Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
Пещера, из которой начинался осмотренный ход, зияла на втором уровне дыр, примерно в семи человеческих ростах над лесом. Вниз, как и у других ей подобных пещер, вдоль скалы вела довольно пологая, но опасная череда ступеней, вырезанных в камне. Отсюда, с высоты ее выхода на всю прилегающую к Пещерной Горе территорию открывался довольно красивый вид. Дыра пещеры зияла практически над вершинами невысокого леса, и, с учетом возвышенности и холма, из нее в хорошую погоду можно было видеть в прошлые времена высокие крыши города за лесом…
Как только выбрались из мрачных туннелей в довольно просторную и высокую пещеру, все сразу же услышали внизу какой-то шум. Кричали дети, голосили женщины и ругались взрослые мужики.
Встревоженные шумом, Бука с Комиссаром, забыв про начатый в тоннелях спор, метнулись к выходу. Но им навстречу по скользким от гравия и песка ступеням уже карабкался мальчуган-посыльный.
- Скорее! Вниз идите, товарищ Мэр! - едва не задохнувшись от усердия, впопыхах сообщил он.
- Что случилось?! Что за переполох? – отталкивая ребенка вглубь пещеры, рассержено потребовал Кривой.
- Там враги! Враги пришли! – с трудом переводя дыхание, объяснил мальчишка.
Елан с Тарой и за ними все участвовавшие в изучения туннеля мужчины, поддерживая друг друга, суетливо бросились вниз, за Ликадью и Букой.
На длинной, почти километровой поляне, разделяющей пещерную скалу с лесом, напротив выходов из центральных пещер столпилось, наверное, уже больше тысячи человек. Люди шумно кричали, размахивали руками, окружив кого-то плотным кольцом в центре. К толпе быстро присоединялись все новые и новые горожане, забросившие работу на других концах поляны или выходившие на шум из леса.
При приближении Новых Отцов Города толпа немного приутихла и расступилась, как по команде учтиво пропуская избранных в центр. Десятилетия суровой дисциплины при Комиссарах Народной Революции все еще напоминали о себе раболепием к власти. И даже Бука, еще недавно осмеянный горожанами, кривой наследник мелкого лавочника, став служителем города, теперь внушал уважение и страх в сердца людей…

Словно повинуясь непонятному инстинкту или интуитивно боясь быть зажатыми толпой, ребята плотно следовали за Комиссаром, и люди даже не пытались их оттеснить от городских избранников.
В самом центре этой кучи взволнованных тел, ощетинившись в разные стороны арбалетами и бронзовыми клинками , затравленно топталась небольшая группка рабочих. То, что это были именно чужаки, рабочие из шахтерского поселка, Елан и Тара поняли сразу. По их довольно крепкой кожаной одежде и хорошему оружию, даже не зная лиц этих шестерых людей, можно было признать в них зажиточных ремесленников.
Но старшего из них, высокого, немного сгорбленного, но еще мускулистого и, вероятно, сильного старика, Бригадира Кетара, Елан хорошо знал по скандальным дракам в трактире города.
Кетар держал перед собой взведенный на боевое ожидание тяжелый штурмовой арбалет. Добротное оружие, оставшееся еще со времен аристократов и помещиков, о котором при Народной Власти мечтал любой охотник или Смиряющий.
«И как ему сил хватает такую тяжесть перед собой в руках так долго держать?» - подумал Елан.
- А ну-ка, успокоились все! Давай, народ, расходись по делам! - громыхая басом, закричал на людей Кривой Мэр, вместе с Ликадью оттесняя горожан от пришедших.
Посмотреть на переговоры ребята не смогли, потому что так же, как и все, сразу же попали в число мешающих. Когда Бука и Комиссар с помощниками успокоили и разогнали народ, они увели визитеров в свои пещеры.
Еще часа два после всего случившегося Елан помогал Таре успокаивать малышню, упорно не желавшую вязать корзины из лозы. Потом они увидели, как гостей под охраной нескольких вооруженных палками мужчин осторожно вывели и проводили в лес.
