспитатель экспедиции, прошу отменить твой запрет. Да пойми же ты, девочка! Это действительно интересная гипотеза и возможно... уникальный шанс. Ведь скорее всего к Альмаре наши корабли больше уже летать не будут.
- Капитан Маервли! Ну, а ты хоть понимаешь, что я с орбиты не смогу оказать вам ни малейшей помощи. Максимум, что мы здесь сможем делать, это наблюдать через камеры ЭРКи, как вас поджаривают и едят, - холодно и непреклонно возразила девочка официальным тоном.
- Ох-ты, воспитал на свою голову! - вздохнул старик и, заговорчески подмигнув нам, очень строго сказал:
- Капитан Кайра! Твое поведение достойно самых высших похвал. Но, может быть, с учетом моего возраста, моего опыта, можно отменить твой приказ под мою ответственность?
- Девушка шумно вздохнула, помедлила три секунды, а потом сдалась:
- Только под твою ответственность, Капитан Маервлик. Исключительно из уважения к твоему опыту и возрасту... Но приказываю постоянно быть на свиязи. И у каждого в костюме активировать датчик здоровья. Ясно?
- Так точно! - кисло улыбаясь и подмигивая нам, отрапортовал старик.

Минут двадцать носились над самым берегом на небольших высотах. С юга над пляжами, километров в шести от моря поднималась к облакам пологая горная стена, везде, сколько хватало глаз, поросшая лесом.
Если прищурить глаза, вообразить яркое теплое Солнце вместо кроваво-красного холодного Альмара, синее небо вместо коричневых тяжелых туч, то легко рисовалось довольно живописное место у океана.
Я невольно представил себе ажурные стройные корпуса из стекла и бетона, сверкающие в солнечных лучах на месте этих поросших лесом курганов. Действительно, правы были Велек и Цисиканопа - до катастрофы здесь был самый настоящий Рай...
Везде где мы не носились над берегом, виднелись костры или группки бредущих по дюнам дикарей. Они пугливо падали на землю, когда ЭРКа со свистом проносилась в воздухе.
Некоторые из них явно охотились на каких-то мелких зверьков в зарослях, а другие даже ловили рыбу большими плетеными корзинами.
- Как та корзина, которую мы видели в каньоне бурь. Но что они там собирались в горах ловить? - задумчиво спросил мальчик, но его вопрос так и повис в воздухе.

Наконец, возле группы довольно крупных заросших курганов, возвышающихся на песчаной косе, уходящей в море километра на два, мы совсем не заметили признаков обитания.
- Поищи признаки теплокровных существ инфракрасными сенсорами, - приказал Капитан челноку.
- В ближайших двух часах хода пешком опасных существ не обнаружено. Садиться на косу? - отозвалась ЭРКа, переходя на опорно-вертикальные двигатели и зависнув над пляжем
- Подожди. Ангел! Кайра! Есть здесь интересные пустоты? - спросил Маервлик.
- Видите самый большой курган у основания косы? Под ним должно быть огромное подземелье. Вам просто повезло. Сигнал с датчиков просто зашкаливает, - грустно отозвалась девушка. По голосу было видно, что она сильно напряжена и негативно относится к нашей затее.
- Садимся. Ищи твердое и открытое место, - приказал старик.
И мы сразу рухнули вниз с почти стометровой высоты, да так, что меня чуть было не вывернуло наизнанку.
- Ве-э-эк! Ты что, не можешь садиться по-человечески? - возмутился Велек, но ЭРКа видимо не отнесла его слова к командам и промолчала.

Когда пандус открылся и мы вышли на песок, то сразу оказались во власти неприятного морского бриза и противного мелкого дождя. Довольно громко шумел прибой, монотонно накатывая на берег покрытые пенящимися барашками метровые волны. Если бы не красноватый унылый день и не странные, острые запахи неизвестной растительности, то легко можно было бы вообразить себя на Земле, - где-нибудь на побережье Ледовитого океана.

Вблизи курганы представляли собой иногда круглые, иногда прямоугольные и даже квадратные холмики высотою до пятнадцати метров и диаметром от десяти до ста пятидесяти. Видно было, что они расположены в неком порядке и между ними прежде, вероятно, были проложены улицы.
Взобравшись на некоторых из них и немного оглядевшись и подурачившись, как маленькие, мы немного побросали друг в друга пустыми ракушками. А потом уже, совсем осмелев, направились к цели, по щиколотку утопая в песке.
- Подумать только! Двадцать тысяч лет назад, здесь смеялись и бегали дети. И вот эти курганы, наверное, были их домами с видом на море из спален и детских. Там, под слоем песка и бетонного щебня, наверное, и сейчас лежат скелеты не проснувшихся в то утро детей, - печально произнес Велеар, подымая с песка что-то похожее на кусочек цветного стекла.
- А с чего ты решил, что это было именно утро? Может быть, день или вечер... Может быть даже много, много страшных дней и вечеров после катастрофы, когда они, обожженные и несчастные, прятались в этих, тогда еще крепких и надежных на вид зданиях, - возразил старик и над древним пляжем нависла печальная тишина.
- Не могу поверить, что их действительно уничтожили! Причем, не какие-нибудь там гнусные эксплуататоры-буржуи, а высокоразвитые существа. Те, которые по утверждениям нашей классовой теории, давно уже должны были жить в мире и согласии, - чувствуя тяжесть на сердце, сказал я.
- Если верить легендам, тем, в которые вы, на Земле не верите, то их уничтожили именно из идеологических соображений. Не из каких-то там материально-товарных противоречий, как утверждаете вы, а именно из идеологических. Кому-то очень развитому, идейному и продвинутому сильно мешал этот цветущий мир. Кто-то решил, что для окончательного торжества идей Разума и Справедливости нужно навсегда погрузить этих людей в Ад, - хмуро отозвался Маервлик.

Вход в подземелья огромного кургана искали с помощью ручного сканера.
- Это, наверное, было административное, социальное или культовое здание. Причем очень и очень не маленькое. Вероятно, этажей в двадцать и размерами, как земной кинотеатр, - предположил Капитан, орудуя с экраном небольшого сканера.
Наконец, он что-то нашел и сказал:
- Вот здесь пустоты подходят всего на метр к поверхности. Похоже здесь и был вход или потом образовалась трещина. Отойдите ребята. Я сейчас заложу заряд.
Шарик взрывного заряда величиною со сливу запрограммировать и опустить в щель удалось только с третей попытки. На поверку щели оказывались просто рытвинами под небольшими камнями.
Наконец, когда мы отошли шагов на сто за соседний курган, прогремел взрыв.
В воздух над пляжем поднялся фонтан песка, и морской бриз разнес его вокруг клубами коричневого тумана.
Когда мы подошли, то увидели вполне приемлемые результаты своих стараний.
Дыра получилась вполне конкретная и из черной пропасти веяло холодом, сыростью и плесенью.
Маервлик достал из кармана горошину анализатора и, включив небольшой фонарик на своем воротнике швырнул ее в темноту.
Вскоре на экранчике ручного сканера появилась первая информация:
- Так. Опасных газов нет, кислород есть, агрессивных форм плесени бактерий не обнаружено. Ну что, курсанты?
Сделаем этот совершенно безрассудный поступок во имя науки? Или будем строго придерживаться инструкции, понюхаем, спустим небольшого робота и улетим домой? - засмеялся он так, что я даже удивился, как такой старый и опытный человек может вдруг преобразиться в подростка?

Осветительные устройства, закрепленные на воротниках наших комбинезонов, работали автоматически, резко увеличивая яркость по мере необходимости.
Помещение, в котором мы вскоре оказались, было огромным и низким. Возможно, оно уходило еще и под берег в сторону гор. Это был как-бы просторный зал для парковки машин высотою не более трех метров и везде подпертый невообразимым количеством толстенных колонн.
- Вот почему подвал уцелел. Каждая колонна толщиною метра четыре, а расстояние между ними - не более пяти метров. Похоже, это было убежище или хранилище, рассчитанное на неимоверную нагрузку сверху, - сказал Маервлик, внимательно осматривая все вокруг.
- Зачем они проектировали такую прочность? - удивился я.
- Может быть, догадывались о возможной агрессии? - предложил Велек
- Не похоже. Здесь что-то другое. Для убежища слишком уж близко от поверхности, - возразил старик.
- Смотрите! - воскликнул мальчик, осторожно снимая пальчиками с поверхности огромной квадратной колонны пушистую простыню мха.
Под нею в свете фонариков вырисовалась удивительная цветная фреска. Часть ее была безнадежно испорчена влагой и трещинами, но из сохранившейся части на нас смотрели два невероятных существа.
Мы даже ахнули, когда втроем немного расчистили колонну.
На фреске, на берегу утеса или горы стояли вместе два существа одинакового роста. Один из них был, несомненно, человеческим ребенком. Лицо и волосы были сильно испорчены. Но по фигуре, плечам и босым ногам угадывалась девочка лет десяти-одиннадцати. Второе существо стояло к нам в пол-оборота. Оно было бледно фиолетовым, почти прозрачным и очень, я бы сказал, невероятно красивым. За спиною существа виднелись две пары вертикально сложенных прозрачных крыльев.
Впечатление было потрясающим!
- Снимай на сканер, Велек ! Уже ради одного этого изображения стоило рисковать! Вы понимаете, что мы нашли? Мы впервые видим настоящих Эльфов, - словно юноша, взбудоражено закричал Капитан.

