На руинах города

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

Становилось жарко и душно. Искрящаяся голубизна нового неба и вата белых облаков теперь скрывали от людей звезды, и звездочку Ангела, уходящую за острые зубья гор.
Новое Солнце, неистово пылая над городом, поднимало из окрестных болот вонючие испарения, Родившийся на границах света и тьмы ветер, разносил по улицам сгоревшего города еще не остывшие искры пожарищ, и пепел тысячелетних строений.
Пораженные случившимся, растерянные, немые от шока люди, боязливо скидывали с себя тяжелые меховые одежды, еще ничего не зная об опасности солнечных ожогов.
Грея в этих странных бело-желтых лучах свои оголенные тела, они со страхом рассматривали распускающиеся у них на глазах листочки и волшебное сверкание невероятных красок, которыми теперь преобразились все привычные предметы вокруг.
Со времени пожара, удара Ангела по чудовищу и появления желтого Солнца, прошло уже более пяти часов. Но погорельцы древнего города все еще не могли собраться с мыслями.
Везде на тлеющих пепелищах и между ними молчаливо бродили растерянные люди. Выискивая чудом сохранившиеся предметы и кувшины с едой, они, как дети, радовались каждой находке, все еще не осознав, что им больше негде жить, нечего есть и нечем добывать еду.
Первой от неизвестной боли заплакала девочка. Она испугано терла свои покрасневшие и покрывшиеся белыми волдырями плечики, то и дело поднимая слезящиеся глаза на взрослых и на палящую невыносимым жаром новую звезду.
Глаза девчурки были тоже красные и слезились от боли.
Вскоре те же симптомы внезапной болезни проявились у других детей, а затем и у взрослых.
Кто-то из квартальных Смиряющих визгливо закричал обезумевшим от страха голосом:
- Я же говорил! Говорил! Белый свет убивает людей...
И тут же на руинах началась паника. Люди словно очнулись от гипнотической магии света, панически кутались в свои меха, закрывали лица руками, прятали детей в охапку, защищая их от Солнца.
Очень быстро все поняли, что прятаться теперь некуда. Город сгорел дотла. Яркая, гигантская радуга-мост, так красиво возникшая над горами в первые минуты небесного знамения, постепенно иссякла вместе с испарившейся от лучей влагой.
Ну а Боги... Боги, разрушившие этот мир и превратившие красную мглу в яркий день... Боги так и не пришли к погорельцам.
К счастью для людей, Ангел, управляемый логикой и знаниями тысяч минувших поколений овалитян, не повиновался юному Капитану дословно. Если бы он выполнил приказ Кайры и разместил дейтериевую термоядерную осветительную платформу на стационарной орбите над городом , - то есть на такой высоте, когда скорость орбитального полета спутника совпадает со скоростью вращения планеты...
Вот тогда бы для жителей Альмары наступил бы настоящий ад.
Но компьютер древнего корабля знал, что его экипаж учебный, состоящий из подростков, а единственный взрослый - капитан Маервлик погиб. И поэтому Ангел подправил приказ Кайры, рассчитав орбиту аварийной осветительной платформы немного выше стационарного кольца.
Обезумевшие от страха и отчаяния люди, естественно, ничего не знали об орбитах и расчетах Ангела. Но результат расчетов Ангела они почувствовали, что называется, на собственной коже.
К их неописуемой радости новое Солнце не висело в зените все время, а лениво ползло к горизонту.

Первым очнулся от ужаса Кривой Бука. По невероятным прихотям судьбы, он в момент кульминации оказался на площади и теперь, вот уже который час, вместе со старухой Гуди и несколькими сердобольными женщинами прикрывал от света и выхаживал лежащих на земле детей.
- Нужно отнести пацана в городскую управу. Ее стены каменные и, похоже, что пожар пощадил ее, - предложил он, поднимая Елана на руки.
Девочка - подросток, сидящая в грязи рядом с ним, почти не вызывала у него волнения. Конечно ее распухшие как пиявки губы, подбитый огромным синяком глаз и, очевидно, сломанное ребро, за которое она, постоянно охая, держалась испачканными грязью и кровью руками, любого слабонервного привели бы в отчаяние.
Но Бука был не только городским чудаком, зажравшимся сыном лавочника и развратником. От скуки или от тщеславия Кривой все свободное от работы и девок время крутился вокруг городского лекаря, старательно впитывая в себя его нехитрое ремесло.
Поэтому состояние Тары Буку не волновало.
- Что, болит твое дышло? И глаза слипаются, трудно открыть? Ничего, девка, все до свадьбы заживет! Га-га-га, - подбодрил он ее омерзительным смехом, выпячивая наружу огромные, как у свиньи, пожелтевшие зубы.
- А вот парня твоего будем мы пробовать спасать. Видишь, какой бледный и сердчишко скачет, словно крыса в капкане. Не к добру это. Видно, кровь из порванной жилы в кишки уходит, - объяснил, он поднимая Елана с земли.
- Я пойду к болотам. Там подлюничный мох растет. Нужно сделать отвар из мха и поить мальчика, пока кровь не свернется, - суетливо дернулась старуха и, шатаясь от стресса, заковыляла прочь.
- Ой ты, боже мой! Чай не мешок к папашке в лавку несешь! Ты его не тряси, а то весь кровью изойдет, - суетилась Агана, - вторая старуха, прилипшая к ним сразу после пожара.
- Ты у нас теперь герой. Я всегда знала, если отец герой, должен и сын героем стать! - твердила старуха мальчику, не взирая на его забытье.
Ее слова сильно коробили Тару, потому что до роковых событий Агана первая крысилась на детей, подстрекая горожан "разобраться, что они такое мастерят в своей хибаре из старых тряпок". Она непрерывно плодила вокруг них невероятные даже для Смиряющих доносы.

Девочка попыталась встать, но внезапно острая боль в лодыжке пронзила ее молнией. Тара вскрикнула, машинально хватаясь за ногу Аганы, и чуть было не повалила ту в грязь.
- Ничего, ничего. Дай-ка я тебе помогу, милая, - с наигранной страстью ринулась к ней старуха.

- Помогите же кто нибудь! Что, ослепли совсем? Пацан кровью исходит, - заорал Кривой на сидящих в грязи людей и двинулся с парнем к обгоревшим стенам управы.

Несмотря на все случившееся, люди почему-то не видели в мальчике виновного, и на помощь к Буке сразу кинулось около десятка горожан.
- Что нужно делать? Как помочь? - растерянно спрашивали они, обступив Кривого плотным полукольцом.
- Вода! Нужна чистая вода. И нужно найти что-то из уцелевшей посуды, чтобы приготовить отвар мха, - пояснил тот, осторожно продвигаясь через курящийся мусор к управе.
- Там, в лесу Комиссар. У него сердце сдало, - словно вспомнив, внезапно вздрогнула девочка.
- Какой еще Комиссар? Какое еще сердце сдало? - не понял кто-то из толпящихся вокруг людей.
- Комисарово, Ликадьюшное сердце сдало... Он за лесом у пещерного города лежит, - заплакала Тара.
Только теперь она вдруг поняла, что вместе с этим противным и страшным Комиссарам рвется в ее душе что-то большее, чем связь с родителями. Это была, пожалуй, нить в прошлое. В детство. В состояние надежности и ясности целей. И теперь впереди был только блеск нового солнца.
"Как такое может быть? Вроде враг он был для нас всегда. Но теперь он при смерти, и мир вокруг становится пустым и страшным..." - не могла понять себя Тара, вытирая слезы измазанными кровью ладошками .

Двое испуганных охранников с готовностью открыли перед ними дверь управы.
- Не толпитесь, не суньтесь все внутрь. Чай единственное здание в городе, всех не вместим, - надломанным голосом кричали они на людей.
Лица некогда равнодушных, наглых и тупых служивых были теперь потухшими. Глаза у обоих суетливо бегали, мол что делать, кому служить?

Это было, конечно, какой-то магией, но здание, выстоявшее и во времена революции, пережило теперь пожар.
Правда, от искр и пылающих в вихрях щепок крыша в одном месте воспламенилась. Но огонь быстро засыпали песком.

Когда люди, наконец, проследовали к лестнице, ковыляющая Тара почувствовала необычное облегчение. Если бы она когда-нибудь отдыхала на южных курортах, то, конечно, испытала бы подобные чувства в июльский зной. Но сейчас это был самый первый опыт спасения в тени от Солнца. И она, как и окружающие люди, изумленно пыталась понять, что произошло, почему в тени толстых стен так легко и приятно дышать.

- Смотрите, люди! Белый свет не враг. Он не выжигает глаза, как пугали комиссары, и от него можно укрыться в тени, - гордый за такое важное открытие, кричал людям Бука, подымая Елана по лестнице.

Те немногие женщины, пару подростков и трое коренастых мужчин, которых пропустили внутрь охранники, с уважением закивали в ответ.

Парня положили на стол в самой большой комнате второго этажа. Кажется, прежде это было место заседания Совета.

- Где правители? Вы не видели Мэра и Старосту? Или хотя бы Судью, - то и дело роптали охранники.
- Барахло свое спасали, сразу, как начался пожар, - злобно отозвался кто-то из присутствующих.

- И что теперь? Город сгорел дотла. Боги не спустились с небес. И теперь это Солнце, от которого волдыри и слепит глаза, - осторожно заныла Агана, но Бука цыкнул на старуху и та сразу примолкла.

- Теперь нужно вот его спасать... И Комиссара, когда мужики его приволокут. Если, конечно, он жив. Ну а Боги... Их желания нам сейчас неведомы, - процедил Кривой, стараясь тихонько стащить с мальчика окрававленое меховое платье.

Ингуар

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

Ангел шел на двухсоткилометровой высоте, далеко за границей стратосферы. Теперь, после активации осветительной платформы, мир Альмары разделился на солнечную и красную стороны планеты.
Искусственный интеллект Младшего Ангела н вывел платформу с термоядерным реактором и огромным магнитным рефлектором на орбиту и определил для нее медленный дрейф. И теперь солнечные сутки на Альмаре длились чуть больше суток естественных - красных. По стечению запутанных обстоятельств небесной механики красный день почти не совпадал с солнечным днем, постоянно смещаясь во времени и как бы догоняя коричневую ночь.
То, что получилось из этого, совсем не нравилось Кайре:
- Как они там, внизу, будут теперь привыкать жить без ночи? - сетовала она, но ничего не могла поделать: Платформа, не имела двигателей и не могла совершить маневр.

Мы значительно опережали платформу, так как облетали планету по более низкой орбите, и теперь уже пару часов парили над ее сумрачной стороной, обращенной к красному солнцу.
Настроение на Корабле после случившегося было возбужденно-болезненное.
Кайра сразу же собрала всех в командном зале и, надо отдать ей должное, хмуро призналась:
- Я была не права. Велиар молодчина! Его интуиция и настойчивость - поразительны...
Затем, сделав паузу, облизав пересохшие от волнения губы, девушка продолжила, а я почти не слушал ее, удивленно пялился на ее красиво набухшие юные вены на смуглой шее, на ее вздымающиеся при каждом вдохе полуобнаженные груди.
Может, это стресс и нервотрепка так на меня подействовали, но теперь, впервые со времени прибытия на Овалон-2, я увидел рядом с собой прекрасную и очень желанную девушку. Раньше я рассматривал этих людей как-то иначе - отстранено, боязливо что-ли...
- ...Но проблем у нас теперь просто немерено! - продолжала объяснять экипажу Кайра, и ее голос вновь проник в мое сознание.
Девушка машинально скользнула по нам взглядом и, споткнувшись о мои глаза, вздрогнула, поджала губы и отвернулась на других. Думаю, она вполне прочла во мне возникшее внезапно желание...
- Я напомню, чтобы мы не забыли в азарте, - продолжала юная капитанша, больше уже не рискуя смотреть мне в глаза:
- Наша маленькая экспедиция задумывалась как учебная прогулка десяти самых лучших подростков, как своеобразный экзамен досрочного возмужания юных талантов. Цель, которая нам была поставлена - автоматическая станция на планете Альмара-2, не предполагала никаких исследований и, тем более, героизма, блуждания по древним катакомбам и спасения диких существ...
Наш Корабль, отданный центру обучения чуть ли не из музея техники, построен в прошлых тысячелетиях. Это экземпляр из серии первых дальних разведчиков. Он не приспособлен для ведения спасательных работ. И мы на задворках Галактики, вдали от типичных маршрутов наших кораблей, за 160 световых лет от Родины и еще дальше от Земли. Хотя даже окажись мы и у самой Земли, вряд ли бы земляне смогли нам помочь...
Кайра внимательно обвела глазами притихших ребят.
- Если мы не сможем открыть туннель, совершить в подпространстве скольжение в коконе, то отсюда, за сотню световых лет, наш сигнал о помощи может быть и достигнет Родины лет так через сто шестьдесят, - грустно сообщила Кайра:
- И поэтому нам нужно ну очень-очень хорошо подумать, прежде чем совершить свой очередной героический поступок на этой ужасной планете, - закончила она, грустно усмехаясь и посматривая на Велека.

- А какие у нас варианты, Капитан? - глухо отозвалась Зилу, девочка лет пятнадцати-шестнадцати на вид, отвечающая на корабле за кибернетику, реакторы и двигатели. И я машинально отметил, что все они, эти десять подростков, словно преобразились в моих глазах.
Раньше я сам, не понимая того, воспринимал овалонских детей, словно наблюдая на экране индийского водевиля. Все до невероятности красивые, здоровые на вид и неестественно правильные, - просто даже приторно правильные, как куклы.
Но теперь, после гибели капитана Маервлика и особенно после случившегося здесь на орбите открытия, с ними произошла какая-то магия. Или, может быть, это я внезапно проснулся от своей земной блажи?
В общем, сейчас они все были немного бледными, напуганными и по взрослому тихими, собранными.
На Земле, даже в сказочных фильмах про Рай и будущий коммунизм, я не мог бы представить себе такой осознанной строгости и сдержанного испуга в глазах детей.
Я вдруг понял, что это совсем еще дети, но дети, в отличии от миллионов других детей, болезненно не имеющие права на ошибку. На это типичное, детское: "Простите! ошибся... Задумался о другом... Не выспался и слегка перепутал циферки...Я потом исправлюсь..."
Теперь они были не просто необычные дети, а вдруг превратились из мифа в реальность. И вдруг я начал понимать, что у каждого из них сейчас учащенно бьется сердце, и им, несмотря на все невообразимые для землянина знания, несмотря на отчаянную самостоятельность, страшно.
А еще я внезапно понял, что каждого из этих подростков вполне можно по настоящему, без лукавой игры обнять, погладить и даже, как старший брат, утешить...
Ведь каждый из них сейчас панически боялся не смерти, а ... ошибки...

- Вариантов у нас несколько. Но не один из них мне не нравится, - отозвалась Кайра, насупившись:
- Можно просто уйти в подпространство к Земле. Но, учитывая трагизм случившегося под нами, лучше, конечно, прервать полет, повернуть на Родину, и сообщить о нашей находке.
Девушка сделала паузу и затем, сокрушительно качая головой, словно споря сама с собой, воскликнула:
- Нет! Нет и нет! Они не доживут до спасательной экспедиции с Овалона. Не протянут без города, без пищи и орудий, без укрытий... Им ждать придется не менее двух лет. А там вокруг людоеды-варвары...
- Нужно идти на контакт. Нужно попытаться помочь им построить новую жизнь, - робко предложил Велиар.
- У тебя есть план? Что мы можем для них сделать? Что мы знаем о них? О их культуре, религиях, обычаях? Их там тысячи, десятки тысяч погорельцев, женщин, мужчин, стариков и детей. Что мы можем сделать для них, не имея машин, запасов еды, инструментов и энергии для наземного строительства? - встрепенулась девушка.

- Думаю... В любом случае уходить отсюда нельзя. Мы уже порядком натворили своим вторжением в их жизнь. Если мы уйдем в прыжок к своей Родине, это будет предательством памяти Великих Детей, - тихо промолвил Ингуар в наступившей тревожной тишине командного зала.

- Это еще каких Великих Детей? - встрепенулся я, и тут-же прикусил язык, ощутив на себе кучу недовольных взглядов.
- Я говорю о детях, построивших в глубине веков Овалон , - хмуро отозвался паренек, нарочито придвигаясь ко мне боком:
- Помнишь их завет? Ты должен был изучить, его пока летел к нам с Земли: "Невозможно построить Добро методами Зла. Невозможно оставаться человеком ориентируясь на собственные чувства и желания, игнорируя чувства и желания других людей", - повторил он заученные в детстве первый закон всех овалонских детей.
Юный Ингуар произнес это тихо, но с таким чувством в голосе, словно повторял заклинание, способное все решить магическим путем. И у меня внезапно защемило сердце. Я подумал, - они тоже заложники своего прошлого. Такие же заложники, как и мы, земляне...

Татини нарушила гнетущее молчание:
- С нами на Ангеле Алехандрэ. Он землянин, человек из мира войн. Он умеет действовать в такой ситуации. И к тому-же он старше и выглядит физически внушительнее нас, что, я думаю, не маловажно при первом контакте с аборигенами...

Все, включая Кайру, словно по команде, повернулись ко мне. Я согласно кивнул:
- Можете рассчитывать. Сделаю все, что потребуется.

- Вот... Главный стратегический резерв уже найден. Теперь осталось только выработать план действия, - едко отозвалась Кайра, и внезапно блеснула мне мимолетным взглядом больших, строгих черных глаз.
Я даже покраснел от такой неожиданности, но та тут-же продолжила строгим тоном:
- Суетиться не будем. После запуска осветительной платформы люди должны понять, что мы не уйдем, не бросим их умирать. Нам нужно подготовиться к контакту. Ведь совсем не факт, что там все будут рады нашему появлению. Мы не знаем, какой у них общественный строй, религия, мифология, и отношения к существам зажигающим звезды. Могут быть группы и даже целые кланы лиц, недовольных нашему вторжению в их жизнь. Они могут принять нас за тех, кто, если верить Велику, уже однажды "поиграл" с их местным Солнцем, - задумчиво говорила Кайра.
- Все свободные от вахты идут спать. Ангел облетит планету примерно через пять часов. Нужно отдохнуть и собраться с мыслями, - закончила Капитан.
А затем внезапно добавила, как и прежде, холодно, строго:
- Велиар остается со мной. Он единственный пилот, кроме меня. Ингуар идет спать в каюту Алехандрэ. Теперь вы будете парой. Это приказ.

- Почему так? - встрепенулся я, видя как смущенно краснеет Ингуар.
- Потому что в этой ситуации вы друг другу подходите. Вы дополняете друг-друга и друг-другу нравитесь. Все! Это не обсуждается, - недовольно отозвалась девушка, уже отворачиваясь к экрану управления реакторами.
Я смутился. Мне все время на Овалоне казалось, что Кайра, да и все остальные считают меня тюфяком, слабаком и растяпой. Вот уж, честно, совсем не ожидал, что я, земной пассажир буду принят в опасной ситуации в расчет.
Но Кайра, видимо, уловив нотку растерянности в моем вопросе, нехотя пояснила так:
- Ингуар нужен к тебе, а ты ему, Алехандрэ. У вас есть много общего. Впрочем, пусть он сам тебе все расскажет.

В каюту, по туннелю, едва освещенному дежурной светящейся ленточкой огней, шли молча.
Когда створки герметичного люка-двери с шипением закрылись за нами, мальчик растерянно спросил, раздеваясь прямо посреди каюты:
- Где здесь ниша Велиара? Наверху, наверное?
Я кивнул, осторожно рассматривая его в полумраке каютного вечернего освещения. Прежде я уже видел этого паренька пару раз в бассейне, каждый раз с удивлением отмечая его заметные отличия от других ребят.
Это было заметно во всем, - и в движениях, в некоторой не свойственной овалитянским подросткам излишней худобе и жилистости, словно бы он все детство ел и пил совсем иную пищу. И даже цвет его слегка смугловатой кожи едва заметно отличался от других ребят, так, словно детство этого паренька много лет протекало совсем под другим, более холодным солнцем.
Теперь, рассматривая его вплотную, я в который раз усомнился, что передо мной коренной овалитянин.
"Интересно, на что это намекала Кайра?" - машинально подумал я, а вслух довольно строго спросил:
- Ты зачем лепишься? Неужели все еще мечтаешь сбежать со мной на Землю? - резко остановив его за локоть, спросил я, прервав попытку взобраться на верхнюю нишу.
Он промолчал, осторожно дернув плечами, высвободил руку и взобрался в свою спальню.
Сразу, как только мы улеглись, свет в каюте совсем померк, и из щелей на уровне наших тел с едва слышным шуршанием пошел теплый воздух. Одеял и простыней в этих спальных нишах не было. Ими в случае внезапного отключения искусственной гравитации можно было серьезно запутаться. Спали, как всегда, нагишом, и несильный обдув теплым воздухом приходился весьма кстати.
Некоторое время молчали. Но потом я, уже наученный опытом общения с Велеком, преодолев условности, протянул руку в полутьме вверх, нащупывая его ладонь. В общении земных людей и особенно подростков, прикосновения означают нечто вроде просьбы большего доверия в беседе. И если собеседник одергивает тебя, то значит доверия в разговоре не будет.
Для овалитянских детей, как я понял, это действует совсем иначе. Беря собеседника за руки или даже полностью привлекая в свои объятия, ты лишаешь его права скрытничать, фатально обрекая полностью раскрыться перед тобой. Не знаю, какой исторический эволюционный процесс привел к подобному состоянию их душ, но это было фактом, понять который из-за сексуальной подоплеки подобных жестов землянину не совсем просто.
- Дурачек ты маленький. Размечтался о романтике, о героике и преключениях. Ты совсем не представляешь, куда мечтаешь попасть, - сказал я строго и сильно сжал его ладонь.
Я немного помедлил, вслушиваясь в его взволнованное дыхание, продолжая теребить в своей ладони его прохладную, влажную и худенькую руку. Очень хотелось спать после напряженных дней, катаклизмов и волнений. Но нужно было разобраться с этой напастью раз и навсегда.
Отпустив его руку и повернувшись на бок, я укоризненно закончил:
- Эх! Что с тобой говорить. Насмотрелся видеороликов из обучающей машины. Ты ведь математик, физик, будущий ученый. Как тебе объяснить те ужас. боль и отчаяние, которые царят на Земле?
- Я знаю, - коротко отозвался мальчик тихим подростковым, слегка ломающимся низким голосом.
- Что знаешь? - не понял я, и весь сон от неожиданности прошел.

- Я был там , - коротко ответил Ингуар.
- Что-о?! - встрепенулся я и, внезапно вскочив с полки, взлетел к нему наверх, схватил за плечи пытаясь, увидеть в фиолетовом полумраке дежурного освещения его глаза.
Он подвинулся к стенке, уступая мне часть своего пространства, и невольно взял меня за талию, что бы я не свалился с края спальни.
Я с волнением всматривался в его глаза и мне казалось, что они блестят от слез.
"Вот уж эти автоматические светорегуляторы! Когда не нужно, они зажигают свет среди ночи. А сейчас..." - недовольно подумал я, все еще надеясь, что эта наша возня заставит автоматику усилить освещение.
Я не ошибся. Вскоре одинокая теплая слеза скатилась мне на руку.
Сам себе удивляясь, отмечая, что действую как взаправдашний овалитянин, я чувствительно прижал его к себе за плечи и свободной рукой склонил его голову к моему плечу.

- Ненавижу Землю! Ее тупых, жестоких и трусливых людей. И особенно ваших матерей, всех ваших женщин, по вине которых большая часть сил и мыслей мужчин направлена на секс, размножение и борьбу друг с другом, - едва заметно всхлипывая, прошептал Ингуар, осторожно высвобождая плечи, словно требуя немного больше свободы.

- Ненавидишь Землю? Ее людей?! Ее женщин?.. - изумился я.
- Да. Именно так, Саша, - необычно чисто, с едва заметным неопределенным акцентом произнес мое имя мальчик, приведя меня в шок и внутренний ступор.
А затем в наступившей тишине, перестав всхлипывать и неуклюже высвободившись, негромко добавил:

- Я родился на Земле в семье двух овалитянских исследователей в польском городе Кракове. Отец был членом ЦК Польской народной партии коммунистов, работал в правительстве. Мать числилась домохозяйкой, но на самом деле очень много общалась с польскими женщинами, путешествовала вместе со мной по стране, собирала информацию о людях, их настроениях и верованиях. Все было хорошо в моем безоблачном детстве. Отец пользовался партийным пайком и дотациями. У нас в семье всегда была еда, деньги, мир и спокойствие. А шумные драки чумазой дворовой детворы или крики поссорившихся людей я видел разве что только из окна своей детской или через форточку маминого автомобиля. Дружить и даже просто общаться с другими детьми мне не разрешали, объясняя, что мол они злобные, глупые, и ничего хорошего от этого общения я не почувствую.
Родители часто рассказывали мне волшебные сказки о далеком и сказочном острове умных и добрых людей. Острове Благодарных Сыновей, путь к которому пролегает через страшную ледяную мглу бесконечной пустыни. О красивых и добрых людях, когда-то покинувших Землю, но не забывших и не предавших ее. О том, что однажды, когда я вырасту, огромный могучий и надежный Корабль унесет меня к добрым и общительным детям, с которыми мне всегда можно будет дружить и общаться.
Но однажды...
Когда мне было шесть лет, темной зимней ночью в нашу дверь громко постучали какие-то злые люди. Они перевернули все вверх дном в наших комнатах, затем прямо на глазах у нас с мамой одели на отца наручники.
Все происходило так быстро, что в моей памяти остался только какой-то серый туман.
Кажется, мама попыталась что-то извлечь из секретного ящичка в стене спальной. Вроде бы это был парализатор или что-то подобное. Мама даже успела уложить одного из вооруженных людей, но другие четверо сразу-же открыли стрельбу по ней и по папе, - тяжело вздыхая рассказывал Ингуар, не давая мне опомнится.
- Это были польские коммунисты, как мне потом, уже на Овалоне рассказывали. Но не те, прогрессивные, которые сотрудничали с Овалоном, а из правящей социалистической партии. Те, которые фанатично верят что в интересах народа, в их понимании, можно совершать любые злодеяния, - печально прошептал мальчик и внезапно замолк, обреченно забившись в угол своей ниши, словно загнанный зверь.
Я немного очухался от шока, осторожно привлек парнишку с себе и взволнованно спросил:
- Что же было потом? Расскажи, Инг. Не томи...
- Потом... - задумчиво отозвался мальчик шепотом.
- Потом меня поместили в приют для безнадежно ненормальных и брошенных родителями уродов. Приют находился при каком-то госпитале или, может быть, секретном государственном институте. Нас держали в одиночных палатах с решетками на окнах и смотровыми окошечками в дверях. Детей постоянно забирали на какие-то исследования, испытывали на них лекарства, методики и инструменты.
Военные нашли в нашем доме что-то, что так и не смогли объяснить ученые. Нет, конечно, кроме вещей самой крайней надобности, вроде того злополучного парализатора, ничего лишнего в доме не было. Но они сделали какие-то анализы родительских тел, а затем моей группы крови, изучили мое физическое сложение, и пришли к выводу, что мы не могли родиться на Земле. На их языке, это означало, что мы не люди, и принципы гуманизма к нам не относятся.

И поэтому меня, почти полтора года мучили, заставляли решать различные задачи, а за несогласие пытали голодом и холодом. Заставляли подолгу плавать голышом в очень холодном бассейне, задыхаться под водой без воздуха, а потом снимали кардиограмму, брали много крови на анализы и все говорили между собой, совсем не обращая на меня никакого внимания.
Говорили, что мол, нормальный ребенок семи лет не может обладать такой выносливостью и таким совершенным телом. Мол, по их расчетам, я должен был давно уже свихнуться, впасть в истерику, а не выполнять различные задания.
- И это были коммунисты? Люди заботящиеся о справедливости, о безопасности и счастье детей? - осторожно чтобы не обидеть Инга, усомнился я.
- Они допрашивали, изучали меня как подопытное животное. Раздевали догола и вводили через толстые иголки, через вены на руках и шее прямо в сердце какие-то электронные датчики на длинных проволочках. А затем, прямо с этими проволочками заставляли меня долго бегать или крутить педали голышом на тренажере. До тех пор, пока сердце или легкие не давали сбой. Затем несколько дней наблюдали, как организм восстанавливается. Снова брали анализы крови, мочи, желудочного сока через трубочку. А потом все опять и опять повторялось, - едва сдерживая слезы шептал мальчик.
Мы сидели почти рядом на тесной спальной полке, и хотя он старательно забился в самый дальний угол, я отчетливо ощущал, как его била дрожь...
- Извини. Мне почти не верится.... Как же коммунисты, лидеры народной справедливой партии могли совершать такое, с ребенком, шестилетним мальчиком? - с искренним отчаянием в голосе отозвался я, больно кусая себе губы, чтобы не завыть, не заорать как раненый.
- Пожилой врач и одна нянечка тайком сочувствовали мне и даже пытались замолвить слово перед начальниками, - едва слышно отозвался мальчик:
- Но им возражали, часто даже в моем присутствии, что, мол, ради безопасности миллионов простых семей и их детей, разумно и правильно принести в жертву одного чужого ребенка. Мол, я не человек в полном смысле. Я детеныш опасной нации, которая не обладает страшным оружием и не хочет его дать коммунистам, - тяжело вздохнул он. И затем совсем едва слышно добавил:
- Был у них аргумент, который убеждал всех сочувствующих. Мол, если люди узнают о других, могучих и развитых человеческих миров, то вся политика и управление государствами рухнут. Мол в сохранении этой тайны, одинаково заинтересованы и коммунисты, и американцы, и священники, и все правительства Земли.А поэтому мне все равно не жить, - следовательно и не надо жалеть...
Мне почудилось, что эти последние слова Инг прошептал, глотая слезы, задыхаясь от боли. И я не выдержал, схватил его за плечи, с силой прижал к груди и ... вдруг зарыдал, словно маленький, теребя и лаская пальцами его волосы.
Инг тоже плакал, судорожно всхлипывая и подрагивая в моих объятиях. Странное, прежде неизведанное чувство захватило мою душу. Я ощущал эту влажную, слегка прохладную кожу подростка, этот его характерный юношеский аромат, словно запах весны после прошедшей грозы...
Он обнял меня за плечи, прижался к плечу головой и судорожно всхлипывал давясь от слез и едва переводя дыхание.
Рассудительный, всегда спокойный и немного надменный Инг... Инг, способный проникнуть в любую тайну Мироздания...
И я вдруг понял, что мы оба чувствуем. Это было прощение, понимание, и невыносимая боль.
Я внезапно подумал, что мы сейчас не просто два объяснившихся молодых парня, а представители двух потерявшихся во мгле человеческих Миров. Обнимая дрожащего подростка, я мучительно хотел попросить у него прощения и пообещать, что-нибудь разумное и значительное от имени всех землян...

- Когда меня везли ночью куда-то на специальном автобусе под конвоем, - немного успокоившись, завершил рассказ мальчик, - внезапно, прямо над шоссе, посреди лесов и полей зависла ЭРКа. Моторы у машин моментально заглохли.
ЭРКа, даже не скрываясь, опустилась на шоссе и открыла пандус. По пандусу к нам спустились двое людей в сверкающих светом ослепительно белых костюмах. Это были красивые рослые мужчина и женщина с черными развивающимися на ветру волнистыми волосами. Я ее такой и запомнил, потому что это были первые в моей жизни люди с далекого Острова Благодарных Сыновей, о котором рассказывала мама. Я еще даже подумал тогда: Остров Благодарных Сыновей - это правда!
Охрана открыла стрельбу по ним, но это было бесполезно. Пули улетали в стороны, даже не достигая тел. Они не обращали внимания на охрану, словно те были букашками, прыгающими вокруг. Женщина встала на дороге и, надменно улыбалась, разглядывая и ловя ладошками потоки искрящихся пуль, летящих ей в голову и в грудь. Мужчина неторопливо подошел ко мне, ласково улыбнулся, погладил по волосам и осторожно взял меня за руку. А охраннику, который пытался помешать, просто дал по шее двумя пальцами свободной руки. Взял за шиворот как гадливую собачку, и отбросил в сторону с омерзением на лице.
- Они убивали разумных существ? Разве овалитяне способны на такое? - изумился я.
- Нет, наверное. Я совсем запутался, - честно признался Инг, поднимая голову с моего плеча:
- Они не трогали тех, кто не мешал, а просто стрелял издалека. Мне потом сказали, что они специально использовали старую ЭРКу, хотя, конечно, могли бы забрать меня незаметно через квантовый лифт.
Это был популярный урок земным правительствам. Наглядное вторжение Корабля прямо на правительственный конвой. Мол, мы не считаем вас разумными. Мол, завтра мы можем опустится на ваш дом правительства или уронить вам на голову ваш же спутник с урановым реактором! И у вас нет ни малейшего шанса что-либо возразить, кроме как убедить нас в вашей разумности, - вздохнул мальчик.

Одни среди звезд

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Ночь, а точнее четыре с половиной часа сна пролетели незаметно.
- Не говори Кайре, что мы плакали вместе, - улыбнулся Ингуар, когда в каюте зажегся свет.
- Почему? Вроде мы не делали ничего плохого, и насколько я понял, в овалитянской культуре эмоциональный контакт друзей не считается слабостью, - смутился я.
- Да, но только не на второй полке, вместе, в обнимку, когда полагается спать перед высадкой на опасную планету. Это грубое нарушение правил. Если Кайра узнает, она отстранит нас обоих от работы и заставит повторно спать в свободных каютах, - пояснил он, тоже заметно смущаясь, и мне показалось, что он нарочито подчеркивает степень доверия ко мне.
Сразу после быстрого завтрака Кайра опять собрала нас в зале, посреди круговых обзорных экранов.
Пурпурно-коричневый лик угрюмой планеты под нами, и незнакомый бисер созвездий вокруг нас, а еще кроваво-алый диск чужого солнца освещали зал загадочным и тревожным светом. Дежурное освещение почти не работало. Приборы незаметно глушили его, как только экраны на подсолнечной стороне орбиты становились ярче. И эта постоянная игра теней и света в большом звездном зале почему-то наполняло мое сердце тоской воспоминаний и ароматом цветущих земных лип. Достаточно было немного прищуриться, чтобы вообразить себя снова школьником в земном планетарии посреди Парка Горького в Минске, - в компании знакомых девятиклассников, мальчишек и девчат моего детства.
Эх, как давно и недавно все это было! Где они, мои одноклассники детства, затерянные сейчас в звездной мгле? И смогут ли они хотя бы мечтать, догадываться в своих обыденных трудах и семейных заботах, что в этот самый час их одноклассник взирает на чужое солнце?..
В подобные минуты жизни, любой здравомыслящий человек, наверное понимает, что все что было до этого у него в жизни, и все что будет потом, без этого, - забавы, радости, карьера, любовь, семья, дети, надежда на лучшую и интересную жизнь, буквально все, - совершенно бессмысленно и мелко, по сравнению с этими мгновениями жизни. Что все, даже святую любовь и своих бесценных детей, нормальный человек отдаст ради того, что-бы вот так, смотреть из зала управления Корабля на другую, обитаемую планету. Ведь все перечисленные выше, казалось бы незыблемые и первичные ценности, практически ничего не стоят для нормальных людей, по сравнению с возможностью познать и приблизить этот невероятный шаг, этот эпохальный миг Человечества...
...Но сейчас в печальном облике дьявольской планеты размеренно плывущей глубоко под нами, определенно что-то изменилось. Я бы сказал, что там, внизу, под облаками атмосферы за эти сутки словно стало немного больше серо-зеленных тонов. Неужели все эти пробуждения зеленых тонов вызвали мы своим рукотворным Солнцем, - термоядерной осветительной платформой, запущенной на орбиту планеты всего сутки назад?
- Я передала сигнал, который пойдет через ретрансляторы и, возможно, когда-нибудь будет принят одним из наших кораблей или спустя сто шестьдесят лет, вероятно, достигнет Родины, - сказала Кайра, выговаривая слова с ощутимо притворным спокойствием. А затем, что-то негромко сказав Ангелу, озвучила свое сообщение для всех. И Ангел тут-же зачитал скупые строчки координат, фактов и хроники прошедших событий. В сообщении говорилось о том, что мы успешно достигли Альмары-2, расконсервировали и осмотрели станцию, нашли много странных фактов связанных с авариями беспилотников...К чести и к уважению Кайры, скупо говорилось там и о гипотезе Велека-Цисиканопы-Маервлика... И о гибели Капитана, и о найденной фреске с первым в истории людей достоверным изображением Эльфов... Оснавная часть сообщения содержала скупые математические цыфры координат, времени и обстоятельств наших находок, а так же сообщение о том, что нами обнаружены следы деятельности выживших на Альмаре-2 предположительно людей или потомков Эльфов, в связи с чем исполняющая обязанности Капитана старший курсант Кайра принимает решение развернуть спасательную операцию силами учебного судна...

- Сообщение передано три часа назад и достигнет Родины примерно через 164 года и два месяца, - хладнокровно доложил Ангел в конце прочитанного текста.

От слов сообщения даже мне, землянину, стало очень страшно. Я прикинул в уме, даже с учетом продолжительности жизни овалитян, когда сигнал со скоростью света достигнет Овалона-2, ни Ланны, и никого из родителей этих ребят уже не будет в живых. Все они, их близкие, будут доживать свою жизнь с щемящей тоскою в сердцах, вспоминая о нас как о пропавших без вести.
Бледнея, подумал я и о своей маме, которая в отличие от родителей этих детей, даже не получит весточки от моего командования, и не узнает никогда, что ее сын ушел в дальний космос на Корабле чужого народа.
Ведь в представления мамы, как, впрочем, и большинства нормальных земных людей, таких Кораблей и такого народа попросту нет...
Я осторожно осмотрел ребят. Они стояли собранные, хмурые и напряженные.
Все они, и младшие, и старшие, прекрасно понимали для чего передается сообщение, способное достигнуть Родины лишь через много десятилетий после нашей естественной смерти от старости...

Еще вчера, после стычки с Велеаром, после всех дебатов и эмоций, признаюсь, сомневался, - как поступит Кайра. Нет, конечно, я не думал, что она теперь просто трусливо уйдет к звездам, бросив этих людей ждать в неведении.
И я вовсе не судил ее строго за отсутствие желания понять "фантазии" Велека, за страх оставаться здесь и признать возможность существования разумных людей на Альмаре-2 . Ведь она была всего лишь семнадцатилетней девочкой, на долю которой выпала миссия сохранить Звездолет и вернуть экипаж на Родину живыми.
Кайра сделала свой выбор и озвучила решение. И теперь мы взволнованно гадали, как она надеется вести спасательную операцию с борта этого учебного судна.
- Вы, конечно, все поняли, - грустно вздохнула Капитан, как только сообщение закончилось.
- Обольщать надеждами никого не стану. Мы в далеком космосе. Шансов выкарабкаться из этих обстоятельств без существенных потерь, честно говоря, у нас нет.
А затем, еще раз плотно поджав губы и окинув пристальным взглядом каждого, Кайра вдруг, словно сама для себя громко повторила и так понятная:
- Я сказала, что шансов, выпутаться из этой истории без других, вероятно не малых потерь, у нас нет. Это то, чем мы заплатим за желание узнать Истину, - холодно сказала девушка:
- Я надеюсь, никто из вас не ждет, что там, внизу, если даже мы найдем людей, нас обнимут, усадят за стол или начнут радостно выполнять наши советы? - саркастически уточнила Кайра.
В зале царила напряженная тишина. Я тут заметил, что стою посреди двух подростков, - Велиара, справа от меня, и Ингуара, слева.
"Вот уже и команда земного посольства сама собой постепенно формируется. Неужели Инг был прав, говоря о молчаливом желании овалитян отпустить этих двух подростков со мною вместе?" - удрученно подумал я.
Но на самом деле я, конечно, врал самому себе. Ведь на самом-то деле теперь, благодаря им обоим и еще Кайре, я по настоящему начал чувствовать себя счастливым и нужным кому-то в Мире.
Я поймал себя на том, что все прошлые ощущения ответственности, долга перед Родиной, близость к земным друзьям, не шли ни в какое сравнение с ощущениями смысла и связанности, возникающими в компании этих овалитянских подростков.
По овалитянским обычаям, сделав небольшую паузу, чтобы уложить услышанное в наших головах, Кайра подала знак рукой Велеару. Мол, давай, излагай наш новый план.
Только тут я заметил, какой у него усталый вид и слегка красные глаза.
- Мы с капитаном Кайрой ночью придумали план, - немного осипшим от усталости голосом отозвался тот.
- На свои силы, на запасы собственной энергии и на технологии у нас надежды нет. Но, судя по тому, с чем мы уже столкнулись, на планете должны сохраниться остатки древних технологий, - лаконично излагал Велек, мимоходом подмигнув Зилу, словно бы напомнив, как они с Ангелом сражалась с облаками, прежде чем грохнули лазером беспилотник.
- Если это Недум, - город существ, по преданиям создавших людей и расселявших их по всей Галактике, то здесь, по мнению Цисиканопы, должен быть гигантский подземный лабиринт. Нечто подобное мы не раз находили на Земле и в иных заброшенных, погибших мирах. Но на Земле и в других заброшенных мирах, ввиду понятных причин руины почти не сохранились. Разве что отдельные лабиринты и пирамиды и постройки непонятного назначения, - продолжал объяснять подросток, то и дело .облизывая пересохшие от усталости губы.
- Здесь, возможно, все было иначе, - если это город сторонников Люцифера, изгнанных с Земли задолго до исчезновения Эльфов. Если это так, то здесь разгадка самой величайшей тайны всех времен и народов! Тайны Первой Расы людей! Той самой, Исчезнувшей Рассы - которую тщетно ищут и земные и наши ученые - загадочно улыбнулся нам Велек:
- Тех, загадочных первых земных кроманьонцев, промежуточное звено между гоминидами и современным человеком, которые еще не разделились на расы, национальности и народы, но уже бесспорно были полноценными людьми, - продолжал загадочно улыбаться мальчик:
- И они, вероятно, смогли здесь закрепиться. Возможно даже пережили войну в своих подземных убежищах. Во всяком случае руины и подземелья, которые мы нашли с покойным Маервликом на берегу океана, свидетельствуют о потрясающих городах приспособленных одновременно для людей и Эльфов живших на Альмаре вплоть до самой трагедии, - задумчиво сказал мальчик.

- Там, на берегу были человеческие города высокого уровня? - поинтересовалась Гутта.
- Именно так! Судя по кучам камней и бетона, на берегу стояли дома не уступавшие современным небоскребам Земли. И это были несомненно человеческие поселения. Причем технология явно не имела ничего общего с Атлантидой, с земной эпохой примитивной механики и даже с эпохой парового двигателя, - кивнул Велек:
- То что там было, строили несомненно люди шагнувшие в век электричества прямо из каменно века. Люди Первой Расы! Я даже думаю, если бы их можно было условно привезти сейчас на землю, в какой-либо мегополись, то они бы почти не отличались внешне, и весьма быстро освоились бы с технологиями. Я почти не сомневаюсь в этом, - устало улыбнулся он.
- Более сумасшедшей фантазий я в своей жизни еще не слышала! Это то, что вы с Кайрой за ночь родили? - нервно воскликнула Татини.
Кайра метнула на девочку взгляд исподлобья, но промолчала, позволяя ей выговориться:
- Что мы имеем? Я хочу услышать не лекцию о гениальности презренного, ни кем не понятого Цисиканопы с почтенным и мудрейшим Велеком, а реальные факты и четкий план, - напирала девочка.
- До сих пор все, что логическим вывели Цисиканопа с Велеком, странным образом подтвердилось, - неожиданно, но очень сдержанно вмешалась Кайра, вызвав у всех недоумение.
- Хорошо. Допустим, наши гении все отгадали правильно. Но это еще не план! Это только гипотеза о том, что мы можем здесь найти. Я хочу услышать план! Что нам делать, и что мы вообще можем?! - не унималась Татини.
- План таков: найти уцелевшие сооружения древних и попробовать извлечь из них пользу для местных людей. Что-то достроить. Что-то приспособить. В любом случае это не на голом месте. А если повезет, то кроме заброшенных подземелий, можно отыскать водозаборные комплексы, энергетические генераторы и другие остатки полезных технологий, - охотно скомкал свою речь смертельно усталый Велек.
- Размечтался! Энергетические станции... Ну, допустим мы найдем еще парочку подземных конденсаторов или какой-нибудь древний реактор странной конструкции. И что-о?!! Ты, как покойный Маервлик, полезешь туда разбираться в его принципах? - откровенно возмутилась Татини:
- Потом...Эта, ваша Первая Раса. Где гарантия, что они в нашем понимании люди? Где гарантия, что они нас воспримут людьми?..
- Ну, а мне идея Велека нравится! - вступился Ингуар, и все удивленно повернулись к нему.
Вот, действительно, не ожидал никто, что физик, математик, прагматичный и сдержанный Инг воспылает к романтике.
"Похоже, действует некий неизвестный мне закон психологии овалитян", - подумал я, с удивлением рассматривая задумчивое бронзовое лицо Ингуара. С точки зрения типичного земного парня,, Инг и Велек теперь должны конкурировать и ссориться. Должны ревновать и оспаривать право дружбы с земным Послом. Но с этими подростками земная логика ревности почему-то не действовала. Борьба за сердце и ум друга, напротив, странным образом сближала их...
- Как я понял, Велек говорит не о руинах на берегу. Там все рухнуло еще во время вспышки, или затем, в первые же века после трагедии. А вот в Большом Каньоне мог сохраниться почти не разрушенный город древних. А иначе зачем Эльфам маскировать каньон атмосферными аномалиями? И откуда столько веков бралась энергия для этого?- закончил мысль юноша, и с улыбкой задорно подмигнул мальчику.
- Еще один мечтатель! Да вы же в своих рассуждениях простейших изъянов не видите! - всплеснула руками Татини:
- Элифы, или Ангелы, или эти крылатые существа которых мы на фреске видели... Вы ведь, сами сказали, - они были Богами! Они занимались тэроформированием - т.е. конструированием и изминением целых планет и даже целых звездных систем! Вы ребята головами подумайте, какие у них были знания и технологии! Вы закройте свои мечтающие глазки и просто повторите шепотом в слух, это чудовишное для нормального ума словосочетание: "Они занимались тероформированием, - конструированием новых миров". Думаете их реакторы будут как у землян, из металла с болтиками?! Или как у нас - из полей и плазмы?!Думаете найдя энергетический узел или что-то там еще, вы "раз-два" и поймете с чем имеете дело?! Вы вообще, поймете, что нашли именно реактор, а не туалет богов?! - возмутилась девочка.
- А я, согласна. В рассуждениях Кайры и Велека определенно есть логика. Если Эльфы здесь действительно что-то строили вместе с Потерянной Расой Людей, то это должно быть приспособлено под ум и руки обычных людей, - неожиданно поддержала мальчиков Зилу:
- Я, когда вычисляла поправки лазеру, с уважением подумала о Древних. Очень хитро и грамотно были задуманы атмосферные вихри, все эти якобы грозы, облачность и постоянный туман над каньоном. Вот подумай, Татини, только даже электромагнитные помехи радарам, так правдоподобно и умело создаваемые грозами... А потом, все это разом, в один миг рухнуло, как только коснулось человеческого ума и пылких сердец. Разве это не гениально было задумано? Ведь они не на своих, не на Ангелов метили. Разве Ангелам это было бы помехой? Такое ощущение, что они опасались враждебных человеческих кораблей...
- Человеческих кораблей?! - воскликнула Татини.
- Так вы, ребята, определитесь со своими гипотезами! С кем воевали Эльфы, с Эльфами или с людьми?
В наступившей тишине все в ожидании повернулись к Кайре.
- Есть безумная новая гипотеза у Велика, которая, даже вопреки моему желанию, потенциально может объяснить многое... Но она, ребята... Она слишком отчаянная... И об этом мы сейчас не будем говорить, - ответила Капитан.
- Ладно. Но то, что древняя защита действовала, создавая помехи телескопам и радарам кораблей, вовсе не свидетельствует о том, что внизу были построены какие-либо пригодные для жизни людей бункеры, - возразила Татини.
- Еще как свидетельствует! Они людей от людей скрывали! - встрепенулся Велек.
- Как людей, от людей? Вы давайте с Кайрой совсем не заговаривайтесь! - искренне возмутилась Татини.
- Стоп, ребята! Здесь, с орбиты, мы проблему не решим. И к тому же есть и запасной проект спасения людей, - снова, неожиданно для всех вмешалась в спор, грустная и усталая Кайра.
Послышались облегченные вздохи. Видимо, многим из ребят эта идея Велека не нравилась.
- Аварийный план таков, - продолжила Кайра, облизав пересохшие от бессонной ночи и напряжения губы:
- Силами людей и взрывными ударами лазера проложить дорогу через горы к нашей геостанции. Там достаточно места в ангаре. А энергии реактора для отопления и добычи воды хватит еще на сотню лет. И туда, за горный хребет, за стены бетонного бункера, племена людоедов точно не дойдут, - объясняла девушка.
- Ну-у-у, это уже какой-то план. Нужно было начинать с него. Если только вы решитесь подпускать местных ... Э-э-э... Эту Первую Расу, к нашему термоядерному реактору? Вы хорошо подумали? - отозвалась Татини. Она собиралась еще что-то сказать, но Кайра ее обрезала:
- А что они с ним с его защитой от дурака сделают? Сломают? Разберут на топоры и дротики? Ну, для этого им можно просто пару страшных сказок про реакторный зал рассказать... И потом... Какой у нас еще есть выбор? Нет? Тогда, будем действовать в указанном порядке. Если у тебя есть мысли по существу изложенного, то говори. Иначе не трать время на дискуссию, - строго смотря на девочку, сказала Капитан.
- А ты хоть понимаешь, Кайра, какое количество языковых, понятийных, психологических, религиозных и неизвестно каких еще проблем нам придется решать, прежде чем мы сумеем им вообще что-нибудь объяснить?! Хотя бы наладить общение с теми, кто там внизу все эти тысячелетия упорно прятался под облаками и грозами? - поинтересовалась Татини.
- Хороший вопрос. И у тебя, надеюсь, есть дельные предложения? - сдержанно улыбнулась девочке Капитан, всем свои видом показывая, что сегодня вовсе не ее день.
На этот раз Ингуар почему-то пришел на помощь девчонке.
- Знаешь, Кайра, Татини грамотно показывает узкие места наших рассуждений, - примирительно улыбнулся юноша, выступая вперед, словно нарочно закрывая спиной Татини.
А затем, вдруг загадочно сверкнув в мою сторону глазами, так, словно проверил, слежу я за ним или нет, задумчиво сказал:
- У нас нет машин и знаний для спасательных работ. Мы даже их глазами не видели, не говоря уже о понимании их культуры и верований. Но все-же, если это Первая Раса, то они люди! Наши предки! Те кто первыми поднял над головой факел Разума. И если они несут этот факел, пускай даже из последних сил... Значит они должны мыслить, чувствовать и понимать жизнь, так же как это делаем мы, - уверенно возразил он.
- Допустим. И-и ... что? - не поняла девушка
- Лишившись технологии Эльфов, они должны были пойти тем же путем, что и люди Земли. У них должны быть бронзовые и железные ножи, кузнецы, ремесленники разные, земледелие с использованием животных. Простейшие парусные и гребные корабли, - задумчиво продолжал юноша.
- Ну, ... есть у них все это, допустим. И что? - не унималась Татини.
- Тогда мы можем научить их строить ветряки, бурить скважины, делать паровые машины. И даже, более того, можем поднять их по шкале эволюции сразу в атомный век! - улыбнулся Инг, теперь уже совсем явно, осторожно ища меня взглядом.
Он заинтриговав всех.
- Че-е-го? Чего еще напридумывал бортовой физик-алхимик?! - словно пробудилась Капитан.
Кругом послышались удивленные вздохи, и ребята, разбросанные по залу, как-то единодушно, все сразу немного придвинулись, обступив нас с Кайрой, Великом и Ингуаром.
Почувствовав своим плечом чье-то нечаянное прикосновение, я почему-то на миг опять ощутил себя на Земле, в кругу одноклассников, удивленно выслушивающих озорного товарища. Даже после всех пережитых событий у меня все никак не укладывалось в сознании, что я уже взрослый, и это совсем чужие подростки на борту неземного Корабля. Сердце то и дело начинало прыгать как бешеное, и я сам не понимая почему, ощущал себя в этом кругу, в этой школьной перепалке безумно счастливым...И мне больше все подспудно было страшно, что вот сейчас, все это прервется, потому что прозвенит звонок на перемену, или откроется дверь и в этот зал войдет школьный учитель с тетрадками...

Но Инг не стал развивать интригу, а спокойно сказал:
- Жизнь существ, и люди не исключение, всегда зависит только от доступной им энергии. Если имеются только собственные мускулы, это первобытная жизнь. Своими честными руками много не насобираешь и не построишь.
Если для усиления мускул используются всякие палки, рычаги, инструменты и оружие, - это уже начало культуры, - основа для объединения людей и передачи знаний новым поколениям.
Когда начинают использовать мускулы других существ, животных, рабов, наемных рабочих, появляются излишки еды, просторные жилища и сложные социальные отношения.
Дальше идет уровень технологий, когда используют энергию воды, ветра, пара и огня. На этом уровне люди способны изменять свой мир, покорять ранее непригодные, засушливые, или холодные земли, даже поворачивать реки, строить платины и каналы и покорять непроходимые океаны.
Чтобы развивать технологии, добывать руду, обслуживать заводы и кормить всех этих людей, нужно много рабочих рук. Поэтому в технологическую эпоху люди быстро размножаются и заселяют ранее пустынные земли.
Главная беда всех технологий в том, что они создают проблем больше, чем решают. Все эти люди хотят есть, пить, жить в хороших условиях и пользоваться всеми достижениями цивилизации. Для этого нужны новые заводы, новые шахты и новые пищевые плантации. А для этих заводов, шахт и полей, опять нужны новые работники. Поэтому цивилизации, основанные на технологиях, очень быстро разрастаются до угрожающих размеров и перенаселяют планету.
Большие массы людей очень плохо договариваются и постоянно конфликтуют из-за ресурсов, территорий и условностей. Возникают уродливые споры, а затем агрессия и верования в основе которых лежит борьба одних людей с другими за сытость и безопасность детей. В результате появляется философия счастья, которую, как считают многие исследователи, и моя покойная мамочка, которую поддерживают и насаждают среди людей преимущественно женщины Собственно легенда о райском яблочке и первой женщине, благодаря инстинктам которой Человечество потеряло Рай, именно об этом и рассказывают. Нравится это нам или нет, нарушает это наши моральные ценности или нет, но у ранних человеческих цивилизаций всегда только два коренных врага порождающих Зло, это технологии и женщины, - уверенно излагал свою мысль подросток.
Все как-то единодушно посмотрели на меня, и я, поняв намек, невольно прикусил губу.
- Технологические цивилизации очень быстро истощают и отравляют планету. Но по мере истощения ресурсов, инстинктивная борьба за выживание именно своих детей становится дли женщин самоцелью, даже вопреки глобальному увяданию цивилизации. Женщины начинают выбирать мужчин по генетическим и социальным признакам противоречащим выживанию Человечества, т.е. не самых умных и социальных, а самых физически и эгоистически подходящих для удовлетворения инстинкта матери. Иными словами в таких технологических перенаселенных обществах начинает действовать направлена генетическая селекция, направленная на вымирание культуры и человечности. Причем, сами женщины кричат, что они своими действиями повышают уровень любви к семье и детям.., - негромко, с мстительным видом посматривая на меня, рассказывал юноша.
- Не понял! О какой направленной генетической селекции ты говоришь, - удивился я.
- Да то же азы, основы детской социологии, - мазнув рукой, как на что-то банальное, отозвался вместо него Велек:
- Давно доказано, кстати и земными учеными тоже, что именно самки у всех млекопитающих, и особенно у гоминид и людей, выбирают каким будет следующее поколение, регулируя доступ самцов к размножение. А самки людей, как и всех животных, в критических ситуациях выбирают не самых умных и духовных, а самых мускулистых и тех кто удовлетворяет их эгоистические и материнские потребности. Но у людей женщины еще усиливают давление на генофонд, активно поддерживая и распространяя всякие религии, всякие мифы об особенной роли матери в обществе и об всяких надуманных опасностях для семьи и детей. Короче говоря, в женщины стремятся приземлить культуру разума, превратив ее в культуру обслуживания тела, - ехидно блеснув глазами, объяснил Велек.
- Причем тут культура тела? - опять не понял я.
- Да что тут не понятного? - теперь уже удивился Ингуар:
- Ведь это именно женщины возводят ценность человеческого тела, и все связанные с ним условности в ранг явления социальной значимости. Все ограничения на наготу, на интимное и половое общение, даже простую человеческую красоту и чувственность вводят именно женщины, для которых это товар, средство которым они торгуют удовлетворяя свои желания в обществе мужчин.
Услышав такое здесь, в Корабле высокоразвитых инопланетян, я буквально растерялся, - спорят они или шутят. А Инг тем временем продолжил:

- И вот пойдя на поводу страха, технологий и инстинктов женщин, цивилизации сами себя загоняют во Зло, в ловушку, в войны и попытки бесконечного доминирования. Затем эти цивилизации стремительно вымирают, оставляя руины которых много в космосе, - после небольшой паузы, продолжил паренек:
-Тоже самое, к сожалению, ждет и Землю. И никакими политическими реформами тут не поможешь. Закон Природы неумолимо действует...
- Какой закон?! - встрепенулся я.
- Чтобы повышать уровень жизни людей, создавать сложные машины и использовать большие энергии, нужно пропорционально уменьшать число людей на планете, и ограничивать инстинкт женщин в отношении рожденных ими детей. Ведь именно благодаря такому ограничению, первые люди выделились из животного мира и создали коллективную Культуру, - разъяснял юноша:
- Но и этого не достаточно. Когда людей останется примерно пятьдесят - сто миллионов, а вы хотите еще больше вооружать их энергией, то нужно выносить все мощные и затратные технологии в космос, - за пределы собственной планеты. Видимо этим-же путем и пошли древние Эльфы. А иначе, что еще заставило их осваивать новые миры и создавать себе помощников в виде людей? - задумчиво качая головой, вздохнул Инг .
- Все это понятно даже шестилетним деткам. Это же азы начального природоведения и овалитянского образования младших школьников. Но при чем тут люди Альмары-2, и в чем суть твоей идеи? - настаивала Татини.

- На Альмаре-2 произошел классический пример энерго-социальной катастрофы, - спокойно отозвался юноша, продолжая рассуждать вслух:
- Судя по развалинам, здесь существовало небольшое по численности, но хорошо энергетически вооруженное общество людей, и еще каких-то существ. Вторые, назовем их Эльфами, вероятно хорошо знали описанный мною закон и владели технологией тэроформирования. Здесь никогда не находили следов промышленного производства, рудников, шахт, гидростанций, следов заводов и фабрик. Значит они использовали только энергию местного Солнца и не превышали разумную численность населения.. - развивал мысль Ингуар.
Паренек сделал паузы, давая нам осмыслить сказанное, а затем, загадочно улыбнувшись, продолжил:
- Потом произошла катастрофа. По каким-то причинам (может быть, это была диверсия врагов, - неважно), их Солнце вспыхнуло, сожгло почти все, а затем померкло, превратившись в холодного и вялого красного карлика. Вот тогда и рухнула вся энергетика. Перестали расти пищевые растения, остановились транспорт и очистительные системы, солнечные батареи перестали обогревать жилища, а насосы без света и тепла не давали из скважин воды. Даже металл для примитивных орудий труда теперь уже нельзя было плавить без сжигания угля или торфа. А как добыть руду, уголь и нефть, если люди здесь никогда прежде не знали шахт, а ловили солнечные лучи? Но на этом все не закончилось. Как только стало недостаточно еды и тепла, как только появилась реальная угроза для детей, древние животные инстинкты самки снова подняли голову в женщинах. Они стали склонять мужчин больше заботиться о своих кровных наследниках, в ущерб чужим семьям и детям. А тем мужчинам, которые еще были не согласны с этим, женщины просто не довали доступ к размножению. Вот вам и картина реальной трагедии. Именно так здесь все и рухнуло. Это эе класика, - вздохнул Инг.

- Гениальная мысль! Ты с таким важным видом рассказал нам азы дошкольного образования, азы примитивного природоведения и социологии... Разжевал нам глупеньким, то, почему они так быстро погибли даже не пятясь создавать заводы, строить паровозы или добывать нефть, - с восторгом перебила его Зилу. Но ребята тут-же на нее зашикали: "Продолжай, Инг! Продолжай!"
- А что продолжать? Я в общем-то все сказал, - загадочно улыбнулся юноша.
- Прекрати ерничать. Ты что-то придумал и интригуешь нас, - настаивала Зилу.
- Существует обходной исторический путь, который применили наши предки в период освоения Овалона, - улыбнулся Инг.
- Путь развития, который начинался на Земле, но затем был раздавлен варварами и их потомками вместе с уничтожением Александрийской Библиотеки и другими зелеными ростками. Я говорю о трансмутации, - ядерном синтезе, - знаниях, которые интенсивно развивали земные алхимики в период до начала техногенной эры на Земле. Если бы не приход варваров, земляне сразу из античных времен вступили бы в эру атомных реакций. Но это были бы не грязные урановые бомбы и реакторы, а чистый и безопасный холодный ядерный синтез, - печально вздохнул Инг.
- Поясни, Инг. Я совсем не понимаю! Ты восхваляешь алхимиков, какую-то там древнюю Александрийскую Библиотеку и сильно принижаешь заслуги современных земных ученых, инженеров, изобретателей. Но ведь этих алхимиков раскритиковали даже не наши коммунистические ученые, а еще за долго до нас, ученые эпохи возрождения! - изумился я.
- А не было никакого возрождения! Это ваша пропаганда, придуманная для оправдания той грязи, которую вы творите на своей Земле уже 11 веков подряд. И достижений особых у вас тоже не было. Все что у вас есть, в той или иной степени было открыто и предложено много тысячелетий до вас. Вот например, навигация, астрономия и мореплавание, рыночные отношения, дипломатия, народовластие и конституция, дарующая всем равные права, - изобретения не ваши, а древних греков, персов, египтян и римлян. Политики и ученые возрождения приписали себе их заслуги, а успехи предков лицемерно принизили, - кисло подмигнув мне, ответил Инг. И мне показалось по его голосу, что он очень старается мне что-то сказать.