- Как ты думаешь, зачем враги, которые не пожелали с нами сотрудничать, теперь притащились к нам? Может быть, будет война? – осторожно, шепотом, чтобы не услышали дети, спросила у юноши Тара.
- Не похоже, чтобы Кривой захотел войны. Да что нам от этих рабочих, кроме металла и оружия надо? Вот накопим запасы еды - и начнем торговать. Кривой говорит, за еду они сами нам скоро будут оружие делать, - задумчиво покачал головой Елан.
Но ответ вскоре пришел к ним сам собой, как всегда, грязными, тощими и босыми ногами малолетки-посыльного:
- Тарочка, Еланчик! Срочно за мною в правление города! – уже издали, от усердия глотая слова, прокричал мальчик…
Комиссар и двое рослых мужчин встретили ребят у входа в пещеру городского правления.
- Быстро предупредите мать и возьмите лепешки в дорогу. Нужно до восхода нового Солнца успеть. Бука посылает нас в горы, к лесному Смотрителю за огненным порошком. Заодно он разрешил предпринять поиски упавшей небесной молнии, - пояснил Комиссар удивленным ребятам.
И уже в лесу, когда они впятером отправились в путь, оторвавшись немного вперед от мужчин-носильщиков, Ликадью сказал:
- Сколько не пытался я уговорить Кривого начать поиски на Горбатой Горе и еще взорвать заслон в туннеле, он упорно отказывался. Говорил, что это для людей сейчас не главное. А вот эти визитеры из шахтерского поселка помогли. После их визита Бука, словно черт, взбешен. Мне пришлось даже его немного успокаивать…
- Что они сказали? – осторожно поинтересовалась Тара, воспользовавшись паузой.
Комиссар придирчиво осмотрел девочку, затем мальчика, а затем, махнув рукой, сказал:
- А-а! Какие теперь секреты от вас. Вы, ребятки, теперь наши самые рискованные помощники, - больно хлопая Елана по спине, смеялся он:
- Ладно. Слушайте. Эти идиоты рабочие угрожают нам войной. Говорят, что у них после пожара в городе осталось очень мало еды. А мы, мол, теперь их враги, поскольку перестали доставлять еду. Мол, там, в поселке голодают семьи рабочих, и если мы не начнем их регулярно снабжать едой, то они силой установят в Новом Городе Справедливую Диктатуру рабочих, - почти шепотом пояснил он.
- Но как же так? Ведь рабочие, первые отказались с нами сотрудничать. Сами отказались делиться с нами инструментами, вещами и оружием, - возмутился Елан.

- Мы, горожане, для них просто несознательные служители и крестьяне. Они считают рабочих, шахтеров и ремесленников самыми правильными и важными людьми. Мол они - основа жизни людей, - те, кто создают вещи и ценности. Крестьяне должны кормить рабочих, а горожане обслуживать. Но мы, по их мнению, отклонились от Народной Революции. И поэтому либо еда, либо война, - вздохнул Ликадью.
В наступившей тишине некоторое время шли сквозь лес молча, машинально прислушиваясь к не громкому смеху немного отставших от них носильщиков.
Минут через пять у ручья, где пологий и простой кусок пути заканчивался, и старинная егерьская тропа, петляя, поворачивала в горы, Тара негромко спросила:
- И Кривой решил готовиться к войне? Значит для этого ему нужен огненный порошок?
- Разве ты еще не поняла, девочка, что Кривой ненавидит насилие? – искренне удивился Комиссар:
- Просто в свете угроз он решил быстрее взорвать заслон. Может быть, в глубине горы мы найдем надежное убежище, – пояснил он таким тоном, что ребята сразу поняли, - им войны не избежать.
- Если будет война… Если рабочие придут делать Народную Власть в городе… Многие мужчины, женщины, дети, вздохнувшие свободно без диктатуры при Кривом Мэре, никогда не подчиняться рабочим. Значит, опять много мертвых, разбитая посуда и разграбленные пещеры, - словно не услышав мужчину, как бы во сне, прошептала Тара.
