(Глава книги Александра Зохрэ "Дети периметра)"

Сильное ускорение вдавило их в спинки кресел.
Сердце Витьки билось какими-то прыжками, словно спотыкаясь о собственные ребра.
Наушники бубнили растерянной скороговоркой:
«Внимание! Человек на полосе! Человек на полосе!»
По экрану поплыли незнакомые надписи. И компьютер монотонно читал их в наушниках, словно стараясь перекричать рацию:

«ОБА ДВИГАТЕЛЯ: ФОРСАЖ»
«РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ: ЗАБЛАКИРОВАНО»
«РЕЖИМ: АВАРИЙНЫЙ УХОД С ПОЛОСЫ»
И еще хриплый голос Инны, придавленной ускорением к креслу:

- Торможение не возможно! Торможение не возможно! Вверх! Только вверх!

У Витьки все плыло в глазах. Сердце екнуло и остановилось, окончательно не справившись с нагрузкой. Наступило удушье.
«…Через тридцать секунд без сердца я совсем потеряю сознание» - машинально подумал он, конвульсивно дергая брюшным прессом.
Два придавленных комочка плоти с остановленными сердцами отчаянно хрипели, задыхаясь в ремнях, пока чудовищная сила, порожденная двигателями, стремительно уводила Птицу с полосы.
Все выше и выше, вверх, к облакам…

С адским свистом, неестественно задрав нос почти перед самой девочкой, чиркнув по бетону хвостом и рулем высоты, Птица неуклюже оторвалась от земли и, разбрасывая искрящиеся обломки металла, тяжело покачиваясь, грузно ушла к звездам
С невыносимым грохотом прошла она над УАЗиком, над испуганными насмерть людьми, над деревьями, над просекой, уходя все дальше и дальше в буран.

В следующие секунды четверо взрослых очнулись от шока. Они выскочили из леса и, утопая в сугробах, побежали к девочке, беспорядочно мотающей от боли головой и остолбеневшей в свете прожекторов, - прямо посреди полосы…

А над их головами, над замерзшим испуганным лесом Птица продолжала уходить все выше к звездам, тяжело разворачиваясь где-то там, - уже почти над самой Школой.

Дети школы, их учителя и няни, разбуженные необычным шумом, в ужасе выскакивали из кроватей и, кидаясь к окнам, наблюдали прохождение Птицы.
Они махали руками и выкрикивали что-то друг другу, старались перекричать вибрацию окон и свист турбин.
Потоки огненных брызг новогодним фейерверком тянулись вслед за Птицей по небу.
И она очень странно разворачивалась над лесом, уходя восточнее Школы, - куда-то к городу. И было что-то не так в её тяжелом, неуверенном развороте. Словно раненная, с искалеченными рулями, искала она своим локатором сигнал спасительного маяка…

*** *** *** ***

Птица шла над самым лесом, оставляя за собой хвосты искр, черного дыма и алого пламени.
В глубоком курсовом развороте она прошла над Школой, а затем, набрав какую-то высоту, выровняла нос, так и не вернув управление Витьке.
Перегрузка спала на тридцатой секунде, словно бы программа, управляющая полетом, понимала, что детям без стучащих сердец долго быть нельзя.
Инна, трясла контуженной головой, пытаясь отдышаться и судорожными зевками насытить воздухом застоявшуюся кровь.

- Мы горим! Зацепили хвостом полосу! - наконец отдышавшись, прохрипела девочка.
Слабо освещенные ночными огнями корпуса Школы медленно плыли под ними, уходя под крыло влево.
Птица продолжала разворачиваться, повинуясь теперь только компьютеру.
Но мальчик понимал, что на полосу они уже никогда не вернутся.
Тысячи миллиардов мерцающих звезд, изумрудным бисером искрились над ним.
Где-то севернее, во мраке, по всполохам угадывались контуры большого города.

Чтобы вернуться на полосу, Птица должна была сделать круг радиусом почти в тридцать километров и, пройдя по окружности километров двести, нырнуть вниз, к родной полосе.

В кабине было тепло и уютно.
Скрытые вентиляторы нагнетали тепло прямо к ногам детей.
Фосфорические стрелки приборов, едва заметно дрожали в зеленом мерцании панелей и рычажков.
Трудно было поверить, что там, совсем рядом, за тонкой алюминиевой фольгой обшивки, предательски горит в хвосте гидравлическое масло.

«Как мне дальше быть с Наташкой? С родителями?» - против всякой логики момента почему-то тревожно подумалось Вите.
И какой-то странный, сладковатый вкус тоски комком подступил к его горлу.

