Глава повести Александра Зохрэ
"Каникулы с Отцом в Аду"

В понедельник, и во вторник, Ярик не пришел в школу, и Дарс решил сам его навестить после занятий.

Семья заболевшего жила в двухэтажном коттедже на краю города. Дом почти не выделялся из десятков подобных построек элитного района. Но утопал в красивом, даже сейчас, поздней осенью, саду, с открытым, плавательным бассейном, небольшим озерцом и множеством, резных, шикарных беседок.
Узнав через домофон висящий на воротах усадьбы, что пришел одноклассник хозяйского пасынка, охрана долго что-то проверяла, и уточняла по телефонам. Наконец, с легким урчанием электродвигателя, массивные врата раздвинулись, пропуская Дара в сад.
Пожилая женщина, гувернантка Ярика, отвела его в дом, к больному.
На первом этаже, в огромной, застекленной гостиной с множеством пальм и кактусов, больше походящей не на комнату, а на зимний сад, мальчика встретили родители Ярослава.
- Наслышаны, наслышаны, о вашем подвиге! Правда, жаль, что не сам Ярик победы достиг. Но всё равно спасибо. Будет ему достойный пример подражания и мужества.: - процедил отчим Ярика, через наигранную улыбку.
Это был пожилой мужчина внушительных размеров, в осанке и выправке которого чувствовалась былая, военная удаль.
- Мать Ярика, напротив, женщина тонкая, хрупкая, тут же встряла в речь мужа:
- Моте-енька! Не грузи парня. Пусть пройдет к товарищу в комнату.

И затем, уже обращаясь к мальчику:
- Проходите молодой человек. Только не пугайтесь его лицу. Ярослав в субботу вечером, с лошади упал.
Комната пасынка находилась на втором этаже, в обширной мансарде. Собственно это была не комната, а две комнаты, - спальня и кабинет. Плюс, персональный туалет, душ, тренажерный зал длиною метров шесть.
- Уютно живешь. Не то, что наша с папой квартира, в которой даже приседание и прыжки на месте негде толком делать.: - оценил Дар, рассматривая апартаменты друга.
А вот лицо, руки и плечи мальчика, Дарсу очень не нравились.
- На падение, не похоже. Я однажды падал с животного. Плечи, руки, коленки разодрал. Но вот что бы синяки на лице и шее…: - скептически покачал головою Дарс, присаживаясь рядом, когда Ярик вновь забрался в пастель.

- Тихо!: - нервно дернулся тот, озираясь на дверь.
- Значит, это отчим тебя? Это он?: - склонившись к уху друга, прошептал Дарс.
Тот кивнул, отводя в сторону, слезящиеся обидой глаза.
- Но, за что? За что, можно сотворить такое?: - прошептал Дар, едва сдерживая негодование.
Мальчик подался к нему навстречу и ответил тихим шепотом:
- Они ненавидят мои увлечения и фантазии. Говорят, это пустая трата времени.
В субботу вечером, начали с ним безобидный спор о предстоящей поездке в лес. Отчим стал распекать, что берет меня, с целью показать, что все секреты в жизни имеют простое, земное, коммерческое объяснение. Мол, в этой странной школе коммунисты готовили малолетних диверсантов, террористов и агентов.
Я сказал ему, что это полный бред. Что мол, случайно слышал его разговор с помощником, когда они обсуждали секретное хранилище, которое не могли вывести, а скорее всего, взорвали и засыпали входы второпях. И еще, о том, что могло храниться в этом хранилище, во время жизни школы… Поэтому, сам объект, наверняка имеет отношение к космическим секретам СССР. И мол не надо делать из меня дурачка. Если он хочет меня использовать в будущем, то должен со мной считаться, и не врать мне в лицо.
Слово за соловом, отчим взвился на меня.
Он начал называть меня фантазером, а затем больным на голову. Верящим в сказки, безнадежно не способным делать деньги и заботиться о своей собственной судьбе.
Он напомнил мне, что давно уговаривает мать, положить меня в клинику.
Что своим поведением, подслушиванием, фантазиями, не желанием смириться в общении с ним, я убеждаю его в необходимости лечения.
Затем взвилась мать. Начала упрекать, что создала мне прекрасную семью. Обеспечила всем необходимым! Теперь, благодаря Мите не нужно продавать вещи, ходить по ночам на панель, и мыть грязную посуду в богатых домах.
Мне стало больно. Я сказал ей, что никогда в детстве даже не думал, что ем хлеб заработанный таким путем. А если бы знал, то сбежал бы из дома. И она никогда бы уже меня не нашла!
Я встал и пошел от них прочь. Мне ужасно сломать, что ни будь, или просто заплакать как маленькому.
А отчим стал хватать меня за руки, швырять обратно в кресло. Он бросал меня словно плюшевого мишку, а затем, ударил меня в плечо. Я не выдержал, и тоже ударил его в плечо.
Вот тогда он меня избил.
Повалил на ковер, бил ногами по рукам, плечам и лицу, до тех пор, пока мать его не оттащила.
Хорошо еще, что он был в мягких домашних тапочках.
А затем меня закрыли в спальне. Отключили телефон, и вызвали ко мне семейного врача…

