- Что он пытался нам сказать? Это не похоже на угрозу, на страх... Это, скорее, вполне человеческое отчаяние! Ты знаешь, Саша... Я кажется что-то начинаю понимать... Мне не поверят, но кажется. мы во второй раз их бросили, - снова прошептал Инг беспомощным и растерянным голосом.
По его щекам катились одинокие слезы. Желваки надулись, а губы так и остались наполовину не сомкнутыми.
Казалось, Ингуля вот-вот собирался что-то отчаянно крикнуть ЭРКе.
Ну, а мы, тем временем, все уходили и уходили в высь. С грохотом расчерчивая небо над беспомощными крохотными фигурками.
И мне почему-то тоже захотелось плакать. Я даже сам не понял почему, вдруг чувственно поверил юному другу. Что-то было совсем не так, - там на склоне. Что-то мы не поняли или делали совсем неправильно.
В памяти почему-то всплыли слова забытой и немного грустной пионерской песни: "...и след от наших сопел бледно синий..."
Наверное в напряжении нервных секунд, я прошептал слова детской песни вслух.
Потому что юноша вытирая ладошкой слезы, тоже негромко повторил за мной на почти чистом русском:
- ...и след от наших сопелЬ блЭдно син-н-ний...
А маленькие зернышки фигурок уже почти сливались с горой.
И мы все шли и шли прочь от них, сотрясая горы тревожным и надрывным свистом, с грохотом чертя небо фиолетовым пламенем реактивных струй...

- Ну ребятки, радуйтесь! Взлетели нормально! Судя по потокам телеметрии идущим с борта на Ангел, доберетесь до нас бес особых проблем, - снова появившись на экране, сообщала Кайра.
- Ушли из самых коготков дикарей, - иронически отшутился Инг, все еще вытирая непонятные слезы.
Но по голосу чувствовалось, что на душе у него было грустно от такого взлета.
Кайра тоже почувствовала это, и нахально спросила без обиняков:
- Что случилось, Ингуля? Что не так, судя по твоей растерянной мордочке?
- Я не знаю, Кайра. Что-то странное твориться с этими мохнатыми... Ощущение мерзкое. Я вот здесь подумал: мы за несколько секунд ушли от них как от чертей, извергая в пространство такие потоки энергии, которые тому сгоревшему городу хватило бы на целые десятилетия сытной и теплой жизни. А они, похоже, не один день карабкались к нам по скалам. Возможно обдирали кожу и ломали ногти в кровь. Ничтожные, беззащитные перед нашей мощью и грохотом. Но они явно охотились на нас. Зачем?! .
- Не бери до головы. Там, на этой милейшей планете, миллионы таких вот мутантов-людоедов. Вероятно предки их им легенды про Богов оставили. Кто теперь поймет, что бурлит в их дикой памяти? Ясно одно, - нам с этими мутантами обсуждать нечего, - успокоила парня Капитан.

Мой напарник согласно кивнул изображению, а затем вдруг словно стряхнув от себя печаль, радостно переменил тему:
- Не могу поверить, что мы взлетели и ... идем домой!
Я тоже вместе с ними, почувствовал радость. И мне стало странно от собственных чувств.
Ведь я летел на чужом Корабле, и как ребенок радовался что мы снова в воздухе, что летим на орбиту, где ждет меня внеземной Звездолет..
И я вдруг отчетливо и с горестью подумал, что это и мой Корабль!
Мой! Даже может больше, чем то, что было когда то моим в детстве...
А худой и смугловатый подросток в захватах кресла рядом со мной, вовсе не инопланетянин, а совсем родной и близкий для меня человек! Я почувствовал нежность и волшебную привязанность к нему. Может быть такую, которую чувствую к любимому человеку...
И если я вернусь на Землю, то пережитая радость "чужого" Корабля и дружба "чужого" мальчика никогда уже не даст мне любить Родину и собственную семью, и даже, может быть, земную жену, так как захочет этого любая земная женщина...