В пылу необыкновенного творческого подъема мы словно забыли, где мы находимся.
Как маленькие, бегали по всему ближайшему пространству и скоблили колонны от мха. Но больше целостных картин нигде не попадалось. Везде поверхность колонн была изуродована огромными сколами и тысячилетней сыростью.
- Нет, вы понимаете, курсанты, как нам с вами повезло? - все время повторял Капитан.
Потеряв всякую бдительность, решили включить переговорные устройства на своих воротниках и разделиться.
Маервлик пошел вглубь в сторону берега, а мы с Велеком разошлись в стороны и осматривали подземелье недалеко от входа.
В какой-то момент мне показалось, что я что то услышал. Я замер, прислушался, окликнул Велека и, получив ответ по переговорнику, немного успокоился.
Но уже через пару минут со мной связалась Кайра.
Голос девушки был неузнаваем и встревожен:
- Сколько вас там в этих катакомбах находится? Кто на челноке? - строго спросила она.
- Я не понял тебя! Мы все трое здесь, - удивился я.
- Возвращайтесь немедленно на челнок. Это приказ, - резко оборвала меня Кайра.
- Что случилось? - чувствуя, как начинается гулкое серцебиение, спросил я.
- Ангел через систему ЭРКи регистрирует только два биологических датчика. Твой и Велека. Маервлик исчез, - опять перебила меня девочка.
- Как исчез? Он ушел ненадолго вглубь подземелья. Я иду его искать! - встрепенулся я.
- Выполняй приказ! Немедленно! Ты не понимаешь ситуацию, землянин. Даже если человек погиб, датчик будет выдавать его координаты постоянно. Но сигнал исчез, - заорала на меня девчонка так, что я даже изумился, не ожидая от нее подобной истерики.
В это момент я почувствовал осторожное прикосновение к своему плечу сзади. Резко обернувшись, я увидел Маервлика.
- Ну, на конецто! Что, сломался датчик? А мы уже подняли панику, - обрадовался я и ту только заметил, что изображение Капитана колеблется. Он был какой-то полупрозрачный а в его голове зияла огромная кровавая дыра.
- Я погиб. К косе идут три стайки людоедов. Возвращайся на станцию Ты теперь главный на станции, на Альмаре-2, - сказал он, не открывая рта, медленно повернулся и ушел в темноту.
Несколько секунд я стоял ошарашенный, но потом потряс головой и бросился к Велеку.
Мальчик стоял, как контуженный, почти у самого выхода.
Увидев меня, он едва заметно улыбнулся и протянул мне руку, словно за помощью.
- Что-то здесь твориться неладное. Маервлик исчез. Кайра требует немедленного возвращения, - набегу прокричал я, хватая мальчишку за руку и таща к выходу.
- Я знаю. Капитан погиб. Он только что сам пришел и сообщил это мне, - растерянным голосом отозвался Велеар на бегу.

Взобравшись на гребень ближайшего кургана, мы увидели несколько групп дикарей, приближающихся к нам с разных сторон. Те тоже уже видели нас, и, зная, что нам некуда бежать, не спешили, шли неторопливо и уверенно.
Это была плохая новость.
Хорошая состояла в том, что Кайра с Ангела дистанционно подняла ЭРКу в воздух и та, свистя опорными двигателями, уже зависла почти над нами.
Увидав нас, челнок стремительно спикировал к подножью ближайшего кургана. Подняв невероятное облако вращающегося в вихрях песка и зависнув в метре от земли, открыл пандус.
Закрывая лицо от песка и горячего воздуха, мы кое-как взобрались на качающийся пандус и, наконец, збрались внутрь.
Уже в зале управления, прикрепляясь к креслам и отплевываясь от песка, я связался с Кайрой.
- Куда ты уводишь челнок? Я теперь командир группы, действующей на Альмаре-2, - нервно спросил я.
- ЭРКа идет на базу. Там ребята уже закончили возиться с беспилотниками. Сразу после вашей посадки объявляй немедленную эвакуацию на Ангел, - холодно, словно машина, отозвалась Кайра.
- Как же так? Это же предательство! Я не знаю, как у вас, овалитян, но у нас на Земле принято искать и спасать товарищей! - возмутился я.
- Как спасать?!! Чем?!! У нас крохотный учебный кораблик! И потом... Капитан погиб! - заорала девочка.
Я еще никогда не слышал у нее такой истерики. Я подумал: "Боже мой! Ведь теперь она Капитан Ангела... В семнадцать лет!"
Видимо, поняв мое недоумение, Кайра чуть-чуть спокойнее пояснила:
- Алехандрэ! Ты должен сделать все для эвакуации. На Альмаре происходит что-то ужасное.
Капитан погиб. Он... Как ты думаешь, откуда я узнала, что нужно вас спасать? - запинаясь спросила девочка.
- И откуда? - уже сам догадываясь и чувствуя холодок внутри, спросил я.
- Он мне САМ это сказал. Я дежурила в главном зале Ангела, когда появился призрак Маервлика. Он сказал: "Кайра, я погиб. По косе идут варвары. Спасай людей." А потом исчез.. - неуверенным голосом призналась девочка.
Мы с Велеком переглянулись и побледнели от ее слов.
- Призрак Капитана? На орбите? В Экранированном зале Ангела? - шепотом переспросил мальчик, больно вцепившись в мою руку.
Стало очень жутко лететь над облаками в ЭРКе. Мы вдруг вспомнили, что еще на чужой планете, далеко, очень далеко от дома...
- Призрак... Собственно он и спас вас, мальчики, - подтвердила Кайра.

