Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
К началу второй недели Елан сумел в первый раз после болезни самостоятельно спуститься к подножию пещерной стены. Их с матерью пещера находилась примерно на третьем ярусе от подножия скалы, если только, конечно, строители этих гигантских ульев имели хоть малейшее представление о ярусах. Ко входу их жилища вдоль скалы вели вырубленные прямо в граните узкие ступеньки, семью уступами огибающие дыры нижних пещер и меняющие направление на совсем небольших промежуточных площадках.
Ступеньки были невероятно древние, местами выветренные и вымытые дождями за тысячелетия, вполне способные коварно скинуть неосторожного путника с высоты в семь человеческих ростов.
Когда Елан изъявил желание прогуляться вниз, Мать не на шутку разволновалась. Она даже побежала в окрестные леса искать Тару и вскоре привела ее с собой, - отговаривать Елана.
Но Тара, смерив юношу скептическим взглядом, лишь только взялась ему помогать на опасной тропинке. Ведь кто его знает, а вдруг подвернется на скользком уступе еще не окрепшая после болезни нога.
Внизу, на почти километровой поляне, извивающейся вдоль подножия скалы, деловито сновали и сидели люди. Теперь это было чем-то вроде главной улицы импровизированного города. А там, где поляна внезапно расширялась, в том самом месте, где они недавно собирали шар и в первый раз увидели небесных пришельцев, горожане устроили главную площадь.
- Кривой и его помощники, новые Народные Отцы, обосновались в нашей бывшей пещере – где мы ночевали, собирая шар, - негромко сообщила девочка, почти на самое ухо Елану.
- А та пещера … Ну, где наши родители…, глотая неприятный комок, подступивший к горлу, спросил мальчик.
- Зачистили, скелеты закопали еще в первый же день. Кривой сказал, чтобы никто не спрашивал. Мол, не ума это дело для простых людей, - печально вздохнула Тара.
Елану сразу бросилось в глаза, какие все были угрюмые и оборванные. Горожане, и прежде не блещущие одеждами, теперь, потеряв в пожаре инструменты, иголки и ножницы, едва подвязывали на себе веревочками, сделанными из коры, стремительно расползающиеся меховые одежды. Мальчишка удивился обилию людей, толкущихся и снующих вдоль подножия стены. В былые годы, когда люди были разбросаны по значительной территории прежнего города и в основном ходили на работу или сидели по домам с детьми, Елан и не предполагал, что жителей так много.
- Сколько же здесь людей? – удивленно таращась по сторонам, спросил мальчик.
- Почти все, кто не погиб и не сгорел. Тысяч, наверное, двадцать пять, если не больше, - отозвалась девушка.
- Привет Еланчик! Как дела? Что, подвели тебя Боги? – то и дело, ехидно окликали их с разных сторон, в основном, совершенно незнакомые люди. А другие угрюмо отворачивались при встрече, или бурчали своим товарищам, что-то вроде:
- Вон идет, оклемался уже, тот, - зачинщик всех наших бед.
- А-а! Елан! Сам уже ходишь, молодец, - внезапно совсем рядом прозвучал знакомый баритон Ликадью.
Комиссар выглядел явно лучше, чем сам Елан, а на лице светилась дружелюбная улыбка.
- Пойдем, давайте отойдем отсюда в лес, - подталкивая руками за плечи обоих ребят, негромко приказал он, как только поравнялся с ними.
Вдоль самой стены и вдоль кромки деревьев сидели прямо на земле или на больших камнях довольно много людей, занятых той или иной работой. Некоторые, окруженные угрюмой и молчаливой ватагой вечно голодных детей, сортировали и толкли или сушили грибы и коренья. Другие плели веревки из коры или вязали из прутьев корзины. Третьи, видимо, острили стрелы для луков, привязывали к ним каменные наконечники или изготовляли что-то из прутьев и кремней.
Вдали, там, где стена подходила вплотную к ручью, дымилось множество костров. Там варили еду для всех или выплавляли смолу и изгибали на огне луки.
- Не плохо Бука всех организовал. Работники снуют, как муравьи в муравейнике, - одобрительно причмокнув, заметил Елан.
- Да. Этого у него не отнять. Жалко, что такой талант столько лет пропадал, пока мы жили в городе и имели железные инструменты, - вздохнув, согласился Комиссар.
- Но на самом деле все очень плохо и совсем не просто. Назревает бунт. Несмотря ни на что, люди, не привыкшие к такой жизни, сильно страдают. Нам нужно с тобой и Тарой на днях опять уйти в горы. К леснику. Помнишь? Там где мы делали порох, - объяснил он по пути.
- Что, опять огненный порошок? Будем взрывать туннель в пещерном городе? – удивился мальчик.
- И это тоже. Но главное… Тебе по прежнему можно доверять, малец? – больно сдавив плечо Елану, спросил Комиссар. Тот поморщился, высвободил плечо и кивнул.
- Главное то, что принес сегодня гонец, посланный лесником. На Горбатой Горе вчера упал Корабль Богов, - почти шепотом сообщил мужчина.
Елан вздрогнул и отшатнулся от него, словно от змеи или скорпиона.
- Упа-ал?! - воскликнула Тара, едва не поперхнувшись от удивления.
- Ну, может, не упал, а опустился на гору. Но больше не взлетал. Это точно… - задумчиво отозвался Ликадью и замолчал надолго.
