(Глава книги Александра Зохрэ "Дети периметра)"

- Ветер на улице понемногу успокаивался. Вероятно, сегодня ночью… - неожиданно сказала Инна Виктору на первом уроке.
- Я не думаю. Вон как еще метет! - возразил тот.
Она равнодушно пожала плечами:
- Вот они и захотят нас помучить. Вспомни, их намеки. У них там просто руки чешутся, подловить удобный случай - заставить нас пробивать вслепую буран и мглу...
Инна второй день казалась Вите странной. В ее голосе что-то чувствовалось. Она согнала витиного напарника с парты и теперь сидела на всех уроках рядом.
Внезапно перед ним начала открываться незнакомая прежде совсем взрослая девушка. Прежде холодная, неприступная, она теперь будто постепенно оттаивала, поворачиваясь к нему своей неизвестной чувственной стороной.
Весь день до обеда напряженно занимались по школьной программе. Инне очень досталось на русской литературе.
Она не смогла, охарактеризовать писателей ранней советской эпохи: Горького, Алексея Толстого, Маршака.
Учительница посчитала ее доклад поверхностным, перегруженным примитивным пафосом.
- Я хочу, чтобы ты вскрывала социальную суть, адресную направленность творчества. Ты ведь не человек толпы, которым можно манипулировать с помощью социальных и психологических техник. Каждое произведение содержит заряд идей и базируется на законах восприятия, свойственных для той и или иной группы населения. Как ученица нашей Школы, ты должна видеть и уметь блокировать сознанием психосоциальные методы которыми авторы пытаются воздействовать на чувства и разум людей.
Это была уже вторая неудача подряд, и девочке стоило серьезно задуматься, если она не хотела возвращаться в обычный интернат.
- Ладно, будем считать, что ты просто увлеклась пафосом. У каждого из этих великих писателей кроме явно конъюнктурных, есть и действительно прекрасные, достойные человеческого духа произведения. Например: " гордо реет Буревестник...", - снисходительно примирилась учительница...

- Я, наверное, никудышный психолог. Мое призвание – железяки, реакторы, цифры, - горько призналась Вите Инна шепотом.
А на химии влетело Витьке. У него давлением газов сорвало трубку с аппарата Кипа, и учитель чуть было не прогнал Витьку с занятий.
- А если бы ты летел над океаном в терпящем бедствие дирижабле или чинил химический реактор, очищающий воздух на космической станции? - отчитывал его учитель.
- Здесь, в этой Школе вы совсем не дети и не имеете права на оплошности!
Виктор смущенно кивнул, но учитель продолжал его воспитывать, обращаясь теперь уже ко всем ребятам:
- Это там, за Периметром люди знают, что нельзя требовать от человека невозможного. Мол, любой человек способен ошибаться ввиду усталости, болезней, человеческой слабости. Вы ошибаться не имеете права! Потому что после некоторых ваших ошибок их анализировать причину, на Земле, возможно уже будет некому…

Шестым уроком начинающимся после обеда, была «Астрономия и Физика космоса».
Предмет, учебник по которому еще в девятом классе привел родителей Вити и Наташу в замешательство.
Особенно впечатлил тираж - 30 экземпляров и цветные иллюстрации учебника.
- Полный бред! - возмущался, крича на всю кухню, папа.
- Ты только посмотри, мать, что в этом школьном учебнике! Я же грамотный советский человек, а они моему сыну такую лабуду под видом астрономии показывают!
А Наташка, разглядывая с изумлением цветные фото Луны, Спутников Марса, Юпитера и красивых, затянутых пеленой облаков планет из далеких звездных систем, воскликнула:
- Как это снимали? Ну, допустим еще Марс и спутники Юпитера. Но планеты других звезд - снятые как с орбиты, словно с борта корабля? Как такое было сделано? Сказки и фантастика… Вы все это учите, вместо школьной астрономии?!
- Не вместо, а на астрономии, - поправил ее Витька, но впредь такие учебники домой не приносил…