- Вы, вообще, здоровы, ребята? Там внизу дикари! С арбалетами, бронзовыми молотками и копьями. А вы здесь развили дискуссию об атомных технологиях и политиках Земли! - едва не вскричала Кайра.
В наш спор неожиданно вмешалась Зилу, решительно изменяя направление баталий:
- Идея Инга мне тоже нравится. Звучит логично и заманчиво - дать этим людям вместо навсегда утраченной солнечной энергетики энергию холодного ядерного синтеза. Но для запуска реакций ядерного синтеза, как я помню, нужны мощные электрические поля, или высокое напряжение, или магнитные силы. Откуда они возьмут все это у себя на Альмаре?
- А откуда земные алхимики брали свои молнии и магнитные поля? - задумчиво отозвался Ингуар.
- Использовали всякие молния-отводы на башнях, накапливали электричество трением всяких стеклянных дисков в лейденских банках или делали целые комнаты соединенных последовательно гальванических кувшинов, - поддержала юношу Гитта.
Тут стройная, кудрявая и даже среди овалитян очень смуглая Зилу сказала:
- А мне идея Ингули нравится! Они погрузились во тьму из-за потери источников энергии и господства идей личного человеческого счастья. Если им дать атомный синтез, и объяснить, что счастье отдельных людей вовсе не главный ориентир, то все изменится! Первые устройства для получения пара, электрической энергии мы можем сами для них соорудить и показать, как это все дальше поддерживать и копировать. Когда у них станет много дешевой тепловой энергии, то не понадобится строить такие сложные, как на Земле, тепловые двигатели. Сложные заводы и фабрики для машин, - тоже станут ненужными. Ингуля просто здорово все придумал! Когда станет много света, тепла и еды, женщины перестанут проявлять первобытный звериный семейный эгоизм, повернутся лицом к коллективным ценностям. Это обходной путь! Это прыжок над пропастью войн и конкуренции за ресурсы и за тупых эгоистичных мужчин! - возбудилась Зилу.
- Да вы просто мечтатели! О чем мы здесь говорим? Мы скользим над ужасной планетой. Опомнитесь! - едва не закричал на них я.
Зилу смутилась, многозначительно подмигнула Ингу и махнула на меня рукой. Мне даже показалось, что она была просто неравнодушна к Ингу.
- Послушайте! Здесь была война! Возможно первая и самая жестокая из все последующих войн...Ангелы, или, эти, крылатые полубоги-полу люди, воевали с себе подобными неизвестно каким оружием. В результате целая раса людей погибла, превратившись в мутантов. А вы, бредите какими-то остатками полезных технологий, возражением энергетики, - открыто налетела на них Татини.
Такой экспрессии ни кто не ждал и в зале моментально воцарилась неприятная тишина. Все интуитивно повернулись к Велику.
Тот ухмыльнулся и загадочно прищелкнув пальчиками спросил:
- А ты сама то веришь, что Боги могли воевать с Богами?
- Да я, если бы не та фреска в подземелье, вообще ни одной легенде твоего Цисиканопы не поверила бы, - досадно махнула девочка.
- Нет Татик! Здесь произошло что-то иное, - качая головой, отозвался мальчик.
- В каком смысле? Ты снова возвращавшийся к версии случайной о Аварии? - не удержался от вопроса Инг.
- Есть одна страшная догадка у Цисиканопы, над которой я сейчас, как раз и думаю. Если коротко, то настоящей войны как-бы и не было. Боги не воюют с Богами. И следов войны здесь не было. Ни здесь. Ни на Земле. Ни где... Впечатление такое, что на них напали, а они даже, почему-то не ответили. Ни они.. Ни люди, которые были вместе с ними. Но я сейчас не готов это точно сформулировать. То, что лезет мне сейчас в голову, очень страшно, ребята.., - вздохнул Велик.

- Все ребята! Пошло растекание по древу. Стоп, ребята! Столько замечательно смелых идей! Завтра начинаем готовиться к действиям, - подытожила разговор Кайра:
- Велек и я отправляемся спать. Все работают по планетарному графику, проверяют и настраивают оборудование согласно типовой инструкции. Ингуар и Алехандрэ внимательно осматривают ЭРКу. Одну и вторую. Заменяют испорченные грозой модули. Заменяют плиты защитной керамики на обшивке. Все, что нужно по регламенту обслуживания. Список знает Ингуар, - изучал с Маервликом еще в первый месяц, если мне не изменяет память. Старший группы, соответственно, он, - скомандовала девушка.

Я совсем не ожидал, что Велек задержится в зале управления и внезапно крепко пожмет Ингуару сразу обе руки, похлопает по спине как дорогого друга. Тот был заметно смущен его нежностями, но в ответ охотно хлопнул мальчишку ладонью по плечу .
Пока мальчишки друг друга тыркали и задорно о чем-то переговаривались, я нагнал Кайру в туннеле, ведущем в спальный отсек, и, поймав ее локоть, остановил.
Та немного смутилась такими вольностями, но, увидев, что мы одни, расслабилась.
Мне, конечно, очень хотелось одарить ее мужским вниманием, но момент был не подходящим, я не мог бы потом задать волнующий меня вопрос:
- Кайра, ты считаешь Инга адекватным после того, что он пережил на Земле? - нерешительно спросил я.
- Почему я должна не верить людям, выбравшим его в этот полет из других, многих тысяч желающих? - удивилась девушка, поворачиваясь прочь:
- Пойдем. Поговорим по пути. Я невыносимо хочу спать.
Я в который раз за последние пару дней смутился в общении с Кайрой. Но, немного подумав, задал неприятный вопрос:
- Ты хоть знаешь про его намерение удрать на Землю, вероятно даже вместе с Велеком?

Девушка немного прошла молча, а затем, уже у самого шлюза в жилой отсек, там, где начинался туннель к спальням, остановилась и ответила:
- Почему-же "удрать"? Я услышала в твоем голосе осуждение. Но разве эти романтические фантазии не соответствуют здоровому мальчишескому мышлению их возраста? - неохотно отозвалась девушка.
- И что? Ты, человек несущий теперь ответственность за все и всех на этом клочке твоей Родины, будешь сохранять по этому поводу надменное спокойствие? - возмутился я.
- Ты предлагаешь собрать мальчиков в капитанской каюте и прочесть лекцию о том, как следует правильно мечтать и чего нельзя доверительно обсуждать с Алехандрэ ни при каких обстоятельствах?. - иронически искоса уточнила девушка.
Я смутился, а она, чтобы поставить точку, добавила:
- Это серьезные и умные мальчики. Каждый из них, несмотря на возраст, в сложной ситуации сможет действовать правильно. А иначе их бы не отправили в полет. Верно?
Я растерянно пожал плечами. Говорить о правильности той или иной морали на борту чужого Корабля было бы некорректно.
- Ну, хотя бы ответь мне, Кайра, для моего душевного спокойствия. Как мне относиться к Ингуару после всего услышанного? Как вообще реагировать на его приставания?
Девушка резко замерла почти у самой диафрагмы шлюза в туннель спального сектора и решительным жестом запретила мне за ней дальше следовать.
- Разве он нарушает земную или нашу, корабельную этику? Подбивает тебя к каким-то поступкам? Лезет с объятиями в твою постель? Нет? Тогда просто относись к нему как старший мальчик к младшему мальчику. Излагай свое мнение, похвали, поругай или обними при случае. Разве на Земле ты стал бы поступать с интересным подростком иначе? - отозвалась она, прежде чем за ней с шипением закрылись створки шлюза.
Кайра ушла, и створки шлюза сомкнулись, и я, вздохнув, повернул назад, к ребятам.
"Хорошо сказать, - как на Земле, с интересным подростком... На Земле с таким подростком я бы не только не стал обсуждать что-то в одной каюте без его родителей, и даже на улице говорить о чем-то серьезном не стал-бы" - тяжело вздыхая, подумал я.

Погорельцы

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Когда новое солнце ушло за пики снежных гор, ему навстречу поднялось прежнее, красное.
И наступил привычный коричневый день Альмары.
Глаза людей уже привыкшие к краскам и свету, восприняли день Альмары как сумрак преисподней, f в душах возрождалось отчаяние.
- Как такое может быть, чтобы одно Солнце вставало навстречу другому, заходящему за горы? - в смятении роптали люди. А другие с сомнением спрашивали:
- Звезда, подарившая нам свет и тепло, вернется? Что если она ушла с небес?
- Вот и хорошо, что ушла! У всех ожоги! А некоторые потеряли зрение и корчатся от боли, - ворчали третьи.
Действительно, люди еще вчера большого города, отобранного Народной Революцией у баронов и жрецов, все его 36 000 жителей, теперь представляли жалкое зрелище. Чумазые от пепла и сажи, усталые, с опаленной Новым Солнцем кожей и слезящимися глазами, обвешанные гирляндами отысканных на пепелищах вещей и посуды, они слонялись среди этой вони, дыма и грязи, словно привидения не знающие где угомониться на покой.
Но даже просто уложить измученных детей или напоить их водой, не говоря уже о кусочке хлеба, действительно было негде.
Народ постепенно сбивался в кучи вокруг уцелевшего здания городской управы. На площади, некогда грязной и вонючей от нечистот, теперь становилось тесно.
Многие из собравшихся сидели вместе с детьми и даже лежали прямо в грязи. Дети плакали от ожогов, голода и страха.
Среди погорельцев быстро распространялись страшные слухи. Поговаривали, что завтра, когда опять взойдет Новое Солнце, оно сожжет неприкрытых людей, покрывая лица и руки волдырями. Мол, на самом-то деле это был не подарок Богов, а наказание Древних Демонов, выпущенных из пещерного города старым проклятием ведьмы Гуди.
В народе очень быстро забылись достижения Народной Революции, и с силой прежних времен стали расползаться суеверные слухи и мрачные призывы. Поговаривали даже, что нужно отыскать зачинщиков, и, прежде всего детей и старуху Гуди, а затем принести их в жертву демонам, обитающим в пещерах доисторического города.
И все- таки что-то изменилось в сознании людей. Привычный красный сумрак дня Альмары вызывал у них гнетущее состояние, и они все, от мала до велика, обреченно ждали возвращения Солнца.
Но когда наступит второй солнечный день, никто не знал.
Всего более пугали собравшихся вокруг управы людей слухи о том, что теперь, когда облака над долиной рассеялись и заряды молний перестали сверкать над Горбатой Горой, орды дикарей-людоедов неминуемо поднимутся в каньон с берегов моря.
- Нужно строить укрытия, копать секретные землянки, запасаться камнями и стрелами для луков! Нужно срочно готовиться к войне. Нет! Нужно перегородить перевал непроходимым и глубоким рвом, - роптали люди.
В этой общей неразберихе городские начальники так и не пришли к своему народу. Вскоре над площадью пронесся слух о том, что городская знать, судья, четыре Народных Комиссара были завалены в подземном туннеле, в казематах на холме под водокачкой, когда они пытались открыть шлюзы подземного озера, чтобы затопить город и потушить пожар.
Наконец, когда ропот людей превратилось в сплошной гул, на балкон уцелевшего здания вышел Кривой Бука.
- Тихо, люди! - заорал он на толпу, колышущуюся у стен управы.
Как ни странно, но это подействовало, и над площадью воцарилась относительная тишина, нарушаемая только плачем и хныканьем малых детей.
- Есть паршивая новость: все народные отцы погибли в казематах водокачки на холме. Есть хорошая новость: мужики принесли единственного выжившего Комиссара, Ликадью. Он пока плох и едва может говорить, - грубым басом громыхал Кривой с балкона.
Кто-то из собравшихся попытался ему перечить, выкрикивая что-то вроде:
- Кто ты такой, чтобы сейчас говорить за Власть, кривой недоносок?!
Бука замолчал, помедлил, оценивая количество кричащих, а затем, когда собравшиеся надавали крикунам по шеям, иронически спросил, сплюнув презрительно в толпу:
- Есть желающие взять на себя ответственность за детей и женщин? Лезь сюда, те кто хочет помочь! Нам нужны рукастые и горластые мужики.
По толпе пронесся легкий гомонок.
- Дело говорит Кривой! Не мешайте! Давайте послушаем, - толкались люди.
- Завтра, или уже сегодня взойдет Новое Солнце и начнет палить вам глаза и спины. А у вас нет воды, нет крыши, под которую можно укрыть детей, нет настоев и мазей, чтобы смазать ожоги...
Моментально наступила зловещая тишина. Даже дети, пытавшиеся хныкать, получали подзатыльники от родителей.
- Говори. Расскажи нам свой план, - потребовали собравшиеся, с сомнением и надеждой всматриваясь в уродливое лицо оратора.
- Ликадью, Комиссар, которого вы все знаете, говорит про пещерный город, - коротко отозвался тот и замолк, позволяя толпе осмыслить услышанное.
Внизу на площади постепенно поднялся шум и гвалт. Люди спорили, кричали друг на друга, даже хватали друг-дружку за грудки.
Наконец, минут через пять, Бука поднял над головой обе руки, призывая горожан к спокойствию:
- Все вы знаете запрещенные Революцией старинные легенды о пещерной горе. Там когда-то, во времена Богов, жили наши прадеды. Там, в пещерах много широких ходов и прохладных, надежных комнат, в которых можно ночью разжечь костры, а днем скрываться от жара Нового Солнца, - обратился он к людям в тревожной тишине.
Тысячи людей, еще недавно галдевших на площади, настороженно замерли, и только завывания ветра в еще дымящихся развалинах и глухое уханье обвалов на склонах недалеких гор, нарушали эту тишину.
- Многие в детстве играли в этих пещерах. Там, в горах, есть ручьи, можно собирать коренья, грибы и ягоды. Что нам делать теперь, как не вернуться в пещеры предков? Есть у вас какой-нибудь лучший план? - закончил он, вовсе не подбирая особых слов.
- А как же туннели, идущие в глубь горы? Там везде туннели, ведущие в преисподнюю, - сразу же послышались голоса внизу:
- В этих туннелях могут заблудиться дети. И потом... Ведь никто не знает, куда они ведут. Что там в толще гор скрывается с древних времен?
- Деток пусть родители свои пасут. Нечего детишкам без толку шататься, пока весь народ от голода и жара гибнет. Будут детки воду таскать, хворост для костров и еду в окрестных лесах собирать, - огрызнулся Бука, а затем, рачительно почесав башку, добавил, поворачиваясь, чтобы уйти с балкона:
- Те туннели, идущие вниз, нам теперь придется вскрыть. Ликадью говорит, там когда-то жили предки. Там спасение. Там что-то есть... В недрах гор...
Сразу после этих его странных слов, словно бы нарочно зачеркнувших все учения Народной Власти, среди собравшихся поднялся невыразимый гвалт. Люди спорили о чем-то, толкались, орали друг-на друга, хватали друг-дружку за грудки. Но Бука больше не стал все это слушать. Внутри уцелевшей городской управы его ждало много насущных дел.

Елана поили отваром из мха каждые пять минут. Хорошо еще, что в городе, на развалинах сумели найти железные миски, какие-то тазики и обгоревшие чайники.
Отвар, вроде, действовал. Внутреннее кровотечение, похоже, остановилось, но мальчик был ужасно бледен и все время дремал.
У Тары лицо, руки и ступни распухли. Дышать было больно - дико болела потоптанная ногами спина. Женщины и пару мужчин, принесшие сюда Комиссара, туго перевязали Таре тело длинными занавесками, которые содрали прямо здесь с окон. А оставшиеся короткие занавески после кипячения разрывали на бинты, смачивали отваром мха и выносили вниз, к обожженным детям.
Комиссара нашли очень быстро. Он хрипло дышал и едва выговаривал слова, превозмогая боль в груди.
Женщина, послушавшая ему грудь, в испуге отпрянула со словами:
- Ой! То бьется, то прыгает, то молчит опять. Разве сердце человеческое должно так прыгать, а потом молчать?
Никто, даже Бука, не знал, чем помочь Ликадью. Если бы сейчас нашелся лекарь, то, возможно, сварили бы целебный отвар из горных трав. Но и лекарь куда-то пропал, а запасы мятных сердечных трав, как и все в городе, сгорели вместе с его аптекой.
Поговаривали, что на краю долины, в шахтерском поселке, что в трех часах ходьбы от города, сохранились запасы еды, лекарственных трав и ткани, такой теперь нужной для перевязки и ремонта одежды. Но там, как вскоре стало известно после возвращения посыльного, забаррикадировались шахтеры и рабочие литейного заводика с семьями. И они после падения Народной Власти объявили себя независимой Народной Территорией, обещая убить камнями любого, кто позарится на их припасы.
Все эти известия не подняли городу настроение. Люди жутко хотели спать, есть и пить. И поэтому было решено отправляться к пещерам немедленно.
Кривой Бука очень быстро вошел в раж настоящего народного деятеля. Он командовал и бегал везде так решительно, словно этого давно и ждал, чтобы отыграться за годы оскорблений и насмешек детства.
- Так, позвать ко мне все Смиряющих, немедленно! Будем разбивать людей на отряды, строить в группы, чтобы не было толкотни и паники по пути к пещерному городу, - громким басом командовал он, носясь по этажам переполненного добровольными помощниками здания.
- Если мы сейчас уйдем из города, как найдут нас Боги? - охая от боли, спросила Тара.
У нее после всех перенесенных травм, после гибели брата Маджага, после страшного удара Ангела по летающему Чудовищу, не укладывалось в голове, как же можно так вот взять и уйти?
Тару постоянно трясло от боли и переживаний.
Она почти не отходила от Елана, взволновано склоняясь над ним, и помогая женщинам поить его целебным моховым отваром.
- Милый, умный и смелый Еланчик! Только бы ты поскорее поправился. Вместе мы убедим людей не покидать город, дождаться Богов, - то и дело шептала девочка, игнорируя укоризненные взгляды женщин.
Тара, равнодушная к сказкам и рассудительная, в самом центре событий поверила мечте погибшего брата Маджага.
Ведь не зря же взорвал себя вместе с шаром Маджаг!
И не зря же они сожгли свой город!
Постоянный свет, то пурпурного дня, то слепящий блеск Нового Солнца, раздражал ее, мешая разглядеть на небе заветную звездочку Ангела.
"Здесь он или нет? Этот небесный Ковчег Богов, о котором говорил Комиссар перед взрывом Маджага?" - терзалась в сомнениях девочка.
- Нужно верить и ждать. Они знают о нас, раз уничтожили Чудовище и зажгли белое Солнце, - шептала Тара слова только что выдуманной для себя молитвы.
- Мы уходим! Хватит бубнить и ныть! Лучше помоги женщинам привязать друга к носилкам! - заорал на нее взбешенный непокорностью Бука.
Тара заплакала, поднялась с пола, охая и придерживая рукой ноющие бока.
Больше всего на свете Таре хотелось, чтобы кошмар, начатый кем-то в глубине веков, наконец, закончился.
Чтобы Боги, которых они с Еланом видели на лесной поляне, снова спустились с небес и увели народ в небо, по сверкающей радуге...
- Это кого еще ты предлагаешь ждать, дура?! Если мы останемся здесь, то на следующий день Новое Солнце и жажда убьет большую часть народа! - гневно орал на нее Кривой Бука, подталкивая помогать Елану.
- Девочка права, - внезапно поддержал ее лежащий в углу комнаты Комиссар:
- Боги , не найдя никого в городе, могут решить, что люди сгорели, - морщась от боль, не громко простонал он.
- Да ну вас всех, мечтателей, - удрученно махнул на них Кривой:
- Кому мы вообще нужны? Кто за нами придет? Демоны решают свои проблемы. Убивают летающих чудовищ. Зажигают звезды. Опускаются с небес, чтобы прогуляться, или просто пополнить запасы свежей воды, - отозвался Кривой:
- Если бы они хотели нам помочь, то давно бы уже спустились в центре города с корзинами сытной еды, сочных райских плодов и кувшинами бодрящего вина для людей. Но они не пришли, а только осветили землю палящими лучами белого света. Поэтому, выбросьте эту блажь из ваших голов. Подумайте о себе сами, Мы никому не нужны... Мы дикие, грязные и копающиеся в навозе жуки, спасающиеся от всяких хищников и варваров-людоедов. Не уж то вы думаете, что те, летящие среди звезд, пригонят к вот таким вонючкам, небесные ладьи груженные едою и вином?! - пробурчал Бука, направляясь к уже собравшимся в коридоре Смиряющим.

Поиск-1

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Регламент проведения работ в ангаре бортового космодрома требовал от нас переоблачиться в костюмы легкой космической защиты. Эти скафандры по земным меркам больше походили на белоснежные спортивные комбинезоны, органично сросшиеся с эластичными и полностью прозрачными яйцевидными шлемами, моментально надувающимися в момент опасности и сейчас болтающимися за спиной. Как я уже знал из первых инструкций в самом начале нашей экспедиции, небольшой металлический модуль жизнеобеспечения на поясе костюма не мог а обеспечить жизнь человека в открытом космосе дольше, чем несколько десятков минут. Но в случае внезапной разгерметизации ангарного модуля или аварийного включения двигателей ЭРКи эти костюмы моги сохранить нам жизнь.
Переодевались в скафандры прямо здесь, на космодроме Ангела. А для этого прямо возле ниши со шкафчиками, в которых висели костюмы, мы оба на холодном металлическом полу скинули сандалии и туники, оказавшись друг перед другом нагими, словно бы готовились ко сну.
Освещение в ангаре для ремонтных работ включилось на самый яркий режим. Мощные лампы, установленные везде вдоль стен и потолка слепили глаза и необычно подчеркивали мельчайший рельеф мускулатуры наших тел. Худощавое бронзовое тело юноши в этом свете выглядело crekmgnehjq .yjuj древнегреческого атлета, покрытое небольшими, но выразительными мышцами на руках, ногах, животе и груди.
Я заметил нескрываемый сдержанный интерес Ингуара к моему поведению - скорее к моему заметному смущению.
Слегка иронический взор этого юноши, чувствительно задевал мое мужское самолюбие. И я на мгновение забывшись, словно вновь стал курсантом земного училища, задорно пнул Ингуара в плечо рукой.
От неожиданности мальчишка поскользнулся босиком на холодном металлическом полу и едва не упал.
К счастью я моментально опомнился, изловив его за руку, и сам, удивляясь собственной дерзости, вдруг решительно сгреб паренька в охапку, задорно притянув к себе, как мы это делали уже не раз, балуясь на овалонских пляжах с Кайрой и Велеком.
Парень покраснел как бурак, и я тут же ощутил гулкие взволнованные удары его сердца. В свете ярких ламп покрасневшая смуглая кожа Инга превратилась в оливково - коричневую, а вены на шее вздулись и потемнели.
Так продолжалось несколько секунд, пока осторожно Инг не отстранил меня руками, рассматривая мои глаза в упор.
- Ты смущаешься? Твое сердце вот-вот выскочит, - ироническим спросил я юношу, чувствуя что наконец-то получил моральное превосходство над этими беззастенчивыми овалитянами.
- Нет. Просто ты, землянин, вкладываешь в прикосновение совсем иной, чем мы, овалитяне, смысл, - взволновано, но рассудительно ответил тот.
Затем мы оба ехидно улыбаясь отпустили друг друга и каждый думая о своем, начали облачаться в легкие скафандры.
- И что же ты чувствуешь в эти минуты, рядом со мной? - удивляясь достигнутой степени доверия, поинтересовался я.
- Чувствую, как ты балансируешь на тоненькой границе между страхом, одиночеством и ненормальным желанием самоутвердиться перед нами, - честно и немного угрюмо, отозвался Инг.
- И это тебя напрягает? - пытался я углубить познания об их психологии.
- У меня возникает неприятная жалость к тебе… И еще, наверное, немного страх. Опасение, что ты можешь потерять нить понимания ситуации.., - неожиданно повернувшись ко мне лицом и уставившись прямо в глаза, ответил юноша.
Я смутился от такого ответа и, ретируясь, изменил тему:
- Странно, ты, наверное, первый овалитянин, с которым у меня получается такой разговор. До этого я полагал, что ваша культура, несмотря на высокие научные познания, в интимных и эротических вопросах примитивна, как культура земных папуасов, для которых не существует возрастных, половых и физиологических условностей общения. Во всяком случае, когда Велек лепился ко мне и по детски запросто прыгал в мою кровать, а Кайра, на пляже и в спальне позволяла обнимать ее за голый торс как родную сестру, я решил, что у вас это примитивно и просто как у дикарей.
Я намеренно хотел обидеть Инга, чувствуя свою неполноценность в его глазах.
Юноша задумался, отвернулся к ЭРКе и, уже поправляя болтающийся за плечами мягкий шлем, спокойно ответил:
- У некоторых народов вашей Земли, самой запретной эротической частью тела является нос, а у других лицо, или что-то еще, - показывать и трогать которые нельзя под страхом смерти. Другие земные народы, как если я не ошибаюсь, напротив заставляют гостя переспать со своей женой, и могут даже побить его, если он откажется, или ночью не оплодотворит женщину. Кажется это связано с дефицитом свежей крови у северных и островных народов...
Мальчишка сделал паузу, и с иронией посмотрел мне прямо в глаза, а затем продолжил:
- А еще, я слышал, на Земле есть народы у которых неприкосновенность человеческого тела священна. И поэтому, например, если мелкий воришка или хулиган отказываются подчиниться приказу полиции, его не станут тащить к судье силой, а просто, чтобы не прикасаться к телу руками, заколют пиками или перережут горло ножом. Просвети меня пожалуйста, если вы придете к власти на всей Земле, какие народы вы назовете правильными, а какие начнете силой заставлять отказаться от их "неправильной" культуры и традиций?
Он произнес этот вопрос таким откровенно заинтересованным и наивным голосом, что я сразу даже не понял подвох, и только посмотрев ему в глаза, неожиданно растерялся.
Глаза юноши задорно сияли...
- Ну-у-у.., - замялся я в нерешительности:
- Вообще-то, суть наверное не в той части тела, или не в тех конкретных действиях, которые принято считать интимными, а в самой близости и ее доступности. Для некоторых людей прикосновение к носу или оголенная женская грудь вызывает непреодолимый поток сильнейших чувств. У других, акт сношения, или поцелуй губами вызывает почти неконтролируемую эмоциональную перегрузку...Суть Человеческой Культуры в том, чтобы уважать эти чувства, а не те или иные условности, - попытался было выкрутиться я.
- А по нашему, если у разумного существа возникают подобные чувства, да еще неуправляемые, не преодолимые, то такое существо совсем не разумно. Но особенно, те из них, которые спокойно принимают, что они не разумны, принимают свои эротические комплексы, но при этом продолжают жить по прежней, заложенной, животной программе, - усмехнулся юноша.
Я вспылил.
- И к чему же ты клонишь? Миллионы, миллиарды земных людей для тебя животные?!
- Для меня?! - искренне удивился Инг.
- Но при чем тут я? Они животные не для меня или для других овалитян. Они животные по факту.У всех животных, эволюция построена на контролировании двух важнейших процессов, - питания и размножения. Человек тогда только и перестает быть животным, когда полностью снимает контроль с пищи и интимности, возводя во главу угла любопытство и творчество. И все разумные существа во Вселенной, увидав типичного землянина, посчитают его животным. И те не многие, разумные люди Земли, того же мнения, - продолжал насмехаться надо мной паренек.

Инг конечно же намеренно меня на что-то провоцировал. Видимо решив для себя что-то, он хотел поглубже разобраться во мне. Уяснить особенности тонких струн моей души. И это, как я уже начал догадываться, вовсе не было связанно с моими сексуальными условностями. Дразня и задевая меня, юноша пытался проникнуть глубже...
Но я решил не дать ему воспользоваться чувственным рентгеном:
- Пуская даже так, Игнуля! - наигранно безразлично зевнув, отозвался я:
- Пуская даже все существа Вселенной, считают их животными... И что?! У нас на Земле даже глазом не моргнут на подобную критику. Они скажут: "Можете считать меня животным, но меня мои чувства и условности устраивают!". Ты думаешь эти люди изменят свои принципы услышав доводу разума? Да им глубоко наплевать на на мысли и оценку все разумных существ Вселенной!
Мальчишка криво улыбнулся, скептически блеснув глазами. А затем вздохнув протяжно и печально, завершил спор:
- Им будет наплевать недолго. Лишь до тех пор, пока каждый из них, не столкнется в своей жизни с последствиями. И каждый ведь обязательно сталкивается... А затем стонут, ползают на коленях попросят у Господа, у Царей и Мудрецов помощи... Но получив отказ, или угодив в клетку, в зоопарк к более развитому хозяину, они уже совсем не кричат о своем равнодушии и спокойствие. Ты когда-либо видел на Земле рабов, больных, растоптанных обществом, или жизнью разбитых простаков, кичащихся как и прежде своими убеждениями и привычками? - усмехнулся парень, и безразлично махнув рукой, повернулся лицом к челнокам.

Свою ЭРКу мы узнали сразу. Изрядно потрепанная внешне, со следами ударов молний и расколотыми керамическими плитками обшивки она стояла в огромных стальных зажимах немного ближе к выходному щиту, чем вторая.
Впервые за эти месяцы я обратил внимание, что швартовочных зажимов для челноков здесь было не два, а четыре.
- Где остальные ЭРКи? Догнав парнишку, спросил я.
- Их не было. Это гостевые или аварийные причалы, - охотно объяснил он, и радостно сверкнув глазами, улыбнулся мне.
Я вдруг подумал, что отношения с этим юношей складываются совсем не так, как с подростком Велеком. Они были более открытыми и осознанными. Он, в отличие от мальчика, обдумывал наши поступки очень тщательно.
- Ангел, платформу! - попросил Инг. И тут же из какой-то ниши в самой дальней стене отпочковалась совершенно плоская летающая платформа метров пять длиной и два метра шириной. К моему удивлению она уже была нагружена аккуратными рядами серых коробок с керамическими плитками и каким-то оборудованием.
Прочитав мое недоумение на лице, Инг дружелюбно пояснил:
- Саша, просто мы еще с самого отлета всегда держим наготове одну загруженную заранее ремонтную платформу. Плитки часто отваливаются во время планетарных полетов. А времени не всегда много, чтобы тратить его на загрузку.
Казалось, Ангел сам следит за нашими действиями. Во всяком случае, как только платформа опустилась на пол ангара и мы взошли на нее по паре небольших ступенек, она тут же мягко поднялась в воздух и бесшумно подплыла к поврежденной ЭРКе.
Используя странный инструмент, похожий на огромный сантехнический вантус, мальчишка стал одну за одной легко удалять остатки керамики и очищать места под плитки. Прибор действовал с легким щелчком в момент прикосновения к плитке, та сразу покрывалась инеем, отваливалась от корпуса челнока и прилипала к «вантусу». Затем мальчик аккуратно складывал мусор в специальную коробку на платформе.
- Будь осторожен, Саша! Не прикоснись рукой к охлажденной плитке. Ее температура минус 200 градусов, - заботливо предупредил он меня, когда я с любопытством склонился над только что извлеченным покрытым инеем обломком.
Убедившись, что я понял, как орудовать инструментом, Ингуар отдал «вантус» мне, а сам, взяв другой похожий инструмент, начал устанавливать новые плитки.
- Это очень важная и ответственная операция. Огнеупорная керамика - это единственный щит челнока против ударов молний и от раскаленной плазмы при входе в атмосферу планеты, - предупредил он.
- Что будет, если плитка отвалится? – поинтересовался я.
- Если одна или две рядом, - ничего страшного. Корабль еще сможет перераспределить охлаждение металлического корпуса. Собственно, они очень часто отваливаются, как видишь. Например, при ударе молнии или микрометеорита. Но если сразу много в одном месте, корпус может расплавиться, - улыбнулся Инг, и мне показалось, что он искренне наслаждается возможностью нашего общения.
Работая с поврежденными плитками, я удивленно заметил, что вся платформа сама очень плавно смещается, поднимаясь выше, или проплывая чуть дальше вокруг тридцатиметрового диска челнока, словно бы догадываясь, как нам будет удобнее работать со следующими плитками.
- Как это происходит? Как ты управляешь платформой? - смущаясь своей недогадливости, поинтересовался я.
- Да это не я! – звонко, словно он не юноша, а подросток, засмеялся Ингуар и ответил:
- Это Ангел управляет. Он же знает, где челнок поврежден и следит за нашими действиями…
К обеду работы с обшивкой были полностью закончены. Мальчишка попросил Ангела облететь для осмотра челнок по спирали, затем, оперевшись рукою на мое плечо, облегченно вздохнул:
- Уф-ф! Кажется, самое нудное дело закончили. Теперь осталось заменить один неисправный двигательный модуль, и пойдем обедать, Саша.
Инг с таким выражением и тщательностью выговаривал мое земное имя, словно бы старался этим подчеркнуть наше относительное земное сродство.
Для замены двадцатикилограммовой металлической бутылки ионного двигателя, одного из восьмидесяти, расположенных по кругу диска ЭРКи, Ингуар загнал меня ползком в узкий и едва освещенный кольцевой коридор корабля. Сам он в это время подплыл к поврежденному месту на платформе снаружи. Прежде я никогда бы не подумал, что в этом диске, кроме известных мне зала управления с креслами, грузового зала и шлюзового тамбура, есть еще множество скрытых технических коридоров и помещений. ЭРКа, казавшаяся снаружи серым и мрачным, тяжелым монолитом, оказалась вся изрезанной лабиринтами помещений и коридоров с приборами и какими-то трубами, емкостями, светящимися панелями. В некоторые из них, полностью занятыми потрохами челнока, взрослый человек в скафандре мог пробраться только на четвереньках.
Пробираясь внутри, я основательно вспотел. Но зато мимоходом, наконец, удовлетворил свое давнишнее любопытство, умудрился краем глаза заглянуть в святое-святых любого корабля - в отсек искусственного мозга ЭРКи. Это была трехметровая круглая комната, в центре которой на миллионах металлических нитей, уходящих в стены, загадочно мерцал несметными облаками голубоватых огоньков и искр полуметровый многогранный кристалл.
Когда я смотрел на него, у меня на душе было неприятное чувство. Наверное, так с суеверной опаской смотрел когда-то в прошлом дикий человек земли на корабль Эльфов, спускающийся с небес. Мне все время казалось, что мерцающий кристалл тоже видит и рассматривает меня. И еще… Что он напряженно и безмолвно ждет, когда же я поползу дальше, уберусь от него по своим делам.
Уже позже, возвращая скафандры в шкафчики ниши, вспомнив это чувство, я спросил юношу:
- Там, в ЭРКе, на пересечении коридоров я нечаянно заглянул в командный отсек искусственного интеллекта. И мне показалось, что он тоже неодобрительно разглядывал меня. Разве это возможно?
- Ну, конечно же, он видел тебя. Это же мозг ЭРКи. И ему не нравилось, что ты торчишь в техническом помещении без дела, - без капли юмора отозвался тот. Но я так и не понял, шутил он или говорил правду.
Со второй ЭРКой справились очень быстро. Она все время была в резерве, почти не летала, и пришлось заменить только одну чуть потрескавшуюся плитку.
Пока возвращались с космодрома в жилой модуль, я спросил Инга:
- Что это такое, холодные ядерные реакции?
- Что-то среднее между химическими и атомными, - охотно пояснил юноша рассеянным голосом, словно говорил о чем-то совсем детском.
- Их действительно можно применять, не имея сложных технологий? - уточнил я.
- Почти вроде того, - явно думая о чем-то своем, улыбнулся Ингуар.
- Я все равно не понимаю, как можно получать ядерную энергию технологиями примитивных инструментов? - усомнился я.
- Знаешь, Саша. В первые века Овалона мы за счет этого и выжили. Если бы мы пошли по пути сжигания дров, угля и нефти, нас бы сейчас уже наверное не было. Знаешь, сколько опустошенных планет со следами человеческой культуры нам за пять тысячелетий звездоплавания встретилось? - отозвался парень.
Я задумался. Воображение почему-то рисовало голого, в набедренной повязке овалитянского ребенка со стеклянным пузырьком в руках, от которого идут провода к большущему бронзовому чайнику. Я тряхнул головой и спросил в полном отчаянии:
- И что, эти пузырьковые ядерные источники можно внедрить у нас, на Земле? И они будут греть воду, добывать электричество, решать все политические проблемы, как говорила Зилу? - продолжал напирать я.
- На Земле? Не думаю. Мы не раз пытались подсказать идеи вашим ученым и политикам. Мне сейчас трудно вспомнить имена, - кажется это был Тесла, президент Франклин, президент Кеннеди и другие, - вздохнул Ингуар.
- Это все вы?! - изумленно воскликнул я.
- Но, вообще-то, ничего не вышло, - криво усмехнулся Инг и промолчал.

Оказывается, мы отсутствовали почти шесть часов и едва подоспели к обеду. Кайра и Велек уже проснулись, а другие ребята, тоже отстояв свои вахты, стягивались в столовую.
- Вот и Поиск-1 вернулся. Молодцы. Знаю, Ангел уже доложил мне, что челнок готов, - улыбнулась Кайра, за руку привлекая меня присесть рядом с ней.
Ингуар попытался было улизнуть к младшим девочкам, но Капитан и его поймала, усадив на скамеечку рядом. Как я уже рассказывал, столовые у овалитян всегда отличались от земных. Как правило, в лучшем случае это были помещения с раздаточными окошками или нишами, вдоль стен которых имелись широкие и длинные скамейки. На них полагалось сидеть, ставя свою еду рядом с собой. Набрав еды в глубокие полупрозрачные миски и наполнив чаши соками, мы расположились на двух параллельных скамейках вокруг Кайры.
- Почему Поиск-1? - осведомился Инг.
- Потому что с вечера начинаем патрулировать. Разбиваемся на три "Поиска" по два человека. У каждой группы своя задача. Летать будем над каньоном и вдоль побережья. Но только во время светового дня от нашей осветительной платформы. Ее оборот - 28 с половиной часов. Значит, на полеты у нас часов пять-семь, потом отдыхаем на Ангеле, разбираемся с добытыми данными. В действии будет всегда только одна ЭРКа, а вторая – дежурная на корабле, - аппетитно жуя жареный ломтик мяса и запивая соком, объяснила девушка.
- Значит, мы летим вместе с Алехандро? А Велиар с кем? – чуть не взвизгнул от радости, и даже поперхнувшись соком, воскликнул Инг.
Тут очередь пришла поперхнуться от смеха и Кайре. Проглотив сок и выразительно облизав языком губы, юная Капитан ответила:
- Велик и еще четверо ребят остаются на звездолете со мной. Ваша задача - следы технологий Эльфов. Но, естественно, и людей неплохо было бы найти. Создать карту их поселений, путей сообщения. Может быть, теперь, когда облака рассеялись, мы их поля, фермы, рудники и карьеры увидим. Сами в контакт не вступайте. Когда найдете что-нибудь, покажете с воздуха нам и вернетесь на Ангел за Татини. Она будет проводить контакты. Ясно?

Вторая Народная Революция

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
В углу комнаты звонко и ритмично квакала капель. Даже еще не открывая глаза, по звуку Елан понял, что капает в уже достаточно глубокую лужицу.
«Вот опять крыша в земляном доме прохудилась, и сегодня придется на нее лезть. Дом хоть и земляной, но на крышу лезть все равно высоко. И скатиться с нее можно больно» - с досадой подумал мальчик, все еще решая, открыть глаза или еще поспать чуток.
И тут же вздрогнул, и болезненно зажмурился, боясь открыть веки. Да так, что их даже судорогой свело. Он вдруг вспомнил, что дом и город они сожгли! Значит, нету больше крыши, и капель не может капать в лужицу у стены! Но тогда что? Где я?
«Мама!» - чуть было не вскрикнул мальчик, все еще боясь открыть глаза. Догадался кто-либо вывести ее пьяную из горящего дома? Или она уже давно не пьет, с самого его ухода в лес с Маджагом?
«Ох, Маджаг!» - опять вздрогнул паренек, потому что вспомнил все: и ослепительный взрыв взлетевшего выше облаков шара с порохом, и свой стремительный бег сквозь лес к городу, и побои взбешенных Смиряющих…
Стало страшно и больно от не заживших ран. И еще… Что-то важное теплилось в памяти, заставляя сжиматься сердце…
Он лежал и боялся открыть глаза, потому что вспомнил слова умирающего от сердечного приступа Камиссара, про Небесный Ковчег, который уходит…
Уходит навсегда...
Почему-то ему захотелось плакать.
Не так, как плакал несколько лет назад, поняв, что больше не увидит Отца...
И даже не так, когда свернувшись в беспомощный калачик, рыдал от ударов деревянных ботинков Смиряющих, уже понимая, что прощается с жизнью...
Наверное детство мальчишек заканчивается тогда, когда они начинают осознавать себя частичкой долгой человеческой эстафеты. Одним из бегунов несущим факел...
Наверное, человек и в сорок лет остается маленьким, пока живет, страдает и старается для себя.
В свои четырнадцать-пятнадцать лет, Елан внезапно ощутил себя на краю зловещей и темной пропасти.
На грани, дальше которой уже бежать больше некуда.
И можно сделать только последний шаг, который если вдруг станет ошибочным, поставит почку всем предшествовавшим поколениям...
И он не мог не плакать теперь, потому что приходя в себя, впереди почувствовал только холод и страх...
- Ты очнулся, мой сын? - вдруг услышал над собой он ласковые слова. И, открыв в смятении глаза, задрожал и заплакал, как маленький. Мама была совершенно седой… Но теперь, как и в его детстве, абсолютно трезвой…
Серый сумрак гранита маячил высоко над ним. Елан не сразу понял, что это была пещера.
- Сколько же я… проспал? – едва слышно прошептал мальчишка сквозь слезы, утопая в шершавых ласкающих ладонях матери:
- Сколько?..
- Три тяжелых дня и три тревожных ночи, наклонившись к нему и прижавшись к сыну щекой, прошептала женщина.
Мысли медленно возвращались к нему. Он мучительно пытался вспомнить, что же его так сильно сейчас тревожит? Почему они подпалили свой собственный город?
- Мамочка! Корабль! Небесный Ковчег Богов! Ушел?!! – встрепенулся Елан, словно сердце проткнули тупой иглой. Встрепенулся и обмяк, - мать в слезах качала головой.
И тут мальчик внезапно вспомнил!
Вспомнил все!
И удар Корабля по летящему к людям Дракону…
И слепящую светом Звезду…
И Волшебную Радугу, многоцветным мостом восставшую над пропастью…
- Ковчег остался. А мы ушли из города, - украдкой утирая слезы рукавом старой шкуры, шептала мать.
- Небесные Боги по-прежнему не видят нас. Они летают под самыми облаками, когда восходит Новое Солнце. Но мы прячемся в пещеры, потому что Белое Солнце обжигает кожу и слепит глаза. И еще, у нас теперь новая власть, - Кривой Бука. Он ненавидит Небесных Богов за сожженный город, за сгоревшую лавку, за отца, погибшего в попытках спасти добро, - нежно гладя сына, рассказывала мама.
...Елан поправлялся медленно. Слишком уж много крови он потерял. Первые дни он кашлял. Старые женщины и колдунья Гудди ухаживавшие за ним, говорили, что он чудом выжил, помог только отвар из мха, остановивший кровь. Гудди считала, что у него внутри что-то лопнуло, когда Смиряющие топтали его ногами…
Даже Комиссар Ликадью встал на ноги после сердечного приступа быстрее него, - на четвертый день. Комиссар пришел проведать, опираясь на палку и потирая грудь, Елана проведать. Тара приходила в их пещеру каждый вечер на закате красного дня. Она теперь возглавляла группы маленьких детей, рыскавших в окрестных лесах в поисках ягод, грибов и съедобных корешков. Тара очень уставала за день, но все равно приходила к Елану перед закатом Альмара, вечером.
Только это был уже не настоящий вечер. Ведь после захода Альмара, восходило слепящее белое солнце, от которого нужно было прятаться в пещерах.
С восходом Нового Солнца все вокруг начинало бурно расти. Все леса преобразились, стали невообразимо дремучими, плодовитыми и непроходимыми. Жадно впитывая белый свет, растения и грибы бешено наверстывали упущенное, словно боялись снова погрузиться в красный полумрак.
- Добывать еду для всех людей теперь стало совсем не трудно. Сегодня срезаешь грибы или сочные сладкие корешки-стебельки, а завтра они уже подрастают снова! – говорила Тара, крепко сжимая в ладошках его все еще бледную и холодную руку.
Каждый красный вечер, перед наступлением сверкающей белым светом ночи, девочка подробно рассказывала Елану новости нового города.
- Старые правители исчезли. Мэром теперь у нас Кривой, а его помощником по безопасности и обороне от людоедов - Комиссар Ликадью. Только от него пока что мало пользы, у него пока что еще одышка, - объясняла она:
- Город будем теперь укреплять прямо здесь, в этих древних пещерах. Все мужчины и парни днями строят укрепления вокруг Нового Города, - говорила Тара.
- А что варвары-людоеды? О них что-то слышно? - каждый раз взволнованно спрашивал парень.
- Комиссар посылал парней к леснику на склон Горбатой Горы. Они вернулись и говорят, что костры людоедов с каждым днем видны все выше в горах, спускающихся к морю, - неизменно хмуро отвечала она.
Про Маджага и Небесный Ангел почти не разговаривали.
Дважды в сутки, утром красного дня и на его закате мать ходила куда-то к подножию стены пещер за едой и водой. Еду, варенные грибы, немного сочных ягод и хлебец из вареных сладких стебельков, а иногда даже жареный кусочек змеи и горсточка вареных червей - все это теперь выдавали только работникам, малым детям и больным. Вторая Народная Революция, затеянная Букой, отменила все привилегии и надбавки, а заодно еще и трудовую повинность и наказание за безделье. Если человек не приходил работать, ему просто не давали еду. Если не желал участвовать в строительстве укреплений, его с семьей переселяли в самые дальние пещеры, за рубеж обороны. Но таких почти не было.
Мать Елана, как и многие пожилые женщины, собирали ягоды и коренья. Инструментов никаких почти не было, и поэтому резать стебли приходилось самодельными кремневыми скребками, которые довольно искусно наловчились делать некоторые парни. Вскоре Бука освободил умельцев от земляных работ, поручив заниматься только скребками, луками и каменными наконечниками для стрел.
Когда кому-то удавалось подстрелить животное, змею или ящерицу, вареное мясо давали следующим по очереди. А против их пещеры мелом рисовали кресты, мол, в этот раз этим людям мясо уже выдано...

Только когда Комиссар заглянул во второй раз, Елан не выдержал и спросил:
- А что же Боги? Говорят, еще они летают?
Спросил и сам себе удивился. Неужели теперь о Богах и Небесном Ангеле, мерцающем среди звезд, можно говорить открыто? И люди поверили в их существование?
- Летают. Очень высоко. Под самыми облаками, чуть ниже звезд. Но по-прежнему не видят нас. Даже когда мы им махаем или стреляем в их сторону горящими стрелами из арбалета, - грустно вздохнув, отозвался Ликадью.
И от этих слов у мальчика заблестели слезы горечи .
"Значит все было напрасно? Подвиг Маджага, взорвавшего себя с шаром? Сгоревший город?" - не решался спросить Елан, опасаясь сердечного приступа у Комиссара.
- И вообще, у нас теперь совсем новая власть. Кривой называет это Второй Народной Революцией. Теперь все рабочие из шахтерского городка и все ремесленники и семьи этих рабочих, засевшие там сразу после пожара, наши первые враги. Кривой говорит, что когда наберем силы, пойдем на них войной. Нужно забрать у них запасы металла и готовых инструментов. А иначе зимой не выживем, - изменил тему тот.
- Что, совсем плохи дела? - спросил юноша.
- Нет, не так чтобы плохи. Кто же знал, что этот Кривой разведет такую бурную деятельность. Всех построил, организовал в рабочие отряды. Люди собирают хворост, носят воду, варят и сушат еду. Только вот инструментов металлических почти нет. Кое-что мальчишки нашли на пепелище города. Но, в основном, все расплавилось, а посуда потрескалась, - опять вздохнул Комиссар:
- Так что мы теперь, Еланчик, снова дикари. Каменные скребки, глиняные черепки, луки да стрелы, - вот и все орудия. А рабочие из Северного поселка делиться не хотят. Говорят у них теперь собственная власть и своя Империя...
- Думаете, к следующей зиме Новое Солнце погаснет? - усомнился Елан.
- Да кто это теперь точно скажет?! Если не погаснет, то зимы точно не будет, - усмехнулся Комиссар. А затем, покашляв и отдышавшись, негромко добавил перед уходом:
- Ты, малец, ни с кем о наших делах, о Маджаге, о Драконах и порохе не болтай. Злобный нынче народец. Не доволен народ, что город спалили дотла. Ты, давай быстрее крепчай, дело у меня к тебе важное есть. Но пока осмотрительнее будь. Не шути с новой властью. Кто его этого Кривого Буку знает, - куда его занесет с этой Второй Народной Революцией?
- Что, много перемен? - почти шепотом спросил мальчик.
- Пока, вот, оправдали всех стариков и старух - политических рецидивов. Тех, которых прежняя Народная Революция не любила. И теперь стариков заставляют молодежь вместо школы учить старым ремеслам и легендам. Бука вообразил, будто в этих старых легендах шифр о том, как можно спуститься в недра пещер. Он отменил почти все прежние Народные запреты . Говорит, мол, прежние комиссары, кроме Ликадью, о народе не думали, а запреты их глупые и никому не нужные, - с нескрываемым презрением усмехнулся Комиссар.
- А вы что сами-то считаете, дяденька Ликадью? – прошептал мальчик.
- Я считаю, в одном Кривой прав: нужно по туннелям в недра горы прорваться. Но легендами и лозунгами каменные заслоны в лабиринтах не поднять. Я считаю, нужно снова порох делать и взрывать эти самые заслоны, - морщась от периодической боли в груди, отозвался комиссар.

Гора

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

За месяцы пребывания на Ангеле я часто чувствовал желание называть центральный зал управления кают-компанией. И в самом деле, почему на звездолете такого класса, имеющем оранжерею с пищевыми и декоративными растениями, спортзал и даже плавательный бассейн с небольшой прыжковой вышкой, почему бы здесь не быть кают-компании, удивлялся я.
Неделя после злополучного отложенного старта к Земле пролетела быстро. За это время Ангел 27 раз обогнул планету, а мы с Ингуаром четыре раза совершали разведывательные вылазки вниз, под облака. Кроме нас на разведку пару раз летали Нитун с Татини. Но к шестому дню Кайра приостановила полеты, поскольку ничего интересного мы не нашли и требовался какой-нибудь более разумный план.
Сегодня, утром восьмого дня, если считать от запуска осветительной платформы и начала поисков, сразу после завтрака Капитан собрала всех, кроме Зилу, возившуюся с чем-то в бункере главного реактора, на другом конце трехсотметровой трубы, соединявшей обитаемый модуль с маршевыми двигателями.
- Предлагаю свободные дискуссии. Все фантазии и самые дикие гипотезы поощряются, - улыбнулась девушка, жестом предлагая нам рассаживаться.
Я уже давно освоился с системами Ангела, привычно плюхнулся на пол, прямо там, где стоял. Автоматика не подвела, моментально с шипением подставив под меня всплывшую часть покрытого мягким ковром пола. Немного поерзав в этом импровизированном кресле, принуждая его уточнить удобную для моего тела форму, я ехидно посмотрел на ребят, занявших постоянные кресла вблизи кольцевого экрана.
- Ну, как маленький, точно! Вот когда-нибудь Ангел не успеет поднять панель и случится тебе «радость» на известном твоем месте, - укоризненно качая головой, буркнула Кайра в ответ на мою ехидную улыбку. А затем, уже обращаясь ко всем, спросила:
- Отчеты о полетах ваших я, естественно, внимательно смотрела. Мальчики и девочки покатались вдоволь . Если еще вспомнить, сколько потрачено энергии на эти развлечения, в пересчете на ту вкусную пищу или те полезные вещи, которые можно было бы из этой энергии сделать. О-о-й! А если вспомнить сколько раз у меня сердце замирало и екало, когда ваша ЭРКа в плазменных клубах, с разгону, врезалась в облака , - грустно вздохнула Капитан.

- Город, как ты знаешь, мы обследовали с воздуха вдоль и поперек. Да, большой город был, нет слов. И жили там совсем еще недавно отнюдь не дикари, судя по тому, что от города осталось, - отозвалась сочувственно Татини.
- Не могли же они все после пожара под землю провалиться! И следов человеческих останков на видео не видно, - воскликнул Велек, вскочил со своего кресла и начал нервно трусить по залу управления.
- Сядь, пожалуйста, - попросила Кайра. И когда он, добравшись до своего кресла, с шумом плюхнулся в него , задумчиво промолвила:
- Может, мы летаем слишком высоко? Может трупы завалины пеплом?
- Все сразу? Все много тысяч людей сгорели заживо в своих домах, даже не пытаясь выбраться на улицы? Они что, коллективным суицидом занялись? – возразила Нитун, которая, как корабельный медик и биолог, меньше всех способна была поверить, что люди на планете погибли из-за нас.
- Ладно, давайте не впадать в отчаяние. Мы еще имеем значительный резерв энергии и способны продолжать поиски как минимум пару месяцев. Просто нужно понять, что мы делаем не так, - задумчиво сказал Гариан. Долговязый и на вид немного тяжеловатый паренек лет шестнадцати, он всегда отличался завидной невозмутимостью.
- А что мы можем вообще делать или не делать «не так»? В наших-то условиях – без экспедиционного и поискового оборудования? Ну, полетаем еще немного. Может, приземлимся пару раз вдали от особо опасных мест. И что мы таким образом можем найти на этой чертовой планете, которую еще до нас тысячу раз исследовали? - огрызнулась на мальчишку Нитун. Ей этот паренек иногда не нравился своим чрезмерным оптимизмом.
- Ну, ведь город живых людей нашли! Или ты предлагаешь свернуть поиски жителей? - опять встрепенулся Велек.
- Людей? Где ты видел там людей? Может, их там вообще и не было! Может город сожгли варвары или просто сработала некая древняя автоматика в ответ на наш удар лазером по беспилотнику, - резко отозвалась Нитун.
- Так! Вы, оба! Я понимаю, что все мы нервничаем. Но нам сейчас только перессориться здесь не хватало, - строго осадила ребят Кайра.
- Девочки! Начнем с того, что город был живой до самого пожара. Большинство строений, судя по остаткам, были деревянными. Без людей деревянные постройки долго не стоят. Это раз. Далее – очаги возгорания были множественные. Причем, ну о-очень множественные! Полыхнуло так, словно все жители разом вышли из домов и подожгли. Это два. Суицидную версию, типа идей что они себя в домах сожгли с детьми и женщинами , рассматривать не будем. Ладно? – примирительным тоном вмешался Ингуар.
- Вот и говорю, ушли куда-то люди. Скрываются от чего-то, - взволнованно теребя пальчиками подлокотник кресла, отозвался Велек.

- Куда и от чего? Сказавши «раз», говори и «два». Куда и отчего ушли скрываться люди? – скептически сморщив курносый носик, спросила Нитун:
- Или, по-вашему, это мы их так напугали?
- Нитуша! Любочка! Давай я тебя на ЭРКе завтра туда спущу, - внезапно появившись из шлюзовой ниши, вмешалась в разговор Зилу, которая, видимо, уже окончила возню с реакторами и поспешила присоединиться к болезненной беседе:
- Давай я тебя под облака спущу. Поставлю твоими стройными ножками на грунт. А потом жахну мегаваттным лазером противоастероидной защиты в километре от тебя. И мы все здесь посмотрим, куда ты тогда побежишь, и что кричать будешь. Ладно? - скептически закончила мысль Зилу.
Ниту не стала с ней спорить, а только махнула рукой и отвернулась прочь, к экрану.
- Вот эта здравая мысль! Давайте развивать, что из этого следует, - опять вскочил и засуетился Велек.
- Да сядь ты уже! Сколько можно по залу прыгать?! Ну, а мысль Зилу, действительно здравая, - строго сказала Кайра. И уже, обращаясь ко мне:
- Алехандро, твое мнение? Скажем так, что ты можешь добавить как представитель народа, привыкшего воевать и прятаться?
- Я? Что думаю я? - едва не обиделся я, и подумал: «Сегодня какой-то странный день. Вспышки на местном Солнце - звезде Альмаре, что ли? Магнитные бури? Все друг с другом ссорятся». Но вслух сказал как можно спокойнее и вежливее:
- Мысль Зилу, конечно, интересная. Но не думаю, что лазер мог их слишком сильно впечатлить. Я, ребята, вам честно скажу: если бы вы по Земле, возле города какого-нибудь бабахнули, – немного задумался я и, скептически покачав головой, закончил мысль:
- Да, они, бесспорно, отчего-то спрятались. Но вот с лазером это связывать – мне, кажется, сомнительно. На Земле и то, не многие бы поняли – что к чему. Ну, представьте себе картинку глазами людей, не видевших лазера. Страшный грохот! Взлетает в небо фонтан огня! Земля трясется под ногами. Летят и катятся огромные камни размером с дом. Горящая магма расплавленных пород ручьями стекает к подножью гор. Станете ли вы это связывать с оружием, или подумаете о вулкане?
Зилу понимающе закачала головой.
- Ладно. Будем считать, что Алехандро прав. Но тогда, что заставило их скрываться? От вулканов не зарываются в землю. От вулканов бегут в сторону равнин или морей, - согласилась Капитан.
- А я знаю, что! – вдруг в который раз подпрыгнул с места Велек, моментально примагнитив к себе взгляды присутствующих.
- Солнце! Они скрываются от Солнца! – возбужденно щебетал мальчик.
- Солнце? Чем же так не угодила им Альмара? - оживилась Татини.

- Причем тут Альмара?! Я говорю про нашу осветительную платформу, Тати, - замахал на нее руками Велек:
- Мы, когда ее запускали, о чем думали? О себе, или о них, привыкших жить во тьме?
- Го-осподи... А ведь Велек прав, - бледнее прошептал я:
- Ребята! Вам, привыкшим жить в лучах южного Солнца, таким загореленьким, смугленьким, вечно голым, привычно любующимся красотой здорового человеческого тела, не понять, что даже я, землянин, порядком покраснел и поджарился по прибытию к вам…
- Почему не понять? Разве в первые дни тебя не старались держать в тени укрытий и деревьев? – наивно возразила Ниту, и вдруг побледнев, отчаянно прикрыла себе рот ладошкой.
- У них там … возможно … волдыри и ожоги, – в тревожной тишине сказала за всех, бледная, как мел, Кайра.
- Ребята! Ребята! Опомнитесь! Не хватало еще сейчас заняться самобичеванием. Все, что сделано, то уже сделано. Мы - учебный звездолет, пытающийся спасти людей на задворках Галактики. И это наш самый первый в жизни, между прочим, настоящий подвиг, - резко подняв над головой сразу обе ладони, взмолился Инг.
- Хорошо, пусть так! И к тому же можно выдумать еще с десяток причин для объяснения случившегося. Давайте лучше подумаем, куда они могли уйти. Ведь не в землю же зарылись. Верно? - словно ухватив спасательный круг, тоже согласилась Кайра, вскинув вверх ладони.
- Почему не в землю? Это как раз неплохой вариант. У них могли быть шахты для добычи угля и металлов. Это – как раз. А как - два, я бы на их месте ушел в леса строить там землянки и укрытия. В лесу и еды, и воды, да и материалов для хозяйственной деятельности больше, - рассудительно отозвался Ингуар.
- Ладно. Это уже разумный план. Значит, будем искать шахты из космоса, и летать в строну моря. Там, ближе к перевалу все горы покрыты лесами, - подытожила Капитан.
Разговор длился еще некоторое время, но все топтались вокруг высказанной идеи. Наконец, к обеду Кайра отпустила нас делать дела по регламенту.
- Изменяем план. Полетите сегодня во время красных сумерек. Если они прячутся от Нового Солнца, то это будет в самый раз, - задержав нас с Ингом на минуту, приказала Капитан.
Когда в первый раз мы спускались с орбиты на геостанцию, - еще когда был жив Капитан Маервлик,- мы не одевали защитные костюмы в ЭРКе. Но теперь Кайра запретила даже в корабельном ангаре находиться без скафандра больше трех минут.
Честно говоря, когда дела в ангаре были короткие, мы эти процедуры с переодеванием голышом на холодном железном полу частенько игнорировали. Вот и сейчас, бегло осмотрев со всех сторон свой тридцатиметровый диск, мы с Ингом даже не подумали переодеваться в скафандры.
- Ай! Ну, их! Нам сегодня лететь только через шесть часов, - совсем, как ленивый земной студент, махнул рукой Ингуар, задорно подмигнув мне и крепко сжав мою руку.
В изменившемся расписании до вечера нам полагалось спать. Не знаю, куда побрел спать и спал ли вообще все это время юноша, но с космодрома в каюту я пришел один. И сразу же, скинув сандалии и тунику, забрался на свою спальную полку.
В тот день мне снились какие-то неприятные, тоскливые сны. Я что-то напряженно искал, оголтело бегая по подъездам ночного железобетонного города. Кого-то постоянно звал во сне, всхлипывая от отчаяния. Во сне я никак не мог понять, в каком я времени, кого потерял и как связаться с надежным Ангелом, всегда готовым поддержать из своей заоблачной вышины.
А когда, наконец, я проснулся, растормошенный слегка влажными ладонями Кайры, то еще долго не мог понять, где я и зачем.
- Я пришла тебя разбудить, а ты кого-то звал во сне, - положив на мои плечи свои ладошки, совсем мягко и буднично, как на Овалоне, сказала девушка.
«С чего это вдруг она пришла меня будить лично?» - подумал я, попутно вспоминая сон и удивляясь мысли, что уже не хочу покидать Ангел. Не испытываю особого желания опускаться на любую планету, возможно даже и на Землю.