И когда они уже углубились немножко в лес, как бы между прочим сказал совсем о другом, показывая, что больше не желает обсуждать эту тему:
- Смотри, Елан, как все тут вокруг расцвело под лучами Нового Солнца. Мы только успеваем собирать урожай. Уже одно только это стоит всего. Теперь больше голод нам не грозит. Только если…, - тяжело вздохнул Ликадью, останавливаясь на небольшой прогалине и оглядываясь, мол, вдруг кто-то в кустах подслушивает.
- Что только? – уловив напряжение в голосе, спросил мальчик. А Тара почему-то укоризненно посмотрела на друга и отвернулась.
- Вот только, если вдруг не погаснет Новое Солнце. Иначе в этих пещерах суровую зиму мы не осилим, - с печалью в голосе объяснил Комиссар.
И Елан вдруг вспомнил то, что только что видел вокруг, но не обращая внимание. Действительно, даже сейчас, в привычных розовых сумерках прежнего дня вокруг стало невероятно тепло. И некоторые люди, те, кто смелей, даже снимали меховые куртки и ходили по пояс раздетыми.
- А оно может погаснуть? - с тревогой спросил мальчик.
- Но ведь зажглось! А если зажглось, то может и погаснуть, - резонно отозвался Ликадью, и его ответу нельзя было отказать в логике.
- Вот так, когда-то светил и наш Альмар. Странно, почему прежний свет теперь нас обжигает, - печально произнес мальчик.
Ликадью вздрогнул и, сделав резкий шаг вперед, властно приподнял лицо мальчика за подбородок, ладонями направляя его взгляд на свои глаза:
- Ты что сейчас сказал, малец? Ты откуда это знаешь?!
- Так. Иногда вижу сон, - осторожно отстраняя его руки от лица, отозвался юноша.
- Сон?! Ты видишь сон? - почти вскричал Комиссар и внезапно закашлялся, схватившись за грудь. И ребятам от этого стало страшно, - вдруг он опять упадет и теперь уже умрет совсем?
Но мужчина откашлялся и отдышался.
- Ничего, ребятки. Ничего. Лучше расскажи нам про этот сон, - предложил он, усаживаясь на гранитный валун, торчащий из земли на краю прогалинки в кучке таких же замшелых валунов .
Елан недоверчиво посмотрел на Тару. Он еще никогда, кроме как отцу в детстве, ничего об этом не рассказывал.
- Расскажи, Еланчик! Расскажи, пожалуйста, - взмолилась девушка, тоже усаживаясь на камень рядом.
- Что я помню? Сон иногда приходит сам. Словно во сне, я – не я. А совсем другой человек. Тоже маленький, потому что смотрю на взрослых вверх… - все еще мялся юноша.
- Ну-у! Долго тебя просить? Что ты мнешься как барышня? - с явной угрозой в голосе требовал Ликадью. И Елан решился, обреченно махнув рукой. Ведь, в конце концов, это были для него теперь самые близкие люди:
- Сон. Странный печальный сон. Я просыпаюсь в слезах, с чувством ужасной потери, - вспоминая, шептал мальчик:
- Я спускаюсь с холма, и кругом цветы. Много цветов. Ягоды и большие плоды на кустах. Везде… Ягоды на деревьях, - все еще с опаской посмотрел на друзей Елан.
Тара и мужчина слушали, его затаив дыхание, напряженно ловя каждый звук. И тогда паренек осмелел, чтобы сказать самое главное. Запретное:
- И кругом белый свет! Яркий, теплый и радостный… А внизу у холма – там, куда мы идем, в этих ярких лучах сверкает Он. Весь блестящий, красивый, круглый и правильный…, - не в силах побороть свой страх запнулся мальчик, - таким невероятным казалось ему собственное видение.
- Говори! Что было там? – заорал на него взбешенный Ликадью:
- Говори, ты не должен меня бояться!
- Там… Куда мы спускались с холма… На поляне цветов стоял... Я теперь только понял это. Нет, не теперь. Точнее, мы вместе с Тарой увидели его месяц назад. А теперь я вдруг понял, что было во сне, - мучительно выдавливал Елан слова невероятного признания:
- Там, на поляне цветов, стоял Ковчег. Ковчег Богов. Тот, который летает… - едва не плакал от волнения мальчик.
В наступившей тишине, нарушаемой только шелестом листвы и тихим посвистыванием ветра, Тара испуганно смотрела на бледного Комиссара. Тот молчал и, казалось, думал о чем-то ином. А потом сказал, негромким, но строгим голосом:
- Это был Ковчег? А ты не мог напутать?
- Не-ет! – насупился, юноша. И блестящие слезы обиды стекали по его грязным щекам.
- Это был Ковчег. Наш Ковчег. Мы спускались к нему…
- Наш? В смысле - человеческий? Что было потом? – словно очнувшись от ступора, вздрогнул Ликадью.
- Потом что-то случилось... Все куда-то бежали по каменным коридорам, похожим на туннели в скале… Только широким, чистым и хорошо освещенным. Мы несли на руках небольшой Ковчег. Много меньший того, что стоял у холма. Но очень тяжелый. Люди падали и умирали под тяжестью Корабля. Но вместо них под Корабль подставляли плечи другие, - шептал мальчик, из последних сил старясь опять не уплыть в мираж.
Комиссар, бледный, сгорбленный, словно он сам только что нес непосильный груз на своих плечах, приблизился к мальчику, обнял его за плечи и сказал ласково, как родной Отец:
- Ты знаешь Легенду, мой мальчик? Старую запретную Легенду? Может Отец или дед нашептал тебе ее в раннем детстве?
- Что случилось потом, Елан?! Они донесли Корабль? - совсем по-детски, доверчивым голосом взмолилась Тара.
- Нет! Они не успели… - глухо отозвался тот, отворачиваясь чтобы скрыть слезы.