Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Последние лучи искусственного Солнца померкли за вершинами туманного хребта. На какие-то минуты стало тихо - ни единого шелеста ветвей, ни посвистывания ветра на скалах, ничего.
Словно мир Альмары испуганно вспоминал о своем вечном багровом полумраке.
Затем внезапно налетел несильный порыв ветерка, за ним другой, третий… Засвистели, завыли в горах на острых камнях негромкие заунывные ритмы. Зашуршали деревья и кусты. Началось так, как и было много и много столетий подряд.
- Ну, пришла противная красная мгла. Ни-то ночь, ни-то день! Словно мы в красной комнате школьного фотографа проявляем снимки и печатаем карточки, - пробурчал я, напряженно осматриваясь по сторонам. Наш костер заметно освещал поляну и стоящие вокруг кривые горные деревья своим ярким колеблющимся на ветру оранжевым пламенем.
- Какой фотограф комнату запечатывает? – ничего не понял, путая слова, встрепенувшись от своих раздумий Инг и даже выронил палку, которой ковырял в огне.
- Это… в общим, это наше земное. Эх! Да что мне тебе объяснять, – неважно, - удрученно махнул я рукой. Но юноша еще несколько секунд подозрительно всматривался в мое лицо.
- Хочешь есть? – вдруг совсем по-детски, доверчиво, как сынок у папы спросил мальчик.
Я растрогался, смутился, внимательно осмотрел подростка с головы до ног. Но никак, сколько я ни старался, не увидел перед собой умного и смелого капитана ЭРКи. Так, обычный, усталый, немного сгорбленный от растерянности 17-летний подросток в легком космическом скафандре.
Мягкий прозрачный шлем костюма небрежно свисал у него за плечами, создавая в лучах костра полную иллюзию подросткового земного туристического капюшона.
Мальчик молча поднял на меня глаза, словно повторяя вопрос. Я кивнул:
- Не плохо бы. А что у нас есть?
- Ничего. Только двойной аварийный запас и два литра воды. Можно скушать сейчас. Или будем беречь? – грустно отозвался он.
- Лучше будем пока беречь, - согласился я. И вдруг понял, что он точно так же, как и я, после стресса и физического труда чувствует сильный голод.
- Здесь должны быть съедобные плоды, всякая съедобная живность. Что-то же они здесь едят, - попытался я разрядить атмосферу.
- Я бы не рискнул. Во всяком случае без подробного биоанализа, который без Ангела мы не сделаем, - вздохнул юноша, подымаясь и опять подбирая свою любимую палку. А затем совсем решительно добавил:
- Ладно. С голода за один день не умрем. Вставай, нужно двигаться к вершине. Там разгадка случившегося.
Подниматься метров на двести вверх по склону оказалось не так уж трудно. В зарослях было много каменистых прогалин и причудливых лощин, вероятно проложенных в древности, еще до изменения климата обильными дождевыми потоками. Наши указки-манипуляторы очень помогали в продвижении, позволяя решительным движением руки отсечь колючие ветки или даже повалить косолапое ветвистое дерево.
Нужно было пройти примерно километра два, но вскоре мы поняли, что с учетом обходов валунов, расщелин и оврагов придется преодолеть километров пять.
В любом случае, как нам казалось, подъем к вершине не мог занять более часа времени.
Я чувствовал себя более сильным и подготовленным к такой среде и, отстранив Ингуара, пошел перед ним метрах в десяти.
Внезапно впереди в кустах мелькнуло что-то коричневое, приземистое и хвостатое. Животное было размером с кошку, но очень длинное, покрытое колючками и шипами. Зверек агрессивно поднялся на задние лапы, опираясь на метровый хвост, и угрожающе зашипел на меня, обнажив три ряда отвратительно острых и кривых зубов.
Не долго думая, я полосонул его по туловищу молнией из манипулятора. Раздалось отвратительное шипение, и повалил омерзительно едкий дым, словно на разогретую сковороду уронили кусок еще мокрого от крови мяса. Агрессор метнулся было назад, в заросли, но прямо на моих глазах стал разваливаться на верхнюю и нижнюю часть, прямо по линии хода молнии.
- Не-е-т!!! - отчаянно заорал Ингуар, кидаясь на меня сзади, и пытаясь забрать из моих рук оружие.
От неожиданности я оступился и упал, машинально, по старой военной привычке, ища в траве выроненный манипулятор.
- Ты что делаешь? Я же нас защищал! - заорал я на Инга, все еще ища в траве манипулятор.