(Глава второй части книги Александра Зохрэ
"Жизнь на Овалоне"
Часть называется "Охота на дракона")

Спальный модуль находился совсем рядом с главным звездным залом корабля. Пройдя двумя небольшими коридорами, опустившись через винтовой туннель, заменяющий здесь земные лестницы, на один ярус ниже, в кольцевой коридор, и пройдя по пути двенадцать открывающихся с громким шуршанием дверей-шлюзов, я, наконец, оказался в нашей с Велиаром двухместной каюте. Разделся и улегся спать. К слову говоря, даже теперь, спустя тридцать лет я ложусь спать исключительно нагишом. Я даже приучил своих земных детей, включая приемного сына, поступать точно так же. На Земле некоторые считают, что это способствует крепкому сну и укреплению нервов...
Но уснуть в эту ночь я никак не мог. Все не выходили из головы мысли про Ланну и интимные заигрывания Кайры.
"В принципе, Кайра отличная девчонка. Если Ланна не против, то что я теряю от этих отношений?" - наконец решил для себя я, чувствуя, что даже немного возбуждаюсь от таких мыслей.
Но вот все другие проблемы с Ланной, с Велеком, с моим еще не рожденным сыном, которого я вероятнее всего уже никогда не увижу, упорно крутились у меня в мозгах, не давая заснуть.
Примерно часа через два, когда я уже почти задремал, в фиолетовом дежурном полумраке нашей каюты, створки круговой диафрагмы-шлюза, а, говоря человеческим языком, - просто дверь каюты, с мягким шуршанием открылась, впуская Велека.
- Автоматика корабля, видя, что я уже лежу, не зажгла свет на большую яркость, и поэтому мальчику пришлось раздеваться и карабкаться на второй этаж спальной ниши в полумраке.
Попутно он случайно наступил на мою руку босой ступней, и я мягко взял его за ступню и задержал в руке.
- Разбудил тебя? Извини, - шепотом осведомился мальчик, прекратив попытку залезть наверх и присаживаясь рядом.
- Почему ты вернулся с вахты сегодня раньше? - так-же шепотом поинтересовался я.
- Приказ капитана. Я пытался рассказать одну смелую гипотезу об Альмаре. Капитан сказал, что это уже давно закрытая в науке тема. А когда я стал настаивать, чтобы мне разрешили заняться проверкой, он отправил меня отдыхать. Сказал, что я, наверное, переутомился и должен поспать больше, - хмуро объяснил мальчик.
И внезапно спросил немного застенчивым голосом:
- Можно я прилягу с тобой? Как тогда, помнишь, - в школе на Овалоне?
- Да ложись, в чем вопрос? - так же, как и он, немного смутился я.
- В свете ваших земных правил мы не должны спать голышом, - объяснил Велек.
Теперь он словно нарочно подчеркивал то, что я старался изменить в себе. Я решительно загреб мальчика в охапку и уложил рядом с собой. А он так же, как и тогда, на берегу моря в спальне школы, сразу же обнял меня за плечи, положив голову на грудь ухом к моему сердцу.
- Ты прости меня за глупость. Ту, что я сказал сегодня про тебя Кайре. Ну про то, что тебе нравятся мальчики и что ты на меня все время пялишься, - прошептал Велек очень и очень тихо.
- Ладно уж. Проехали. И потом, давай уточним, раз уж ты это начал. Мне действительно нравишься ты, а не мальчики вообще. И мне самому это стало странно и интересно. Но это чувство совсем не похоже на чувство к девочкам. Это что-то другое, огромное, теплое и нежное, - чего нам на Земле попросту запрещают знать, - смело прошептал я в ответ.

- Знаю. Я уже изучал Вашу мораль на истории примитивных культур. У вас считается, что если между людьми одного пола нет тряпочки, и они лежат прижавшись к друг другу телом, то это преступление против нравственности, - так-же шепотом отозвался мальчик, продолжая ухом внимательно вслушиваться в удары моего сердца.
- А скажи, ты когда-нибудь общался так с земным, чужим или родным мальчиком? Ну, как мы сейчас. Например в детстве? Или потом однажды...
- Нет. С земным мальчиком нет. Для нас это бы означало, что я вижу в нем не мальчика а девочку. И даже если бы я так не думал, тот земной подросток, понял бы меня неправильно. Но ведь ты совсем не земной подросток. Верно? - осторожно и нежно прижимая его за плечи, отозвался я.
- Я конечно-же не земной, да и ты теперь, совсем не земной... - задумчиво согласился Велек.
- Ты сделал для меня нечто невероятное, малыш. Я даже не могу это объяснить словами, - кудрявя пальцами его локоны, негромко прошептал я.