Мальчик закончил рассказ, уже достаточно громким шепотом. Но осекся, опасливо косясь на двери спальни.

Дар сидел в раздумьях. Он не знал что ответить. Услышанное, потрясло его. Но причина конфликта, не укладывалась в голове.
- Знаешь Яр! Он, кажется, серьезно испугался. Все эти разговоры об уважении и воспитании, только отвод глаз. Похоже, то, что они там ищут, вовсе не предназначалось для чужих ушей. И видимо, меньше всего отчим хотел бы доверить свои тайны тебе.: - задумчиво сказал Дар.
- И я того же мнения.: - кивнул Ярик.
- Что же там такое, может быть? В том, злополучном хранилище? А, Дарсик?!
- Не знаю. Что-то страшное. Или, в лучшем случаи, совсем не предназначенное для случайных глаз. Мне в субботу отец строго посоветовал не соваться с тобой в те развалины.: - ответил мальчик, скептически покачивая головой.
- Твой отец что-то знает об этом? Так чего ты молчишь?!: - едва не вскочил с кровати Ярик.

- Ничего он мне толком не сказал, Яр! Но, похоже, ты прав. Очень кажется мне, что там действительно была секретная школа. И ты знаешь… Я не удивлюсь, судя по настроению отца, что он в детстве, был одним из ее курсантов.: - задумчиво вздохнул Дарс.

В этот момент дверь открылась и в комнату вошла мать, с подносом в руках. На нем она несла блюдца с фруктами, мороженным. Какие-то коктейли в длинных, хрустальных фужерах.
Трудно было понять, подслушивала она или нет.
- Вот ребята, вам домашние, семейные вкусности. Я слыхала, Дарси-ик раньше жил в интернате.
А теперь живет с отцом, без матери, и женщины в доме!
Значит, не имеет понятий о семейных ценностях, заботе, любви.
Ты Ярослав возьми над своим другом шефство. А папа наш, на следующих каникулах, оплатит отдых Дарсика, что бы тебе вместе с ним отдыхать на пляжах было веселее.
Вы согласны, детки?

