Глава третьей части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Гнездо Дьявола"
К удивлению Елана, союз Буки с старейшинами рабочего поселка, пошел горожанам на пользу. Рабочие часто менялись, побыв несколько дней в пещерном городе возвращались в свой поселок к семьям. Собирать корешки, готовить еду и заниматься другими крестьянскими и хозяйственными делами они явно не стремились, обычно греясь у костров и пожевывая харч, которым их исправно кормили наравне со всеми. зато, теперь у горожан появились инструменты, огромные бронзовые котлы для варки еды, и кое какая глиняная посуда. Но главное, - наличие суровых вооруженных мужиков, формально поддерживающих Буку с Ликадью, внушало народу почтенное уважение к новому порядку.
- С продуктами и бытовыми делами, мы снова вроде бы разобрались. Теперь, когда рабочие дали топоры, пилы и лопаты, наладить эффективный коллективный труд, стало не трудно. Теперь многие люди сами просятся в трудовой наряд, зная что им выдадут острые инструменты, а за перевыполнение плана, еще и наградят дополнительным пайком, - довольно сообщил Бука, и добавил:
- Я много думал над той фреской в подземелье. Ты знаешь. Ликадью, что то шепчет мне, что мы с нашими детьми обходимся неправильно. Я не могу понять, своих чувств. Это как нарывающая мозоль на душе. Словно что-то стонет, плачет и молит о помощи, из прошлого.., - растерянно признавался он:
- Я даже думаю, детей нужно отлучать от мамочек как можно раньше и приобщать к работе, играм и труду, сказкам и грамоте в больших, компаниях, под руководством старших, сейчас частенько шляющихся без дела детей, и скучающих стариков. Особенно тех, кто что-то может рассказать, показать или научить из профессии, - задумчиво рассуждал Кривой Мер.
- Хорошая мысль для такого прожженного циника! Этим мы возродим дух взаимопомощи, и уменьшим конкуренцию семейств, - похвалил Комиссар:
- Но только ты представь, какие вопли и протесты вызовет это у большинства людей и особенно женщин!
- А я уже придумал, как с этим справится, - злорадно усмехнулся Кривой:
- Мы сделаем что-то вроде детских групп, открытых для всех, за работу и помощь которым, все желающие будут получать прибавку к продуктам. Пусть все кто имеет маленьких детей, отдают их в эти группы утром и забирают ночью. А тот кто добровольно помогает детям, кроме пайка получит прибавку. Как идея?
И увидав сомнение на лице Комиссара, Кривой поспешно добавил:
- Нет? Тогда огласим новый закон. Пусть дети больше не принадлежат родителя, а станут наследниками всех людей. И тот из родителей, кто чужого ребенка обидит, чтобы своему больше чего-то вкусного дать, должен будет целую неделю, при людно, половину собственного пайка, чужим детишкам поровну дарить. А если чужого ребенка стукнул или опасности подверг, тогда и своего у него вовсе отнять, и тем в семью отдать, кто способен наравне со своими растить. . Как идея? Га-га-га! - демонстрируя желтые и уродливые зубы, гоготал Кривой Мэр.
К этим странным идеям, он возвращался за последние дни уже в третий раз, каждый раз так и не получив от Ликадью четкого ответа. Став на время союзниками, после пожара в городе, они теперь все больше и больше расходились в идеях.
После стычки с летающим Ковчегом на склоне Горбатки, Комиссар как то сильно осунулся и замкнулся в себе. В его глазах и голосе все больше чувствовалось отчаяние.
Кривой, напротив, уверовав в существование Непознанного, почувствовал для себя неограниченный простор самых невероятных социальных фантазий.
- Мы должны скорее взорвать второй заслон! Это нужно сделать, пока дикари не прошли перевал. Но к сожалению порошка маловато. Этот щит намного толще и массивнее первого, - бесцеремонно заявил он Ликадью.
Тот поднял на него печальные глаза, тяжело больного и прибитого жизнью человека, а затем скептически качая головой, сказал:
- Я даже не хочу обсуждать, чем нам придется заплатить, в случаи твоей ошибки, Бука. Раз Мер хочет, я пойду с ребятами к леснику за порошком. Дай мне этих двоих ребят, носильщиков и мы пойдем уже завтра.