Исход из Ада

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Ребята на станции уже знали от Кайры страшную весть.
К моему с Велеком прибытию на станцию, Ангел опять зашел за горизонт. Теперь до середины ночи мы были предоставлены сами себе, и я вновь почувствовал себя офицером, ответственным за жизнь небольшой группы. Только это были даже не новобранцы, призванные для прохождения службы земным военкоматом, а четыре подростка, рожденные на другой планете.
В следующие несколько часов я испытал такой эмоциональный шок, что, наверное, он и послужил в дальнейшем отправной точкой моего нежелания служить Родине на Земле. Эти дети вели себя и общались так, как ни одна из известных мне до и после взрослых групп. Мое первоначальное смятение очень быстро сменилось восхищением и уверенностью в них. Несмотря на горе и откровенный страх, леденящий наши сердца, я тайком любовался этими подростками, болезненно сознавая, что ни где больше уже не смогу командовать такой группой...
- С Ангелом, с Кайрой, пока связи нет. У меня приказ Кайры провести эвакуацию. Но я не уверен в правильности этого приказа. И пока мы предоставлены сами себе, я хочу провести совещание, уяснить ситуацию и затем обоснованно доложить Кайре наши выводы, - не совсем уверенно сказал я, всматриваясь в потухшие лица ребят.
Велик был очень бледен и хмур. Зилу и Татини постоянно о чем-то перешептывались, а Ингуар нервно теребил свой собственный подбородок.
- Происходит нечто ужасное. Капитан погиб из-за меня, и мы даже не знаем, как это произошло, - растерянно отозвался Велек.
Ингура ласково привлек его за плечи к себе, обнял и, словно меньшего братика, усадил к себе на колени, силой не отпуская из объятий.
В следующие минуты Ингуар - зануда, математик и лабораторный теоретик - проявил такие способности социолога и организатора, что я даже усомнился, а тот ли это паренек.
- Ну, винить в гибели Капитана можно и Кайру, которая разрешила нарушить инструкцию. И самого Маервлика, который обязан был быть примером для нас, а сам пошел на поводу твоей идеи, Велек, нарушая принципы безопасности, - сказал он, ласково поглаживая мальчика по плечам, шее и щекам. А затем, вздохнув, продолжил:
- Но давайте вспомним, кто мы и где. Мы в космосе. И не просто в космосе, а черт знает где. Здесь в любую секунду происходят трагедии.
Девочки зашептались, а Велиар вопросительно посмотрел на меня. И я, скрипя сердце, утвердительно кивнул.
- Прав командир Алехандрэ. Хотя, приказ Кайры мне кажется сомнительным. Цели нашей экспедиции до конца не выполнены. Непосредственной угрозы для нас я не наблюдаю, - тяжело вздохнув, сказал он и тоже вопросительно посмотрел на меня.
Я мысленно поблагодарил этого мальчика за разумный тон начатой беседы и с облегчением принял у него эстафету:
- Давайте обсудим все по-порядку, начиная с цели экспедиции, затем происшествия и в конце выводы, - предложил я.
Сразу оживилась Зилу - девочка ответственная за работу с беспилотниками.
- Бортовое оружие последнего робота мы настроили. Теперь он уже не будет приближаться к источникам света, а атакует их, уничтожит, и затем изучит спектр взрыва. Но суть аварий с ними, нами так и не выяснена. Все они происходили над загадочным каньоном, где всегда полно молний. Но я очень сомневаюсь, что это были молнии. Вся информация бортовой телеметрии беспилотников, противоречит гипотезе шаровых молний. Там, было что-то иное... И когда я даю фантазиям волю... Когда начинаю сопоставлять данные.., - тяжело вздохнула Зилу:
- В-общем, думаю, что нужно копать и размышлять дальше, - очень лаконично закончила отчет девочка.
Вслед за ней слово взяла Татини:
- Все мы сейчас подавлены гибелью Маервлика. Мне вообще хочется выть и кидаться на стенку. Но это не выход... А появление призрака, одновременно сообщившего об опасности трем из нас, включая Кайру на Ангеле, сильно напугало нас и окончательно сбило с толку. Но вот мы здесь с подружкой посоветовались и решили, что не надо нам здесь, в космосе, начинать верить в мистику. Нужно искать рациональные объяснения. А иначе, какие же мы тогда астронавты-исследователи? - негромко сказала она.
- И твои соображения? - осторожно спросил я.
- Соображения простые. Маервлик, скорее всего, действительно погиб по неосторожности. Судя по тому, что показывал призрак, на него в темноте что-то обрушилось и разбило голову, заодно повредив датчик. А иначе, зачем призрак стал бы говорить и показывать это, верно? - отозвалась девочка.
- Допустим. Но тогда, кто был призраком? И как он узнал о грозящей нам опасности? - все еще не понимал ход ее мыслей я. Я Внимательно обвел бледные лица ребят взглядом, попутно отмечая как заметно дрожат руки у насупившейся Татини. И все-же они были замечательными. Они держались. Держались изо всех сил.
- Это, вероятно смогу объяснить я, - вмешался Ингуар.
- Но сначала скажите мне, пол и потолок того подземелья с колоннами были не ровными, а как-бы из одинаковых круглых вогнутостей и выпуклостей между колоннами?
- Вроде да. Точно да, - кивнул Велеар.
Я подумал и тоже кивнул.
- Жалко, что там меня вместе с вами не было. Я бы напрочь запретил вам туда соваться, - грустно вздохнул паренек.
- Ты что-то вспомнил? Говори немедленно! - возмутился я.
- Начнем с того, что призрака не было. Ну-у... Точнее, его не было чисто физически, в форме световых, электромагнитных и других известных нам полей. Я специально просмотрел все записи регистраторов излучения на борту ЭРКи, запросил бортжурнал с Ангела. Никакого излучения не было. Призрак возник только у вас в мозгу, - задумчиво поглаживая плечики притихшего у него на коленях Велика, произнес Ингуар.
- Как такое возможно?! - перебил его я.
- Так же, как работает наша Исполнительная Сеть на Овалоне-2, так же как, работают наши планшеты и обучающие машины. Они не создают в воздухе реального изображения, подобно тому, как это делали бы ваши земные, оптические и лазерные проекторы. Наши технологии непосредственно взаимодействуют с мозгом человека. Иллюзия , видения создаются только в воображении людей. Я бы, условно назвал, это технической телепатией, - улыбнулся он.
- Ты решил прочитать нам лекцию о тонких технологиях? Не понимаю, причем тут подземелье и призрак старика? - резко перебил его я, подозревая, что юноша умышленно уводит разговор в сторону от страшных событий.
- Технические системы взаимодействуют с мозгом человека на очень слабых энергиях. Для этого им нужны огромные объемные антенны-резонаторы, подобно тому, как пустой корпус скрипки или антенные поля гигантских радиотелескопов усиливают ничтожные сигналы, - задумчиво продолжил рассказ мальчик.
- То, куда вы залезли, - это и был, по всей видимости, такой объемный резонатор. Осколок Исполнительной Сети Богов. У нас на Овалоне- 2 похожих подземных резонаторов несколько. Они накрывают Исполнительной Сетью всю планету. Только для их работы, понятно, нужны еще и хранилища знаний и искусственный разум. Возможно и здесь что-то подобное было. Но сохранился только гигантский резонатор, настроенный на колебания мозга. Даже сам по себе, без управления и энергии, он, как камертон, отзывается на вспышку сильных чувств в мозгу. Вот вы в него и залезли, - кисло улыбнулся Ингуар.
- Постой, постой! - вскочила на ноги Татини.
- Значит все банально. Маервлик, окрыленный необычной находкой, неосторожно брел по ветхому подземелью, пока на него не обрушилась бетонная глыба, проломившая ему череп. Вероятно, в момент смерти у него оставался последний миг подумать о главном. Он понял, что подвел нас. Выброс адреналина в кровь и все такое, заставил умирающий мозг почувствовать сильные эмоции, страх за нас. Вспышка биотоков в умирающем мозгу... То о чем подумал Капитан в последнее мгновение - ответственность за своих людей. Резонатор усилил это и передал по назначению. То есть туда, а точнее в те мозги, о которых и вспомнил Маервлик за секунду до потери сознания, когда понял что нужно кому-то сообщить свои последние приказы. Этот осколок древней исполнительной Сети действовал механически, подобно нашей Исполнительной Сети, но не имея собственного э-э-э компьютера, просто переадресовал образы тем, на кого пытался мысленно настроиться умирающий! - едва не закричала от ужасной догадки девочка.
- Именно так, - грустно кивнул Инг, но тут-же упрямо блеснув черными глазами, встрепенулся:
- Что-то тут еще не вяжется! Ну, а предупреждение о варварах? Это как понять?
- Ну, а предупреждение о варварах, - просто совпадение. То, о чем естественно беспокоился умирающий Капитан, совпало с реальной ситуацией. Варвары были не так далеко, и в этом совпадении нет ничего удивительного, - не совсем уверенно ответила Татини.
- Ага. Все что мы не понимаем, с легкостью сваливаем на случайности, - скептически кивнул Ингуар.
У меня буквально отвалилась челюсть от услышанного. Никогда еще в подобной мрачной ситуации я не видел такой слаженной работы ума подростков.
- Значит, выходит, нам сейчас непосредственно ничего не угрожает. Произошла трагическая случайность и ряд невероятных совпадений. И только? - воспрянул духом Велек.
- Выходит, что так. Кроме того... Похоже, что мы на пути к разгадке самой древней тайны Мира, - задумчиво отозвалась Зилу.
- Ага... Совсем ничего не угрожает, если только позабыть, что что-то, в глубине тех катакомб, не просто усилило биотоки умирающего, но еще и сопоставив с данными от внешних датчиков, голосом умирающего предупредило нас о людоедах, - возразил Инг.
А затем, в жуткой тишине многозначительно обвел нас взглядом и продолжил:
- Ребята! Старика не вернешь. У нас будет время горевать о нем. Но мы в космосе, и у нас мало времени. Давайте поговорим о новых фактах, - негромко предложил Ингуар, и все вопросительно посмотрели на меня. Я кивнул.
- Можно, я попробую подытожить? - попросила Татини и, получив мое согласие, сказала:
- Теперь, после всех идей Цисиканопы, Велека, Маервлика и найденных нами новых фактов, фрески, подземелья, можно сказать следующее: здесь определенно было очень серьезное. И что-то происходит непонятное. Кроме того, похоже, что все легенды Земли и Овалона-2 замыкаются на Альмару. Если можно, я заново перефразирую известную легенду, - попросила она.
Я опять кивнул.
- Итак, согласно легенд Земли и Овалона, примерно тридцать тысяч лет назад землю посетила умирающая раса разумных насекомых.
Ребята дернулись, и она тут же поправилась:
- Извините. Ну, пусть не насекомых. Но ведь и не млекопитающих, верно? Назовем их - неизвестный вид высоко разумных крылатых существ. Они значительно ускорили развитие земных приматов из подкласса человекоподобных гоминид. Видимо, эти существа, назовем их, как обычно, Ангелы, нуждались в помощниках и обучали для этого усовершенствованных ими же людей.
Татини сделала паузу по овалитянскому обычаю, давая слушателям уложить в голове смысл, а затем увлеченно продолжила:
- Вот тут нами и было сделано фундаментальное открытие. Я думаю, мы теперь способны ответить людям на главный вопрос. Почему произошла Война Ангелов? Почему умирающая культура крылатых существ разделилась на две враждующие ветви?
А произошло следующее. Ангел Люцифер и его сторонки поняли, что им не выжить. Они увидели в людях больше, чем просто слуг. Они стали рассматривать людей как своих прямых наследников - свой рукотворный посмертный памятник во Вселенной. И они стали интенсивно ускорять прогресс людей и распространять их по всем пригодным местам в Галактике. Доказать эту идею Цисиконопы мы теперь можем, опираясь на фреску где Ангелы и девочка вместе, и на высокоразвитые города людей, которые явно были везде вдоль океана, - рассуждала девочка:
- Но другая часть Ангелов посчитала такое наследование предательством их собственной культуры. Они обвинили Люцифера в гордыни, в том, что он приравнял себя к лику Божественного Творцов и создает свое собственное царство из примитивных созданий.
Эта часть Ангелов развязала войну, изгнала Люцифера с Земли, а затем из идеологических соображений превратила цитадель Люцифера, Альмару-2 в настоящий Ад.
Таким образом, та ветвь людей которая сейчас живет на Земле и верит в так называемых Богов Истины, проповедует идею рабства и поклонения людей Богам. Они напуганы легендами о страшной казни сторонников Люцифера и считают, что всех, кто мыслит свободно, как он, ждет неминуемый Ад.
А мы, овалитяне, косвенно являемся второй ветвью - детьми Люцифера. Мы не поклоняемся богам и не считаем, что должны служить им. Ведь Люцифер, на самом-то деле, вовсе не хотел превратить людей в слуг Ада или отвратить их от заповедей добра и веры в Творца. Он пытался сделать людей свободными от страха, научить их мыслить и творить подобно Творцу, т.е. он считал их Детьми Богов. Цисиканопа верил, что дети Люцифера могли сохраниться и здесь, на Альмаре-2. Хотя я лично считаю это маловероятным. Но то, что мы впервые за 3000 лет нашли остатки реальной культуры и технологии, - это факт, - закончила девочка.

В наступившей тишине слышно было, как капает где-то вода с прохудившейся ржавой трубы в недрах станции.
- Очень смелая и революционная теория. Она, пожалуй, даже интереснее, чем материалистическая теория происхождения мира, потому что дает ответ на вопросы, которые прежде на Земле не имели разумного ответа, - похвалил ее я. А сам подумал: "Если мы на Земле действительно поклонялись не Богам, желавшим нам счастья, а всего лишь Хозяевам, которые видели в нас только слуг, тогда становится понятным, почему мы тысячелетиями топчемся на месте. Всему виной мышление рабов заложенное в нас через само понятие Бога и Дьявола...".

- Но прямых доказательств этой красивой теории нет. Прекрасная фреска, следы жестокого уничтожения этого мира, следы тончайших волновых технологий, - вот все, что мы нашли. Этого для ученых будет недостаточно, чтобы признать нашу теорию, - возразил Ингуар.
- Не нашу, а теорию Велеара-Цисиканопы, - поправила Татини.
- Не Велеара, а Маервлика-Цисиканопы, - поправил Велек.
- Ладно! Потом будем называть героев. Что сейчас делать? Какие соображения? - осадил их я.
- Нужно продолжать экспедицию. Я понимаю, что тоже нарушаю принципы безопасности учебных полетов. Но! Но, я настаиваю - нужно разобраться глубже. Ведь совсем не факт, что этих данных будет достаточно, чтобы ученые отправили сюда еще одну экспедицию, - отозвался Ингуар.
- Улетать рано. Мы еще не разобрались до конца с беспилотниками и странным каньоном, в котором происходят аварии, - поддержала его Зилу.
- Нужно искать живых людей. Цисиканопа верил, что люди выжили. Если это так, то они
в реальном Аду. И мы для них последняя, уже ускользяющая надежда на спасение, - отозвался Велеар.
- Командир Алехандрэ! Ты должен убедить Кайру отменить эвакуацию, - сообщила свое мнение Татини.

Ночью, когда Ангел, наконец, вышел из-за горизонта, я подробно сообщил Кайре все наши выводы.
Девушка внимательно выслушала меня, а потом совершенно спокойно, металлическим и безучастным голосом сказала:
- Спасибо за информацию и проделанную работу, землянин. А теперь грузитесь на ЭРКу, запечатывайте станцию и я жду вас к утру на борту. Конец связи.

Пререкаться было бессмысленно. 17 летний Капитан была бледна, категорична и непреклонна. Ее не интересовали все открытия Вселенной. Она просто хотела увести доставшейся ей Младший Ангел подальше от сюда. Мы молчаливо погрузили на челнок уже упакованные контейнеры, куском отвалившейся штукатурки написали на стенах свои имена и дату по овалитянскому и земному летосчислению, погрузились в ЭРКу и покинули станцию.
Казалось, старая станция чувствовала, что видит своих создателей в последний раз. Казалось, она безмолвно плакала, чувствуя, что ее предали, прощаясь с нами печальными скрежитаниями своих ржавых конструкций.
Некоторое время станция не выпускала нас из ангара, сообщая ЭРКе, что снаружи циклон, сильный ветер, свирепствуют молнии. Наконец, когда в буре образовался просвет, станция открыла заслон и выпустила челнок уходящий от нее в просторы космоса.
Не знаю на что способен был ее примитивный механический мозг, но то, что его бросили, и теперь уже на всегда, я думаю, этот разумный автомат осознавал. И словно старый верный но уже плешивый и больной пес, которого ведут в лес чтобы незаметно пристрелить там, безмолвно плакал, выполняя последнюю службу для того, кого считал Другом...
И когда станция наконец убедившись в ослаблении бури, открыла заслон, ЭРКа резво включила двигатели и, прижимая нас к креслам, с грохотом ушла к облакам...

