Ярослав весь сиял от счастья, задорно подмигивая Дару.
- Спасибо! Здорово ты ей врезал! А то привыкла жить моей жизнью. Все расписано по минутам, и времени на жизнь мне не оставляет…
Дар внимательно слушал его взволнованную речь, пытаясь понять. Но суть опять ускользала от него.
- В чем конфликт? А вы пробовали договориться?: - спросил он:
- Например, сказать им, что ты уже взрослый, и способен сам выбирать себе дела.
- Что ты?!: - испуганно замахал руками Ярик: - Ты действительно, словно с Луны свалился! Это же называется бунт! После таких речей, отчим меня точно к психиатру потащит!
Дар мотнул головой. Он встал и скользнул вдоль книжных полок и стен комнаты.
- У тебя куча книг. И каких! Легенды, путешествия, космическая фантастика, археология и астрономия! Не удивительно, родителям кажется, что ты разбрасываешься. Может просто не стоит доказывать всем подряд свою жизненную позицию?

Ярик обиделся. Но потом смутился от пристального взгляда друга.

Тот смотрел на Ярика огромными, черными, умными глазами, - словно это был не мальчик, а понимающий и преданный пес.

Казалось, он вот-вот завиляет хвостиком и лизнет хозяина в руку.
От смущения, щеки Ярослава покрылись румянцем.
Он внезапно почувствовал какое-то необъяснимое чувство, словно что-то нежно прикоснулось к его сердцу. И от этого, сердце екнуло, и забилось быстрее…
Ведь ни кто ещё, из людей, не разговаривал с ним так доверительно и честно.
Весь его жизненный опыт содержал только один случай подобного общения.
То была собака. Единственный, по-настоящему близкий друг Ярика, Рекс.
Собака, которую мама отдала кому-то за кусок колбасы, и пару буханок хлеба, много, много лет назад.
Отец, родной отец Ярика, бросил их тогда. Мать, попала под сокращение на работе. Они голодали, а хозяйка съемной квартиры, грозилась выбросить их на улицу, прямо посреди зимы.
И тогда, пока он был в школе, мама куда-то увела Рекса. А взамен принесла килограмм колбасы, три буханки хлеба, и немного денег для хозяйки.
«Будем пировать сегодня! Будем пить чай, есть картошку с колбасой. Много, очень много свежей колбасы!» - повторяла мать, тиская и задорно подталкивая к столу, тихо плачущего сына…

Рекс общался с Яриком не так, как все. Он часами безмолвно слушал мальчика. Помогал своим присутствием, учить уроки. И заботливо, словно отец щенка, вылизывал шершавым, мокрым языком, когда в своем одиночестве, Ярик прижимался к его пушистой, теплой и надежной шубе.

Ни мать, и ни кто другой в жизни Ярика не знали их с Рексом тайны. Часто оставаясь по ночам один, Ярик обнимал Рекса, называя папой. Так и засыпая вместе с ним на ковре, положив голову на его надежный бок…

«Вот сейчас загребу этого интернетовского выскочку в охапку как Рекса. Тут и обнаружится его притворство!», - подумал Ярик, резко обхватив товарища за плечи.
Но мальчик принял ласку просто, как Рекс. Он обмяк, растаял. Удобнее устроился в объятиях друга.
И от этого, Ярославу стало совсем ужасно и тягостно на душе.
Прежде, он даже представить себе не мог, что возможно, так вот запросто, прижать к себе чужого мальчика.
Что в ответ, не будет никаких насмешек, презрения, обвинений в извращении.
Поколение ровесников Ярослава, не стремилось к глубокому чувственному контакту. Это поколение, выросшее на руинах погибшей империи, уважало только крутость, блеск, и потребление. Человеческое тело, относилось к предметам потребления и продажи. И поэтому, телесный контакт для этих детей, не являлся понятным инструментом бескорыстного общения.

Ярику было трудно собраться с мыслями, одновременно обнимая это упругое, горячее тело. Он внезапно почувствовал лавину совершенно новых чувств, которых стеснялся, и согласно бытующим догмам, допускал в мыслях только к девочкам или к Рексу.

Ему стало страшно. Позорно за свой поступок. Ведь в отличии от Рекса, мальчик мог сказать кому ни будь, про их чувственный контакт.
Ярик не выдержал собственного эксперимента, и внезапно закричал на Дарса:
- Ты чего ко мне липнешь как к девочке?! Тебе места мало в комнате?