А Елан до хруста сжал кулаки от захлестнувшего его отчаяния.
«Что это за жизнь такая?! Только-только наметился мир и спокойствие, и тут сразу приходит к тебе голодный бандит, со своими пролетарскими интересами и угрозами! Нет… Не буду во всем этом участвовать. Если начнется война, просто брошу всех и уйду в горы, жить отшельником…» - молча переживал Елан, хмуро поглядывая на спутников.
Но дотошная и въедливая девчонка любой ценой должна была докопаться до истины:
- Если так, зачем мы к Горбатке идем. Ну, допустим… Допустим даже, что там и впрямь упал Ковчег. Как это связано с едой и с рабочими? - не унималась она.
Комиссар скептически посмотрел на девочку, опасливо оглянулся назад, в сторону плетущихся за кустарником мужчин и, приблизившись к ней вплотную, взволнованно пояснил:
- Бука тоже не верит в Богов. И в летающий Ковчег, в который ударила молния. Но еще меньше, девочка, Бука верит в борьбу людей. В то, что с помощью борьбы, даже справедливой, оборонительной, люди смогут что-либо между собой решить. Он говорит, - это невозможно. Это ни когда никому не удавалось сделать...
- Я не понимаю. К чему вы клоните? – взволнованно вмешался в разговор Елан. И Тара поддержала его решительными кивками головы, и крепким, совсем не девичьим рукопожатием.
- Все очень просто, малышня, - загадочно блеснув глазами отозвался Ликадью:
- Можно верить во что угодно. Но это наш последний шанс избежать последней человеческой войны. Воцны, которая приравняет нас к дикарям-людоедам. Войны, которая поставит точку человеческой культуре на Альмаре, - грустно отозвался мужчина.
- Не понимаю! Что поможет нам прекратить борьбу людей? – искренне вспылил Елан, которому тон и слова Комиссара показались откровенно ненормальными.
- Боги! Боги из упавшего Ковчега. Только Боги могут остановить древнее проклятие. Только Боги! Люди, как видишь, парень, не могут, - в запале отозвался Комиссар.
- Бог-о-оги?! На кой мы им сдались, грязные и вшивые?.. Нет, прав Бука! Хотели-бы, давно пришли бы к нам, пускай не помочь, но хоть поговорить и познакомиться, - саркастически возразил юноша.
- Ты может и прав, Елан, - болезненно вздохнув и пощупав грудь, отозвался Ликадью:
- Так было прежде... Но теперь, возможно, им самим нужна наша помощь, вода, еда и добрый ночлег в диком лесу... Мы поможем им, чтобы они, в ответ, помогли нам прекратить войну. Мы принесем им из города все что есть. Последнюю еду, целебные отвары и бинты от ран. Я знаю, люди, женщины и даже старики отдадут им все. И станут вместе их просить, остановить проклятие.., - хрипло отозвался мужчина…
…Башня старого егеря и его сыновей, как и прежде, открылась взорам путников сразу за отрогом лесистой горы, когда к вечеру красного дня восходящее Новое Солнце уже засверкало радугами на далеких заснеженных вершинах.
Башня была, как и раньше, печальная, хмурая и даже, на беглый взгляд, древняя. Только теперь, благодаря магии Нового Солнца, зажженного в небесах Звездным Ангелом, лес вокруг башни стал почти непроходимо сочным, плотным и неузнаваемо жизнерадостным.
«Здесь, наверное, теперь несметное количество грибов, ягод и съедобных корешков» - подумал юноша, внимательно оглядывая склон горы.
Все бойницы-окна старой башни были тщательно забиты досками. Видимо, ее жители не на шутку страдали от жгучих лучей Нового Солнца…
В башню вошли в сопровождении самого лесного сторожа, неожиданно появившегося у них на пути еще в зарослях.