«Гнездо! Я Птица! Не могу начать разворот! Управление заблокировано» - судорожно глотая воздух, сообщил Витька в ларингофон.
«Повторяю. Возвращение невозможно!»
Ответом ему было только потрескивание в наушниках. Неужели рация тоже отказала?
Инна совсем оправилась от шока, что-то быстро настраивала, играя пальчиками на кнопках компьютера.
Она молчала. Ни одной эмоции - словно это была просто тренировка в ангаре.
Внезапно наушники взорвались чужим, взволнованным голосом:
«Птица, я Минск - гражданский! Получил приказ сажать вас в гражданском порту. Зажигаю световую дорожку!»

И в то же мгновение, в тумане, где-то почти на линии горизонта зажглась перед ними светящаяся полоска и знакомые треугольники красных приводных огней по обе стороны от нее.
- Это километрах в тридцати от нас! Они ведут нас на «Минск – гражданский», - взволнованно сказала Инна, до боли глаз всматриваясь в ночь.
- Они что, все рехнулись там?! Откроют ночной город для прохождения Птицы? - изумился Виктор.
- У них нет выбора! Разворот длиною в двести километров мы не осилим, - вздохнула девочка, колдуя с компьютером.
А компьютер уже почуял впереди радар гражданского порта.
Группы незнакомых схем и цифр бежали по его экрану.
- Сволочь! Ты вернешь мне управление, или нет?! - злобно закричал Витька на компьютер.

«Гнездо, я Птица! Не могу получить контроль. Компьютер ведет нас прямо на Минск!»

Неужели это был его собственный голос?
Неужели это ему так спокойно и буднично подмигивает школьная подружка Инна, сидящая рядом?
Внезапно он понял, что не сможет быть уже по настоящему близок Наташе.
Школа незаметно изменила их.
Перестроила Души.
Отдалила от прежних друзей и близких.
От родителей и других людей…

Мальчик почти физически чувствовал, как во тьме напрягаются стальные тросы, упрятанные в растяжках крыльев. Как потрескивают на морозе заклепки в алюминиевых листах обшивки.
Нежная, хрупкая конструкция из тончайших листов металла, стальных тросов, проводов и трубок, словно сказочный конек-горбунок, несла их в ночном небе над лесом.

«Птица! Я Минск - гражданский! До полосы осталось двадцать километров. Вам дано исключительное преимущество. Проход над городом открыт»

Но они и так уже видели перед собой зарево огней ночного города.
И дорожку надежды, мерцающую там, впереди, в гражданском порту на краю города.

Они плыли почти по самой южной кромке леса, на километровой высоте. Вот-вот готовые разорвать невидимую черту чьей-то жизни и смерти!
Готовые вторгнуться в ночное небо над спящими домами и улицами.
А внизу, возможно, еще делала уроки Наташа! И может быть смотрели телевизор утомленные родители…
И от этих мыслей мальчик окончательно терял связь с реальностью.

Витьке вдруг представилась совсем невероятная картина: вот сейчас они шлепнутся в гражданском порту, почти в спальных районах Минска.
Замажут ёдом царапины.
А там, пешком по улице Чкалова, или на такси, до дома рукой подать…
Вот ахнут родители и Наташка, увидев их ночью в испачканных комбинезонах с незнакомой девочкой Инной!

А компьютер уже рисовал на экране схему глиссады на «Минск - гражданский». И лабиринты освещенных улиц медленно надвигались прямо на них.

«Птица! Я Минск - гражданский! Проход над квадратами 8, 12, 35 разрешаю» - назойливо бубнили наушники.

«Повторяю! Порт закрыт для гражданских бортов. Все они борта ушли в ожидание. Вам дано исключительное преимущество!»

- Идиоты! Они ведут нас по кратчайшему пути, через районы, через улицы города! - с горечью закричал Витька.
- Это не они Витька. Они тоже беспомощны. Работает какая-то дьявольская программа в компьютере, - глухо огрызнулась девочка, нервно колдуя над кнопками и приборами.
- Компьютер пытается спасти нас любой ценой!
И тут Витька понял! Его словно молнией пронзило: люди, создавшие Птицу для Школы, мыслили иначе - совсем не так, как думают люди Земли. Они ненавидели смерть, презирали вражду, поклоняясь лишь только Разуму. И вот теперь, заложенная в кристаллы чужого компьютера программа собирается их спасать. Спасать любой ценой...
И поняв это, Витя завопил в полумраке кабины:
- Сбрасывай топливо Инна! Сбрасывай немедленно!
Он вопил и вопил на девушку - словно раненый зверь…
Потому что люди, создавшие Птицу, ошиблись! Словно в озарении, Витька понял: они далеко - эти люди! Очень далеко от нас. И они, подарившие Школе Птицу, ничего не знают, не могут знать о последствиях своего подарка.
И сейчас, в попытке сохранить детям жизнь, пылающий Дракон рухнет на улицы спящего города...
Сотни людей умрут, ничего не поняв во сне. Зло, столетиями подбиравшееся к Цитадели воспрянет и поднимет мировой скандал. Зло начнет писать и трубить везде: «Сотни невиновных людей погибли по вине инопланетных организаторов Школы. А в обломках ракетоплана, упавшего на Минск, нашли тела детей…»
И опять на земле начнется террор. Люди будут преследовать людей. Государства начнут вооружаться. Школу закроют. А ее руководителей посадят или даже тихонько убьют...
И рухнет старый Бастион! Наследие Изгнанного Ангела... Последняя надежда Человечества...
- Всё сбрасывать? - каким-то неестественно безразличным голосом переспросила девушка.
- Ты не поняла?! Мы здесь одни за Периметром Школы... Одни на пути Зла. Мы и есть - последний Бастион. Последний шанс. Последняя надежда Человечества! - твердо ответил юноша.