Полтора часа полета к Ангелу мы все спали, утомленные за последние сутки.
И лишь только когда ЭРКа с лязгом опустилась на металлический пол космодрома Ангела, мы пришли в себя и вяло потянулись к выходу.
Настроение было такое, словно мы не просто потеряли товарища, словно нас всех морально изнасиловали.
Говорить ни о чем не хотелось. Ребята молча разбрелись по своим каютам.

В нашей с Велеком каюте нас ждал сюрприз. На краю нижней спальной ниши сидела Кайра.
- Мне необходимо побыть с тобой, Алехандрэ, - коротко сказала девушка, отвечая на наш немой вопрос глазами.
- Нет проблем, Капитан, - безразлично ответил я, присаживаясь рядом.
- Отправляйся спать в мою каюту, - обращаясь к мальчику, сказала девушка.
- Это еще зачем? Я что, вам мешаю? - сонно изумился тот.
- Да нет. Если хочешь, можем показать тебе все наши отношения в мельчайших подробностях. Ты уже совсем большой. Даже свет специально для тебя не будем гасить, - съязвила девушка.
- Мальчик укоризненно посмотрел на нее, и независимо мотнув чубом, шагнул в шлюз каюты.

- Ты хоть понимаешь, как я устал, девочка? - спросил я, когда она потушила свет и непринужденно раздела меня.
- Именно поэтому я и пришла сегодня к тебе. Тебе совершенно не обязательно со мной что-то делать. Я просто буду тебя ласкать, а ты постарайся заснуть, ладно? - каким-то невероятно потерянным голосом, едва не плача, попросила она.
Я молча, раздел и обнял ее горячее пахнущее весной и травами упругое тело, и, лаская волосы, едва слышно спросил:
- Что с тобой, маленькая? Чем я могу тебе помочь?
Кайра вздохнула, полежала в моих объятиях молча, а потом ответила:
- На самом деле, Капитаном сейчас должен быть ты, а не я. Но ты землянин. Ты малограмотный и не можешь разобраться с Кораблем.
- Ты прекрасно справишься, - горячо целуя ее в губы и в веки, а затем в большущие упругие соски грудей, шептал я.
- Я убила старика. Я не должна была соглашаться на его уговоры. Я нарушила инструкцию, разрешив вам заниматься исследованиями без прикрытия, - едва слышно рыдала девушка...

Утром, сразу после завтрака, все собрались по расписанию на своих постах.
Татини и Ингуар в отсеке управления реакторами.
Я, Зилу, Кайра, Велиар и другие ребята - в центральном зале управления.
- Записать в бортжурнал. Первым помощником Капитана Младшего Ангела назначается курсант Алехандрэ. Если со мной что-то случится, он будет принимать решения, а управлять кораблем будет - Зилу, - громко сказала Кайра.

- Все. Поехали, - облегченно вздохнув, сказала она после минутной паузы. И уже совсем другим тоном, металлическим, холодным, словно это была не 17-и летняя девушка, а видавшая виды женщина-исследователь или даже настоящий Капитан Корабля, добавила:
- Младший Ангел! Активировать программу выведения с орбиты! Запустить главный двигатель!
Все присутствующие в зале управления, две младших девочки 14-и и 16-и лет, два старших мальчика 16-и лет, Велек и я, интуитивно сжались от этих ее холодных слов.
У меня мурашки по спине забегали от одной только мысли, что сейчас, в паре сотнях метров отсюда, на корме Ангела зажигается термоядерная реакция и потоки фотонов вместе с вихрями бушующей плазмы вырываются из двигателей огненной рекой.
Словно слыша мои опасения, Корабль тут же ответил Кайре мелодичным, четким женским голосом:
- Программа выведения активирована. Включена термоядерная реакция. Расчетное время ухода с орбиты - 570 минут.
От этих слов, звучащих из-под потолка, Велиар сокрушенно поморщился и, печально вздохнув, грустно посмотрел на меня. Но что я мог ответить, прочитав уныние и боль на лице мальчика?
Я - землянин, возвращающийся на Родину. Здесь, на Корабле, подчиненном молодой, амбициозной и смертельно напуганной девушке. Вот если бы был жив капитан Маервлик…
- Важные исследования не закончены. Мы уходим, как трусы, - едва слышно сказал Велик, что-то еще, агрессивное и злобное бубня себе под нос.
- Это Бунт?! Ты специально говоришь такое, зная, что все переговоры в зале управления записывает бортжурнал? – возмущенно воскликнула Кайра, жестко рассматривая паренька в упор.
И от ее резких слов всех присутствующих буквально передернуло. И ребята понурили глаза, опустив головы к своим экранам.
Девушка действительно сильно изменилась под грузом несоразмерной ответственности. После гибели Капитана Кайра переживала сильнейший стресс.
- Я спросила, а ты не ответил. Может быть, ты забыл, Велиар: мы одни, в самом центре пустынной Галактики! Может быть, ты хочешь предложить что-то дельное? - грозно подняв на него свои черные глаза, холодно спросила Кайра.
Мальчик растерялся от такого неожиданного обращения. Судорога мимических волн гуляла по егокрсивому и смуглому лицу. Было видно, что образ старшей сестры, образ доброй подруги, умного и близкого человека, рушится в его душе.
Но уже через мгновение Велек собрался с мужеством:
- Извини, Капитан... Я неправильно выразил свое предложение. Раз уже мы уходим навечно, я прошу в последний раз навести на большой горный каньон главный телескоп.
- Нет! Сейчас башня главного телескопа смотрит вперед по курсу. Для ее разворота потребуется маневр корабля, - строго отрезала Кайра.
- Я настаиваю, Кайра! Мы уходим с Альмары и возможно навечно. Может быть, это даже вообще последний полет наших кораблей в этот заброшенный мир, – не унимался мальчик.
- Что-о-о? Ты перечишь Капитану?! – возмутилась девушка, и хотела отчитать парня, но ее прервал рапорт корабля:
- Закончена прокладка траектории выведения с орбиты планеты. Оба маршевых двигателя вышли на расчетную мощность. Точное время выхода в открытый космос - 568 минут 35 секунд.
Этих секунд сообщения Ангела оказалось достаточно, чтобы Кайра немного остыла и продолжила, уже спокойнее обращаясь к Велеку :
- Тебя в жизни ждет еще много сказочных гипотез. Нужно уметь признавать ошибки. Нет здесь на Альмаре ничего, кроме сущего Ада, погубившего Капитана.
Кайра сделала паузу, чтобы сглотнуть слюну, и мне даже показалось, что она едва не заплакала от горечи. Но она продолжила уже довольно спокойно:
- Велиар, дружище! Ты прости меня, если я тебя резкостью обидела. Столько всего на меня нахлынуло. Все. Вопрос закрыт. Мы уходим из Ада.
- Включены маневровые двигатели. Начинаю операцию ориентирования. Программа выведения – второй этап, - опять прервал Кайру голос Ангела, и по экранам, прямо поверх изображения планеты и звезд поплыли потоки схем и иероглифов.
И тогда Велиар во второй раз на моей памяти заплакал. Первый раз он всплакнул перед самым отлетом, прощаясь с Родиной и матерью, когда вдруг прижался ко мне и, видимо, вспомнил об отце. Но тогда это были мимолетные слезы печали, слезы постепенно взрослеющего, мужающего подростка. А сейчас…
Сейчас это было отчаяние. Огромные алмазные слезы ручьями потекли по его смуглым щекам. Паренек буквально рыдал. Это было настоящая истерика. Словно что-то важное, за что можно отдать репутацию, и карьеру оставалось для него на этой безумной и мрачной планете.
- Мы уходим! Уходим! Уходим! Теперь навсегда… Разверни телескоп Кайра! - рыдал мальчик, отчаянно, затравленно оглядываясь по сторонам и ища поддержки у присутствующих.
Казалось, Кайра сейчас отстранит его, направит в медицинский отсек. Но Капитан словно не заметила его истерики, продолжая напряженно вглядываться в потоки символов бегущих по экрану.

- Скорость орбитального восхождения 3000 единиц в секунду. Мы уже покинули низкую орбиту, продолжаем разгон, - деловито напомнил Ангел и Кайра удовлетворенно облизала языком губы:
- Все, Велиар. Расслабся. Забудь про свои фантазии как про страшный сон.
- Разверни телескоп, Кайра! - отчаянно требовал мальчик. А затем, вдруг добавил откровенно недопустимую и страшную угрозу:
- Разверни! Если ты конечно потом хочешь, хоть когда-нибудь назвать меня другом...
В его голосе прозвучали такие нотки отчаяния, что все ребята вопросительно посмотрели на девушку. И она не выдержала этого коллективного осуждения:
- Ого! Так ты разговариваешь со мной? С Капитаном? Вот, значит, как тебе важны амбиции и фантазии. Ладно. Примем к сведению. Я научу тебя на твоих же собственных глупостях.
Девушка облизала пересохшие от возмущения губы и закончила:
- Курсант Велиар! Развернуть главную оптическую башню мы не можем, так как звездолет идет по восходящей спирали. Но второй, малый телескоп… Ангел! Слышишь меня? Наведи малый вспомогательный телескоп на большой каньон, если тот еще под нами, – холодно скомандовала девушка.
- Линия звездолета ориентирована к орбите под углом в 45 градусов и к тому же дымка облаков, плохая прозрачность атмосферы не позволит нам увидеть вспомогательным телескопом ничего существенного, - тут же отозвался Младший Ангел.
- Делай, что тебе приказано! - буркнула Кайра и вновь принялась возиться с данными.
Мальчикк сник, притих и закрыл лицо руками.
По его виду можно было решить, что мы все сейчас, на Ангеле, совершаем сознательное убийство.
Это был полный провал его надежд.
Последний отчаянный аргумент не сработал.
Кайра, старшая, умная и опытная, переиграла его.
Теперь в бортжурнале будет записано, что Капитан выполнил требование эксперта, автора теории. Но реально это была полная фикция. В малый телескоп, под таким углом, через пелену туч и постоянных молний каньона было заведомо невозможно что-то увидеть.
Мальчик положил голову на колени и громко зарыдал.