Каменная громада и ее загадочный полумрак произвели на Тару шокирующее впечатление. Девушка прежде даже представить не могла такое сооружение. По скрипящей винтовой лестнице поднялись вверх, туда, где прежде, еще до пожара в городе ночевал юноша. И ему почему-то моментально вспомнились загадочные слова, услышанные здесь, - о забытом Боге Люцифере, о подземном городе и Небесном Челне древних, вероятно еще ожидающем возвращения хозяев.
«Как я мог все это забыть после пожара?!» - встрепенулся юноша, отчаянно оглядываясь и принюхиваясь к полузабытым запахам. Его глаза возбужденно блестели в колеблющемся свете факелов, а ушки горели алым пламенем. Елану вдруг захотелось все рассказать подружке, и он даже нервно дернулся корпусом к ней. Но тут же наткнулся на колючий понимающий взгляд Комиссара. Тот, словно прочитав его мысли, укоризненно качал головой, а глаза говорили: «Не надо!»
- Там, в лесу, в складской пещере, подальше от Башни, вас уже ждут три мешка огненного порошка. Не желаю хранить эту дрянь близко с собой, - сообщил старик, жестом приглашая гостей присаживаться на длиннющую полукруглую скамейку вокруг дощатого стола:
- Вот поешьте, поспите пока Яркое Солнце не уйдет за горы. А потом, завтра утром обычного дня, отправляйтесь обратно. Здесь без вас хватает дел. На террасах перевала появились костры варваров.
- Но пока еще дикари не пытались пройти в долину? – резко дернулся один из мужиков-носильщиков.
- Скоро попытаются. Теперь, когда Горбатая Гора прекратила бить по перевалу молниями, путь от побережья, по террасам вверх, а затем в каньон, в долину, для племен и всякой хищной нечисти открыт. Это только дело времени, - хмуро пробурчал Смотритель Башни.
- К слову, о Горбатке. Что ты скажешь о той молнии, которая, якобы, ударила в Небесный Ковчег? – резко переключил опасную тему, Ликадью.
Старый лесник скептически посмотрел на мужиков и на ребят, но затем, когда Комиссар кивнул, неохотно, ворчливо ответил:
- Ну, видал я в бойницы Башни как крутилось что-то над вершиной Горбатки. Почти над самыми древними развалинами, куда нормальный, здравомыслящий человек добровольно ни за что не пойдет. И как рухнуло оно с небес после вспышки молнии, тоже видал. И что?
- Куда рухнуло? Лес потом горел? Грохот был? – встрепенулся Комиссар.
- Рухнуло или опустилось само…Я что, колдун? Или хранитель прежних верований? Откуда мне это знать! Но если там действительно кто-то был, то, думаю, живы они. Ну… Может быть… Сегодня утром еще были живы, - неохотно ответил лесник.
- Ты откуда такое взял?! – даже подскочил к нему Ликадью.
- Потому что утром видел кое-что на склоне Горбатки, почти у самой вершины, там, куда ушла Звезда после удара молнии.., - замялся тот.
- Ну! Что видел? Говори! Что!! – почти крича, требовал Комиссар.
- Видел дым и блеск костра. Нет, не пожар в лесу, а именно большой костер. Такой, какой ни один здравомыслящий путник, или дикарь в незнакомом лесу, просто так жечь не будет. Это примерно пять часов ходьбы отсюда, если идти утром красного дня. И если не будет дождя и ветра. Да не ори ты на меня, Комиссар! Что, я тебе пацан дурной? – обиделся Смотритель…
Весь оставшийся вечер все пребывали в сильном возбуждении. Быстро поев предложенную кашу с маленькими ломтиками сушеного мяса лесных крыс, вылизав до блеска деревянные миски, принялись бурно дискутировать об услышанном.
Вся их крохотная экспедиция, включая даже простофиль мужиков-носильщиков, теперь бредили Богами.
