(Глава первой части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне")
Весь день я сидел на берегу окуная ноги в набегающие волны, в сопровождении такой же молчаливой Кайры.
Сразу после аварии Ланна куда-то исчезла вместе с раненым сыном.
Сеть пожертвовала Птицей, в последний момент, перед землей, полностью разрушив ее крылья, и этим затормозив падение. Когда крылья стали поперек движению, как-бы замерли на мгновение и просто рухнули на деревья с небольшой высоты. Мои царапины оказались не сильными, и меня вымазали какой-то растительной мазью с резким запахом мяты и еда.
Весть о случившемся быстро стала достоянием всей Школы, - Детского Сада как ее здесь называли. По-видимому , Велеар не выдал меня, и теперь все думали, что это он хвастался перед Гостем, превысил возможности Птицы и сорвал с крыльев несущий воздушный вихрь.
Но Кайра, Лана и видимо руководство Школы имеющие допуск к секретам Сети, по-видимому знали правду...
Лишь только вечером, перед заходом Солнца, Кайра нарушив грустное молчание, тихо сказала:
- Раз он выжил и не пожелал признаться, Сеть не покажет людям бортовой журнал Птицы. Все будут думать так, как пожелал Велеар. Но руководство и близкие, знают правду...
- Что я теперь должен сделать? – грустно спросил я.
Она посмотрела на меня грустно и отчужденно, а затем, словно через силу сказала:
- Нельзя давать такие советы свободному человеку. Велеар принес свою репутацию надежного и благоразумного человека в жертву вашей дружбе. Как поступишь ты - решать тебе.
Я чуть не взвыл от ее слов:
- Я не понимаю, как вы связываетесь друг с другом. Здесь ведь нет никаких телефонов и радио. Скажи, Кайра, я могу прямо сейчас поговорить с ментором? – поинтересовался я.
Кайра кивнула, закрыла глаза - видимо, неким непонятным образом обращаясь к Сети. И уже через минуту прямо перед нами, в воздухе, возник полупрозрачный объемный призрак Валуи.
Седая женщина смотрела на меня спокойно и печально. Так, словно она общалась не с Гостем, а с его тенью.
- Это я виноват, - без обиняков признался я:
- Я психологически надавил на мальчика, фактически обманул и запутал его, используя доверие к старшему и неизвестные вашим детям, коварные приемы общения людей. А затем я потерял благоразумие, перестал его слушаться, посчитал мальчишку трусишкой и педантом, – опустив голову признался я.
- Я знаю, - неожиданно мягко, материнским тоном, отозвалась Ментор:
- Я виновата больше чем ты, Гость. Когда мальчик передал управление не подготовленному Гостю, Сеть экстренно связалась со мной, предолгая на захват управления. Но я медлила, хотела, чтобы мальчик сам решил проблему, которую создал. Хотела, чтобы он не надеялся на постороннюю помощь, и отвечал за последствия своего решения, – очень грустно пояснила женщина.
Некоторое время мы втроем молчали, отвернув глаза друг от друга.
Затем я решился:
- Велиар поступил благородно и преданно. У меня никогда, даже в детстве еще не было такого преданного друга. Я не знаю, как работает ваша Сеть, но полагаю, у вас есть возможность сообщить правду всему Саду? – попросил я.
- Техническая возможность есть. Но нет моральной и юридической. Мы не вправе нарушить личный выбор мальчика. Но ведь ты тоже участник событий, верно? Поэтому мы не вправе нарушить и твою свободу выбора. Если... Если только, ты на этом будешь очень грубо и нетактично настаивать, - уклончиво отозвалась Ментор.
- Да! Я очень грубо и нетактично настаиваю! Я просто требую, чтобы Сеть сообщила всем в Саду, что я собственными руками сделал, – громко потребовал я.
Прозрачное видение, задумчиво покачав головой:
- Жалко, очень жалко, Гость, что ты нарушаешь этику, обличаешь мальчика. Но... Не могу тебе препятствовать..., - изображение грустно вздохнуло и исчезло.
А Кайра кисло улыбнулась мне и внезапно, как домашняя кошка, доверчиво положила свою голову на мои колени.
