Мальчик покорно снял свитер и одел под него нательное белье, и затем все, оставшиеся вещи аккуратно разложил по полочкам пустого шкафа.
В его действиях чувствовалась высокая осмысленность и отлаженная годами упорного воспитания, почти военная педантичность.
Было очень странно и непривычно наблюдать, как мальчишка осваивает, обживает пустующее пространство шкафа. Сортирует предметы и вещи по каким-то, одному ему понятным, но осмысленным и четким правилам.
Отец, наконец, поборол смущенное удивление.
Робость. Почти осязаемый страх перед сыном…
Он не видел ребенка, целую вечность. А точнее, почти всё его детство, прошло, где-то, там. Далеко, далеко.
На той странной, пригрезившейся ему когда-то земле. За черным, безжизненным, ледяным океаном забвения.
Там, где когда-то он гулял с любимой, поздними, теплыми вечерами.
Мечтал о семье, сыне, счастье.
Как давно это было!
Да и было ли вообще, когда-то?
Кто способен поверить в это?
В то, что это вообще возможно…

Но вот сейчас, стоит перед ним, этот сын.
Его сын!
Сын, которого он совсем не знает.
Задавив в себе смущение, он сказал совсем уже твердым и слегка ироническим тоном, - как подобает говорить настоящему мужчине с сыном подростком:
- Добро пожаловать на каникулы, в Ад, сынок!
Мальчик не по-детски внимательно посмотрел ему в глаза, но затем, промолчал, продолжая копаться с вещами.
- Как там тебе в интернате? Без мамы?: - спросил отец, старательно подбирая тон и слова, чтобы не задеть ребенка.
Он не знал теперь, не мог подобрать слова правильно. Теперь настал его черед спотыкаться с речью. Потому что, в родном языке отца, нужного слова просто не было.
Он хотел было сказать «в детском саду», но вовремя осекся, понимая какую внесет этим путаницу в мысли ребенка.
Впервые мужчина почувствовал на себе груз ответственности. Ведь, он даже толком не знал, какие слова, какие значения русских слов изучал сын, на пути к нему…
Вздохнув, Отец хмуро выдавил из себя, словно повторяя, сам себя:
- Там. В интернате. Там. Без мамы…
- Я уже почти привык: - негромко ответил мальчик. Четко и старательно выговаривая слова с еще ощутимым, но приятным и мелодичным.
Он метнул на отца, из подо лба, осторожный взгляд. И затем, уловив намек, негромко продолжил:
- Ты ведь знаешь, про маму, папка?
- Как это случилось?: - глухо спросил тот, напряженно всматриваясь в лицо ребенка. Он еще не мог осознать случившегося. Ланна, его первая и единственная настоящая любовь, словно бы уже умерла в его сердце.
За годы разлуки, сердце окаменело и перестало болеть.
Но в душе, всегда оставалась хрупкая надежда.
И вот теперь, через десятилетие разлуки, эта надежда рухнула.
Умерла вместе со смертью Ланы. Где-то там. Далеко, далеко.
За безжизненным, страшным океаном ледяной мглы.
Океаном, который он сам, никогда бы смог переплыть.
Океаном, который сумел покорить, этот мальчик…