Брошенные

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Пузатый шар, туго натянутый потоками горячего воздуха, исходящего из огромной масляной горелки, напрягая веревки, подрагивал в воздухе в самом центре поляны.
- Там, за черным камнем есть охотничья тропа, быстро ведущая к городу. Если что, если нагрянет кто чужой, держите ее в памяти. Старой пропой, вокруг холма и болот больше часа идти. А если бежать по тайной тропе, то до города можно минут за десять успеть, - ни с того, ни с сего вдруг сообщил комиссар.
Ребята уже закончили загрузку мешков с порохом в корзину шара и теперь с волнением ждали приближения Дракона. Мешков было шесть. Тяжелых, почти с ребенка весом. Когда загрузили последний, корзина даже присела обратно на землю, и им пришлось выгрузить два мешка с балластным песком.
"Как я такое сюда донес?" - удивился Елан.
Во время всей этой неприятной процедуры ребята со страхом поглядывали на пламя масляной горелки, подвешенной над корзиной у основания шара. Маджаг даже предложил натянуть над корзиной вымоченный водой материал, чтобы случайная искра пламени или капля горящего масла не упала на порох. Но его остановил комиссар, сказав, что с материалом вблизи горелки, как только он высохнет на ветру, опасность возгорания будет намного больше.
- А если сегодня Дракон не прилетит? - спросила Тара.
- Значит будем ждать. И сегодня, и завтра, и сколько надо. Ждать, подливая масло в горелку.
Девочка скептически посмотрела на Ликадью, а тот улыбнулся и примирительно ответил:
- Ладно уже нервничать. Прилетит, куда денется. Вон, горбатый вулкан как пыхтит с утра. А драконы всегда к нему пробудившемуся летают.
- А, может быть, не надо порохом? Ну его этот дьявольский порошок! Может быть, все же из арбалета, тяжелым кованым дротиком? – все еще в сомнении предложила Тара.
Комиссар иронически окинул ее взглядом и, болезненно поморщившись, потрогал раненое плечо. Елан безразлично промолчал. Не верил он вообще в эту затею. И только Маджаг раздраженно ответил сестрице:
- Да говорят же тебе, стрелою его не возьмешь. Он весь из металла. Вот когда запустим шар, Дракон от любопытства, увидав огонь под шаром, сам к нему подлетит. А затем… Главное чтобы фитиль не потух и вовремя сгорел…
- Пустое это все. Сколько этих железных зверюг наши деды и прадеды сбивали. Может пять уже или больше побед. И что? Мы как были букашками, так букашками и остались, - пробурчал Елан.
Комиссар посмотрел на него в упор, резко взял за грудки и сказал неожиданно гневным и низким голосом:
- Ты, пацан, наших предков не тронь! За себя говори, если ни во что не веришь.
А затем, отпустив его, отдышавшись и морщась, поправив повязку на раненом плече, сказал спокойнее:
- Если-б ты, пацан, мог понять, как мы были когда-то сильны. Думаешь, эта мышиная возня за кусочки мяса и лишнюю пару ботинок, за выживание жалких, крикливых и чумазых детей, - это горе? Если-бы мог ты почувствовать настоящее горе... Что с нами сделали... Что у нас отняли. Во что превратили нас, пацан...
Он махнул рукой, сплюнул и отошел в сторону, тяжело дыша.
- А вы? Вы знаете, кем мы прежде были? - осторожно прикасаясь к его руке, спросила Тара.
- Откуда?! Я такой-же земляной крот, как и вы. Ну, может быть, легенд и преданий знаю больше , - отмахнулся мужчина.

- Вон, смотрите! Ангел опять над горизонтом восходит. Нам везет, как всем дуракам. Если там действительно кто-то есть, то они в аккурат увидят все, - прервал их спор Елан, показывая рукой на крохотную яркую звездочку, восходящую в небе из-за скалистых гор.
Он говорил надменно, как говорят люди, которые заранее знают бессмысленность предстоящих действий.
В этот вечер небо Альмары было с большими просветами между туч, что случается здесь крайне редко. И оно давало людям возможность вспомнить о существовании далеких звезд. И Елан еще даже подумал: "Надо-же – какое дурацкое совпадение"
Он презрительно смерил взглядом расстояние от редких облаков до звездочки, медленно выплывающей по небу из-за гор, и сплюнул под ноги. Мол, все сложилось, как нельзя убедительнее. Пусть попробуют и сами убедятся, что это напрасно. "Главное, чтобы никого не убило" - думал он, неприязненно косясь на корзину с порохом.
- Смотрите, какой он сегодня яркий, мерцающий. Вон, вокруг него словно корона, сияние вспыхивает, - откликнулась наблюдательная Тара.
Ликадью поперхнулся от этих ее простых, обыкновенных слов, вскинул голову на небо и остолбенел.
Некоторое время комиссар так и стоял, словно известковый столб, хрустя пальцами собственных рук.
Маджаг, продолжавший методично паковать вещмешок, протянул ему какой-то сверток, но тот даже не заметил его, продолжая стоять и пялиться в небо на мерцающую там в редких коричневых облаках звездочку Ангела.
И вдруг с Комиссаром произошло что-то ужасное. Ребятам даже показалось, что он, прежде такой надменный, сдержанный и снисходительный, теперь сошел с ума.
Комиссар медленно опустился на корточки, обхватил голову руками и начал качаться на цыпочках из стороны в сторону.
Начал выть, как попавший в капкан и смертельно раненый зверь.
- У-у-у! – завывал Ликадью, раскачиваясь всем телом, до хруста пальцев сдавливая голову руками.
- Вам плохо? Больно? Рана опять открылась? – не понимали испуганные ребята, обступив мужчину.
- Он уходит! Уходит… Видите? Двигатели включил…, - стонал Ликадью.
- Они бросили нас! Пятьсот поколений надежды и выживания. Все напрасно... - шептал он.
И, повалившись на землю, в ярости начал колотить кулаками по камням.
Кулаки быстро превратились в кровавое месиво. Но это уже не могло возвратить его в сознание.
- Уходят.. Бросили нас, - стонал комиссар, теперь уже трепыхаясь в конвульсиях.

- Кто уходит? Какие еще двигатели? – растерянно переспросил Маджаг, который тоже побледнел, потому что первый из ребят заподозрил ужасное.
- Этот яркий свет. Там, на корабле… , - рыдал мужчина. Он внезапно забился как умирающий, сделал несколько судорожных вздохов и затих совсем.
- Кажется, отошел… Сердце не выдержало, - грустно промолвил Маджаг, склонившись над бездыханным телом.
- Рассудком двинулся перед смертью. Про какой-то корабль твердил, - кисло усмехнувшись, сплюнул в траву Елан. И тут же получил от Маджага увесистую и звучную затрещину.
- Заткнись! Он был Человеком. Он единственный нам добра желал.
- Что за корабль? Что такое двигатели? – резко изменила тему Тара, напряженно всматриваясь в мерцающую на небосводе звездочку.
- Он говорил про легенду. Про небесный Ковчег Богов. Помнишь тех, что опустились из облаков? - неуверенно отозвался Маджаг, тоже всматриваясь ввысь.
И тут вдруг до девчонки дошло. Как всегда Тара сообразила первой и побледнела, как мел:
- Значит, все было напрасно? Старания предков... Надежда и гибель родителей. Охота на Драконов... Ковчег уходит! Возможно навсегда...
Девочка опустилась на землю и тихо заплакала:
- Они нас бросили. И древние Боги. И эти... На небесах... Мы не нужны им, мальчики!
Мудрая, проницательная Тара... Понимать подробности ей было не обязательно. Ликадью мечтал спасти всех. И вот теперь его нет, как и нет родителей. А Ковчег уходит! Уходит навсегда...
Слезы Тары обожгли сердца ребят, и они, такие смелые и надменные, внезапно согласились с ней: это был конец. Конец всему. И уже не нужен был больше шар.
Ничего было уже не нужно...

- Нет-ет! Мы зде-есь! - завопил Маджаг в небо, словно далекий Ангел, там, на границе неба и звезд мог его услышать.
Эхо подхватило его отчаянный крики, многократно повторив, понесло над лесами к горами.
А ребята стояли на краю поляны, в сотне метров от дрожащего на ветру и уже бесполезного шара. И холодное немое отчаяние замедляло их сердца.
Елан пытался понять смысл происходящего, но уже не мог.
Смысла не было.
Словно перед ними исчезло будущее...
И он вспомнил про остывшую Горбатую Гору, и про голод, надвигающийся к зиме, о котором говорили отцы города.
- Стойте! Мы здесь! – закричал Елан, пытаясь поддержать Маджага.
Но тот как-то странно покосился на него и его лицо исказила гримаса.

- Ладно, мелкий. Не рви глотку. Тару лучше успокой. Любит она тебя, дура. Вот, нашла кого любить, - сильно хлопнув Елана кулаком в плечо, процедил Маджаг и нагнулся к траве, подбирая массивный бронзовый нож.
Это его внезапное откровение сильно сбило Елана с толку, и пока он обдумывал слова про Тару, тот поравнялся с шаром. Ловко запрыгнул в корзину. Перерезал веревки, привязанные к вбитым в землю кольям. А затем стал лихорадочно выкидывать последние мешки балласта из уже стремительно взмывающего ввысь отвязанного шара.
«Что он делает? Без балласта шар взлетит черт знает куда! Выше облаков! Может быть даже выше самых высоких туч…» - недоумевал Елан.