- Может быть, им больно после падения на гору? После удара молнии… Может быть, они обожжены, и им совсем нечего есть, - со слезами на глазах убеждала Тара. Вчера еще и даже сегодня днем, скептическая ко всяким легендам и магии, она внезапно словно уверовала в Богов:
- И чего мы ждем?! Там, на склоне, возможно, умирают Боги! Может, Кривой Бука прав, и это наша последняя надежна остановить проклятие. Прекратить борьбу людей против своих же братьев! – возмущалась девушка.
- Да остынь ты! Сказано тебе, что до вершины добраться можно только при красном Солнце. Если пойдем сейчас, обгорим на белом свету, ослепнем или умрем от жажды, - тщетно успокаивал Тару один из носильщиков. А другой, скептически качая головой, постоянно твердил:
- Может быть, и нет на горе Ковчега? Может быть, это просто пожар от молнии?
В это время Комиссар и Смотритель в отдалении о чем-то переговаривались. То-ли обсуждали предстоящий подъем по опасной горе. То-ли выбирали дорогу…
Спать устроились прямо на деревянном полу, вокруг лестницы, на втором этаже Башни. Шкур и плетеных накидок на всех не хватало, и поэтому, не обращая внимание на смешки, Тара с Еланом устроились спать у стенки, крепко обняв друг друга.
Когда сквозь щели дощатых ставней в бойницы стали проникать ослепительно белые лучи Нового Солнца, в полумраке Башни уже звучал дружный храп. Утомленные переходом и волнениями люди засыпали сразу…

Елану опять снился кошмарный сон про корабль, который предки выносят на руках из остывающих туннелей. Он снова, в который раз во сне, смотрел, как люди десятками падали под непомерной ношей тяжелого диска. Но они все несли и несли этот тяжелый диск, как несут, сотни крохотных муравьев огромную гусеницу. И теперь, в своем сне, Елан точно знал, что они не успеют…
Он проснулся, как и прежде, после подобного сна весь в слезах. С чувством ужаса, страха и печали на сердце.
Комиссар тормошил его, склонившись сверху:
- Что, опять кошмар? Ты сквозь сон рыдал. Подымайся, уже уходим…
Елан проснулся последним. Заспанная Тара, которая как-то высвободилась из его объятий и отползла подальше, озабоченно, с удивлением смотрела на него:
- Ты меня толкал и что-то бубнил во сне, - объяснила девушка.
Завтрак сухими лепешками с ключевой водой занял мало времени. А затем очень быстро собрали немного провизии, кожаные мешки с водой, прочные веревки и самые чистые лоскуты на случай перевязки раненых. Лесной смотритель дал им небольшую глиняную бутылочку с масляною мазью из целебных трав и змеиного яда, - древнейшее средство для останавливания крови и заживления ран.
- Если они как люди, тогда мазь поможет от ран. Если они как духи, то тогда у них и ран не будет совсем, - убедительно рассудил он, вручая снадобье спасателям.
Настроение у всех было приподнятое. Они чувствовали себя настоящими спасателями. Людьми, от подвига которых теперь, возможно, зависела судьба всего мира, и даже судьба неизвестных им, но безусловно прекрасных и могучих существ…
- А если хозяева Ковчега окажутся хищными и злобными? – не забыв подлить свою ложку дегтя, спросил все тот же носильщик.
- Ты мужик или нет?! Ты себя послушай, что ты несешь! – даже чуть не набросилась на него возмущенная Тара:
- Как же может быть так, чтобы существа, упавшие с Небес, оказались злобными?! – искренне негодовала девушка, даже не заметив, что опять создала для себя хрупкую Надежду и Веру…
Когда Новое Солнце окончательно нырнуло за пики гор и перед восходом прежнего, привычного и красного оставалось около часа мрака, старый егерь поманил гостей на верхний ярус к одной из бойниц. Повозившись с веревками и палочками и, наконец, отодвинув заслонку, он сказал, недовольно показывая рукой:
- Вон, смотрите туда. Видите под вершиной тот едва тлеющий огонек? Это угольки костра. Я думаю, они сейчас спят. Если бы что-то жарили, пламя было бы ярче.
- Спят? Они же Боги! – изумился второй носильщик.