Так мы и сидели вместе с ней в брызгах волн, пока Солнце не опустилось в океан.
А я пытался хоть как-нибудь привести мысли в порядок. Все путалось в голове. Мой безрассудный поступок. Благородство и смелость Велека. Рассудительная сдержанность этих людей, устраняющих конфликты по совсем непонятным для меня правилам. И, конечно же, мои первые опыты общения с Сетью. С той самой загадочной и незримой Сетью, которую еще недавно я посчитал религией.
В этот день нас никто не тревожил.
Небольшие группки детей со взрослыми что то делали в отдалении на берегу. Они налаживали небольшие яхты, развешивали сушиться на колышках снасти или занимались вообще непонятно чем.
Но к нам с Кайрой они тактично не приближались, довольно многозначительно делая крюк по берегу, чтобы обойти нас стороной.
Когда вечерний оранжевый диск перестав слепить глаза и, заметно вырастая у горизонта, почти коснулся лазурной кромки океана, опекунша словно очнулась и, отряхнув песок с волос, молча потащила меня за руку ужинать.
К моему удивлению, когда мы шли высеченными в скале туннелями в столовую, все встречавшиеся нам дети как-то необычно, очень низко склоняли свои головы в приветствии. Младшие же, так и норовили словно невзначай коснуться пальчиками моего плеча или кисти.Это выглядело немного навязчиво и даже слегка интимно.
- Что они делают? - удивленно спросил я у Кайры.
- Каждый из малышей, хочет получить от тебя искорку твоего телесного объятия, которым ты, по их мнению и фантазиям, регулярно одариваешь своего друга Велека, - улыбнулась девушка, приведя меня этими словами в смущение и растерянность.
То же повторилось и в столовой.
- Видишь, как они уважают тебя теперь, – на ухо шепнула мне девочка, подводя к пирамидкам глиняных мисок и лотков.
- Я давно хотел спросить, кто делает всю эту посуду? Почему у вас нет посуды стеклянной или металлической? - поинтересовался я, смущенно изменяя тему. Очень странно было чувствовать себя в их глазах не совершившим тупость великовозрастным дурачком, а чуть-ли не героем.
- Вся посуда, амфоры и большие горшки - ручной работы. Есть любители, увлекающиеся такими делами в свободное время. Некоторые старики уставшие от других забот, занимаются лепкой как основным трудом, – пояснила девушка.
- А металл и стекло мы стараемся не использовать. Ведь добыть металл можно только изуродовав землю шахтами и заводами, отходы из металла и стекла засоряют природу, очень долго оставаясь в земле, – закончила она, накладывая себе в миску какую-то сладко пахнущую кашу, похожую на рис вперемешку с алыми ягодами.
Я кивнул и решил последовать за ней.
Велек появился в столовой, когда мы уже заканчивали ужин. Он был слегка бледен, но весел. Только на его бедре красовался едва заметный, уже совсем заживший шрам.
Взяв еду под восторженные улыбки и возгласы товарищей, он как ни в чем ни бывало присоединился к нам.
Мальчик был возбужден и сразу же принялся, как обычно, громко щебетать и чирикать обо все на свете.
Он болтал о буре, которая сейчас треплет соседний континент, о странных существах со щупальцами, которых вчера открыли аквабиологи на дне глубоководной впадины, и даже том, как его лечили и латали в медицинском центре..
И лишь только немного насытившись, он умолк и серьезно посмотрел на меня.
- Мама жутко обиделась на тебя и уехала в свой центр дальнего космоса, – грустно сообщил он.
- И она не запретила нам дружить? - осторожно поинтересовался я.
Мальчик поднял на меня большущие, красивые карие глаза и молчаливо покачав головой, едва слышно ответил:
- Она сказала, что теперь у меня есть Отец-каскадер по-круче и родного. Вот и убивайте друг-друга, но без ее участия, - печально сообщал мальчик.
- Что же мне делать? – спросил я.
- Ничего. Она испугалась, когда мы падали. И потом, когда казалось что я истекаю кровью. Но она успокоится и вы помиритесь, - совсем по-взрослому объяснил мальчик.
А затем вдруг звонко засмеялся:
- До сих пор не могу забыть твою испуганную рожицу! Я вообще думал, что ты живым до земли сухим не долетишь!