Вспышка

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Медленно, очень медленно, ползло по экрану мерцающей синей рамкой квадратное окно малого телескопа. В нем, словно в увеличительном стекле, наведенном на карту, проплывали приближенные оптикой облака, размазанные воздушной дымкой очертания далеких гор и коричневые пятна лесов.
- Даже на прощание не могу спокойно смотреть на этот коричнево-красный мир. Будто смотришь сверху на Ад, - обронила Зилу.
И словно вспомнив о ней, наблюдающей за реактором, Младший Ангел монотонно сообщил:
- Пятнадцатая минута разгона. Полет нормальный. Термоядерная реакция стабильна. Покинули среднюю орбиту. Высота полета 140 000 единиц.
И от этих простых слов Ангела Велиар болезненно кусал губы. Он прекрасно понимал, что уже проиграл Кайре. Формально Капитан выполнила его просьбу, и это теперь записано в бортжурнал. Но на самом деле Кайра просто отмахнулась от него, словно от мухи, которую невозможно прихлопнуть. Ведь с такой высоты в малый телескоп под таким углом зрения, да еще через дымку атмосферы... Это был полный провал последней надежды.
Не единого шанса увидеть что-либо…
Мальчик опустил голову, весь сгорбился в своем кресле и тихо плакал.
И вдруг…
Вспышка!
Там, внизу, на фоне коричневых расплывчатых гор.
Полыхнула едва заметной звездочкой, моментально расширилась пятнышком и угасла.
Увидеть ее в телескоп было еще нельзя, потому что, медленно разворачиваясь, малый телескоп еще не успел навести свои параболические зеркала на Большой Каньон.
Вспышку увидели трое. Просто так. На обзорном экране. Словно звездочку. Словно искорку алого пламени – далеко под нами.
- Что это - в центре каньона? Отражение? Блик Альмара? Вроде нет там озер и рек, - удивилась Зилу.
- Как обычно. Вы же знаете, что все объяснения банальны. Просто какой-нибудь ледник на склонах гор в лучах заходящего Альмара отсвечивает, - равнодушно отозвалась Кайра.
Но, казалось, Велиар рыдая, ждал такого случая. Он, вскочив со своего места и наплевав на субординацию, пронзительно заорал на весь зал:
- Я не верю!!! Не верю тебе, Кайра! После смерти Капитана ты испортилась. Не таким должен быть Капитан, – кричал мальчик, так, что даже желваки на шее у него раздулись как вишни.
- Курсант, Велиар! Немедленно отправляйся в медицинский отсек. У тебя истерика, - резко оборвала его вопли девушка, но замолкла, под укоризненным взглядом Зилу.
- Что еще?! Что ты хочешь сказать, Зилу? – шумно выпуская воздух, спросила девушка.
- Это не могло быть бликом в лучах Альмара. Звезда на другой стороне, за нами. С учетом угла орбиты, чтобы отражать от ледника зайчик, Альмар должен быть сейчас впереди, - хмуро сообщила девушка.
- Что?! И ты тоже?! – с упреком в голосе воскликнула Кайра и, обведя глазами лица ребят, увидев их хмурые взгляды, вдруг впервые почувствовала неуверенность:
- Что здесь вообще происходит? Вы поддерживаете гипотезу Велиара? Но это же полный вздор!
И уже немного успокоившись, обращаясь к ребятам по дружески, девушка сказала:
- Вы хоть наше положение помните? Там, внизу погиб Капитан. Там, внизу - сущий Ад, плотоядные дикари, руины черт знает чего. А нас всего одиннадцать на этом старом учебном суденышке.
Она еще раз обвела ребят взглядом и опять, словно в занозу, уперлась в холодные глаза Зилу.
- Это, не могло быть, отражение, Альмара, - твердо с расстановкой слов, повторила девочка, смотря Капитану в лицо.
- Значит, Маервлик был прав. Значит, это шаровая молния... Ладно. Я не буду спорить. Пусть набитые шишки избавят вас от детской романтики. Сейчас я вам докажу, кто прав, - сокрушенно махнула рукой Кайра. И уже обращаясь к Кораблю, сказала:
- Ангел, ты зарегистрировал вспышку под нами? Если да, то сделай спектральный анализ. Проведи сравнение на спектр излучения звезды Альмар.
- Уже провел анализ, пока вы спорили, Капитан, - равнодушно отозвался Ангел, и Кайра поняла, в чем заключался коварный смысл откровенной истерики Велека. Грамотный мальчишка знал, что в этой, конфликтной ситуации на борту, Ангел станет предусмотрительно проявлять внимание к указанному району планеты. «Непослушный, но очень и очень грамотный и перспективный мальчик. Как он ловко меня обошел! Нужно будет, когда все уляжется, с ним помириться» - думала девушка ровно за секунду до ответа Ангела.
- Нет совпадения со спектром местного солнца. И характер вспышки не похож на разряд молнии, - после небольшой паузы сообщил Корабль.
В наступившей тишине Кайра медленно села в кресло и спросила огорченным голосом:
- Ангел. Что напоминает спектр вспышки?
Тут же, прямо поверх изображения планеты, по обзорному экрану поплыли какие-то символы и графики.
- Нет времени в этом разбираться, Ангел! Какова твоя оценка? – раздраженно потребовала девушка. И услышала, бледнея, от слов Ангела:
- С вероятностью 73% тип вспышки был похож на горение примитивного пороха. Врыв большой мощности. Очень много пороха, - объяснил Корабль.
И от этих слов Кайра совсем расстроилась.
Несколько секунд девушка о чем-то думала, оцепенев в своем кресле у экрана.
А затем она словно очнулась. Взяла себя в руки. Негромко сказала усталым и хриплым голосом:
- Я вам докажу, что это была просто молния, ударившая в месторождение серы на склоне горы. Порох, порох! Нет там никакого пороха. Просто залежи серы и хвороста... Ангел! Разверни главный телескоп на место вспышки!
- Не могу это выполнить, Капитан. Выполняю программу выведения Корабля с орбиты. Башня телескопа ориентирована по курсу Корабля. Для настройки башни потребуется маневр Корабля, - безразлично возразил ей Младший Ангел вежливым женским голосом.
В наступившей тишине девушка злобно поморщилась, окончательно разозлившись на всех:
- Развернуть Корабль на цель! – вымещая свою злость на Ангела, приказала Кайра.
- Не могу развернуть Корабль. Работают маршевые двигатели и программа выведения с орбиты, - продолжал перечить Ангел. Но девушка не желала спорить еще и с Кораблем:
- Сброс программы! Остановить двигатели! – требовала она во весь голос.
- Аварийный сброс? – холодно уточнил Ангел.
- Разве я не ясно приказываю? – заорала девушка.
- Аварийный сброс!!!

Дети Богов

(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Грохот был такой, что у Елана и Тары даже звездочки из глаз посыпались и напрочь заложило уши. Как только у них перепонки не лопнули?
Они хаотически трясли головами, растерянно смотря друг на друга, ковыряли в ушах пальцами и болезненно открывали рот.
Еще недавно маленький, быстро удаляющийся в ночное небо шар был хорошо заметен на фоне туманных звезд. И вдруг на его месте полыхнуло ослепительное пламя.
Пламя тут же разрослось ярко алым облаком и угасло в снопах зловещих искр.
А спустя несколько секунд пришел и грохот.
Пламя ярко озарило окрестности, поглотив шар. Словно его никогда и не было.
Тара не плакала. Слезы кончились.
«Вот так же, наверное, и исчезли родители в пламени пороха в той злополучной пещере» - машинально подумала девочка, прижимаясь к Елану.
Грохот в небе заставил комиссара очухаться. Он, оказывается, еще не умер и теперь болезненно стонал, щупал грудь и тяжело дышал.
- Это сделал Маджаг? Славный мальчик. Ангел что? Где сейчас он? – стонал комиссар.
Елан растерянно склонился над умирающим, совсем не понимая, как ему помочь. Ему, почему-то теперь хотелось кричать прямо в лицо этому едва живому человеку, нет, даже не ему, а своему Отцу, что все было бессмысленно и тщетно!
Ведь люди жалки и ничтожны, в своих заботах вокруг голодных и чумазых младенцев. И они не способны отменить Проклятие Богов.
А Тара еще долго всматривалась в небо, с усилием глотала подступивший к горлу ком, а затем с сомнением, запинаясь, промолвила:
- Ангел погас. Нет мерцания.
- Что, исчез? Ушел?! – хрипло простонал Ликадью.
- Нет. Плывет, как прежде. Едва различимой звездочкой. Но свечение исчезло. Сразу после того, как Маджаг… - заплакала девочка.
- Эх, Маджаг, Маджаг… Бедный мальчик, - простонал на земле Комиссар.
- И что? Что теперь? Ничего не происходит. Ангел перестал мерцать, но Маджаг погиб. И другого шара, и пороха у нас нет, - вопрошала сквозь слезы Тара.
Ее сердце пребывало в растерянности.
Кому верить?
Зачем погиб Маджаг?
Она всматривалась в крохотную медленно плывущую по небу звездочку, напрягала воображение, но не могла представить, что там ... может ... быть.
Кто из людей прав? Елан, не веривший в чудо? Народная власть, утверждающая, что люди произошли от крыс? Или, может, этот больной комиссар, тайком от народа считающий, что люди - Дети Богов?!
Тара смотрела в небо заплаканными глазами.
Смотрела, не ведая, что в эту минуту там, вдали, другая, похожая по возрасту девочка, уже разворачивает на нее пятиметровое зеркало главного телескопа...
Но если бы Тара могла узнать об этом, она бы все равно продолжала плакать. Ведь в ее языке понятий о телескопах и огромных параболических зеркалах просто не было.
Таре очень хотелось поверить в сказку!
Чтобы их, наконец, увидели.
Чтобы кошмар, начатый кем-то давным давно, вот сейчас, наконец, закончился!
Но в душе угнездилось отчаяние...
Потому что каким-то необъяснимым инстинктом девочка чувствовала, - этих смертей еще недостаточно для разрушения проклятия.

- Этого может быть недостаточно... Нужен свет... Много света.., - стонал комиссар.
Тара посмотрела на него, медленно и сложно соображая, скорее сердцем, чем умом. Осторожно положила его голову на траву. А затем вдруг больно ударила растерянного Елана:
- Что стоишь? Ты что не понял? Они не видят нас... Бежим в город!
Заплаканная девчонка закричала и ударила его так, что паренька всего передернуло.
И они оба рванулись к черному валуну, лежащему на опушке леса. А затем от него, почти не ощущая своих израненных о сучья и камни ног, задыхаясь от ударов собственных сердец, понеслись по склону к родному городу.
Иногда Елану казалось, что сердце сейчас выскочит через горло или что воздух становится упругим и вязким и легкие не могут протолкнуть воздух через открытый рот.
А они все бежали и бежали, спотыкались, разбивали лицо и руки, подымаясь из липкой грязи болотестых луж, в которую падали, и опять неслись, не замечая боли и кровоточащих ран.