- Нет, дорогой Ликадью! На этот раз в качестве одного из носильщиков пойду я. Хочу лично узнать рецепт огненного порошка. Хочу посмотреть на место, где Боги жгли свой костер возле упавшего Ковчега. Ну, и перевал с кострами дикарей внизу, осмотреть не мешало бы, - возразил он тоном, не терпящим пререканий.

Весть о том, что утром намечен поход а перевалу, привела Елана и Тару в восторг. Им за эти дни, городские хозяйственные работы порядком надоели. Непонятный никому, загадочный но признанный большинством горожан Кривой, теперь везде носился со своими безумными идеями детских групп и заготовки припасов. По его плану, каждый, что-то смыслящий в каком-либо деле взрослый, или даже едва обросший усами юнец, должен был возиться с прикрепленной группой малышей и ребятишек школьного возраста, гуськом везде следовавшей за ним словно стайка желтоклювых утят.
Группы складывались странно, по интересам и дружеским связям, человек из десяти-пятнадцати ребятни самого разного возраста. Кто-то хотел помогать плотникам, кто-то интересовался охотой или изготовлением стрел, приготовлением пищи, выделыванием шкур или гончарным ремеслом. К слову, впервые за время после пожара, горожане нашли залежи красной и желтой глины, и теперь пытались обжигать неказистые кувшины и тарелочки в земляных, угольных печах.
Бука летал словно на крыльях среди всего этого жужжащего муравейника выстроенного на полянах и в ближних лесах, у подножия пещерной стены. Его громкий и грубый бас можно было слышать то тут, то совсем в противоположном месте.
Поначалу, затеянная Мэром суета, сильно раздражала людей, веками привыкших к размеренному темпу гнилого города. Но вскоре пищевые подачки и похвалы, которые обильно выдавали назначенные Букой новые Погонялы, ввели народ во вкус затеянной им непонятной но вполне безопасной и вкусной игры.
Всем нравилось, что на гарантированный новой властью минимальный паек, который выдавался за совсем не трудную работу на общество, худо-бедно, можно было прожить не опасаясь голода. Но зато, проявив настойчивость и трудолюбие, можно было заработать вкусный кусок, или даже, ценные для жизни и работы вещицы, посуду, инструменты.
Новые Смиряющие, Поганялы - как их теперь называли, никого не наказывали, а только смотрели, чтобы люди не обижали друг-друга, не воровали, не уклонялись от порученного им труда.
Сначала горожане не верили, что можно что-то сделать без доносов, трудовой повинности и тумаков и плетей. Но на удивление всем, дикая жизненная схема Буки, хорошо работала. Она работала даже так хорошо, что арбалетчики из поселка рабочих вскоре стали к ней и интересом присматриваться...
Елан и Тара теперь были приставлены к стайке из двенадцати ребятишек, младшему из которых было не больше шести, а старшей девочке около пятнадцати. Они шили небольшой, размерами с два человеческого роста матерчатый шар, из лоскутков занавесок сохранившихся в каменной мэрии сгоревшего города.
- Будете обучать детишек строить взлетающий от огня шар. Сначала маленький, просто для забавы всех людей. Чтобы ночью можно было на веревки поднять высоко в небо осветительный факел. А потом, когда снова начнем материю ткать, будете строить настоящие шары для полетов людей, - приказал Кривой Мэр, лично учредив их учебную группу.
- Зачем Буке тепловые летучие шары? - удивленно спрашивала Тара у Елана. Но кроме того, что эту затею одобрили все члены правления, больше ничего ни кто не знал. Сам же странный Мэр, объяснял свой интерес к воздухоплаванию слишком глупо, говоря что-то вроде:
- Если можно по воздуху летать, значит нужно нам сохранять эту магию. Для чего нибудь потом пригодится. Когда первый большой шар построите, я сам, первым на веревке выше гор взлечу. Хочу посмотреть что там, везде вокруг. Еще, хочу понять, как это, лететь на воздушном челне в небесах, - без намека на издевку, объяснял им Кривой Мэр.
...Вечером, на кануне похода, Мэр самолично навестил ребят в пещере матери Елана.