- Ингуша заснул в ЭРКе. Он сообщил мне, что ты чем-то расстроен и не хотел тебе мешать побыть одному, - словно угадав мои мысли, объяснила девушка.
- Я-я? Расстроен? - удивился я:
- Может просто немного устал?
- Может быть. Только вы сегодня летите к горам на низкой высоте. Я даю вам особые полномочия, действовать по обстоятельствам, - вздохнула Кайра. А затем очень тихо добавила.
- Вы мои самые надежные и большие мальчики.
И легонько по-женски обняла меня за плечи.
…Инг валялся в одном из кресел готовой к отлету ЭРКи. Челнок стоял с открытым пандусом, полностью заряженным и ярко освещенным искусственным бело-желтым светом изнутри.
«Как можно спать при таком ярком освещении?» - недоумевал я, натягивая защитный костюм уже внутри корабля и наблюдая сладостные зевки только что проснувшегося юноши.
Но уже спустя пару минут от заспанного, раскрасневшегося, с пролежнями на лице и руках нежного мальчика не осталось и следа. Инг стал. как всегда, собранным, сдержанным и немного ироничным.
- Садись, закрепляйся в кресле, Саша. Сейчас покатаемся, - с неподражаемым мелодичным акцентом, произнес он мое имя .
Честно говоря, после нескольких полетов эти катания перестали вызывать у меня первоначальный восторг. Новизна ощущений и невероятная гордость от космических полетов постепенно выветрились сами собой. За эти дни в нас не раз ударяла молния. В последний раз при входе в атмосферу планеты челнок почему-то надолго потерял ориентацию, и Ингу пришлось пилотировать его вручную наугад, пока не потухла плазма, окружающая корабль.
А еще, как-то раз, когда диск заходил в ангар Ангела, Инг почему-то решил подкорректировать курс и чуть было не разбил нас о швартовочный захват на палубе Звездолета. Короче говоря, я словно повзрослел за эти дни. Моя прежняя офицерская земная спесь постепенно выветрилась. И я стал понимать, что каждый небольшой полет на орбитальном челноке - это вовсе не приятная прогулка, а очень напряженный и рискованный труд.
- Герметичность проверена. Воздух из ангара откачан. Открываю броне-щит ангара, - как всегда, отрешенно спокойным голосом сказала ЭРКа, когда после закрытия пандуса с неприятным ударом открылись захваты причала. Даже здесь, внутри автономного корабля, мы почувствовали через пол монотонную вибрацию и приглушенный вакуумом скрежет уходящего в сторону огромного щита.
Я в который раз почувствовал собственное сердцебиение, но внезапно ощутил упругую ладошку Инга на своей немного вспотевшей руке.
- Все нормально, Саша. Выходим на автомате, - улыбнулся юноша, методично сжимая мою ладонь.
В следующие секунды свет на космодроме погас. Челнок медленно всплыл над полом и, стремительно ускоряясь, понесся в зияющую темную дыру открытых ворот…
Описывая эти главы, я уже неоднократно пытался заставить себя нарисовать картинку снижения с орбиты и вхождения в атмосферу. Но сколько я не убеждаю себя, мол, это все было давно, тридцать лет назад, - не могу описать. Одолевает страх и мелкая нервная дрожь в груди чуть выше живота . Возможно, я и опишу когда-нибудь, в одной из своих будущих книг эту часть наших с Ингом «катаний» на челноках. Но сейчас… Хочу только признать, что стремительное падение с орбиты в клубке из бушующей плазмы - впечатляющее, но совсем не любопытное зрелище даже на кораблях таких высоких технологий.
И когда, наконец, бушующее пламя постепенно меркнет, пропуская через себя причудливые контуры надвигающихся облаков, и весь корабль перестает монотонно трясти, вот тогда, независимо от партийности и убеждений, ты с благодарностью молишься. И машинально ищешь ладошку товарища, чтобы ее эмоционально пожать…

Минут через сорок после отбытия из недр Ангела мы, наконец, вынырнули из вихрей плазмы точно посредине Большого Каньона. И я в очередной раз удивился, - как это Ангел смог все с такой точностью рассчитать?
- Идем к перевалу, отделяющему Каньон от моря, - пояснил юноша, когда мы спустились немного ниже облаков.
Полет проходил совсем не так, как прежде – теперь на самолетной высоте. Нас постоянно трясло в турбулентностях, и я вдруг подумал: «Челнок использует свое дно и выпуклую форму диска подобно обыкновенному крылу. Интересно, сколько же энергии он экономит таким образом?»
И словно услышав мои догадки, челнок сообщил:
- Режим полной аэродинамики. Раскрыл аэродинамические щиты.
Невольно посмотрев краем глаза на схему в верхней правой части экрана, я увидел изображение нескольких больших плоских панелей, свисающих прямо вниз по сторонам диска.
«Интересно было бы узнать у Инга, что дают Челноку эти плоские щиты, вертикально выдвинутые с разных сторон? Создают дополнительную подъемную силу на завихрениях? Или просто работают как самолетные рули?» - думал я, но отвлекать парня от экранов не стал.
Теперь, когда эйфория от искусственного разума этих кораблей у меня прошла, я стал понимать, почему юноша постоянно держит свои руки на подлокотниках управления в своем кресле.
- Режим управления – автомат – ручная коррекция, - опять, словно прочитав мои мысли, безучастным голосом сообщила ЭРКа, и мне померещилось, что она вот-вот очень громко зевнет от скуки…
- Видишь, там, под облаками по курсу? Та горбатая гора, покрытая сплошными лесами? – встрепенулся Инг, показывая рукой на экран:
- За нею, если помнишь, сразу крутой перевал, ведущий к морю. Видишь, какая она огромная? Это потухший вулкан. На ее склонах можно было бы уместить пятую часть Каньона. Вот вокруг и на ней мы и будем искать, - сообщил парень.
Гора действительно маячила на горизонте, окутанная серо-коричневой дымкой. Наступала мрачная и гнетущая красная ночь Альмары. Если быть точнее, - то сумрачный местный день. Наша осветительная платформа вот-вот должна была заползти за горизонт, где-то за горами, позади нас. Ее слабеющие лучи все еще подсвечивали облака и склоны поросших дремучим лесом гор, создавая вместе с красными отблесками восходящего Альмара, удивительную игру света и тени.

- Гора, как затычка, как стена, преграждает выход из этого Каньона, - согласился я, крутя головой по сторонам и рассматривая горизонт с помощью кругового экрана.
- Конечно, лесов полно и поближе к сгоревшему городу. Но если помнишь, Саша, когда до случившегося вы здесь летели еще с Велеком и Маервликом, вокруг этой горы постоянно сверкали молнии. А сейчас с орбиты мы наблюдаем сильные энергетические потоки, - продолжил юноша, словно не заметив мою реплику.
- Ты думаешь, здесь спрятана энергетическая станция древних? - догадался я.
- Это не я так думаю, а Кайра. В одном я с нею согласен, - после удара лазером и пожара, микроклимат Каньона неправдоподобно изменился, - отозвался мальчик, напряженно всматриваясь куда-то под нами.
- Вон смотри, дикари костры жгут, - привлекая мое внимание, вскоре показал Инг рукой.
Услыхав его реплику, ЭРКа, ощутимо взвыв двигателями, услужливо наклонилась на правый бок, помогая нам разглядеть стайку крохотных фигур в шкурах далеко под нами, на прогалине леса.
- Как они сюда добираются? Неужели через перевал с моря? Основные орды обитают там, - потеряв к ним всякий интерес, обронил мальчик, сразу, как только Челнок выровнялся.
- Может это разведчики? Мы уже встречали небольшие группы дикарей в Каньоне и прежде, - согласился я, все еще пытаясь разглядеть подробности крохотных и отвратительно грязных даже отсюда человекоподобных фигур, покрытых шерстью.
Шестеро из них копошились у костра, а двое, как уже не раз они это делали на моей памяти, выхватив из огня горящие головешки, беспорядочно бегали по полянке, угрожающе размахивая огнем над головами.
Вскоре и я потерял к этому зрелищу всякий интерес. ЭРКа стремительно несла нас прочь, навстречу к загадочной горе, надвигающейся горбатым силуэтом спереди. Молодой пилот переключил экраны на тепловое восприятие, и мы теперь отчетливо видели над склонами гор колеблющиеся восходящие потоки воздуха.
- Вон, впереди! - чуть громче обычного, сказал юноша, снова показывая на гору рукой. И действительно, там, где скалистый боковой склон был весь изрезан лабиринтами трещин и отвесных ущелий, к облакам подымались ленточки колеблющихся теплых струй.
- Никогда подобной красоты не видел. Ангел! Ребята! Вы смотрите нашу трансляцию? – воскликнул Ингуар.
- Смотрим, смотрим. Действительно выглядит необычно. Словно на дне этих ущелий непосредственный выход термальных вод, - громко отозвался Ангел голосом Кайры, о существовании которой мы во время полета уже едва не забыли.
- Пролетите над ущельями, сделайте пробу воздуха, - снова зазвучал Ангел голосом Зилу.
И ЭРКа, следящая за переговорами экипажа, сама стала медленно поворачивать к ущельям.
- Пройдем на высоте сотен метров, - предложил юноша, обращаясь явно не ко мне.
- Нарушение безопасности. На случай непредвиденного не останется времени для маневров, - равнодушным голосом возразила ЭРКа.
- Хорошо. Выбирай сама наименьшую высоту, - согласился пилот.
Сверху скалистый склон горы казался причудливым городом лабиринтов. Это была обширная территория, медленно летать над которой можно было бы несколько часов подряд. Даже с первого взгляда при ближайшем рассмотрении ущелий, у меня сложилось какое-то смутное неприятное впечатление. Словно бы гигантский зловещий нож ходил здесь некогда, рассекая скалы на бесчисленные группы параллельных и перпендикулярных линий. С высоты птичьего полета большинство ущелий выглядели совершенно отвесными, мрачными и глубокими.
- Ты это тоже видишь? – спросил Игнуар, так же как и я, растерянно ворочая головой по сторонам.
- Температура на дне большинства ущелий градусов на тридцать выше окружающего воздуха. Там, судя по виднеющимся струйкам пара, существуют гейзеры и скала нагрета теплом вулканических вод, - вмешалась в наш разговор, незримая Зилу.
- Что ты об этом думаешь, Зи? – спросил юноша, манипулируя ладошками на подлокотниках своего кресла, вручную разворачивая корабль на повторный облет.
- Если это то, о чем мне думается, то не хило все было когда-то задумано. Вертикальные потоки воздуха создавали трение, заряжая облака атмосферным электричеством. Вот и весь генератор постоянных молний и гроз, - задумчиво отозвалась девушка.

- Если это так, то почему сейчас не действует? - разворачивая ЭРКу, отозвался Инг.
- Видишь, струйки пара над большинством ущелий отсутствуют? Многие вулканы остывают со временем. Ему, возможно, уже едва хватало тепла поддерживать над Каньоном постоянный циклон. Своим вмешательством, тепловыми потоками над пылающим городом в самом центре Каньона, мы нарушили тепловое равновесие. У горы, видимо, не хватает сил закрутить циклоны вновь, - вмешалась в обсуждение Кайра.
- Иди к вершине. Там, на горе что-то темнеется. То ли нагромождение валунов, то ли развалины, похожие на древний храм, - приказал челноку юноша. И чуть придавив нас к спинкам кресел, ЭРКа послушно начала восходящий затяжной маневр вдоль склона.
Минуты через три, закончив маневр, мы прошли над самой макушкой горбатой горы. Вершина оказалась большой и пологой. Обильно заросшая лесом и изрезанная неглубокими ущельями, она могла бы уместить на себе небольшой городок или микрорайон Москвы. У склона, обрывающегося к морю покатой каменистой стеной, на самом высоком месте вершины, действительно, некогда красовалось циклопическое строение. Сейчас оно, обрушившееся, в бесформенную свалку внушительных гранитных блоков и плит, напоминало мне своими очертаниями одну из небольших, земных египетских пирамид.
- Похоже на развалины ступенчатой пирамиды, подобной тем, которые мы встречаем на Земле и во многих некогда населенных нашими предками мирах, - словно читая мои мысли, сказала Кайра, опять заставляя меня вздрогнуть своим незримым присутствием:
- Давай, Ингуля, повиси над этим немного, - задумчиво обратилась она к нам.
Но юноша уже и так разворачивал корабль вручную. Безмолвно повинуясь его рукам, челнок, громко взвыв опорно-вертикальными двигателями, заметно замедлял полет и неприятно терял высоту. У меня, как всегда в таких случаях, засосало под ложечкой. И вдруг наступила неприятная тишина. Я даже подумал, что от снижения заложило уши, как это иногда бывает на земных самолетах.
- Не можешь ты летать аккуратнее? - чувствительно ткнув юношу в плечо и ковыряя мизинцами в ушах, пробурчал я, когда мы пролетали почти над угрюмыми развалинами.
- Мы падаем, Саша. Готовься. Сейчас будет удар, - спокойно, рассудительно и буднично отозвался юноша, неспешно манипулируя управлением ладошками.
«Он шутит или действительно так невероятно спокоен?» - в сомнении всматриваясь в лицо друга, подумал я, вспоминая, как всполошился Велиар, когда мы вместе с ним падали на Орнитоптере.
Но тут же сомнения мои развеял голос ЭРКи:
- Внезапный отказ 60% вертикальных двигателей. Нет времени для набора горизонтальной скорости. Нашла площадку. Иду на приземление, - бубнил челнок, проваливаясь вниз и скользя куда-то вбок.
- Что происходит, Инг?! Вас что-то ударило? - как раненая заорала Кайра из невидимых динамиков.
- Какой-то электрический удар с земли. Поток электрически заряженного воздуха. Похоже, было больше тридцати миллионов вольт, - успел еще отозваться юноша, прежде чем поврежденная ЭРКа затрещала корпусом по вершинам низкорослых деревьев...
Удары следовали один за другим, наверное, несколько секунд. Но двигатели еще работали и мы, ломая и выворачивая стволы с корнями, скользили вниз по склону по касательной.
Захваты кресел моментально сработали, сдавив наши ребра, руки и голову могучей хваткой упругих тисков.
От череды ужасных сотрясений меня буквально вывернуло рвотой наизнанку и я чуть было на мгновение не потерял сознание. Я даже еще успел подумать, мол, неужели в кресле тоже можно получить сотрясение мозга?

Экраны, свет в кабине челнока ненадолго погасли, как только вибрация, удары и шум утихли.
Искусственный Разум выждал несколько секунд, наверное, проверяя электронные цепи на наличие замыканий и пожара, а затем включил экран и дежурное синеватое освещение.
- Пробоин и фатальных повреждений корпуса не обнаруживаю. Но двигатели и обшивка требуют детального внешнего осмотра и, возможно, ремонта, - спокойно, словно бы о чем-то совершенно обыденном, сообщила ЭРКа, освобождая нас от мучительных объятий кресел.
Судя по круговому экрану, мы лежали под большим наклоном на ворохе раскиданных, подломленных и снесенных по ходу падения деревьев, примерно в метре или около того от земли.
- Ты жив? - обратился ко мне юноша, все еще кисло улыбаясь, словно школяр проваливший ответственный экзамен. В синеватых лучах дежурного освещения, его лицо показалось мне мертвенно бледным, а голос был глухим и заметно дрожал.
- Вы живы, мальчики? - судя по голосу, отчаянно волнуясь, позвала нас Кайра. И уже спустя минуту, убедившись, что мы целы, и немного успокоившись, сказала:
- Мы все время принимаем поток телеметрии с вашего борта. Похоже все не так плохо, как кажется. Вы попали в какой-то непонятный объемный заряд, который в отличие от точечного удара молнии, зарядил весь корпус челнока, все его двигатели потенциалом в несколько миллионов вольт.
- Понятно. Значит ионные двигатели просто захлебнулись этой мощностью. Им просто не хватило сил преодолеть заряд, - с заметным облегчением отозвался Инг, подымаясь из кресла.
- Похоже, именно так. Но после приземления весь заряд ушел в грунт. Значит, есть вероятность, что двигатели заработают. Так или иначе, но Ангел скоро уходит за горизонт. Вам нужно самим осмотреться на местности, изучить корпус корабля и двигатели, а затем дожидаться следующего витка Ангела, - со вздохом уточнила ситуацию Кайра.
- Звездолет уйдет за горизонт, оставляя нас одних в этих диких лесах? - удивленно воскликнул я.
Кайра помедлила, а затем внезапно появилась на нашем обзорном экране в полный рост, подчеркивая этим эмоциональную значимость своего ответа:
- Судя по телеметрии и словам Инга, вам ничего не угрожает. ЭРКа, кажется, довольно удачно спланировала без двигателей, и похоже, вполне способна взлететь после ремонта. В данной ситуации, не считаю возможным, рисковать другими ребятами и вторым челноком. Так что, мальчики, осмотритесь на местности, осмотрите корабль, и до связи, через восемь часов.

Легенда

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
К началу второй недели Елан сумел в первый раз после болезни самостоятельно спуститься к подножию пещерной стены. Их с матерью пещера находилась примерно на третьем ярусе от подножия скалы, если только, конечно, строители этих гигантских ульев имели хоть малейшее представление о ярусах. Ко входу их жилища вдоль скалы вели вырубленные прямо в граните узкие ступеньки, семью уступами огибающие дыры нижних пещер и меняющие направление на совсем небольших промежуточных площадках.
Ступеньки были невероятно древние, местами выветренные и вымытые дождями за тысячелетия, вполне способные коварно скинуть неосторожного путника с высоты в семь человеческих ростов.
Когда Елан изъявил желание прогуляться вниз, Мать не на шутку разволновалась. Она даже побежала в окрестные леса искать Тару и вскоре привела ее с собой, - отговаривать Елана.
Но Тара, смерив юношу скептическим взглядом, лишь только взялась ему помогать на опасной тропинке. Ведь кто его знает, а вдруг подвернется на скользком уступе еще не окрепшая после болезни нога.
Внизу, на почти километровой поляне, извивающейся вдоль подножия скалы, деловито сновали и сидели люди. Теперь это было чем-то вроде главной улицы импровизированного города. А там, где поляна внезапно расширялась, в том самом месте, где они недавно собирали шар и в первый раз увидели небесных пришельцев, горожане устроили главную площадь.
- Кривой и его помощники, новые Народные Отцы, обосновались в нашей бывшей пещере – где мы ночевали, собирая шар, - негромко сообщила девочка, почти на самое ухо Елану.
- А та пещера … Ну, где наши родители…, глотая неприятный комок, подступивший к горлу, спросил мальчик.
- Зачистили, скелеты закопали еще в первый же день. Кривой сказал, чтобы никто не спрашивал. Мол, не ума это дело для простых людей, - печально вздохнула Тара.
Елану сразу бросилось в глаза, какие все были угрюмые и оборванные. Горожане, и прежде не блещущие одеждами, теперь, потеряв в пожаре инструменты, иголки и ножницы, едва подвязывали на себе веревочками, сделанными из коры, стремительно расползающиеся меховые одежды. Мальчишка удивился обилию людей, толкущихся и снующих вдоль подножия стены. В былые годы, когда люди были разбросаны по значительной территории прежнего города и в основном ходили на работу или сидели по домам с детьми, Елан и не предполагал, что жителей так много.
- Сколько же здесь людей? – удивленно таращась по сторонам, спросил мальчик.
- Почти все, кто не погиб и не сгорел. Тысяч, наверное, двадцать пять, если не больше, - отозвалась девушка.
- Привет Еланчик! Как дела? Что, подвели тебя Боги? – то и дело, ехидно окликали их с разных сторон, в основном, совершенно незнакомые люди. А другие угрюмо отворачивались при встрече, или бурчали своим товарищам, что-то вроде:
- Вон идет, оклемался уже, тот, - зачинщик всех наших бед.
- А-а! Елан! Сам уже ходишь, молодец, - внезапно совсем рядом прозвучал знакомый баритон Ликадью.
Комиссар выглядел явно лучше, чем сам Елан, а на лице светилась дружелюбная улыбка.
- Пойдем, давайте отойдем отсюда в лес, - подталкивая руками за плечи обоих ребят, негромко приказал он, как только поравнялся с ними.
Вдоль самой стены и вдоль кромки деревьев сидели прямо на земле или на больших камнях довольно много людей, занятых той или иной работой. Некоторые, окруженные угрюмой и молчаливой ватагой вечно голодных детей, сортировали и толкли или сушили грибы и коренья. Другие плели веревки из коры или вязали из прутьев корзины. Третьи, видимо, острили стрелы для луков, привязывали к ним каменные наконечники или изготовляли что-то из прутьев и кремней.
Вдали, там, где стена подходила вплотную к ручью, дымилось множество костров. Там варили еду для всех или выплавляли смолу и изгибали на огне луки.
- Не плохо Бука всех организовал. Работники снуют, как муравьи в муравейнике, - одобрительно причмокнув, заметил Елан.
- Да. Этого у него не отнять. Жалко, что такой талант столько лет пропадал, пока мы жили в городе и имели железные инструменты, - вздохнув, согласился Комиссар.
- Но на самом деле все очень плохо и совсем не просто. Назревает бунт. Несмотря ни на что, люди, не привыкшие к такой жизни, сильно страдают. Нам нужно с тобой и Тарой на днях опять уйти в горы. К леснику. Помнишь? Там где мы делали порох, - объяснил он по пути.
- Что, опять огненный порошок? Будем взрывать туннель в пещерном городе? – удивился мальчик.
- И это тоже. Но главное… Тебе по прежнему можно доверять, малец? – больно сдавив плечо Елану, спросил Комиссар. Тот поморщился, высвободил плечо и кивнул.
- Главное то, что принес сегодня гонец, посланный лесником. На Горбатой Горе вчера упал Корабль Богов, - почти шепотом сообщил мужчина.
Елан вздрогнул и отшатнулся от него, словно от змеи или скорпиона.
- Упа-ал?! - воскликнула Тара, едва не поперхнувшись от удивления.
- Ну, может, не упал, а опустился на гору. Но больше не взлетал. Это точно… - задумчиво отозвался Ликадью и замолчал надолго.
И когда они уже углубились немножко в лес, как бы между прочим сказал совсем о другом, показывая, что больше не желает обсуждать эту тему:
- Смотри, Елан, как все тут вокруг расцвело под лучами Нового Солнца. Мы только успеваем собирать урожай. Уже одно только это стоит всего. Теперь больше голод нам не грозит. Только если…, - тяжело вздохнул Ликадью, останавливаясь на небольшой прогалине и оглядываясь, мол, вдруг кто-то в кустах подслушивает.
- Что только? – уловив напряжение в голосе, спросил мальчик. А Тара почему-то укоризненно посмотрела на друга и отвернулась.
- Вот только, если вдруг не погаснет Новое Солнце. Иначе в этих пещерах суровую зиму мы не осилим, - с печалью в голосе объяснил Комиссар.
И Елан вдруг вспомнил то, что только что видел вокруг, но не обращая внимание. Действительно, даже сейчас, в привычных розовых сумерках прежнего дня вокруг стало невероятно тепло. И некоторые люди, те, кто смелей, даже снимали меховые куртки и ходили по пояс раздетыми.
- А оно может погаснуть? - с тревогой спросил мальчик.
- Но ведь зажглось! А если зажглось, то может и погаснуть, - резонно отозвался Ликадью, и его ответу нельзя было отказать в логике.
- Вот так, когда-то светил и наш Альмар. Странно, почему прежний свет теперь нас обжигает, - печально произнес мальчик.
Ликадью вздрогнул и, сделав резкий шаг вперед, властно приподнял лицо мальчика за подбородок, ладонями направляя его взгляд на свои глаза:
- Ты что сейчас сказал, малец? Ты откуда это знаешь?!
- Так. Иногда вижу сон, - осторожно отстраняя его руки от лица, отозвался юноша.
- Сон?! Ты видишь сон? - почти вскричал Комиссар и внезапно закашлялся, схватившись за грудь. И ребятам от этого стало страшно, - вдруг он опять упадет и теперь уже умрет совсем?
Но мужчина откашлялся и отдышался.
- Ничего, ребятки. Ничего. Лучше расскажи нам про этот сон, - предложил он, усаживаясь на гранитный валун, торчащий из земли на краю прогалинки в кучке таких же замшелых валунов .
Елан недоверчиво посмотрел на Тару. Он еще никогда, кроме как отцу в детстве, ничего об этом не рассказывал.
- Расскажи, Еланчик! Расскажи, пожалуйста, - взмолилась девушка, тоже усаживаясь на камень рядом.
- Что я помню? Сон иногда приходит сам. Словно во сне, я – не я. А совсем другой человек. Тоже маленький, потому что смотрю на взрослых вверх… - все еще мялся юноша.
- Ну-у! Долго тебя просить? Что ты мнешься как барышня? - с явной угрозой в голосе требовал Ликадью. И Елан решился, обреченно махнув рукой. Ведь, в конце концов, это были для него теперь самые близкие люди:
- Сон. Странный печальный сон. Я просыпаюсь в слезах, с чувством ужасной потери, - вспоминая, шептал мальчик:
- Я спускаюсь с холма, и кругом цветы. Много цветов. Ягоды и большие плоды на кустах. Везде… Ягоды на деревьях, - все еще с опаской посмотрел на друзей Елан.
Тара и мужчина слушали, его затаив дыхание, напряженно ловя каждый звук. И тогда паренек осмелел, чтобы сказать самое главное. Запретное:
- И кругом белый свет! Яркий, теплый и радостный… А внизу у холма – там, куда мы идем, в этих ярких лучах сверкает Он. Весь блестящий, красивый, круглый и правильный…, - не в силах побороть свой страх запнулся мальчик, - таким невероятным казалось ему собственное видение.
- Говори! Что было там? – заорал на него взбешенный Ликадью:
- Говори, ты не должен меня бояться!
- Там… Куда мы спускались с холма… На поляне цветов стоял... Я теперь только понял это. Нет, не теперь. Точнее, мы вместе с Тарой увидели его месяц назад. А теперь я вдруг понял, что было во сне, - мучительно выдавливал Елан слова невероятного признания:
- Там, на поляне цветов, стоял Ковчег. Ковчег Богов. Тот, который летает… - едва не плакал от волнения мальчик.
В наступившей тишине, нарушаемой только шелестом листвы и тихим посвистыванием ветра, Тара испуганно смотрела на бледного Комиссара. Тот молчал и, казалось, думал о чем-то ином. А потом сказал, негромким, но строгим голосом:
- Это был Ковчег? А ты не мог напутать?
- Не-ет! – насупился, юноша. И блестящие слезы обиды стекали по его грязным щекам.
- Это был Ковчег. Наш Ковчег. Мы спускались к нему…
- Наш? В смысле - человеческий? Что было потом? – словно очнувшись от ступора, вздрогнул Ликадью.
- Потом что-то случилось... Все куда-то бежали по каменным коридорам, похожим на туннели в скале… Только широким, чистым и хорошо освещенным. Мы несли на руках небольшой Ковчег. Много меньший того, что стоял у холма. Но очень тяжелый. Люди падали и умирали под тяжестью Корабля. Но вместо них под Корабль подставляли плечи другие, - шептал мальчик, из последних сил старясь опять не уплыть в мираж.
Комиссар, бледный, сгорбленный, словно он сам только что нес непосильный груз на своих плечах, приблизился к мальчику, обнял его за плечи и сказал ласково, как родной Отец:
- Ты знаешь Легенду, мой мальчик? Старую запретную Легенду? Может Отец или дед нашептал тебе ее в раннем детстве?
- Что случилось потом, Елан?! Они донесли Корабль? - совсем по-детски, доверчивым голосом взмолилась Тара.
- Нет! Они не успели… - глухо отозвался тот, отворачиваясь чтобы скрыть слезы.

Одни на чужой планете

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Минут тридцать или около того внимательно осматривали корабль изнутри, открыв обычно неприметные технические лазы в стенах и, заглядывая в тесные, слабо освещенные фиолетовым дежурным светом туннели и аппаратные комнаты. Затем заставили ЭРКу повторно протестировать себя и вывести результаты на обзорный экран, прямо поверх изображения унылых лесных дебрей, в которых мы лежали.
Кайра не ошиблась по результатам телеметрии. ЭРКа спланировала и шлепнулась на поросшие деревьями склоны довольно искусно. Я еще даже спросил у юноши, смог бы посадить ее так-же удачно человек, если бы ею во время аварии полностью управлял пилот.
Инг заметно злился, кусал губы, морщил нос и хмурил брови. Никогда прежде я еще не видел у овалитян таких явных негативных эмоций на лицах. В этом состоянии юноша выглядел даже немного трогательно, - эдакая смесь взрослой досады и не поддельного детского уныния.
- Зачем ты спрашиваешь сейчас абы что? Ведь и так понятно, что ЭРКа в любом случае перехватила бы у пилота управление, - фыркнул он в ответ, в третий раз пытаясь поставить на место в стене съемную панель прикрытия бокового лаза.
Теперь очередь расстроиться пришла ко мне. Еще недавно возбужденный и радостный по случаю удачного падения, а затем удивленный неожиданным решением Ангела оставить нас здесь одних до следующего витка, я внезапно ощутил отчетливую тревогу в поведении юноши.
Надо признаться честно, что в этой ситуации от меня, землянина на ЭРКе толку было мало. Мальчишка вскоре позабыл о моем присутствии, прекратив поручать мне даже совсем простые задания.
Наконец, он немного успокоился и, с шумом выдохнув воздух, решительно опустился прямо на пол пилотского зала, обхватил руками колени и, растерянно моргая, уставился на меня.
Я, недолго думая, опустился рядом на холодный после аварии и жесткий гофрированный пол.
Так мы и смотрели друг на друга молча минуты три, пока я на правах старшего решительно не сгреб парнишку в охапку, приближая глаза к своим.
Ингуар улыбнулся, тяжело вздохнул, но немного оттаял, судя по выражению лица.
- Все не так плохо, как могло бы быть. Но и хорошего мало, - почти шепотом, задумчиво произнес мальчик, удобнее устраиваясь в моих объятиях.
- Но мы взлетим сами? - коротко уточнил я.
- Наверное, да. Нужно осмотреть корпус и двигатели снаружи. Главное в нашем положении - понять, что нас сбило, - отозвался он, осторожно высвобождаясь из моих рук и подымаясь на ноги.
Я тоже встал и молчаливо последовал за ним в шлюзовой отсек.
Странные эмоции бурлили в моей душе. Я словно раздвоился в собственном сознании. Я одновременно чувствовал себя взрослым мужчиной, офицером, воином, в защите и поддержке которого сейчас нуждался этот 17-и летний мальчик. Но при этом я отчетливо ощущал свою беспомощность и зависимость от его знаний и принимаемых им решений.
Один из двух диаметрально расположенных пандусов открыть было невозможно, так как передним краем диск упирался в нагромождения ветвей и стволов. Там могли быть самые существенные повреждения корпуса.
- Если теплозащитный слой керамики сильно пострадал, мы, взлетая в космос, в случае повторной аварии не сможем вернуться в атмосферу и сгорим заживо. Если пострадал несущий металлический корпус, мы вообще не сможем выйти за пределы атмосферы, потому что будем терять воздух, - пояснил Ингуар.
Открывать второй пандус ЭРКа упорно отказывалась, мотивируя свой каприз высотой над поверхностью земли.
Я невольно прикинул в уме простейшие цифры расчетов: диск корабля имел примерно тридцать метров в диаметре и, исходя из того, под каким углом мы лежали на склоне, пандус открывался бы на высоте третьего этажа.
После недолгих дебатов с Искусственным Разумом, Инг нашел компромисс, уговорив корабль выполнить наименьшее из возможных в данной ситуации нарушение инструкции.
Кратковременно запустив главный реактор и сегмент опорно-вертикальных двигателей, ЭРКа рывком немного уменьшила свой наклон в этом ворохе поверженных ветвей и стволов.
Надо сказать, что хотя мы легли на пол в шлюзовом отсеке и схватились руками за скобы в стенах, все равно в этот миг тряхнуло нас здорово. Но еще отвратительнее было то, что после выравнивания корпуса, покоящегося на склоне в куче мусора, положение корабля стало очень неустойчивым.
Корпус заметно скрипел и стонал, сантиметр за сантиметром съезжая куда-то юзом.
- Надо быстрей выходить и подкладывать под него что-то!, - крикнул юноша, вскакивая в направлении открывающегося пандуса.
Когда пандус полностью открылся, то от его края до земли, усеянной поверженными деревьями, оставалось еще метра три, а колючие надломленные ветви торчали ото всюду прямо навстречу нам.
Но парнишка, накинув мягкий шлем на лицо, чтобы защитить глаза от царапин, не задумываясь, соскользнул вниз по торчащим ветвям.
Я отчаянно последовал за ним, боязливо зажмурившись и попутно представляя себе, как пропорет меня какой-нибудь острый торчащий сук.
К моей радости, этот легкий защитный костюм, который в ангаре Ангела мы так недолюбливали, вовсе не спешил поддаваться острым сучьям и вспарываться. Ткань скользила по веткам и сучьям так, словно была пропитана слизью.
Оказавшись на грунте, мы начали судорожно метаться под огромным нависшим над нами корпусом. Только тут я заметил, что мальчик захватил с собой небольшой инструмент, отдаленно похожий на школьную указку.
Из заостренного кончика этой "волшебной палочки" при сильном стискивании рукоятки вырывалась тонкая молния, которая с треском и дымом легко резала толстенные стволы и дробила на части гранитные валуны. При виде огромного, скрипящего диска, одним краем устрашающе нависающего над нами, у меня возникала растерянность граничащая с отчаянием.
- Сколько он весит? Наверное тон сорок, не менее. Как мы сможем его удержать на склоне? - спросил я.
- Что ты бегаешь как растерянный?! Вынимай свой манипулятор и помогай мне немедленно! Нам не нужно его удерживать. Нужно только подпереть один край, чтобы чуть-чуть сместить неустойчивое равновесие, - огрызнулся юноша, попутно вытирая с лица пот.
Точно такой же предмет размерами с толстый карандаш оказался в одном из боковых карманчиков моего костюма вместе со множеством других непонятных мне мелочей.
Прежде я и не знал, что в этих карманчиках напихано что-то полезное, принимая твердые вкрапления в костюм за его технические детали.
Резать молниями бревна и камни мне очень понравилось.
Мы носились и прыгали среди этой свалки как бешеные, подставляя и подкладывая что попало под нависающий край ЭРКи.
Наконец, примерно через час голос ЭРКи в наших воротниках хладнокровно сообщил, что смещение корабля остановлено. И мы измученно опустились там, где стояли- на соседние стволы.
Только теперь нам захотелось получше оглядеться. Крепко взявшись за руки и обнявшись за плечи, мы вдруг дружно засмеялись и стали хлопать друг-дружку по спине.
Состояние тревоги, растерянности и отчаяния развеялось само собой. Я подумал, что с этими молниями в руке мы, наверное, страшнее всех местных и даже сказочных зверей.
Диск лежал на довольно пологом заросшем кривыми горными деревьями склоне, примерно в километре от вершины горы.
С этого склона изрезанного трещинами ущелья гейзеров видно не было. Зато открывался прекрасный вид на часть долины, зажатую между гор, и на побережье океана километрах в тридцати отсюда и, наверное, километрами двумя ниже нас.
Вся долина, которую мы недавно так быстро пролетели, сейчас на восходе красного дня утопала в коричнево-серой дымке. А внизу, с другой стороны, у побережья, в такой же дымке виднелись искорки дикарских костров.
- Смотри, вон та гранитная пирамида, которую мы рассматривали с воздуха, - негромко обронил Инг, показывая на вершину рукой.
Отсюда, снизу, из довольно плотных зарослей, развалины виднелись темным и почти бесформенным пятном.
- До нее километра два, если идти по склону, и не более километра, если лететь, - отозвался я, и увидел в ответ задорный, иронический, мальчишеский взгляд черных инговых глаз.
- Что, Землянин, привык летать по воздуху? - усмехнулся он, по детски весело пнув меня в бок локтем.
- Здесь могут быть опасные звери или дикари поблизости? - на правах старшего напомнил я.
- Это после нашего эффектного падения? Нет, не думаю. Но давай на всякий случай найдем полянку и разложим костер, - отозвался мальчик, продираясь между веток и стволов вокруг корабля.
Примерно через двадцать минут Инг завершил осмотр повреждений корпуса. В этом деле я не мог ему помочь, так как почти ничего не понимал, и просто держался рядом для верности.
- Повреждения значительные, в основном, в модулях двигателей. Примерно 30% двигателей при взлете будет отключено, - сообщил он, завершив осмотр.
- Ну, а как с теплозащитой и силовыми конструкциями корпуса? - напряженно уточнил я.
- Так же, как и в ЭРКе, по ее датчикам, чисто внешне, я особых разрушений не обнаруживаю. Но когда взлетим, все под нагрузкой и проявится, - кисло улыбнулся он.
- Это ты так шутишь, или действительно совсем беспомощен? Я считал тебя разбирающимся, - недоумевал я.
- А без просвечивания лучами в Ангаре Ангела, тебе сейчас никто ничего точно не скажет. Если долетим до Ангела, там и будем делать основной ремонт, - отозвался тот.
- И мы будем взлетать на поврежденном корабле? Это и есть ваше хваленное чувство безопасности? Знаешь, Инг, у нас на Земле, самолет даже с одним неисправным винтом никто в полет не выпустит! - возмутился я.
Мальчик по взрослому посмотрел мне в глаза, затем совершенно спокойно и буднично, словно о домашнем задании, ответил:
- У тебя есть другие предложения? Хочешь бросить корабль здесь и улетать к Земле, позабыв про поиски людей?
- Ну... Я не знаю. Но взлетать в космос на поврежденном корабле,.. - смутился я, чувствуя в его голосе совсем взрослую уверенность в правоте.
- Эти корабли, в отличие от ваших земных лайнеров, летают и с большими повреждениями. И вообще, нам только нужно попасть к Ангелу в ангар, а там все сделаем как новенькое, - улыбнулся мальчик, высматривая невдалеке полянку.
По пути к ней нам пришлось обогнуть какой-то странный, десятиметровый заросший мхом и мелким кустарником камень, возвышающийся над грунтом метра на три.
Глыба, почти идеально прямоугольной формы, одиноко вросла в грунт всего в пятидесяти метрах в стороне от прогалины, проложенной скользившим диском среди деревьев.
- Напорись ЭРКа на эту глыбу в своем скольжении по вершинам леса, и нас бы с тобой уже на свете не было, - с чувством в голосе, хмыкнул Ингуар, и, приблизившись к монолиту, немного поскреб его подобранной палочкой.
Внезапно довольно большой пласт мха вместе с тонким слоем грунта отвалился от почти вертикального бока глыбы, обнажая практически ровную гранитную поверхность. На камне виднелись следы каких-то знаков.
- Ух ты! Да это же блок от пирамиды сверху! Наверное, он катился вниз при землетрясении, - возбудился парень, настойчиво обдирая палкой новые пласты мха и грунта.
Открывшаяся надпись состояла из восьми странных иероглифов размерами сантиметров пятнадцать каждый, и глубиной почти на пять миллиметров уходящих в монолит.
Казалось, что иероглифы вырезаны или выдолблены с очень большой точностью. Даже теперь, по прошествии многих тысячелетий, широкие канавки символов с потрескавшимися и сколотыми краями казались идеально правильными и ровными на всем протяжении.
- Отдаленно похожи на знаки, которые мы иногда встречаем на Земле и в других мирах. Что-то вроде ранних египетских или мексиканских символов, - увлеченно ощупывая пальцами углубления, сказал мальчик.
- Ты понимаешь, что здесь написано? - удивился я.
- Нет, конечно. И никто не понимает. Этот язык возник и умер еще до расцвета первых человеческих культур на Земле, - вздохнул Инг, отходя от монолита.
- Ты сказал, или мне послышалось, - о нечеловеческой расе? - удивился я.
- Не послышалось. Видишь, все эти стрелочки, крылышки и завиточки? Представляешь какой сложности должны быть инструменты древних людей, чтобы выводить на камне все эти спирали и дуги? Письменности ранних человеческих культур совсем иные. Знаки угловатые, простые, состоящие из черточек, крестиков и стрелочек. Не-ет! Здесь что-то совсем другое. Те, кто это вырезал на камне, явно не страдали нехваткой умения и сил, - задумчиво рассуждал юноша, вертя в руках подобранную палку.
Поляна оказалась довольно удобной прогалиной, частично расширенной с одного бока скольжением корабля.
В одном наше положение радовало, - дефицита хвороста и щепок для костра у нас теперь не было. А манипуляторы, как оказалось, могли при небольшой сноровке зажигать огонь.
Опять обильно вспотев, натаскав в центр поляны приличную кучу топлива, мы разожгли большущий и веселый костер.
Порою сыроватые ветки и небольшие стволы шипели, щелкали и совсем по земному ароматно пахли настоящей древесной смолой.
- Довольно редкое зрелище на Овалоне и приятный романтический запах, с оттенком ностальгии о древности, о тех временах, когда наши предки только высадились на Овалоне из недр разбитого, как и наш, корабля, - усмехнулся мальчик, по-детски вороша огонь длинной палкой.
Мне почему-то совсем не верилось, что я на другой планете, в компании инопланетного мальчика.
Всматриваясь в пламя этого костра, радуясь его дымному аромату, я растаял и волшебным образом оказался на Родине.
Далеко-далеко отсюда, за сто пятьдесят с лишним световых лет...
Я смотрел на притихшего у огня мальчика с дымящейся палкой в руке, по-детски опершегося на одно колено, так, словно и не было поблизости мрачной громады лежащего на брюхе диска...
Смотрел, вдыхал аромат смолы и думал, что здесь я, несмотря на крушение и растерянность, опять по настоящему счастлив.
Что это падение с небес вернуло меня в пионерское детство, во времена таинственных самовольных походов - времена костров и страшилок, рассказанных у палатки перед сном.
Я снова, в который уже раз в компании этого паренька подумал, что согласен, если нужно оставаться вместе с ним и на другой планете. И с ним, и с Кайрой, и с совсем юным Велеком...
Потому что, все наше общение и дела вместе с этими подростками во всем отличаются от общения, которое я оставил на Земле.
Есть что-то невероятное, захватывающее и настоящее в этом нашем общении. И в этом невероятном костре на вершине чужой горы...
И я вдруг в отчаянии подумал: если я улечу на Землю с Ангелом, как потом я смогу найти или даже описать словами координаты этой нашей с Ингуаром горы?
- Что будем делать? Не лучше ли ждать помощи в ЭРКе? - спросил я, опять смущенно чувствуя себя младшим, в компании этого подростка.
- Мы не будем никого ждать, Саша. Разве ты не помнишь приказ Кайры? - удивился тот.
- Вот немного отдохнем, обдумаем ситуацию и пойдем вверх по склону к развалинам. Нам ведь нужно понять, что произошло и насколько опасно будет здесь взлетать, - задумчиво рассуждал он.

Тени Древнего Мира

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Последние лучи искусственного Солнца померкли за вершинами туманного хребта. На какие-то минуты стало тихо - ни единого шелеста ветвей, ни посвистывания ветра на скалах, ничего.
Словно мир Альмары испуганно вспоминал о своем вечном багровом полумраке.
Затем внезапно налетел несильный порыв ветерка, за ним другой, третий… Засвистели, завыли в горах на острых камнях негромкие заунывные ритмы. Зашуршали деревья и кусты. Началось так, как и было много и много столетий подряд.
- Ну, пришла противная красная мгла. Ни-то ночь, ни-то день! Словно мы в красной комнате школьного фотографа проявляем снимки и печатаем карточки, - пробурчал я, напряженно осматриваясь по сторонам. Наш костер заметно освещал поляну и стоящие вокруг кривые горные деревья своим ярким колеблющимся на ветру оранжевым пламенем.
- Какой фотограф комнату запечатывает? – ничего не понял, путая слова, встрепенувшись от своих раздумий Инг и даже выронил палку, которой ковырял в огне.
- Это… в общим, это наше земное. Эх! Да что мне тебе объяснять, – неважно, - удрученно махнул я рукой. Но юноша еще несколько секунд подозрительно всматривался в мое лицо.
- Хочешь есть? – вдруг совсем по-детски, доверчиво, как сынок у папы спросил мальчик.
Я растрогался, смутился, внимательно осмотрел подростка с головы до ног. Но никак, сколько я ни старался, не увидел перед собой умного и смелого капитана ЭРКи. Так, обычный, усталый, немного сгорбленный от растерянности 17-летний подросток в легком космическом скафандре.
Мягкий прозрачный шлем костюма небрежно свисал у него за плечами, создавая в лучах костра полную иллюзию подросткового земного туристического капюшона.
Мальчик молча поднял на меня глаза, словно повторяя вопрос. Я кивнул:
- Не плохо бы. А что у нас есть?
- Ничего. Только двойной аварийный запас и два литра воды. Можно скушать сейчас. Или будем беречь? – грустно отозвался он.
- Лучше будем пока беречь, - согласился я. И вдруг понял, что он точно так же, как и я, после стресса и физического труда чувствует сильный голод.
- Здесь должны быть съедобные плоды, всякая съедобная живность. Что-то же они здесь едят, - попытался я разрядить атмосферу.
- Я бы не рискнул. Во всяком случае без подробного биоанализа, который без Ангела мы не сделаем, - вздохнул юноша, подымаясь и опять подбирая свою любимую палку. А затем совсем решительно добавил:
- Ладно. С голода за один день не умрем. Вставай, нужно двигаться к вершине. Там разгадка случившегося.
Подниматься метров на двести вверх по склону оказалось не так уж трудно. В зарослях было много каменистых прогалин и причудливых лощин, вероятно проложенных в древности, еще до изменения климата обильными дождевыми потоками. Наши указки-манипуляторы очень помогали в продвижении, позволяя решительным движением руки отсечь колючие ветки или даже повалить косолапое ветвистое дерево.
Нужно было пройти примерно километра два, но вскоре мы поняли, что с учетом обходов валунов, расщелин и оврагов придется преодолеть километров пять.
В любом случае, как нам казалось, подъем к вершине не мог занять более часа времени.
Я чувствовал себя более сильным и подготовленным к такой среде и, отстранив Ингуара, пошел перед ним метрах в десяти.
Внезапно впереди в кустах мелькнуло что-то коричневое, приземистое и хвостатое. Животное было размером с кошку, но очень длинное, покрытое колючками и шипами. Зверек агрессивно поднялся на задние лапы, опираясь на метровый хвост, и угрожающе зашипел на меня, обнажив три ряда отвратительно острых и кривых зубов.
Не долго думая, я полосонул его по туловищу молнией из манипулятора. Раздалось отвратительное шипение, и повалил омерзительно едкий дым, словно на разогретую сковороду уронили кусок еще мокрого от крови мяса. Агрессор метнулся было назад, в заросли, но прямо на моих глазах стал разваливаться на верхнюю и нижнюю часть, прямо по линии хода молнии.
- Не-е-т!!! - отчаянно заорал Ингуар, кидаясь на меня сзади, и пытаясь забрать из моих рук оружие.
От неожиданности я оступился и упал, машинально, по старой военной привычке, ища в траве выроненный манипулятор.
- Ты что делаешь? Я же нас защищал! - заорал я на Инга, все еще ища в траве манипулятор.
В этот момент я его нашел и поднял, возбужденно осматриваясь, не появится ли другое животное.
- Немедленно отдай! - подымаясь на ноги, властно протянул ко мне руку мальчик.
- Не понял! Что на тебя нашло? – растерялся я.
- Отдай манипулятор. Немедленно! Я приказываю! - строго, резким и незнакомым голосом повторил тот. Он изменился не только в голосе и в лице, но и в осанке.
- Ты хочешь отобрать у меня оружие? В этом ужасном мире? – плохо соображая от замешательства, уточнил я вопрос.
- Это не оружие, Саша. Это инструмент для выживания. Овалитяне не носят оружия, а ты прилетел сюда на нашем корабле. Поэтому немедленно отдай манипулятор, - взволнованно разъяснил мне мальчик.
- А если я не послушаюсь? Ты еще очень юн, Ингуля. Ты вырос в тепличных условиях, и не понимаешь, что такое агрессия в диких мирах. Здесь за безопасность отвечаю я, - пытаясь спрятать заветный манипулятор в карман комбинезона, возражал я.
- Пусть хотя бы так. Спрячь и не вынимай до моего согласия. Впереди пойду я, - немного отдышавшись и успокоившись, согласился Инг.
Он выдвинулся вперед, решительно отстраняя меня рукой, осторожно склонился над изувеченным трупом животного. Это была какая-то зубастая ящерица, размером с крупного варана. Из рассеченного энергетическим ударом тела на грунт сочилась ядовито пахнущая коричневая кровь. Удар фиолетового луча пришелся существу чуть выше таза, и разделил его надвое по линии живота.
- Какая мерзость. А пасть зубастая как у земного аллигатора, - фыркнул я, пытаясь за руку отвести Ингуара прочь.
- Его обязательно было убивать?! – с отчаянием и упреком в голосе спросил мальчик.
- Да ты хоть можешь очнуться от своих миролюбивых догм?! - взорвался я:
- Ингуля, милый! Оглянись кругом! Мы только что упали с небес. И это вовсе не сады ласкового Овалона, - в сердцах закричал на него я.
Подросток молча выслушал меня, а затем, выждав паузу, упорно повторил вопрос:
- Его обязательно было убивать?
Я растерялся, метаясь в догадках. Может быть, это были последствия шока? Может под воздействием пережитого юноша потихоньку сходит с ума?
- Уймись, Ингуля. Посмотри на его зубастую пасть. Мы здесь одни, а он скалился и шипел на нас из укрытия, - старательно подбирая слова, объяснялся я.
- И что теперь? Ты чувствуешь себя правым и сильным с лучевым резаком в руках? Ты вторгся в этот дикий мир с небес и теперь намерен расчленять всех, кто от испуга станет на тебя шипеть? - с презрением в голосе отозвался Инг.
Я растерялся от его слов. Но быстро обретя уверенность, строго ответил:
- Мне нравится твой гуманизм. Но вот в чем вопрос: что ты предпочтешь – убить врага или самому быть убитым в этих дебрях?
- Он не был твоим врагом, Саша. Он здесь живет и никогда не видел тебя. А, может быть, просто хотел есть. И ты показался ему аппетитным, - угрюмо отозвался тот, поворачиваясь к вершине и продолжая подъем.
Некоторое время шли молча, каждый думая о своем. Минут через двадцать я нагнал его и, коснувшись плеча сзади, сказал:
- Прости, Инг. Возможно, я был неправ. Но как следовало поступить правильно?
- Нужно было обойти его и идти своим путем. Он не мог на тебя напасть. В костюм встроен защитный отпугивающий механизм против животных. Ты для него невыносимо страшен, - не оборачиваясь, пояснил угрюмым голосом юноша .
…Подъем занял не час, а часа два. К концу похода мы оба основательно вымотались.
Последняя перед вершиной лощина, заросшая кустарником и колючей травой, петляя, вывела нас к самому подножию развалин. Бредя по этим склонам, я с удивлением наблюдал, что многие из растений мне кажутся отдаленно на что-то похожими. Мальчишка тоже, словно подслушав мои мысли, устало сказал:
- Растительность совсем не такая, как на Овалоне. Мне кажется, она земная. Или, возможно, предки этих деревьев, трав и кустов, завезены сюда с Земли кем-то ужасно давно.
- Я тоже так это чувствую. Некоторые деревья и сорняки словно бы хочется чем-то земным назвать. Но сколько не смотрю, вспоминаю и не нахожу нужных слов. Ты прав, Ингуар. Словно бы они родоначальники современных земных растений, - согласился я.
Увиденная с высоты птичьего полета громада развалин, возвышающаяся на краю пятикилометровой плоской вершины, вблизи оказалась удручающе обширной. Казалось, многие землетрясения и оползни настойчиво растаскивали эти глыбы во все стороны от квадратного основания. Но и само основание занимало площадь нескольких земных футбольных полей.
В самом центре этой величественной свалки еще угадывались очертания ступенчатой пирамиды. Сейчас примерно метров в тридцать высотой, когда-то она возвышалась над горою треугольным пиком в высоту не менее восьмидесяти метров.
Внушительные монолитные блоки, размерами с одноэтажный дом, валялись везде в одиночку и небольшими группами. Обходя их по пути к основанию, мы часто замечали на их боках похожие друг на друга, но определенно разные символы.
- Напоминает маркировку. Словно некий великан подписал для своих нерадивых детей кубики перед сборкой учебного конструктора, - сказал я.
- Нет, не думаю. Легче предположить, что все они составляли огромную надпись или таблицу с надписями на большой стене, - возразил Инг.
- Кто же, по-твоему, мог читать надпись из символов всего в двадцать сантиметров высотой, на вертикальной или ступенчатой стене в сотни метров? – усмехнулся я, обходя вслед за парнем очередной монолит.
- Тот, кто имел крылья за спиной. Существа вроде тех, похожих на больших стрекоз, изображение которых вы нашли в подземелье на берегу моря, - пыхтя от усталости и едва переводя дух, отозвался мальчик.
Привал на камнях делали несколько раз. Мальчишка наметил себе ориентиром загадочную черную дыру в подножии пирамиды, угрюмо маячащую в ее основании.
Но безопасно добраться туда оказалось совсем нелегко. Сказывался эффект свернутых расстояний.
Помню еще в детстве, классе в восьмом, я познакомился в пионерском лагере с одним интересным мальчиком. Он, как оказалось, жил на окраине города, в одной из подлежащих сносу небольших деревень, на которые город наступал семимильными шагами. Помню, после лагеря я навестил своего приятеля, и мы целый день гуляли вместе по каким-то тенистым рощам, среди живописных прудов и болотцев. Восходили на высокие холмы, откуда открывался удивительный вид на окрестные поля, леса и три небольшие деревни.
Потом парой годами спустя, уже приехав в отпуск из военного училища, я приятеля не нашел. На этом месте все снесли и разровняли бульдозерами. И я был ошарашен, не веря своим глазам, - там, где недавно находился маленький мир с лесами, озерами, болотами и деревнями, когда все бугры и ямы сравняли, разместилось только три городских квартала и городская школа со школьным стадионом…
Что-то похожее наблюдалось и здесь. С возвышений небольшая площадка, заваленная обломками пирамиды, по мере нашего путешествия по ней превращалась в лабиринты и уголки, полные неизвестности.
К полудню красного дня стало заметно светлее. Красное солнце – Альмар здесь в горах довольно ощутимо светило.
«Вот почему тут, несмотря на кровавый полумрак, на склонах достаточно буйная растительность» - подумал я. Теперь мы уже были высоко на горе, и вся долина под нами к полудню закрылась темными облаками.
Диск покинутого корабля, словно игрушечная модель, теперь неуклюже лежал метров на двести ниже.
И смотря на этот удивительный диск, упавший в горах, я почему-то глупо пожалел, что не могу сфотографировать его для своих друзей на Земле. Там ведь они все еще спорят, существуют ли подобные диски?
Древнее сооружение, которое мы постепенно осматривали, вероятно, было не меньше земных египетских пирамид. Цель его возведения здесь в горах, как и назначение пирамид на Земле, казалась совершенно не понятной. Темная дыра, уходящая внутрь, вскоре оказалась просто выбоиной. Если не считать других подобных выбоин и расщелин, сооружение представляло собой глухой монолит. На оставшемся основании, прежде, видимо стояло нечто более ажурное и возможно похожее на замок с колоннами круглого сечения. Их остатки диаметром метров по пять мы встречали то и дело, разбросанными по склону.
- Кто сумел и как вырубать подобные блоки? А потом доставлял их сюда от соседних скал? – спросил я, пытаясь разрядить усталое молчание.
- А кто это делал на Земле, и на множестве других, опустевших планетах? - отозвался Инг, устало опускаясь на плоский камень. Датчики излучения и энергии, вмонтированные в костюмы упорно молчали. Можно было еще сколько угодно так вот беспорядочно плутать среди этих камней и развалин.
- Мы, наверное, если не придумаем план, здесь ничего не найдем. Мы и так потратили уже четыре часа. Если нет идей, нужно спускаться к ЭРКе, - предложил я.
Инг задумчиво посмотрел вокруг, а потом устало кивнул.
- Думаешь, нас действительно что-то отсюда ударило? – спросил я.
- Странный вопрос. Вроде бы мы с тобой, Саша, летели на одном корабле, - удивился Инг, но, взглянув на меня, сразу добавил:
- Извини. Я немного нервничаю. То, что нас сбило, не станет проявлять себя ради букашек, ползающих по склону. Крохотные не летающие предметы ему, видимо, не интересны.
- Ты тоже думаешь, что здесь, в подвалах этой пирамиды или в недрах горы до сих пор работает какая-то древняя техническая система? – осторожно уточнил я, не желая больше нарываться на упреки.
- Мы же вместе видели, что-то похожее на энергосистему, там, со стороны ущелья гейзеров. Почему не предположить, что энергосистему охраняет некий страж? – отозвался Инг, и уже обращаясь к ЭРКе четко спросил:
- Корабль, ты можешь оценить плотность скалы под нами?
Я даже вздрогнул, поскольку в суете забыл, или, точнее, опираясь земные критерии, все ни как не мог усвоить, что ЭРКа постоянно следит и находится на связи с нами.
Секунд через двадцать, когда я уже думал, что юноша станет повторять вопрос, в наших воротниках зазвучал безразличный голос ЭРКи:
- Там где вы сейчас находитесь, скалы выражено неоднородны. Вероятно под вами значительные пустоты в форме туннелей и обширных объемов.
- Еще один, как на побережье, подземный резонатор?! - встрепенулся Инг, вставая и направляясь вниз по склону.
- Не понимаю! Почему нельзя было проскандировать это с воздуха? - огорчился я.
- Датчики вмонтированы в наши подошвы. Мы когда ходим, создаем вибрации, которые математически обрабатывает ЭРКа, - нервно объясняя, потянул меня за рукав, он:
- Пошли, Саша. Пора возвращаться к ЭРКе. Заодно покушаем и попьем.
- И мы так просто уйдем, ничего не предприняв? Даже не поняв, что там, в горе? Что-то шандарахнуло по кораблю миллионами вольт и притихло в развалинах, затаившись. А ты хочешь уйти не разобравшись. Прямо зловещая какая-то мистика, - удивился я.
- Пошли. Меня что-то беспокоит. Нечего нам здесь долго топтаться, - настойчиво тянул меня за рукав мальчик.

Заслон

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
"Заслон"
Туннель почему-то выбрали тот, по которому ребята еще при жизни Маджага, еще до взрыва шара в облаках, спускались в недра. Может быть, повлиял рассказ Тары, может быть, старик Улкес, охотник и скалолаз, наплел Кривому что-то про пещеры. Но выбрали туннель, петляющий из средних пещер, который уперся в заслон где-то на глубине двадцати человеческих ростов под горой.
Накануне вечером, уже при затушенной лучине, Елан с Тарой шепотом обсуждали сплетни о комете, упавшей на склоны Горбатой Горы. Тара уже практически обитала с Еланом и его матерью. И теперь, завернувшись в шкуры в углу пещеры, подальше от матери, нежно обнимались голышом, попутно обсуждая новость. Пугало то, что большинство рассказчиков называло комету Ковчегом Богов, в который попала молния, ударившая вверх с вершины горы. Тара в сплетню не верила, - чего бы это молниям бить вверх, да еще по Ковчегам Небесных Владык?
Но той же версии, что и очевидцы, собиравшие ягоды и грибы в лесах на склонах гор, придерживался Комиссар Ликадью. Хуже того, он упорно склонял городской совет направить к Горбатке разведчиков.
Как ни старались спорить шепотом, мать Елана все равно услышала, начала сердито их отчитывать:
- Вот милуетесь в ваши шестнадцать лет, и милуйтесь, пока никто не разогнал по углам. Нечего вам, в вашем сопливом возрасте взрослые дела в голову брать, всякую запретную магию, сказки про Богов и летающие челны жевать, - раздраженно пробурчала старуха.
Но утром матери пришлось пойти на попятную.
Утром дождливого дня, когда новое Солнце склонилось за скалы, а прежнее, красное и привычно тусклое едва взошло над ледниками и хребтами, обступившими долину, малолетний босой посыльный прибежал звать Тару с Еланом к правителям.
Мальчуган был грязный, мокрый от противного утреннего смога, но ужасно гордый своим приближением к Новой Власти, и поэтому работу делал с подчеркнутым удовольствием, вместе с этим всячески возвышая значимость ребят в глазах матери.
Наскоро умывшись из глиняного кувшина, стоящего в углу пещеры, и кинув в рты по рыхлой сладковатой лепешке, ребята попрощались с женщиной и поплелись за посыльным.
Кривой, с десятком избранных мужчин, два бывших при Народной Власти городских Смиряющих, и несколько старушек, занимавшихся хозяйством, расположились на нижнем ярусе, в самом центре пещерной скалы. Здесь зияющие дыры входов почему-то были особенно огромными, а пещеры соединялись внутри скалы замысловатыми проходами, превратив весь нижний ярус скалы в довольно неприятный для случайного гостя лабиринт.
С момента пожара и исхода из города прошло чуть меньше месяца. Впрочем, Елан давно сбился со счета, а Тара так втянулась в работу с малышней, что тоже не считала пролетевших дней.
При новой власти, отказавшейся от идей Народной Революции, несмотря на ужасающую нищету, погорельцы города, наконец-то, почувствовали себя свободными и счастливыми людьми.
По поступкам и речам Кривого Буки, почти полностью узурпировавшего власть, было трудно понять, какие общественные отношения строит он для людей. Кривой сразу же снял запреты на собственность, отменил наказания за сплетни, за легенды, за верования и крамольные идеи. Вместе с этим он ввел обязательный труд на благо общества, равное распределение еды и жилья для всех, независимо от ранга и возраста, и право покупать себе дополнительные удобства, вещи, еду на средства, заработанные собственным честным трудом…
Все это удивляло людей, уже целое поколение проживших при Народной Власти. Но больше всего пугали неизвестно откуда пришедшие в голову Кривого странные мысли, которые он с неимоверным рвением вдалбливал в головы людей: «Никаких запретов на интимные отношения! Каждый добровольно спит с кем хочет. Никакой регистрации личных отношений - независимо от возраста. Независимо от воли родителей. Никакой морали в отношении человеческого тела - это абсолютная собственность каждого!» - выпучив глаза, разъяснял изумленным людям Бука. А еще убеждал: «Мы не будем за ошибки и нарушения никого убивать и наказывать. Мы не станем ни с кем воевать. Есть только одно наказание, - не уважаешь закон и власть - убирайся жить в лес…»
- Как же так? Как управлять народом без плетей, без казни, без наказаний за ошибки? – обалдело роптали прежние Смиряющие, Распределяющие и Бригадиры Народной Власти.
- Люди не воюют с людьми. Никогда! Ни при каких обстоятельствах! - коротко пресекал спор Бука...
…Пещера, в которую их привел мальчишка-посыльный, на самом деле оказалась обширным гротом, путь к которому от входа проходил через пять небольших промежуточных пещер.
Пространство было настолько большим, что даже три внушительных размеров смоляных факела не освещали его, а их дрожащий свет, загадочно мерцая, не достигал до дыр, ведущих в глубь горы от противоположной стены.
- Входи мелкота! Вот сюда, на камни, возле меня шлепайтесь! - приветливо рявкнул Бука, как только они, наконец, попали в грот.
Огромных камней, служивших всем собравшимся стульями в этом помещении, было множество. Казалось, даже в прежние времена этот пещерный зал с обтесанными камнями служил былым хозяевам для подобных сборищ.
На части импровизированных скамей уже сидело человек восемь мужчин, а в колеблющемся свете факелов всякий лом и причудливые кучки спасенных из пожарища вещей выглядели загадочными сокровищами. Елану даже почудился склад оружия, - колчаны со стрелами, кучка бронзовых и железных ножей, серый дореволюционный арбалет в углу у стены…
- Мы здесь с мужиками вот вас, мелкота, обсуждаем. Больно интересно услышать из ваших уст, что там вы внизу, в горе, увидели? – не дожидаясь, пока ребята усядутся на камни, решительно спросил Новый Мэр.
- Ничего особенного. Лабиринты ходов и пещеры на развилках. В некоторых ходах из-за опасности обвала не стоит ходить совсем, - отозвалась Тара, одновременно пихая Елана в бок, понуждая присесть на камень рядом.
- Это нам понятно и без твоих рассказов, - усмехнулся Кривой Бука:
- Что же там, в концах ходов? Где заслоны стоят? Есть ли вообще эти мифические заслоны?
- А везде и стоят. Каменные - в конце ходов. Есть ходы, которые петляя, потом уходят обратно вверх. Ну а те, которые вниз идут, рано или поздно втыкаются в заслон, - в монолитный гранит, видимо опущенный сверху по специальным желобам вырубленным в стене, - отозвался Елан, перехватывая инициативу у девушки.
После этих слов в помещении поднялся неуправляемый гвалт. Говорили одновременно все, что-то ожесточенно доказывая своим соседям. Что они конкретно обсуждают, понять было трудно. Похоже, Новые Правители города, выбранные из простых крестьян и ремесленников, прийти к соглашению по этим вопросам были попросту неспособны. Так могло продолжаться долго, если бы Кривой, оглушительно рявкнув на городской совет, не приказал мужикам замолкнуть:
- Слушайте, вы теперешние Отцы Города! Или, как и были прежде, строители, извозчики и базарные торгаши?! – упрекал Кривой:
- Видите, мальцы пришли в Городской Совет. Разве станут мальцы уважать вот таких Отцов? – возмутился он.
- Комиссар Ликадью! - показывая жестом на устроившегося ближе к стене комиссара, которого Елан даже не заметил, сказал Кривой:
- Объясни нам, как самый знающий тайны прошлой власти, есть там внизу заслоны или нет? И куда ходы ведут?
- Ребятишки не лгут. Есть заслоны в ходах. А куда ведут, узнаем, как только их взорвем, - коротко ответил тот.
Елан вздрогнул и переглянулся с Тарой. Увидав их волнение, Кривой ехидно сказал покровительственным тоном:
- Комиссар призвал нам в помощь от старого лесника с прибрежных гор огненный песок. Да-да, Мелкота! Тот самый, которым баловались вы. Но пока его только корзина. Правда, сын лесника, который ее принес, обещал к вечеру притащить мешок, - ухмылялся Бука, пристально изучая глазами детей.
- Что ты думаешь, Елан, можно ли взорвать заслон, так как вы взорвали свой небесный шар, - скаблясь кривыми, темными от въевшегося налета зубами, спросил Бука, загоняя ребят в краску.
Мысль о том, что про их тайные делишки с порохом, про шары, преследуемые Народной Властью, про подрывы летающих монстров шарами теперь открыто судачили сплетники, все еще пугала их.
- Каменный заслон, который мы видели, выглядел не шуточно внушительным. Он покоится в почти метровых желобах, в толще монолита стен. Я не думаю, что хватит корзины огненного песка. И мешка, чтобы раздробить заслон, может стать недостаточно, - осторожно отозвался Елан:
- Но, с другой стороны, если мешков будет более чем достаточно, где уверенность, что не обрушится свод? - сделав паузы, закончил он.
После этого, совещались еще некоторое время.
Большинство присутствующих в принципе готовы были поддержать подрыв. Ликодью упорно убеждал в необходимости это попробовать. Новый Мэр, - Кривой, склонялся к мысли, что там внизу может отыскаться что-то полезное для погорельцев города. Например, металл, старинное оружие, ножи, стрелы, арбалеты или хотя бы просто удобные безопасные помещения.
- Я не верю в Богов и во всякую древнюю магию. Для меня очевидно, что эти ходы вырубали наши предки. Но тогда, если они это сделали, а потом опустили щиты, то зачем?! В любом случае это задача не самых первых дел для выживания людей. Есть дела поважнее, чем всякие раскопки и исследования. Но с другой стороны, ведь Народной Революции больше нет. И мы можем прямо сейчас без страха быть наказанными убедиться своими глазами, есть мифические заслоны или нет, - задумчиво произнес Бука, подводя итог спорам...
…Вниз, по древним проходам спускались с факелами, вытянувшись в довольно длинную цепочку вдоль старинных и мрачных стен. Бука шел с ребятами и Ликадью почти в самом хвосте этой крохотной экспедиции. Он не любил рисковать, когда можно было уступить благородный риск другим народным героям.
А Елан вдруг подумал, что он прежде даже не мог и мечтать, так вот, с важными людьми города поучаствовать в настоящей экспедиции за знаниями. В прежние времена все, что отвергалось Революционной Теорией, было незаконно и не подлежало исследованию.
Сильно волновались все, кроме хитрого и заносчивого Буки.
То и дело, поднося коптящий факел к стенам и скептически их рассматривая, он качал головой при виде убедительных следов резца.
Следы были сглаженными и ровными, местами с потеками некогда расплавленного камня. Словно здесь протекала магма или кто-то вырезал в скале ходы огнем…
- А проход этот, как и многие другие выше, явно искусственный. А ведь стены ровные, не единой трещины. Неужели предки смогли сотворить такое?! Если честно, то я прежде не верил в сказки рецидивов про заброшенные туннели в сердце этой горы, - словно мальчуган, поверивший в запретную магию, откровенно удивлялся Бука. И такое поведение нового главы города, окружающих людей одновременно и пугало и радовало. Просто не укладывалось в головы, что Мэр города, может проявлять такое откровенное любопытство...
- Может вовсе не предки, а Боги резали? - робко возразил молодому Мэру старик Улкес, которому Бука приказал держаться ближе, не убегать далеко вперед.
- Боги, духи горы, маленькие человечки с прозрачными крыльями. Слышали мы эти сказки от старух и дореволюционных жрецов... А вот ты, Ликадью, что про это думаешь? - раздраженно бурчал Кривой в ответ.
Комиссар в подземельях себя неважно чувствовал. Судя по его руке, постоянно касающейся груди, ныло еще не залеченное травами сердце. Его мучала одышка, и он часто спотыкался, то и дело опираясь рукой на плече Елана, идущего чуть впереди с факелом в руке.
- Ладно, пока молчи, а то весь зайдешься слюной, - пощадил Комиссара Бука.
Но уже вскоре, спереди, послышались из темноты возгласы людей:
- Все! Пришли. Здесь заслон…
Странно, почему ребята в своем страхе в первый раз этого не заметили, что у самого щита ход значительно расширялся, образуя небольшую, высокую, в три человеческих роста комнату. Может быть, тогда, когда были одни, от испуга головы не особо ворочали?
В этой комнате без сутолоки легко собрались все.
- Вот смотрите, и вправду в стене громадные желоба. А вон там, вверху, пустая камера. Там, наверно, предки и хранили заслон, - осторожно водя вдоль стен факелом, говорил один из мужчин.
Убедившись в непреодолимости монолита, преградившего дорогу, мужики принялись его поочередно простукивать и ощупывать. Но найти в заслоне изъян или крохотную щель под ним, почти за час этой возни, никому не удалось.
Между тем, воздух в помещении от дыма факелов начинал ощутимо щипать глаза и першить в горле противным привкусом. У Елана немного кружилась голова, как тогда, в детстве, когда он чуть не угорел, позабыв дома открыть дымоход.
Ликадью же вообще чуть не задохнулся и панически сбежал назад, в сопровождении Тары и осторожного Улкеса.
И лишь значительно выше того места, когда Бука с товарищами нагнали их, Комиссар спросил:
- Ты меня давеча про прежние легенды спрашивал. Хочешь знать, что я из старинных свитков разузнал?
- Гы-гы-гы! Ревнивый хранитель Народной Революции, а сам копался в запретных свитках, вместо того, чтобы их публично сжечь! – вредным грохотом, засмеялся Кривой Мэр, и бубнящее эхо понесло его гыканье по туннелям и гротам.
- Так сказать или нет? – безразлично уточнил Ликадью, когда эхо и смех молодого Мэра утихли.
- А-ай… Рассказывай! Глупой сказочкой больше или нет... Все равно нам еще не близко идти в этой полутьме, - согласился Бука.
- Дело было так, если верить легендам, - начал говорить, экономя дыхание, Комиссар:
- Люди вовсе не произошли от трудолюбивых работяг бобров или других животных, как это рассказывают в школе деткам, со времен Великой Народной Революции. Не упорный труд сделал животных людьми, и не труд - причина всему, а Разум Богов. Даже людоеды-дикари не произошли от болотных крыс, - медленно рассказывал он, заставляя Тару и Елана вовсе позабыть обо всем окружающем.
- Как так? Разве не борьба за еду, за крышу над головой, не упорный труд поднял людей над зверьми, а других зверей, тех, что предпочли быть коварными хищниками, превратил в кровожадных дикарей? - изумился Кривой Мэр.
- Свитки говорят совсем иное. Непонятное.., - согласился с ним Комиссар:
- Не было никакой борьбы за ночлег и хлеб. И дождливого красного мрака, и холода с голодом, и борьбы с озверевшими людоедами, наши предки не испытывали. Если верить свиткам, людоеды - это потомки озверевших людей, - тяжело дыша, говорил Ликадью, поражая всех присутствующих:
- Наше Солнце, Альмар, во времена предков было ярким, теплым и ласковым. И земля была плодородной… И всем хватало еды…Люди в прошлом никогда не работали ради еды. Так повествуют свитки...
- А ты веришь, что Альмар был похож на новое Солнце? То, которое появилось на небе после пожара в городе? – сам не зная смеяться, или удивляться услышанному, перебил его кривой Мэр.
- Если нет, то зачем нужно было-бы предкам прилетать сюда с небес? В этот красный и дождливый Ад? – резко возразил Комиссар, но немного успокоив дыхание, продолжил:
- Светлые точки на небе, те, которые мы видим изредка, сквозь разрывы туч... Если верить свиткам, - это бесчисленные миры, подобные нашему. Это звезды и планеты – миры небесных сфер. Там есть горы, леса и болота с сочными ягодами. Там живут звери, и каждое утро восходит солнце. И животные тучными стадами бредут на водопой сквозь сказочный и богатый вкусной едою лес, - говорил Ликадью таким голосом, что большинству присутствующих почему-то захотелось плакать. Люди понимали, что слышат вымысел древних мечтателей, но не могли, не в состоянии были удержаться от слез.
- Только они, эти звезды-миры очень далеко от нас. Никакой надежды нет дотянутся до них, - сам печально и глухо продолжал Комиссар.
- Говори. Говори свою сказочку! Даже сердце щемит тоской, - приказал Бука в наступившей тишине, нарушаемой только шагами и дыханием людей.
- Ладно, слушайте, только не перебивайте. Мне и так здесь воздуха недостаточно, - согласился Комиссар:
- В древних свитках говорится про Землю, - про далекий и прекрасный мир в глубине небесных сфер. Мир бескрайних лесов, разноцветных цветов и плодородных полей. Мир весеннего, ласкового Солнца, что питает заботливым теплом благодатные нивы и стада пасущихся на них существ, - хриплым голосом рассказывал он.
- Земля. Все мы в детстве слышали эту сказку от стариков и бабушек, - пронеслось во тьме туннелей, негромким ропотом людей…
- Земля! Наша с Вами Родина! Мы рождены на ней, чтобы стать Наследниками Богов. А затем, когда Боги поссорились, перенесены сюда их волею, чтобы жить всегда в мире, добре и любви,, - задыхаясь, говорил Камиссар изумленным и растерянным людям:
- Боги создали людей и любили их как своих детей, - делая над собой усилие, рассказывал он:
- Но потом… Потом боги поссорились. Часть из них была изгнана с Земли, и, забрав с собою верных людей, некоторые полезные растения и скот, Боги и Люди прилетели на Альмару, - сильно кашляя, объяснил он.
- Но постой, Ликадью! Отдышись и подумай еще над этими сказочками! Ты сказал, что небесные миры далеко. Что возможности достигать их нет! А теперь говоришь, что Боги поссорились, разделив людей между Альмарой и Землей, – глухо и растерянно переспросил Бука.
- Я сказал, что это далеко. Но у Богов ведь был Небесный Ковчег, - отозвался Ликадью и снова сильно закашлялся. Но затем, когда далеко впереди, в туннеле забрезжил свет, и стало немного легче дышать, он продолжил рассказывать:
- Изгнаные Боги больше не желали возвращаться на Землю и искали в небесной мгле цветущий мир, подобный прекрасной Земле. Здесь на Альмаре, еще когда красное Солнце было ярким и ласковым, Боги вместе с людьми строили Добрый Мир для всех разумных существ…
- Города для людей? Свитки повествуют о руинах за перевалом?! Там на побережье, где сейчас людоеды жгут свои костры?! – изумился старик Улкес, который, говорят, в молодости спускался с отцом к морю через перевал и чудом вернулся без отца живым…
- Там, на побережье... Свитки и легенды говорят, что там и сейчас можно найти развалины прежних человеческих городов, - грустно подтвердил Ликадью.
- Подожди! – громко закричал, рассерженный Бука. Чувства путались в его душе, но ум и любопытство пересиливали чувства:
- Ты говоришь о том, что люди и Боги жили вместе. Мол, тяжелый каждодневный труд ради хлеба, мол, война с врагами и хищниками нашим предкам были не свойственны. Что же произошло потом? Почему Боги бросили людей? - возмутился он, громыхая в туннеле своим раздраженным голосом.
- Точно этого никто не знает. Но в одном ты, Бука, прав, повинуясь сердцу и спасая наше общество, - тяжело вздохнув, отозвался Ликадью:
- Боги не воюют с Богами. Если же Люди действительно дети Богов, то и они не должны воевать с Людьми. Никогда! Ни при каких обстаятельствах..
- Там! В подземном городе! Что произошло? Почему опустился заслон?! – громко взревел и перебил его раздраженный Бука.
- Я не знаю этого, - честно признался Комиссар, первым выходя на свет из туннеля. А затем добавил грустно, уже когда люди вышли за ним во внешнюю, светлую и просторную пещеру:
- Как гласят легенды, это произошло в глубокой древности. Что-то ужасное. То, что было сильнее Богов.
- То, что было сильнее Богов? – изумленно переспросила его Тара.
- Так гласят свитки, девочка, - кивнул Ликадью:
- Боги сами попросили людей, временно покинуть подземный город. Это было не предательство. Боги верили в своих детей. Верили, что однажды, даже после их смерти, когда растворится опасность, люди возвратятся в подземный город, - печально вздохнул Ликадью, полной грудью поглощая свежий воздух:
- Так говорят легенды…
- Вот еще одна религиозная сказочка! Знаешь, Комиссар, я не уважал Народную Революцию. Эту химеру, взращенную на страхе и желаниях голодных людей. Но в одном твои товарищи были правы, - они выжигали огнем всякую ересь про Богов и могучих предков! – громыхал он, пытаясь защититься от отчаяния, поглощающего душу:
- Если Боги, умирая, не предавали своих детей…Кто же тогда разрушил человеческие города на берегу океана? Почему большая часть людей превратилась в дикарей-людоедов? Почему опустились заслоны подземного города? – словно раненный, ревел Бука, борясь со своим отчаянием:
- Что там в недрах горы? Как поднять щиты?!
- Я не знаю, Бука. В свитках об этом, ничего не сказано, - нервно мотнул головой, Комиссар:
- Многие до нас с тобой пытались это понять. Многие пытались спуститься в утраченный город, - взволнованно рассуждал он:
- Что-то произошло с самими людьми уже после смерти Богов. Что-то ужасное! Может быть…Нет, не знаю, Бука...
- Говори! Говори немедленно! – гневно требовал Новый Мэр.
- Может быть, ты прав, Бука, - смело, смотря Мэру в глаза, отозвался Ликадью:
- Эти твои новые правила…Ведь если люди действительно дети Богов... То они не должны драться с людьми за хлеб, за женщин, за справедливость или за идеи. Верно? Люди не воюют с Людьми. Ты ведь сам сказал это, Бука. Не воюют! Ни при каких обстоятельствах. Если только они - Люди, Если не предали своих родителей.., - вздохнул Комиссар, задумчиво.
А потом спросил сам себя:
- Может быть, поэтому, и опустился заслон?

Спасатели

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Пещера, из которой начинался осмотренный ход, зияла на втором уровне дыр, примерно в семи человеческих ростах над лесом. Вниз, как и у других ей подобных пещер, вдоль скалы вела довольно пологая, но опасная череда ступеней, вырезанных в камне. Отсюда, с высоты ее выхода на всю прилегающую к Пещерной Горе территорию открывался довольно красивый вид. Дыра пещеры зияла практически над вершинами невысокого леса, и, с учетом возвышенности и холма, из нее в хорошую погоду можно было видеть в прошлые времена высокие крыши города за лесом…
Как только выбрались из мрачных туннелей в довольно просторную и высокую пещеру, все сразу же услышали внизу какой-то шум. Кричали дети, голосили женщины и ругались взрослые мужики.
Встревоженные шумом, Бука с Комиссаром, забыв про начатый в тоннелях спор, метнулись к выходу. Но им навстречу по скользким от гравия и песка ступеням уже карабкался мальчуган-посыльный.
- Скорее! Вниз идите, товарищ Мэр! - едва не задохнувшись от усердия, впопыхах сообщил он.
- Что случилось?! Что за переполох? – отталкивая ребенка вглубь пещеры, рассержено потребовал Кривой.
- Там враги! Враги пришли! – с трудом переводя дыхание, объяснил мальчишка.
Елан с Тарой и за ними все участвовавшие в изучения туннеля мужчины, поддерживая друг друга, суетливо бросились вниз, за Ликадью и Букой.
На длинной, почти километровой поляне, разделяющей пещерную скалу с лесом, напротив выходов из центральных пещер столпилось, наверное, уже больше тысячи человек. Люди шумно кричали, размахивали руками, окружив кого-то плотным кольцом в центре. К толпе быстро присоединялись все новые и новые горожане, забросившие работу на других концах поляны или выходившие на шум из леса.
При приближении Новых Отцов Города толпа немного приутихла и расступилась, как по команде учтиво пропуская избранных в центр. Десятилетия суровой дисциплины при Комиссарах Народной Революции все еще напоминали о себе раболепием к власти. И даже Бука, еще недавно осмеянный горожанами, кривой наследник мелкого лавочника, став служителем города, теперь внушал уважение и страх в сердца людей…

Словно повинуясь непонятному инстинкту или интуитивно боясь быть зажатыми толпой, ребята плотно следовали за Комиссаром, и люди даже не пытались их оттеснить от городских избранников.
В самом центре этой кучи взволнованных тел, ощетинившись в разные стороны арбалетами и бронзовыми клинками , затравленно топталась небольшая группка рабочих. То, что это были именно чужаки, рабочие из шахтерского поселка, Елан и Тара поняли сразу. По их довольно крепкой кожаной одежде и хорошему оружию, даже не зная лиц этих шестерых людей, можно было признать в них зажиточных ремесленников.
Но старшего из них, высокого, немного сгорбленного, но еще мускулистого и, вероятно, сильного старика, Бригадира Кетара, Елан хорошо знал по скандальным дракам в трактире города.
Кетар держал перед собой взведенный на боевое ожидание тяжелый штурмовой арбалет. Добротное оружие, оставшееся еще со времен аристократов и помещиков, о котором при Народной Власти мечтал любой охотник или Смиряющий.
«И как ему сил хватает такую тяжесть перед собой в руках так долго держать?» - подумал Елан.
- А ну-ка, успокоились все! Давай, народ, расходись по делам! - громыхая басом, закричал на людей Кривой Мэр, вместе с Ликадью оттесняя горожан от пришедших.
Посмотреть на переговоры ребята не смогли, потому что так же, как и все, сразу же попали в число мешающих. Когда Бука и Комиссар с помощниками успокоили и разогнали народ, они увели визитеров в свои пещеры.
Еще часа два после всего случившегося Елан помогал Таре успокаивать малышню, упорно не желавшую вязать корзины из лозы. Потом они увидели, как гостей под охраной нескольких вооруженных палками мужчин осторожно вывели и проводили в лес.
- Как ты думаешь, зачем враги, которые не пожелали с нами сотрудничать, теперь притащились к нам? Может быть, будет война? – осторожно, шепотом, чтобы не услышали дети, спросила у юноши Тара.
- Не похоже, чтобы Кривой захотел войны. Да что нам от этих рабочих, кроме металла и оружия надо? Вот накопим запасы еды - и начнем торговать. Кривой говорит, за еду они сами нам скоро будут оружие делать, - задумчиво покачал головой Елан.
Но ответ вскоре пришел к ним сам собой, как всегда, грязными, тощими и босыми ногами малолетки-посыльного:
- Тарочка, Еланчик! Срочно за мною в правление города! – уже издали, от усердия глотая слова, прокричал мальчик…
Комиссар и двое рослых мужчин встретили ребят у входа в пещеру городского правления.
- Быстро предупредите мать и возьмите лепешки в дорогу. Нужно до восхода нового Солнца успеть. Бука посылает нас в горы, к лесному Смотрителю за огненным порошком. Заодно он разрешил предпринять поиски упавшей небесной молнии, - пояснил Комиссар удивленным ребятам.
И уже в лесу, когда они впятером отправились в путь, оторвавшись немного вперед от мужчин-носильщиков, Ликадью сказал:
- Сколько не пытался я уговорить Кривого начать поиски на Горбатой Горе и еще взорвать заслон в туннеле, он упорно отказывался. Говорил, что это для людей сейчас не главное. А вот эти визитеры из шахтерского поселка помогли. После их визита Бука, словно черт, взбешен. Мне пришлось даже его немного успокаивать…
- Что они сказали? – осторожно поинтересовалась Тара, воспользовавшись паузой.
Комиссар придирчиво осмотрел девочку, затем мальчика, а затем, махнув рукой, сказал:
- А-а! Какие теперь секреты от вас. Вы, ребятки, теперь наши самые рискованные помощники, - больно хлопая Елана по спине, смеялся он:
- Ладно. Слушайте. Эти идиоты рабочие угрожают нам войной. Говорят, что у них после пожара в городе осталось очень мало еды. А мы, мол, теперь их враги, поскольку перестали доставлять еду. Мол, там, в поселке голодают семьи рабочих, и если мы не начнем их регулярно снабжать едой, то они силой установят в Новом Городе Справедливую Диктатуру рабочих, - почти шепотом пояснил он.
- Но как же так? Ведь рабочие, первые отказались с нами сотрудничать. Сами отказались делиться с нами инструментами, вещами и оружием, - возмутился Елан.

- Мы, горожане, для них просто несознательные служители и крестьяне. Они считают рабочих, шахтеров и ремесленников самыми правильными и важными людьми. Мол они - основа жизни людей, - те, кто создают вещи и ценности. Крестьяне должны кормить рабочих, а горожане обслуживать. Но мы, по их мнению, отклонились от Народной Революции. И поэтому либо еда, либо война, - вздохнул Ликадью.
В наступившей тишине некоторое время шли сквозь лес молча, машинально прислушиваясь к не громкому смеху немного отставших от них носильщиков.
Минут через пять у ручья, где пологий и простой кусок пути заканчивался, и старинная егерьская тропа, петляя, поворачивала в горы, Тара негромко спросила:
- И Кривой решил готовиться к войне? Значит для этого ему нужен огненный порошок?
- Разве ты еще не поняла, девочка, что Кривой ненавидит насилие? – искренне удивился Комиссар:
- Просто в свете угроз он решил быстрее взорвать заслон. Может быть, в глубине горы мы найдем надежное убежище, – пояснил он таким тоном, что ребята сразу поняли, - им войны не избежать.
- Если будет война… Если рабочие придут делать Народную Власть в городе… Многие мужчины, женщины, дети, вздохнувшие свободно без диктатуры при Кривом Мэре, никогда не подчиняться рабочим. Значит, опять много мертвых, разбитая посуда и разграбленные пещеры, - словно не услышав мужчину, как бы во сне, прошептала Тара.
А Елан до хруста сжал кулаки от захлестнувшего его отчаяния.
«Что это за жизнь такая?! Только-только наметился мир и спокойствие, и тут сразу приходит к тебе голодный бандит, со своими пролетарскими интересами и угрозами! Нет… Не буду во всем этом участвовать. Если начнется война, просто брошу всех и уйду в горы, жить отшельником…» - молча переживал Елан, хмуро поглядывая на спутников.
Но дотошная и въедливая девчонка любой ценой должна была докопаться до истины:
- Если так, зачем мы к Горбатке идем. Ну, допустим… Допустим даже, что там и впрямь упал Ковчег. Как это связано с едой и с рабочими? - не унималась она.
Комиссар скептически посмотрел на девочку, опасливо оглянулся назад, в сторону плетущихся за кустарником мужчин и, приблизившись к ней вплотную, взволнованно пояснил:
- Бука тоже не верит в Богов. И в летающий Ковчег, в который ударила молния. Но еще меньше, девочка, Бука верит в борьбу людей. В то, что с помощью борьбы, даже справедливой, оборонительной, люди смогут что-либо между собой решить. Он говорит, - это невозможно. Это ни когда никому не удавалось сделать...
- Я не понимаю. К чему вы клоните? – взволнованно вмешался в разговор Елан. И Тара поддержала его решительными кивками головы, и крепким, совсем не девичьим рукопожатием.
- Все очень просто, малышня, - загадочно блеснув глазами отозвался Ликадью:
- Можно верить во что угодно. Но это наш последний шанс избежать последней человеческой войны. Воцны, которая приравняет нас к дикарям-людоедам. Войны, которая поставит точку человеческой культуре на Альмаре, - грустно отозвался мужчина.
- Не понимаю! Что поможет нам прекратить борьбу людей? – искренне вспылил Елан, которому тон и слова Комиссара показались откровенно ненормальными.
- Боги! Боги из упавшего Ковчега. Только Боги могут остановить древнее проклятие. Только Боги! Люди, как видишь, парень, не могут, - в запале отозвался Комиссар.
- Бог-о-оги?! На кой мы им сдались, грязные и вшивые?.. Нет, прав Бука! Хотели-бы, давно пришли бы к нам, пускай не помочь, но хоть поговорить и познакомиться, - саркастически возразил юноша.
- Ты может и прав, Елан, - болезненно вздохнув и пощупав грудь, отозвался Ликадью:
- Так было прежде... Но теперь, возможно, им самим нужна наша помощь, вода, еда и добрый ночлег в диком лесу... Мы поможем им, чтобы они, в ответ, помогли нам прекратить войну. Мы принесем им из города все что есть. Последнюю еду, целебные отвары и бинты от ран. Я знаю, люди, женщины и даже старики отдадут им все. И станут вместе их просить, остановить проклятие.., - хрипло отозвался мужчина…
…Башня старого егеря и его сыновей, как и прежде, открылась взорам путников сразу за отрогом лесистой горы, когда к вечеру красного дня восходящее Новое Солнце уже засверкало радугами на далеких заснеженных вершинах.
Башня была, как и раньше, печальная, хмурая и даже, на беглый взгляд, древняя. Только теперь, благодаря магии Нового Солнца, зажженного в небесах Звездным Ангелом, лес вокруг башни стал почти непроходимо сочным, плотным и неузнаваемо жизнерадостным.
«Здесь, наверное, теперь несметное количество грибов, ягод и съедобных корешков» - подумал юноша, внимательно оглядывая склон горы.
Все бойницы-окна старой башни были тщательно забиты досками. Видимо, ее жители не на шутку страдали от жгучих лучей Нового Солнца…
В башню вошли в сопровождении самого лесного сторожа, неожиданно появившегося у них на пути еще в зарослях.

Каменная громада и ее загадочный полумрак произвели на Тару шокирующее впечатление. Девушка прежде даже представить не могла такое сооружение. По скрипящей винтовой лестнице поднялись вверх, туда, где прежде, еще до пожара в городе ночевал юноша. И ему почему-то моментально вспомнились загадочные слова, услышанные здесь, - о забытом Боге Люцифере, о подземном городе и Небесном Челне древних, вероятно еще ожидающем возвращения хозяев.
«Как я мог все это забыть после пожара?!» - встрепенулся юноша, отчаянно оглядываясь и принюхиваясь к полузабытым запахам. Его глаза возбужденно блестели в колеблющемся свете факелов, а ушки горели алым пламенем. Елану вдруг захотелось все рассказать подружке, и он даже нервно дернулся корпусом к ней. Но тут же наткнулся на колючий понимающий взгляд Комиссара. Тот, словно прочитав его мысли, укоризненно качал головой, а глаза говорили: «Не надо!»
- Там, в лесу, в складской пещере, подальше от Башни, вас уже ждут три мешка огненного порошка. Не желаю хранить эту дрянь близко с собой, - сообщил старик, жестом приглашая гостей присаживаться на длиннющую полукруглую скамейку вокруг дощатого стола:
- Вот поешьте, поспите пока Яркое Солнце не уйдет за горы. А потом, завтра утром обычного дня, отправляйтесь обратно. Здесь без вас хватает дел. На террасах перевала появились костры варваров.
- Но пока еще дикари не пытались пройти в долину? – резко дернулся один из мужиков-носильщиков.
- Скоро попытаются. Теперь, когда Горбатая Гора прекратила бить по перевалу молниями, путь от побережья, по террасам вверх, а затем в каньон, в долину, для племен и всякой хищной нечисти открыт. Это только дело времени, - хмуро пробурчал Смотритель Башни.
- К слову, о Горбатке. Что ты скажешь о той молнии, которая, якобы, ударила в Небесный Ковчег? – резко переключил опасную тему, Ликадью.
Старый лесник скептически посмотрел на мужиков и на ребят, но затем, когда Комиссар кивнул, неохотно, ворчливо ответил:
- Ну, видал я в бойницы Башни как крутилось что-то над вершиной Горбатки. Почти над самыми древними развалинами, куда нормальный, здравомыслящий человек добровольно ни за что не пойдет. И как рухнуло оно с небес после вспышки молнии, тоже видал. И что?
- Куда рухнуло? Лес потом горел? Грохот был? – встрепенулся Комиссар.
- Рухнуло или опустилось само…Я что, колдун? Или хранитель прежних верований? Откуда мне это знать! Но если там действительно кто-то был, то, думаю, живы они. Ну… Может быть… Сегодня утром еще были живы, - неохотно ответил лесник.
- Ты откуда такое взял?! – даже подскочил к нему Ликадью.
- Потому что утром видел кое-что на склоне Горбатки, почти у самой вершины, там, куда ушла Звезда после удара молнии.., - замялся тот.
- Ну! Что видел? Говори! Что!! – почти крича, требовал Комиссар.
- Видел дым и блеск костра. Нет, не пожар в лесу, а именно большой костер. Такой, какой ни один здравомыслящий путник, или дикарь в незнакомом лесу, просто так жечь не будет. Это примерно пять часов ходьбы отсюда, если идти утром красного дня. И если не будет дождя и ветра. Да не ори ты на меня, Комиссар! Что, я тебе пацан дурной? – обиделся Смотритель…
Весь оставшийся вечер все пребывали в сильном возбуждении. Быстро поев предложенную кашу с маленькими ломтиками сушеного мяса лесных крыс, вылизав до блеска деревянные миски, принялись бурно дискутировать об услышанном.
Вся их крохотная экспедиция, включая даже простофиль мужиков-носильщиков, теперь бредили Богами.
- Может быть, им больно после падения на гору? После удара молнии… Может быть, они обожжены, и им совсем нечего есть, - со слезами на глазах убеждала Тара. Вчера еще и даже сегодня днем, скептическая ко всяким легендам и магии, она внезапно словно уверовала в Богов:
- И чего мы ждем?! Там, на склоне, возможно, умирают Боги! Может, Кривой Бука прав, и это наша последняя надежна остановить проклятие. Прекратить борьбу людей против своих же братьев! – возмущалась девушка.
- Да остынь ты! Сказано тебе, что до вершины добраться можно только при красном Солнце. Если пойдем сейчас, обгорим на белом свету, ослепнем или умрем от жажды, - тщетно успокаивал Тару один из носильщиков. А другой, скептически качая головой, постоянно твердил:
- Может быть, и нет на горе Ковчега? Может быть, это просто пожар от молнии?
В это время Комиссар и Смотритель в отдалении о чем-то переговаривались. То-ли обсуждали предстоящий подъем по опасной горе. То-ли выбирали дорогу…
Спать устроились прямо на деревянном полу, вокруг лестницы, на втором этаже Башни. Шкур и плетеных накидок на всех не хватало, и поэтому, не обращая внимание на смешки, Тара с Еланом устроились спать у стенки, крепко обняв друг друга.
Когда сквозь щели дощатых ставней в бойницы стали проникать ослепительно белые лучи Нового Солнца, в полумраке Башни уже звучал дружный храп. Утомленные переходом и волнениями люди засыпали сразу…

Елану опять снился кошмарный сон про корабль, который предки выносят на руках из остывающих туннелей. Он снова, в который раз во сне, смотрел, как люди десятками падали под непомерной ношей тяжелого диска. Но они все несли и несли этот тяжелый диск, как несут, сотни крохотных муравьев огромную гусеницу. И теперь, в своем сне, Елан точно знал, что они не успеют…
Он проснулся, как и прежде, после подобного сна весь в слезах. С чувством ужаса, страха и печали на сердце.
Комиссар тормошил его, склонившись сверху:
- Что, опять кошмар? Ты сквозь сон рыдал. Подымайся, уже уходим…
Елан проснулся последним. Заспанная Тара, которая как-то высвободилась из его объятий и отползла подальше, озабоченно, с удивлением смотрела на него:
- Ты меня толкал и что-то бубнил во сне, - объяснила девушка.
Завтрак сухими лепешками с ключевой водой занял мало времени. А затем очень быстро собрали немного провизии, кожаные мешки с водой, прочные веревки и самые чистые лоскуты на случай перевязки раненых. Лесной смотритель дал им небольшую глиняную бутылочку с масляною мазью из целебных трав и змеиного яда, - древнейшее средство для останавливания крови и заживления ран.
- Если они как люди, тогда мазь поможет от ран. Если они как духи, то тогда у них и ран не будет совсем, - убедительно рассудил он, вручая снадобье спасателям.
Настроение у всех было приподнятое. Они чувствовали себя настоящими спасателями. Людьми, от подвига которых теперь, возможно, зависела судьба всего мира, и даже судьба неизвестных им, но безусловно прекрасных и могучих существ…
- А если хозяева Ковчега окажутся хищными и злобными? – не забыв подлить свою ложку дегтя, спросил все тот же носильщик.
- Ты мужик или нет?! Ты себя послушай, что ты несешь! – даже чуть не набросилась на него возмущенная Тара:
- Как же может быть так, чтобы существа, упавшие с Небес, оказались злобными?! – искренне негодовала девушка, даже не заметив, что опять создала для себя хрупкую Надежду и Веру…
Когда Новое Солнце окончательно нырнуло за пики гор и перед восходом прежнего, привычного и красного оставалось около часа мрака, старый егерь поманил гостей на верхний ярус к одной из бойниц. Повозившись с веревками и палочками и, наконец, отодвинув заслонку, он сказал, недовольно показывая рукой:
- Вон, смотрите туда. Видите под вершиной тот едва тлеющий огонек? Это угольки костра. Я думаю, они сейчас спят. Если бы что-то жарили, пламя было бы ярче.
- Спят? Они же Боги! – изумился второй носильщик.
- Боги они или нет, только видно, что мерзнут они, как и мы. И еду на огне подогреть не брезгуют, - отозвался старик скептически.
- Все! Закончили пережевывать домыслы. Вот пройдем вверх по склону, и сами все увидим, - резко запретил спор Комиссар.
- Я…Я к заговоренной вершине… К старинным развалинам, о которых столько темных легенд, не пойду! И вообще, неизвестно, что хозяева Ковчега с нами сделают.., - отшатнулся от бойницы вечно ноющий носильщик.
- Ну, и оставайся здесь, с лесником в Башне. Даже лучше без тебя. Если мы не вернемся, отнесешь в город вместе с егерем по мешку пороха, - безразлично отозвался Ликадью:
- Кто еще не пойдет к вершине? Вы, ребята, идете? Отлично! Ты, Ислон, идешь? Хорошо! Тогда выдвигаемся, - решительно заключил он.
…Из древнего убежища вышли почти в темноте, еще при свете двух смоляных факелов.
- И ты все это видел, знал и молчал? И эту сказочную башню предков.... И порох... И секреты Горбатой Горы... Не рассказал мне, пока я сама не увидела? - с упреком шепнула Тара, Елану уже в лесу.
- А ты бы меня, как идиота, разве, после такого рассказа, навсегда не бросила? – грустно отозвался он, помогая девушке тащить бурдюк с водой.
- Зачем нам столько воды? Этого же на целую артель хватит, - удивлялся носильщик Ислон, тащивший сразу два самых тяжелых бурдюка с водой. Ликадью с Еланом несли относительно легкие мешочки с сушеным мясом, ножи и веревки. Тара почему-то вызвалась тащить третий, небольшой, но и не слишком легкий бурдюк.
- На вершине воды, вероятно, нет. А воды нужно много, если придется помогать раненым, - спокойно разъяснил Комиссар.
Здесь подъем сквозь причудливый низкорослый нагорный лес становился все круче и круче. Комиссар опять не очень хорошо себя чувствовал. Он тяжело дышал и периодически прикладывал руку к груди, словно щупая, бьется сердце или уже нет.

- Знаешь что, Елан, - негромко сказал он мальчику, незаметно отведя его в сторону:
- Если сердце остановится, вы оставите меня там, где я упаду. Ты тогда станешь главным в экспедиции. И запомни, мы теперь не просто люди из города. Мы спасатели…
- Да не остановится твое сердце! Будет еще для народа стучать, - возмутился Елан, и вдруг почувствовал в своем сердце острую боль. Так, словно это был родной Отец, который опять, как тогда уходит от него в горы.
- Может, будет стучать, а, может, и нет. Но вот вы, ребята, должны найти Ковчег. Найти и передать им.., - замялся Ликадью:
- В-общем, тем, кто там, передать воду и еду от нас… Может быть, они даже еще и не знают, что мы живем здесь. О том, что мы видим их… О том, что нам уже совсем неоткуда ждать помощи…
Когда подъем стал совсем крутым, сделали сначала один, а затем второй привал. Затем привалы приходилось делать через каждые двадцать минут. Мужик-носильщик забрал у Комиссара его вещевой мешок. Но он все равно едва передвигал ноги.
- Давайте просто оставим меня здесь. Я разожгут сигнальный костёр, который будет ориентиром вам при спуске, - предложил он.
- Без Ликадью не пойдем! Только Ликадью решит, что нам нужно делать, когда мы увидим …это, - заартачилась Тара, и все согласились с девушкой.
- Помнишь тот Ковчег, который опускался на поляне, когда мы строили шар? – немного приблизившись к мальчику, спросила Тара.
- Ну? – отозвался тот, тяжело дыша. Его удивляло и немного злило, как она, девочка, такая хрупкая на вид, тащит бурдюк с водой, и совсем почти не запыхалась.
- Что если это он? Если те прекрасные, чистые существа, которые выходили на поляну, лежат там, в собственной крови? Что если их белые одежды вымазаны кровью... Как только думаю об этом, на душе становится жутко и холодно, - прошептала девушка.
Когда до вершины оставалось совсем немного, подъем превратился в испытание воли и мужества. Здесь, в девственном горном лесу уже почти не было звериных троп. На этой высоте, кроме крыс и змей, не водилось никакой иной живности.
Кругом тут и там валялись гигантские, размером с дом глыбы темного камня, наполовину вросшие в землю и покрытые мхом. В коричневом полумраке давно взошедшего Красного Солнца, несмотря на густые облака, клубящиеся везде до горизонта, уже можно было различить силуэты титанических каменных развалин на вершине горы.
В том, что это не вымысел прежних сказочников и не зрительный обман, а именно развалины какого-то невероятного сооружения, напоминающего треугольную пирамиду, теперь уже не сомневался никто.
- Еще немного, завернем за очередную складку горы, и откроется вид на тот склон, где из Башни виднелся свет, - едва переводя дыхание, сообщил Ликадью:
- А там уже и рукой подать. Правда, как сказал лесник, прямой дороги к тому месту нет. Придется для подъема еще раз нырнуть в расщелину и на время потерять цель из виду...
- Кто, зачем и когда построил Замок на горе? – несмотря на тяжелое дыхание, не стерпев, спросила Тара:
- Жители этих мест, прежде называли пирамиду на горе, Замком Молний, - улыбнулся тот, останавливаясь, и через открытый рот, пытаясь восстановить дыхание.
- Ты думаешь те нам помогут, если увидят нас? - внезапно, придирчиво прищурившись спросил Елан у Тары.
- Кто? - шумно переводя дух, спросила девочка.
- Боги! Те блестящие существа из Ковчега, - пояснил мальчик.
- Ну конечно же! Они же Боги! Им просто трудно разглядеть нас со звезд. Помнишь, даже с высокой горы, люди внизу и их дома кажутся такими маленькими... Ну, а когда они увидят, сразу бросятся помогать! - сама себе не веря, бурно выпалила Тара...
Девчонка чуть не плакала, чуть не кричала, чуть не кидалась кого-то за собой тащить. ее настроение металось из стороны в сторону, как возбужденный собачий хвост.
Каким-то невероятным, врожденным чутьем. она вдруг отчетливо почувствовала всю необъяснимую словами логику момента. Или может быть, просто в ее языке таких важны слов попросту не было? Ведь они, как ни как, после стольких бед, страданий и сомнений, шли спасать самих Богов. Шли, возможно даже не веря получить ответную помощь. Тара видела, чувствовала почему идут по опасному склону, к неизвестному и таинственному Кораблю, вместе с ней эти совершенно разные люди. Таре, даже подумалось, что если в такие моменты все они способны забыть про болезни, голод, обиды и страх, то, возможно у них все еще есть впереди будущее. Ведь они сейчас просто спешили на помощь, тем, кого даже не знали, и кого по все логике, должны были бояться, должны были не доверять. Но они все равно спешили на помощь тем, кто если верить легендам, их уже не один раз в прошлом бросил..

Наконец, когда Альмар поднялся почти над центром Каньона, они взобрались на гребень последней горной складки.
Отсюда, с этого каменистого гребня на северный склон открывался прекрасный вид.
- Смотрите! Вон он! - дико закричала неугомонная девушка, откинув прямо на землю бурдюк, и, словно стрела, взметнувшись на гребень.
Когда все остальные члены их небольшого отряда, тоже положив свой груз и дружно помогая Ликадью, взобрались на гребень, девчонку всю трясло. Она почти не могла говорить, и зуб не попадал на зуб:
- Смотрите туда. Это в двух часах пути, если идти по прямой. Вон там! Под вершиной севернее, - едва выговаривая слова, протягивала руку Тара.
Там, над ними, в тумане низко плывущих облаков…
На склоне, неуклюже оперившись боком на поверженные при падении стволы деревьев…
Лежал огромный, круглый, тускло поблескивающий в свете Альмара, Небесный Корабль…

Атака дикарей

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Вернувшись к ЭРКе, с трудом взобрались по нагромождению стволов на борт. Наконец, оказавшись в привычном голубом полумраке аварийного освещения и опять немного поев печенья и ломтиков сушеного мяса из аварийного запаса, сразу же улеглись спать прямо на полу в зале управления ЭРКи.
Как только юноша, на правах старшего члена экипажа, сказал мне про сон, я внезапно почувствовал смертельную усталость и ноющие боли во всем теле. Оказывается, с момента нашего падения прошло уже 18 часов! Все это время мы как заведенные подкладывали бревна под Корабль, зачем-то бегали на вершину, раскладывали костры и осматривали местность.
- Здесь Красное Солнце встает и заходит примерно на 14 часов, - пояснил Инг, и я сразу вспомнил, что мы ползаем но горе уже целую ночь и половину дня. И сразу адреналин в крови иссяк, словно кто-то щелкнул выключателем...
Сначала я было пытался приспособить для сна свое кресло. Я пихал и теребил его, но кресло при отключенной энергии, просто не желало менять форму и подстраиваться. Тогда, я попытался вытянуться в нем и чтобы не сползать на пол, прочно закрепиться, но Ингуар, укоризненно покачал головой:
- Не надо этого делать, лучше быть совершенно свободным на случай если корабль поползет вниз по склону и нужно будет из него быстро выскакивать.
Некоторое время я все никак не мог заснуть, попросту не зная, куда положить голову. Я ужасно завидовал юноше, который, видимо, привык спать без подушки, хоть и на ровной доске. Но потом, увидав, как я мучаюсь, Инг бесцеремонно положил мою голову себе на грудь. Так я и заснул в тот странный вечер под негромкие удары его сердца.
Проснулся я уже лежа головой на полу, даже не заметив, что проспал почти пол-суток.
Проснулся от шума и знакомых слов. Когда сознание полностью вернулось, непроизвольно вздрогнув, понял, что я на упавшем корабле и что это Инг переговаривается с Кайрой через экраны ЭРКи.
Увидев, что я встаю, Кайра скупо передала мне привет. Затем, пожелав всего лучшего, попрощалась до встречи.
- Ангел начал выходить из-за горизонта. Через несколько часов он будет почти в зените, - задумчиво сообщил Инг, жестом предлагая мне взять немного пищи и проследовать к выходу.
После довольно крутых спортивных упражнений среди бревен и сучьев, на которых лежал челнок, оказавшись на грунте, снова разожгли костер - все на той же небольшой полянке, недалеко по склону.
Несколько раз, прямо к огню из мрачных колючих кустов высовывались остренькие мордочки каких-то мохнатых зверьков, немного напоминающих больших крыс. Мордашки шумно нюхали воздух, забавно раздувая ноздри, а затем моментально ретировались, как пуля, исчезая в листве при первом же нашем неосторожном движении.
- Ну вот, видишь, Саша, а ты пытался их убить. Смотри, какие они забавные и милые. Наверное, можно было бы такого зверька приручить. Вот только вирусов, паразитов и грибков в его шкурке, наверное, изобилие, - укоризненно улыбнулся Инг, деловито подбрасывая в потрескивающий костер все новые палочки и листья.
После стремительного бегства от вершины горы, после того, как он на меня заорал, я еще чувствовал себя немного обиженным, и разговор долго не клеился. Прежде я никогда не видел такой эмоциональной реакции у овалетян. Чтобы овалетянский юноша начал на меня орать и почти силой тащить за собою прочь от развалин! Нет, тут явно было что-то не так. Но начинать разговор первым я не решался.
Наконец, приняв его реплику про крыс как знак, я все еще напряженным голосов спросил:
- Ты мне даже не объяснил подробно, чего мы ждем? Насколько ЭРКа повреждена? Каков вообще наш дальнейший план?
Юноша счастливо засиял от моих слов, выдавая собственную неловкость и растерянность.
- Я вижу, ты обижен. Не сердись. Я действительно очень испугался за нас…Ты даже не понял, что там, возможно скрывается, на вершине, - как школьник, извиняющимся тоном отозвался он. А затем, вздохнув грустно, словно вспомнив вопрос, ответил:
- Через несколько часов, вероятно, взлетим. ЭРКа сейчас устраняет повреждения.
- ЭРКа? Сама? Но она же просто лежит! Ты сказал, что ударом молнии повреждены некоторые двигатели опорно-вертикальной тяги, - удивился я.
- И двигатели. И керамические плитки тепловой защиты. Но это не главное, Саша. Эти повреждения укладываются в аварийный запас прочности, - палкой вороша костер и разбрасывая яркие снопы искр, отозвался он.
- Главное, чтобы не упасть камнем и компенсировать высоковольтный разряд молнии, Корабль почти мгновенно разрядил всю энергию маршевого накопителя.
- Это как? Разве на ЭРКе нет реактора? – удивился я.
- Реактор есть, но он используется только для медленной подзарядки накопителя. Ты вообще представляешь, какой огромный ток нужно отдавать двигателям, чтобы эта тридцатиметровая махина величиной с многоэтажный дом висела в воздухе или пулей ушла на орбиту? – вежливо, словно старший, поинтересовался Инг.
- Нет. Я думал…Ток берется из реактора, - откровенно пожал плечами я.
- Реактор бы расплавился, если бы отдавал в секунду такую мощность. А защита от опасных лучей, система охлаждения и отвода тепла весила бы больше самой ЭРКи, - улыбнулся парень, опять игриво вороша палкой потрескивающие угли. Было видно, что простой костер из веток он разжег, может быть, первый или второй раз в жизни.
- Хорошо, пусть так. Но тогда что? - заинтересовался я.
- Реактор - это аварийный источник для заряда накопителя. Накопитель - это такой аккумулятор из сверхпроводника, большой-пребольшой сверхпроводниковый тор. У него нет электрического сопротивления, и поэтому он может моментально отдать или забрать в себя невообразимый ток. Поэтому, когда ЭРКа стоит в ангаре Ангела, она заряжает накопитель от его накопителя. А в полете расходует энергию или восполняет ее при спуске с орбиты, - старательно подбирая понятные мне слова, объяснил Инг.
- Расходует, это понятно. Но ты еще сказал, что восполняет при спуске, - удивился я.
- Ну, а как ты думаешь работает система отвода тепла при спуске с орбиты? Куда отвести всю эту бешеную энергию бушующей вокруг корабля огненной плазмы? – загадочно ухмыльнулся мальчик.
- Постой, постой! Гениально! Значит, ЭРКА действует не так, как наши земные спускаемые капсулы. Значит, она просто преобразует тепло корпуса в энергию и возвращает энергию в аккумуляторы?! Заряжает накопитель и одновременно этим охлаждает корпус, - изумленно догадался я.
- Вот именно! - звонко засмеялся юноша.
Некоторое время сидели молча. Инг опять увлеченно, как маленький, ковырял палочкой костер, то и дело громко чихая от дыма, и откидывая голову от искр. Я, чтобы не казаться тупицей в глазах овалитянского мальчика, сам, старательно все обдумывал. Представил себе мысленно, как эта технология работает. Многое становилось ясно. Например, то, почему челноки так не любят висеть на опорных двигателях и при малейшей возможности, в атмосфере запускают маршевый двигатель и открывают аэродинамические щиты, словно круглое ушастое крыло, увеличивая свою плоскую поверхность.
- Хорошо. То, что ЭРКа обычно заряжается на борту Ангела, я понял, - наконец, решил уточнить я.
- Но теперь, когда накопитель разряжен, сколько времени нужно, чтобы зарядить его от аварийного реактора? – спросил я.
- Полный заряд потребует восемь суток. Но для экстренного взлета, когда Ангел будет над нами, нам и части заряда достаточно. Не хочу рисковать. Нужно убираться от этой горы, - опять почему-то очень грустно вздохнув, отозвался он. Чувствовалось, что в этом плане Ингу что-то очень не нравится.
- Что тебя испугало в развалинах? Почему с воздуха мы ничего не заметили? - спросил я.
- Как мы могли заметить то, что упрятано в недрах горы? А пока мы ходили, ЭРКа использовала наши шаги, как эхолот, как акустический сканер. Вот тогда и обнаружились большие подземелья под развалинами, - возразил он.
- Может быть, это просто подвалы замка или подземные ходы? – все еще сопротивлялся я. Очень уж не хотелось признавать, что мы действительно расположились у края чего-то ужасного.
- Нет, Саша. Это конденсаторы. Подземные накопители энергии, резонаторы вроде тех на побережье, куда вы полезли с покойным Маервликом, - взволнованно отозвался он.
- Размеры, форма пустот и напряженность электрических полей вокруг них, показывает, что эти остатки энергетической системы действуют, - возразил Инг.
- И это все ты узнал от ЭРКи, пока мы вместе ходили там? - удивился я.
- Естественно. Корабль переговаривается с каждым членом экипажа независимо от других, - кивнул он.
- Ну, ты прямо как бравый земной полководец! Нет, вернее, как крутой военный десантник из приключенческих фильмов, - решил переменить тему я.
Юноша недовольно фыркнул, поднял на меня большущие, удивленные глаза и даже перестал баловаться с костром.
- Ты нашел, с кем меня сравнивать. Молодец. Отомстить решил за то, что я на тебя вчера накричал? - грустно уточнил он.
Я смутился:
- Ничего я не решил. Напротив, я пытаюсь тебя подбодрить, похвалить, отвлечь от неприятных мыслей.
- Не удачный способ. Чего хорошего в земных героях-воинах? Показывали нам для примера ваши фильмы про подобных героев, Саша. И в детстве, еще когда с родителями жил в Кракове, пару ваших детских военных мильтиков успел посмотреть, - укоризненно хмыкнул он.
- Постой, Ингуля! Ну-ка, давай, наконец, это выясним. Думаешь, я не вижу, не чувствую, с каким презрением ты относишься к моей военной профессии, к званию офицера КГБ СССР?! - решил я воспользоваться случаем.
- А что нам нужно выяснять? Омерзительно все это. И твоя профессия. И уродливые фильмы, в которых герои с пиететом уничтожают врагов, таких-же как они людей, а потом еще кровожадно хвастаются этим, мол, мы убили, сожгли, зарезали столько-то и столько-то ненавистных нам людей! – возмутился юноша.
Теперь уже возмутился я:
- Да не людей, а врагов! Тех, кто пришел убивать, грабить, насиловать и душить наших родных и близких. Наших друзей, женщин и детей, - вспылил я.
- И между-порочим, у нас на Родине говорят: "Есть такая почетная профессия «Воин» - Родину защищать"
- Убивать одних людей, чтобы были счастливы другие?! Чем же она почетная, эта профессия? И вообще, как убийство может быть профессией? – холодно спросил юноша. Теперь его глаза стали неумолимо жесткими, а на лице светилась непоколебимость взрослого, убежденного мужчины.
- Нет, Ингуля, постой! Ты сейчас издеваешься? Но они же убивают нас! – едва сдерживая голос, возразил я.
- Ну и что? Это ты постой, Саша. Ты сейчас, после всего, что узнал от нас на Овалоне, пытаешься мне доказывать, что, мол, если кто-то там, где то там, пусть и на вашей земле, творит страшное нечеловеческое Зло, то и вам позволено опуститься до нечеловеческой низости - убивать, разрушать, сжигать и еще этим гордиться? Я тебя правильно понял? Ты считаешь, что Зло других позволяет вам самим творить Зло? – ледяным, металлическим голосом спросил он.
- Ну а как же иначе? Что же делать, если нет другого выхода? – растерянно возразил я. Не то, чтобы его слова, но скорее его тон и совсем не юношеский взгляд, смутили меня.
Инг смотрел на меня сейчас такими глазами, словно он увидел перед собой диковинное, отвратительное и опасное насекомое. Именно насекомое – не животное…
- Как иначе?! Оставаться людьми! Люди не воюют с людьми! Даже перед лицом смерти. Потому что это бессмысленно. Ведь начало братоубийственной войны – это и есть смерть Человека. Остается только животное, - холодно ответил мальчик и, растерянно махнув рукой, отвернулся в сторону.
- Я тебя не понимаю, Ингуля! - завелся я:
- Да если на одной чаше весов жизнь твоих детей, любимой женщины, матери а на другой...
Он перебил меня резко и холодно:
- А на другой, Саша, - остаться Человеком. Что выберешь - смерть Человеком или жизнь Животным? Мы в таких случаях выбираем смерть. А ты?..
Если бы я не знал, что родители этого юноши были наблюдателями на Земле, и что он до семи лет многого навидался на моей Родине, то конечно бы начал на него наседать. Говорил бы что он, овалетянин ничего не понимает в земной истории и в земной борьбе. Но Ингуля весь обмяк и не желал со мною больше разговаривать.
Ему просто стало скучно, как если бы я обсуждал что-то высоко моральное, со своей ручной крысой...
Я подсел к нему, обнял по-братски за плечи и осторожно, ладошками повернул к себе его голову.
По лицу Инга текли слезы:
- Ты же знаешь, Саша. В детстве они пытали меня! Ставили опыты как на животном. Относились, как к животному. Потому что считали, что все инопланетное, даже шестилетний ребенок погибших родителей угрожает их национальной безопасности. Еще... Еще они считали, что безопасность их деток, даже мнимая, позволяет им убивать чужих деток. Это ведь и есть ваши семейные принципы... Моя семья мне важнее, - то за что вы обычно воюете, верно? - тихо прошептал он:
- Я, по-твоему, должен теперь ненавидеть вас? Искать случай сбросить бомбу или генетически измененный вирус на ваши головы? – беззвучно всхлипывая, шептал Инг.
- Внимание! Курсанты Ингуар, Алехандрэ! Обнаружена новая угроза. Срочно возвращайтесь на борт, -прервал наш спор громкий и чистый женский голос ЭРКи в воротниках комбинезонов.
- Что еще! Только новых угроз нам сейчас не хватало, - моментально взял себя в руки мальчик. Плакавшего, измученного детской душевной болью подростка, словно и след простыл.
- Да бросай ты костер тушить. Одним пожаром больше, одним меньше. Да и нечему тут в этой сырости гореть! - тянул меня за рукав Инг.
Изрядно ободрав кожу о ветви на руках и щеках, впопыхах помогая друг другу карабкаться, мы неожиданно быстро оказались на пандусе корабля. И не замечая саднящих царапин, пулями проскочив открытые шлюзы, грузовой отсек и вторые шлюзы, влетели в зал управления.
В глаза сразу же ударил яркий дневной бело-желтый свет. Кольцевой экран работал полностью, а вместо дежурного освещения, помещение заливал яркий и до боли приятный родной свет.
- Заряд накопителя 23%, переключение балансировки двигателей и щитов закончено. К нам приближается группа аборигенов. Рекомендую взлет, - равнодушно чеканя слова, сообщил Корабль.
- Вон они. Четыре фигуры в лесистом ущелье, немного ниже нас, - взволнованно показывая на боковой экран, воскликнул юноша.
Там, насколько было видно в красном полумраке Альмара, примерно в километре от нас, продираясь сквозь невысокие горные деревья, настойчиво карабкались вверх четыре темных, с ног до головы покрытых мехом зловещих фигуры.
Существа были похожи на медведей, или скорее на человекоподобных обезьян. И только поразительная для животных координация движений, и различные предметы в передних лапах, отдаленно напоминали о их человеческом происхождении...

Не было никакого сомнения, что дикари видели Корабль и пустились на нас в атаку. Бегущий впереди силуэт, по очертаниям это могла быть самка, воинственно размахивал над головой двумя зажженными факелами.
- Ребята, Челнок-2, у вас там проблема? Мы видим ретрансляцию ваших экранов, - голосом Кайры ворвался Ангел в тишину кабины:
- Судя по данным телеметрии, ЭР-2 готов к взлету. Рекомендуем аварийный взлет, - взволнованно предложила девушка, теперь уже появившись в полный рост, прямо поверх ландшафта местности на экране.
- Аварийный взлет? Без проверки и тестов? Это после нашей аварии? - усомнился Инг, усаживаясь в кресло и жестом предлагая мне закрепиться рядом.
- Ингуля, ваша ЭРКа уже частично проверилась! Но если эти мохнатые охотники подожгут факелами кучи деревянного мусора, на котором вы лежите... Пламя ионизирует воздух. Энергии в накопителе едва-едва! Часть ионных двигателей повреждены и отключены. Из центра лесного пожара, из вихрей ионизированного дыма ионные двигатели вас не вытянут, - спокойно, словно о чем-то обыденном рассуждала Кайра.
- Я понял. Корабль! Режим "аварийный взлет"! – решительно прервал Капитана, юноша.
- Взлетаем без проверки? Закрыть пандусы и герметизация в воздухе? – коротко уточнил Корабль.
- Подтверждение. Взлетаем без проверки. Аварийно. Все операции в воздухе, - скупо отозвался Инг. И тут же оба кресла решительно придавили нас захватами.
- Смотрите, как они агрессивно машут факелами! А те, другие, трясут кулаками в воздухе! Проголодались, видимо, на местных ящерицах, - пытаясь подбодрить и отвлечь нас, острила с Ангела, невидимая на экранах Зилу:
- Мы так волновались, так волновались, пока Ангел был вне зоны связи, пока облетали планету, - щебетала она, попутно транслируя на экран ЭРКи из Ангела потоки всякой метеорологической и курсовой информации.
Я сильно нервничал, но Инг решительно, по взрослому сжал мою ладонь своей, и тихо, почти на ухо сказал мне:
- Смотри на них. Ты помнишь, что-то похожее вы с Маервликом и Велеком наблюдали в долине? Я не могу это сейчас словами выразить, Саша, но что-то в этом совсем не так, - взволнованно шептал мне на ухо юноша.
- Вы там о чем как заговорщики шепчетесь?! - вмешалась резко, прямо с экрана, Кайра.
- Да вот, не нравятся мне эти атаки с факелами на Корабль. И это уже второй случай. Они что, подобные корабли, прежде уже где-то видели? - задумчиво отозвался юноша.
- Ты хочешь поэкспериментировать со своей и Алехандрэ судьбой? - холодно уразумела его Кайра.
Тем временем Корабль быстро оживал, наполняясь разными привычными звуками и вибрациями.
А дикари уже преодолели последний разделяющий наш лесок и с устрашающей прытью приближались к ЭРКе. Теперь, с расстояния не более восьмисот метров, благодаря включенному приближению и тепловому зрению, атакующих можно было рассмотреть.
Бегущий впереди всех самый агрессивный людоед с факелами, скорее всего, была женщиной или девушкой-подростком. За нею следовал не менее агрессивно размахивающий в воздухе кулаками, вероятно тоже подросток мужского пола. Оставшиеся двое варваров были самцами внушительных размеров. Все они, густо покрытые шерстью, и ужасно грязные не внушали нам своим видом особого энтузиазма.
- Идет загрузка параметров навигации. Энерго-централь запущена, - сообщила ЭРКа.
А в это время атакующие уже поравнялись с последней полосой леса, разделяющей нас.
- Идет продувка опрорно-вертикального контура. Системы пожар, врыв, падение, эвакуация, активированы. Балансировка тяги завершена, - неспешно комментировал Корабль.
А дикари, казалось, вот-вот преодолеют оставшиеся двести метров леса и начнут метать в сучья под нами свои факелы.
- Режим аварийный взлет без проверки. До запуска опорно-вертикальной системы восемь, шесть, четыре, два, запуск! - сообщил Челнок. И в ту же секунду все вокруг на экранах окутало фиолетовым маревом, а у нас с резкой болью от пронзительного свиста заложило уши.
«Как хорошо, что два барьера шлюзов на входе и выходе грузового отсека, не пускают это пламя в зал, через открытые пандусы!» - машинально подумал я, пытаясь мизинцами затыкать уши. Свист и грохот ионно-реактивных двигателей из-за открытых пандусов был невыносим.
Лежащий под сомнительным углом корабль, моментально выровнялся и болезненно вдавив нас в кресла, рванулся вверх...
Мы ту-же выскочили из пламени и пыли, и оставляя за собой светящийся фиолетовый шлейф стремительно пошли в небо.
Теперь снова можно было наблюдать происходящее под нами. После сильного рывка, вырвавшего нас из кучи поверженных при падении бревен, Корабль шел вдоль склона довольно плавно. Мы набирали новых двадцать-тридцать метров высоты почти каждую секунду.
А там, под нами творилось что-то непонятное.
Один из бегущих взрослых дикарей двумя лапами схватился за грудь и упал на колени. Двое других перестали бежать и угрожать нам факелами, возвратившись к нему, поддерживая его за плечи, и даже осторожно опуская на землю.
Гора и ее отроги заставляли ЭРКу взлетать прямо на атакующих. Высота была еще небольшая, и я представил себе ужас, с которым они должны были наблюдать надвигающееся на них ревущее, огнедышащее чудовище размерами с трехэтажный дом.
Но существа внизу остановились в нерешительности, задрали к небу головы и продолжали остервенело нам махать.
*** *** *** ***
- Оно уходит! Уходит! - в отчаянии кричала Тара, готовая прямо здесь рвать на себе волосы.
Елан и мужчины только что не давшие Комиссару упасть, остолбенели и в испуге созерцали происходящее.
И даже Ликадью, казалось полностью забывший про сердце, растерянно моргал запрокинув голову вверх.
Огромный диск похожий на две сложенные вместе суповые тарелки, еще секунду назад беспомощно лежащий в куче поверженных деревянных стволов и щебня, теперь с невыносимым грохотом надвигался прямо на них.
Все произошло так стремительно, что люди даже не поняли суть событий.
Казалось через мгновение свистящая громадина накроет их потоками бушующего и ревущего пламени.
До них только сейчас наконец дошло, что все они уже через пару секунд будут обугленными головешками...
Елан растерянно оглянулся кругом. Спасения не было! Ковчег надвигался слишком быстро.
"Неужели конец?! Вот так вот! Так же как и родители! Бессмысленно сгорим в погоне за никому не нужной тайной..." - совсем уже без страха думал юноша, зажмуривая глаза.
- Небесный Ковчег... Корабль Богов. Вот и мы, прежде так могли... Как это красиво, величественно... Как страшно.., - шептал Ликадью, уже не в силах оторвать взгляд от надвигающегося огненного Ада...
- Они существуют... Они могут летать... - шептал он, покорно и беспомощно, совсем без страха созерцая как в вихрях приближающейся смерти пылает лес на склоне уже совсем перед ними...
*** *** *** ***
- Живые существа в зоне реактивных струй! Маневр невозможен, нет запаса тяги. При развороте потеряем устойчивость, - четко сообщил Челнок.
- Уход вверх невозможен, нет времени на набор высоты!
А затем словно что-то обдумав, уже через мгновение Челнок равнодушно добавил:
- Накрываю живые объекты энергетическим куполом...
И в следующую секунду, под нами заискрилось сияние из тысячей крохотных молний и невероятных переливающихся радуг.
- Существа в безопасности! Продолжаю разгон. Начинаю разворот. Закрываю пандусы. - сообщила ЭРКа, резко наклоняясь, и словно бы прощально покачиваясь, плыла в глубоком развороте над застывшими далеко под нами изумленными зверо-людьми.
И тогда, бегущий внизу, самый первый дикарь-подросток вдруг внезапно рухнул на колени и обняв голову руками начал совершать качающиеся движения корпусом вверх-вниз.
Дикарка исступленно била кулаками по камням и затем опять хватала себя за голову.
Впечатление было такое, что у нее истерика.
Трава и сухие листья вокруг дикарки принялись гореть от оброненного факела небольшим, но плотным кольцом окружая ее обросшее шерстью тело. Но казалось она не замечает угрозы, продолжая качаться из стороны в сторону, так, словно только что потеряла кого-то из своей стаи...
- Что-то непонятное там внизу, - поделился Инг, так же как и я, рассматривающий силуэты под нами.
ЭРКа уже на почти двухсотметровой высоте выполняла над горой широкий и крутой разворот к востоку.
Страшные секунды работы вертикального контура наконец закончились, и теперь уже завершив разгон она стремительно шла к облакам в аэродинамическом режиме.
А внизу крохотный силуэт дикаря-подростка почему-то так и застыл на коленях, запрокинув голову и подняв над собой пустые лапы.
- Что он пытался нам сказать? Это не похоже на угрозу, на страх... Это, скорее, вполне человеческое отчаяние! Ты знаешь, Саша... Я кажется что-то начинаю понимать... Мне не поверят, но кажется. мы во второй раз их бросили, - снова прошептал Инг беспомощным и растерянным голосом.
По его щекам катились одинокие слезы. Желваки надулись, а губы так и остались наполовину не сомкнутыми.
Казалось, Ингуля вот-вот собирался что-то отчаянно крикнуть ЭРКе.
Ну, а мы, тем временем, все уходили и уходили в высь. С грохотом расчерчивая небо над беспомощными крохотными фигурками.
И мне почему-то тоже захотелось плакать. Я даже сам не понял почему, вдруг чувственно поверил юному другу. Что-то было совсем не так, - там на склоне. Что-то мы не поняли или делали совсем неправильно.
В памяти почему-то всплыли слова забытой и немного грустной пионерской песни: "...и след от наших сопел бледно синий..."
Наверное в напряжении нервных секунд, я прошептал слова детской песни вслух.
Потому что юноша вытирая ладошкой слезы, тоже негромко повторил за мной на почти чистом русском:
- ...и след от наших сопелЬ блЭдно син-н-ний...
А маленькие зернышки фигурок уже почти сливались с горой.
И мы все шли и шли прочь от них, сотрясая горы тревожным и надрывным свистом, с грохотом чертя небо фиолетовым пламенем реактивных струй...

- Ну ребятки, радуйтесь! Взлетели нормально! Судя по потокам телеметрии идущим с борта на Ангел, доберетесь до нас бес особых проблем, - снова появившись на экране, сообщала Кайра.
- Ушли из самых коготков дикарей, - иронически отшутился Инг, все еще вытирая непонятные слезы.
Но по голосу чувствовалось, что на душе у него было грустно от такого взлета.
Кайра тоже почувствовала это, и нахально спросила без обиняков:
- Что случилось, Ингуля? Что не так, судя по твоей растерянной мордочке?
- Я не знаю, Кайра. Что-то странное твориться с этими мохнатыми... Ощущение мерзкое. Я вот здесь подумал: мы за несколько секунд ушли от них как от чертей, извергая в пространство такие потоки энергии, которые тому сгоревшему городу хватило бы на целые десятилетия сытной и теплой жизни. А они, похоже, не один день карабкались к нам по скалам. Возможно обдирали кожу и ломали ногти в кровь. Ничтожные, беззащитные перед нашей мощью и грохотом. Но они явно охотились на нас. Зачем?! .
- Не бери до головы. Там, на этой милейшей планете, миллионы таких вот мутантов-людоедов. Вероятно предки их им легенды про Богов оставили. Кто теперь поймет, что бурлит в их дикой памяти? Ясно одно, - нам с этими мутантами обсуждать нечего, - успокоила парня Капитан.

Мой напарник согласно кивнул изображению, а затем вдруг словно стряхнув от себя печаль, радостно переменил тему:
- Не могу поверить, что мы взлетели и ... идем домой!
Я тоже вместе с ними, почувствовал радость. И мне стало странно от собственных чувств.
Ведь я летел на чужом Корабле, и как ребенок радовался что мы снова в воздухе, что летим на орбиту, где ждет меня внеземной Звездолет..
И я вдруг отчетливо и с горестью подумал, что это и мой Корабль!
Мой! Даже может больше, чем то, что было когда то моим в детстве...
А худой и смугловатый подросток в захватах кресла рядом со мной, вовсе не инопланетянин, а совсем родной и близкий для меня человек! Я почувствовал нежность и волшебную привязанность к нему. Может быть такую, которую чувствую к любимому человеку...
И если я вернусь на Землю, то пережитая радость "чужого" Корабля и дружба "чужого" мальчика никогда уже не даст мне любить Родину и собственную семью, и даже, может быть, земную жену, так как захочет этого любая земная женщина...

Шок

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

ВНИМАНИЕ: По действующему законодательству, эта глава не рекомендуется для чтения лицам младше 16 лет.

Младший Ангел встретил нас с Ингом бурными объятиями десятка дружеских рук. Как только ЭРКа закрепилась на захватах ангара и двадцатиметровая бронеплита с весьма заметным гулом перекрыла зияющую черноту космоса, насосы быстро наполнили причальный бокс воздухом. И тут-же к пандусу челнока из боковых туннелей бросились ликующие подростки.
Нас чуть было не задушили в объятиях. И только Кайра, как подобает Капитану и старшей девушке, молчаливо и смущенно наблюдала все это у входа в туннель.
- Мы все это время почти не спали. Кайра хотела даже пожертвовать вашей ЭРКой и направить за вами вторую, но Ангел произвел анализ телеметрии и сказал, что вы все-же сможете взлететь после перезарядки накопителей, - крепко тиская мои руки, сказал Велек. И я с огорчением подумал, что за последний месяц неоправданно отдалился от него. А ведь он был старшим сыном моей Ланны, а ,значит, как-бы и моим старшим сыном. От этих мыслей, стало очень стыдно. Я покраснел, уклоняясь от прямого взгляда большущих черных глаз подростка. Я думал о том, что моя овалитянская жена, навсегда оставшись там, на Овалоне, доверила мне своего сына. А я постепенно отдалился от него на Корабле, летящем к Земле…
Остаток дня прошел в бесконечных дискуссиях и спорах. Я с удивлением узнал, что, оказывается, мы отсутствовали целых трое суток.
- Как? Целых три?! – изумленно посмотрев на Инга, воскликнул я. И юноша с улыбкой кивнул:
- Ты, Алехандрэ, пребывал там, на горе, в сильнейшем стрессе. К тому-же местный ритм постоянной череды то красных сумерек, то яркого и короткого дня от Нового Солнца и наши бесконечные вахты с ползанием вокруг поврежденной ЭРКи - все это сбило твои биологические часы, - пояснил он.
- Выходит, ты, Ингуля, все это время постоянно общался с Ангелом? И вы за моей спиной сразу после аварийной посадки договорились, что нас спасать не будут? Вот почему ты был непроницаемо спокоен и снисходителен к моим эмоциям, - с нескрываемой обидой в голосе сказал я.
Назревающий конфликт мастерски разрулила Кайра:
- Не обижайся на него. Это я приказала не нагружать тебя лишней информацией. Ведь хотя ты и взрослый, а Инг 17-летний юноша, но согласись, Алеханрэ, твоя подготовка не сравнится с его подготовкой, - тут же отреагировала девушка.
В этот вечер Кайра сильно нарушила инструкцию и по случаю нашего благополучного возвращения с дьявольской планеты назначила в столовой настоящий пир, отменив дежурства и собрав вместе все смены сразу.
Впервые за много месяцев размеренной жизни Ангела мы, как и на космодроме Овалона, собрались вдесятером за одним столом.

Я вдруг с удивлением заметил, что ребята, которых я месяцы видел только в пересменках, теперь не казались мне совсем юными подростками. Или, может быть, это будни учебного Корабля и гибель Капитана Маервлика так нас изменили?
За столом кают-компании, совмещенной со столовой, лица ребят выглядели по-взрослому серьезно. И даже радость нашего спасения не умаляла печати преждевременной взрослости и непостижимой собранности на их лицах.
Постепенно, слово за слово, и разговор от конкретных дел и событий перетек к обсуждению глобальных проблем нашей экспедиции.
- Спасательная экспедиция, так выразительно ознаменованная зажиганием термоядерной орбитальной осветительной платформы, теперь основательно зашла в тупик, - с нескрываемым огорчением в голосе констатировала Зилу.
- Мы отдали платформе дополнительные запасы дейтерия и теперь едва сможем долететь до Земли и вернуться домой, - поддержала ее Татини.
- Ничего страшного. Искусственное Солнце за месяц сожгло только малую часть дейтерия. Мы вполне можем погасить реакцию и забрать оставшееся топливо. Правда, придется примерно неделю ждать охлаждения газа в магнитном облаке, прежде чем мы сможем приблизиться к платформе, - меланхолично жуя пирог, сообщил Инг.
- И вы уже решили прекратить поиски?! Все? Опустили ручки? – встрепенулся Велек и даже вскочил с пола.
- Я решила! Скажи спасибо,Велек, что ребята вернулись целыми! - строго осадила его Кайра.
- Капитан права, Велек! Я тебя первой поддержала, но теперь, на этой страшной планете, поиски разумных людей явно зашли в тупик, - согласилась с Кайрой Зилу.
- Погасим наше миниатюрное искусственное Солнце, подождем конденсации газа, заберем остатки топлива и хладнокровно запустим маршевые? – растерянно всматриваясь в лица ребят, недоумевал Велек.
В ответ ему посыпались скептические реплики:
- А что мы можем сделать, Велек? Мы не спасательная и даже не научная экспедиция! Мы кучка курсантов, без Капитана, без специальных машин, и уже давно за границей разумного поведения, - ворчали ребята.
Их ропот подытожила Кайра:
- Я думаю, это был последний звоночек. И только благодаря потрясающей надежности старинной ЭРКи, и завидному хладнокровию Ингуара, на этот раз обошлось без жертв. Так что, назовите мне хоть один, логичный довод, чтобы я разрешила продолжать эти сумасшедшие полеты и исследования на Альмаре-2...
- Но ведь мы в этой части Галактики, возможно, последний на грядущие сотни лет Звездолет прямого луча., - взмолился Велек. Но Кайра бросила на него такой скептический взгляд, что мальчик моментально сменил доводы.
- Давайте лучше подумаем, почему разумные люди наших челноков не заметили? - предложил он.
- Не заметили? Га-га-га! Шутник! - передразнил Велека Инг:
- Давай я тебя в те леса высажу, а потом на ЭРКе, пройдусь пару раз в облаках над твоей головой. Вот тогда посмотрим, заметишь ли ты проходы челнока и сколько дней потом будешь ушки лечить, - смеялся Инг, задорно, как маленького братика, тыкая мальчишку ладонью в плечо.
- Остыньте, мальчики! - пресекла зарождающийся всплеск эмоций Кайра:
- А они, вообще, были там, эти разумные люди? На планете полно древнейших руин. Город, а точнее его руины, могли загореться и от удара нашего лазера, - задумчиво возразила Кайра.
Но, увидев, как насупился Велек, немного смягчилась:
- Ладно, Вел! Думать никогда не вредно. Хотя, чем тогда мы уже месяц занимаемся? – примирительно вздохнув, согласилась она.
Я хотел было вставить свои пять копеек, но с этого момента, разговор почему-то стал смещаться в сторону не совсем понятной мне общечеловеческой истории:
- Давайте подытожим, - предложил Ингуар, почему-то резко заключая мои плечи в дружеские объятия, не давая мне высказаться:
- Согласно главной овалитянской гипотезы, к слову совсем не принятой на Земле учеными, какой-то вид существ примерно 50-40 тысяч лет назад, создал на Земле людей и начал, почему-то бурно расселять их по Галактике, - добродушно засмеялся Ингуар, освобождая меня из своих навязчивых объятий.
Кайра укоризненно посмотрела на него и строго покачала головой.
Но Инг, видимо, и не думал ссориться. Панибратски хлопнув меня ладошкой, он стал оправдывался:
- Но на Земле известен один действительно разумный и гуманный вид людей, - кроманьонцы. У них была очень развитая и своеобразная, гуманная цивилизация. Возможно многие загадочные постройки Земли в труднодоступных горах и даже под водой, дело их рук. Они возникли примерно в тот период истории, просуществовали в чистом виде вплоть до времени гибели Атлантиды, т.е. примерно до 10 000 лет назад, а на некоторых уголках Земли почти до нового времени. В период примерно от 10 до 2 тысяч лет назад эти Люди внезапно повсеместно исчезли. Причем причина их исчезновения доподлинно неизвестна. Согласно версии земных ученых, к стати совпадающей с овалитянской версией, они попросту смешались с более примитивными гоминидами, Неандертальцами, и теперь на Земле уже нет чистого кроманьонца, - продолжая иронически усмехаться, объяснял юноша.
- Кроманьонцы имели развитую цивилизацию? - опешил я.
В детстве я бурно интересовался ими. Я даже прочитал книги многих опальных археологов, показавших много лет назад на основании удивительных находок , что за кроманьонцами скрывается невероятная тайна.
...Ученые до сих пор не могут внятно объяснить феномен появления на нашей планете кроманьонцев – людей современного типа. Это действительно загадка: вместо звероподобного низколобого неандертальца 40 тыс. лет назад как-то неожиданно, «вдруг», в горах и долинах стали обитать прекрасно сложенные высокие красавцы с великолепными лицами. Они строили города, создавали циклопические сооружения... Откуда взялись эти люди?
К слову,уже гораздо позже, этих событий на Ангеле и Альмаре-2, в 1996 гоу, на Земле, научной сенсацией стал анализ генетического типа неандертальцев: оказалось, что он имеет очень мало общего с генетическим кодом современного человека. Но и мы, так называемые Современные Люди, тоже являемся потомками кроманьонца, которого принято называть Первой Расой, или, если по тепминологии овалитян, Потерянной Расой...
Это недавнее открытие совсем запутало эволюционную теорию. Ведь стало ясно, что древний предок человека просто отсутствует на Земле. Наши «корни» загадочно обрываются 40 тыс. лет назад. Кроманьонец пришел ниоткуда, создав удивительную культуру, и внезапно исчез в никуда... Исчез, словно нарочно "подчистив" за собой все следы своего расцвета...
Овалитяне не менее нас, землян озадачены этой загадкой. Их ученые боятся, что без точного знания причин происхождения и исчезновения Потерянной Рассы, как впрочем и ее загадочных создателей, Человечества наших обоих миров обречено повторять ужасные ошибки...
- Земные ученые говорят, что они действительно отличались невероятной для людей гуманностью, трогательно заботились о больных и слабых, добродушно принимали в свои племена человеческих существ из других племен. Они стремительно вытеснили значительно более сильного и даже с большим объемом мозга Неандертальца, который до этого благополучно существовал почти пол миллиона лет, знал огонь, имел кремневые орудия труда и умел шить одежды из шкур, - вслух вспоминал я:
- Современные ученые говорят: "... на смену Кроманьонцу пришел человек разумный. Т.е. - человек современный " . Но парадокс в том, что это разделение совершенно условно. Дело в том, что мы и есть, самые настоящие Кроманьонцы! Но вот культура древних людей, бесследно исчезла, - задумчиво закончил я, свои детские воспоминания.
- Смотрите, вот еще один ученый среди нас расцвел. Этот старый Корабль просто волшебная колыбель молодых талантов, - подмигнула мне Кайра. И вдруг, неожиданно, совершенно серьезно добавила:
- Может ты сейчас откажешься продолжать полет к Земле, посол Алехандрэ? Мы ведь все давно заметили, как тебе здесь, с нами хорошо...
- Давай остановимся здесь втроем, в старом бункере, до возвращения настоящей, научной экспедиции. Ты, я и Ингуля, - вдруг совсем серьезно предложил Велек.
- А что, Кайра, ты бы нас под присмотром настоящего, земного воина, и к тому же уже большого, сильного парня, помогать местным жителям оставила? - с провокационной наивностью в голосе, спросил он.
Девушка укоризненно посмотрела на Велека, затем скептически вздохнула и нехотя ответила:
- Оставила бы, Велеар. Оставила бы. Куда бы я тогда делась, если бы мы, здесь действительно разумных людей обнаружили...
Но эту ветвь обсуждений, нахально перебил Инг:
- В самом деле! Кайра права, предлагая Алехандрэ отказаться от полета к Солнцу! Это самое разумное решение. Если ты откажешься, все проблемы решаться разом. Мы тогда сможем быстро сообщить на Овалон о своем открытии, - тут-же поддержал ее Инг, а другие ребята, взволнованно устремили взгляды в мою сторону.
И мне стало очень и очень тревожно на душе.
Все, что я читал и о чем думал в детстве, мое прощание с Ланно, невероятная, пронзающая душу дружба с этими людьми, все сложилось в один замысловатый узор...
У нас на Земле принято считать что любовь, особенно любовь между мужчиной и женщиной, это самое сильное и важное чувство в человеческой жизни. По крайней мере, большинство земных женщин в этом не только уверены, но готовы ругать несогласных плохими словами. Здесь, на Корабле, дружба с этими подростками, опровергла земные нормы. Эта дружба все больше обрастала чувственными слоями, и уже имела для меня не меньшую значимость, чем любовь к Ланне, и отцовские чувства, к нашему с ней не рожденному сыну.
Что я должен был ответить им сейчас?
Инг смотрел на меня в упор большими, черными как две блестящие жемчужины, смеющимися глазами. Красивый, умный и неестественно грациозный для землян юноша.
И даже Татини, которая только что хладнокровно давила меня своими аргументами, теперь тоже с улыбкой разглядывала меня в упор...
- Вы, овалитяне, упорно не берете в расчет мои обещания Родине. То, что миллионы людей, все еще гибнут и ждут моей информации на Земле, - наконец догадался я, что ответить.

- Да брось ты! Ни кто тебя там уже не ждет. Ну, разве что, только мама. И даже если мы с тобой вместе, и даже с Велеком высадимся на Земле, совсем не факт, что это хоть как-то повлияет на земную историю, - иронично улыбаясь, отозвался Инг. Он взял мою ладонь в свою, упругую, сильную и влажную, решительно сдавил ее по дружески. Он настойчиво, выразительно разглядывал меня в упор, откровенно говоря глазами, что я для него кто-то, гораздо больший, чем просто напарник по службе.
- Объясни... Что ты мне хочешь доказать? - из последних сил сопротивлялся я.
- Но это ведь ты уже понял и сам, - ловко уклонился юноша.
И уже обращаясь ко всем, продолжил:
- Алехандрэ, действительно стал всем нам близок, здесь на Корабле. Кто еще, кроме нас с Кайрой, считает, что его возвращение на Родину, теперь бессмысленно? - спросил юноша.
Я напрягся и весь сжался в комок, а все ребята дружно, одобрительно закивали...
- Нет... У меня есть долг... Т.е. вы мне все очень дороги, и Ланна...Но долг... Долг перед Родиной... Люди которые ждут моего доклада.., - путаясь в словах, отозвался я.
Кайра скептически вздохнула, загадочно блеснув глазами, и демонстративно отвернувшись от меня, совершенно серьезно сказала:
- Какой потрескивающий мужчина. Не даром Ланна, его выбрала для себя. Пожалуй, я перед твоей высадкой на Землю, воспользуюсь своим правом Капитана Звездолета решать все возникшие вопросы, и попрошу этого упрямца, оставить и мне ребеночка на память...
Я встрепенулся, покраснел, а ребята смущенно, но явно одобрительно зашушукались.
- Это что, такое завуалированное оскорбление, вместо простого назначения дураком? - не зная что сказать, уточнил я.
- А я тоже, рядом с тобой, жалею, что еще совсем не готова стать матерью. Я думаю, учитывая все обстоятельства, Высший Совет разрешил бы и мне, создать с тобой внеочередного ребеночка, -вся красная от смущения, поддержала Кайру Татини.
- Ну хватит! Может быть мы вернемся к теме? Может вспомним опять о тех кого здесь разыскиваем?! - громко возмутился я.
Ребята опять переглянулись, но быстро взяли себя в руки.

- Но здесь, похоже люди продержались дольше всего, поскольку некоторое время, возможно, сосуществовали вместе со своими Создателями, - рассуждал Инг:
- Но примерно 20 тысяч лет назад, что-то произошло с их звездой. Трудно предположить, что существа способные создавать новых существ, не могли просчитать судьбу рядовой звезды. Отсюда я делаю вывод..., - загадочно сверкнув глазами в сторону Велека, улыбнулся юноша:
- Я делаю вывод, что была война. Возможно даже та, о которой известно столько легенд... Я говорю о войне Ангелов, - закончил он.
- Но позволь! Что это нам дает? Что такое война, если опустить подробности? Одни убегают, прячутся, защищаются, а другие нападают, ищут их, пытаются захватить или уничтожить. И что?! Что в твоей идее нового для нас? - удивилась Кайра.

- Вот именно.., - недовольно фыркнул Инг, и вдруг болезненно и чувственно снова сжал мою ладонь. Помню я еще даже удивился, откуда у этого худощавого паренька столько силы в руке.
А он, как ни в чем ни бывало, словно и не было только что странного разговора, продолжил
- Когда ты прячешься от врага изменившего твое Солнце, вряд ли станешь радоваться и махать руками, при виде незнакомых кораблей в небе. И особенно тех, которые сжигают что-то лазерами над твоей головой, - задумчиво рассуждал юноша.
А затем, повеселев внезапно, иронически добавил:
- Проблема в том, что все экспедиции искали людей мечтающих о встречи с кем-то, кто сильнее их, людей потенциально ждущих от сильного помощи. Но вовсе не тех, для кого воспоминание о прошлом, о кораблях, могущественных существах изменяющих целые миры, вызывает стремление спрятаться. Но с другой стороны, у меня не укладывается в логику эти постоянные атаки дикарей, которые мы уже дважды наблюдали. Дикари-людоеды, эти мохнатые с факелами и дубинками, ведут себя так, словно уже видели Космические Корабли, или, по крайней мере, знают что это такое, - качая головой, заключил Ингуар.
В наступившей тишине слышно было негромкое шуршание корабельных систем за переборками стен и пола.
И только Кайра на правах Капитана решилась нарушить наступившее уныние:
- Вот тот единственный раз, ребята, когда мне нравится ход мыслей. Молодец Ингуар! Мы грубо вторглись в этот мир, со своими кораблями, лазерами и беспилотниками. Мы сами спровоцировали пожар, - если конечно эти люди, там внизу были и жили в сгоревшем городе. Теперь они будут от нас панически прятаться. А дикари, те, напротив, станут нас атаковать, поскольку им ума не хватает оценить степень превосходства силы, - задумчиво отозвалась Кайра.
- Хоть раз, ты наконец признала возможность существования людей, которых мы уже целый месяц ищем, - растерянно буркнул Велек.
- Не обольщайся, Велеар. Из сказанного я делаю вывод о бесполезности нашего дальнейшего прибывания здесь. Единственное, что разумно нам теперь сделать, это убираться по своим делам, чтобы самим бесследно не исчезнуть в этом Аду, - решительно поджав губы, отозвалась девушка.
- И это все?! Ты будешь упорно гнуть свою линию? - встрепенулся Велек.
- Почему свою? Я, благодаря всем здесь! Я благодаря вам, ребята, наконец, приняла правильное решение. Мы наконец все, кроме пожалуй тебя, Велеар, поняли, что следующее героическое событие может стать для нас фатальным. И нет ни единого разумного довода, чтобы так рисковать, - холодно отозвалась Капитан:
- Это не игра в археологов на учебной базе в ласковых лесах Родины. Это дальний космос... Сворачиваем орбитальную платформу. Ждем остывания дейтерия в магнитном облаке. Забираем остатки дейтерия и летим к Земле. У нас на борту землянин, которого мы должны доставить туда живым. Сами же слышали, как он серьезно относится к своей миссии. Все, ребята! Это мое решение. Это приказ! - игнорируя всеобщий удивленный шепот, строго заключила Кайра.

Расходились и шли по своим рабочим постам и каютам в откровенном унынии. Больше всего страдал Велек. На нем просто лица не было.
- Что это было? Я про эти намеки с деторождением от меня, которыми занялись девочки? - осторожно спросил я у Инга, уже в по пути из зала, в туннеле.
-Ни какие это были не намеки, а честно взысканное желание. Я буду очень удивлен, если в самый последний вечер, кайра не напросится к тебе в интимные отношения, - спокойно отозвался тот.
- Ка-ак?! А как-же ваши квоты и контроль рождаемости? И потом, что девчонки во мне такого нашли? - опять покраснев до ушей, удивился я.
- Тоже что и Ланна. В неординарных случаях, совет всегда удовлетворяет заявку на деторождение. А здесь, на Корабле, Кайре вообще разрешения не нужено. Она здесь Капитан, - т.е. и царь и бог и правительство в одном лице, - коротко сразу на два вопроса, ответил Инг.
Некоторое время шли молча, поскольку я чувствовал себя в замешательстве. И только уже у второго воздушного шлюза, я опять осторожно спросил:
- Ты можешь мне популярно объяснить то, что я не понимаю, в этих ваших, сексуальных и семейных предпочтениях?
Он остановился, задумался, внимательно оценил меня взглядом, а затем доверительно взяв за руку, стал объяснять:
- На самом деле, все просто, Саша. Это называется Проклятием Архимеда, которое наши девочки уже с детства учатся избегать, - заговорческим тоном, иронически улыбаясь, объяснял Инг:
- Существует такая легенда, мол, Архимед, который жил у вас на Земле, всю молодость и зрелость занимался великими делами, прославлял отечество, изобретал оружие для защиты от врагов, продвигал культуру, создавая учебные центры - первые человеческие академии. И вот, уже под старость, он влюбился в молодую красавицу Аврору и пожелал вместе с ней, внести свой биологический вклад в прогресс Человечества, - создав и воспитав детишек. Но девица тонко посмеялась над ним. Мол для прогулок, дарения цветов и чтения умных стихов, ты старик очень хорош. А для пастели и создания детей, существуют молодые, пылкие, мускулистые и обеспеченные в обществе мужчины. Старик Архимед немного подумал и сказал: "Ты думаешь дева, что ты выбираешь? Нет! Это я выбираю дарить или проклинать весь твой последующий род. До тех пор пока женщины будут соблазняться на красивых, мускулистых и богатых, отвергая заслуженных и умных, дети человеческие будут рождаться воинами и торговцами, а не изобретателями и поэтами. А значит будут они воевать, убивать и делить, вместо того чтобы созидать, строить и дарить. Вы женщины, продавая себя, прокляли все земное человечество..."
Инг задумался, подмигнул мне и замолчал.
Но я его так и не понял, спросив:
- Извини,Ингуля. Это конечно забавная легенда. Да еще, и о моей Родине. Но причем тут собственно я?
Он задорно засмеялся, но затем достаточно серьезно ответил:
- Что тут непонятного? То каким будет жизнь и процветание любого народа выбирают не мужчины, а женщины. Понимаешь, Саша, если женщины упорно выбирают сильных и красивых воинов, или успешных и эгоистичных деловых людей, или безрассудных и пылких рыцарей готовых потерять голову от любви к своей принцессе, то и детки у них будут рождаться с такими же качествами. Понимаешь о чем я, Саша? - уточнил он.
- Не-ет, - честно признался я.
- Ну, попробую сказать иначе, - задумался юноша, и тут-же продолжил:
- У нас на Овалоне-2, к Архимеду, или к Энштейну, или, например, к Нобилю, выстроилась бы очередь девушек и женщин, чтобы заполучить ребенка с его генами. А совет бы разрешил от этих неординарных людей рожать детишек без всяких ограничений и квот. Это нормальный инстинкт психически здоровой нации. Наших девочек с детства учат думать не о себе и даже не о своих детишках, а о том, что внесут в жизнь людей их будущие дети.
Он вдруг сделал паузу, и подмигнув мне, задорно продолжил:
- К слову. шутка это или нет, но у вас на Земле, проклятие Архимеда до сих пор действует. Большинство великих людей, тот же ваш Нобиль. Леонардо Да Винчи, и еще огромный список гениев, так и не смогли внести генетический вклад в совершенствование земного человечества. Женщины их упорно отвергали, предпочитая мускулистым или богатым. В разведении собак или кошек, это называется направленной селекцией. Т.е. когда настойчиво выводится порода с определенными качествами... Прикинь, если из века ввек не допускать к размножению Леонардо Давинчей и Архимедов, если самых лучших и самых честных мужчин отвергать и убивать в войнах и тюрьмах, то потомками каких генетических типов вы на Земле являетесь? Прикинь, какие законы и какую мораль создадут потомки этой, искусственный выведенной женщинами породы людей? - улыбался мне прямо в лицо наглый мальчишка.
- Ты считаешь, что только женщины в ответе за войны и жестокость на Земле? - сдерживая обиду, изумился я.
- Это не я так считаю, Саша. Это еще в вашей Библии, и в легендах большинства земных народов описано, когда речь идет об изгнании человечества из Рая. О грехопадении человечества. Правда, женщины в противовес этому придумали новые сказки, о своей исключительной роли. Но если говорить научно, то прямая вина женщин в войнах и зле, даже вашими земными учеными не раз и не дважды, была доказана. И вообще, скажи мне Саша, кто из нас социолог, я или ты? - улыбнулся он.
- Подожди, подожди! Не увиливай. Что я пропустил или не знаю в социологии, - возбужденно настаивал я.
- Обоснуй эти оскорбительные выпады, пожалуйста!
- Да пожалуйста, даже только земными учеными! - засмеялся Ингуар:
- Например работы Энгельса, Юнга, Фрейда и их последователей, в которых четко показано, что во-первых, дружба и любовь человеческие, и желание оставить потомство, это совершенно разные вещи. Дружба и Любовь это чувства великие и человеческие. А инстинкт продления рода, эротика и секс, чисто утилитарное животное чувство, хотя такое же сильное как например чувство голода или страха. Но земные женщины эти вещи коварно смешивают, принижая человеческую любовь и возводя отношения полов, деторождение и эротику, в ранг истинной любви, - ехидно подмигнул мне юноша, и видя мою растерянность продолжил сыпать убийственными аргументами:
- Во-вторых, функция деторождения состоит в том, чтобы продолжать и совершенствовать жизнь людей, а не в том, чтобы приносить счастье, удовольствие или какой либо иной смысл и выгоду женщинам. В этой функции одинаково заинтересованы оба пола. И нет никакой особой доблести ни у Отца ребенка ни у Матери. Но ваши женщины нахально считают иначе. Они еще на заре времен поняли, что допуская или не допуская мужчин к деторождению, можно получать выгоду, - т.е. продавать себя и своих будущих детей взамен на заботу, материальные блага, и даже, если мужчина сексуально активный, можно превращать его в зависимого раба, - не взирая на мое смятение, продолжал давить юноша:
- В-третьих, все это называется проституцией. Между прочим, проституция самая древняя из профессий на Земле. Проституция противоречит развитию и стабильности общества. Прежде всего она противоречит нормальному биологическому смешению генов, поскольку дает дорогу не самым лучшим представителям общества, а самым хитрым, жестоким, богатым или физически сильным. Поэтому, чтобы узаконить проституцию, женщины выдумали институт семейного брака. Т.е. форму собственности на человека взамен на материальные и социальные обязанности, - ехидно подмигнул мне юноша, нахально игнорируя мою бледность и испуг на лице:
- Идем дальше. Саша, - продолжил он как ни в чем ни бывало:
- Любая торговля требует рыночных и налоговых правил контроля, верно?! Поэтому, как только с помощью брака узаконили торговлю телом женщины, рынок продавцов и покупателей женских тел, стал себя защищать от бесплатной утечки товара. От спекуляций. От захвата собственности... Так появились всевозможные моральные ограничения на свободу секса, на демонстрацию красоты тела и вообще, на все отношения полов. Земные законы регулирующие отношения полов не имеют в основе ни малейшей нравственности или добра для человечества. С биологической точки зрения, сказать человеку, подчиняйся правилам полового поведения в обществе, это равноценно тому, что сказать: "Деградируй и вымирай". В этих условиях, как писал еще ваш, земной Энгельс, происходит незаметная подмена ценностей. И уже вместо ориентира на качество рожденных детей, женщины коварно вводят ориентир на количество. Т.е. сам факт рождения не важно кого и от кого, факт материнства, воспевается ими как большое личное достижение. Словно их личная заслуга есть в том, что они способны забеременеть и рожать от самцов, - цинично издевался Инг, продолжая болезненно рушить в моей душе последние рубежи земной нравственности:
- Короче, Саша, земная мораль и само понятие семьи, любви, верности - фикция. Все это создано только для того, чтобы женщины могли законно себя продать. И чтобы более ушлые, тупые, мускулистые и жестокие самцы, могли оттеснить более продвинутых и культурных и человечных от размножения, - с иронией в голосе излагал он.
Меня всего трясло от его обидных слов.
- А у вас, женщины разве не выбирают самых лучших? - не подумав брякнул я.
- Прежде всего, у нас, Саша, женщины в своем поведении ни чем не отличаются от мужчин. И уж точно они не считают, что функция матери, важнее функции отца ребенка. На Овалоне-2 люди четко различают деторождение и настоящую, человеческую, бесполую любовь. различают сексуальные игры и деторождение. Различают бытовые качества партнера и родительские, - вздохнув, отозвался Инг.
- А у нас, по твоему, женщины выбирают не на благо Человечеству, а в своих бытовых интересах? - опешил я.
- Если бы только в бытовых. Многие из них, вообще рассматривают брак, как способ решения всех своих жизненных целей. Ваши женщины выбирают не тех, кто действительно умен, добр или способен пожертвовать собой, своей семьей, своими детьми ради Человечества, а только тех кто будет жертвовать любыми ценностями, включая даже мечту и совесть, ради жены и детей. Им нужны те кто потеряет голову ради страсти, кто ради семьи и своих детей будет морить голодом или даже из пушек расстреливать детей соседа. Они это называют выбором надежного, твердо стоящего на ногах мужчины. А потом удивляются что детки рожденные от мужчин с такими качествами, вовсе не спешат построить Рай и Мир на Земле, - грустно разъяснял мне юноша.
- Ты что шутишь надо мной?! - испытывая шок, воскликнул я.
- Да какие уж тут шутки! Вы усиленно выводите на земле породу наследников не самых умных и достойных, а тех, кто может сексуально и материально удовлетворить эгоизм женщины, - грустно усмехнулся Инг:
- Ладно. Пусть даже так. Но причем тут я. Почему Кайра и девочки на меня, необразованного и упрямого землянина смотрят с таким восторгом? Ты, намекаешь, что Ланна никогда не любила меня по настоящему, а как и наши девочки, видела во мне носителя свежих генов?! - возмутился я.
- Любила ли тебя Ланна, или только создавала с тобой ребенка, это мне не ведомо, - жестоко отмахнулся Инг. И мне даже показалось, что он сознательно мстит мне, за неспособность принять от него какие-то сильные чувства. Тем временем, юноша холодно продолжил:
- Лана не землянка, и ее желание родить от тебя, никаким образом не могло быть связано, с человеческой любовью к тебе, с вашей профессиональной дружбой на Земле, или с твоими, например, бытовыми качествами. Точно так же рассуждают и наши девочки. В их глазах, ты действительно уникален как отец потенциального ребенка. Как мужчина способный дать ребенку гены, необычные знания и мужскую дружбу. Получить у правительства без очереди разрешение на рождение ребенка от носителя таких ген, нет проблем. Ведь в отличие от большинства земных парней, даже рискуя быть отвергнутым, ты мечтаешь, пытаешься отыскать Истину, думаешь не о своем счастье, а о спасении воюющих и голодных людей. Ты ставишь долг, служение людям, заботу о чужих детках и их будущем выше, счастья собственной семьи. Учитывая долгие тысячелетия продажной генетической селекции на Земле, учитывая что в ваших бесконечных войнах всегда умирают самые лучшие, в этих обстоятельствах ты действительно уникален. Разве это не ценный отец ребенка для любой думающей о Родине, психически здоровой женщине? - грустно отозвался юноша.

Сумерки

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

Назад возвращались в глубоком унынии, совершая частые привалы, чтобы дать Ликадью отдышаться.
Сначала через башню лесника, а затем уже, запутанными горными тропами в долину, груженные, все кроме Комиссара, тяжелыми мешками с огненным порошком.
- Возможно новая порция пороха и не понадобиться. Я слышал взрыв внизу. Возможно Кривой Бука уже взорвал туннель, ведь я накануне, дважды отдавал его посыльным полные мешки с порошком, - прощаясь сообщил угрюмый старик-смотритель.
Известие это немного улучшило общее настроение, и в сердцах людей заискрилась надежда.
- Зачем вы с Букой держали этот план в тайне? - негромко спросил Комиссара Елан, когда пришла его очередь подставлять плече больному.
- Взорвать заслоны в древних туннелях, неслыханная дерзость даже для осмелевших под новым правлением людей. Страх и суеверие могут побороть в людях робкий голос надежды, - отозвался тот, кряхтя и громко сопя.
Затем, почти всю дорогу, совсем не разговаривали ни о чем.
У всех еще слишком ярко стоял перед глазами образ взлетающего прямо на них, ревущего Ковчега.
Елан всю дорогу о чем-то напряженно думал, и одинокая слеза то и дело скатывалась по его щекам.
Казалось и Тара, и больной комиссар, и простолюдины настильщики, наконец поняли это.
В глазах мальчишки все время крутилась сцена, то, как фиолетовое марево заслонило их от жара ослепительного пламени ревущего под днищем надвигающейся на них Корабля Богов ...
- Он защитил нас сам. Ковчег видел нас, и равнодушно ушел в небо, не позволив сгореть.., - наконец решилась озвучить грызущую всех мысль, девочка.
И Елан, такой всегда правильный и не терпящий магических глупых легенд, растерянно кивнул ей в ответ...

Настроение было ужасное.
- Нас бросили... Бросили! Мы, никому, не нужны.., - шептала себе под нос, девочка
- Не ной! Взорвем заслоны и узнаем, что случилось в древности.., - совсем уже неуверенно, попытался подбодрить ее Ликадью.
- Нас бросили подобно крысам драться за кусочки еды и умирать в вонючих болотах! Те, кто опустил заслоны...Они и бросили, - едва не плакала Тара.

Когда вошли в ущелье ведущее в долину,стало заметно темнеть. Надвигались противные, дождливые, коричневые сумерки.
Вот вот из-за далеких гор, над ними должно было взойти молодое желтое солнце, и путники опасливо торопились в спасительную тень древних пещер.
- Теперь, хоть с голоду не будем пухнуть. При Новом Солнце, мы можем поднимать три урожая в год, и всякой живности, и ягод стало в лесах немерено, - пытался все еще подбодрить товарищей Комиссар.
Но что-то было не так сегодня...
Час проходил за часом, а желтый животворный диск не появлялся среди темно коричневых туч. И липкий промозглый туман, довольный, выползал из ущелий...
- Оно не взойдет сегодня! И больше никогда не взойдет... Мы разозлили Богов. Не нужно было гоняться за Ковчегом, - вдруг догадалась девочка, и в утомленных сердцах ее спутников задрожало отчаяние.

...Ущелье змей, последнее лесистое ущелье ведущее к Скале Пещер, встретило путников внезапным окриком грубого арбалетчика, засевшего недалеко в кустах.
- Чего несете? Оружие, ножи, луки есть? - поинтересовался тот, и получив утвердительный ответ, предложил медленно положить оружие на землю.
- Мятежный Комиссар и его прихвостни! Вы арестованы, именем трудового народа! - нагло сообщил незнакомый и седой бригадир пикета, пока выскочившие из засады мужики связывали пленным руки за спинами.
Все мужики были явно не местными, и судя по их одежде, - рабочими из пролетарского поселка, - того, который отказался сотрудничать с горожанами, а затем присылал ультиматумы.
- Это вам даром не пройдет! Наш Мер Бука не прощает коварство, - тяжело дыша, процедил Ликадью.
- Да связан и уже валяется в пещерах твой Кривой! Все ваше рецидивное правление связано. Народ пещерного города поддержал восстание рабочих против вашей поганой власти, - презрительно отозвался один из напавших:
- Это же надо придумать такое предательство! Никакой морали. Ни каких обязанность и плетей! Хочешь - девок лапай, хочешь иди работай, а не хочешь, - просто иди в лес и живи сам как тебе нравится! - возмущенно бурчал он, то и дело, пинком подгоняя задыхающегося Ликадью.

В долину Пещерной Стены вошли уже ночью. За несколько дней из отсутствия в лагере погорельцев здесь все сильно изменилось. Теперь вся почти километровая в длину отвесная скала светилась сотнями горящих в пещерах огней. Многие из огней были довольно тусклыми, явно принадлежащие небольшим масляным фитилям или смоляным факелам. Другие огни, редкие, яркие и мерцающие, выдавали костры, на которых готовилась еда или кипятилась вода для травяного чая.
- Они что, отменили с таким трудом налаженную систему гарантированного коллективного питания горожан?! - с горечью воскликнул Комиссар, и тут же получил увесистый пинок в спину, прикладом арбалета.
- Не отменили, а возвратили народу справедливость! Теперь кто плохо работает, тот плохо кормит своих детей, - злобно засмеялся пожилой бригадир, но конвоиру знаком дал понять, чтобы не распускал руки против Комиссара.
По всему периметру поляны обрамляющей скалу, почти на границе леса тут и там горели костры, вокруг которых сидели и громко о чем-то ругались вооруженные арбалетами и металлическими пиками люди.
Пленных провели мимо нескольких таких постов, небрежно подталкивая в спины, и им в след раздавались оскорбительные реплики злорадных победителей.
Наконец у одной из больших пещер первого яруса, недавно служившей погорельцам штабом города, их резко опустили сидеть прямо на траву. Конвойные быстро ушли, шепнув что-то на уши двум изрядно возбужденным от браги постовым с арбалетами.
- Сидеть здесь тихонечко. Кто встанет с травы, стрела в лоб! - грозно прорычал уходя бригадир, и поманив за собой помощников взваливших на спины мешки с порохом, направился вместе с ними в пасть подсвеченной факелами пещеры.
- Они хоть знают, что в мешках? А вдруг кому-то придет в голову посветить над мешком факелом? - едва слышно шепнул Елан Комиссару, когда те ушли.
Тот только безразлично пожал плечами, мол, будь что будет, - все меньше будем мучатся.
Уже становилось заметно холодно и с неба, как и прежде, опять моросил противный дождь.
- Меня вот, больше, волнует Новое Солнце, Ведь без него, растения опять зачахнут. И быстро начнется настоящий голод. А тут еще эти дикари с побережья, которых видели не далеко в горах.., - негромко прошептал Ликадью, когда оба часовых отвлеклись и начали ругаться между собой.
Он хотел было что-то еще сказать, но на ступеньках пещеры в полумраке факелов показался уже знакомый бородач-бригадир, в сопровождении рослого мужчины.
- Вставай Комиссар, и иди за нами. У народа к тебе много вопросов, - сказал незнакомец, попутно с интересом рассматривая подростков:
- Те самые детки? Которые созжгли город?! Ведите их за Комиссаром, - приказал он часовым.
В пещерах прежде занятых городскими властями, сейчас обосновались бандиты. Теперь уже можно было без труда сказать, что все они рабочие из поселка на другом краю долины.
К удивлению Комиссара и ребят, отряд был совсем небольшой. Примерно человек пятнадцать в пещерах и от силы человек двадцать в патрулях, вокруг пещерной стены.
- Как они сумели подчинить много тысяч людей? Здесь что-то не чисто. Наверное в городе много предателей.., - улучив момент, прошептал на ухо Комиссару, Елан. И тот согласно кивнул.
Все бандиты были хорошо экипированы и вооружены тяжелыми, старинными арбалетами. Еще той, теперь уже забытой конструкции, которые одинаково хорошо стреляют кованными стальными дротиками, длинными деревянными стрелами с оперением или, просто закругленными камнями, положенными в желоб вместо стрелы...
Еще у каждого из них болтался на поясе внушительного вида бронзовый нож, с завидным мастерством отлитый из древней серой как графит, твердой и острой бронзы, которая легко режет мясо, кожу и даже дерево как вулканический кремень.
С таким оружием можно напугать кого хочешь, и не было удивительно что безоружные горожане сдались без боя.
В зале собраний, заполненном странными каменными сидениями, где прежде собирался совет города и возле стен хранились найденные на пожарище вещи, их ожидало четверо незнакомых людей.
Трое присутствующих были пожилыми, но еще плотными и внушительными бородатыми рабочими. По их виду почти невозможно было понять кто вожак. А вот при виде четвертого, у ребят и Ликадью невольно вырвался возглас удивления.
Четвертый ожидающий их человек был Кривым Букой.
В красном свете коптящих факелов бывший лидер горожан выглядел неважно. Лицо было распухшим от побоев, а на губах виднелась запекшаяся кровь.
Но Кривой не был связан, и довольно нагло восседал на одном из камней рядом с бородатым бандитом.
Сопровождающий конвойный кивнул и ушел, а мужчина позвавший пленных в пещеру, жестом предложил им выбирать себе место на пустующих каменных тронах.
Попутно, один из присутствующих молча подошел к ним и по очереди, разрезал веревки на руках у Ликадью и ребят.
- Что происходит? К чему весь этот маскарад? - без особого энтузиазма, спросил Ликадью, и дети изумленно переглянулись, не понимая смысл вопроса.
- Все нормально. Мы немного помогли вам, Комиссар, возвратить завоевания Народной Революции. Но поскольку новый Мер проявил незаурядный талант, мы решили заключить и с ним союз, -иронически сплюнув, отозвался один из бандитов:
- Меня зовут Баскарат и я главный мастер рабочего поселка. А это Ферсен, Ротон и Арселай, - поочередно представил он своих людей, затем с иронией добавил:
- Думаю Мера представлять вам не требуется...
- Когда мы взорвали заслон в глубине одного из туннеля, внизу погибло много человек. Из взорванного прохода выходил ядовитый дым, от которого люди начинали синеть, пускать слюну и корчится в судорогах, - без лишних слов начал объяснять Кривой, то и дело, болезненно зализывая распухшие губы:
- Мы никогда не поджигали так много пороха в закрытом пространстве, и люди начали кричать, что это Демоны Мрака выползают из Горы.., - задумчиво объяснял он, то и дело сплевывая окрававленной слюной:
- В городе началась паника. Все носились и кричали, что-то о Демонах Горы, которых выпустил городской совет, чтобы сократить число едоков. И некоторые побежали через лес в долину, в рабочий поселок за помощью. Они кричали, что у рабочих есть оружие, без которых людям не остановить Демонов, - болезненно вздыхая, сообщил Бука.
- И что?! Нельзя было это обуздать самим? - гневно смерив взглядом бандитского лидера, отозвался Буке Комиссар.
- Там внизу... За взорванными заслонами.., - неуверенно начал оправдываться тот таким странным голосом, словно это был теперь вовсе не наглый Бука, а провинившийся малец:
- Там внизу, когда дым рассеялся, люди нашли еще один заслон. Но немного дальше и более массивный на вид. Но перед ним была огромная пещера, с фресками на стенах, - все еще потерянным голосом отозвался Кривой.
- Пещера с фресками?! - встрепенулся Ликадью.
- Да. Пещера... Мы сегодня тоже туда спускались, - поддержал Кривого Баскарат, и Кривой, словно нарочно ждавший его поддержки, чуть увереннее продолжил рассказывать:
- То, что люди увидели на стенах при свете факелов, потрясло и напугало всех...
- Что-о-о! Не томи! - словно потеряв невозмутимость, заорал на него Комиссар.
- Фрески очень старые...Они в основном осыпались... Им гораздо больше лет, чем можно предположить, - болезненно облизывая распухшие губы, мялся Кривой. Видно было как ему трудно признать случившееся. Но ответить надо было, и он наконец сказал:
- Там, везде, где рисунок просматривается, нарисованы дети...
- Де-ети? - изумился Комиссар, а Елан и Тара вздрогнули.
- Дети с крыльями за спиной. И еще просто дети без крыльев... Они очень часто держатся за руки, гуляя по босяком по траве и почти раздетыми до гола, под лучами яркого Желтого Солнца...
- Обнаженные дети в траве под лучами Солнца?! И ничего больше?!! - ни то с отчаянием в голосе, ни то с возмущением и страхом, воскликнул Ликадью.
- Ничего... Только дети с крыльями и без крыльев на траве.., - опустив глаза кивнул тот.

- После этого всего, увиденного, в вашем городе началась паника. Люди вспоминали обрывки древних легенд, начинали грабить запасы и пытаться семьями уходить в горы, - поддержал растерянного Мэра главарь бандитов:
- Одни кричали, что Демоны Горы похищают из семей детей и превращают их в насекомых с крыльями. Другие, говорили, что в древности произошло что-то непонятное, и наши дети были наказаны, перестав рождаться с крыльями. Про угрозу дикарей, про возможный голод и холод приближающейся зимы, они уже совсем не слушали. Кто-то сказал, что вы ушли к Горбатой Горе искать упавший с неба Ковчег Богов. И тогда люди вспомнили про удар Богов по горе пламенем. За какие-то несколько часов, люди могли просто покалечить друг-друга и разграбить все, что вы с таким трудом здесь сделали, - укоризненно покачивая головой, объяснил он:
- Вот тогда, не дождавшись вашего возвращения, я решил взять власть в свои руки. Правда, первоначально, Бука и правление меня не поняли. Ну да ладно. Что было, то было. Что сейчас нам вместе делать? Есть какая светлая мысль? - расстроенно махнув рукой, закончил он.
- Вы пытались без меня взорвать заслон?! - все еще не веря услышанному, спросил Ликадью.
- Думаю он поступил правильно. Судя по тому, что он о тебе Комиссар рассказывал, ты бы этого не дал сделать, - поддержал Кривого седой Баскарат. Этому человеку даже на вид было далеко за пятьдесят, но несмотря на это выглядел он вполне и бодрым и сильным мужчиной.
- И чего вы добились? Сколько вообще погибло?! - возмущенно вскочил Ликадью, словно и забыв о своем больном сердце.
- Человек десять, - все кто были в туннеле при взрыве. Кто же знал, что дым так ядовит! - понурив голову, отозвался Кривой. Видно было, что он сильно переживал и винил себя за свой приказ.
- Ладно! Не вини его слишком сильно. Ведь теперь мы знаем, что там, за вторым заслоном что-то есть, - вступился Баскарат.
- Ничего мы не узнали нового, ради чего стоило потерять людей и нарушать с таким трудом налаженный порядок, - мрачно отозвался Комиссар.
- Но при прежних условиях, вы не хотели нас кормить. А теперь мы можем довольно сносно сотрудничать. Наше оружие, лопаты, молотки, наш металл, против вашей еды и шкур.., - настаивал Вожак рабочих.
- Ничего не получится, если не взойдет Новое Солнце, - отмахнулся от него Ликадью.
- Не взойдет?! Ты думаешь? - встрепенулся бандит.
Комиссар лишь только нервно пожал плечами, но любопытная Тара, все это время жадно впитывающая каждое их слово, как всегда нашлась первой:
- Я не верила сказкам о том, что за заслонами что-то есть. И особенно тому, что все это вырубили в горе наши Предки. Но если кто-то перекрыл людям путь... Если кто-то, сделал это умышленно, когда люди, например, разгневали его своими поступками..., - бледная как мел от собственных тревожных догадок, рассуждала вслух девочка.
- Молчи мелкая! Нам только детских доводов здесь не хватало, - злобно шикнул на нее Кривой. Но пожилой Баскарат остановил его жестом, ласково обращаясь к Таре:
- Продолжай девочка. Твои слова мне совсем не кажутся детскими...
Девушка в сомнении глянула на Ликадью, и когда тот одобрительно кивнул, осторожно продолжила:
- Допустим... Нет, мы только допустим, что внизу, что-то есть... Что-то важное для Горы... Допустим они преградили путь к ЭТОМУ намеренно... Опустили заслон. А за ним еще один. Но в пустом промежутки на стенах дети... Зачем? - чуть не плача от обиды на тех, кто когда-то опустил щиты, рассуждала вслух девочка.
- Это же полнейший бред! Причем тут дети на стенах?! Да еще с крыльями...Мало-ли о чем могли думать те, кто украшали подземелье! - как ужаленный, вскочил, и заорал на Тару Кривой Бука.
- Продолжай девочка. Ты уже один раз разрушила город. Я хочу посмотреть, как ты собиравшийся разрушить мрак неведения, - шумно выдохнув воздух, возразил Баскарат.

Назревающую крупную ссору решительно разрядил Ферсен, - по видимому являвшийся помощником мастера рабочих:
- Не время счеты нам сейчас сводить. Давайте лучше послушаем, что девчонке в голову взбрело. Я ведь тоже думаю, что те, кто строил туннели, не стали бы детей рисовать просто так.
- Я... Не знаю, что говорить дальше, - честно призналась Тара. Носик ее был сморщенным, а поджатые губы заметно дрожали от бурлящих в душе эмоций:
- Я не знаю... Что они хотели нам сказать...Те, кто опустили заслоны...
- Что-то было не так с детьми! - встрепенулся Елан. Мысль которая пронзила его молнией, просто вырвалась сама в наружу:
- Что-то произошло с детьми в глубокой древности. Но не там... А здесь - наверху. В городе людей. И поэтому те, кто оставался внизу, опустили щиты, преградив нашим предкам дорогу, - сам себя не понимая, бормотал мальчик.

- Ладно. Давайте пока отложим... Есть еще кое что, что хотелось бы услышать от вас честно, - обратившись к Ликадью и подросткам, спросил Баскарат:
- Вы искали на Горбатке упавший Ковчег? Это правда?
- Это правда, - задумчиво согласился Ликадью.
- И что-же?! - в нависшей над ними внезапной тишине, нетерпеливо потребовал один из рабочих.
Ликадью с сомнением посмотрел сначала на Елана, затем на Тару, а потом на Кривого.
Но тот утвердительно кивнул:
- Говори Комиссар. Или эти люди сейчас наши единственные союзники, если мы хотим уберечь жизнь от хаоса.
Но Ликадью почему-то опустился на свой камень, обхватив голову руками, словно давая понять, что с него хватит всех этих переживаний.
- Там упал Ковчег. По словам старого егеря, в него ударила молния. Потом на горе ночью мерцал костер. Но не лесной пожар, а именно небольшой костер, на котором, например можно жарить живность, кипятить воду или просто греться, - за него, негромко ответила Тара.
- Боги из Небесного Корабля жарили на костре крыс, грелись и кипятили воду? - неестественно образом улыбаясь, передразни ее Баскарат. было видно, что это всего лишь уловка старого человека. Но на самом деле, он конечно же понимал, невероятную суть только что услышанного.
- Люди.., - нервно сжав двумя огромными руками голову и опустившись на камень, прошептал Ферсен, а лидер бандитов, дрожащим и ощутимо охрипшим вдруг голосом, потребовал:
- Ну и где Ковчег теперь? Что там произошло, на склоне?..
- Улетел...Увидев нас, ушел в небо.., - глотая слезы, отозвалась девушка.