Дети переглянулись.
Женщина присела рядом с сыном и продолжила, сладостно улыбаясь:
- Мы с Яриком лучшие друзья. Я его с детства воспитываю так, что бы он вырос достойным и счастливым человеком. Но сейчас у Ярика такой возраст. Он порою бывает ужасным фантазером. Верит, в какие-то высшие знаний. В какие-то предназначения и цели. А ведь просто нужно учиться, стараться стать сильным и богатым. Вот и все высшие цели, для умного мальчика. Ты согласен, Дарсик?: - спросила она.
Мальчик пожал плечами: - Каждый человек во что-то верит. К чему-то стремится. Одни к богатству. Другие к славе. Некоторые к звездам или в глубины океана…
- Нет! Ты не уклоняйся. Ты скажи, у вас в интернате, в Австралии, разве не боролись с пустыми фантазиями и бесцельным времяпровождением?: - строго спросила женщина, внезапно потеряв свою улыбчивость.
- Я не знаю, что вам ответить. Там, у нас, все было иначе. Мы ни с кем не боролись. И с нами тоже, бороться, никому в голову не приходило.: - честно признался Дарс.
- Ты говоришь об интернате. Это понятно. Но пока жила мама, она ведь занималась твоим воспитанием? – настаивала она.
Дарс немного покраснел, замялся, не зная как ответить. Наконец он собрался с мыслями, и сказал:
- Там, где я жил раньше, родители не воспитывают своих детей. Родители дружат с детьми. Любят их. Играют и берут в свои дела, если это детям интересно. А воспитывают детей сами дети. Старшие и младшие. Ну, конечно же, под присмотром учителей и ученых.: - честно признался мальчик.
- Ты что шутишь? Подтруниваешь надо мной? Как это могут дети, воспитывать детей?: - кисло улыбнулась женщина, неловко скрывая свое негодование.
Дарс почувствовал растерянность, не зная как свернуть разговор. Но подумав, осторожно ответил:
- На моей родине, дети живут иначе. Разбиваясь на группы не по возрасту, а по интересам. Если интересы меняются, дети переходят жить в другие группы. И поэтому, каждая группа, старшие, ровесники и младшие дети, это дружная, сплоченная семья. В группе дети привязываются друг к другу. Учатся решать задачи, помогать, заботится совместно…
- Ерунду какую-то, ахинею полную несешь! Кто же кроме любящих родителей, может лучше позаботиться, защитить, накормить и обеспечить всем необходимым своих детей?: - женщина метнула гневный взгляд на гостя, затем на сына.
Дарс совсем расстроился. Было видно, что обсуждать эту тему, ему крайне не хотелось. Словно внутренний запрет мешал ему говорить, и он сейчас мучительно боролся в душе, решая, как поступить правильнее. Соблюсти запрет, или подсобить другу.
Наконец, видимо, истина победила в его душе, и он тщательно подбирая слова, ответил женщине:
- Здесь, у вас, родители, это, пожалуй единственный шанс для детей, получить защиту, еду, воспитание и любовь. Потому что всему управляют деньги, страх и корысть. И чужие дети мало, кому интересны.
У меня на родине, человек получает все необходимое для жизни, здоровья и развития, там, где он есть. Причем по первому требованию, безвозмездно, по факту своего рождения. Поэтому родители, при всем желании не могут дать ребенку ничего больше, чем свою дружбу и любовь. Все остальное ребенок всегда получит в любом месте и от любых людей.

- Ты, оказывается еще больший, проезженный фантазер и мечтатель, чем наш сын. А я уже обрадовалась, что Ярик наконец, встретил практичного и успешного товарища!: - ответила женщина, поджала губы и быстро вышла из комнаты.

Ярослав весь сиял от счастья, задорно подмигивая Дару.
- Спасибо! Здорово ты ей врезал! А то привыкла жить моей жизнью. Все расписано по минутам, и времени на жизнь мне не оставляет…
Дар внимательно слушал его взволнованную речь, пытаясь понять. Но суть опять ускользала от него.
- В чем конфликт? А вы пробовали договориться?: - спросил он:
- Например, сказать им, что ты уже взрослый, и способен сам выбирать себе дела.
- Что ты?!: - испуганно замахал руками Ярик: - Ты действительно, словно с Луны свалился! Это же называется бунт! После таких речей, отчим меня точно к психиатру потащит!
Дар мотнул головой. Он встал и скользнул вдоль книжных полок и стен комнаты.
- У тебя куча книг. И каких! Легенды, путешествия, космическая фантастика, археология и астрономия! Не удивительно, родителям кажется, что ты разбрасываешься. Может просто не стоит доказывать всем подряд свою жизненную позицию?

Ярик обиделся. Но потом смутился от пристального взгляда друга.

Тот смотрел на Ярика огромными, черными, умными глазами, - словно это был не мальчик, а понимающий и преданный пес.

Казалось, он вот-вот завиляет хвостиком и лизнет хозяина в руку.
От смущения, щеки Ярослава покрылись румянцем.
Он внезапно почувствовал какое-то необъяснимое чувство, словно что-то нежно прикоснулось к его сердцу. И от этого, сердце екнуло, и забилось быстрее…
Ведь ни кто ещё, из людей, не разговаривал с ним так доверительно и честно.
Весь его жизненный опыт содержал только один случай подобного общения.
То была собака. Единственный, по-настоящему близкий друг Ярика, Рекс.
Собака, которую мама отдала кому-то за кусок колбасы, и пару буханок хлеба, много, много лет назад.
Отец, родной отец Ярика, бросил их тогда. Мать, попала под сокращение на работе. Они голодали, а хозяйка съемной квартиры, грозилась выбросить их на улицу, прямо посреди зимы.
И тогда, пока он был в школе, мама куда-то увела Рекса. А взамен принесла килограмм колбасы, три буханки хлеба, и немного денег для хозяйки.
«Будем пировать сегодня! Будем пить чай, есть картошку с колбасой. Много, очень много свежей колбасы!» - повторяла мать, тиская и задорно подталкивая к столу, тихо плачущего сына…