- Обходитесь сегодня без любовных игр. Силу нужно сберечь и поспать хорошо. Завтра утречком идем с Ликадью к Горбатке, - в свойственной ему скабрезной манере, приказал он, и развратну, с гыканьем, ущипнул Тару за попку.
Утром, как только на востоке забрезжил пурпурный рассвет, группа из пяти человек, включая одного мускулистого арбалетчика, Кривого, Тары. Елана и Комиссара, начала свой путь по извилистой тропе.
На этот раз, все они были хорошо вооружены большими бронзовыми ножами, и тремя мощными арбалетами, один из которых достался Елану.
Правда запас дротиков был не велик. Дротики были тяжелыми, и даже их десяток, сильно обременял путника. Но зато, два из арбалетов могли стрелять округлыми камнями, а третий, позволял использовать любые заостренные палочки в качестве стрел.
Запаса продовольствия и воды почти не брали. Решили к обеду налегке добраться до башни егеря, а затем уже, перекусив и передохнув, сходить к перевалу посмотреть на дикарей. Затем уже после ночевки, Кривой собирался налегке с Еланом и Тарой быстро посмотреть место где они видели Небесный Ковчег. И на третий день, груженные мешками с огненным порошком, планировали возвратиться в к пещерам.
Комиссар, с учетом его одышки, шел совсем налегке. Но все равно иногда приходилось делать небольшой привал, давая отдохнуть его больному сердцу.
По пути Бука много и громко болтал. Он рассказывал странные истории из своего детства, спорил с ребятами и даже с рабочим-носильщиком по всяким маловажным пустякам. И трудно было поверить, что этот разбитной, уродливый и несерьезный человек. их легендарный Мэр, который волшебным образом наладил жизнь в полностью разрушенном городе...
...Уже при подходе к башне, кода оставалось перейти через лощину и обогнуть склон холма, Елану померещилось что за ними постоянно кто-то смотрит. Он даже шепотом признался в этом Таре, но остальных попутчиков решили не пугать. Тем более, что обнаружить что-либо конкретное, им так и не удалось. Но на душе осталось тревожное ощущение неизвестной опасности.
Затем, когда за деревьями показалась верхушка башни егеря, Ликадью вдруг грубо накинулся на Мэра, как раз рассказывавшего очередной пошловатый анекдот:
- Может уже хватит болтать! Мы давно идем по территории, на которой вполне могут быть варвары. А ты все мелешь языком, словно в лавке твоего отца!
Последнее сравнение сильно Кривого обидело, но он все-же благоразумно смолк.
И тут всем стали мерещится всякие странности.
Собственно, сказать что-либо конкретное о своих ощущениях ни кто не мог. Но над лесом и над склонами гор, словно бы витало что-то тревожное и мрачное.
- В это время дня, даже при свете мрачного Алмара, в этих дальних лесах, должно быть много шорохов и всевозможных звуков. Вы слышите какая кругом стоит напряженная тишина? - переходя на шепот обратился к спутникам Комиссар Ликадью.
И это было действительно странно. Только теперь Тара и Елан поняли причину своей тревоги. Лесистые склоны вокруг, словно бы испуганно замерли...
Егерская Башня была пуста. Ее массивная, сбитая из толстенных брусов и потемневшая от времени дверь, была закрыта внушительным засовом снаружи. Кряхтя и и помогая выдвинуть засов ударами обуха топора, они отворили дверь и бегло осмотрели башню. Ни лесника, ни его взрослых сыновей, ни видимых следов борьбы в башне не было.
Зато на последнем ярусе башни было достаточно недавно приготовленной бобовой каши с мясом лесных
змей и чистой воды в аккуратно закрытых крышками старинных глиняных кувшинах.
- Не далее как вчера или даже утром ушли, - попробовав на вкус кашу, сказал Кривой.
Затем немного отдохнув перекусили и запили еду водой.
- Ну что, мужики и девочки, двинулись? - предложил Бука уже через какой-то час.
- Куда? - не поняла его Тара.
- На перевал! А куда же еще? Уверен, там мы и встретим егеря или его сыновей. Скорее всего, увидели что-то ночью и по утру побежали смотреть, - совсем уже без всяких шуточек отозвался Бука.
В дорогу быстро настрогали с десяток деревянных стрел и пару дюжин округлых камней.
