Глава повести Александра Зохрэ
"Каникулы с Отцом в Аду"

Всю дорогу, в видавшей виды и вероятно не одного хозяина иномарке, почему-то напряженно молчали.
Мальчик как-то странно, робко и недоверчиво съежился на заднем сидении, прямо за спиною отца.
То ли для уверенности, то ли, по привычке он даже здесь, в машине отца, не выпускал сумку из рук. И лишь только удивленно пялился через не мытые, пыльные окна по сторонам.

Вскоре, старенькая дизельная «Джета» визгливо скрипнув тормозами, припарковалась у подъезда пятиэтажного, панельного дома, во дворе которого бурно разросшиеся за лето толстенные липы, создавали причудливую рощицу.
Паренек с нескрываемым любопытством рассматривал двор из окна машины. Когда взгляд его скользнул по детской площадке, с деревянными качелями, и неказистой, детской горке, у которой в песке деловито возилась малышня, лицо подростка исказилось гримасой удивления, и брезгливости.
- Почему они все такие грязные, неопрятные?: - удивился мальчик.
- Кто? Детские качели?: - переспросил отец, с интересом наблюдавший за ребенком через зеркало заднего вида.
- Дети. Грязные, дерганые, крикливые. Как с такими общаться?: - уточнил подросток.
- Здесь не общаются с малышами. Это не принято. Вылезай, приехали.: - сухо отрезал мужчина, заметно смущаясь свалившейся на него роли отца.
Они, молча, взобрались на пятый этаж по грязной, подъездной лестнице. Отец, молча, достал ключи и открыл перед мальчиком старую, серую от поблекшей, облупившейся краски, деревянную дверь.
Тот удивленно моргая длиннющими, слегка изогнутыми у основания, черными ресницами, заинтригованно наблюдал за происходящим.
Квартира, в которую они вошли, состояла из двух небольших, отдельных комнат, ванной, туалета и крохотной кухоньки, глухо заставленной какой-то плитой, несоразмерным холодильником, старомодным шкафом, и неказистым, видавшим многих хозяев, кухонным столиком.
- Ты будешь жить здесь: - объяснил отец, отводя мальчика в дальнюю, самую маленькую спальню.
Мальчишка, ненадолго предоставленный сам себе, не стал сразу же докучать отцу. Метнув понимающий взгляд на закрывшуюся за отцом дверь, он уселся на диван, внимательно осмотрелся.
Комната явно была гостевой в квартире хозяина. Вся ее меблировка состояла из раскладного диванчика, небольшого письменного стола приставленного к самому окну и универсального шкафчика с отделением для белья и тремя книжными полками, все, отсеки которого были сейчас пусты.
Мальчик расстегнул сумку, аккуратно достал из нее свои вещи, в основном состоящие из спортивных маек, рубашек, носков, штанов и теплых свитеров.
Разделся до майки, и трусов, рассматривая разложенную из сумки одежду, - словно в нерешительности выбирая, что одеть.
В эту минуту вошел отец, неся в руках стопку аккуратно проглаженного пастельного, и нательного белья.
- Вот возьми. Мне только вчера о тебе позвонили, и я утром едва успел тебе кое-что прикупить. Все остальное купим потом: - сказал он, протягивая вещи мальчику и усаживаясь на табурет напротив.
Мальчик, наконец, выбрал то, что ему понравилось, и начал полностью переодеваться, заменяя трусы и майку, на штаны и ярко вышитый пушистый свитер.
Некоторое время он был совершенно нагим перед отцом, и ни сколечко не смущался этого.
- Так нельзя. Здесь не принято надевать свитер и штаны на голое тело: - осторожно поправил его отец, с любопытством рассматривая свое творение.
Сын получился, несомненно, очень красивым и здоровым ребенком. Это было видно невооруженным взглядом, даже, несмотря на необычные для данной местности пропорции его янтарного тела. Мелкая, едва заметная, но вполне оформившаяся мускулатура, сотнями приятных ромбиков и выпуклостей, равномерно покрывала все его тело. Это было очень непривычно и странно видеть, на теле четырнадцатилетнего паренька. И отец даже немного смутился от мысли, что сам приложил руки когда-то, к созданию этого творения…