- Задира! Уже подлечили? Оправился? Опять щипаешься, как глупая морская фурия, – звучно щелкнула его по лбу пищевой палочкой Кайра.
И от этого мальчик вообще захлебнулся и закашлялся озорным громким смехом.
Перед сном некоторое время мы втроем гуляли на плато.
- Это Лямда- Овалком, а вон те двенадцать ярких звезд - это Ночной Крест, - увлеченно показывал звезды мальчик.
- Ты их все знаешь? - поддразнивал его я.
- Ну не все, но сотни две знаю. Я хочу стать разведчиком космоса или, если повезет, социальным историком на Земле, как моя мамочка. Только туда посылают лучших из лучших, – вздыхал он.
- Наша мама лучшая из лучших? – поинтересовался я.
- Естественно! Она уже десять лет, сразу после моего рождения работает на Земле, – гордо подтвердил Велек.
Когда Кайра ненадолго отошла от нас пообщаться с какой-то девочкой, Велеар, загадочно блеснув в свете лун глазами, взволнованно спросил:
- Как тебя называли родители там, на родине?
- Александр, - удивленно ответил я.
- Ах-лех-саанд-эрэ, - с трудом выговаривая незнакомые слоги, старательно повторил мальчик, и кулон на моей шее почему-то промолчал.
- Почему ты не ухаживаешь за Кайрой, Ахлесандэрэ? Я же вижу, что она тебе очень нравится, - встав впереди меня, неожиданно спросил он.
Я смутился, потрепал мальчика по вихрастой черной как смоль шевелюре и растерянно ответил:
- Но у нас же с тобой есть мама. Что она подумает? Что скажут другие люди?
- Ничего мама не подумает. Мама сейчас думает только о моем братике. А другим людям ну конечно тем, кто уже изучил в Саду суть и формы отношений мальчиков с девочками, это будет скучно и не интересно. Если ты, конечно, не станешь с Кайрой показывать им что-то новое, - совершенно серьезно рассуждал мальчик.
Я обнял его за плечи, слегка сдавил и увлек за собой, медленно шагая по аллее.
- Как же так? Ведь твоя мама, как это правильно ...супружница, а Кайра еще совсем молодая, не опытная, ранимая девочка, - попытался объяснить ему я.
- А тебе нравятся только девушки с опытом личного общения? - удивился он, резким движением высвобождая свои плечи из моих объятий.
- Нет, но ведь существует и у вас понятие этики, морали, благоразумия наконец, - настаивал я.
- Это там, у вас, на Земле, где принято врать друг-другу, где женщины продают свою любовь за заботу и обустроенность в бытовых условиях, называя это счастьем и любовью, существует куча условных ограничений, - недовольно буркнул он.
- Да, согласен. У вас с этим проще - все что надо, для жизни всегда под рукой. Но ведь я взрослый мужчина, а она еще почти девочка. Зачем напрягать ее хрупкий организм и душу, - терпеливо настаивал я.
- Я же не советую тебе делать с Кайрой ребеночка. Я говорю только о ласке, нежности и удовольствии, которое может разделить любой мальчик и любая девочка, независимо от возраста, лицензии на рождение и других планов, целей и обстоятельств, - уже заметно напряженным голосом возразил он, но осекся, увидев приближающуюся девушку.
Я опешил и еще успел шепнуть, сильно сжав мальчику локоть:
- Ты считаешь что у нас на Земле бескорыстной любви, ласки и нежности нет?
Он укоризненно показал глазами на подходящую к нам девушку и едва слышно шепнул в ответ:
- У вас все отношения продажные.Нам это ярко показывают наставники. Ваши Женщины, под предлогом морали и условности отвергают лучших и выгодных для Человечества мужчин, выбирая тех, кто предлагает им личную и социальную выгоду.
Подошла девушка и мальчик резко замолк.
Всю обратную дорогу к туннелям и внутри скал мальчик напряженно молчал.
Опекунша даже спросила его, не болен ли - почему не чирикает?
Ночью, уже в темноте, Велеар прилег ко мне рядом и, доверчиво обняв меня за плечи, положил мне на грудь свою вихрастую голову. Я немного смутился такому обращению, растаял, осторожно прижав его к себе в ответ.