Добро и Зло

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

Совещание закончилось так же быстро.
- Вам лучше переночевать здесь, в задних глубинных пещерах. Простым горожанам, да и большинству рабочих дружинников незачем знать о наших с вами делах, - коротко объяснил Баскарат, взглядом приказав помощнику отвести их в зияющую дыру туннеля.
Но туннель оказался не глубоким и уже примерно через двадцать шагов, за поворотом скалы, факелы высветили небольшую но довольно уютную и сухую пещеру.
Скорее это напоминало не пещеру, вполне геометрически правильное прямоугольное помещение, вырезанное неизвестно кем, зачем и как, в базальтовом монолите неприступного камня.
- Располагайтесь здесь. Вот запасные факелы, огниво немного еды и вода, - с подчеркнутым безразличием сказал плечистый мужчина, опуская на пол мешок, и передав горящий факел в руки Кривому.
- Ну что, мальчики-девочки? Кто с кем спит сегодня? - сразу же принялся за свои специфические шуточки тот, как только шаги охранника утихли за поворотом.
- По крайней мере, теперь у нас есть оружие и инструменты. А пищей поделиться с рабочими нам не трудно, - уже себе под нос, бурчал он:
- Имея пилы, топоры, гвозди и лопаты, за пару лет, здесь, вокруг пещер такой красивый городок выстроим! И за ручьем, что левее пещер течет, там малая низинка есть. если плотину из бревен и земли поставить, можно озеро в тысячу шагов затопить, водяную мельницу поставить, а затем, в будущим домам водопровод из полых смолистых бревен проложить, - вслух мечтал он.
- Ты сейчас, о водопроводе в каждом доме помечтай! Может еще и о ваннах бронзовых для купания?! - съязвил Ликадью.
- А почему нет? Мы ведь новый город здесь подымать будем, а не улицы лачуг городить... Между прочим, я слыхал, как это у князей и господ прежде было. Если вода к дому по желобу течет, то ее не то чтобы на кухню, или для купания в ванну, воду можно печкой греть и горячей для мыться использовать! - возразил Бука.
- В чем же ты проточную воду из деревянного желоба собираешься на печи греть? В горошках что ли? Так это сколько слуг для одной только ванны надобно иметь?! - засмеялся Елан.
- Тупой ты Елан в хотя сам летучий шар строил! Мудрец и знаток в шарах, а в хозяйстве тупее старого топора. Для этого, через печку бронзовые трубы прокладывают! Га-га-га! - раскатистым басом загоготал Бука.

- Надо-же! Счастливый город с горячей водой для всех, - все ни как не унимался Ликадью:
- И что ты будешь делать с этими арбалетчиками из поселка, когда они станут делить наш урожай? - иронически возразил Комиссар.
- Не станут! У меня с их Ферсеном и Баскаратом торговля обговорена. Мы взамен на инструмент каждого их едока включаем в общий план, и все, - возразил кривой Мэр.
- Ну-ну. Будем считать, что рабочие этот договор выполнят. А иначе, придется нам свою армию вооружать, - усмехнулся Ликадью.
- Интересно чем? Палками и охотничьими копьями, против древних тяжелых арбалетов? - вмешался Елан.
- Я думаю - они бандиты. На стороне Зла. И никакого договора они держать не станут, - негромко пояснил он , устало опускаясь на довольно плоский и удобный камень.
- Не будь дурачком, мальчик! При чем тут Зло и Добро? Рабочие хоть и жмоты, но ведь тоже люди. А у людей, у каждого свои интересы есть. И если интересы знать, то опасаться нечего, - насмешливо отозвался Бука, устраиваясь на удобном возвышении, в самом углу пещеры.
- А что вообще Добро? И что Зло? Вот прежде называли Добром идеи Революции, а сказки мешающие народу спокойно работать, называли Злом. Говорят до этого, Злыми называли людей, которые хотели убить хозяина и завладеть его мастерской или домом. Но ведь сейчас, все это называют иначе, - задумчиво спросила Тара.
- Хороший вопрос, девочка. - негромко отозвался Бука, уже из глубины пещеры.
- Ладно вам филосовствовать. Нашли время! - решительно вклинился в беседу Ликадью:
- Давайте, лучше, я вам расскажу, что говорили по этому поводу древние и будем спать, - зевая предложил он.
Немного подождав, не услышав возражения, он начал рассказ:
- В старинных и очень ветхих пергаментах порою попадались странные вещи, - негромким голосом заговорщика, говорил он:
- Я много этих свитков прочитал, прежде чем как и было Революцией мне предписано, бросать в огонь. Сначала, вот таким же как Бука молодым гордецом, я думал, что знаю все ответы на Свете. Я знал на зубок все законы и лозунги Революции. Я был первым в школе и умел громко кричать про народ, про его трудовую Истину, - едва слышно рассказывал комиссар:
- Я стал комиссаром, потому что был лучшим из лучших в числе тех, кто выучил правила Революции. И много лет, я считал что этого, мне в моей благоустроенной жизни достаточно. Но вот однажды из чистого любопытства, несмотря на огромный риск потерять все, я стал читать то, что должен был искать и сжигать, - печально признался он:
- Чем больше я читал, тем сильнее разгорался интерес. К своему стыду и страху, я все больше понимал, что в книгах которые я сжигаю, ничего враждебного для людей нет. Свитки шептали о прошлом, о далеких сказочных временах нашей с вами забытой истории, - опять очень тяжело и печально вздохнув, говорил Ликадью.
- И о Добре и Зле?! - не выдержав, перебила его Тара.
- И об этом тоже, - задумчиво подтвердил тот:
- По давно забытым легендам, в начале времен произошла какая-то постыдная война. И в той войне между собой сражались те, кто должен был любить и уважать друг-друга, - братья и соседи, - начал объяснять комиссар:
- Причина той войны была в том, что люди нарушили некий запрет Создателей, - после небольшой паузы, продолжил он.
- Как это, запрет Создателей?! При чем тут Создатели? - нечего не поняв, спросил Кривой:
- Ведь люди произошли естественным путем, ну, если не от бобров и болотных крыс, то от других, возможно вымерших теперь животных...
- И так, и не совсем так, - загадочно хмыкнул Ликадью:
- В легендах говорилось, что люди появились не на Альмаре, на на далекой и прекрасной, сказочной Земле, - родине многих известных нам сейчас существ. Где эта Земля, ни кто не знает. Ноя лично думаю, - на небесах, - признался Комиссар:
- И вот однажды, в глубине времен, Боги посетили Землю и обосновались на ней. Для различных работ им нужны были помощники. И тогда Боги выбрали из лесных существ, существо подобное человеку, только покрытое шерстью, не знавшее огня и глупое. Боги вдохнули свою божественную душу в это существо, и нарекли получившиеся создания своими детьми. Ведь на древнем языке наших предков, слово Люди означало - дети или потомки, - рассказывал Комиссар.
- Это и были наши предки?! - изумленно догадалась Тара.
- Да. С тех самых пор, Боги и люди жили вместе, находя и обживая другие земли, но всюду уважая и защищая друг-друга.
- И что же потом произошло, в этой вашей старинной сказке? - наигранно зевая, отозвался во тьме, Бука, которому эти легенды были словно кость в горле.
- А произошло что-то ужасное! Но не в дальних мирах, а на самой Земле. Мужчины и женщины нарушили запрет Богов. И нарушив запрет превратились в агрессивных и жадных животных. Именно от туда, с Земли по всем мирам, начало распространятся Зло, - негромко отозвался Ликадью.
- Какой запрет?! Какое Зло? Ведь, даже если и верить этим легендам, то Зло пришло к людям из Ада, - встрепенулась от внезапной догадки Тара.
- Да, девочка! Зло, это что-то связанное с детьми. А вот Ад, это и есть второе название Земли, - подтвердил ее самую жуткую догадку, Ликадью.
- Зло возникло на Земле и его породили не Демоны, а сами люди?! - изумленно воскликнула Тара.
- Так говорят древнейшие легенды, - кивнул мужчина:
- Зло везде разрушало все. Зло заставило людей делать гадости соседям, ради процветания своей семьи. Зло, разрасталось питаясь душами и принимало неимоверные размеры. В конце тех забытых времен, Зло уничтожило самих Богов, - печально завершил рассказ Комиссар.
- Постой! Не гони! Ты кажется, совсем не туда зашел. По твоему выходит, что Зло было сильнее Богов?! И они даже не пытались его уничтожить? - возмутился Кривой, и даже Елан согласно закивал ему в мерцающем свете коптящего у стены факела.
- Дело совсем в ином, - задумчиво возразил Ликадью:
- Я долго думал над этим, но кажется начинаю понимать, что хотели сказать нам легенды, - печально вздыхая, объяснял он:
- Боги не могли его уничтожить. Они даже не пытались его уничтожить. Ведь родители не воюют с детьми. Даже если дети заразились ужасным Злом. Поэтому, наверное и опустились заслоны.., - задумчиво произнес комиссар.

В наступившей тишине слышно было как капает вода где-то в дальних туннелях древнего лабиринта. И Елан вдруг подумал, что может быть на этом самом камне, здесь некогда сидел совсем другой, даже не похожий на людей мальчик. Сидел и тоже спрашивал взрослых о Добре и Зле, пока те невероятным огненным топором грызли в граните туннели.
И от этих странных мыслей ему стало совсем тоскливо и грустно.
"Это сколько же тысяч зим с тех пор миновал?
И можно ли отыскать косточки того мальчика?
Впервые в жизни он захотел взять за руку какого-то неизвестного мальчика , заглянуть ему в глаза и спросить; не страшно ли ему? Не плакал ли он тогда, давным-давно, на этом самом камне, когда снаружи в туннели скреблось Зло, и взрослые опускали заслоны?
- Ему было страшно, как и нам.., Мальчишке, на этом камне.., - внезапно прошептал Елан свое неведомое озарение.
- Постой Еланчик! Ты сейчас о чем? - с несвойственными нотками уважения и ласки в голосе, удивленно воскликнул Бука.
- Они были беззащитны, как и мы теперь, - ответила за него мудрая Тара.
- Ах, вы о тех фресках... - вскочив со своего камня, догадался Кривой:
- Не знаю! И что могло быть сильнее Богов? - удивился Бука:
- Спасаясь от чего, они навечно замуровали ходы в этом подземелье?
- Что?.. - задумчиво вздохнула девочка:
- Болезнь... Безумие людей... Инстинкты и желания животного, жадность и коварство... ...То, с чем могут бороться только сами люди, - в немыслимом прозрении, шептала Тара.

Версия

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

По пути в спальный модуль некоторое время шли вместе с Велеком. Когда у последнего кольцевого туннеля, на пересечении с диаметральным, две идущие с нами девчонки свернули к своим каютам, Велеар чуть замедлив шаг спросил:
- Давайте я сегодня с одним из вас на спальной нише по ночую. Поболтаем немного. Кайра в главном зале. Там и заснет как обычно. А у меня есть новая версия, - заговорщически сверкнув глазами, предложил он.
- На нишах мало места. Хорошо вместе не выспимся. Если кто-то свалится, будут синяки. Да и если нет, Кайра просмотрев отчеты Корабля, все узнает, - улыбнулся Инг, дружески обняв парнишку за плечи.
- Ну и бес с ней, с Кайрой. Ни какая она не Капитан! Если бы Майервлик был жив, он бы.., - попытался что-то сказать мальчик, но затем отчаянно махнув рукой, замолк. По его лицу и голосу казалось, что он вот-вот скажет про нее что-то неприлично обидное.
- Знаешь, а ты нам здесь свою версию расскажи, - предложил юноша, внезапно усаживаясь в проходе прямо на пушистый, теплый ковер, и таща меня за руку вниз.
- Здесь? В туннеле? Кайра в главном зале...Корабль сообщит что люди перестали двигаться, - растерялся Велек.
- Ты же сам сказал, бес с ней, с Кайрой! Что она нам сможет сказать? Это же не ночевать вдвоем на одной нише, - звонко, словно тоже подросток, засмеялся Инг, резко потащив мальчугана за кисть на пол.
- Мне все время из головы не выходил один кусок из книг Цисиканопы, - собравшись с мыслями и уже сидя на полу в дружеских объятьях старшего мальчика, начал рассказывать Велек.
- Древний ученый считал, что эльфы погибли не от войны, а от внезапной беды. Точнее, они конечно воевали, но не совсем так, как это могло бы случится с людьми, - задумчиво говорил он.
- Воевали не совсем так, как люди, а погибли от внезапного насморка.. Говори короче, если хочешь успеть что-то нам рассказать, - с иронией перебил его Инг.
- Я и пытаюсь короче. Не сбивай меня! - громко возмутился Велек, а затем, понизив голос почти до шепота, продолжил:
- Цисиканопа изучал множество заселенных Эльфами землеподобных миров. Везде мы находили только руины и следы войны. Везде где удавалось найти записи и расшифровать легенды, говорилось об угрозе от которой панически бежали Эльфы. Она так пугала их, что они даже не пытались бороться. Они называли эту угрозу Демонами, а ее носителей троллями. Но ведь Эльфы были могущественны и могли сами, создавать новые виды существ. Парадокс и загадка! И только в конце жизни, сравнивая легенды погибших миров с легендами Земли, Цисиканопа решил, что угроза исходила из созданных Эльфами существ. Тех самых, которых они упорно пытались поднять до своего величия, и по видимому считали наследниками... Цисиканопа сердцем почувствовал разгадку этой ужасной, древней трагедии. Боги не могли воевать только со своими детьми! Это нарушало их жизненные принципы. Поэтому они и бежали, забирая с собой верных своим принципам людей, - опять загадочно блеснул глазами мальчик.
- Постой! Правильно ли я тебя понял?! - встрепенулся Инг:
- Выходит, Эльфы воевали не с Эльфами, а с людьми повернувшими Силу Разума против своих же родителей?! Воевали с Троллями?! Но ведь сам Цисиканопа считал, что людей создали Эльфы, подсадив земным гоминидам эльфийский ген. Тогда они должны были в совершенстве владеть ситуацией. Что же помешало им исправить дефект, и прекратить войну?

- В этом то и коллизия! Оппоненты Цисиканопе не верили. Но я, кажется, нашел ответ. Если бы только Кайра дала мне здесь проверить эту идею! - грустно улыбнулся Велек.
- Великий Цисиканопа не смог. Блистательные оппоненты - космические археологи не нашли. А тринадцатилетний курсант учебного судна Младший Ангел, взял и все открыл! - ехидно возразил ему юноша, но затем дружелюбно сжав ладошку мальчика, добавил:
- Выкладывай, Гений!
- У древних земных христиан-гностиков, и даже у египетских жрецов, нередко говорится про "Аварию". Вообще, это одна из самых загадочных страниц человеческой истории, - улыбнулся мальчик:
- Ведь в самом деле, почему Боги создавшие Мир Людей, позволили Злу и Страданиям поработить этот Мир? Не проще ли было изначально сделать его совершенным и радостным для всех существ? В попытках нахождения ответа на этот вопрос, на Земле было изобретено не мало религий и теорий. Большинство из них склонялись к предательству. Например, по Христианской Земной Библии, всех предал Люцифер, который возгордился и возомнил себя главным Создателем людей, - скромно улыбнулся мальчик:
- А вот по мнению, гностиков Верховные Боги, - Ионы, пославшие более младших богов Демиургов создавать свой форпост на задворках галактики, постепенно потеряли с ними связь. Может быть звезда Ионов взорвалась. Может быть корабль Демиургов (Эльфов) затерялся во Вселенной, - кто знает. Так или иначе, но рассчитывать на помощь Эльфам (Демиургам - как называли их Гностики) на Земле было не на кого. То что они сделали, вообще, по видимому, было даже для Богов на грани фантастики. Они создали существо способное из дремучих джунглей перешагнуть через тысячелетия сразу в мир реальных Богов! Создали своих полноценных наследников! - неуверенно посматривая на нас, рассказывал Велек.
- И что? Создали невозможное...Так в чем был подвох? - теперь уже совсем заинтересованно, подгонял мальчишку Инг.
- А подвох был в том, что они сделали это на грани возможного. Созданное ими существо было не стабильно в желаниях. И в каком-то слабом месте творения, была хрупкая заплатка, - некий очень важный запрет. Чтобы оставаться Детьми Богов, эти создания должны были строго соблюдать запрет Создателей. Нарушая запрет, люди пробуждали в себе инстинкты человеко-обезьян, и сохраняя ум, во всем остальном, в душевных качествах, скатывались к животным, - кисло улыбнувшись, объяснил мальчик.
- То есть, все следы борьбы и разрушений которые мы находим, это по твоему не следы войны "хороших" и "плохих" Эльфов-Ангелов, а следы агрессии, которую развернули люди, против своих же Создателей?! - удивленно воскликнул Инг.
- Думаю, да. Это единственное разумное объяснение парадоксам истори. Настоящие Боги (в смысле - Разумные Существа) не воюют с Богами. Это аксиома! Точно так-же, Боги не могли воевать со своими детьми, - подтвердил паренек.
- Постой! Но ты упомянул про людей. Мол, проблема была в них. Что-то я совсем запутался! - утомленно замотал головой Игнуар.
- Беда погубившая Эльфов была связана с человеческими детьми. Во многих земных легендах, и в руинах известных нам землеподобных миров, говорится примерно следующее: "Мир спасет ребенок!" или же еще часто: "Будьте как дети, начиная все и в продолжении вашем, не влеките детей к своим корням. Ибо в них есть Истина, которая проложит Путь", - продолжил паренек:
- Цисиканопа предположил, что создавая людей из высших обезьян земли, Эльфы не смогли избежать двойственности. Причем, неприятности эти были неустранимыми. Их новый, эльфийский ген вошел в противоречие с генами диких человеческих предков. Программа жизни животного требовала прежде всего заботиться о своем размножении, о семье, о собственных детях и благополучии собственной семьи. А программа эльфийского гена требовала, чтобы человек с радостью жертвовал собой, своей половой страстью, своими детьми и даже благополучием семьи. ради любопытства. культуры и процветания Человеческой Цивилизации.
Цисиканопа считал, что этот конфликт генов был неустраним, поскольку новые гены опирались на гены животного, и удалить старые гены было из людей нельзя...
- Вот оно что! Значит ты нашел ответ этого уравнения?! - теперь уже я, нетерпеливо перебил мальчика.
- Думаю, нашел. Но не я, а мы вместе с Цисиконопой, - счастливо улыбнулся он, блеском ровных, белоснежных зубов, демонстрируя радость нашему общению.
- Древний ученый наверное бы в могиле подпрыгнул от радости, если бы мог! - ехидно зацепил мальчугана Инг. Но тот, равнодушно пропустил его реплику и продолжил рассказывать:
- Я вспомнил о других весьма распространенных земных легендах. Все они звучат по разному, и это сбивает исследователей. Но я обобщил и понял, что речь неизменно идет об соблазне нарушить один очень строгий запрет. Мол, есть Добро и Зло, но человек живя в неведении, не должен познавать Зла, поскольку он, якобы, не может с этим справится, - вздохнув, отозвался Велек:
- Вот например, в знакомой Алехандрэ Библии говорится так: "...В зеленном и густом саду, жили люди нагими, спали и ели вдоволь и не знали Зла, словно не видя своей наготы,и своих различий, и иной печали... Но однажды старый Змий, мудрейший из всех земных скотов предложил женщине, Еве, отведать плод с древа познания."Не велено, ибо умрем мы от него!" - возразила женщина Змею, а тот ответил: "Лукавое это! Не умрете. А будете как Боги, разуметь и доброе и лукавое "
И вот отведав плод сама, убедила мужчину Ева,тоже нарушить запрет. И как только они это оба сделали, то узрели свою наготу, и другие вещи узрели, которые прежде не видели" - печально закончил пересказывать легенду мальчик.
- Ну и что? Узрели то, что прежде не видели. А в чем подвох то был? - скептически покачал головой Ингуар.
- А подвох был в том, что "узрели" они свое звериное наследие, и стали относиться к Эльфам не как к Создателям, а как захватчикам, нарушившим их исконно-природные традиции и инстинкты, ради насаждения и внедрения чуждой, инопланетной культуры. - взволнованно объяснил мальчик.
Мы молча переглянулись с Ингом и словно по команде демонстративно открыли рты. Такой невероятной и одновременно заманчивой показалась нам эта версия. То что из нее логически следовало, заставляло наши сердца учащенно биться.
А мальчишка, тем временем, довольный, продолжал:
- Я думаю, "затычкой" человеческой звериной генетики, с которой Эльфы не сумели справится, были человеческие дети. Точнее их особый режим воспитания. Легенда говорит о том, что с детства нужно было подавлять звериные инстинкты, семейное уединение сексуальных пар, конфликты возникающие у животных на различиях и индивидуальных особенностях. Помня об ущербной звериной генетики, Эльфы установили для людей сугубо коллективное воспитание, о чем и говорится в легендах: "Жили нагими, не видели различий и верили в сказку смотря на мир доверчивыми, широко раскрытыми глазами ребенка". Познав свое происхождение, люди стали прислушиваться к инстинктам, разделились на семьи, увидали различия и начали конкурировать между собой. Теперь уже Культура Эльфов не была для людей подарком, а была обузой и препятствием для их генетической семейственности, а законы эльфов воспринимались как агрессия против их естества, - закончил Велек.
- Постой! - опять засомневался Инг:
- То есть ты считаешь, что Эльфы подавили в людях агрессию, семейственную меркантильную конкуренцию и другие звериные качества, просто перебросив человеческих детей в мир коллективного воспитания и коллективных ценностей?! - удивленно воскликнул юноша.
- Да-а!!! - отчаянно мотнул головою мальчик:
- Люди не могли познать и развивать свои агрессивные животные способности, потому что с детства вырастали не в семьях, а в больших и очень дружных общинах. Но когда это вырвалось из под контроля, получилось очень страшное существо. Тролль, владеющий технологиями и знаниями Богов, но при этом живущий своими первобытными инстинктами семейного животного! - радостно подтвердил Велек:
- Только Кайра и слушать теорию не хочет. Она говорит, что это очередная сказочка по хороших Богов и злобных Троллей. И к Альмаре-2 это не имеет ни какого отношения, - сразу погрустнев, признался он.
- Подожди, Велек. До Альмары мы еще доберемся. Ты пока расскажи нам, что по твоему вызывало "Аварию" генов? Что писал Цисиканопа?- уже совсем заинтересованно настаивал юноша.
И тогда посмотрев на нас с надеждой в глазах, мальчуган продолжил:
- Он ответа не знал. Но я спросил себя: "Чем мы на Овалоне-2 отличаемся от всех погибших народов? Чем мы отличаемся от народов Земли, постоянно воюющих за свои семейные, национальные и материальные ценности?" И тут меня осенило - дети! - загадочно блестя глазами, признался мальчик.
- Потрясающе интересно! Дальше, - возбужденно требовал Инг. Да и я весь напрягся от ожидания.
- И вот до меня дошло, - нервно облизав языком пересохшие губы, продолжал он:
- Мы на Овалоне-2 потому и проскочили мрак и западню междоусобиц, поскольку изначально начали воспитывать детей одной общей и дружной семьей. С корабля атлантов на Овалон ступили только дети и подростки. Мир, который они потом строили, изначально был одной огромной и дружной семьей. Вот и вся разгадка, ребята, - закончил объяснять он.
- Грубо говоря мы и сейчас как Адам и Ева все еще живем в раю, словно слепые, словно не видя своей наготы и различий? В прямом и переносном смысле так! У нас по тому и нет сексуальных и личностных ограничений, потому что они нам не нужны в мире, где все люди родственники и все доверяют друг другу! - удивленно воскликнул Инг.
- Я думаю, так, - улыбаясь кивнул Велек:
- Войну начали не Эльфы. Войну начали люди познавшие науку и технологию Эльфов, а затем решившие освободиться от этических запретов Создателей. Люди вернувшиеся к животным, семейным, конкурентным ценностям, решили что знания, технологии и культура, это только средство для удовлетворения их потребностей. Эльфы же, настаивали, что это цель, а потребностями нужно разумно жертвовать, - рассуждал вслух мальчик.
- Значит, когда в легендах говорится о воинстве тьмы, которое возглавил Падший Ангел Люцефер, то речь идет вовсе не об Ангелах ставших демонами, а о людях, получивших Разум, а а затем обернувших его против своих Создателей?! - удивился я.
- Думаю так, - кивнул Велеар:
- Думаю Люцифер вовсе не страдал от гордыни и не желал людям вреда. Думаю он пытался устранить последствия "Аварии", и боролся не с самим родом человеческим, а с людьми, создавшими свои, специфические ценности и религии.
- И все-таки я не понимаю, - возразил я:
- Зачем людям получившим от Люцифера, ну или от Эльфов все, культуру, технологии, власть над земной Природой, восставать против Эльфов, объявлять Люцифера врагом Человечества на вечные времена, и вместо реальных Богов, придумывать мнимых, а все насилие, войны, рабство которые потом последовали, возводить в ранг "борьбы за Добро"? Зачем все это? Ведь они и так жили в роскоши и были детьми Богов? - недоумевал я.
Ингуар довольно поджал губы и одобрительно покачал головой. Было видно что мой вопрос ему очень понравился. Но, похоже, что Велек ждал этого и скромно улыбнувшись охотно ответил:
- Понимаете, ребята, Культура Эльфов это была культура существ такого уровня биологического и социального развития, при котором биологическая жизнь и чувственное счастье индивидуума имеет весьма посредственное значение, по сравнению с его социальной и культурной ролью в жизни общества. Примерно так мыслим и мы на Оволоне-2. Человеческие животные инстинкты не доросли до такого уровня самопожертвования, ведь для животного, его эмоции, тело, биологические наследники и личное благополучие - единственно важные ориентиры жизни. Поэтому, когда животные гены оказались разблокированы, люди, и особенно женщины (самки обезьян) стали воспринимать Эльфов не как Богов подаривших им Разум и высокую Культуру, а как захватчиков, вселяющих в человеческие тела демонический, чуждый человеческим инстинктам и желания дух. Именно об этом и говорят большинство религий Земли. Именно для этого они и были придуманы, чтобы отстоять право обезьяны оставаться обезьяной и с помощью семейного, религиозного и чувственного воспитания не пустить в тело земной обезьяны душу космических захватчиков, - кисло улыбнулся мальчик.
Его четкий ответ поразил нас своей неумолимой логикой. Но еще один вопрос продолжал мучить меня:
- Хорошо, это понятно. Но ведь отказавшись от Культуры Люцифера, люди не просто деградировали как Боги, но еще и ввергли себя в нескончаемую тьму вражды, войн, потеряли большую часть Эльфийских технологий, стали неспособны жить без страха и крови! Неужели это для них стоило? - спросил я.
- Страх, борьба за самцов, ресурсы пищи и любые иные ценности, и вообще примитивная жизнь ради удовлетворения своих материальных семейных и личных потребностей, - это норма для любого животного. Это то, что ему больше понятно и близко. И животному по большому счету все рано какими технологиями, на какой работе или с помощью какого насилия он удовлетворяет свои потребности. Это ведь животное! - опять очень кисло улыбнулся Велеар.

Некоторое время взволнованно молчали, обдумывая услышанное. И я ловил себя на мысли, что уже не могу почувствовать себя среди этих подростков "гостем" на звездолете "инопланетян".
Затем мы вместе поднялись и как-то молча, задумчиво двинулись к каютам.
И уже возле нашей каюты мальчуган сказал:
- Видимо здесь, на Альмаре Эльфы Люцифера нашли ключевое решение этой проблемы. Недум, Потусторонний Мир - мир находящийся по ту сторону Вселенной, это и есть Альмара-2. Мир, в котором для всех людей зарождалась надежда. За это они все здесь и были уничтожены Древними людьми Земли, построившими первую Земную Сверх Цивилизацию. Думаю, пирамиды и другие циклопические сооружения мы ошибочно приписываем Эльфам, - печально вздохнул Велек.
...В каюту шли молча. Уже у самой шлюзовой диафрагмы бурно попрощались с Велеаром, поочередно заключив его в крепкие братские объятия.
- Не грусти. Утром я лично поговорю с Кайрой. От меня она не отмахнется, - пообещал подростку Инг.
Уже в каюте, как только диафрагма двери закрылась, над нами раздался громкий голос Кайры:
- Мальчики, вы что там делали в туннеле втроем? Почему не доложили о случившемся? - совсем не строго и даже больше по семейному, как старшая сестра к маленьким поинтересовалась Капитан.
Прежде мы редко пользовались внутренней связью в каютах и это обращение заставило нас обоих вздрогнуть.
- Да потому, Кайра, что ничего особенного не случилось. Мы просто пообщались немного с Велеком, - как можно более равнодушным голосом отозвался за нас Ингуар, попутно подмигнув мне.
- А-а-а... Понимаю... Эта его новая гипотеза о войне людей против древних Богов, - вполне дружелюбно отозвалась девушка, заставляя нас растеряно переглянутся.
- Грамотная теория. Я бы ее даже дополнила, - зевая, продолжила невидимая нам Кайра:
- Я бы сказала так: Причиной всех эпических событий была банальная борьба культур. культура Эльфов угасала, и зацепившись за юные тела людей, попыталась возродиться в них, - продолжая громко и сладостно зевать, рассуждала Кайра:
- Но закачав свою культуру в человеческие тела, Эльфы не сумели ее там надежно укрепить, тем самым, создав опасный гибрид, культуру Зверо-Человека, - существа со знаниями Богов и инстинктами животного. Вот эти то две культуры и сражались. А вовсе не Эльфы со своими созданиями, - теперь уже совсем задумчиво, заключила она, и немного помедлив, подвела итог:
- Поэтому, на месте Велека, и его кумира Цисиканопы, я бы сказала так: если гипотеза верна, то жителям Альмары, или Недума, действительно было чего боятся. Ведь Зверо-Люди преследовали их везде как своих заклятых врагов, - совсем уже уставшим голосом, заключила Капитан.
- И ты... Ты все это считаешь логичным?! - едва не закричал удивленный Инг.
- Капитан учебного звездолета Младший Ангел по твоему, дура? - без каких-либо эмоций отозвалась девушка.
А затем в наступившей тишине, негромко сказала:
- Ладно мальчики. Пообщались и хватит. Это все интересно, но не для нас. Мы учебное судно. Нет у нас ни ресурсов, ни опыта. И полномочий, изучать Альмару-2 - тоже нет. Мой приказ остается в силе. Ждем остывания плазмы, скачиваем с осветительной платформы запасы дейтерия и... К стати! Я разрешила Зилу сканировать микроволновым пучком Горбатую Гору, - ту, что вас молниями на ЭРКе сбила. Это единственное, на что в наших обстоятельствах я еще согласна. Может быть увидим, что там под горой, по результатам сканирования, - словно невзначай, сообщила Капитан.
- Не самая умная идея. Если там в катакомбах работают остатки древних реакторов, тормошить их микроволнами просто не разумно, - грустно отозвался Ингуар.
- А чем нам это грозит? Здесь, на орбите?! Как раз издали, я согласна исследовать этот мир хоть десять раз, - возразила Кайра и отключилась.
- Значит Велек все таки убедил Кайру, - уже в каюте, задумчиво сказал Инг, забираясь на верхнюю полку:
- Славный паренек растет. Так переживает за Истину... И на Кайру он напрасно дуется. Капитана можно понять. На ней висит миллион проблем, - сказал он, и вдруг неожиданно спросил:
- Почему вы немного отдалились друг от друга, Саша? Он ведь теперь тебе вроде приемного сына, - поинтересовался Инг, шумно устраиваясь надо мной.
- Не бери до головы, Ингуля. Все будет хорошо, - уже засыпая, отозвался я.
- Ох не нравится и мне эта затея Кайры и Зилу! Незачем гору сканировать. Что она увидит нового, кроме карты пустот и непонятных туннелей под горой? - вяло отозвался юноша, прежде чем я заснул.
- Кажется я знаю, что имеют ввиду легенды, когда говорят о "Древней Этической Катастрофе". или о "Войне Ангелов", -уже засыпая прошептал юноша. И не дождавшись моего вопроса, тихо пояснил:
- Люди сделали самое страшное, что они только могли сделать. Они превратили собственных детей в рабов. В существ, которым можно и даже нужно навязать образ мысли. После этого круг замкнулся и дети стали копировать Зло родителей, - едва слышно прошептал юноша.

Горбатая Гора

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

Мне снился какой-то сумбур. Сначала что-то об Инге и Велеке, с которыми я гуляю по улицам своего родного Минска, а затем, почему-то лечу на пузатом, гудящем и трясущемся "Ан-10" к Черному Морю. И в этом странном сне, незримо присутствовала моя мама, которой я с неописуемой гордостью постоянно показывал красоту, ум и доброту моих дорогих, загорелых детей...
...В своем невероятном сне, я так и не сумел окончательно определиться, кого или кому я на самом деле показываю. И кем эти оба подростка мне теперь являются. Но мама, похоже тоже разделяла мою гордость, и нам в этом сне всем было хорошо...
Затем, в сон внезапно ворвалась моя одесская бабушка. Корабль находящийся на орбите Земли, словно бы на мгновение вобрал нас в себя с помощью квантового лифта, а затем швырнул обратно вниз, в Одессу, к ней домой. Ни кто кроме бабушки не удивлялся нашему появлению, ведь мама наконец поверила в существование овалетян, и теперь мы просто пили густой грузинский чай, закусывая его бабушкиным печеньем с изюмом...
Все было просто прекрасно и радостно, но в воздухе уже витало что-то ужасное. И даже маленький двоюродный братик Дима пришедший из своей комнаты познакомиться с новыми родственниками, напряженно замер, испуганно к чему-то прислушиваясь. Тогда и началось землетрясение. Видение стало меркнуть словно раскалываясь по трещинам. И я упал от толчков на пол, больно ударившись локтем и головой.
Мгновенно все перемешалось во сне. И бабушка, и мама, и слишком смуглые даже для Одессы ребята, отчаянно прижавшие к себе малыша Димку. А за окном, вместо вида на море и на сопки, Горбатая Гора, почему-то хищно раскрывала свой зубастый зев...
Я весь напрягся ожидая падения перекрытия, и все недоумевал, когда же Корабль снова выхватит нас транспортным лучом из этого кошмара?
И тут, я окончательно проснулся...

- Ты чего делаешь?! Запутался что ли? – удивился Ингуар, рассматривая мою возню с машинально зажатым в руке костюмом.
Я уже почти очнулся, хотя еще не понимал, явь это или еще продолжается сон.
Мы стояли совершенно голые, еще разгоряченные, после сна, с заметно вздувшимися венами на руках, ногах и шеи,- как это бывает у людей при внезапном пробуждении. Один против другого, - двадцати пяти летний бледноликий мужчина, и золотисто смуглый, худощавый семнадцатилетний юноша, неестественного для его возраста гимнастического телосложения.
Освещение в каюте неровно пульсировало, и, наверное, в такт с этой непонятной пульсацией дрожали мои руки.
Я как маленький не мог размотать свернутый в трубочку пластмассовый комбинезон, а затем, не мог попасть в рукава и штанины конечностями.
"Землетрясение" застало меня врасплох посреди сладкого сна. В тот самый момент сна, когда я, было, уже собрался успокоить братика и отправиться с ним и овалитянскими ребятами купаться на городскую набережную, или показать мальчишкам настоящий морской порт.
Еще не понимая, что случилось, еще не оторвавшись от сна, я попытался встать, мучительно нащупывая руками надежный край своего реального пространства. Но все кругом трясло, и свет то и дело мерк. А пол опять основательно трясло.
Поэтому не коснувшись пола второй ногой, я кубарем скатился со своей ниши. И в этот самый момент с верхней полки на меня свалился растерянный Инг.
Тоже, как и я, совершенно голый, горячий и беззащитный со сна.
Я машинально потянулся к тунике и сандалиями, но юноша болезненно схватил меня за руку, а его глаза говорили мне: «Нет!».
...То, как мы доставали защитные костюмы из стенного шкафчика, о существовании которого я прежде не догадывался, вспоминалось с трудом. Так же смутно ориентировался я и во времени.
Сколько времени прошло с момента тревоги? Десять секунд? Минута? «Через сколько секунд броневые щиты перекроют туннели?» - все еще со сна, не мог сообразить я.
Пол заметно тряхнуло опять и опять, снова сбивая нас с ног. А освещение совсем угасло, оставляя только дежурное фиолетовое самосвечение потолка, и панический животный страх у меня под ложечкой.
Я как будто только очнулся после многомесячной игры с этими подростками.
Словно я внезапно осознал: «Мы одни! Далеко от Родины! А после гибели Капитана на этом учебном суденышке, я единственный взрослый среди десяти подростков. И помощи ждать мне неоткуда»
- Успокойся Саша, - властно, по взрослому приказал юноша. И вдруг, отчаянно притянув меня к себе, обнимая, прижал к груди, прямо так, как и был - голышом. Так мы и стояли, вместе несколько секунд, слыша гулкий галоп двух испуганных сердец. Сердце юноши бухало громко, прямо мне в грудь, а его влажная и прохладная кожа сильно пахла весной, грозой и недавно пролитым грибным дождем. Так, наверное, и должны пахнуть все здоровые подростки и девушки…
Но затем, так же внезапно оттолкнув меня прочь, юноша поднял с пола комбинезон, и негромко, спокойно, словно бы о чем-то обыденном, сказал:
- Ты немного успокоился? Тогда, аккуратно надевай свой костюм. Подготовь мягкий шлем к закрытию. Не спеши! Будешь торопиться, умрешь! - с невероятным для юноши наигранным равнодушием, предложил он мне, протягивая костюм…

…По коридору главного туннеля бежали, не выпуская ладоней. И я постоянно чувствовал в своей руке влажную, упругую и надежную руку подростка. Здесь освещение еще мерцало, подсвечивая контуры стен и пола, а мягкий ворсанит ковра под нашими ступнями, все время ощутимо сотрясался от гулких и могучих толчков.
- Это серьезно! Освещение и вентиляция страдают в последнюю очередь, – тяжело дыша, на бегу, пояснял Ингуар. И тут же резко дернул меня за кисть, не давая упасть.
Ингуар был на пол головы ниже ростом и заметно легче, но в минуты опасности тренированный юноша концентрировал силы не хуже взрослого.
... Кайра, - старшая после гибели Капитана девочка на Ангеле, видимо с хитрющим умыслом забрала к себе подростка Велеара, поменяв его для меня на более взрослого и сильного Инга. Инг, по корабельной роли курсант-математик и физик, был умен, застенчив, иногда как девочка сентиментален и нежен. Но в критические минуты опасности уже не раз проявлял себя решительным и надежным напарником.
К моему постоянному неудобству, он откровенно пытался установить со мной необыкновенно близкие для землянина отношения. И я, как и положено озадаченному страхами землянину, стыдливо терялся в догадках, подразумевался ли в эти отношения с овалитянским юношей еще и мужской однополый секс...

- Ну, скажи, Кайра! Скажи! Что происходит? – задыхаясь, глотая воздух вперемешку с собственными соплями, заорал Инг, вбегая из туннеля в зал.
Но Кайра уже и сама кричала нам на встречу:
- Ингуля! Успел! И Алехандрэ с тобой! - едва ли не бросилась к нам в объятья девушка:
- Это все Горбатая Гора. Это после опытов Зилу с просвечиванием горы частицами высоких энергий...
Но и без ее слов, было видно, как всплывают к ним от самых облаков снизу, странные разноцветные всполохи, поразительно похожие на земное Северное Сияние. Облака скрывали гору, но ее бушующая молниями вершина очень явно угадывалась под ними. И на многие десятки километров вокруг, прямо под ними вращался чудовищный, искрящейся молниями, зловещий и невероятный циклон.
Освещение в зале отсутствовало, и только свет огромного экрана опоясывающего зал кольцом, освещал растерянные, бледные и суровые лица ребят. При виде этих красивых, загорелых и правильных лиц подростков, я даже невольно подумал, что вот, наконец, слетела с них, та, обидная для меня маска превосходства и невозмутимости.
Но потом мне сразу же стало стыдно. Ведь может быть, я видел этих ребят живыми и здоровыми в самый последний раз…
А еще, мне тогда почему-то подумалось совершенно дурацкая мысль о ребятах из моего комсомольского детства. И я невольно усомнился в том, были бы, мои земные ровесники, такими же молчаливыми и сдержанными в подобный страшный миг?
В зале наглухо пристегнутые к креслам автоматическими обхватами уже сидели кроме Кайры, Велеара и девочки Зилу, еще двое старших ребят. Все, кто, как и они успел добежать, пока заслоны, опустившись, не отрезали туннели наглухо.
Альмара-2 величественная и страшная, как всегда подсвечиваемая в кроваво-коричневых тонах лучами заходящего за ее диск Альмара, занимала большую часть кольцевого экрана. Вторая часть экрана, испещренная миллиардами таинственных искорок, была черна.
Я даже невольно подумал, какая из этих бесчисленных светлячков во тьме, родное Солнце? Как мило было бы увидеть его в последний миг? Мне стало нехорошо и противный комок отчаяния затруднил дыхание. Нет, не из-за себя. Из-за Матери которая осталась там, вдали. Я подумал, что Мать никогда не узнает ничего правдивого. И ни кто не узнает из друзей и родственников. Ведь командование, наверное, сказало матери, что я в Афганистане. И если не вернусь, то там и погиб, или пропал без вести…

- Мы сейчас в зените над самым каньоном и хребтами Зубастых Скал, - нарушая мои мысли, сообщила Зилу.
- Мы почти над самой Горой! Дьявольская Гора бьет по нам потоками заряженных частиц. За горизонт сместимся только через три часа. К этому времени от нас ничего живого не останется, - продолжала Зилу, четким, но дрожащим и хриплым голосом.
- Это, так же, как было с ЭРКой? Заряды высокого напряжения? Концентрированные потоки грозового электричества? – отозвался Инг, плюхаясь в свободное кресло рядом с Кайрой и решительным движением руки заставляя меня рухнуть в пустующее кресло рядом.
Захваты моментально сработали, надежно обхватив тела за талии и виски упругими, властными объятиями выросших из ниоткуда лапок.
- Да, именно так. Но на этот раз миллионы вольт при совсем невменяемом токе. Похоже, дьявольская Гора разряжает на нас все грозовые заряды облаков и циклонов со всей долины, - утомленным голосом подтвердила Кайра. А затем утерев пот со лба, растерянно добавила:
- Ангел не может долго сбрасывать такой заряд в пространство. Мы уже задействовали все инжекторы маневровых ионных двигателей! Но энергии для отводящих каналов недостаточно. Эти сильные точки, - следствие скачков магнитного поля, и неуправляемых огромных токов возникающих в металлических конструкциях корпуса.
Младший Ангел – не орбитальный челнок имеющий как ЭРКа керамические плитки покрытия. Он не может выдерживать такие температуры и нагрузки. Звездолет, это хрупкая конструкция из километров металлических труб, шаров и тонкостенных туннелей. Если толчки, разряды и нагрев не прекратить, то Корабль начнет разваливаться уже в ближайший час!
- Значит Велек был все-таки прав? Значит, там, внизу, сохранились остатки технологий Предтечей?! – усмехнулся Инг, вылавливая что-то на экране движениями ловких рук.
- Ты считаешь себя умным, говорить об этом сейчас? Или кто-то из нас еще сомневался в этом, после того, как Гора жахнула молнией по вашей ЭРКе?! – гневно отозвалась девушка и ее голос задрожал под сводами зала низкими нотками ощутимой угрозы:
- Не-е-ет! Я поняла! Вам нужна моральная сатисфакция, мальчики… Вы не можете мне простить, что я Велиара и его гипотезу высмеивала. Вы меня ненавидите за то, что пыталась быстрее увести отсюда Ангел, , - вдруг, как фурия взвилась Кайра.
- Был бы жив Капитан, он бы вам сейчас объяснил кто был прав! - кричала девушка.
Но Велиар, на правах самого младшего по возрасту, которому почти все сойдет с рук, резко ее прервал:
- Прекрати истерику Капитан! Сейчас ты начнешь повторять, что мы на краю Вселенной за 157 световых лет от Родины, и за 207 световых лет от Земли. И что мы обещали вернуть землянина домой…
Мальчуган сделал паузу, оценивая эффект и облизывая губы маленьким розовым язычком, добавил:
- Ну, давай, Капитан Кайра! Напомни нам всем глупеньким, что у нас нету связи с Родиной! И еще о том, что там внизу недавно погиб Капитан...

Девушка гневно посмотрела на него, что-то собираясь сказать, но вдруг закрыла лицо как маленькая. Все повернулись к ней в недоумении. И всем присутствующим, а особенно юному Велеару стало стыдно за его выходку. Потому что мы как-бы примерили на себя груз лежащей на ее плечах…
- Извини. Ну прости-же меня, Кайра! Я совсем не хотел тебя кусать, - отчаянно взмолился Велек, совсем иным, уже откровенно детским и виновным голосом.

- Лучше предложи что-либо умное! Ты же наш Цисиканопа-Люцифер! В смысле будущий аракул Истины.., - обратилась Кайра к пареньку, неуклюже вытирая слезы с лица.
Тот кивнул, и уже обращаясь к Ангелу спросил:
- Что у нас с энергией? Сколько еще продержимся?
- Отключаю последний резерв, - отопление и искусственную гравитацию в жилом модуле. С этим резервом Корабль выдержит до двадцати минут, - безразличным, правильным женским голосом ответил Корабль.
И от этого контраста эмоций по спине у меня пробежали мурашки. «Неужели я уже настолько выучил этот язык, что легко понимаю такие эмоции?» - снова совсем не в тему, машинально подметил я.
- Значит по орбите, из видимости Горы уйти не успеем, - пробурчал, бледнея Инг, повернувшийся было к ним, но опять склонился к экрану.
- Почему Она это делает с нами, Велек? Ну, скажи хоть ты, ведь твоя же была идея искать здесь следы этих чертовых Эльфов, - вместе с креслом повернувшись к подростку, потребовала Кайра.
- Разве это была мая идея, врезать по Горе потоками частиц? – возмутился тот.

- Что вообще, по нам лупит? А-а?! - как-то хрипло и растеряно отозвалась девушка.
- Бьет Горбатая дьявольская Гора. Разве это не ясно? - попытался было успокоить ее Ингуар:
- Помните пустоты, которые во время посадки ЭРКи, мы нашли под развалинами пирамиды? Ну, а тот гигантский подземный резонатор на берегу океана, под развалинами бетонного города, в котором погиб Капитан Маервлик, - помните?
Наступила тревожная тишина, нарушаемая только скрипами и стонами разрушающихся конструкций, и точками пола, потолка и стен.
- Судя по всему, этими подземными конденсаторами Гора собирает электричество от гроз долины, отсасывая заряд у молний и облаков, - задумчиво пояснил Инг.
- И что-о-о?!! Почему не долбануть по горе лазером? - вмешался в разговор я, уже не понимая или не имея сил понимать, почему они говорят о научных терменах.
Все присутствующие моментально повернулись на меня. В их растерянных глазах я прочел удивление и упрек.
- Он не знает. Не понимает ситуацию, - вступился Инг, и не громко пояснил мне на ухо:
- Гора поймала нас врасплох. Для лазера, для его наведения и подготовке к выстрелу у нас попросту нет энергии. Если мы сейчас отключим энергию от защиты, то не проживем и двух минут...
Инг сказал это как-то спокойно и буднично, словно разъясняя маленькому. Но мне почудился подвох, глубоко замаскированный интонацией в его спокойствии.
Парнишка тут-же отвел глаза, но все продолжали смотреть на нас в упор, потому что, в отличии от меня, так же как и Инг, знали решение...

Помни имя мое

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

- Ты думаешь это ответ на агрессию? - совсем наивно и робко поинтересовался Велек, явно отвлекая товарища от каких-то зловещих мыслей, о которых догадывались все.
- Ой, да брось ты все драматизировать. Брось мечтать о хитроумных защитных системах и искусственном разуме, якобы оставшимся под горой. Нет там ничего. Уже очень давно нет... Просто мы послали поток частиц к заряженным огромным конденсаторам. Послали и забыли, что находимся в ионосфере планеты, - значит сами летим в контакте с одной из обкладок глобального планетарного электрического генератора, - отмахнулся от него Инг.
Было видно, что его все эти события совсем не заставляли думать о таинственных врагах и разумных защитных устройствах.
- Своим радио-лучом мы создали канал для разряда конденсатора. И ни какой здесь злобной воли в его разряде вовсе нет! - машинально колдуя пальчиками на экране, продолжал объяснять Инг:
- Точно так же, когда мы летали над этими накопителями электричества на ЭРКе, ее ионные двигатели создали проводящий канал для разряда. Ну не знали древние строители местных пирамид, что вернувшиеся люди прилетят на ионных двигателях... Ты уж их прости за это, Велек. Видимо у них совсем иные технологии были. Может быть они и вправду летали верхом на метле? - грустно усмехнулся юноша.
А затем вдруг строго, и сухо добавил:
- Кайра! Разве ты не знаешь инструкцию? Если мощности системы жизнеобеспечения не достаточно, нужно маршевый реактор в режиме генератора энергии запускать!
- Запустить маршевый двигатель в режиме генератора энергии? На орбите обитаемой планеты?! - словно про что-то крамольное, переспросила девушка.
И все ребята тут-же повернулись к ней.
- Запустить реакторы двигателей и шандарахнуть, по горе лазером, - сухо отозвался Инг, откинувшись назад в своем кресле.
- Ну и как это у нас на орбите получится? - едко отозвалась Кайра, снова закрывая лицо руками.
- А другого выхода, Кайрочка... Выбора другого нет.., - тихо отозвался он.

- Маленький мой! Если ты не помнишь, эти действия заблокированы конструкторами Ангела. Запустить маршевый двигатель на орбите планеты, равноценно самоубийству или слабоумию, - грустно откликнулась Капитан.
- Разве я говорю о пуске гравитационного генератора? Я предлагаю активировать на несколько секунд только ректор, а его энергию закачать в накопители лазера. Что ту такого уж опасного? - возмутился юноша.
- В принципе это возможно, - поддержала Ингуара Зилу:
- Но реактор двигателя работает по отрытой схеме. Термоядерное облако зажигается в вакууме, прямо за кормой Корабля.
- Ни чего страшного! Ангел сейчас повернут кормой по касательной к планете. Выброс будет уходить вдоль касательной и планете ничего не сделается, - тут же отозвался юноша.
- Может быть и так. Вот только убеди в этом конструкторов Ангела! Придумав блокировку планетарного включения, они не очень то думали о том, как в это время будет ориентирован звездолет, - перебила их Капитан, и отчаянно махнула на них рукой.

- Ангел! Начать запуск маршевого двигателя в режиме генерации энергии! – обращаясь к Кораблю, приказал Инг.
- Не могу, Ингуар. Работает блокировка в модуле реактора. Вывести блокировку из строя можно только умышленно. Только войдя в модуль реактора, и достав из кассеты управляющий кристалл, - холодно отозвался Ангел.

- Ангел! Ситуация критическая. Нужно отключить блокировку немедленно, - повторил запрос юноша, обращаясь к Кораблю.
- Не могу, Ингуар. Реакторы не выполнят приказ Искусственного Разума, пока работает блокировка.
Конструкторы предусмотрели это, чтобы исключить соблазн в не критических ситуациях. Отключить блокировку может только человек своей рукой. Может ... если войдет в реактор и пожертвует собой.
- Хорошо. Пусть будет так, - до крови кусая губы, отозвался юноша:
- Мне сейчас нужен Алехандрэ в помощники. Он единственный среди нас по-настоящему сильный и взрослый человек, - неожиданно, сказал Инг.
Я опешил, все еще не понимая о чем они разговаривают.
- Ты собираешься вместе с Алехандрэ проникнуть в реакторный модуль? – воскликнула Зилу.
Кайра побледнела как мел и уточнила очень строго:
- В этом твой план? Запустить маршевый двигатель принеся себя в жертву? Но подумай трезво, даже если вам удастся не упасть на пол в судорогах, прежде чем ты извлечешь нужный кристалл… Даже если двигатель будет запущен... Дальше что? Наведем лазер на Горбатую гору и что-о-о?! Залп по ней решит наши проблемы?!

- Думаю да. Все что близко к поверхности будет разрушено. Ну а взрыв на вершине захлопнет или сдует в атмосфере ионный канал, - бледно улыбнулся юноша.
Все буквально замерли затаив дыхание.
И тогда в наступившей тишине нарушаемой только грохотом разрядов и стонами стальных ферм, юноша взволнованно сказал:
- Подымайся Алехандрэ, ползем к реактору. Ты мне будешь нужен, чтобы быстро отодвинуть в тяжелый входной щит. Все остальное я сделаю сам. Не забудь, что искусственная гравитация выключена. Нам придется ползти вдоль стен почти четыреста метров подтягиваясь на руках по поручням. Постарайся раньше времени не разбить себе лоб и не покалечить нас двоих, - сильно волнуясь, быстро объяснял юноша.

Я слушал эту перепалку ребят словно в кошмарном сне. Опасность скорой гибели вдалеке от Родины, еще недавно сразившая меня приступами неконтролируемого ужаса, теперь отступила на задний план. Даже я, землянин, не имеющий технического образования, понимал, что значит лезть в реакторный отсек. Но подростки, кажется, обсуждали это серьезно, приводя меня в полное замешательство.
- Подожди! Объясни свой план! Вы действительно полезете с землянином в реактор? Ты о чем сейчас, и думаешь ли вообще?! – уже с нескрываемым испугом встрепенулась Капитан. Казалось, она уже была на грани, чтобы запретить идею юноши.
- Я думаю о том, Кайра, что у нас остались считанные минуты, прежде чем Звездолет начнет разваливаться, - грустно подмигнул мне, юноша.
- Но это же бред, курсант Инг! Мы должны придумать другой выход, Ингуля! Уже через тридцать секунд в внутри модуля у тебя потемнеет кожа и начнут кровоточить и лопаться вены. Затем кровь начнет спекаться в сосудах. Сердце еще будет дергаться, но из ноздрей, ушей, горла и даже глаз пойдет гной в вперемешку с размягченной плотью. Ты потеряешь зрение, слух и способность двигаться. Даже на ощупь что-то делать будет с невыносимой болью. Ты еще будешь жив, и даже может быть еще будешь в сознании, когда от твоего тела лоскутками, как в микроволновке начнет отслаиваться заживо кожа, - убеждала девушка.
- Не пугай, а то передумаю! - загадочно усмехнулся Игн, и вдруг по-детски звонко рассмеялся, словно зазвенели тысячи невидимых колокольчиков.
Он смеялся и смеялся, словно презирая собственный страх...
До Зилу дошло первой, и она засмеялась сквозь слезы, рыдая как маленькая. И белые ровные зубы на ее красивом смуглом лице, сверкали в отсветах экрана рядами изумительных жемчужин.

- Ты… Ингуля…, - поперхнулась Кайра:
- Это же... Ужасная и мучительная смерть... - шептала девушка дрожащими губами...и ... плакала...
- Я поймал юношу за локоть, как раз в тот момент, когда он отстегнулся и поплыл в невесомости в сторону шлюзовой диафрагмы кормового туннеля.
Гравитация в командном зале уже не действовала...
- Ты реально решил зайти в реактор в этом тоненьком костюме минимальной защиты? – еще не веря ему, спросил я у Инга в туннеле.
- Я только на секундочку, Сашка, - снова засмеялся он в полумраке. И добавил ехидно, как земной шаловливый школьник:
- Там кристалл в держателе есть, который мне очень охота сломать!
Он назвал меня по имени, не Алехандрэ, а именно Сашка. Имя прозвучало в туннеле с мелодичным акцентом, и навечно впечаталось в мою память.
Я схватил его за плечи и крепко прижал к груди. Мы даже чуть не полетели кувыркаться по туннелю в невесомости. Спасло то, что Инг все еще держал рукою поручень, идущий вдоль стены.
Я сказал ему:
- Не делай этого, Ингуля! Ты мечтал, остаться со мной на Земле. Жить как братик в нашей маленькой квартире. Познакомиться с мамочкой. Покататься в троллейбусе и на парусном катере... И потом... Как же я без тебя буду делать на Земле революцию?! - едва не плакал я, прижимая к себе юношу.
- Вот еще! Сейчас начнем упрекать друг-друга в неверности! - мягко выскользнув из объятий, фыркнул юноша. А затем вдруг добавил смущенно:
- Я тоже тебя очень люблю...
Он сказал это так, таким голосом, что можно было подумать о его фатальной причастности к Земле. Мол, как-будто, Земля и его Родина, к возвращению на которую он как и я стремится.
Но ведь я знал из прошлых бесед, что этот юноша не был землянином, а лишь только родился на Земле в семье исследователей, потерял там все что имел, подвергался пыткам и опытам, а затем чудом возвратился на Родину.
...Системы внутренних коммуникаций, включая связь,по всему огромному Кораблю не работали, и нам пришлось воспользоваться аварийной связью вмонтированной в воротники мягких комбинезонов.
- Ты слышишь меня, Кайра? Как там Ангел? Готов стрелять? - спокойно, словно звонил бабушке насчет семейного ужина, спросил Инг, когда проследовав последний шлюз, мы с ним уткнулись носами в пятиметровый металлический щит преграждающий дорогу к реактору.
- Не делай этого... Не бросай меня в этой Ледяной Мгле! - еще с надеждой в голосе, взмолился я.
Ингуар движением руки в воздухе включил вмонтированные в стены тамбура светильники резервного освещения и, подплывая вплотную к моему лицу, тихо и задорно сказал:

- Сейчас мы объясним, этой Горе, кто сегодня Боги!
Он задумчиво смотрел поверх меня и словно о чем-то мечтал:
- Знаешь что, я сегодня утром хотел сказать Кайре о Велеке? - неожиданно спросил он:
- Велек прав. Тех существ с третьей планеты, якобы спасших нас в самом начале овалитянской истории, на соседней планете никогда не было. Там давно побывали наши космические экспедиции...
- Ты о чем? - растерялся я, почти не понимая его переживания.
- Я о том, кто на самом деле, настоящие Боги, - не громко отозвался Инг:
- Кто? - все еще не понимал и уже откровенно рыдал я.
- Ты и сам знаешь ответ, Саша, - тяжело вздохнул он, направляя свой взгляд на мое лицо...
Наверное, он впервые увидел как я плачу, совсем тихо добавил:
- Вот еще! Я и не думал тебя бросать! - улыбнулся он в полутьме, ласково, ладошкой вытирая мне слезы.
- Я всегда буду с тобой, Саша. Ты еще не знаешь, не понял как умеют дружить овалитяне. Когда станет одиноко, ты просто, вспомни мое Имя, и позови обращаясь к Звездам. Просто посмотри в небо и позови меня. Ладно? - объяснил юноша, и резко оттолкнул меня прочь, от зияющего прохода...

Сон в пещере

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

Всю ночь в пещере Елан провел на огромном, плоском и полированном почти до блеска гранитном камне.
Коптящие факела уже вскоре после того как все люди заснули, словно бы специально, чтобы не тревожить их, постепенно угасли. И теперь, если бы не феерические отблески колеблющегося факельного света в туннеле ведущего к главной пещере, то здесь, наверное можно было выколоть себе глаза...
Ночь в пещере была длинной и тревожной. Приглушенный шум от едва слышных голосов охранников, капания воды и далеких, шаркающих по камню шагов, едва воспринимался ушами почти на грани слышимости.
Одинокие стоны увидавших что-то во сне товарищей и храп охранника заснувшего недалеко от входа, завершали какофонию ночных ужасов.
Древняя пещера вырезанная кем-то в неприступном базальте, действовала на мальчика своими чарами, навевая таинственные видения и пробуждая копошащиеся в его генах призраки...
Ночью произошло довольно сильное землетрясение, напугавшее многих людей в пещерном городе. Что-то злобное и могучее, как потом говорили люди, шандарахнуло по Горбатой Горе и снесло ей вершину как скальпелем...
Но Елан и его спутники, утомленные длинной чередой недавних событий, землетрясения и грохота обвалов во сне не почувствовали.
Не знали они и про события разыгравшиеся накануне землетрясения.
Как ревел над притихшими горами грозовой шторм, вырывая деревья со склонов с корнями корнями, и бросая замешкавшихся людей на камни.
Они спали и Елан в эту ночь видел необычный сон.
Все начиналось как всегда, с непривычного яркого света. С цветущих деревьев и плодоносных кустов...
Но в этом сне, они уже не бродили по склону с крылатым человеком.
Теперь, в отличии от прежних снов, мучительно теребивших душу Елана с детства, ему уже было не страшно.
И он почему-то летит над морем, сам еще даже не зная, что это море, рассматривая сверху безбрежные просторы большой воды.
"Вот это море! То, о котором рассказывают старцы..." - догадывается Елан, а затем удивлено поясняет сам себе, задравшему голову в небо: "А вот это... Солнце..."

"А вот это ... дети! Совсем нагие, с непривычного цвета бронзы кожей, без теплых шкур играющие в брызгах морской волны...", - вдруг невероятным образом понимает он.

Становится нестерпимо грустно, и дико хочется плакать.
"Вот это Солнце! Солнце Земли!" - говорит сам себе во сне мальчик.
Видение моментально блекнет, уступая место сырости подземелья.
И потеряв связь с волшебным сном он вскакивает с камня.

И в страхе начинает кричать, боясь возвратиться в красно-коричневый сумрак.
Его кто-то больно толкает в бок, и мальчик различает лицо Тары, склонившейся над ним:
- Ты что-то странное бубнил во сне. А теперь вопишь как резаный, - угрюмым, запасным голосом объясняет девочка.
- Бубнил? - болезненно трясет головой мальчик.
- Что-то о потерянном Солнце Земли, - зевая отвечает Тара, нахально устраиваясь рядом на камне.
- О Солнце Земли? - еще не понимает он.
- Не бери до головы! Мало ли что, после наших приключений может человеку присниться, - уже засыпая, недовольно бурчит Тара.