Я почувствовал, как у него участилось сердцебиение и, заметно смущаясь, продолжил:
- Помнишь, как ты тащил меня умываться, когда я в первый день перемазался вареньем, объяснял, как всем пользоваться, а еще ... ухаживал за мной, как за маленьким? Помнишь, как играл со мной? Как учил заново прыгать и нырять? Как заставил верить, хихикать с незнакомыми людьми и мечтать о Сказках? Как бесстрашно поднялся со мною в небо на Птице? Как, нарушив закон отдал мне управление, вручив в мои неумелые руки биение собственного сердца? И потом... Как я обманул тебя, разбил Птицу, а затем выносил тебя на руках, окровавленного из под обломков?.. Помнишь?..
- Помню, - тихо прошептал мальчик, сильнее прижимаясь к моей груди щекою.

Некоторое время лежали молча, а я ощутимо стиснул его плечо рукой, и почему-то нежно скользил по плечам и талии второй одонью. Я пытался понять, или скорее даже исследовал чувства, возникающие от ощущения этого хрупкого, гибкого, мускулистого и слегка влажного тела.
К своему удивлению, я не чувствовал ни малейшего эротического контекста, хотя само ощущение этой доступности, доверия и трогательной нежности захватывало и уносило куда-то далеко далеко в туманные времена детства. Наверное туда, где еще маленьким меня пеленала мать и купал отец...
Велеар терпел. И трудно было понять, как он воспринимал мои нежные проглаживания по его плечам, спине и талии. Затем, возможно просто устав лежать на моем костлявом плече, он немного сполз в сторону и улегшись рядом, сказал едва слышно и наивно, как маленький:
- Я всегда знал, что ты вернешься ко мне, папочка. И не важно, что ты ничего не помнишь о своей прошлой жизни... Не помнишь, что говорил мне до твоей гибели, и чему учил. Важно что, мы опять вместе. И мы оба это поняли. Верно?

Еще секунду назад, я было расслабился, поймав его на обыкновенном детском легкомыслии.
Но сейчас опять внутренне сжался, мучительно силясь понять как работает этот юный ум?
- Понимаешь, мальчик... Мы живем и умираем... И на смену ушедшим близким людям, приходят новые.., - попытался я выдавить из себя обоснованный ответ.
Но Велек, словно заранее ждал этого, поднявшись на локтях, полусидя строго ответил:
- В этом-то и суть. Наши с тобою тела, это только сосуды для любви и верности. Ты же сам предупреждал меня еще до... Еще до гибели...Тело можно разрушить, но любовь, нежность и верность которыми оно наполнено, не способны разрушить поля, вихри и холод Вселенной...
Я едва не взвыл от его слов. Снова, с силой загреб мальчишку в охапку. И на этот раз прижав его тело к себе, я почувствовал невероятный, непостижимый поток любви уносящий нас из этой каюты вдаль по Млечному Пути.
"Это не слова 12-летнего мальчика. Это слова ребенка Бога. Ведь только у Богов не существуют чужих детей" - глотая мучительный ком, понимал я.
Дело в том, что мальчик мыслил совершенно логично и здраво. А вот мы, все перевернули. Обосновали то, что не подлежит обоснованию...
Мы исказили суть основ, некогда сделавших нас людьми...
- Думаю, ты прав. Но что же нам делать теперь, если нами управляет страх? Если я боюсь признать, что ты действительно мой мальчик. И вот сейчас купаясь в твоем трогательном тепле, я не совершаю что-то неправильное? - честно признался я.
- Страх - убийца Разума. Невозможно победить Зло, действуя его же методами, - грустно напомнил мне Велек.
И вдруг, изменив голос на звонкий, задорный, решительный, он опять, привстав на локтях, сказал:
- Знаешь?! Я возможно нашел ответ. Раскопал в хранилищах знаний одну незаслуженно забытую гипотезу...

- Ты о чем? - удивился я, тихо восхищаясь гибкостью его психических процессов.
- Я говорю об Альмаре, о народе предтечей. О том, что когда-то случилось там, - звонко щебетал мальчик.
- Из-за этого "открытия" тебя и отправили спать вместо вахты? Ты сегодня вообще собираешься спать? Или завтра будешь слоняться, как зомби? - на правах старшего поинтересовался я.
Но мальчик пропустил мой выпад мимо ушей. Я давно поражался свойствам психики этих детей - их умению моментально отфильтровывать лишнее, не зацикливаясь на мелочах и обидах.