- Тебе чего? - спросил я, чувствуя, как учащенно бьется его сердце.
- Ты теперь на Овалоне останешься? Будешь приходить ко мне, как отцы к другим детям? Будем вместе летать на Птицах на острова, и путешествовать через океан? Знаешь, я уже совсем полюбил тебя, – едва слышно, чтобы не будить товарищей, признался он мне в самое ухо.
Я опять растерялся, отчаянно думая, что ему ответить. Это новое открытие окончательно запутало меня. Я уже считал, что семья, родители - лишь только формальность для детей Овалона, что общаясь в безбрежном, комфортном человеческом пространстве с кем угодно и как угодно, они не умеют выстраивать и не нуждаются в глубоких отношениях с родителями. Но тут со мною самим происходило что-то невероятное. В моей душе прорастали отношения с малышом не менее глубоки, сложные и важные для нас обоих, чем с его взрослой матерью...
- Ты станешь меня учить управлять орнитоптером? – улыбаясь в темноте, откликнулся я.
Он счастливо потерся, носиком о мое плечо и лишь через минуту ответил:
- Папка брал меня в полеты всегда, даже когда я был совсем маленьким. Но в тот день он впервые не взял. Он пришел и сказал, что мама обязательно вернется с Земли, - едва шептал в темноте Велек:
- Папка тогда сказал, что летит в циклон искать двух пропавших на яхте мальчиков. И если он даже не вернется из бури, то он обязательно вернется ко мне потом, через сердце другого человека. Может быть не самого сильного и смелого, но самого искреннего и заботливого, которого обязательно найдет мне вместо него мама...
Мальчик смолк и беззвучно заплакал, прижимаясь щекой к моему плечу. И мне тоже было трудно не плакать в темноте, от жгучих и непонятных чувств прорастающих в моей душе, суть и логику которых я не понимал.
Я обнял его крепко-крепко и не знал как успокоить, чтобы он не обжигал сою грудь и плече беззвучными слезами.
Еще недавно мне казалось, что мораль, социальные правила в их жизни чрезвычайно упрощены или, как у земных папуасов, - почти отсутствуют. Но теперь я чувствовал себя деточкой. Велеар учил меня, взрослого чему-то такому возвышенному и прекрасному, что я болезненно чувствовал, но не понимал умом.
В эту ночь мы так и заснули вместе. И только час спустя Кайра, которая все это время не смыкала глаз, осторожно растормошила меня, и мы бережно перенесли ребенка на его кровать.
- У нас в спальнях не полагается быть таким нежностям, – недовольно прошептала опекунша, укладываясь на свое ложе.
- Я чего-то нарушил в отношениях с мальчиком? – испугался я.
- Вовсе нет. Просто в спальни обычно не пускают родителей. А ты фактически теперь его отчим. Не надо смущать вашими отношениями других детей. Спальня Сада - место социальное. Место для отдыха и открытого общественного контакта. Заниматься личным доверительным общением нужно например в спальни Парка, там где живут родители. Или на берегу моря, или в тенистых садах, без посторонних глаз, - скупо пояснила опекунша, и я даже в темноте почувствовал, как краснею.
Весь последующий день прошел на берегу моря в играх с детьми, в разговорах с их родителями, которые приходили к детям и, узнав обо мне, с интересом знакомились.
Как правило, это были на вид довольно молодые люди. Я даже подумал, что здесь, в основном, детей рожает только молодежь. Так было до тех пор, пока в беседе с моложавой парой, приехавшей к своей дочке с другого материка, я не узнал, что это их второй за жизнь ребенок.
Первый уже давно вырос, а родили они его в шестьдесят лет.
- Сколько же вам сейчас лет? – удивился я.
- Восемьдесят и сто пять, - звонко засмеялись они, понимая, какое производят впечатление на землянина.
- Нашей дочке исполнилось десять. Когда она подрастет, мы хотим подать заявку на третьего ребенка. И если нам повезет, то, может быть, нам разрешат, - весело обнимаясь, говорили они.
- Жалко, что дочка выбрала Детский Сад так далеко от нашей работы. Нам трудно навещать ее здесь ежедневно. Хотя не все родители могут посещать Сады каждый день, – объяснили они.