Город встретил детей необычным для вечера оживлением. В дверях и в окнах многих хибар, на едва освещенных колеблющимся светом лампад улицах - везде стояли испуганные люди.
Они о чем-то оживленно переговаривались и периодически смотрели в небо.
Страшный грохот и вспышка над облаками подняла на ноги весь город.
- Расходитесь по домам, это была молния, - тут и там злобными голосами кричали Смиряющие.
В центре Болотной улицы громко возмущалась старуха Гуди. Та самая, из старых рецидивов, которая недавно уже спровоцировала восстание, стоившее городу с десятки смертей.
- Я же говорила вам, была падучая звезда! С неба спускались Ангелы! – навязчиво, визгливым, старческим голосом, убеждала она напуганных соседей.
- Ах ты, старая карга! Ты не знаешь, что падучих звезд нет? Чего народ баламутишь? Говорят тебе - это молния! – налетел на старуху пузатый Смиряющий, норовя схватить за волосы и утащить от людей прочь.
В это время к ним подбежали дети. Тара отдышалась раньше Елана и закричала, захлебываясь собственными соплями:
- Он уходит! Ковчег Богов! Он не видит нас! Уходит навсегда! – орала девочка уже срываясь в истерику.
Взбешенный Смиряющий сразу позабыл о старухе и с размаху влупил девчонке кулаком в грудь.
Тара отлетела к соседней стене и в конвульсиях затихла. Удар на время лишил ее дыхания.
И тогда уже немного отдышавшийся Елан отчаянно завопил вместо Тары:
- Зажигайте огонь, люди! Разве это жизнь, здесь в Аду?! – орал мальчик, не обращая внимания на удары, сыпавшиеся ему в живот, в грудь, а потом и в лицо..
Двое рослых мужчин скрутили ему руки за спиной, толкнули лицом в грязь и начали топтать.
А он все еще орал, захлебываясь в этой вонючей грязи из раскисшей от дождя глины и городских нечистот.
Когда Елан затих, наступила короткая тишина, нарушаемая только свистом ветра и негромкими расспросами вновь прибывших горожан.

Остолбеневшие от увиденного, горожане смотрели на растерзанных детей и на крохотную звездочку Ангела, медленно склоняющуюся к пикам гор, и постепенно начинали расходиться по своим домам.
И теперь лишь только далекий и тревожный свист приближающегося со стороны гор Дракона нарушал обыденный вечер города.
Некоторое время совсем ничего не происходило. Ветер по-прежнему негромко завывал в недалеких скалах, и свист приближающегося Дракона становился все отчетливее и страшнее.
Люди пугливо тащили детей к своим хлипким убежищам. И лишь Смиряющие грязно матерились, еще не сообразив, что теперь придумать.
*****
…А в это время, далеко за границей стратосферы, старый Корабль продолжал выполнять осевой разворот. Надрывно и противно выли маневровые двигатели. Огромный, состоящий из полукилометровых ферм, труб и сфер металлический корпус, болезненно скрипел. И этот скрип отчетливо слышался в зале управления.
Это только казалось, что Ангел разворачивается очень медленно, не быстрее половины градуса в секунду. Но на самом деле Кайра разворачивала Корабль на пределе возможного. Ведь не так-то и просто повернуть вокруг оси гигантскую, хрупкую, в миллион тонн, конструкцию.
- Вон и робот уже почти вошел в каньон. Кажется, он увидел взрыв и теперь летит туда на всех порах, - сообщил Велек, разглядывая мерцающую точку на фоне планеты.
- Не взрыв, а вспышку. Мы еще не знаем, что там. Из-за этой ерунды мы напрасно сорвали график отлета, - упрямо сопротивлялась Кайра.
- Может и так. Но если там кто-то есть, то они в опасности. У робота на борту оружие. Мы же изменили программу робота. Он будет нападать на свет, - отозвался мальчик, болезненно кусая губы.
- Ты о ком говоришь? Кто там еще в опасности?! – нервно поинтересовалась Кайра, но спорить с Великом не стала, а только приказала Кораблю:
- Ангел, отзови беспилотник... Пусть возвращается на базу.
- Связи с роботом нет. И с базой нет. Мы на высокой орбите, а база за горизонтом планеты, - равнодушно напомнил тот.
Кайра вся дрожала от напряжения. Она была бледная, как мел, и ее густой врожденный загар отсвечивал вместе с этой бледностью неестественным фиолетовым оттенком.
- Кайра, сделай же что-нибудь! - взмолился Велек.
Кайра стаяла возле своего кресла, как вкопанная. Руки у нее тряслись. Глаза хаотически бегали, цеплялись за экран, за потоки информации, медленно плывущие на нем.
Девушка повернулась ко мне, и в ее глазах я увидал совсем еще детскую растерянность. Она словно забыла, что я землянин, и говорила мне взглядом: «После гибели Капитана ты единственный взрослый человек, видавший смерть и опасности, на этом чертовом корабле, доставшемся мне в 17 лет …»
- Кайра, сделай что-нибудь… Хоть раз в жизни… Что-нибудь правильное! - молил девушку, Велек.
Девушка вздрогнула. Ее взгляд стал опять непреклонным и холодным, как сталь.
- Пусть летит. Вот и увидим, что это была там за вспышка.
- У него на борту оружие. Я сама запрограммировала его на агрессию! - неожиданно встряла Зилу.

Юная Капитан подозрительно смерила ее взглядом, но внезапно словно очнулась от шока:
- Беспилотник?! У него оружие? - бледная, как мел, прикусив губу, повторила девушка.
- Ангел! Повернуть беспилотник на базу. Немедленно!!!
- Не могу выполнить. Нет связи с роботом, - равнодушно повторил приговор Корабль.
И от этого механического равнодушия глаза девушки налились нечеловеческой яростью.
Она словно только теперь вспомнила, - что еще, кроме огромного телескопа, смотрит на планету через открытую шахту носовой башни…
- Уничтожить лазером.., - хрипло скомандовала девушка.
- Уничтожить последний беспилотник? – равнодушно уточнил Ангел, идеально правильным голосом.
- Я опять непонятно приказываю?! – словно фурия, взвилась Кайра.
- Почему он еще летит?!!
*****************
Тара очнулась и, морщась от боли, обняла за плечи едва дышащего Елана.
- Дракон повернул на город. Скоро он будет здесь, - прошептала девочка, обнимая его крепче.
Теперь уже было четко видно, что это был не зверь. Прав был старый свидетель Баскар, - чудовище летело на распластанных неподвижных крыльях, оставляя за собой отчетливый огненно-дымный след.
- Куда всем прятаться? Все дома деревянные, хлипкие, покосившиеся, - прокряхтел Елан, уже осознав, что они вместе с Комиссаром натворили.
Дракон, который летел на свет, теперь, увидев врыв над городом, повернул к людям.
Казалось, спасения не было.
Еще минута, и свистящее чудовище обрушит на горожан свой страшный гнев.
И вдруг…
Тонкий, как паутинка и едва заметный белый луч, на мгновенье блеснув в воздухе, соединил звездочку Ангела со склоном ближайших гор.
Луч прошел совсем рядом от летящего к городу монстра.
Таинственный луч исчез, но там, где он уперся в гору, поднялся невероятный фонтан огня, и камни размером с дом взлетели в небо с невыносимым грохотом.
Земля содрогнулась под ногами, разбрасывая искры расплавленных лучом камней и опрокидывая людей на землю.
Когда облака пара и песка рассеялись в воздухе, обезумевшие люди увидели, что кусок горы размерами с город, исчез. А на его месте по склону растекались реки вишневой магмы...
Мгновенно началась невообразимая паника.
Казалось, только сейчас люди поняли, что им некуда прятаться.
Одни в растерянности падали на землю, закрывая собой детей. Другие беспорядочно бегали среди городских хибар и как крысы забивались в щели между фундаментами.
И только Тара, не двигаясь, что-то меланхолично шептала, фанатично всматриваясь вверх. Елан прислушался, стараясь понять, что шепчет девочка своими распухшими от побоев, как пиявки, губами.

- Он промазал! Промазал... Облака мешают ему.., - повторяла Тара слова невероятной молитвы.
Глаза Елана расширились . И даже сердце замерло, едва не перестав стучать.
Он даже боль перестал чувствовать, – такой немыслимой и безумной выглядела догадка девочки: Ангел… Бил … По Дракону!

Несколько секунд они так и сидели в грязи. Пялились на небо, не в силах совладать с надежной.
- Облака... Старый лесник сказал... Древняя защита Богов, - кусая окровавленные губы шептал мальчик.
Его затуманенный болью, страданиями и почти немыслимой надеждой мозг, отчаянно пытался понять, - что происходит. Но сколько Елан не морщился превозмогая боль, и пытаясь представить себе тот Волшебный Ключ, о котором говорил старый лесник, он лишь понимал, что Древняя Защита, сейчас мешает всему...
И он, конечно, не знал, что там, за границей атмосферы, компьютер, созданный людьми, уже вступил в математическую схватку с Богами.

А в тумане ночного неба уходящий за склоны гор Ангел, наконец, закончил вычислять поправку для своей зловещей носовой башни. Вереницы сложнейших графиков и расчетов ползли по экрану.
- Против нас работает какая-то оптическая система, - сморщив от напряжения носик, сказала Зилу.
- Система? Ты имеешь ввиду колебания атмосферы? Спонтанные вихри и грозы над каньоном? - не поверила Кайра.
- Они, родимые. Все не хило было задумано! Облака колеблющиеся в порывах ветра, и разряды молний создающие помехи, возникают совсем не случайно. Мы с Ангелом увидели в ритмах знакомый код. Похоже, это формула двойной спирали генома Человека, - от творческого экстаза забыв про все на свете, не отрываясь от экранов, порывисто выкрикивала догадки девочка:
- Все, Капитан! Кажется мы уже подобрали ключ! Сейча-ас мы ее..., - дрожа от нервного напряжения, шептала над экраном наведения Зилу.
Никогда еще страшный лазер не смотрел на цель из такой близкой и фатальной позиции…

Второй удар лазера поставил точку на судьбе геостанции. Теперь она уже была просто пустым бесполезным умирающим бункером. Беспилотники на этой планете ... закончились...
********
А там, внизу...
Ошарашенные люди молчаливо смотрели на гриб угасающего в небе пламени. Только что еще летел на них зловещий и визжащий монстр. Но теперь чудовища словно и не было.
Ни кто не понимал что происходит. У всех на лицах читались растерянность, страх и отчаяние...
Потерявшие веру и надежду люди, словно вдруг, все разом почувствовали свою потрясающую ничтожность. Вчера они еще кое как верили в могущество и ценность каждого честного трудового человека.
Но после чудовищных ударов Ангела по горе и Дракону, от этой их веры в человеческую ценность, больше не осталось ни чего.
Вокруг творилось что-то ужасное. Возможно даже более ужасное чем их физическая смерть.
Люди растерянно искали глазами Смотрящих, или вообще кого-нибудь, кто способен хоть что-то им сказать...