- Боги они или нет, только видно, что мерзнут они, как и мы. И еду на огне подогреть не брезгуют, - отозвался старик скептически.
- Все! Закончили пережевывать домыслы. Вот пройдем вверх по склону, и сами все увидим, - резко запретил спор Комиссар.
- Я…Я к заговоренной вершине… К старинным развалинам, о которых столько темных легенд, не пойду! И вообще, неизвестно, что хозяева Ковчега с нами сделают.., - отшатнулся от бойницы вечно ноющий носильщик.
- Ну, и оставайся здесь, с лесником в Башне. Даже лучше без тебя. Если мы не вернемся, отнесешь в город вместе с егерем по мешку пороха, - безразлично отозвался Ликадью:
- Кто еще не пойдет к вершине? Вы, ребята, идете? Отлично! Ты, Ислон, идешь? Хорошо! Тогда выдвигаемся, - решительно заключил он.
…Из древнего убежища вышли почти в темноте, еще при свете двух смоляных факелов.
- И ты все это видел, знал и молчал? И эту сказочную башню предков.... И порох... И секреты Горбатой Горы... Не рассказал мне, пока я сама не увидела? - с упреком шепнула Тара, Елану уже в лесу.
- А ты бы меня, как идиота, разве, после такого рассказа, навсегда не бросила? – грустно отозвался он, помогая девушке тащить бурдюк с водой.
- Зачем нам столько воды? Этого же на целую артель хватит, - удивлялся носильщик Ислон, тащивший сразу два самых тяжелых бурдюка с водой. Ликадью с Еланом несли относительно легкие мешочки с сушеным мясом, ножи и веревки. Тара почему-то вызвалась тащить третий, небольшой, но и не слишком легкий бурдюк.
- На вершине воды, вероятно, нет. А воды нужно много, если придется помогать раненым, - спокойно разъяснил Комиссар.
Здесь подъем сквозь причудливый низкорослый нагорный лес становился все круче и круче. Комиссар опять не очень хорошо себя чувствовал. Он тяжело дышал и периодически прикладывал руку к груди, словно щупая, бьется сердце или уже нет.

- Знаешь что, Елан, - негромко сказал он мальчику, незаметно отведя его в сторону:
- Если сердце остановится, вы оставите меня там, где я упаду. Ты тогда станешь главным в экспедиции. И запомни, мы теперь не просто люди из города. Мы спасатели…
- Да не остановится твое сердце! Будет еще для народа стучать, - возмутился Елан, и вдруг почувствовал в своем сердце острую боль. Так, словно это был родной Отец, который опять, как тогда уходит от него в горы.
- Может, будет стучать, а, может, и нет. Но вот вы, ребята, должны найти Ковчег. Найти и передать им.., - замялся Ликадью:
- В-общем, тем, кто там, передать воду и еду от нас… Может быть, они даже еще и не знают, что мы живем здесь. О том, что мы видим их… О том, что нам уже совсем неоткуда ждать помощи…
Когда подъем стал совсем крутым, сделали сначала один, а затем второй привал. Затем привалы приходилось делать через каждые двадцать минут. Мужик-носильщик забрал у Комиссара его вещевой мешок. Но он все равно едва передвигал ноги.
- Давайте просто оставим меня здесь. Я разожгут сигнальный костёр, который будет ориентиром вам при спуске, - предложил он.
- Без Ликадью не пойдем! Только Ликадью решит, что нам нужно делать, когда мы увидим …это, - заартачилась Тара, и все согласились с девушкой.
- Помнишь тот Ковчег, который опускался на поляне, когда мы строили шар? – немного приблизившись к мальчику, спросила Тара.
- Ну? – отозвался тот, тяжело дыша. Его удивляло и немного злило, как она, девочка, такая хрупкая на вид, тащит бурдюк с водой, и совсем почти не запыхалась.
- Что если это он? Если те прекрасные, чистые существа, которые выходили на поляну, лежат там, в собственной крови? Что если их белые одежды вымазаны кровью... Как только думаю об этом, на душе становится жутко и холодно, - прошептала девушка.