Женщину звали Исавери, а мужчину - Леиер. Они занимались строительством летучих машин.
- Значит орнитоптер, на котором я грохнулся вчера, сконструировали и построили вы? – удивился я.
- Не обязательно. Овалетяне очень бережно относятся к любому человеческому труду. Некоторые орнитоптеры построены еще нашими пра-пра-прадедами. У нас нет, как на Земле, моды, конвейеров и массового производства одноразовых изделий, потому что конкуренция, одноразовые вещи и мода расточительно расходует ресурсы планеты. Все что мы делаем - штучные произведения мысли и творчества, призванные радовать людей долгие века. Это как ваши картины и антиквариат. Каждая вещь должна быть произведением искусства, сокровищем.
Я задумался. Такой поворот истории не укладывался в нашу земную схему. Ведь для этого нам нужно воспитывать только бережливых и очень сознательных потребителей и одновременно мастеров высокого класса. А примерно 90 человек из каждой сотни, всех этих простых рабочих, функционеров, обывателей не сумевших или не захотевших должным образом развиться как личности, нужно либо поместить в резервации, либо вообще, физически уничтожить...
Но ведь если подумать здраво, то их подход логичен и правилен. Зачем человечеству, владеющему атомным синтезом, интеллектуальными роботами и фабриками-автоматами, рабочий класс, массовое производство - если даже один человек, вооруженный роботами и компьютерами, может воплощать в жизнь свои проекты. 90% всех наших земных затрат на жилье, еду, грузоперевозки и социальные условия - это не производительные затраты по обеспечению жизни огромной массы неквалифицированных и не сознательных работников, которых можно легко заменить на машины и роботы. К тому же, если их не будет на планете, то и производить всего можно будет в сотни раз меньше, а следовательно оставшиеся люди смогут жить не в трущобах, а в реальных садах рая.
Я задумался. Захотелось получше разобраться в их технологиях.
- Как вообще устроены и действуют крылатые машины? Что дает им энергию, что управляет двигателями? – заинтересовался я.
- Каждая такая машина строится от месяцев до нескольких лет небольшим коллективом людей вроде нашей семейной творческой группы. Строится с любовью и очень тщательно. Наверное так на Земле, скульпторы создают свои творения, – увлеченно рассказывал мне Леиар.
- Каждый птицелет - произведение искусства, триумф автора. Орнитоптеры наполовину строятся, но наполовину выращиваются, представляя собой сплав живого организма и техники, - нечто среднее между машиной и животным. Его огромные крылья - это не только двигатель, но и еще что-то вроде солнечных батарей, превращающих свет и тепло в химическое топливо, подобно тому, как это делают листья растений. Днем, они накапливают энергию, а ночью даже в полной темноте, способны несколько часов ее расходовать. Сам аппарат, в земном понимании механики, не имеет никаких механизмов. В крылья встроены волокна искусственных мышц, а управляет ими нервная сеть, наподобие нервной сети насекомых. В некотором смысле орнитоптер разумен и способен сам решать задачи в полете . Если же его ума окажется недостаточно, то им управляет пилот или может дистанционно управлять Сеть. Тебе понятно, землянин?
Я, как зачарованный, слушал этот рассказ, пытаясь вообразить станки, инструменты и фабрики для изготовления таких живых машин.
Словно почувствовав мои сомнения, Исавери прервала супруга:
- Подожди, супружник. Видишь, Гость не понимает тебя. Ему кажется, что орнитоптер собирают из деталей, как телегу, автомобиль или земной вертолет.
- Нет, это вовсе не так! – согласился с женщиной супруг.
- Орнитоптеры выращивают в специальных матрицах целые содружества управляемых организмов и растений. Это немного похоже на выращивание лесных городов, которые ты уже видел. Бионические машины строят медленно, шаг за шагом, с помощью искусственного разума, который мы здесь называем Исполнителями. Исполнители объединены в глобальную Сеть и владеют знаниями, которые мы накопили с начала времен.
Я удивленно слушал все это, представляя себе огромный чан Франкенштейна с бурлящими жидкостями и электрическими молниями. А внутри, словно зародыш, плавает маленький живой самолетик...