Рекс общался с Яриком не так, как все. Он часами безмолвно слушал мальчика. Помогал своим присутствием, учить уроки. И заботливо, словно отец щенка, вылизывал шершавым, мокрым языком, когда в своем одиночестве, Ярик прижимался к его пушистой, теплой и надежной шубе.

Ни мать, и ни кто другой в жизни Ярика не знали их с Рексом тайны. Часто оставаясь по ночам один, Ярик обнимал Рекса, называя папой. Так и засыпая вместе с ним на ковре, положив голову на его надежный бок…

«Вот сейчас загребу этого интернетовского выскочку в охапку как Рекса. Тут и обнаружится его притворство!», - подумал Ярик, резко обхватив товарища за плечи.
Но мальчик принял ласку просто, как Рекс. Он обмяк, растаял. Удобнее устроился в объятиях друга.
И от этого, Ярославу стало совсем ужасно и тягостно на душе.
Прежде, он даже представить себе не мог, что возможно, так вот запросто, прижать к себе чужого мальчика.
Что в ответ, не будет никаких насмешек, презрения, обвинений в извращении.
Поколение ровесников Ярослава, не стремилось к глубокому чувственному контакту. Это поколение, выросшее на руинах погибшей империи, уважало только крутость, блеск, и потребление. Человеческое тело, относилось к предметам потребления и продажи. И поэтому, телесный контакт для этих детей, не являлся понятным инструментом бескорыстного общения.

Ярику было трудно собраться с мыслями, одновременно обнимая это упругое, горячее тело. Он внезапно почувствовал лавину совершенно новых чувств, которых стеснялся, и согласно бытующим догмам, допускал в мыслях только к девочкам или к Рексу.

Ему стало страшно. Позорно за свой поступок. Ведь в отличии от Рекса, мальчик мог сказать кому ни будь, про их чувственный контакт.
Ярик не выдержал собственного эксперимента, и внезапно закричал на Дарса:
- Ты чего ко мне липнешь как к девочке?! Тебе места мало в комнате?

Дар слегка покраснел, пожал плечами, и покорно отсел в соседнее кресло. Он опять заинтересованно смотрел Ярославу в глаза.
И от этого, собачьего взгляда, Ярику стало совсем не по себе…
Сколькими долгими вечерами, когда мама уходила куда-то искать деньги, разговаривал он в своем детстве с Рексом.
Сочинял для него истории о счастливом возвращении папки. И о добрых феях и магах, исполняющих желания детей, и верных псов.
Сколькими долгими ночами в детстве, засыпал он в ожидании мамки, прямо на полу, обнимая Рекса, зарыв лицо в его теплой и пушистой шубе…

- Расскажи о себе.: - вдруг, прервал его воспоминания Дар, доверчиво моргая на него длиннющими, черными ресницами.
Ярик вздрогнул, словно капля ледяной воды, неожиданно пала ему за шиворот.
Рекс мгновенно исчез в его глазах.
Перед ним сидел обычный мальчик.
Может быть чуть-чуть умнее, и чуть-чуть красивее других детей.
Ничего волшебного, светлого, вечного.
- В детстве, мама часто оставляла меня ночами, уходя на поиски денег для нас. Я не знаю, где она их находила, возвращаясь утром измученная, и заплаканная. Я тогда очень много читал и мечтал, о Чуде.
Мне казалось, что в книгах сокрыты тайны. Только взрослые, как и мамка, все время спешат. И поэтому, они не видят Чуда.
И тогда я понял, что люди живут неправильно.
Но никто не думает, об этом серьёзно.
Люди ходят на работу, сажают хлеб, строят города, влюбляются вдруг друга и растят детей.
А затем сжигают города и хлеб. Посылают собственных детей на смерть. Отравляют страшными отходами землю, дающую им жизнь…
Людям не хватает веры в Чудо, которое было задумано в момент сотворения Человечества, и должно было освещать Разуму дорогу во тьме.
Вместо Чуда, люди придумали себе Богов, которым, как рабы, служат сами. А вместо Разума, они придумали угрозу и смирение…

Я пытался говорить об этом с мамой, писал письма в редакции детских журналов.
Но все только называли меня болезненным, впечатлительным и несчастным ребенком.
Он сделал паузу, боясь встретить прямой взгляд Дарса.