Когда до вершины оставалось совсем немного, подъем превратился в испытание воли и мужества. Здесь, в девственном горном лесу уже почти не было звериных троп. На этой высоте, кроме крыс и змей, не водилось никакой иной живности.
Кругом тут и там валялись гигантские, размером с дом глыбы темного камня, наполовину вросшие в землю и покрытые мхом. В коричневом полумраке давно взошедшего Красного Солнца, несмотря на густые облака, клубящиеся везде до горизонта, уже можно было различить силуэты титанических каменных развалин на вершине горы.
В том, что это не вымысел прежних сказочников и не зрительный обман, а именно развалины какого-то невероятного сооружения, напоминающего треугольную пирамиду, теперь уже не сомневался никто.
- Еще немного, завернем за очередную складку горы, и откроется вид на тот склон, где из Башни виднелся свет, - едва переводя дыхание, сообщил Ликадью:
- А там уже и рукой подать. Правда, как сказал лесник, прямой дороги к тому месту нет. Придется для подъема еще раз нырнуть в расщелину и на время потерять цель из виду...
- Кто, зачем и когда построил Замок на горе? – несмотря на тяжелое дыхание, не стерпев, спросила Тара:
- Жители этих мест, прежде называли пирамиду на горе, Замком Молний, - улыбнулся тот, останавливаясь, и через открытый рот, пытаясь восстановить дыхание.
- Ты думаешь те нам помогут, если увидят нас? - внезапно, придирчиво прищурившись спросил Елан у Тары.
- Кто? - шумно переводя дух, спросила девочка.
- Боги! Те блестящие существа из Ковчега, - пояснил мальчик.
- Ну конечно же! Они же Боги! Им просто трудно разглядеть нас со звезд. Помнишь, даже с высокой горы, люди внизу и их дома кажутся такими маленькими... Ну, а когда они увидят, сразу бросятся помогать! - сама себе не веря, бурно выпалила Тара...
Девчонка чуть не плакала, чуть не кричала, чуть не кидалась кого-то за собой тащить. ее настроение металось из стороны в сторону, как возбужденный собачий хвост.
Каким-то невероятным, врожденным чутьем. она вдруг отчетливо почувствовала всю необъяснимую словами логику момента. Или может быть, просто в ее языке таких важны слов попросту не было? Ведь они, как ни как, после стольких бед, страданий и сомнений, шли спасать самих Богов. Шли, возможно даже не веря получить ответную помощь. Тара видела, чувствовала почему идут по опасному склону, к неизвестному и таинственному Кораблю, вместе с ней эти совершенно разные люди. Таре, даже подумалось, что если в такие моменты все они способны забыть про болезни, голод, обиды и страх, то, возможно у них все еще есть впереди будущее. Ведь они сейчас просто спешили на помощь, тем, кого даже не знали, и кого по все логике, должны были бояться, должны были не доверять. Но они все равно спешили на помощь тем, кто если верить легендам, их уже не один раз в прошлом бросил..

Наконец, когда Альмар поднялся почти над центром Каньона, они взобрались на гребень последней горной складки.
Отсюда, с этого каменистого гребня на северный склон открывался прекрасный вид.
- Смотрите! Вон он! - дико закричала неугомонная девушка, откинув прямо на землю бурдюк, и, словно стрела, взметнувшись на гребень.
Когда все остальные члены их небольшого отряда, тоже положив свой груз и дружно помогая Ликадью, взобрались на гребень, девчонку всю трясло. Она почти не могла говорить, и зуб не попадал на зуб:
- Смотрите туда. Это в двух часах пути, если идти по прямой. Вон там! Под вершиной севернее, - едва выговаривая слова, протягивала руку Тара.
Там, над ними, в тумане низко плывущих облаков…
На склоне, неуклюже оперившись боком на поверженные при падении стволы деревьев…
Лежал огромный, круглый, тускло поблескивающий в свете Альмара, Небесный Корабль…