Старая карга Гуди, ковыляя, подошла к детям, распластанным в грязи и присела на корточки.
- Бедное дитя! Оно пыталось спасти Мир, - прошептала старуха в наступившей тишине, вовсе даже не думая о том, ... что произносит заклятие...
...Испокон веков, с давно забытых времен сотворения... С тех самых первых лет, когда осиротевшие после смерти Богов люди вышли из подземелий, у строителей города существовала три незыблемых обычая: маскировать крыши домов песком, пеплом и растительностью, прятать окна в глубокие ниши и, невзирая на расходы, тщательно пропитывать землю и стены светильным маслом. Считалось, что все это придает домам вечность, защищает от жучков и гнили. Горожане давно забыли смысл этого завета Богов, ведь потеряв в бесконечной возне истоки своего происхождения, они уже не могли поднять Заслоны своей Колыбели, или понять магический заложенный в их памяти код спасения. "Мир спасет ребенок!" - повествовала легенда... А этот древний строительный завет выполнялся механически и незыблемо. Нарушителей, строивших не правильные дома или пожалевших масло для их фундамента, карали плетями, а неправильные постройки сносили.
И вот теперь, старуха Гуди, не ведая о том, запустила финал...
- Что она сказала? Что попросил ребенок? - шептались окончательно растерянные люди, обступая растоптанных в грязи детей.
Двое Смиряющих, выкрикивая угрозы и ругательства, кулаками и плетями пытались разогнать толпу.
Но остановить общественное безумие, старательно еще в глубокой древности заложенное легендами в души людей, служителям Народа было не под силу.
- Ребенок указал путь к спасению! - отмахиваясь от кулаков Смиряющих, словно от назойливых мух. передавали друг-другу люди, слова магического заклинания.
- Ребенок говорил о свете. Об огне! - кричали люди, не обращая внимания на стрелы подоспевших лучников и угрозы городского Судьи.
- Выводите детей, Люди! Поджигайте город! - неслось как эхо по перекресткам и улицам.
И словно услышав приказ, обезумевшие от отчаяния люди выводили детей из лачуг, а затем поджигали их, бросая огонь в промасленные стены и основания.
Огонь, терпеливо ждавший тысячелетиями, с урчанием и жадностью распространялся по городу, подобно гигантскому фейерверку, подсвечивая его четкими прямоугольниками домов и строгими линиями улиц.
Могучий тепловой поток вращал невероятные вихри над городом. Обезумевшие люди, закрывая лица от жара и искр, кидались на землю, еще не понимая, что они только что сотворили.
Но вихри горячего воздуха, словно вырвавшийся на свободу джин, потоками давно ожидавшей магии, неслись к небу, разрушая строй облаков и молний, тысячелетиями ползущих на долину от Горбатой Горы..
Защита ... больше не действовала.
Спустя 20 000 лет после смерти Богов, атмосфера над каньоном и над последним укрытием людей, опять стала прозрачной...

******
- Даже если там что-то и есть.... Руины... Письмена выживших после катастрофы людей... Для нас это ничего не меняет! - тщетно пыталась объясниться с ребятами Кайра.
- Даже если там живые люди... Что с того? Чем мы можем им помочь?! Наш учебный звездолет непригоден для спасательных операций. Мы одни в самом центре Галактики. И я не намерена ввязываться в археологические поиски на смертельно опасной планете, - негодовала девушка.
- Прямо под нами зарево, - хладнокровно перебил Капитана Ангел.
Занятые спором, мы совсем не заметили алое пятно, расширяющееся в зоне каньона.
- Я же говорила! Молния! Молния ударила в лес и начался пожар! - сразу-же обрадовалась Кайра:
- Ангел! Прекратить разворот. Пересчет программы. Возвращаемся на спираль выведения! Уходим от сюда немедленно...
Но казалось и Ангел сегодня не желал соглашаться с ней.
- Капитан, очаги возгорания множественные. В свете зарева видны очертания регулярных геометрических фигур, - хладнокровно сообщил Корабль.
В наступившей гробовой тишине стало слышно, как шуршат насосы вентиляции. И тогда уже совсем потерянным голосом девушка спросила:
- Ангел! Горит лес? Но почему контуры регулярные?
Задала вопрос и замерла, ожидая зловещий ответ...
- В зоне возгорания отчетливо видны структуры большого города, - ответил Ангел.
- Под нами город, Капитан. И он в огне.
В наступившей тишине, только Велек еще потихоньку всхлипывал...
- Город? Но почему очаги возгорания множественные? Мы не могли натворить это лазером. Если там люди, как объяснить пожар? - все еще сопротивлялась Кайра, понимая бессмысленность своего вопроса.
Бледная, как мел, девушка повернулась к Велику и секунд десять рассматривала огромные слезы, текущие по его щекам.
- Объясни хоть ты, Велек. Ты ведь главный зачинщик этой теории, - попросила девушка:
- Если это город разумных людей… Почему он в огне? Почему пожары множественные?
Слезы текли по щекам Велека, и он смотрел на нее в упор, огромными, черными, как звезды, блестящими глазами. Он не мог совладать с слезами, прижимаясь ко мне спиной и инстинктивно ища ладошками мои ладони.
Мальчик вздохнул пару раз полной грудью, и сказал, с трудом глотая слезы:
- Ты такая умная, сильная Кайра. И ты не понимаешь, что творится там?
- Не-е-ет, - честно призналась девушка.
- Они увидели пламя твоих мощных двигателей, Кайра. И у них началось отчаяние, - глухо отозвался он.

- Мы уходим за горизонт на второй виток. Мы на высокой орбите. Облет будет долгим, - тревожно перебила их Гутта.
- Ничего. Через восемь часов закончим виток и продолжим исследование, – потухшим голосом отозвалась Кайра.
- Зарево пожара позволило рассмотреть подробности. Это большой город с улицами и площадями. Тысяч тридцать людей. Не меньше, - сообщил Корабль.
- Го-осподи! Теперь еще и за них отвечать, - прошептала Кайра, опускаясь в кресло.
-- Мы уходим за горы, а там внизу паника, - все еще мокрый от слез, напомнил Велек.
- Что мы можем сделать для них? Мы же не спасательная экспедиция, - не в силах унять слезы, и дрожь в руках, бурчала Кайра.
-- Там, внизу красный мрак, дождь и холод, - негромко произнес Велек, рассматривая девушку в упор.
- Ангел! Сколько у нас запасного дейтерия? Можем мы осветительную платформу запустить? - уточнила Капитан, вытирая глаза и лицо.
- Можем отдать платформе двадцать пять тонн. Этого хватит на сорок месяцев.Это почти три грамма термоядерного топлива в секунду, - равнодушно отозвался Корабль.

- Сорок долгих месяцев ожидания помощи... Этого будет недостаточно. Завтра нужно будет послать к ним челнок... Что они подумают... Там...Внизу... Когда из челнока выйдут дети...- растерянно шептала девушка.
- Применить осветительную, термоядерную платформу, для решения проблем в биосфере планеты, это тоже самое, что применить водородную бомбу для решения спорных проблем. Осветительные платформу, за всю историю астронавтики применялись только два раза. Это самый жесткий, и самый отчаянный способ влияния, на судьбу живых существ, - хладнокровно напомнил Корабль. А затем, совсем равнодушным способом, спросил:
- Капитан! Ты готова взять на себя ответственность? Рассчитать стационарную орбиту платформы над городом? Подготовить платформу к запуску? Жду команд.
Девушка смотрела на нас огромными, блестящими от слез глазами, и словно молила ребят о помощи. Зубы у нее заметно стучали, а смуглое лицо, сейчас было бледным и слегка фиолетовым. И теперь уже огромные, как и у Велека слезы струились по ее щекам.
- Нет там никакой биосферы, которую нужно беречь от воздействия, - жестко и тихо, ответила Кораблю Кайра, и словно, вдруг, как спасательную палочку, посмотрев на Велека, повторила его слова:
- Красный мрак и жуткий Ад...
*********
Когда над горами, над долиной, среди мрачных гранитных скал внезапно появилась новая звезда, люди, молчаливо снующие среди углей и пожарищ, сначала ничего не поняли .
- Смотрите, вон звезда на небе разгорается, - удивленно воскликнула какая-то девочка.
Люди отмахнулись от нее, еще не зная, что случится сейчас.
В растерянности наблюдали они, как разгорается на небе странная звезда.
Звезда становилась все ярче.
Сначала ярче звезд.
Потом даже ярче масляного фонарика.
А затем вдруг вспыхнула ярче Альмара!
Она разгоралась и разгоралась, начиная ощутимо греть .
Люди удивленно жмурились, не привыкшие к желтому свету.
Они инстинктивно снимали одежду от непривычной, внезапной жары, жадно подставляя свету свои синевато бледные, измученные красным полумраком тела.
Страха не было.
Тела сами вспомнили этот свет.
Свет потерянной Родины...
Липкая, красная ночь Альмара пугливо уползла за гребни гор, уступая место волшебному утру.
А в дождливом небе над горами, над долиной, над городом разрасталась гигантская радуга.
Сверкая над притихшим миром, словно волшебный мост.
- Что это такое, в небе? Это Сказочный Мост? Мост, по которому Боги уведут нас из Ада? – спрашивали дети. Ведь они не знали, что это называется радугой.
А кругом творилась волшебная магия.
Трава и деревья прямо на газах распускали съеженные листья, отчаянно стараясь поймать каждый белый луч.
Трава и деревья теперь почему то стали изумрудно зелеными.
А небо теперь, уже было не коричневым, а голубым.
И по небу плыли не темные, а пушистые и белые как вершины заснеженных гор облака.
И лишь только кровь на лицах и руках детей, почему-то продолжала оставаться алой.
Но теперь какой-то яркой и невероятно радостной.
Словно и кровь, вырвавшись на свободу из вен, тоже узнала забытый свет....

- Я не вижу с земли, где начинается Сказочный Мост? Мост, который воздвигли над бездной Боги...- едва слышно прошептал Елан.
- Он закрыл нас от Мрака? - уже теряя сознание спрашивал он, истекая кровью.
- Он не видит с земли! Поднимите ребенка! - всполошились люди, поднимая мальчишку над головами, сотней заботливых рук...

1994-1999 г.г.

ЧИТАТЬ ОКОНЧАНИЕ ЭПОПЕИ
Книга третья "Гнездо Дьявола"