Отсюда, уже за склоном небольшой горы на которой стояла башня открывался вид на Горбатку. Узнать ее было трудно, но изуродованная вершина уже почти не дымилась.
- Хотел бы я расспросить лесника, что видел он и как пережил удар. Наверное камни огромные во все стороны от Горбатки летели, - рассматривая силуэт в коричневой дымке. сказал Бука.
Примерно с полтора часа шли молча, внимательно прислушиваясь и приглядываясь по сторонам.
- Ты слышал это? - прошептала Елану Тара, когда они вступили на склон Горбатой Горы.
К счастью удар небес по видимому проходил под большим наклоном с востока. И поэтому потоки лавы и камней низвергались в сторону ущелья гейзеров, а не по пологому лесистому склону открывающемуся в перевал над морем.
Но и здесь, тут и там уже встречались свидетельства катаклизма - в основном огромные, иногда с целый дом величиной валуны, совсем недавно оплавленные и разворошившие своим падением с неба целые рощи деревьев.
- Это какой силы должен был быть удар по горе, чтобы такие валуны по небу летали! Тут пожалуй точно не молния и не гром случился. Тут, я думаю, что-то ужасное, шандарахнуло прямо с небес, - удивленно воскликнул Бука, осторожно обходя почти десятиметровый и наполовину врезавшийся в землю кусок гранита.
- Тихо! За нами следят. Кажется слева сзади, - зашипел и замахал руками Елан.
Все мгновенно замерли там где стояли. А мужчина носильщик, тут же осторожно вложил в арбалет металлический дротик.
Некоторое время прислушивались, пока не услышали в двух минутах ходьбы от себя удаляющиеся негромкие шаги по трескучим сухим веткам.
- А шаги явно человеческие. И причем, тот кто следил за нами, явно не знает тропы, а идет на пролом сквозь лес, - шепотом сказала Тара.
- Может стоит вернутся в башню? - предложил Елан.
- Нет! Мы еще не смотрели вниз с перевала. Я хочу видеть море и костры дикарей, настаивал Бука.
Дальше по склону горбатой Горы подымались ускоренным шагом.
Комиссар Ликадью слабел буквально на глазах. Усталость и болезнь добивали его. Он хрипел при каждом вдохе, подозрительно похлопывая рукой по сердцу, так, словно бы ударами ладони в грудь, старался помочь сердцу гонять густеющую в жилах кровь.
Подъем по пологому склону оказался не таким уж долгим, и примерно через час они добрались до остатков древних руин.
- Это камни так называемого Нижнего Замка. Отсюда вверх, к огромной пирамиде которая была на вершине Горбатки, ведет проложенная еще до наших времен каменная дорога. Но скорее всего, верхней пирамиды, или как ее называли в легендах "Черного Замка", мы уже никогда не увидим. Его конечно-же, снесло вместе с вершиной горы, - едва переводя дух, пояснил Ликадью.
Теперь, в руинах древней пирамиды они чувствовали себя относительно безопасно. По крайней мере, пока у них еще были стрелы и огонь.
- Отсюда до перевала рукой подать. Один часовой переход и мы увидим внизу море, - отдышавшись немного, сообщил Комиссар.
- Какое оно? Я его никогда не видел, - признался Кривой Мэр.
- Да собственно с такой высоты, из-за дымки ничего особенного и не увидишь. Так, - бесконечная серая гладь в тумане, и словно игрушечная извилистая линия берега вдоль нее, - отозвался Ликадью, присаживаясь на плоский камень.
- А правду-ли старики говорят, рассказывая про огромные города с домами выше самых высоких деревьев, которые, якобы, стояли у моря прежде? - не унимался любопытный Бука.
- Я думаю - правда. Там сейчас везде, на берегу полно развалин, отозвался Камиссар.
- Все! Отдышались и нужно идти, чтобы сумерки не застали нас на обратной дороге, - сказал он, через пару минут подымаясь со своего камня.
- Жалко что Новое Солнце исчезло. Вот при нем бы, нам точно сумерки не страшны были, - мечтательно отозвалась девочка.
- И в этот момент они отчетливо услышали шум сразу с трех сторон, где-то совсем не далеко в развалинах.
