В спортивный Ротель уже стекались дети и некоторые взрослые. Они непринужденно рассаживались прямо на траве, а некоторые ложились на спину или на живот, подпирая голову руками. Я так и не решился спросить Кайру, откуда у овалитян такое пренебрежение к мебели: столам, стульям, скамеечкам. Или, может, это как то связано с воспитанием здоровых и красивых людей?
Нас с Кайрой пригласили в центр, где на траве оставили пустое пространство размерами около десяти метров. Несколько старших ребят принесли разборный деревянный помост, искусно выполненный из струганых досок. Я недоверчиво косился на деревянные детали, пока это нехитрое сооружение собирали, ловко соединяя части деревянными шипами. Впечатление было такое, словно эти доски, еще пахнущие свежей смолой, только что выстругал топором местный плотник.
На площадке, как и везде вокруг, не было никаких сидений, и я мысленно отметил, что придется все время стоять, опираясь рукой на перила у края платформы. Я уже знал этот странный обычай – выступающие всегда стояли, сколько бы ни длился доклад, а слушатели непринужденно садились прямо на траву, камни или землю.
Когда помост смонтировали и нас пригласили на него, шум быстро утих. Валуя подняла руку вверх и моментально наступила тишина.
- Ребята, это Гость с Земли. Задавайте вопросы. Но пожалуйста помните, что этому приятному юноше достались в детстве суровые неприятностей, и что обычаи его мира сильно отличаются от наших, – без лишних слов сказала ментор.
Мне казалось, что в таком огромном и высоком помещении нам без микрофонов придется громко кричать. К моему удивлению, что-то усиливало голос, равномерно, без каких либо искажений разнося его по залу .
В самом первом ряду поднялся подросток лет шестнадцати на вид. После Велека, которого я уже рассмотрел во всех подробностях, характер, лицо и фигурка которого меня определенно трогали, этот паренек произвел ошеломляющее впечатление. Я впервые в упор видел почти взрослого овалитянского юношу. Здесь все дети были с умными глазами на приятных лицах, с бронзовым загаром и великолепно сложены, но этот паренек чем-то выразительно отличался от других.
- Я Илар, - коротко представился он:
- Мы знаем, что Земля находится на грани катастрофы. За последние века вы вскрыли большую часть природных могильников углеводорода. Вы сожгли уголь и нефть, возвратив в природу излишки солнечного тепла и углекислого газа, которые Природа старательно прятала в землю на протяжении трехсот миллионов лет. Эту варварски добытую энергию и углеводород вы используете для бессмысленного размножения миллионов голодных, несчастных и озлобленных друг на друга людей. Строите для них убогое жилье, вырубаете леса, занимая площади под хилые кормовые растения. А затем миллионами убиваете этих же людей в своих войнах, попутно разрушая города, сжигая посевы, взрывая машины и корабли, на которые ушла львиная доля добытых из земли угля и нефти, и труда прокормление и согретых этой нефтью и углем людей. Но это еще не все! Вы провозгласили, что каждый человек имеет право стремиться к счастью, может рожать и растить детей независимо от своего образования, ума и здоровья, может создавать по свободной любви семьи, а потом безответственно бросать их вместе с недорощенными несчастными детьми. Вы провозгласили на планете принадлежащей еще миллионам других существ, себя главными. Размножаясь и воюя за личное счастье, вы загадили океаны, воздух, землю страшными отходами и ядами. За последние века вы убили миллионы видов животных и растений, ценность которых для Земли неизмеримо выше ценности большинства ваших людей. Я хочу спросить тебя, Гость, что вы намерены делать, дальше? Как собираетесь жить на своей умирающей планете?– строго спросил он.
Я замешкался в смущении. Я уже подготовил в уме доклад о Советском Союзе, о честных тружениках и простых мирных людях любящих своих детей, и был сбит с толку такой постановкой вопроса. Подумав, я решил ответить ему принципиально:
- Ну, во-первых, я категорически против утверждения, что ценность животных и лесов большая, чем ценность большинства людей. Земной Человек высшее и самое ценное существо на Земле! Это первое, что вы должны здесь себе уяснить, - решительно возразил я и сделал выжидающую паузу.