Проклятие

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

С рассветом в городе пещер зародилась смута.
Многие пережили ужас от ночного землетрясения. Пару ветхих пещер с растрескавшийся сводами завалило, насмерть придавив или покалечив несколько человек.
А утром люди увидели вдали, сквозь дымку, розовые отблески ручейков лавы, стекающих по склону Горбатой Горы.
Вершина Горы, отсюда из-за постоянных низколетящих облаков и тумана почти не видимая, но украшенная древними, мрачными силуэтами каких-то титанических построек, теперь попросту исчезла. Словно гигантский огненный нож, ночью срубил ее.
С учетом не бывало сильной грозы и бури царившей накануне, ночью, по пещерному городу поползли самые ужасные слухи.
Поговаривали даже, что из темных ущелий ночью выполз спящий в подземельях дракон, и пытался своим огненным дыханием дотянутся до летящего среди звезд Ангела...
Но совсем не это, а нечто значительно более страшное приводило людей в замешательство.
Вернувшиеся после ночной грозы, пересидевшие ее в овраге охотники, с выпученными от ужаса глазами рассказывали всем про орды дикарей-людоедов подмывшиеся в Каньон с моря.
- Их там больше чем всех людей города! Но и это только первые. А внизу, у берега моря, виднеется целое море костров, - дрожащим голосом рассказывал всем самый молодой охотник.
И матери нервно прижимали к себе младенцев, от его страшных слов.
Затем по лагерю пронесся слух на надвигающемся на людей голоде. В суматохе последних событий, люди даже не заметили, что Новое Солнце исчезло.
Теперь-же вспомнив про него, народ окончательно впал в замешательство.
- Что мы будем есть зимой? Вскоре растения опять зачахнут, а расплодившиеся за последний месяц крысы и ящерки передохнут с голоду, - роптали горожане. И только хмурые рабочие с арбалетами и ножами, бродившие среди людей без дела, не понимая причину паники.
- У вас уже достаточно припасов. Выбирайте Распределителей, как это было в прежнем городе при Народной Власти, Смиряющих и Погонял. И пусть Погонялы и Смиряющие решают, кто хорошо работает, а кому не выдавать еду вообще, - объясняли они.
Но уже второе утро после захвата пещерного города рабочими, никто не собирал хворост, не варил еду на кострах и не распределял питание. Налаженная с таким трудом жизнь, в одночасье рухнула.
Каждый сам за себя! Пусть мужики заботятся о своих семействах, резко пресекали все вопросы и претензии, бородатые арбалетчики снующие тут и там.
Елан, Тара, Коммисар и Кривой, проснулись где-то ближе к Альмарскому полудню. Тоскливый пурпурный полумрак, немного разгоняемый факелами в пещере, печально извещал о восходе красного светила.
Охранник ночью приставленный к ним, казалось тоже все это время безмятежно дремал. Но сразу же после их пробуждения, очухался и доложил своем лидерам уже собравшимся в соседней пещере.
Слегка перекусив оставшимися с вечера лепешками и сырой водой из глиняного кувшина, они сразу были приглашены на разговор с захватчикам.

На этот раз, их принимали с подчеркнутым уважением, и Баскарат лично подмигнул Елану и Таре.
- Устраивайтесь на любом камне, уважаемый Бука! - наигранно беря Кривого за локоть, предложил бандит.
- Что, мир, дружба и еда из одной лоханки? - съязвил все еще рассерженный на захватчиков Ликадью.
- Да не язви ты мне, Комиссар! Вот у вас там смута начинается. Какой резон нам сейчас с вами власть делить, если разбегаться и грабить припасы начнет? - угрюмо возразил тот.
- А чтобы народ не пускался во все тяжкие, его сначала нужно покормить, а потом еще и одарить Верой, - влез в их перепалку Бука.
- Вот ты и будешь кормит и проповедовать, а мы последим за порядком, - отозвался вожак.
И когда все уселись на камнях, не громко но серьезно продолжил:
- Вообще говоря, нам действительно нечего делить. Мы посмотрели что тут у вас, и поняли, что положение аховое. Еще немного и начнется настоящий бунт. А если эти тысячи голодных и напуганных, начнут ломать и грабить, то их не сдержать. Погибнем все! Поэтому, задаю вопрос: у вас есть какая-нибудь, полезная идея?
- У вас в поселке есть металл. Можно быстро вооружить всех, построить заграждения и обороняться от варваров, - очнувшись от раздумий, ляпнул Елан. И сказанув, то, что вертится на языке, он моментально покраснел. Но все присутствующие, вовсе не приняли его идею, слишком уж наивной.
- Оружие у нас конечно лучше. И подготовиться к их приходу мы можем. Только вот зачем? Так и будем отбивать десятилетиями атаки варваров, пока нас не вырежут до последнего воина? - обратился к подростку Бука.
- Ну а ты что предлагаешь? Мы, рабочие, в сельском хозяйстве и охоте не смыслим. Сможем мы прокормиться без Нового Солнца или нет? - обратился к Ликадью Баскарат.
- Если будем опять вместе, если вы снабдите нас металлическими инструментами и оружием, то почему бы и нет! Ведь мы жили без Нового Солнца много тысяч лет, - неохотно отозвался тот. Разговор с захватчиком ему не нравился.
- Но тогда у нас город был, и все было налажено, - возразил пожилой бригадир.
- Здесь, в пещерах, и рядом с лесами, с ручьями и озерами в долинах, мы еще лучше можем все наладить. Только бы с дикарями как-то проблему решить, - вместо Комиссара, отозвался Кривой Мэр.
А затем, заносчиво на вожака поглядывая, язвительно добавил:
- Но ведь вам, рабочим, мои методы и правила не нравятся...Вам ведь хочется Народные Законы восстановить...
- А-а-а, ну тебя! - отмахнулся от Буки тот:
- Нам, если хочешь знать, плевать! Лишь бы ты рабочих в поселке с их семьями исправно кормил...
- Будет мужики ссорится! Вот, давайте лучше подумаем, что с дикарями делать! План какой-то у кого-нибудь, хоть есть? - резко вклинился в разговор Ферсен.
- План! Да какой там план...Если принимать бой, то только там, на перевале. Там заставу на склоне Горбатки нужно делать. Если дикари в долину войдут, их уже от сюда ни чем не выкуришь. Перебьют они нас здесь, рано или поздно, - удрученно отозвался Ликадью.
- Если только мы в туннелях не спрячемся. И вообще, мы ведь даже не знаем еще, - может там, внизу, очень даже подходящая крепость есть, - вставила свои пять копеек Тара.
Взрослые переглянулись и совсем неожиданно замолкли на добрые две минуты.
- В самом деле, Ликадью! Ты у нас знаток по части всех забытых народом историй. Неужели за тысячи лет, вниз ни кто так и не пытался пробиться? - вдруг, нарушил молчание Кривой Мэр.
- Да пытались, конечно же. Очень даже как пытались. Входы скрытые, секреты и тайные знания искали, - почему-то очень неохотно отозвался тот.
- Но, ведь, я насколько понимаю, были в прежние времена, у аристократов и знания, и огненный порошок, и даже домкраты железные. Почему ни кто не попытался сломать заслоны? - все еще настаивал Бука, для которого по жизни существовали только сильные и четкие решения.
Ликадью поднял на него глаза, презрительно смерил взглядом с головы до пят, словно неуча, а затем тщательно подбирая слова, подробно ответил:
- Те кто правил людьми в прошлые времена, Бука, были немножко образованнее тебя. И они понимали, что там внизу, не просто мешки с сокровищами и не книги с молитвами от нас сокрыты. Ни кто ведь толком не знает, почему опустились щиты...А если была болезнь? Если там для всех людей иная смерть таится? Нет, Бука! Вниз идти нам нужно с головой...
- Тогда что? Остается только два решения: уводить людей в горы, разобщать и выживать малыми тайными поселениями, или срочно ставить на перевале заставу и принимать с дикарями открытый бой, - поддержал Ферсена Баскарат.
Все присутствующие словно по сговору повернулись к Буке. Это выглядело странным в присутствии лидера захватившего город отряда рабочих. Но похоже Кривого, это единогласное признание лидерства нисколечко не смущало.
- Нет. Пожалуй у меня совсем иное решение. Только я его хочу получше обдумать чуток, - возразил он.

...К обеду люди стали собираться у подножия пещерной скалы. Приходили семьями, вместе с плачущими на руках грудными детьми.
Вскоре их собрался почти весь бывший город, - все 23 тысячи человек.
Собравшиеся орали, спорили и гневно звали к себе лидеров городской управы или командира захватчиков.
Теперь им уже не было никакого дела до споров между поселком и городом.
- Вы обещали нам защиту, справедливую сытость и мир! - кричали люди бородатому предводителю, как только тот взобрался на утес перед горожанами.
- Может быть вы сами упокоите свой народ? А то, они сейчас начнут друг-друга давить, - предложил вожак рабочих, отходя в сторону и выпуская на скалистый уступ Комиссара и Кривого Мэра.
Увидев знакомые лица, толпа немного успокоилась.
При виде арестованных и по слухам еще вчера насмерть забитых плетьми прежних вожаков, по длиной прогалине отделяющей скалу пещер от леса, пронеслись волны довольного смеха. Но сразу как только Кривой поднял руку, народ покорно смолк.
- Я буду кричать громко, как только позволит мне моя глотка. Но вас здесь много, а плешь поляны довольно извилиста и длинна. Поэтому не вопите и передавайте крайним то, что они не слышат, - почти крича, обратился к людям Бука
- И пусть новые и прежние Смиряющие, и мудрые мужики среди вас, пусть не жалеют тумаков для тех, кто будет орать и мешать, - бросая грозные взгляды, предложил он.
Внизу, у подножия скалистой стены, толпа взволнованно зажужжала от его слов, но тут-же опять умолкла, как только Бука снова поднял руку:
- Сейчас охотники которые вчера ходили по склонам окрестных гор в поисках еды, пускай идут сюда! Мы слышать хотим о том, что происходит среди гор! - в почти идеальной тишине, нарушаемой только завыванием ветра в камнях и негромким шелестом деревьев, приказал Кривой.
Спустя небольшое время беспорядочной возни и приглушенного гомона толпы, к ступенькам вырубленным в стене приблизилось двое бородатых и грязных мужчин, вооруженных арбалетами и пожелтевшими от времени и грязи костяными ножами.
Когда они оба пыхтя и неуверенно цепляясь пальцами за камни, наконец поднялись на площадку, самый рослый и хмурый из них, боязливо представился, обращаясь ни то к вождям, ни то, в пол оборота к собравшимся:
- Я Албас. А это Инкуб... Мы обошли все горы до самой Горбтки в поисках крыс и Сумчатых Змей, - не громко сообщил, он, и услыхав раздраженные реплики толпы, второй раз повторил тоже самое, надрывая голос.
- И что? Чего вы видели?! - потребовал Кривой, попутно напрягая зрение, чтобы сквозь пурпурный полумрак альмарского дня, и коричневую дымку туманца, увидеть самые последние ряды собравшихся.

- Забыло нас Желтое Солнце. И вокруг, в ближайших лесах и на склонах, пригодной пищи нет. Вся живность попряталась. Но насколько видно с перевала, от моря вверх, везде дымятся костры голодных дикарей, - взволнованно отозвался тот.
- Еще! - потребовал Бука.
- В лесах распустившаяся прежде зелень, начинают чахнуть, - не слишком охотно, отозвался охотник.
- Мы все опухнем с голода, если не вернется Солнце! К зиме все будем жевать кору! - заорали в толпе, но притихли сразу под градом тумаков смиряющих и дружинников вызвавшихся следить за порядком рукастых мужиков.
- Мы до зимы не доживем. мы сами пища для диких орд, - громогласно воскликнул второй охотник.
- Они действительно идут к перевалу? - выступая вперед, поинтересовался Комиссар.
- Идут, идут! - перебивая друг друга, и взволнованно показывая на восток руками, закричали оба охотника.
- И что вы предлагаете делать? - опережая панику, обратился к людям вышедший вперед охотников Ликадью.
- Пусть дети, что общаются с Богами, попросят их вернуть нам Новое Солнце! - прерывая друг-друга закричали снизу, сразу несколько пожилых баб.
- Взорвать перевал, как взорвали заслон в туннеле! - кричали из толпы другие.
- Всем прятаться в горах! . Спасать детей и сооружать землянки! Пусть каждый за себя и семью! Только так мы выживем! - истошно орали третье:
- Спасайте семьи, мужики! Бегите в горы и залезайте в щели! - в отчаяние кричали люди.
- Тихо! Или я спущусь и разобью здесь парочку пустых черепов! - грозно заорал Бука, подымая в воздух внушительные кулаки.
И затем, уже в наступившем относительном затишье, громко спросил:
- Так и будем отныне прятаться? Всегда?! Вспомнили что ваши предки - крысы?!
Толпа опять загомонила, а женщины визжали понося мужиков и Буку, и всех на свете ужасным доисторическим и запрещенным Народной Революцией матом.
- Замолкните! Крысы трусливые, - тряся над головой стиснутыми до хруста кулаками, заорал на горожан Бука. Но его уже ни кто не слышал.
- Спасайте детишек, бабы! Делите припас! Гоните мужиков уходить в горы! - орали сотни женских голосов. И опять в лощине отделяющей стену от леса воцарился хаос...
Тщетно пытался Бука и несколько вооруженных арбалетами помощником Бандита, возвратить горожанам порядок.
Наконец, минут через пять, когда прямо у подножия стены завязалась огромная драка, Бука сплюнув презрительно, отобрал из рук охранника тяжелый арбалет, и неспешно прицелившись, всадил тяжелый бронзовый дротик прямо к голову одной из особенно раскричавшейся и дерущейся со всеми толстой женщине.
Стрела с противным жужжанием пронеслась над толпой и вонзилась между глаз, пробив голову и выйдя из затылка жертвы.
Та на мгновение замерла, а затем вскинув руки вверх, истошно взвыла, в мгновенно наступившей тишине. А потом еще примерно с минуту как заколдованная, сотню раз повторяла, дергаясь всем телом и ощупывая руками конец дротика:
- Что это у меня? Не вижу ничего, бабы! Как я теперь с этим к мужу своему приду?
Когда уже безжизненное тело, так и не получив вразумительного ответа, рухнуло под ноги ошарашенным соседям, Кривой опираясь на хвост арбалета, громогласно продолжил:
- У нас не так уж много арбалетных стрел. Давайте сбережем их для людоедов, ладно?!
И затем уже в наступившей идеальной тишине, спросил, обращаясь не то к толпе, не то к стоящим рядом городским избранникам:
- А что заслоны в подземных ходах? Что произошло внизу после взрыва, кто знает?
Поляна снова зажужжала но Бука узнав одного из стоящих на поляне, закричал, показывая на мужчину:
- Сантук! Карабкайся сюда! Этот человек взрывал туннели! Он главный огневой!

Поднявшийся на уступ мужик не был слишком видным и рослым, но смелости ему, видимо, хватало на троих.
- Да Бука! Я там был и едва живым выбрался. Мы взорвали щит и пошел ядовитый серный дым. Много было порошка. Много удавилось дымом мужиков! - бойко рассказал он:
- И что? Что там за щитом? - строго требовал Кривой Мэр.
- Там пещера большущая с рисунками и второй заслон. Но по рисункам видно, что в подземельях прежде жили люди. - сразу уловив намек, сообщил он. И увидев одобрительные кивки городских лидеров, так же бойко продолжил:
- Порошок Взрывной еще остался. А вчера, Ликадью с мужиками притащили новые мешки порошка. Можно взрывать второй заслон. Только теперь очень длинный фитиль будем делать, - смело предложил оратор.
- Опять взрывать! Мало вам ночного землетрясения и пропавшего Солнца. Мало вам гнева Богов? Хотите демонов выпустить?! - завопили на него люди и опять начала разрастаться паника..
- Говорят вам, нет там никаких демонов. В подземельях жили люди. Там спасение от варваров. Там начало всего! - грозно зарычал на толпу Кривой, демонстративно с громким треском бронзовых шестеренок, натягивая домкратом тетиву арбалета.
Манипуляции с оружием подействовали.
- Зачем нам подземелье? Что мы там забыли?! - слышались с поляны отдельные возгласы.
Но тут Буку очень вовремя поддержал Комиссар:

- Дальше! Дальше что ?! - настаивал Комиссар, зная, что смелый и догадливый Сантук его поддержит.

- Мы взорвем заряд, и получим спасение. Там внизу жили люди! Дикарям нас внизу не достать, - закричал в толпу Сантук.

- Духи Гор не пустят нас! Нам не выжить внизу без тепла, еды и света, - панически замахали на него женщины.
- Там ... причина ... всего!!! - грозно, с расстановкой, прорычал Бука, легко, словно пушинку поднимая над головой тяжелый, заряженный арбалет,
И уже в наступившей тишине, очень громко добавил:
- Прежде, я как и вы, не верил старинным легендам про предков, живших под горами. Но увидев фрески на стенах, я уверовал... Там спасение, люди! Там, истоки Проклятия...
Моросил привычный и уже почти забытый на Альмаре, противный холодный дождь. Багровый диск Красного Солнца, едва просвечивал через низкие коричневые облака. Ветер, как и тысячи лет подряд, завывал в расщелинах, то и дело срывая с деревьев, увядающие прямо на глазах, ставшие опять бесцветными, сморщенные листья.
Пораженные откровением Кривого Мэра, погорельцы замерли, едва решаясь негромко перешоптываться и роптать.
Казалось и сам Бука, теперь уже не знает, что еще сказать. Но он лишь только выдерживал паузу, играя на публику и внушительно покачивая над головой заряженным арбалетом.
- Сегодня, наших едоков прибавилось. Достигнуто соглашение с рабочими, о выгодном обмене и помощи, - показывая арбалетом на стоящую в отдалении группку рабочих, сменил тему тот:
- Теперь у нас есть лопаты, ножи, топоры и пилы. Поэтому, родные, возвращайтесь к работе. Все как и прежде! Каждый знает что делать. Только теперь работаем в двое лучше! - призывал он.

- Что будет с едой? Детки два дня не кормлены! Что будем делать теперь с подземельями? - вновь заголосили повсюду растерянные горожане.
- По вопросу еды, будет все как и прежде. Разжигайте костры, собирайте хворост, коренья, травы и всякую живность. Все что можно, пока это еще есть. К вечеру накормим всех - громко закричал Бука, снова, жестом призывая людей к спокойствию.
- Подземельями займемся мы Комиссаром и Бригадиром рабочих лично. - громко и решительно объяснил он.
Ликадью осторожно взял сзади Буку за локоть и шепнул:
- Это и есть твое обещанное решение? Ты вообще понимаешь, что связываешь жизнь людей с авантюрным планом взрыва щитов, которые до тебя, тысячи лет, более образованные, мудрые и смелые правители просто не решались ломать?
- Более образованные - согласен! Но не более мудрые и не более смелые... Я не верил в этот бред про Летающие Ковчеги, Небесных Богов и Подземный Город. А теперь я знаю, - это есть! - властно улыбаясь расходящейся внизу толпе, тихо отозвался Кривой:
- Что то мне подсказывает что если не мы сейчас, то больше уже ни кто...Ни когда... Некому будет поднять заслоны!
- Ох не знаю, не знаю! Я и сам горю нетерпением все понять. Но взрывать!., - отозвался Ликадью почти шепотом.
Бука повернулся к нему и нарочито громко, чтобы слышали все присутствующие, ответил:
- Первый заслон взорвали, и второй взорвем! Пусть то, что не пускает нас к Истоком, Нашим Корням знает, - мы,
хотим,
понять!
Кто мы?!
Почему нас прокляли?! - распаляясь, уже почти кричал Бука:
- Мы не крысы! Не бобры! Не жалкие твари готовые на все за лоханку с едой! Мы,
хотим,
понять!..
Как,
остановить,
проклятие?!!

Вперед, к Земле

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"

Хоронить Инга решили на Горбатой Горе.
Уже после удара лазера, когда Младший Ангел снес вершину грозового резонатора, превратив гору в уродливую и дымящуюся красноватой лавой сопку, распухшее и покрывшееся запекшейся кровью тело юноши достали из реакторного модуля. Для этого продули модули реакторов повышенным давлением воздуха, буквально выдули лежащее на полу тело, через открытый шлюз реактора...
Еще в первые секунды у некоторых ребят случилась истерика. Они бросились его спасать, приводить в чувства, даже несмотря на то, что изуродованное лопнувшими капиллярами, запекшимися гематомами и почерневшей, словно загоревшей как у негра кожей, тело мальчика сильно фонило радиацией.
Мне было жутко смотреть на происходящее и, я был как после контузии в липком тумане. В какой-то момент, кто-то закричал, что Инг еще жив и надо срочно доставлять его в медицинский блок Ангела...
Но это была лишь последняя конвульсия, последнее трепетание отдельных мышц, вызванное переменой температуры и давления...
- Сегодня, завтра и возможно на третий день, приводим себя в порядок, зализываем раны и осматриваем Корабль. А затем... Затем, если нет фатальных повреждений, идем к Земле. Во всех остальных случаях, если мы не потеряли гравитационного хода, разворачиваемся и идем назад к Овалону, - грустно, глухим, потерянным голосом огласила приказ Кайра.
Хоронить Ингуара решили в запаянной капсуле, под одним из уцелевших на склоне поверженной горы, кубическим гранитным монолитом.
- На ЭРКе полетят только Татини и Зилу. Тепловым инструментом выжгут на скале и на камне, большую и заметную издали надпись о случившемся. Остальные, займутся Ангелом, - тяжело дыша, приказала девушка.
И затем, вдруг чуть не плача, обратилась к Велеку:
- Велиар! Я была не совсем права. У тебя есть от двух до трех свободных дней. Ты можешь заняться исследованиями, поисками, анализами и гипотезами, но делай это не выходя из Ангела. Хватит нам героических смертей!
Она отвернулась от ребят и беззвучно заплакала.
- Я не думаю, что стоит рисковать. Кто, когда и зачем, станет читать надпись над этим надгробием? Может лучше просто оставить капсулу на орбите в космосе, или, даже вернуть домой? - мрачно возразила ей Зилу.
- Нет! - резко воскликнула Кайра:
- У Ингули на Овалоне никого нет. Все его родные погибли на Земле. Будем хоронить здесь. И обелиск вырежем в камне! И маяк для проходящих мимо кораблей поставим! Пусть сигналит всем, пока Альмара окончательно не остынет, и не погрузится в вечный мрак....

В тот вечер, после унылого дня и постылых бесконечных хлопот на подвергнувшимся энергетическому удару Ангеле, Велеар сам пришел ночевать в мою опустевшую каюту.
Честно говоря, если бы он этого не сделал, то я наверное сошел бы с ума. Невозможно передать словами, что чувствуешь, после потери товарища добровольно шагнувшего в реактор.
Для меня Ингуар был не просто товарищем. Он сознательно пытался открыть мне чистую и прекрасную сторону тех отношений между мужчиной и подростком, которые у нас на Земле, неприменимо связывают с грязью и моральной пустотой. Кажется весь мир опустел, и на старинном Звездолете стало невыносимо холодно.
Паренек как обычно разделся, словно это был совсем не Велек, а Инг, и... почему-то без слов резко потеснив меня боком, улегся рядом на моей спальной полке. Так мы и лежали примерно час или два, обняв друг друга за плечи, чтобы не свалиться вниз. Молчали и боялись в темноте признаться друг другу, что беззвучно рыдаем...
Уже перебравшись на верх, Велеар сказал:
- Я запустил поисковую инструкцию Ангелу. Теперь его мозг анализирует все накопленные нашей экспедицией и доступные из архивов прошлых экспедиций сведения об этой планете.
- Ты наденется обнаружить что-то, что укрылось от внимания предыдущих исследователей? - хриплым от беззвучных слез шепотом, уточнил я.
- Не совсем, - отозвался мальчик:
- Я задал перекрестный поиск всех необычных фактов.
- Ну, допустим мы найдем здесь разумных, но бесспорно одичавших людей. Что тогда? Кайра, посе случившегося, все равно не позволит вступить с ними в контакт. И помочь им мы ни чем не можем. Думаешь лететь к Земле, а потом назад к Овалону-2, с этим знанием будет легче? - искренне удивился я. Меня в тот вечер ничего почти уже не интересовало.
- Легче. Это упростит все, - угрюмо отозвался он шепотом.
- Упростит что? - не понял я.
- Все. И то, что сейчас происходит на Земле. Думаешь Инг единственный, кто сомневается в правильности действий наших земных наблюдателей?! - встрепенулся Велек:
- Если доказать что опасность с которой даже Эльфы не справились по прежнему существует...Инг...Мы часто, в тайне от всех говорили с ним об этом... - внезапно громко заплакал Велек.
Он плакал и плакал, прижимаясь ко мне дрожащим телом. И все еще давясь слезами, пытался выговорить последнее обещание Инга:
- Ингуля сказал...Он считал... Кайра согласится оставить здесь пару человек... Если доказать что опасность для людей просто дремлет. Он хотел остаться здесь до возвращения большой экспедиции, вместе со мной и Татини.., - рыдал он.
- Он здесь останется.., - нежно теребя его локоны, пообещал я в ответ.

...Весь последующий день тащился со скоростью улитки, оставляя нас в ужасном и болезненном настроении.
Мы излазили все что можно было, не найдя никаких критических повреждений, мешающих нам после небольшого ремонта уйти в дальний космос. Проверив Ангел и сменив несколько поврежденных блоков в отсеках, мы с изумлением поняли, что Инг буквально выхватил нас из когтей смерти. расчеты показывали, что если-бы бомбардировка ионами продлилась еще несколько минут, мы бы, даже хоть и выжили бы, но навсегда остались пленниками этой планеты...
В просторном зале бортового космодрома, под звуки древней и печальной музыки, все вместе запечатали похоронную капсулу.
Затем, каком-то чувственном забытьи готовили к последнему полету ЭРКу. И я подумал, что даже ужасная гибель Капитана Маирвлика не вызывала у нас такой невыносимой депрессии.
Ингуля был не просто умным и оригинальным мальчиком.
За время, после гибели Маервлика, он незаметно стал душой всего нашего маленького коллектива.
Почему в жизни так случается, что самые нужные и самые правильные мальчишки погибают первыми?
- Возьмем с собою Велека на ЭРКу. Ведь он прекрасный пилот, и если что-то случится, его искусство не помешает, - предложила Кайре хмурая Зилу.
- А что еще может случится на этой укороченной нашим лазером горе? И потом, на Ангеле, для подготовки Корабля к отлету, мне Велеар больше нужен, - резко возразила Капитан.

В западне

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
К удивлению Елана, союз Буки с старейшинами рабочего поселка, пошел горожанам на пользу. Рабочие часто менялись, побыв несколько дней в пещерном городе возвращались в свой поселок к семьям. Собирать корешки, готовить еду и заниматься другими крестьянскими и хозяйственными делами они явно не стремились, обычно греясь у костров и пожевывая харч, которым их исправно кормили наравне со всеми. зато, теперь у горожан появились инструменты, огромные бронзовые котлы для варки еды, и кое какая глиняная посуда. Но главное, - наличие суровых вооруженных мужиков, формально поддерживающих Буку с Ликадью, внушало народу почтенное уважение к новому порядку.
- С продуктами и бытовыми делами, мы снова вроде бы разобрались. Теперь, когда рабочие дали топоры, пилы и лопаты, наладить эффективный коллективный труд, стало не трудно. Теперь многие люди сами просятся в трудовой наряд, зная что им выдадут острые инструменты, а за перевыполнение плана, еще и наградят дополнительным пайком, - довольно сообщил Бука, и добавил:
- Я много думал над той фреской в подземелье. Ты знаешь. Ликадью, что то шепчет мне, что мы с нашими детьми обходимся неправильно. Я не могу понять, своих чувств. Это как нарывающая мозоль на душе. Словно что-то стонет, плачет и молит о помощи, из прошлого.., - растерянно признавался он:
- Я даже думаю, детей нужно отлучать от мамочек как можно раньше и приобщать к работе, играм и труду, сказкам и грамоте в больших, компаниях, под руководством старших, сейчас частенько шляющихся без дела детей, и скучающих стариков. Особенно тех, кто что-то может рассказать, показать или научить из профессии, - задумчиво рассуждал Кривой Мер.
- Хорошая мысль для такого прожженного циника! Этим мы возродим дух взаимопомощи, и уменьшим конкуренцию семейств, - похвалил Комиссар:
- Но только ты представь, какие вопли и протесты вызовет это у большинства людей и особенно женщин!
- А я уже придумал, как с этим справится, - злорадно усмехнулся Кривой:
- Мы сделаем что-то вроде детских групп, открытых для всех, за работу и помощь которым, все желающие будут получать прибавку к продуктам. Пусть все кто имеет маленьких детей, отдают их в эти группы утром и забирают ночью. А тот кто добровольно помогает детям, кроме пайка получит прибавку. Как идея?
И увидав сомнение на лице Комиссара, Кривой поспешно добавил:
- Нет? Тогда огласим новый закон. Пусть дети больше не принадлежат родителя, а станут наследниками всех людей. И тот из родителей, кто чужого ребенка обидит, чтобы своему больше чего-то вкусного дать, должен будет целую неделю, при людно, половину собственного пайка, чужим детишкам поровну дарить. А если чужого ребенка стукнул или опасности подверг, тогда и своего у него вовсе отнять, и тем в семью отдать, кто способен наравне со своими растить. . Как идея? Га-га-га! - демонстрируя желтые и уродливые зубы, гоготал Кривой Мэр.
К этим странным идеям, он возвращался за последние дни уже в третий раз, каждый раз так и не получив от Ликадью четкого ответа. Став на время союзниками, после пожара в городе, они теперь все больше и больше расходились в идеях.
После стычки с летающим Ковчегом на склоне Горбатки, Комиссар как то сильно осунулся и замкнулся в себе. В его глазах и голосе все больше чувствовалось отчаяние.
Кривой, напротив, уверовав в существование Непознанного, почувствовал для себя неограниченный простор самых невероятных социальных фантазий.
- Мы должны скорее взорвать второй заслон! Это нужно сделать, пока дикари не прошли перевал. Но к сожалению порошка маловато. Этот щит намного толще и массивнее первого, - бесцеремонно заявил он Ликадью.
Тот поднял на него печальные глаза, тяжело больного и прибитого жизнью человека, а затем скептически качая головой, сказал:
- Я даже не хочу обсуждать, чем нам придется заплатить, в случаи твоей ошибки, Бука. Раз Мер хочет, я пойду с ребятами к леснику за порошком. Дай мне этих двоих ребят, носильщиков и мы пойдем уже завтра.
- Нет, дорогой Ликадью! На этот раз в качестве одного из носильщиков пойду я. Хочу лично узнать рецепт огненного порошка. Хочу посмотреть на место, где Боги жгли свой костер возле упавшего Ковчега. Ну, и перевал с кострами дикарей внизу, осмотреть не мешало бы, - возразил он тоном, не терпящим пререканий.

Весть о том, что утром намечен поход а перевалу, привела Елана и Тару в восторг. Им за эти дни, городские хозяйственные работы порядком надоели. Непонятный никому, загадочный но признанный большинством горожан Кривой, теперь везде носился со своими безумными идеями детских групп и заготовки припасов. По его плану, каждый, что-то смыслящий в каком-либо деле взрослый, или даже едва обросший усами юнец, должен был возиться с прикрепленной группой малышей и ребятишек школьного возраста, гуськом везде следовавшей за ним словно стайка желтоклювых утят.
Группы складывались странно, по интересам и дружеским связям, человек из десяти-пятнадцати ребятни самого разного возраста. Кто-то хотел помогать плотникам, кто-то интересовался охотой или изготовлением стрел, приготовлением пищи, выделыванием шкур или гончарным ремеслом. К слову, впервые за время после пожара, горожане нашли залежи красной и желтой глины, и теперь пытались обжигать неказистые кувшины и тарелочки в земляных, угольных печах.
Бука летал словно на крыльях среди всего этого жужжащего муравейника выстроенного на полянах и в ближних лесах, у подножия пещерной стены. Его громкий и грубый бас можно было слышать то тут, то совсем в противоположном месте.
Поначалу, затеянная Мэром суета, сильно раздражала людей, веками привыкших к размеренному темпу гнилого города. Но вскоре пищевые подачки и похвалы, которые обильно выдавали назначенные Букой новые Погонялы, ввели народ во вкус затеянной им непонятной но вполне безопасной и вкусной игры.
Всем нравилось, что на гарантированный новой властью минимальный паек, который выдавался за совсем не трудную работу на общество, худо-бедно, можно было прожить не опасаясь голода. Но зато, проявив настойчивость и трудолюбие, можно было заработать вкусный кусок, или даже, ценные для жизни и работы вещицы, посуду, инструменты.
Новые Смиряющие, Поганялы - как их теперь называли, никого не наказывали, а только смотрели, чтобы люди не обижали друг-друга, не воровали, не уклонялись от порученного им труда.
Сначала горожане не верили, что можно что-то сделать без доносов, трудовой повинности и тумаков и плетей. Но на удивление всем, дикая жизненная схема Буки, хорошо работала. Она работала даже так хорошо, что арбалетчики из поселка рабочих вскоре стали к ней и интересом присматриваться...
Елан и Тара теперь были приставлены к стайке из двенадцати ребятишек, младшему из которых было не больше шести, а старшей девочке около пятнадцати. Они шили небольшой, размерами с два человеческого роста матерчатый шар, из лоскутков занавесок сохранившихся в каменной мэрии сгоревшего города.
- Будете обучать детишек строить взлетающий от огня шар. Сначала маленький, просто для забавы всех людей. Чтобы ночью можно было на веревки поднять высоко в небо осветительный факел. А потом, когда снова начнем материю ткать, будете строить настоящие шары для полетов людей, - приказал Кривой Мэр, лично учредив их учебную группу.
- Зачем Буке тепловые летучие шары? - удивленно спрашивала Тара у Елана. Но кроме того, что эту затею одобрили все члены правления, больше ничего ни кто не знал. Сам же странный Мэр, объяснял свой интерес к воздухоплаванию слишком глупо, говоря что-то вроде:
- Если можно по воздуху летать, значит нужно нам сохранять эту магию. Для чего нибудь потом пригодится. Когда первый большой шар построите, я сам, первым на веревке выше гор взлечу. Хочу посмотреть что там, везде вокруг. Еще, хочу понять, как это, лететь на воздушном челне в небесах, - без намека на издевку, объяснял им Кривой Мэр.
...Вечером, на кануне похода, Мэр самолично навестил ребят в пещере матери Елана.
- Обходитесь сегодня без любовных игр. Силу нужно сберечь и поспать хорошо. Завтра утречком идем с Ликадью к Горбатке, - в свойственной ему скабрезной манере, приказал он, и развратну, с гыканьем, ущипнул Тару за попку.
Утром, как только на востоке забрезжил пурпурный рассвет, группа из пяти человек, включая одного мускулистого арбалетчика, Кривого, Тары. Елана и Комиссара, начала свой путь по извилистой тропе.
На этот раз, все они были хорошо вооружены большими бронзовыми ножами, и тремя мощными арбалетами, один из которых достался Елану.
Правда запас дротиков был не велик. Дротики были тяжелыми, и даже их десяток, сильно обременял путника. Но зато, два из арбалетов могли стрелять округлыми камнями, а третий, позволял использовать любые заостренные палочки в качестве стрел.
Запаса продовольствия и воды почти не брали. Решили к обеду налегке добраться до башни егеря, а затем уже, перекусив и передохнув, сходить к перевалу посмотреть на дикарей. Затем уже после ночевки, Кривой собирался налегке с Еланом и Тарой быстро посмотреть место где они видели Небесный Ковчег. И на третий день, груженные мешками с огненным порошком, планировали возвратиться в к пещерам.
Комиссар, с учетом его одышки, шел совсем налегке. Но все равно иногда приходилось делать небольшой привал, давая отдохнуть его больному сердцу.
По пути Бука много и громко болтал. Он рассказывал странные истории из своего детства, спорил с ребятами и даже с рабочим-носильщиком по всяким маловажным пустякам. И трудно было поверить, что этот разбитной, уродливый и несерьезный человек. их легендарный Мэр, который волшебным образом наладил жизнь в полностью разрушенном городе...
...Уже при подходе к башне, кода оставалось перейти через лощину и обогнуть склон холма, Елану померещилось что за ними постоянно кто-то смотрит. Он даже шепотом признался в этом Таре, но остальных попутчиков решили не пугать. Тем более, что обнаружить что-либо конкретное, им так и не удалось. Но на душе осталось тревожное ощущение неизвестной опасности.
Затем, когда за деревьями показалась верхушка башни егеря, Ликадью вдруг грубо накинулся на Мэра, как раз рассказывавшего очередной пошловатый анекдот:
- Может уже хватит болтать! Мы давно идем по территории, на которой вполне могут быть варвары. А ты все мелешь языком, словно в лавке твоего отца!
Последнее сравнение сильно Кривого обидело, но он все-же благоразумно смолк.
И тут всем стали мерещится всякие странности.
Собственно, сказать что-либо конкретное о своих ощущениях ни кто не мог. Но над лесом и над склонами гор, словно бы витало что-то тревожное и мрачное.
- В это время дня, даже при свете мрачного Алмара, в этих дальних лесах, должно быть много шорохов и всевозможных звуков. Вы слышите какая кругом стоит напряженная тишина? - переходя на шепот обратился к спутникам Комиссар Ликадью.
И это было действительно странно. Только теперь Тара и Елан поняли причину своей тревоги. Лесистые склоны вокруг, словно бы испуганно замерли...
Егерская Башня была пуста. Ее массивная, сбитая из толстенных брусов и потемневшая от времени дверь, была закрыта внушительным засовом снаружи. Кряхтя и и помогая выдвинуть засов ударами обуха топора, они отворили дверь и бегло осмотрели башню. Ни лесника, ни его взрослых сыновей, ни видимых следов борьбы в башне не было.
Зато на последнем ярусе башни было достаточно недавно приготовленной бобовой каши с мясом лесных
змей и чистой воды в аккуратно закрытых крышками старинных глиняных кувшинах.
- Не далее как вчера или даже утром ушли, - попробовав на вкус кашу, сказал Кривой.
Затем немного отдохнув перекусили и запили еду водой.
- Ну что, мужики и девочки, двинулись? - предложил Бука уже через какой-то час.
- Куда? - не поняла его Тара.
- На перевал! А куда же еще? Уверен, там мы и встретим егеря или его сыновей. Скорее всего, увидели что-то ночью и по утру побежали смотреть, - совсем уже без всяких шуточек отозвался Бука.
В дорогу быстро настрогали с десяток деревянных стрел и пару дюжин округлых камней.
Отсюда, уже за склоном небольшой горы на которой стояла башня открывался вид на Горбатку. Узнать ее было трудно, но изуродованная вершина уже почти не дымилась.
- Хотел бы я расспросить лесника, что видел он и как пережил удар. Наверное камни огромные во все стороны от Горбатки летели, - рассматривая силуэт в коричневой дымке. сказал Бука.
Примерно с полтора часа шли молча, внимательно прислушиваясь и приглядываясь по сторонам.
- Ты слышал это? - прошептала Елану Тара, когда они вступили на склон Горбатой Горы.
К счастью удар небес по видимому проходил под большим наклоном с востока. И поэтому потоки лавы и камней низвергались в сторону ущелья гейзеров, а не по пологому лесистому склону открывающемуся в перевал над морем.
Но и здесь, тут и там уже встречались свидетельства катаклизма - в основном огромные, иногда с целый дом величиной валуны, совсем недавно оплавленные и разворошившие своим падением с неба целые рощи деревьев.
- Это какой силы должен был быть удар по горе, чтобы такие валуны по небу летали! Тут пожалуй точно не молния и не гром случился. Тут, я думаю, что-то ужасное, шандарахнуло прямо с небес, - удивленно воскликнул Бука, осторожно обходя почти десятиметровый и наполовину врезавшийся в землю кусок гранита.
- Тихо! За нами следят. Кажется слева сзади, - зашипел и замахал руками Елан.
Все мгновенно замерли там где стояли. А мужчина носильщик, тут же осторожно вложил в арбалет металлический дротик.
Некоторое время прислушивались, пока не услышали в двух минутах ходьбы от себя удаляющиеся негромкие шаги по трескучим сухим веткам.
- А шаги явно человеческие. И причем, тот кто следил за нами, явно не знает тропы, а идет на пролом сквозь лес, - шепотом сказала Тара.
- Может стоит вернутся в башню? - предложил Елан.
- Нет! Мы еще не смотрели вниз с перевала. Я хочу видеть море и костры дикарей, настаивал Бука.
Дальше по склону горбатой Горы подымались ускоренным шагом.
Комиссар Ликадью слабел буквально на глазах. Усталость и болезнь добивали его. Он хрипел при каждом вдохе, подозрительно похлопывая рукой по сердцу, так, словно бы ударами ладони в грудь, старался помочь сердцу гонять густеющую в жилах кровь.
Подъем по пологому склону оказался не таким уж долгим, и примерно через час они добрались до остатков древних руин.
- Это камни так называемого Нижнего Замка. Отсюда вверх, к огромной пирамиде которая была на вершине Горбатки, ведет проложенная еще до наших времен каменная дорога. Но скорее всего, верхней пирамиды, или как ее называли в легендах "Черного Замка", мы уже никогда не увидим. Его конечно-же, снесло вместе с вершиной горы, - едва переводя дух, пояснил Ликадью.
Теперь, в руинах древней пирамиды они чувствовали себя относительно безопасно. По крайней мере, пока у них еще были стрелы и огонь.
- Отсюда до перевала рукой подать. Один часовой переход и мы увидим внизу море, - отдышавшись немного, сообщил Комиссар.
- Какое оно? Я его никогда не видел, - признался Кривой Мэр.
- Да собственно с такой высоты, из-за дымки ничего особенного и не увидишь. Так, - бесконечная серая гладь в тумане, и словно игрушечная извилистая линия берега вдоль нее, - отозвался Ликадью, присаживаясь на плоский камень.
- А правду-ли старики говорят, рассказывая про огромные города с домами выше самых высоких деревьев, которые, якобы, стояли у моря прежде? - не унимался любопытный Бука.
- Я думаю - правда. Там сейчас везде, на берегу полно развалин, отозвался Камиссар.
- Все! Отдышались и нужно идти, чтобы сумерки не застали нас на обратной дороге, - сказал он, через пару минут подымаясь со своего камня.
- Жалко что Новое Солнце исчезло. Вот при нем бы, нам точно сумерки не страшны были, - мечтательно отозвалась девочка.
- И в этот момент они отчетливо услышали шум сразу с трех сторон, где-то совсем не далеко в развалинах.
- Кажется нас окружают. Интересно кто? Было бы не плохо если это егерь с сыновьями, - прошептал Елан, опускаясь за камни на корточки.

Заросший колючим кустарником уступ, с огромными каменными блоками, скатившимися по склону после землетрясения, надежно прикрывал им спины. Посреди всего этого каменистого и колючего лабиринта имелась довольно обширная поляна, а с учетом каменного мусора и колючих зарослей, их укрытие напоминало укрепленный форт.
Вскоре они поняли, что попали в ловушку. Вероятно дикари уже давно небольшими группами бродили по склонам ближайших гор.
- Интересно, где все таки сейчас егерь со своими парнями? - совершенно невпопад произнес Елан.
Но ответ получить не успел, потому что уже через секунду в них сразу с двух сторон полетели камни.
- Поздравления! Кажется влипли в западню, - злобно потеря руки сказал Бука.
А затем, заложил в держатели дротик и выстрелил в темный силуэт, ненадолго показавшийся из-за камня всего в пятидесяти шагах ходьбы.
Раздался истошный вопль и силуэт исчез.
- Кажется ты в него попал. Давайте выбираться отсюда! - предложил Ликадью, подбирая с земли подходящие для стрел сухие ветки и доставая нож из ножен.
- Слава Народу, что здесь камней и всякого мусора для стрел хватает! - поддержала его Тара, тоже принимаясь на ходу строгать стрелу из подобранной ветки.
- Не-е-ет! Пожалуй просто так уйти не получится, - отозвался Бука и выстрелил еще раз, только теперь уже по направлению откуда они пришли.
- Окружают сволочи! Их здесь не должно быть много. Но кто бы мог подумать, что они умеют окружать и загонять жертву в ловушку, - пробурчал Комиссар передавая Елану только что обструганную стрелу.
После нескольких удачных выстрелов, нападающие перестали пытаться приблизиться.
- нужно прорываться к городу. Горожане ведь еще не знают, что эти твари гуляют по долине. Что если егерь и его сыновья мертвы? - взволнованно предложила Тара.
- Нет, не думаю. Не такой уж он простак - старый волк, чтобы вот так, запросто и глупо погибнуть от этих волосатых тварей. Да еще с сыновьями... Я скорее поверю что они побежали в город предупреждать людей. К стати, это может быть их мы и встретили, когда испугались шагов возле башни. Мы тогда замолчали, и егерь мог принять нас за дикарей, - возразил Ликадью.
Передышка продлилась не долго. Вскоре мрачные силуэты в дымке небольшого тумана, стали вновь пытаться приблизиться к ним.
Стрелять приходилось практически каждые несколько минут.
Разожгли костер и обматывали деревянные стрелы сухой травой слегка помазанной факельным маслом, целую флягу которого Бука предусмотрительно прихватил еще в башне.
Елан, рабочий и Кривой Бука то и дело, забирались с арбалетами в руках, на покрытые мхом, старинные блоки и оттуда прицельно стреляли горящими стрелами по очередному, слишком осмелевшему людоеду. И когда его труп и еще дымящейся стрелой неопрятно скатывался по камням, остальные сородичи растерянно отступали.
Это позволяло Таре и Ликадью успевать заряжать арбалеты и поджигать в костре новые стрелы.
- Мы так долго не продержимся. Стрелы скоро кончатся, да и жир во фляге тоже, - тяжело дыша, сказал Ликадью, забирая из рук Буки разряженный арбалет.
- Скоро станет совсем темно. Красное Солнце вот-вот нырнет за гребни гор. Дикари в темноте не ходят. Боятся зверей и змей. Значит, у нас будет время удрать из этой ловушки, - отозвался тот, прогуляюсь к кожаному мешку с водой и вытирая грязным рукавом пот с лица.
В это время что-то произошло непонятное, гораздо выше них, почти у самой искореженной вершины Горбатой Горы.
Внезапно, там, за горою, на ее противоположном склоне, в небо вырвался тонкий и ослепительно яркий зеленый луч. Луч ударил в облака, пробил их как нож масло, заставляя сверкать миллионами изумрудных оотенков. Осветив всю окрестность он мерцал и пульсировал секунды три, а затем так же внезапно исчез.
- Боги! Там за горою Боги! - радостно заорала Тара, но луч потух и снова наступила коричневая полумгла.
- Боги не любят нас, - почему-то и совсем не ко времени, озлобилась Тара.
- Боги не знают о нас. Мы ушли из города, спрятались в пещерах, - хрипло возразил Комиссар, натягивая тетиву ногой.
И вдруг, совсем изменив голос на совсем беззащитный и сломленный голос загнанного в угол старика, Ликадью негромко спросил:
- Вы видели, видели это, когда у меня помутилось в глазах от боли? Тогда… Там… На перевале, - когда мы искали упавший Ковчег…
Тара напряженно замолкла, смутившись от его беззащитного голоса, а Елан, удрученно кивнул. Совсем другой Комиссар, внезапно предстал перед ними. Ребята вдруг увидели беспомощного, умирающего на глазах старика, отчаянно пытающегося оправдать бессмысленно растраченные годы…
- А я уже подумал, что это мне привиделось, - с облегчением вздохнул он. И им стало больно видеть его таким.
В это момент луч опять вырвался из-за горы и уперся в небо.
Теперь это продолжалось почти каждую минуту.
Он то возникал, то исчезал вселяя ужас в людоедов и окрыляя людей надеждой.
- Давайте пробиваться к противоположному склону. Там, за горою что-то происходит, - доказывала Тара.
- Щас! Все бросим, стрелы, камни и побежим искать создателей твоего луча! - грубо осадил ее Бука:
- Если это Боги сделали, то они о нас уже конечно знают.
- Почему знают? - не поняла девочка.
- Потому что они Боги! И они совсем рядом. Боги просто не могут не видеть нас, - уверенно пояснил Бука, натягивая тетиву.
Он сказал так, и все ему закивали, вселяя в девочку надежду и радость предстоящей победы...
А луч все вспыхивал и гас. И стрелы и камни уже кончались. Но Боги почему-то не появлялись из-за Горбатки.

- Мы не нужны Богам. Нас бросили еще в древности. Они побаловались с нами, как с ручными крысками, а потом, просто выпустили жить в болота и забыли, - вдруг грустно сказала измученная Тара. Ее душу обуревали злоба и отчаяние:
- Все было напрасно! Родительские мучения с шарами.... Нелепая смерть отцов, и дурацкий поступок Маджага, - едва не плакала девушка:
- И город мы сожгли напрасно! Могли бы жить в нем целую вечность... Родили бы детишек с Еланом...И она бы каждый вечер ждала его с фабрики или с шахты, штопая старые штаны и качая люльку...

Ликадью не стал ей отвечать, а только лишь украдкой посмотрел на небо. Туда, в затянутую облаками темно красную даль.
Ему снова хотелось увидеть Ангел.
Крохотную звездочку, ползущую по горизонту.
Там ли еще Ангел на небе?
Ведь однажды он не выползет из-за скалистых гор...
Комиссар понимал, что это и так было чудом, - Ангел еще, так долго не ушел от них прочь. По легендам Ангел приходит только раз в четыре столетия, и никогда не задерживается долго.
- Но сейчас, он зажег Новое Солнце и уже второй месяц восходит в ночном небе, - размышлял Ликадью, все еще пытаясь нащупать тонкую ниточку уводящую в будущее...
- Мы все сдохнем из-за твоей фанатичной веры! И город теперь без Кривого Буки, тоже сдохнет, - продолжала психовать Тара, выговаривая превратившегося в старика Ликадью с таким остервенением, словно хотела убить прямо сейчас:
- Если бы не ты, не твой заказ с новым шаром! Если бы не гибель Маджага и не твои слова про яркий свет! Мы бы все сейчас мирно спали в городских кварталах, пока в районные раздатчики вечером подвозили теплый хлеб, - плакала девочка.
Больше всего она с категоричной жестокостью юности не могла ему сейчас простить, что он, такой страшный, загадочный и сильный, теперь на глазах у всех превращается в беспомощного старика...

- Может, хватит чесать языками. Стрелы нужны! – гневно заорал на них с верху Кривой, и даже больно камешком запустил по плечу Таре.
- Ты что деваха, одурела совсем, больного человека своими соплями добивать?! - орал он злобно, внезапно раскрывая в себе, доселе старательно спрятанные, никому не известные, душевные качества...

Создатели

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Похороны и сооружение памятного надгробия заняли почти весь коричневый день. К вечеру надпись на отвесной скале была вырезана, а оптический маяк заработал, раз в секунду вертикально пронзая небо ярким, зеленым лазерным лучом. Это было очень красиво и трогательно в этом коричнево-красном мире, ярко вспыхивающий вертикальный леленный столб уходящий к облакам от упрятанного в скалу надгробья.
- Видите его? - печально спросила Зилу у Ангела.
- При такой мощности, из-за рассеяния в атмосфере, его на миллионы километров будет видно. Здесь с орбиты выглядит как ослепительные зеленые всполохи под облаками, а затем еще и тонкий луч вырывается в космос, - отозвалась с орбиты Кайра.
- Мы состаримся и умрем...Потом, умрут наши детки и внуки ... А этот вечно зеленый луч , словно удары сердца, ровно раз в секунду, будет мерцать и мерцать, над могилой прекрасного мальчика Инга, - прошептала Тара, и вдруг, истерически зарыдала, обняв руками титановую, надгробную доску в гранитной стене, и истерически повторяя:
- Ингуля! Милый, почему мы не властны над временем? Я ведь знаю, что лучше тебя уже никого никогда не будет...
И мы, все застывшие у экрана в главном зале Ангела, я, Велеар, Кайра, и еще шесть других ребят, словно выбитые из седла путники, крепко обнялись, сбившись в кучку.
- Я вернусь на Овалон и вместо него всю математику и физику выучу. Я рожу мальчика и научу его всему что знал Инг. Я назову сына Ингуаром.., - словно девочка, шептала заплаканная Кайра...
- Все, Татик! Хватить гладить гранит скалы. Инг твоих теплых рук не чувствует. Подымайся, пожалуйста, мы уходим, - коротко закончила видео-беседу далекая Зилу. А затем изображение передаваемое черех ЭРКу установленной напротив надгробья камерой, без предупреждения исчезло.
- ЭРКа благополучно взлетела и начала разгон. Сейчас она идет над каньоном, но минут через десять уже поднимется в стратосферу, - грустно доложил Велек, даже не поворачиваясь к Кайре.
- Скорей бы ушла подальше от Горбатой Горы. Не могу успокоиться. Нет, не нужно было хоронить там Инга, Вдруг Гора оживет! – встрепенулась Кайра, и в ее голосе чувствовались растерянность и почти нестерпимая боль.
- Не оживет. Лазер оба подземных конденсатора разрушил, - грустно отозвался мальчик.
И вдруг, словно осознав что-то важное, обращаясь к Велеку, Кайра спросила:
- Ну что, что еще я могу сделать?! Чем тебе помочь?
- Дай мне всю логическую мощность Интеллекта Ангела, - задумчиво отозвался тот.
- Всю? Отключить управление ЭРКой? - изумилась девушка.
- Челнок имеет собственный мозг. Атмосфера над каньоном сейчас спокойная. Вон смотри, там только этот хилый грозовой циклон, через который они за пару минут пройдут, - вяло возразил Велеар.
- Все еще надеешься найти здесь людей? - снова, грустно вздохнув, согласилась с ним Кайра:
А потом, вдруг неожиданно мягко добавила, поджимаягубы и смахивая ладонью слезы:
- Нет там ничего внизу, глупышка... Я бы и сама теперь хотела, чтобы все наши смерти были чем-то оправданы. Но иллюзия это. Мы как глупые школьники древние руины и всякие остатки чего-то, приняли за живых людей. Опоздали мы сюда, Велек, как минимум тысяч так на пять лет, - ласково взъерошив ему вихри, сказала Капитан.
- Я уже понял, во что я всех своими гипотезами втянул, - чуть не плача, признался мальчик.
Девушка вздрогнула от интонации и его слов.
- Не-е-ет! Не кори себя. Благодаря тебе, Маервлику и Ингуле, это Дьявольское Гнездо, снова станет целью настоящих научных, подготовленных экспедиций. Не таких как наша, возглавляемых недоучкой-девчонкой, - криво усмехнувшись, призналась Кайра.
Но Велик ее уже не слушал.
- Он хотел вместе со мной, уговорить Алехандрэ здесь до прилета настоящих ученых остаться, - сам себе поднос, шептал мальчик, почти до крови кусая губы:
- Инг, я докажу всем, что ты заснул не напрасно...
А тем временем Ангел получив от него новое задание, уже почти минуту настойчиво высвечивал на экране что-то.
Вереницы непонятных символов непрерывными рядами сверху вниз, монотонно шли по экранам, прямо поверх изображения облаков.
- Неужели вы с Кайрой, вдвоем, успеваете все это прочесть и осмыслить, - изумленно спросил я, прикоснувшись к плечу Велека, и пытаясь отвлечься от жгучих слез.
Вот уже, месяц, с тех пор как Кайра поселила меня с Ингуаром, мы немного отдалились друг от друга с этим мальчиком. Но теперь Инг ушел… И я чувствовал, что Велик держится со мной уже не так как на Овалоне…
Мальчуган дрожал от возбуждения.
Я тогда еще подумал, что земные врачи, увидев такое нервное напряжение тринадцатилетнего мальчика, обвинили бы нас в жестокости и закрыли бы учебное заведение для прокурорской проверки. Но эти дети, в отличии от большинства наших подростков, умели увлекаться чем-то почти до потери сознания...
- Вот смотри, Ангел высвечивает фиолетовым цветом все, что считает необычным, - взволнованно показал на экран Велек.
- Каждый из этих иероглифов содержит картинку. Если прикоснутся, то можно ее открыть и просмотреть суть. Если бы ты прилежно учил наш язык, то видел бы в каждом символе смысл, - с заметной досадой в голосе, буркнул он, и тут же забыл о моем существовании.
Велеар побледнел, а зрачки его радостно расширились, потому что один из иероглифов перестав снижаться по экрану, принялся пульсировать вызывающе желтым цветом.
- Это символ телеметрии с борта летящей ЭРКи! - прошептал мальчик, плавно, как во сне касаясь мерцающего символа.
Тот сразу распался на три таблички с двумя десятками новых иероглифов.
- Это сообщение от трех бортовых камер наблюдения, две из которых смотрят по бокам, а одна - вперед и вниз, - снова пояснил мальчик.
- И что? - все еще не понимая причину волнения, спросил я.
Он вздрогнул, и словно вспомнив о моем присутствии ответил:
- Та, которая смотрит вниз, засняла что-то необычное. Но мы сейчас не можем получить подробный логический анализ изображения. Корабль идет сквозь облака с довольно плотными разрядами молний и его искусственный мозг очень занят навигацией.

- Ингуар бы смог вытащить анализ и от туда. Ингуар был математиком... Совсем не то, что ты, - сам не понимая зачем, произнес я. И тут-же, испугано прикрыл рот ладонью. Зачем я это буркнул? Что если Велек раскиснет?
Кайра повернулась ко мне и укоризненно поморщилась. А вот Велек только негромко сказал:
- Я не Инг, это точно... У нашего Ингули была своя теория...
- Вот как? - то-ли от удивления, то-ли чтобы сгладить мой просчет, отозвалась Капитан.