- Кажется нас окружают. Интересно кто? Было бы не плохо если это егерь с сыновьями, - прошептал Елан, опускаясь за камни на корточки.

Заросший колючим кустарником уступ, с огромными каменными блоками, скатившимися по склону после землетрясения, надежно прикрывал им спины. Посреди всего этого каменистого и колючего лабиринта имелась довольно обширная поляна, а с учетом каменного мусора и колючих зарослей, их укрытие напоминало укрепленный форт.
Вскоре они поняли, что попали в ловушку. Вероятно дикари уже давно небольшими группами бродили по склонам ближайших гор.
- Интересно, где все таки сейчас егерь со своими парнями? - совершенно невпопад произнес Елан.
Но ответ получить не успел, потому что уже через секунду в них сразу с двух сторон полетели камни.
- Поздравления! Кажется влипли в западню, - злобно потеря руки сказал Бука.
А затем, заложил в держатели дротик и выстрелил в темный силуэт, ненадолго показавшийся из-за камня всего в пятидесяти шагах ходьбы.
Раздался истошный вопль и силуэт исчез.
- Кажется ты в него попал. Давайте выбираться отсюда! - предложил Ликадью, подбирая с земли подходящие для стрел сухие ветки и доставая нож из ножен.
- Слава Народу, что здесь камней и всякого мусора для стрел хватает! - поддержала его Тара, тоже принимаясь на ходу строгать стрелу из подобранной ветки.
- Не-е-ет! Пожалуй просто так уйти не получится, - отозвался Бука и выстрелил еще раз, только теперь уже по направлению откуда они пришли.
- Окружают сволочи! Их здесь не должно быть много. Но кто бы мог подумать, что они умеют окружать и загонять жертву в ловушку, - пробурчал Комиссар передавая Елану только что обструганную стрелу.
После нескольких удачных выстрелов, нападающие перестали пытаться приблизиться.
- нужно прорываться к городу. Горожане ведь еще не знают, что эти твари гуляют по долине. Что если егерь и его сыновья мертвы? - взволнованно предложила Тара.
- Нет, не думаю. Не такой уж он простак - старый волк, чтобы вот так, запросто и глупо погибнуть от этих волосатых тварей. Да еще с сыновьями... Я скорее поверю что они побежали в город предупреждать людей. К стати, это может быть их мы и встретили, когда испугались шагов возле башни. Мы тогда замолчали, и егерь мог принять нас за дикарей, - возразил Ликадью.
Передышка продлилась не долго. Вскоре мрачные силуэты в дымке небольшого тумана, стали вновь пытаться приблизиться к ним.
Стрелять приходилось практически каждые несколько минут.
Разожгли костер и обматывали деревянные стрелы сухой травой слегка помазанной факельным маслом, целую флягу которого Бука предусмотрительно прихватил еще в башне.
Елан, рабочий и Кривой Бука то и дело, забирались с арбалетами в руках, на покрытые мхом, старинные блоки и оттуда прицельно стреляли горящими стрелами по очередному, слишком осмелевшему людоеду. И когда его труп и еще дымящейся стрелой неопрятно скатывался по камням, остальные сородичи растерянно отступали.
Это позволяло Таре и Ликадью успевать заряжать арбалеты и поджигать в костре новые стрелы.
- Мы так долго не продержимся. Стрелы скоро кончатся, да и жир во фляге тоже, - тяжело дыша, сказал Ликадью, забирая из рук Буки разряженный арбалет.
- Скоро станет совсем темно. Красное Солнце вот-вот нырнет за гребни гор. Дикари в темноте не ходят. Боятся зверей и змей. Значит, у нас будет время удрать из этой ловушки, - отозвался тот, прогуляюсь к кожаному мешку с водой и вытирая грязным рукавом пот с лица.
В это время что-то произошло непонятное, гораздо выше них, почти у самой искореженной вершины Горбатой Горы.
Внезапно, там, за горою, на ее противоположном склоне, в небо вырвался тонкий и ослепительно яркий зеленый луч. Луч ударил в облака, пробил их как нож масло, заставляя сверкать миллионами изумрудных оотенков. Осветив всю окрестность он мерцал и пульсировал секунды три, а затем так же внезапно исчез.
- Боги! Там за горою Боги! - радостно заорала Тара, но луч потух и снова наступила коричневая полумгла.
