8.
Дверь за вошедшим закрылась как-то резко, по-хамски, с оскорбительным стуком.
Следователь Бобров раздражённо оторвался от бумаг, окидывая взглядом посетителя. Обыкновенный человек. Ещё весьма молодой, хотя возраст, пожалуй, сразу не определишь. Внешность совершенно обычная. Чем-то знакомый, на кого-то похожий, как, впрочем, и все люди. Портрет, идеальный для человека, противопоставляющего себя обществу. Одним словом, прирождённый преступник.
И тут до следователя дошло, что он уже совершенно не помнит лица этого человека!
Он вновь всмотрелся в лицо, тщательно ища зацепки для запоминания. Его взгляд отчаянно скользил вверх и вниз, но психический аппарат восприятия упорно выдавал лишь одно ощущение: весьма обыкновенный человек. Никаких отличительных черт!
Дыхание перехватило от страшной догадки...
Бобров поперхнулся, наткнувшись на надменную улыбку лица, которого он
фактически не видел.
- Я по делу студента Снегова, - с обескураживающей иронией и доброжелательностью произнесла Улыбка, присаживаясь без приглашения.
Тень подвальных коридоров, крики замученных пытками людей, слёзы невинно осужденных по велению "свыше", словно вдруг закопошились где-то в кишках Боброва.
Собирая остатки испаряющегося мужества, он сказал себе: "Здесь я хозяин! Это просто искусный гипнотизёр, которого сейчас усмирят браслеты охранников."
И, стараясь не смотреть в сверлящие глаза Улыбки, надменно спросил:
- Вы его родственник? Отец? Брат? Кто вас впустил сюда? Кто дал вам пропуск?
- Пропуск?... - вежливо осведомился Обыкновенный, и с интонациями глубочайшего изумления в голосе уточнил:
- Разве принято требовать пропуск у своей судьбы?
- Ладно! - гневно взревел следователь, вскакивая и хватаясь за кнопку вызова охраны.
- Своими выходками вы только усугубили положение Снегова. Теперь я вижу, что не напрасно подписал сегодня ордер на его арест по подозрению в соучастии в убийстве преподавателя! Я вижу, что Снегов не один, и очень хорошо, что сам главарь преступной группы пожаловал. Или вы не главарь? Признайтесь пока не поздно!
Но Взгляд словно бы и не слышал его страшных слов.
- Вы подписали ордер? - изумлённо переспросил пришедший.
И затем уже совсем спокойно, с сожалением и грустью добавил:
- Отменяется…
-Что? - искренне вскипел следователь:
- Что ещё отменяется?!
- Всё, - с неподкупной вежливостью воспитанного джентльмена пояснил посетитель:
- Всё отменяется... Деловой разговор между нами... Ордер на арест, подписанный вами... Ваша прошлая и будущая карьера... Жизнь…
- Жизнь? Чья еще жизнь? – бледнея спросил Бобров, чувствуя как могильный холодок преисподней повеял из щелей рассохшегося деревянного пола.
- Чья еще, уважаемый…Ваша жизнь отменяется, - ласково, заботливо и сочувственно пояснил Взгляд.
- Вы убьёте меня? Остановите сердце гипнозом?! - истерически расхохотался следователь, соображая, что бы швырнуть в посетителя. Или может быть можно незаметно достать пистолет из ящика стола. А в коридоре уже слышались шаги вызванной им охраны. Теперь Боброву нужно было просто протянуть несколько лишних секунд…
- Нет... Не я... - добродушно признался Обыкновенный, поднимаясь со стула и поворачиваясь к выходу.
- Ваш финал будет мучительным и страшным. Вы сами составите свое обвинение, сами себя осудите, сами приведёте приговор в исполнение... - он мечтательно улыбнулся в пространство.
- За что?... - слабым и дрожащим голосом спросил следователь, медленно опускаясь на стул.
- Я не знаю... Посудите сами милый, ну откуда мне это знать? Вам виднее за что...
В этот момент в дверь ворвались двоё рядовых в форме солдат внутренних войск, с дубинками в руках.
Обыкновенный вежливо уступил им дорогу, направляясь к выходу.
- Помогите начальнику. Он страдает, - обронил он одному из солдат.
Молодые ребята в ожидании приказа нерешительно обернулись к Боброву. Тот истерически рыдал...