- Система, порождающая такие объекты, достаточно сложна. Это целый остров живых и неживых элементов. Деревья и растения собирают энергию, производят биомассу и накапливают химические минералы для реакций. Затем грибки и микробы перерабатывают биомассу и минеральные растворы в пластмассы и пленки. Эти материалы искусственно заражают мельчайшими организмами, похожими на мох, которые под управлением Исполнителей сшивают из полимеров части машин и, прорастая в пластмассе, создают прямо внутри нее искусственные мышцы, различные трубочки и нервы.
Такой завод внешне похож на довольно лесную рощу с горячим бурлящим озером посредине, занимающую небольшой остров. Только ходить среди растений этой рощи без специальных знаний опасно. Система может принять человека за продукт, поймать в паутину ловчих лиан, и буквально высосать и впитать, как хищный паук растворяет и впитывает свою жертву, – подробно объясняли они.
- Я могу это все увидеть? – едва не взмолился я.
- К сожалению, нет. Живой завод потому и находится на острове посреди океана, чтобы исключить попадание чужих биологических материалов, – объяснила Исавери.
- И что там можно еще вырастить? - восхищенно спросил я.
- Любой биоорганический объект. Например: подводную лодку, защитный скафандр и даже интеллектуальную кровать, принимающую форму твоего тела, защищающую от хищников и согревающую тебя во сне. Все зависит от программы, - ответила женщина.
- Наверное, это очень творческая работа - чувствовать себя Богом, Творцом новых живых машин? – с нескрываемой завистью спросил я.
- Да! Захватывающая работа требующая опыта, любви и новых знаний. Мы как ученые и исследователи постоянно экспериментируем, что-то придумываем, и каждое новое создание это творение фантазера-художника, – согласились они.
В этот момент к нам подошли какие-то дети и бойко пригласили меня с Кайрой на вечерний спектакль, который начнется сразу после ужина под открытым небом, на плато.
- Это наш прощальный вечер в Детском Саду. Завтра утром мы отправляемся дальше, – загадочно улыбнувшись мне, сообщила Кайра.
Честно говоря, я сильно расстроился от ее слов. Что-то прорастало в моей душе среди этих детей. Я вдруг поймал себя на мысли, что в этом сказочном месте я, словно сам, возвратился в детство.
Все вокруг относились ко мне как к равному. Я с горечью подумал, что нигде и никогда в своем детстве, а затем на службе и в партии, не чувствовал себя таким значимым для людей и таким счастливым.
Импровизированную сцену устроили прямо на траве, на небольшом холме в центре плато.
Вокруг, на небольшом отдалении, стайками располагались на траве дети и взрослые.
Сегодня в небе красовалась только одна Луна. Таинственно пели цикады, и мне опять казалось, что я на Земле, в своем пионерском детстве. Где-то в Артеке, на берегу Черного моря.
Вот-вот проиграют гимн «Интернационал» и затем зажгут прощальный пионерский костер. А потом начнутся танцы и песни до утра.
Внезапно прямо над возвышенностью сцены вспыхнула покатая, яркая, семицветная радуга.
Она таинственно мерцала на фоне звезд, загадочно переливаясь цветами и отблесками.
Дружный гул аплодисментов и восторженных возгласов пронесся над плато, над его деревьями и строениями и стих в ожидании начала представления.
Затем на возвышенность вышли несколько совсем нагих ребят и девчат с огромными обручами и какими-то палками. Они оказались гимнастами. В воздухе над плато зазвучала приятная музыка, очень похожая на органную. И гимнасты начали свое представление.
То, что они проделывали на земле и в воздухе, поражало меня и вызывало бурю аплодисментов.
Я сразу понял, что в представлении используется не только сила и проворство их гибких тел, но еще и какие-то невидимые устройства, временами подхватывающие и несущие их над землей.
Три девчонки и шестеро мальчиков, развернув руки, словно крылья, кувыркались, летали и даже парили в воздухе. Девочки выбрасывали из своих рук и тянули вслед за собой разноцветные, трепещущие, как крылья, невесомые шелковые ленты.
Мальчики, проделав многократные сальто, подхватывали девочек налету и выстраивались вместе с ними в многоэтажные, замысловатые постройки из живых бронзовых тел.