- Боги не любят нас, - почему-то и совсем не ко времени, озлобилась Тара.
- Боги не знают о нас. Мы ушли из города, спрятались в пещерах, - хрипло возразил Комиссар, натягивая тетиву ногой.
И вдруг, совсем изменив голос на совсем беззащитный и сломленный голос загнанного в угол старика, Ликадью негромко спросил:
- Вы видели, видели это, когда у меня помутилось в глазах от боли? Тогда… Там… На перевале, - когда мы искали упавший Ковчег…
Тара напряженно замолкла, смутившись от его беззащитного голоса, а Елан, удрученно кивнул. Совсем другой Комиссар, внезапно предстал перед ними. Ребята вдруг увидели беспомощного, умирающего на глазах старика, отчаянно пытающегося оправдать бессмысленно растраченные годы…
- А я уже подумал, что это мне привиделось, - с облегчением вздохнул он. И им стало больно видеть его таким.
В это момент луч опять вырвался из-за горы и уперся в небо.
Теперь это продолжалось почти каждую минуту.
Он то возникал, то исчезал вселяя ужас в людоедов и окрыляя людей надеждой.
- Давайте пробиваться к противоположному склону. Там, за горою что-то происходит, - доказывала Тара.
- Щас! Все бросим, стрелы, камни и побежим искать создателей твоего луча! - грубо осадил ее Бука:
- Если это Боги сделали, то они о нас уже конечно знают.
- Почему знают? - не поняла девочка.
- Потому что они Боги! И они совсем рядом. Боги просто не могут не видеть нас, - уверенно пояснил Бука, натягивая тетиву.
Он сказал так, и все ему закивали, вселяя в девочку надежду и радость предстоящей победы...
А луч все вспыхивал и гас. И стрелы и камни уже кончались. Но Боги почему-то не появлялись из-за Горбатки.

- Мы не нужны Богам. Нас бросили еще в древности. Они побаловались с нами, как с ручными крысками, а потом, просто выпустили жить в болота и забыли, - вдруг грустно сказала измученная Тара. Ее душу обуревали злоба и отчаяние:
- Все было напрасно! Родительские мучения с шарами.... Нелепая смерть отцов, и дурацкий поступок Маджага, - едва не плакала девушка:
- И город мы сожгли напрасно! Могли бы жить в нем целую вечность... Родили бы детишек с Еланом...И она бы каждый вечер ждала его с фабрики или с шахты, штопая старые штаны и качая люльку...

Ликадью не стал ей отвечать, а только лишь украдкой посмотрел на небо. Туда, в затянутую облаками темно красную даль.
Ему снова хотелось увидеть Ангел.
Крохотную звездочку, ползущую по горизонту.
Там ли еще Ангел на небе?
Ведь однажды он не выползет из-за скалистых гор...
Комиссар понимал, что это и так было чудом, - Ангел еще, так долго не ушел от них прочь. По легендам Ангел приходит только раз в четыре столетия, и никогда не задерживается долго.
- Но сейчас, он зажег Новое Солнце и уже второй месяц восходит в ночном небе, - размышлял Ликадью, все еще пытаясь нащупать тонкую ниточку уводящую в будущее...
- Мы все сдохнем из-за твоей фанатичной веры! И город теперь без Кривого Буки, тоже сдохнет, - продолжала психовать Тара, выговаривая превратившегося в старика Ликадью с таким остервенением, словно хотела убить прямо сейчас:
- Если бы не ты, не твой заказ с новым шаром! Если бы не гибель Маджага и не твои слова про яркий свет! Мы бы все сейчас мирно спали в городских кварталах, пока в районные раздатчики вечером подвозили теплый хлеб, - плакала девочка.
Больше всего она с категоричной жестокостью юности не могла ему сейчас простить, что он, такой страшный, загадочный и сильный, теперь на глазах у всех превращается в беспомощного старика...

- Может, хватит чесать языками. Стрелы нужны! – гневно заорал на них с верху Кривой, и даже больно камешком запустил по плечу Таре.
- Ты что деваха, одурела совсем, больного человека своими соплями добивать?! - орал он злобно, внезапно раскрывая в себе, доселе старательно спрятанные, никому не известные, душевные качества...