Погорельцы
Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Когда новое солнце ушло за пики снежных гор, ему навстречу поднялось прежнее, красное.
И наступил привычный коричневый день Альмары.
Глаза людей уже привыкшие к краскам и свету, восприняли день Альмары как сумрак преисподней, f в душах возрождалось отчаяние.
- Как такое может быть, чтобы одно Солнце вставало навстречу другому, заходящему за горы? - в смятении роптали люди. А другие с сомнением спрашивали:
- Звезда, подарившая нам свет и тепло, вернется? Что если она ушла с небес?
- Вот и хорошо, что ушла! У всех ожоги! А некоторые потеряли зрение и корчатся от боли, - ворчали третьи.
Действительно, люди еще вчера большого города, отобранного Народной Революцией у баронов и жрецов, все его 36 000 жителей, теперь представляли жалкое зрелище. Чумазые от пепла и сажи, усталые, с опаленной Новым Солнцем кожей и слезящимися глазами, обвешанные гирляндами отысканных на пепелищах вещей и посуды, они слонялись среди этой вони, дыма и грязи, словно привидения не знающие где угомониться на покой.
Но даже просто уложить измученных детей или напоить их водой, не говоря уже о кусочке хлеба, действительно было негде.
Народ постепенно сбивался в кучи вокруг уцелевшего здания городской управы. На площади, некогда грязной и вонючей от нечистот, теперь становилось тесно.
Многие из собравшихся сидели вместе с детьми и даже лежали прямо в грязи. Дети плакали от ожогов, голода и страха.
Среди погорельцев быстро распространялись страшные слухи. Поговаривали, что завтра, когда опять взойдет Новое Солнце, оно сожжет неприкрытых людей, покрывая лица и руки волдырями. Мол, на самом-то деле это был не подарок Богов, а наказание Древних Демонов, выпущенных из пещерного города старым проклятием ведьмы Гуди.
В народе очень быстро забылись достижения Народной Революции, и с силой прежних времен стали расползаться суеверные слухи и мрачные призывы. Поговаривали даже, что нужно отыскать зачинщиков, и, прежде всего детей и старуху Гуди, а затем принести их в жертву демонам, обитающим в пещерах доисторического города.
И все- таки что-то изменилось в сознании людей. Привычный красный сумрак дня Альмары вызывал у них гнетущее состояние, и они все, от мала до велика, обреченно ждали возвращения Солнца.
Но когда наступит второй солнечный день, никто не знал.
Всего более пугали собравшихся вокруг управы людей слухи о том, что теперь, когда облака над долиной рассеялись и заряды молний перестали сверкать над Горбатой Горой, орды дикарей-людоедов неминуемо поднимутся в каньон с берегов моря.
- Нужно строить укрытия, копать секретные землянки, запасаться камнями и стрелами для луков! Нужно срочно готовиться к войне. Нет! Нужно перегородить перевал непроходимым и глубоким рвом, - роптали люди.
В этой общей неразберихе городские начальники так и не пришли к своему народу. Вскоре над площадью пронесся слух о том, что городская знать, судья, четыре Народных Комиссара были завалены в подземном туннеле, в казематах на холме под водокачкой, когда они пытались открыть шлюзы подземного озера, чтобы затопить город и потушить пожар.
Наконец, когда ропот людей превратилось в сплошной гул, на балкон уцелевшего здания вышел Кривой Бука.
- Тихо, люди! - заорал он на толпу, колышущуюся у стен управы.
Как ни странно, но это подействовало, и над площадью воцарилась относительная тишина, нарушаемая только плачем и хныканьем малых детей.
- Есть паршивая новость: все народные отцы погибли в казематах водокачки на холме. Есть хорошая новость: мужики принесли единственного выжившего Комиссара, Ликадью. Он пока плох и едва может говорить, - грубым басом громыхал Кривой с балкона.
Кто-то из собравшихся попытался ему перечить, выкрикивая что-то вроде:
- Кто ты такой, чтобы сейчас говорить за Власть, кривой недоносок?!
Бука замолчал, помедлил, оценивая количество кричащих, а затем, когда собравшиеся надавали крикунам по шеям, иронически спросил, сплюнув презрительно в толпу:
- Есть желающие взять на себя ответственность за детей и женщин? Лезь сюда, те кто хочет помочь! Нам нужны рукастые и горластые мужики.
По толпе пронесся легкий гомонок.
- Дело говорит Кривой! Не мешайте! Давайте послушаем, - толкались люди.