Затем выступили юные певцы и танцоры. Надо сказать, что все выступавшие сильно взволновали меня мастерством и душевностью исполнения.
Потом группа ребят показала спектакль на тему античных сказок и легенд Земли. Совершенно волшебные, немыслимые декорации возникали и затем растворялись прямо в воздухе.
Были в этом спектакле и вредные тролли, и добрые феи, и даже молодая строптивая принцесса влюбленная в сказочного принца показанного ей через волшебное зеркало феями.
Сам спектакль был наивен и прост. В нем говорилось об островном королевстве погружающемся в бездну, после каждого землетрясения и извержения вулканов. И вот однажды к причалу пришвартовался корабль пожилого волшебника, уже на второй день полюбившего юную принцессу за красоту и ум. Старик путешествующий на собственном паруснике, предложил девушке спасти ее род, родив ему наследника которого он обещал увезти на корабле вместе с матерью от вулканического острова, и затем обучить всей своей магии и мудрости.
Но девушка отказалась. Она сказала, что сердцу не прикажешь! Как сможет она полюбить пожилого человека, каким бы замечательным он не был, если всей душой верит и ждет своего замечательно молодого принца на белом сказочном коне? Не того, кто вероятно доживает последние годы, а молодого, пылкого и здорового, кто будет ее любить и носить на руках вечно!
Но волшебник знал, то, чего не знала юная принцесса, что Боги говорят с людьми аллегориями, испытывают их душу загадками и ни когда не дают смертным их шанс дважды...
Волшебник применил все свое обаяние, мудрость и терпение, чтобы образумить Принцессу:
"То что ты видела в волшебном зеркале, было нарисовано не феями, а твоим пылким сердцем. Зеркало судьбы лишь сообщало тебе о Друге, которого ты должна встретить и узнать в лицо", - объяснял он.
Но сердце принцессы оставалось непреклонным, и каждый раз к назначенному часу она вместо себя присылала на пристань, молоденькую девчонку-служанку с извинениями и оправданиями.
Надвигалась страшное извержение лавы и землетрясение, которое могло потопить остров вместе со всеми жителями. А принцесса все ждала своего молодого сказочного возлюбленного, который опустится к ней прямо с облака на белом коне, и все присылала на пристань девчонку-служанку с извинениями.
В конце концов, корабль пожилого волшебника отплыл без принцессы. Волшебник не бросил служанку умирать, приласкав и окружил ее королевской заботой. А та подарила волшебнику прекрасных, добрых и здоровых наследников...
Прошло много веков, и вот уже далекие правнуки волшебника и служанки, изучая дно океана на своих металлических подводных кораблях, нашли на дне океана развалины утонувшего царства. И они подняли со дна моря глиняные таблички с последними письмами Принцессы, которого она ждала даже тогда, когда ее замок погружался пучину...
Несмотря на наивность сюжета, игра юных актеров, их тонкое чувство музыки и пластика движений, взволновали меня сильнее выступления гимнастов и певцов.
Сюжет, как я понял, должен был показать зрителям, что любая, даже не такая как тебе хочется любовь и дружба - дарована Небесами. И Боги не прощают тех, кто с ними торгуясь от этих даров отказывается. Ведь счастье нужно ждать не как подарок с неба, а терпеливо строить с тем кто с тобой рядом...
Когда спектакль закончился, и двадцатиметровая радуга погасла над импровизированной сценой, я, невольно утирая слезы на глазах, растроганно сказал Кайре и Велеку, сидевшим на траве рядом:
- Никогда не думал, что вот так просто под открытым воздухом можно разыграть своими собственными силами такую волшебную мистерию!
- Сюжет, ребята сочинили сами, - открыла небольшой школьный секрет, девушка.
- Красивый, милый, но невероятно наивный спектакль. Многие земные женщин увидят в этом только подтверждение своей веры в сказочного принца, мол как красиво и героически мечтала принцесса о вечной и сказочной любви, - вздохнув, отозвался я.
- Не все ли равно, о чем мечтали и как понимали Вечность те, чей прах уже давно покоится на дне седого океана? - зевнув, возразила Кайра.