И девочка моча протянула ему в полутьме кабины свою влажную, теплую ладошку.
- Не могу это сделать, командир. - спокойно, словно в школьной задачке, объяснила Инна, компьютер не дает мне управление.
Работает какая-то особая программа, о которой в школе, нам никто не рассказывал. Программа пытается нас спасти любой ценой…
- Мы не дойдем до гражданского порта, рухнем на город! У нас пожар в хвосте! - срываясь на хрип, кричит Витька.
Но девочка мотает головой:
- Ничего не могу сделать, Витенька. Компьютер будет нас сажать в гражданском порту, хотим мы этого или нет.

- Ясно! - Витя быстро изгибается в три погибели, насколько позволяют ремни и, дотянувшись рукой до панели предохранителей, отщелкивает все колпачки, которые может достать пальцами.
С печальным воем оба двигателя сразу смолкают.
Экран компьютера мигает, пытаясь еще задействовать аварийное питание.
Но Витя уже отщелкивает последний предохранитель, вырубая резервные генераторы…
Птицу сразу начинает сильно бросать из стороны в сторону и Витька, наконец, начинает чувствовать её реакцию на педалях и рукоятке ручного управления.
С глухим хлопком лопнувшей покрышки где-то там, под крыльями из люка вываливается аварийный флюгер и, тихо стрекоча пропеллером, подает давление в гидравлику ручного управления.
Какое-то время автоматика еще борется за жизнь гибнущего снаряда, но Виктор не оставляет ей никакого шанса, отщелкивая все выключатели и предохранители, до которых может дотянуться…
Инна быстро вручную запускает насосы, сбрасывая через клапаны в крыльях тонны рокового для спящих людей керосина.

Разбрызгиваемый за крыльями керосин загорается от искр клубами потрясающе красивых оранжевых хвостов, превращая Птицу в живого сказочного Дракона.
А фосфорическая стрелка альтиметра быстро отматывает высоту.
Острое чувство падающего лифта, затрудняя дыхание, нарастает под ложечкой.
Стараясь удержать педалями дифферент, он уже не полагался на "горизонт" - специальный прибор на панели, указатель равновесия.
Интуиция рисует воображаемые контуры холмов, наступающие на них из тьмы вершинами заснеженных деревьев.
Раненая алюминиевая Птица еще какое-то время в безмолвии планирует над лесом.
И в наступившей тишине, нарушаемой только свистом рассекаемого крыльями воздуха и скрипами тросов в крыльях, им кажется, что они слышат сердца и дыхание друг друга.
Дети отстегивают ремни, мешающие приблизиться, прижимаются друг к другу щеками.
Что там внизу, в тумане?!
Но Виктор еще пытается, спасти машину - выпуская закрылки, подымая нос.
Тёмный океан ночного леса быстро надвигается снизу.
Тяжелый металлический снаряд, без двигателей, нехотя планирует против ветра.
Витька вновь закладывает отчаянный вираж, - стараясь развернуться по ветру или хотя бы просто аккуратно уложить машину брюхом на пушистые кроны елей.

Осколки оторванных металлических конструкций с треском разлетаются по сторонам.
Пробивают кабину и вонзаются в кресла, и их тела.
Инна негромко вскрикивает, обмякая в объятьях ремней.
Витька краем глаз замечает кровь, большим темным пятном расплывающуюся на её светлом комбинезоне возле сердца.
Еще какие-то мгновения парит Птица, снося вершины елям и соснам, уже не подчиняясь рулю.

Фонтаном алмазных брызг в сиянии электрических замыканий, вперемешку с изумительно сверкающим снегом, еловой хвоей и огромными щепками разбитых деревьев врываются в кабину кусочки лобового стекла.
И какая-то ослепительная стена электрического огня встает из под пола кабины навстречу лесу, сначала поглощая осколки, а затем и самих детей...

- Как всё просто, красиво и буднично, - удивляется мальчик.

- Последний Бастион... - успевает подумать он в оставшуюся секунду детства, прижимаясь щекой к еще теплой щеке своей, как всегда, невозмутимой и надежной подружки…

(1974 -2004гг. По мотивам дневника Саши Бек., предпоследняя страница 1973 г.)