Потому что не верил, но знал!
Потому что чувствовал, что за блеском этих двух черных звезд, кем-то неведомым, прямо к нему, выстроен хрупкий мост, протянутый через всю Галактику…

Но ему нужно было выговорится. Может быть первый и последний раз.
Стараясь не встречать взгляда этих черных глаз, Ярик задыхаясь от чувств, продолжил:
- И тогда, я понял, что спасение Людей, находится за пределами Земли. Ведь только умные и сильные существа, потомки древних Земных народов, способны протянуть нам руку, и остановить уничтожение планеты.: – едва не плача, продолжал рассказывать Ярик.
- Тогда, я и придумал себе сказку, в которую затем, поверил сам. О том, что где-то далеко, очень далеко, живут наши исторические братья по разуму. Нет, не противные зеленые человечки, а такие же люди как мы. Те, кто когда-то, перед самой катастрофой, успел достигнуть далеких Звезд.
И они, обязательно придут к нам на помощь. Или, может быть, они уже здесь давно. Но еще, просто, не знают, как нам помочь…

Ярик отвернулся, едва не срываясь в слезы. Ему отчаянно нужно было выговориться. Потому что в его жизни, говорить об этом, было больше не с кем…

Дарс едва выдерживал поток этих воплей и эмоций. Его тренированный, психический аппарат, зашкаливало, и мальчик даже физически прикусил губу, чтобы сделать себе больнее, чем было внутри…

- Ты мечтаешь о сказке, в которую хотел бы попасть. Но пойми, что сказка существует по своим законам. Мы не можем ее вычисли, доказать, или заказать.: - сказал он снова подсаживаясь к Ярику, и теперь уже сам, нежно обнимая друга за плечи.
И от простого, но такого невероятно поступка, Ярослав вдруг совсем по-детски заплакал, уронив голову на плече друга.

Через некоторое время он пришел в себя, и опять заговорил словно оправдываясь:
- У известных фантастов Стругацких, есть роман «Трудно быть Богом». Там земные ученые из коммунистического общества 23-го века, нашли планету подобную Земле, заселенную людьми в глубокой древности.
Но на той планете царит средневековье. Арбалеты, лошади, рыцари и черные монахи иезуитского ордена! Сплошная романтика!
Главный герой повести, земной разведчик, скрывающийся под именем благородного рыцаря, Дона Руматы, помогает талантливым людям, алхимикам, ученым, выживать, развивать науку, и бороться со всякой нечестью.

Ярослав задумчиво оценил взглядом своего слушателя. По лицу Дара трудно было прочесть что-либо.
- Прочитав эту книгу, я понял намек. Ведь не может быть, что бы это была просто выдумка, двух известных ученых и писателей. - взволнованным голосом продолжил он, рассматривая в упор друга:
- Ты представь себе, Дар! Космические корабли давно уже бороздят просторы Вселенной.
Ты представь себя, на борту такого, звездного корабля, плывущего через Млечный Путь! Мимо тысяч безымянных созвездий и миров. Все вперед и вперед! Через холод и мрак! Представляешь, Дар!

Он прервал свои фантазии, потому что лицо Дарсика стало бледным, а руки заметно дрожали. Ярослав подумал даже, что Дарсу стало плохо, опустил его на свою подушку, и едва не метнулся к родителям за помощью.
Но внезапный приступ быстро прошел, и Дар уже скоро взял себя в руки.

- Ты говоришь о том, о чем не можешь знать, Ярик.: - сказал мальчик, трудом переводя дух, и облизывая сухие губы:
- Бездна, о которой ты мечтаешь, это очень страшное место. Там нет романтики. Только труд. Утомительный, страшный труд людей.