- В тот вечер перед аварией, когда я вам все рассказал, ты довольно быстро заснул, - обращаясь ко мне, отозвался мальчик:
- А Ингуля не смог заснуть и отправился говорить в каюту ко мне. Он вернулся в вашу каюту почти перед самой тревогой. Именно поэтому он не спал и успел вытащить тебя в командный зал, - грустно признался мальчик.
- Вы говорили в ту ночь?! Что же он тебе сказал? - встрепенулась Кайра.
Велек немного поморщился, пытаясь отвести наворачивающиеся на глаза слезы. Но затем довольно спокойно ответил:
- Ингуара сильно зацепила моя последняя теория. Оказывается, у него давно была своя, похожая, И он сам додумал финал.
Все присутствующие в зале управления как по команде повернулись к мальчику. И Велеар негромко продолжил:
- Инг согласился что слабым звеном "Творения Богов" были человеческие дети. А точнее их воспитание, которое будучи неправильным, семейным и эгоистическим, пробуждало в людях древние животные гены. Он ведь жил в детстве на Земле и поэтому считал, что все, воспитанные в замкнутой матерями и отцами семье дети, превращаются в эгоистичных, эмоциональных и опасных монстров, исправить которых после повзросления может только смерть...
Велик сделал паузу, оценивая нашу реакцию, а затем задумчиво и очень печально продолжил:
- Но по словам Инга было еще кое что, о чем он до поры, до времени он никому не рассказывал. Инг был математиком хотел все проверить до мелочи. Еще в самом начале нашей экспедиции, услышав про Цисиканопу он решил найти доказательства существования Эльфов. Перерыв кучу архивных сведений, Инг узнал, что по расчетам астрономов, примерно 40 000 лет назад, в радиусе 150 -200 световых лет от Земли произошла вспышка сверхновой звезды. Возможно от этой вспышки и спасались Эльфы! - улыбнулся Велек, торжественно обведя нас взглядом:
- То есть, по гипотезе Инга, Эльфы прибыли на Землю из созвездия близко расположенного к взорвавшейся звезде. Они задолго вычислили время катастрофы и сознательно искали себе убежище.
- Молодчина Инг! Выходит, вспышка произошла практически тогда, когда на Земле внезапно появился Кроманьонец - Человек Разумный. Это более чем логично подтверждает гипотезу об Эльфах! - воскликнула Кайра.
- Но и это было еще не все, - печально вздохнул Велек:
- По гипотезе Инга, Эльфы прилетели на Землю за несколько тысяч лет до предполагаемой катастрофы.
Они были очень не многочисленны. Считается, что Эльфы, или в других культурах их называют Ангелами, были для нас Богами. Но Инг полагал иначе! По его мнению технология Эльфов не намного опережала современную земную технологию. Они значительно уступали в звездоплавании и в других технологиях современному Овалону-2. Бросок через звезды был для них отчаянной попыткой спасти хоть что-то. Возможно ради этого межзвездного прыжка были истощены все силы их родной планеты. Возможно только несколько кораблей с малыми экипажами добрались до Земли, Альмары, нескольких безвестных нам подобных миров, где были нами найдены руины, - задумчиво закрыв глаза, грустно излагал мальчик.
Мы все заинтриговано слушали его, и нам казалось, что это снова Ингуар рассказывает нам свою последнюю волшебную Сказку:
- Ингуар сказал, что не было ни какой болезни или войны Ангелов, как это гласят легенды, - продолжал рассказывать он:
- По мнению Инга, это уже потом, люди воевали с людьми. После гибели последних Эльфов, что-то пошло на Земле не так, и люди забыли завешанный им великий план Творения второй Эльфийской Культуры. Что касается Эльфов, то они просто были слишком малочисленны чтобы выжить в чужих мирах. И они это прекрасно знали. Им ничего не оставалось, как создать себе наследников. На Земле Эльфы создали человека...
Мальчуган замолчал, отвернулся в сторону и упрямым жестом смахнул со щеки слезы.
- Говори пожалуйста, милый. Нам ужасно интересно, - очень ласково, словно снова на Овалоне-2, попросила Кайра.
- Хорошо. Сейчас соберусь с мыслями, - кивнул Велек, и уже через несколько секунд негромко продолжил:
- Когда Ингуар пришел ночью в мою каюту, у него под влиянием моих идей созрел окончательный образ случившегося. Дело было примерно так: Эльфам нужно было кому-то передать свою культуру и знания, и они выбрали для этого подходящий вид - земного дикого человека. А здесь на Альмаре, в относительной близости от предполагаемой сверхновой, попросту находился астрономический наблюдательный пункт Эльфов. Что-то вроде обсерватории и физической лаборатории одновременно. Несмотря ни на что, Эльфы были очень любознательны и не могли пропустить такой уникальный шанс для науки. Они конечно же знали, что на небольшом удалении от сверхновой будет поток опасной радиации из космоса и поэтому строили свою базу глубоко под землей. Собственно, город Недум, в переводе с древнего арамейского языка, означает "Убежище", - взволнованно посмотрев на нас, признался Велек.
- Убежище?! Но это же ключ ко всему! - вскричала Кайра и нервно заходила по залу. А Велек тихо продолжил рассказывать:
- Но зачем нужно было строить город-убежище, недалеко от места галактической катастрофы? спрашивал себя Ингн и не находил ответа. А затем, услышав мои доводы он это в последнюю ночь понял
Только ради научных исследований, - верно? Незадолго до вспышки, когда на Земле с человеком все шло удачно, Эльфы привезли на Альмару своих наследников. Люди были крепче и выносливее самих Эльфов, и они надеялись, что после вспышки, люди выживут, хотя сами они, скорее всего нет... Здесь, на Альмаре, до катастрофы было очень хорошо. Люди бурно размножились, о чем и свидетельствуют руины больших прибрежных городов на всем континенте. Вместе с последними Эльфами они жили мирно и счастливо. Причем, судя по руинам, уровень технологии в этих городах не намного обгонял современные земные мегаполисы...
Велек опять ненадолго смолк, придирчиво испытывая нас взглядом. А затем не уловив в наших лицах ни тени иронии, снова продолжил:
- А теперь внимание! По словам Ингуара, все было бы хорошо, если бы Эльфы действительно были сильны мистические как Боги. Но этого как раз то и не было! Это была хрупкая и потрясающе смела раса, из последних сил героически боровшаяся за жизнь. И они попросту немного ошиблись в расчетах! Преуменьшили силу вспышки... Не смогли предположить, что местное Солнце, звезда Альмара, сдетонирует и превратится в Красного Карлика... Обратите внимание! Не было войны или агрессии, которую приписывают Люциферу и Архангелу Михаилу. Это были очень мирные, пылкие и прекрасные существа, подарившие людям все, что у них только было. Ингуар мечтал логически доказать, что Разумные существа не воюют друг с другом! Это люди потом, устроили друг для друга бойню, - кисло улыбнулся Велек.
- Значит была просто Авария?! - воскликнула Кайра:
- Молодец Ингуля! Это объясняет многое... Но кто же потом подтолкнул людей на тропу войны?
- А вот это уже совсем другая история, - кисло улыбнулся мальчик.
- Здесь мы с Ингом и с Цисиканопой полностью сходимся. Дело в том, что дефектный ген в самих людях действительно был. Точнее он и сейчас присутствует - ген животного. Ген человеко-обезьяны. Те из людей, кто оставался на поверхности в потоках радиации сверхновой, попросту мутировали и возвратились к более устойчивым и примитивным генам предков. И они уже не могли поддерживать технологию своих городов. Не было здесь ни какой войны! Люди потеряв Эльфийский культурный ген, быстро дичали, возвращались у примитивным, замкнутым животным семьям и по этому не могли передавать знания, Их города на побережье сами собой угасли и разрушились. Ведь одичавшим людям уже не нужны были для жизни прежние города, технологии и высокая культура, - вздохнул, мальчик, и совсем печально продолжил рассказывать:
- Что касается людей из бункера и людей Земли, то они после вымирания последних Эльфов, почему-то нарушили запрет семейного воспитания детей. В легендах многих народов это называется "Запретным плодом с райского дерева", или чаще "соблазном нарушить Завет". У всех народов единодушно читается, что этот запретный плод, этот соблазн вернуться к инстинктам матери-самки первой вкусила женщина, мать, потому что ее семейные, а точнее - животные инстинкты сильнее чем у мужчин. Возможно, в какой-то период неблагоприятного времени, страх матерей за своих детей перевесил надежность коллективной заботы о детях... Возможно одна или несколько матерей дали волю своим инстинктам, страху и создали подпольное движение, секту или религию женщин, для которых семья, материнство, забота о собственных детях, как и у животных - важнее Культуры и коллективизма людей. Вот тогда все и рухнуло! Вот тогда люди сами изгнали себя из Рая. И теперь живя семьями они уже ни как не могут в утраченный Рай вернуться. Потому что для этого, нужно всего-только, сказать матерям, что если даже твои собственные детки будут периодически умирать, то это вполне нормально для поддержания культуры, для поиска Сказки. для жертв человеческому развитию, - грустно покачав головой, закончил мальчик.
Странные чувства испытывал я в тот памятный миг. Я воспринимал себя жестоко обманутым и одновременно окрыленным надеждой.
- Постой, постой, Велек! Значит, выходит, свой план, Ингуля независимо от тебя вынашивал еще задолго до нашего знакомства?! Вот значит, что он имел ввиду, когда говорил, что знает как на Земле начать реальную революцию! - изумленно перебил его я:
- Из этих рассуждений следует, что все наши революции, экономические теории, религии и борьба за справедливую жизнь - напрасны. И пока мы воспитываем детей в изолированных, конкурирующих за ресурсы семьях, пока самочки выбирают самцов как и животные, а самцы ради самочек и собственного потомства готовы на любую подлость, у нас на Земле ничего хорошего не получится?! - ошарашено рассуждал я вслух.
- Выходит так, - подавленно кивнул Велек.
- И значит, для строительства, нет, для возвращения задуманного еще нашими Создателями настоящего Рая на Земле, мира подобного Овалону-2, нам просто нужно изменить отношение матерей и отцов к детям? Отменить семью и приступить к общинному, коллективному воспитанию? - все еще не веря своим собственным выводам, вопрошал я.
- Да. Я тоже думаю, что этого будет достаточно. Ведь детство это не период жизни для копирования устаревших предрассудков и догм родителей, а шанс, может быть даже ценой гибели ребенка, проложить дорогу в Сказку, - улыбнулся он. А затем нахмурился:
- Но это будет крайне сложно сделать на Земле. Инстинкты матерей очень сильны. А власть женщин над мужчинами через недопущение к размножению, практически безгранична. Поэтому и выдуманы пугающие мифы о Сатане, Люцифере и других космических демонах, которые выступают против инстинктов человеческих матерей и хотят, якобы, захватить души человеческие, - кисло усмехнулся мальчик.
- Т.е. на самом деле, вовсе не души они хотят захватить, а хотят подавить животные инстинкты у людей и вдохнуть в людей Космическую Культуру Создателей. Что и пугает матерей живущих чувствами и инстинктами. Верно? И чтоб это опять побороть, людям нужны особые стечения обстоятельств, например таких, какие сложились у вас на Овалоне? - догадался я.
- Очень похоже на то, - подтвердила за мальчика Кайра:
- Мы вряд ли уже точно узнаем, что за трагедия произошла в самом начале человеческих времен. Но в одном я кажется тоже начинаю понимать Ингуара и Цисиконопы. Существа породившие нас и оставившие нам в наследство трагически прерванный План Творения, были прекрасны. Это мы, люди, уже потом, осератев без них, все испортили, забыли кто мы, осквернили память и замысел Родителей своими инстинктами и страхами...
В этот момент нашу взволнованную беседу прервал голос Ангела:
- Внимание! ЭРК-2 выходит из грозового фронта. Начинаю прием научной информации с борта челнока.
И сразу же мерцающий желтым символ на экране, развернулся окном видео, снятого с высоты птичьего полета.
В открывшемся окне мы все отчетливо видели, как где-то далеко внизу, под нами, на склоне горы, две небольшие группы дикарей ведут позиционный бой в развалинах.
- Ну что там такого необычного? - смутился Велек:
- Неужели я инструкции для фильтров составил неправильно?

- Стрелы, - коротко возразил ему Ангел, который все это время молча прислушивался к происходящему в зале.
- Что стрелы? - не понял его мальчик.
- Горящие стрелы ведут себя против законов физики, - коротко уточнил Корабль.
- Ну вижу. Одна из воюющих групп людоедов использует горящие стрелы. И что-о?! - недоумевал Велек.
Казалось синтетический разум Корабля нарочно издевается над нами, выдавая подсказки по капелькам:
- Траектория стрел не соответствует физической реальности, - равнодушным голосом настаивал Ангел.
Велеар задумался. Его губы нервно напряглись, а смуглый носик некрасиво сморщился. Искры неясных догадок блестели в его черных как смоль глазах.
- Что не так с траекториями горящих стрел? - наконец сформулировал он правильный вопрос...
- Траектории невероятно длинные и пологие. Даже с учетом гравитации. Стрелы выпущенные из лука не должны так далеко и быстро летать. Легкая стрела, да еще с накруткой пакли для факела, моментально теряет скорость в воздухе, - коротко пояснил Ангел.

- Покажи полет этих стрел, заснятый ЭРКой на склоне горы! - тут же потребовал Велек.
И мы увидели мрачный пейзаж развалин пирамиды, медленно плывущий снизу, каким его видел объектив взлетающей с горы ЭРКи.
- Вот эти искорки огня, прочерчивающие воздух над левым склоном, где много камней от развалин. Игна хоронили над обрывом у дальнего склона обращенного к морю. ЭРКа взлетев, пошла на каньон, на долину, вдаль от моря, - волнуясь, комментировал кадры Велек.
- Ну и что? Это, как я помню, стрелы дикарей. Просто деревянные палочки, обвязанные горящей паклей и смолой! – вмешаться в нашу беседу с Ангелом, Кайра:

- Что не так с их траекториями? Ангел, покажи полеты стрел выпущенных из луков на математической модели с учетом высоты, плотности воздуха и гравитации! – приказала она.
Но вопреки моему ожиданию на экране возникла только контурная схема похожая на оживший скелетный рисунок человечков, выполненный рукой ребенка.
Только здесь это было с символами и стрелочками. Нарисованный Человечек тужился, напрягая мускулы, натягивая тетиву. Это повторялось на экране несколько раз, но как ни старался мультяшка-человечек, у него не получалось послать огненную стрелу даже на четверть заданного на схеме расстояния
Высеченная красным пунктиром линия реальной траектории, была слишком пологой даже для самых могучих мускулов...
- Бред какой-то. Поясни эту свою математику, - утомлено мотнув головой, потребовала Кайра от Ангела.
И тогда картинка изменилась, словно бы ребенок, игравший с карандашами, дочитал книжку до нужной главы.
Ангел сравнив условие задачи и порывшись в своей механической памяти, нашел единственно возможное решение, отображая его на мультяшной картинке.
Теперь человечек, уже на карикатурной схеме уже не использовал тонкие деревянные палочки, а держал в руке увесистую, выкованную из серого металла стрелу-дротик. Но совсем иное поразило нас в расчетах и каракулях ангела. Покапавший в знаниях биологии, Ангел не стал карикатурно, до циклопических размеров наращивать стрелкам мускулы. На его новой схемке стрелок натягивал мощный лук тетиву механическим домкратам, с зубчатыми шестеренками и длинной ручкой...
Велек весь задрожал и взволнованно прижался ко мне спиной, ища поддержки и опоры.
- Но это же... , - на глазах бледнея прошептала, Кайра:
- Это же ... механический ... арбалет...

Свет Земли

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
- У нас осталось только четыре стрелы. Потом будем заряжать в арбалеты камни. Но в этих арбалетах желоб слишком узкий для больших камней. Удар тетивы не сможет направлять камни метко и дикари это быстро поймут, - сказал Камиссар, когда после очередной отраженной вылазки, все пятеро ненадолго собрались вместе.
- Значит, будем душить зверей руками, - пытаясь подбодрить друзей, грозно прорычал Бука.
- Может мы, и задушим с пяток. Но затем... Затем, нас съедят, - хмуро возразил Елан.
- Бука, задуши меня! Не хочу, чтобы они меня заживо жрали, - попросила Тара.
Кривой задумчиво посмотрел на девушку, но промолчал, помогая Комиссару натягивать тетиву. Тот еще кое-как держался, хотя заметно побледнел и тяжело хрипел.
- Скоро Альмар за гору зайдет. Выберемся. Ну… Или, вы меня здесь оставьте, если не смогу идти, - упокоил он девушку.
- Не оставим. На руках понесем, - возмутился Бука:
- Не глупи! Тебе детей спасать нужно. И город. Без тебя в городе все развалится, люди разбегутся и погибнут кто где, - возразил Ликадью, и снова болезненно закашлялся.
- Боги нас бросили! - снова посмотрев на мерцающий за горой зеленый луч, сказала Тара:
- Сколько тысяч зим мы их ждем! – все ни как не унималась, девочка.
- Да не ждали мы их вовсе! Успокоишься ты или нет? Еще недавно ты в Богов не верила, - гневно закричал на подругу, Елан
- Говорят тебе, Боги не видят нас! Нужно было оставаться в городе…
- А новое Солнце? А пепел щиплющий горло и глаза? Ты забыл, как мы неделю зализывали волдыри и ожоги? – принимая сказанное себе в упрек, отозвался Бука
Наступила неприятная, нервная тишина.
Они снова подбросили хворост в костер, и тот радостно запылал алым ярким и веселым пламенем. Отблески потрескивающего огня слабыми бликами плясали по серым бокам камней. И это сильно не понравилось людоедам, временно заставив их отступить по склону.
На мгновение, один из дикарей мелькнул в отдалении в отблесках пламени.
- Фу, какие они волосатые, обросшие с ног до головы, как настоящие крысы! - брезгливо поморщилась Тара.
- А мы? Будто мы не носим одежду из шкур, - пытаясь подбодрить и отвлечь девочку, возразил Ликадью.
- Но это же совсем другое! Это просто одежда.., - возмутилась та, и ... вдруг, опешила...

- Ты хороший человек, Ликадью. И идея о том, что раньше все было не так, это идея правильная, - неожиданно признался Кривой:
- Если честно, то я еще с детства не верил в Народную Власть. В эту блажь о том, что, все люди равны и созданы чтобы вкусно жрать, рожать детенышей и кувыркаться с бабами, - словно бы на исповеди, рассказывал он:
- Одно не могу понять. Ты действительно думаешь, что заслоны ведущие в низ, упали по вине предков? - хмуро продолжал он, одновременно вслушиваясь в завывания ветра.
- Не знаю Бука. Теперь уже похоже я совсем запутался. Вот ты например, зачем отнимаешь детей у мам? Зачем создаешь напряженность в городе? Ты Мэр. Народный избранник. Твое дело не детей учить, а людей пайком и штанами обеспечивать, - откровенно признался Ликадью.
- В общих детях у мня есть особый замысел, - повеселел Кривой:
- Когда пацаном меня, уродца все шпыняли, обманом заставляя красть у отца кусочки лакомства, а покушав из моих рук, нахально гнали прочь, я додумался , что в семьях у всех жизнь не правильная. Я наблюдал, думал и понимал, что люди действительно мало чем отличаются от болотных крыс. А когда я не дано увидел древние фрески в подземелье, то у меня в голове просто щелкнуло. В детях и в чувствах суть! Ведь чтобы превратить человека в крысу, достаточно сделать три простых вещи. Назначить контроль над пищей, любовью и проявлением чувств, заставив всех постоянна думать о дефиците еды и секса. Нужно сказать человеку, что смысл его жизни в личном счастье, в здоровье и благополучии детей. Еще нужно сказать, что дети наследники родителей, а не всего народа. Уверовав в это, человек становится потомком настоящих крыс, - рассуждал вслух Бука.
- Скажи мне честно, пока ни кто не слышит, Камиссар, - вдруг придвигаясь к нему вплотную, попросил Кривой:
- Почему, сначала ты рвался вниз, в подземный город, а теперь весь сник и не осуждаешь меня?
- Потому, что там ничего нет, Бука. Я это понял, когда мы нашли фреску, - грустно отозвался тот.
- Как ничего? - удивился Бука
- Ничего, что могло бы нам помочь теперь. Все что я хотел там найти, имело смысл только для истории, - печально вздохнул Комиссар.
- Не по-о-ня-ял! Но зачем же заслоны? - возмутился Мэр
- Что тут не понятного, Бука. Прошли десятки тысяч лет. Они замуровали себя, или своих детей, спасая от того что было снаружи. Но они никогда не вышли из подземелья...
- Десятки тысяч лет?! И они все еще там? Никогда не вышли? То есть там скелеты? - ошарашенно уставился Мэр на Комиссара.
- Не скелеты, Бука. Прах.. Прах, пыль, боль и надежда. Надежда, которую мы предали.., - опустил глаза Ликодью.

Они хотели еще о чем-то поспорить, пользуясь возможно последним коротким затишьем, но эту странную беседу прервало поведение девочки. Тара вся трясущаяся от холода, и уже до гола раздетая, бросала меховую одежду в огонь.
- Ты что творишь?! С ума что ли от страха двинулась? - метнулся к ней Ликодью. Но та отступила, отчаянно жестикулируя руками.
- Они и не видят нас! Ведь мы мохнатые! - кричала бледная как мел Тара, бросая в огонь последнюю меховую вещь.
Костер , противно воняя пленными волосами, весло затрещал, стремительно пожирая рубашку, штаны и верхнюю курточку девушки. Последними в огонь полетели меховые унты, на толстенных деревянных каблуках. Те самые, божественной ручной работы унты, которые вместо тяжеленных деревянных ботинков, подарил девушке лично сам Кривой, - чтобы легче ей было лазить по горам.
Мокрая от противного мелкого дождя кожа девушки блестела в отсветах огня, и она уже заметно дрожала, переступая с ноги на ногу в холодной и вязкой глиняной грязи. Совсем без одежды, девчонка смотрелась трогательно. И Бука, знаток женских тел, не смог не отметить, что захотел ее сейчас, как никого другого прежде.
- Ты что, очумела?! - накинулся на нее Елан, на ходу снимая с себя меховую курточку и пытаясь укрыть подружку.
Но та, настойчивым движением плечиков, упорно скидывала куртку все продолжая бубнить дрожащими и посиневшими губами:
- Боги не видят нас! Не видят... Не видят...
Что-то очень важное крутилось в голове у мальчика, но додумать он не успел.
- Вон того, громилу с пращей достань! Слышишь, как его камни вокруг нас щелкают?! – попросил Ликадью, показывая Елану на огромного дикаря, нагло подобравшегося к ним ближе всех.
- У меня последняя стрела, - сообщил юноша, поудобнее пристраивая тяжелый арбалет на камне.
- Вон! Еще два, справа ползут, - закричал Ликадью, показывая на них Буке.
Камни! Камни давай! – отозвался Бука, прицеливаясь.
- У меня стрел больше нет. А от этих тварей в меховых шкурах камни просто отскакивают! – завопил с соседнего валуна стрелок-рабочий.
А Тара все шептала и шептала свое заклинание. Она опустилась на корточки и дрожала возле костра:
- Шкуры...Мех как у зверей.., - шептала Тара, болезненно ощупывая собственное тело.
Елану показалось, что девочку ранило, и она ищет, откуда льется кровь.
- Не видят нас. Не видят.., - словно заколдованная шептала девушка.
- Ты двинулась?! – заорал Елан.
- Не видят нас?! - вмешался Комиссар, поймав девушку прижав к себе, не давая замерзнуть.
- Не видят! – подтвердила Тара в истерике.
Она плакала и плакала, не обращая внимание на приближающихся дикарей, на ледяной ветер и на орущих на нее товарищей.
Весь ее нервный накал, все потери, сомнения и отчаяния сейчас выходили вместе с воплями.
- Мы в шкурах! И они не видят нас! – рыдала девушка.
Елан понял первым.
Мудрая и доходчивая Тара, как всегда, нашла решение!
Он хотел все объяснить друзьям, но вдруг стало больно и сразу потемнело в глазах.
Камень, запущенный из пращи отскочив от гранитного блока, с отвратительным хлюпаньем перебил Елану ключицу. Он сначала даже и не понял, что произошло, а потом весь обмяк, пошатнулся, поморщился болезненно, и не говоря ни звука, опустился в объятия Тары.
А Кривой еще прыгал по камням, подхватывая прямо с земли камни и швыряя их огромными ручищами в лезущих вверх по склону мохнатых существ.
Людоедов было не слишком много. Может быть, два десятка уродливых тварей. Злобных, голодных и даже на расстоянии, отвратительно пахнувших нечистотами и мочой. Если бы конечно у них остались стрелы, это количество врагов не могло составить серьезную проблему для четверых умелых стрелков.
Но стрел не было.
И Комиссар совсем ослаб.
И Елан размяк в полуобморочном состоянии в объятых девушки. Темная кровь, тремя тоненькими струйками сочилась и капала по руке на землю.
Рабочий с арбалетом, еще недавно рядом с Букой умело прыгающий по камням, теперь куда-то исчез.
Возможно он тоже валялся раненым или убитым.
Один только Бука рыча в вперемешку с отвратительными ругательствами, все еще метал булыжники, больше уже не успевая заряжать камнями бесполезный арбалет.
Тара пыталась опять подкормить огонь, но для этого нужно было углубиться в заросли за хворостом.
- Эй! Бегите к вершине, пока путь свободен! - кричал Кривой, хватая в руки увесистую дубину.
- Убей нас пожалуйста, - словно об обыденном, попросила Тара.
- Возьми у Комиссара нож и проткни Елану сердце. А потом свое проткни, - отозвался тот, убегая к линии обороны.
Комиссар, беспомощно наблюдающий за этим, всегда такой твердый и мужественный, теперь беззвучно рыдал, пытаясь что-то прошептать детям. Слезы текли по измазанному землей лицу Комиссара, делая лицо старым и страшным. Он стыдливо отвернулся от ребят, все еще сжимая в руке камень, и пытаясь встать на ноги.
- Мне не очень больно. Я убью себя сам, - прошептал Елан, улыбаясь девочке.
Тара больше не плакала.
Слезы внезапно кончились, как и тогда, с Маджагом.
Она даже холод теперь не чувствовала на ледяном ветру.
- Вон, опять лезут! – закричал Бука, швыряя в сторону склона огромный камень.
- Если проткнуть сердце, станет больно и темно в глазах? – обнимая Елана, тихо спросила Тара.
- Старики, которые не верят в болотных бобров… Те, которые помнит сказки про Землю.., - морщась от боли, отозвался мальчик:
- Старики говорят, что хорошие люди умирая уходят в Свет! В Белый Свет Земли. Красный День Альмары отпускает нас и мы возвращаемся на Родину, - шептал он, сам не веря, только что припойменной для Тары, полузабытой, отцовской сказке.
- В Белый Свет? В свет Земли? – удивилась девушка.
- Если несмотря на страх и боль, ты не желаешь жить болотной крысой, то Земля обязательно забирает твою душу в Белый Свет, - рыдал юноша, захлебнувшись губами в ее губах.
- Белый Свет... Свет Земли... - шептала Тара, сливаясь губами с другом …

Разворот

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Они быстро удалялись от проклятой развороченной ударами противоастероидного лазера Горбатой Горы. ЭРКа шла уверенно и напористо, набирая высоту и скорость прямо в нижних слоях атмосферы.
Девчата были подавленные и хмурые. Час назад они замуровали капсулу с телом Инга в гранит утеса, и теперь доверившись Челноку почти не наблюдали за полетом.
Глубоко откинувшись в кресла, пристегнутые к ним автоматическими захватами, каждая думала о своем и они обе казалось дремали.
Лишь только Зилу, как пилот, собранная и заплаканная периодически открывая глаза всматриваясь в экраны.
- Шестьдесят секунд до включения маршевых двигателей, - монотонно сообщила ЭРКа, и Зилу с печалью подумала, что ЭРКа, и Ангел, уже конечно вычеркнули Игуара из своей механической памяти. И теперь, даже если бы вдруг случилось чудо, и Ингуля, вдруг позвал их к себе на помощь из под мрачных облаков внизу, ни ЭРКа, ни Ангел бы на его зов не ответили. Они бы даже не впустили юношу на борт, если бы он раненный и страдающий, попытаося бы вползти на открытый пандус Челнока...
Для Ангела и ЭРКи, Инг был теперь лишь только воспоминанием. Курсантом, захороненным на чужой планете.
Зилу вдруг болезненно зажмурилась и как маленькая мысленно сказала сама себе:
- Но ведь может же быть и такое чудо, на этой дьявольской планете. А вдруг, та самая технология Эльфов, которая сообщила им о смерти Маервлика способна так-же как и их молекулярные медицинские машины на Овалоне, восстанавливать разрушенное тело.
И девушка чуть не зарыдала в пилотском кресле ЭРКи. Ведь если-бы они были на Овалоне-2, или если бы это был современный квантово-энергетический Звездолет, то исправить повреждения тела юноши, было бы вполне возможно.
- Ну, допустим даже, они бы восстановили Инга не таким, каким он был в момент смерти, а таким, каким его тело и мозг были записаны перед началом полета. Он конечно бы уже не помнил всего случившегося, и ему бы пришлось все это долго потом рассказывать, - едва сдерживая слезы, размышляла Зилу, одновременно прекрасно понимая, что при таких повреждениях мозга и тела, ни какая молекулярная машина уже бы не справилась...
Ей так по детски захотелось сейчас стать совсем маленькой. Такой, чтобы поверить в сказки. Она настойчиво жмурилась, пытаясь вообразить себе могучих и добрых Эльфов, или хотя бы их технологии, там, внизу... Она даже попыталась вообразить как, уже ремонтируют эти технологии замороженное в капсуле тело мальчика, замурованного в гранитной горе...
Девчонка открыла заплаканные глаза и не позволяя себе снова стать взрослой, в надежде посмотрела на экран.
Однообразная коричневая чреда нескончаемых облаков далеко внизу тянулась под ними. Они уже почти не видели сквозь просветы каньон и склоны гор.
«Еще немножко, и сильное ускорение придавит нас к креслам, а приглушенный звон маршевых ускорителей закроет последнюю страницу событий на этой Дьявольской планете. Недаром же предки окрестили Альмару Гнездом Дьявола» - печально думала Зилу.
Ей на секундочку даже представилось, что вот сейчас, там внизу произойдет чудо. И как тогда, в подземелье это сделал уже мертвый Маервлик, Ингуля позовет их слабым голосом:
- Ребята! Я проснулся и теперь совсем один. Пожалуйста заберите меня от сюда, - пытаясь успокоить себя сказками, подстегивала воображение девушка.
- Пятнадцать секунд до включения маршевых. Программа выведения на орбиту расчитана, - равнодушно сообщил челнок, и девушка болезненно закрыла глаза, собираясь в комочек напряженных мышц перед наплывом перегрузки.
Она все еще по детски надеялась на чудо...
«Кругом ледяная мгла. Война, огонь и кровь. Кругом руины и останки помутневшего человеческого Разума. И даже Боги… Древние легендарные Боги, и те воевали и убивали друг друга», - печально подумала девочка.
Ей было страшно после гибели Инга.
Очень страшно!
Овалон, ее милая Родина, голубой жемчужиной рисовался в воображении девушки, беззащитным и хрупким островком Разума, безнадежно затерянным среди пепелищ, руин и мрака и жестокости ледяной Вселенной...
"Неужели мы исключение? И другие люди ни где не выжили? Одни кровожадные ублюдки или ветхие руины кругом " - терзалась в болезненных раздумьях Зилу.
- Восемь секунд до включения планетарных маршевых двигателей. Шесть. Четыре, два, один.., - бубнила ЭРКа.
И этот назойливый пересчет Зилу не нравился.
В последние секунды на этой ужасной планете, она все еще ждала Чуда, волшебного спасения замурованного внизу мальчика.
Но еще больше девушке не нравился ход ее собственных мыслей.
Она настойчиво искала зацепку...
"Возможно, все-таки прав Велеар, в его отрицании войны Богов. Зачем война Богам?! Существам способным зажигать звезды..." - размышляла девушка, ожидая включение маршевых.
"Сейчас! Вот сейчас заработают ускорители и они навсегда, навечно попращаются с последним пристанищем Друга.." - понимала, она, больше уже не надеясь на волшебство умерших древних Богов.
И обе они вместе с Татини, привычно сжалась в комочек, в ожидании сильной перегрузки, напрягая пресс и мускулатуру ног, помогая сердцу проталкивать кровь к мозгу.
Но что-то и теперь, опять шло не так.
Зилу все ждала и ждала...
А маршевые двигатели ... не включались!
- Что происходит, Зи? - негромко спросила Татини, открыв удивленные карие, красивые глаза:
- Почему не включаются двигатели?!
- Раскрываю аэродинамические панели. Перехожу на режим атмосферного снижения, - сообщила ЭРКа приводя их в полное замешательство.
«Авария! Ну, конечно же!!! Беда ни когда не приходит одна...» - догадалась Зилу, чувствуя как под днищем старинного корабля, с ощутимой дрожью разворачиваются крылья-панели...

- Что происходит Зилу?! – уже с нескрываемым испугом в голосе, повторила вопрос Татини.
Но Зилу и сама в замешательстве пялилась на каскады новых схем, расчетов и команд, внезапно замелькавших на экранах. Она словно вдруг очнувшись от слез и детских грез, старательно пыталась разобраться в этих схемах и расчетах, все еще отчаянно не понимая, что (!!?...) намерена делать ЭРКа...
- Ангел, что происходит?! - взволновано запросила девушка.
Но далекий Ангел, почему-то упорно молчал. Канал был занят. Звездолет, словно бы вступив с спор с мозгом ЭРКи, настойчиво загружая в память Челнока все новые и новые расчеты.
И тут до Зилу дошло: "У них просто нету сейчас времени разговаривать!"
Они загружают коды какой-то новой цели! То, чего искусственный Разум Челнока, ввиду каких-то технических причин, выполнить упорно отказывается...
Охрипшим от волнения голосом, обращаясь к подруге, Зилу отозвалась:
- У них нету времени объясняться с нами. Мы ... разворачиваемся!
- Разворачиваемся? При этом .... еще ...раскрывая на ходу гиперзвуковые аэродинамические панели?! - ничего не поняла ошарашенная Татини.
Но в ту же секунду опять заработали двигатели, властно прижимая девчонок к креслам.
Впервые за месяцы атмосферных полетов, двигатели набирали гиперзвуковую мощность. До этого, ни здесь на Альмаре, ни во время погрузки на Овалоне-2, они никогда не летали в нижних слоях атмосферы с использованием планетарных двигателей на сверхзвуковой мощности. Обычно, полная мощность использовалась только при снижении с орбиты или уходе обратно. В этом просто никогда не было необходимости...

В ушах стало ощутимо больно покалывать и отвратительный, знакомый капризный ком, как и при вхождении в атмосферу, теперь затрудняя дыхание мешал выговаривать слова.
Превращаясь в синюю молнию ЭРКа в клочья рвала коричневый грозовой циклон, огненной иглой пронзая атмосферу ненавистной и мерзкой планеты. Зи зажмурилась от боли и страха, даже не пытаясь представить себе, как это может сейчас выглядеть снизу, для тех, кто возможно способен был их теперь видеть. Жутким, ревущим и свистящим болидом, оставляя в небе устрашающий хвост фиолетового пламени, Челнок рвал атмосферу, на ходу сбивая огромные циклоны и тут-же создавая новые...
- Координаты цели получены. Гиперзвуковая мощность двигателей достигнута. Режим управления - автомат. Время прибытия к цели - двести тридцать пять секунд, - равнодушно сообщила ЭРКа, с адским грохотом тараня ненавистные облака угрюмой планеты...

Люди Земли

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Кайра выглядела жестокой, собранной и злобной. Ее огромные черные глаза на измученном бессонницей, осунувшемся, но красивом и правильном лице, словно штопоры буравили экран:
- Координаты цели загружены. Да, мы знаем, что энергии у вас мало, но и это, уже учтено в расчетах, - хмуро объясняла им Кайра, появившись на экране ЭРКи.
- Что еще случилось на этой чертовой горе?! - растерянно прокряхтела Зилу, когда болезненные секунды стремительного разгона закончились.
- Есть какая-то вероятность.., - мучительно подбирая "сложные" слова, объясняла Кайра:
- Есть причины считать, что там, на склоне... Недалеко от мест, где вы оставили Инга.., - все еще не в силах назвать пристанище Друга могилой, пыталась объяснить Капитан.
- Что там?! Эльфы?! Люди?!! – резко перебив ее, закричала Зилу:
- Что там, Кайрочка?!!! Вы нашли людей?.. Поэтому, мы несемся туда включив маршевые двигатели в атмосфере планеты?
Наступили тревожные секунды паузы, пока Кайра волевым усилием пыталась заставить себя родить ненавистные слова...
- И они ... ведут ... бой.., - все еще не зная как признать очевидное, подтвердила Кайра.

*** *** *** ***
- А-а! – орал Кривой, двумя руками разматывая по кругу вцепившихся в него дикарей. Он был в крови от ударов дубин и камней, но кажется не чувствовал этого.
Впервые они видели этих существ так близко.
И это было совсем не то, что смотреть на пойманного людоеда в деревянной клетке на площади возле ратуши. Когда-то эти твари бесспорно были людьми. И больше всего удивило Тару, что, несмотря на врожденный волосяной покров везде, на лицах, на шеях, и на руках, эти существа, так же как и люди носили грубо выделанные накидки из шкур животных.
Разбросанные Букой враги, с душераздирающими воплями катились вниз по склону. Но на него кидались все новые и новые, подпрыгивая вокруг и норовя огреть по голове дубинами. А трое других существ уже подкрадывались к Комиссару с ребятами.
Не отпуская из объятий раненного мальчика, девушка взяла из дрожащих рук Ликодью, его тяжелый, старинный бронзовый нож. Оружие было очень старым, еще тех дореволюционных, до народных времен, когда при князьях и аристократах мастеровые умели придавать темной бронзе твердость вулканического кремния. Такие клинки не тупились и словно бритва резали даже кости…
- Закрой глаза, - попросила девушка, прикладывая лезвие к груди друга.
Слезы снова катились по ее щекам. И откуда только опять взялись слезы?
- Яркий Свет… Вспышка света и все! - прошептала Тара. Рука ее дрожала, отказываясь подчиняться воле.
- Нажми сильней! Просто погрузи это лезвие в мое сердце как в масло. И Земля разорвет Проклятие.., - растерянно улыбаясь, попросил Елан.
Губы у Тары одеревенели от холода, а старинное лезвие ее не слушалось.
- Ну-же! Тарочка! - молил юноша, подставляя грудь и закрывая глаза.
Но Тара не могла сделать этого, как бы не просил ее Елан.
Она выронила лезвие и словно не замечая своих врагов, медленно шагнула в центр поляны, к огню догорающего костра.

- Хотите нас покушать? А как вам жаренное?! - заорала девушка, схватив горящие головешки и отчаянно вращая ими в воздухе.

И Ликодью увидев это тоже, задыхаясь поднялся, держа в руках по огромному булыжнику.
- Ползи ко мне! Ко-о мне, мальчик! - орал он Елану, тряся в воздухе увесистыми камнями.
- Что, стра-а-ашно! - орала Тара, и как была, нагишом, с двумя пылающими головешками, бросилась на врагов.
А их было уже семеро, вооруженных массивными узловатыми дубинами.
"Никаких шансов! Сейчас разорвут девочку на части..." - морщась в ужасе, успел подумать Елан.
Но он ошибся.
Дикари отступали...
Испугано пятились, раздувая ноздри и растерянно озираясь, ища глазами хоть какое нибудь укрытие.
И другие твари, те что наседали на Кривого, тоже кинули его окровавленного и уже стоящего на коленях, теперь странно пятились к дальним валунам.
Елану даже померещилось что он умирает.
Что чей-то камень ударил его в голову, и теперь, лишившись слуха и зрения, он в предсмертной агонии видит собственную фантазию.
Гнетущая, жуткая тишина зловещим покрывалом наползала на него сзади.
Все растаяло в этой зловещей, предсмертной тишине, - завывание ветра, грохот молний, резкие крики сражающихся...
Тишина поглощала все, возникая и болезненно вибрируя вовсе не в ушах, и даже не в голове, а где-то под ложечкой...
И Тара, и старик-комиссар, и даже полуживой Бука, тоже это чувствовали.
Уши заложило и стало очень больно дышать.
Нет, не слышать и смотреть, а именно дышать.
Так, словно что-то пыталось разделить их тела на ласкутики живого мяса.
И только теперь, с появлением дикой боли, они поняли, что тишины в ушах вовсе и не было.
Напротив, это был очень сильный, страшный и оглушающий звук.
Все в теле вибрировало и покалывало.
Елан не сразу это понял.
Первой, как всегда, догадалась Тара, болезненно прикрывая уши ладошками.
Ведь, на самом деле тишины ... не было!
Просто звук был такой, что уши отказывались слышать и даже болеть.
Что-то непостижимое и ужасное, медленно надвигалось на них из-за горы сзади...
Тара первой повернулась туда ...
И Елан еще не сообразивший что происходит, отчетливо увидел гримасу изумления на лице девушки.
Мальчишка тоже повернулся назад, - туда, куда смотрела Тара.
И тоже увидел то, что увидала девушка.
ЭТО было уже совсем рядом, - неспешно выплывая из-за восточного горного склона.
Зловещее, черное словно покрытое свежей сажей и огромное как городская площадь...

Оно немного покачивалось на вихрях фиолетового пламени, бушующего прямо под ним.
Теперь впервые за эти месяцы, Ковчег можно было рассмотреть во всех подробностях.
И мальчик словно позабыв про боль и страх его обалдело разглядывал.
И что-то странное происходило в душе Елана.
Ведь сколько раз он пытался разглядеть ЭТО в своих тревожащих душу, детских снах.
Все его выпуклости, крылышки и царапины...
И этом магический блеск сверкающих по окружности огней ...
И пламя фиолетовых вихрей вырывающееся из отверстий...
Пытался "разглядеть" или может быть, просто вспомнить во сне, отчетливо ощущая, тоску и невыносимую боль какой-то непонятной и невосполнимой утраты...
Пытался и просыпался в слезах и сомнениях, болезненно отгоняя предательские сомнения...
Но теперь...
Сомнений на душе уже больше не было.
- Его... построили ... Люди.... - не слыша своих слов сквозь оглушающий свист, еще не осознав последствия догадки, шептал изумленный мальчик...

*** *** *** ***
- Опорно-вертикальные двигатели задействованы. Режим висения, - сообщила ЭРКа, когда сплошная пелена коричневых облаков начала редеть и изуродованная лазером гора, снова вырисовалась по курсу.
- Что-нибудь видите? – требовала Кайра.
- Что-то видим. Мешает рыхлый туман, - отозвалась Ангелу ЭРКа, голосом взволнованной Татини:
- Там какие-то группы ведут рукопашный бой.
- Они стреляют из арбалетов? - настаивала Кайра.
- Да нет там ни каких арбалетов. Одни дикари, сейчас разорвут других, - отозвалась Татини.
- Двадцать секунд до цели. Выходим на неподвижное зависание через пять секунд, - равнодушно бубнила ЭРКа.
- Боже мой! Видим, видим! – закричала Татини, посылая картинку на Ангел.
- Выход из облаков завершен. Режим вертикального снижения.
- Через пять секунд они увидят наши двигатели, - сообщала ЭРКа.
Шестеро ребят далеко за стратосферой, в главном зале Ангела, затаив дыхание всматривались в мелькание картинок на экране. Медленно, очень медленно подбирал математические фильтры телескоп ЭРКи, шаг за шагом проникая все глубже под покров тумана.
- Тот-вот силуэт подростка зажавшего голову руками...Кажется это девочка! Там, посреди развалин.., - бубнила растерянная Кайра.
- Да ... ведь ... она совсем голая! И шерсти никакой на теле нет... Это бесспорно девочка! - восторженно закричала Татини.
- Сделайте что-нибудь! Там идет бой! - срывающимся от волнения голосом настойчиво требовал Велек.
Но его сомнение и страх остались невостребованными, потому что Корабль теперь плыл над горою, методично ощупывая склоны прожекторами и начисто лишая всех под ним, какой-либо возможности к сражениям.
- Вон еще люди! Их четверо - из-за меховой одежды, смахивающих на дикарей! - в восторге кричала Зилу. - Боги Мудрые! Как мы могли тысячи лет не замечать их здесь, – кусала губы Кайра.
А ЭРКа уже разогнала нападавших своим грохотом, и медленно покачивалась, плыла в каких-то сотнях метров от горы.
- Начинаю визуальное генетическое сканирование. Объект классификации - нагая женщина, предположительно младше двадцати лет, - сообщил Челнок, деловито ощупывая прожектором сбивающихся в небольшую кучку, испуганных и оглушенных людей.

*** *** *** ***
Они больше уже не могли друг друга слышать, и лишь изумленно двигали губами. Напрягали легкие, и как им казалось,но не произносили ни звука.
Все вибрировало и тряслось внутри и вокруг них.
Корабль, тот самый, Небесный Корабль Богов, теперь висел совсем рядом, немного восточнее склона, едва заметно покачиваясь в вихрях бушующего под ним фиолетового пламени.
Он словно бы ощупывал их тела слепящим, белым, тонюсеньким световым лучом.
Раньше дети ни когда не видели, чтобы свет мог быть направлен таким ярким и узким потоком.
Но страха почему-то не было.
А в душах погибающих, творилось что-то ненормальное, словно они, как дети, совсем забыли про недавние споры и боль...
Было только немое восхищение!
И какая-то необузданная гордость, непонятно как рождалась в генетических глубинах сознания.
- ЭТО ... сделали люди.., - сам не зная почему уверовав, все шептал, и шептал, и шептал оглушенный Елан.

А Ликодью, Тара и Кривой Бука болезненно ковыряли мизинцами в ушах, как малые, детки сбились в кучу спинами.
Беззащитные жалки комочки плоти перед лицом могучего и дерзкого творения висящего прямо над ними в воздухе.
Ничтожные букашки, над которыми божественно мерцал этот яркий фиолетовый свет.
Свет закручивал облака в причудливые вихри.
Вихри рвали тяжелые мрачные небеса в ничтожные и беспомощные коричневые клочья, и из них, из тих поверженных обрывков туч, прямо по скалам, то и дело лупили длиннющие фиолетовые молнии.
- Это ОН? Ковчег Богов?! - срывая голос орал Кривой на ухо детям, совсем забыв про ручейки крови струящиеся по его бокам, груди и спине.
Он кричал и кричал, почти вплотную придвигая рот к ушам то Тары, то Елана, но они не слышали его. И только восхищенно пялились на парящий в вышине могучий Корабль.

*** *** *** ***
Свою ошибку первой поняла Зилу, и молниеносным движением мизинца, мгновенно накрыла поляну, и склон горы, и старые развалины, почти не проницаемым энергетическим куполом полной биологической защиты.
- Наконец-то, хоть кто-то додумался! Так ведь можно их глухонемыми на всю оставшуюся жизнь оставить, - вышел из оцепенения Велек, и тут же обалдело завопил, читая результаты визуального сканирования:
- По данным библиотеки визуальных форм, существа относятся к отряду земных гоминид!
- Секундочку....
- Сейчас Челнок сканирует формы ступней, кистей рук, голову, груди и торс девчеки, - бубнил мальчик, отчаянно переводя для меня иероглифы:
- Вот, уже выделен видовой подкласс. Они ... Кроманьонцы! Ничего общего с неандертальцами и питекантропами....
- Секундочку. В библиотеке форм нет признаков этой расы....
- Сейчас Корабль пытается провести сравнительный анализ их телосложения....
- Нет... Опять неудача! Ничего не получается, - растеряно переводил иероглифы мальчик, показывая пальчиком на схематические рисунки самых разных обезьян и человеческих рас, замысловатым деревом выстроившиеся на экране, прямо поверх изображения приходящего с далекой ЭРКи...

- Ну что-же это такое?!
- Корабль повторно визуально девчонку сканирует. Кажется он пытается построить обобщенную схему признаков телосложения, - закусывая губу, громко переживал Велек:
- Это Люди! Лю-ю-уди!!! Люди Земли!!! - внезапно завопил он как малышка прыгая на месте.
- Точнее - Кроманьонцы. У них сразу признаки всех известных нам рас, - охрипшая от волнения и усталости, поправила его Кайра, тоже внимательно читавшая символы:
- Это...
- Как считает Искусственный Разум Корабля, по результатам визуальной классификации...
- Нет! Не может быть! Это же Пропавшая, легендарная, потерянная на Земле Первая Раса! - вмешалась в диалог, не видимая Татини, из далекой ЭРКи.
- Строение их тел, одинаково тяготеет ко всем земным народам. Это то недостающее до современного человека, звено которое беспомощно ищут археологи Земли и Овалона. Творение Люцифера в чистом виде! Создание самого Дьявола, если говорить языком земных религий, - поддержала подругу Зилу.

- Опорно-вертикальные двигатели - в режиме висения. Волновой купол защиты развернут. Энергии для висения и защиты существ недостаточно, - бесцеремонно перебила нас всех ЭРКа.
- У вас скоро закончится энергия. Ее было и так очень мало. Мы уже все записали и зафиксировали. Это самое невероятное из возможных открытий в истории Людей! - обращаясь к Челноку, сказала Кайра:
- Но теперь уходите. Мы ни чем не можем им сейчас помочь. Они дикие, грязные и несущие в себе неизвестно какие инфекции. Мы не можем просто так вот вступить с этими существами в контакт. Это уже задача следующих экспедиций.
Наступила тревожная пятисекундная пауза.
- Надеюсь, вы ребята, все понимаете, что мы уже и так сделали тысячу раз больше, чем имели возможностей. Мы окупили подвиги и гибель наших товарищей. Мы оправдали даже незаслуженно забытого древнего Цысиканопу. Теперь сюда будут направлены научные и спасательные экспедиции, - взволнованно убеждала всех Кайра:
- Но нам, теперь необходимо уходить и ни во что, ради всех Богов, больше не ввязываться. Ведь если мы бесследно исчезнем в космосе... Ведь кто тогда сообщит на Овалон об этой невероятной находке? - почти в полной тишине, доказывала девушка.
А на огромном экране в зале Ангела, было видно, как там, внизу, девочка подросток тянула руки к ЭРКе.
- Совсем, как в тот раз, когда вы летели с Ингом, - взволнованно прошептал Велеар, а далекая и своевольная Зилу возмущенно воскликнула:
- Просто так, вот, сейчас уйти?! Но ведь их съедят...
- Уходите. У вас все равно скоро кончится энергия. Хотите вы этого или нет, но челнок аварийно запустит маршевые. Вы не можете им ни чем помочь! - настойчиво требовала Кайра.
- Но это Люди, Кайра! Лю-юди Земли!!! И там, среди них, кажется, два подростка, - поддержала Зилу Татини.
Велеара бил заметный озноб. Мальчуган прижался ко мне спиною и я вынужден был обхватить его за плечи и грудь, крепко привлекая к себе, и чувствуя через руки бешеный галоп его юного сердца .
Все кто был сейчас на Ангеле, сгрудились в одну нервную кучку вокруг Кайры.
Все смотрели на экран расширенными и растерянными глазами, болезненно ожидая что решит Капитан.
- У вас кончается энергия. Сейчас ЭРКа из экономии отключит защитное поле. А затем, когда сработают маршевые двигатели и ЭРКа пойдет на взлет, прямо из атмосферы планеты, вы их попросту всех сожжете. Вы хотите их поджарить? Нет? Тогда немедленно уходите прочь.., - настаивала Кайра, кусая уже и так окровавленные губы.
- Они не должны просто уйти..., - пытался что-то объяснить Капитану Велек.
Но девушка властно прервала его, и отвернувшись в сторону, чтобы спрятать слезы, как можно спокойнее сказала:
- Они не могут им помочь. Это космос Велек... И потом, если существуют эти люди, значит на планете живут другие. Но поиск их, дело специальных, научных или спасательных экспедиций. Не наше дело! Мы и сами, на грани огромной беды, - терпеливо разъясняла Кайра.
- Но те, мохнатые, их сожрут или разорвут на части, после того, как улетит ЭРКа, - настаивал мальчик.
И от его, опять непокорных слов, красивые черные глаза девушки гневно расширились.
- Ты хочешь им помочь? Даже ценою наших собственных жизней? Тогда не приноси в жертву девочек! Бери второй челнок и лети туда, к ним. Ты все равно уже не успеешь вовремя... Но зато сможешь навсегда остаться на планете с Ингом, как ты и задумывал это проделать вместе с ним, - опять приходя в ярость, набросилась на него Капитан.

Конец проклятия

Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Корабль уходил, неспешно, словно в раздумьях смещаясь в сторону и подымаясь все выше и выше.
Сиреневое марево, еще недавно закрывавшее их от грохота и пламени, внезапно с резким хлопком распалось на тысячи разноцветных, искрящихся в небе звездочек и, затем, исчезло.
Сразу подул колючий, вперемежку с мелким дождем, обычный для этих гор альмарианкий ветер.
Слух и холод постепенно возвращались в их измученные тела.
А он уходил, постепенно превращаясь в светящуюся бусинку среди коричневых туч.
- Они уходят... Теперь уже навсегда.., - осипшим и растерянным голосом сообщил Комиссар.
Но Тара и сама это поняла.
И холод который она своим посиневшим телом уже почти не чувствовала, теперь угнездился в самом сердце...
- Они не Боги! Боги бы людей не бросили,.,- презрительно сплюнув кровавой слюною, сказал Бука, тряся в воздухе пустым, разряженным арбалетом, подобранным только что у ног Елана.
- А как же мы? Почему они уходят? Что будет с нами теперь?! - забыв про боль и сломанную ключицу, недоумевал Елан.
Но Тара поняла, что будет дальше.
Когда совсем затихнет в небе пугающий свист, их прежние враги торжественно выберутся из своих укрытий.
А потом...
Когда спустя неделю Кривой Мэр не вернется в город, и среди людей поползут слухи о дикарях шныряющих вокруг, народ начнет разбегаться кто куда. И очень скоро всех перебьют и съедят малыми группами, как это сейчас произойдет с ними здесь...
- Это конец. Конец человеческой истории... Не надо было брать с собою Мэра, - по-видимому думая о том-же, простонал Ликадью, бессильно опускаясь на землю.
Слезы отчаяния теплыми ниточками заструились по озябшему лицу девочки.
- Раздевайтесь! Стягивайте шкуры, как я! - заорала она и накинулась на товарищей.
Своими худенькими пальчиками, ломая ногти и не замечая тумаков, Тара остервенело рвала с них меховую одежду, словно фурия прыгая от одного к другому.
- Вы что ослепли?! Ковчег уходит! Снимайте все до гола-а! - вопила девочка, молотя друзей кулаками.
Первым поддался Елан. Кряхтя от боли и действуя здоровой рукой, он начал нервно стягивать с себя меховые штаны и рубашку.
В след за ним, оголился Комиссар.
Бука некоторое время растеряно смотрел на бледные и беззащитные тела своих товарищей, а затем как будто и сам уверовав в магическую силу придуманного девочкой ритуала, стал с хохотом срывать с себя одежду и кидать в костер...

*** *** *** ***

- Ангел, видите это? Зачем они оголяются?! Температура за бортом чуть выше нуля и на этой высоте в горах идет постоянный дождь, - недоумевала Татини.
- Хотят показать что они люди? Или, может быть они просят о помощи? Уверен, это они выводили из строя беспилотники! Уверен, они и теперь поняли, ЧТО перед ними, - печально отозвался Велек.
Он говорил таким голосом, что мне стало за него страшно.
Я подумал, что на Земле подростки говорящие таким голосом, затем идут прыгать с моста, или в ванной комнате перерезают вены...
Помню, в те мгновения я почувствовал, что на моих глазах происходит что-то ужасное.
И если все закончится так, то это и будет Тот Конец Человечества, может быть, даже Конец Богов, о котором предупреждал еще древний Цисиканопа.
Гораздо более ужасное Зло, чем гибель Маервлика и Ингуара!
Чем даже гибель всех на этом Корабле...
- Коварное, древнее Зло настигает нас снова и снова, вместе с эгоистичными чувствами и логикой животного, - на ухо прошептал я дрожащему Велеку.
И мальчик едва заметно кивнул, негромко прошептав в ответ:
- Она приказала воздвигнуть обелиск Ингуле здесь. Понимаешь Алехандрэ?! Не на Овалоне! И даже не на Земле... А здесь, где ни кто никогда не вспомнит о его подвиге...
Мальчишка прижимался ко мне спиной и весь дрожал, шепча эти страшные слова своего прозрения.
И я подумал: "Ведь эта юная женщина училась на ученого и разведчика, что-бы потом искать Истину на Земле ..."
...В тот миг я впервые понял, о чем пытался рассказать Ингуар перед смертью...
И еще, когда он в каюте, весь в слезах, признался что ненавидит земных женщин...
Потому, что детей, опять, в который раз предали!
Нет, не просто людей, а именно детей!
Превратив их опять, в родительскую собственность.
И это теперь будет продолжаться с детьми вечно.
Ведь Боги подарили людям Разум совсем не для того, чтобы мать наслаждалась счастьем в кругу здоровых и радостных отпрысков, а чтобы, как это сделали Прометей, Икар и Данко, люди научились жертвовать детьми ради их стремления в Сказку. Научились спокойно страдать и умирать, неся во мраке ночи, Волшебный Факел подаренного нам Огня Разума...
Мне стало страшно, когда я это понял!
Очень страшно...
Я вновь почувствовал себя безнадежно потерянным в ледяной пустыне Вселенной.
Я смотрел на Кайру, такую логичную, мужественную и правильную - оберегающую свою семью, Корабль, друзей любой ценой.
И ..
Меня охватило отчаяние!
Ведь единственный хрупкий и пылкий мальчик, способный удержать факел Разума на этом Корабле, надежно замурован Кайрой в скале забытой всеми и холодной планеты...
Наверное это был даже не страх, а первое и настоящее отчаяние в моей жизни.
Я понял, что Инг ушел к Богам, а Велик и другие ребята, слишком юны, и еще не могут стать на пути у Абсолютного Зла...
И сглатывая комок, прижав к себе Велека, я судорожно искал слова, способные воздвигнуть стену, между этим Абсолютным Злом, и сердцем юной Кайры...
Искал...
Но парализованный отчаянием я уже не мог найти нужные слова...

Я не успел ничего сказать, потому что, там, далеко от нас, внизу, две юные девочки кажется чувствовали тоже... Это нестерпимое желание, как последний отчаянный заслон, стать своим телом на пути у Зла.
...Я не успел ничего сказать, потому что Кайра увидав телеметрию на экране, гневно закричала ЭРКе:
- Зилу! Ты заряжаешь брустер? Немедленно прекрати это делать! У вас мало энергии...
- Да Кайра, я заряжаю брустер, - каким-то отстраненным голосом согласилась ЭРКа.
И мне показалось, что там, на далекой ЭРКе, две шестнадцатилетние девчонки, так как и я, тоже почувствовали ужас догоняющего нас ледяного разлома истории...
- Ты слышала мой приказ? Отставить брустер! Это смертельно опасно. Мы эту систему никогда не пробовали, - настаивала Капитан.
Но не получив ответа, тут-же обратилась к Ангелу:
- Приказ Звездолету! Захват управление на ЭРК-2. Немедленно!
Все шестеро ребят при этих словах, с немым бессильным осуждением повернулись к Капитану.
- Что вы на меня так смотрите? Не понимаете, что я забочусь о нас?! О выживании и успехе миссии! Вы что, забыли, мы единственная ниточка между этой планетой, и всей человеческой историей? Кто сообщит о них, если мы здесь без вести исчезнем?! - громко возмутилась Кайра.
Но в этот раз не только далекая Зилу, но и Ангел отказывался подчинятся ей. Что-то было сейчас не так, у старшего курсанта Кайры, в отношениях с древним Кораблем:
- Захват управления не возможен, Капитан! Челнок постоянно повторяет сигнал "Экипаж действует в ситуации Чрезвычайного Бедствия" , - холодно сообщил Корабль, повинуясь заложенной Конструкторами логике, старательно возводил этический барьер на пути у Древнего Зла.
- Д-дура! Ты хоть понимаешь, что творишь? Ты какое-такое "Бедствие" считаешь чрезвычайным?! - заорала разъяренная Кайра.
- Я заряжаю брустер, Кайра. И еще.. К слову... Система наведения уже взяла цель, - игнорируя вопрос, тихо отозвалась Зилу.
И после этих слов, в звездном зале Ангела, послышался многоголосый нервный шепоток.

*** *** *** ***
Казалось время замерло, с тех пор, как Тара с кулаками набросилась на своих спутников.
Теперь уже совершенно нагие, они снова сбившись в кучку и прижались к друг-дружке спинами.
- Мы зде-есь! Не бро-о-сайте нас-с!! - все еще кричала Тара, протягивая к Небу ладошки.
Кричала хрипло и настойчиво, не понимая что Боги ее не слышат.
Но что-то изменилось в поведении Богов.
Теперь Ковчег обосновался в вышине прямо над ними, - там, почти под самыми облаками.
Отсюда он казался игрушечным глиняным блюдечком, неспешно парящим в бахроме фиолетовых искр.
И что-то происходило у него под брюхом.
В самом центре крохотного блюдца, все ярче разгорался непривычно белый блеск...
*** *** *** ***
- Не делай этого! Пожалуйста... Эту штуку не применяли уже тысячи лет! - теперь покорно, с интонациями просительницы, умоляла беспомощная Кайра. Статус чрезвычайного бедствия, лишил ее власти над Челноком:
- Если с вами, Зилу, что-то случится, мы этого уже не переживем!
- А когда тех нагих и беспомощных, заживо съедят после нашего ухода, это мы переживем?! - отозвалась далекая ЭРКа, теперь уже голосом Татини.
- На ЭРК-2 бурустер полностью заряжен. Челнок вышел на прицельную позицию. Система наведения держит групповую цель, - равнодушно доложил Ангел.
- Не делай этого, Зилу!
Это старая, давно снятая с применения технология.
При включении брустера в грозовых облаках, возможен врыв...
Здесь на дьявольской планете все кругом Проклято!
Достаточно нам смертей!
Подумай о своих близких!
О ребятах ждущих вас на Ангеле!
О миссии, которую мы должны выполнить.., - почти крича, убеждала девчонку Кайра:
- Мы просто школьники, по неведению забредшие в Гнездо Дьявола. Здесь от самого начала времен все проклято. Любое действие оборачивается против людей. Здесь заканчивается власть богов и начинается власть самого Дьявола, - совсем уже беспомощно умаляла Кайра, призывая на помощь эпические метафоры из древнего человеческого фольклора.
- А я уже и подумала, Капитан! И о ребятах... И о древнем Проклятии, - негромко отозвалась Зилу через шорох эфирных помех.
- Извини Капитан, но брустер квантового лифта полностью заряжен. А до автоматического включения планетарных двигателей, осталось только пару минут, - спокойно, словно нечто основательное выстраивая в уме, негромко отозвалась Зилу:
- Когда мы уйдем, всех этих людей сожрут. Их будут заживо рвать костяными ножами на части... А система наведения брустера четко держит цель.., - тяжело вздохнула девушка, а затем помедлив секундочку, негромко добавила:
- Кайра...
Я,
именем Ингуара,
отменяю,
Проклятие...
- Ты? Проклятие??? Именем Ингуара? - ничего не поняла Кайра.
- Посмотри на них, Капитан. На их деревянные арбалеты и вымазанные в грязи тела...Мы для них Боги! - попыталась объяснить Зилу:
- Нет. Наверное я не то хотела сказать. Нет богов, и нет Дьявола, - это все придумали люди, не сумевшие правильно распорядиться Разумом дарованным им Люцифером, - поправилась она:.
- Но нам, людям, больше не от куда ждать помощи!
Ни здесь...
Ни на Овалоне...
Ни там, - на залитой слезами отчаяния Земле...
Мы и есть - те самые Боги, Кайрочка...
Единственные выжившие во Вселенной...
Других просто нет.....
Мы ведь Дети Богов!
Так считал Ингуар...
Верно?
Мы наследники погибших существ, завещавших нам Разум...
Ты ведь еще не забыла об этом, Капитан? - негромко уточнила Зилу, у растерянной Кайры.
Помедлила секундочку.
Положила пальчик на сенсор спускового устройства...
Прошептала:
- Ингуля... Милый...
И нажала на синий мерцающий символ квантового лифта...

*** *** *** ***

Круг слепящего света под днищем парящего в облаках Ковчега становился все ярче и ярче.
А Тара все смотрела и смотрела на него, еще не зная что случится теперь...
Тара не боялась смерти.
- Только бы Проклятие созданное людьми еще в глубине веков, наконец закончилось, Пусть Проклятие закончится! - умоляла Тара, словами последней в жизни детской надежды.
Шептала, понимая уже, что это не Боги, а люди их в древности предали...
И она как в Сказке все еще тянула руки к небу.
К Кораблю Богов!
К парящему среди света и пламени огромному диску...
- Ведь если Корабль уйдет, бросив их умирать, то все уже станет не важно, - шептала девушка.
- Потому что тогда, они тоже не Боги!
И вообще...
Тогда,
для людей,
больше,
Истины нет...

Таре становилось больно по мере усиления света.
Очень больно!
Столб вращающегося по спирали зеленого света со звенящим жужжанием рванулся к ним.
Этот свет моментально окружил их гудящим искрами, вращающими вокруг изумленных людей зеленым сверкающим облаком.
Таре стало невыносимо больно.
Словно эти зеленые искорки пронзали тело тысячами тонких костяных иголочек.
- Мы умираем, - прошептала девочка.
- Власть Альмары над нами уже закончилась, - каким-то невероятным чутьем догадалась, она.
Додумалась, или почувствовала, что Проклятию пришел ... конец...
А столб вращающегося света идущий из Ковчега, уже с стремительно вертел ветки и камни вокруг оглушенных людей, превращаясь в искрящуюся молниями перевернутую воронку...
Что-то подхватило их нагие тела, а затем сдавив незримыми мягкими кольцами, властно потянуло в вверх, раскручивая по спирали словно щепки в водовороте ...
- Белый Свет! - задыхаясь кричала Елану Тара, потому что столб кружил и тащил их вверх, прямо в центр сверкающего под днищем Ковчега яркого света.
Их крутило и несло вдоль зеленых линий, словно по дорожке волшебного моста, опять соединившего берега расколотой предательством Человеческой Истории...
Несло, словно перышки по этому искрящемуся молниями мосту!
Туда, в самый центр Света.
Туда, где парила серая громада Корабля Богов...
- Мы идем в Белый Свет! - кричала Тара, отчаянно схватив за руку напуганного Елана:
- Адские страдания ... уже закончились!!!
А волшебная сила все несла и несла их вверх.
Выше гор!
Выше древних развалин погибших Ангелов!
Выше мокрых коричневых облаков Альмары...
К зависшему в фиолетовом пламенем Кораблю ... Людей...

1980 - 2007- 2014 г.г.г.