Совсем рядом, у харчевой лавки, когда мальчик уже собирался было перейти улицу и шмыгнуть к хибаре старика, кто-то больно вцепился в его руку и мертвой хваткой задержал на месте.
- Куда спешишь, девица-красавица, по такому дождю? Небось мамочка три шкуры спустит за то, что шляешься ночью, - прогремел над самым ухом мальчика голос явно подвыпившего молодого мужчины. И Елан сразу узнал голос. Это был сын харчевого распределителя, Кривой Бурка, как его называли за совсем не симметричное лицо и жестокий, вредный характер.
Про кривого в городе ходили разные сплетни. Поговаривали, что он ловил ночами случайных детей, причем без разбора, девочек и мальчиков. А затем издевался над ними, мог избить просто так или заставлял плясать, ложиться с ним в кровать щупать, щекотать и даже целовать друг друга всю ночь напролет.
Говорили даже, что он родился от распутной любви его мамаши к дикарю-варвару, тремя годами позже пропавшей без вести в лесах. Но это, конечно, была уличная страшилка. Елан как-то раз видел пойманного в сетку для диких псов молодого дикаря, которого прямо напротив городской управы выставили в деревянной клетке на показ толпе. Это было страшное и жалкое зрелище. Неразумное, злобное и тупое животное, кое-как владеющее палками и примитивным каменным топором. От такого существа человеческая женщина конечно родить никого не могла...
- Отпусти, Урод! Я не девица, и мамке моей наплевать, где я шляюсь. Что вцепился? Что я тебе сделал? - заорал мальчик, делая отчаянные попытки высвободить предплечье.
Но хватка была мертвой, и мужчина явно не желал расставаться с добычей.
- Я урод?! Ты мальчишка? Ладно. Так даже проще. Тоже пойдет. Я тебе сейчас покажу, кто из нас настоящий урод, - потащил тот Елана в открытую дверь лавки, из которой струился красноватый, колеблющийся свет.
Сопротивляться было бессмысленно. Парень был на полторы головы выше и, хоть не отличался широкими плечами, но всегда хвастался по-пьяни своими звериными мускулами и мощными, как кувалды, кулачищами.
Поэтому, сначала поддавшись и обмякнув, мальчик улучил момент и с остервенением пнул обидчика коленом между ног. Тот взвыл, больше от обиды и неожиданности, чем от боли.
Воспользоваться ситуацией Елан не успел, так как сразу же получил оглушающий подзатыльник. Да так, что искры из глаз посыпались и все поплыло перед глазами, как во сне. Очнулся он уже на скамейке в складской комнате харчевой лавки.
Минуты через три туман в голове рассеялся, и он обнаружил себя сидящим среди каких то тюков, ящиков и куч всякой всячины, которой и занимается харчевая раздатка.
Прямо перед ним на корточках сидел Бурка. Он был почему-то совершенно голый, с намотанным на бедра куском материи вместо штанов. Его противно мускулистое и неестественно жилистое, как у лошади, тело отблескивало в красноватом сете коптилки мокрой от дождя кожей.
"Он что, вот так вот голым под дождем стоял, дожидаясь случайного ребенка?" - машинально подумал Елан, брезгливо отворачиваясь от нагого мужика.
- А ты достаточно приятный лицом, малый. Только весь худой, как кустик после зимы. И дурак безнадежный. Ну, скажи на милость, кто в ночи случайного встречного уродом обзывает? - совсем не агрессивно сказал Кривой, с интересом рассматривая Елана в упор.
Смотреть на его кривое, с выступающими при разговоре зубами лицо мальчику было мерзко, и он болезненно опустил глаза.
Урод Бурка понял это, но совсем почему-то не обиделся, а, напротив, даже от чего-то развеселился и сказал, кривя губы в зловредной усмешке:
- Что, наслушался про меня страшилок? Мол я сейчас тебя раздену и стану в девочку превращать... И ты веришь этому? Ну, скажи, какой человек будет так поступать с ребенком? Мы что, звери? Варвары-людоеды из степей и лесов? Мы ведь люди. Какие-никакие, но люди. Даже если мы кривые, ненужные никому и озлобленные... Все равно мы с тобой, малец - люди. И нам свойственно сострадание.
Некоторое время урод с любопытством рассматривал мальчика и даже осторожно, пальчиками отодвинул меховую куртку с его плеч. А затем, так же осторожно, двумя пальчиками опустив меха, оголил Елана до пояса.
А затем сказал: