- Господи Иисусе! Святая дева Мария! Мать Богородица! Помогите мне! Сделайте так, - чтобы он был жив. Пусть хромой, пусть без рук, обгорелый. Только бы жив! Я всю жизнь согласна на коляске его катать. Пусть только жив! Умаляю Вас! - неслышно, одними губами шептала девочка, отвернувшись к иллюминатору, сдавливая до боли крестик.

Спустя минут десять, они увидели внизу машины и отряды оцепления.
Желтые милицейские УАЗики и военные ЗИЛы, перекрыли дороги и тропинки идущие к какому-то лесистому холму.
На склонах холма были видны разрушения, поваленные стволы огромных деревьев, как щепки разбросанные тут и там.
Вертолет резко наклонился, огибая холм по широкой дуге.
У девочки на мгновение замерло дыхание и громко екнуло сердце. Навернулись слезы, потому что она представила себе, что чувствовал он. Там.
В пикирующей над лесом машине…
Теперь через иллюминаторы виднелись разбросанные среди деревьев металлические обломки, куски искорёженных крыльев Птицы, части корпуса, с корнем вырванные и сломанные словно спички стволы вековых сосен.

Прямо под ее иллюминатором проплывал кусок переломанного крыла с красивой зелено-оранжевой эмблемой Школы. Раньше она не раз замечала такие картинки на рубашках и даже на тетрадках Витьки, принимая их за пижонство. Это был парящий на распластанных крыльях зеленый, рогатый дракон с сидящей на его спине босоногой девчонкой.
Ната закрыла лицо ладошками, заплакала, почти неслышно в стрекоте лопастей и свисте турбины.
Она всё ещё не выпускала из рук маленький крестик на серебряной цепочке, словно страховая нить этой вещицы как-то связывала её с другом.

Игорёк смотрел вниз безмолвными, остекленевшими глазами. А двое взрослых то и дело молчаливо прижимали к себе этих внезапно ставших для них бесценными «чужих» детей.
Покружив над холмом, пилот нашел подходящее место и завис почти над самой землей. Вертолет неуверенно покачивался над кустами присыпанного снегом орешника.
Вниз спускались по выскальзывающей из-под ног веревочной лестнице. Сначала мужчины. Затем дети и потом женщина.
Геликоптер, подняв снежные вихри, с грохотом ушел в небо и завис над холмом, оставляя их брести в сугробах по хрустящему под снегом валежнику.
К месту гибели Птицы, через снег, добирались молча.
Обходя холм, пробивались сквозь орешник, невысокие елки и коварно глубокие сугробы.
На другом склоне поросшего лесом холма их уже поджидали военные.
Невысокий майор, подавшись навстречу, представился начальником поисково - спасательной группы. А затем спросил неуверенно:
- Товарищ генерал! Может быть, оставим детей и женщину здесь?
- Нет! Они должны видеть все! Я хочу, чтобы они, наконец, что-то поняли!– резко ответил директор Школы.

- Как это случилось? - спросил он, едва переводя дыхание от лазания по сугробам.
- Дети отключили, вывели из строя компьютер, когда тот пытался провести их над городом в гражданский порт. А затем сбросили топливо. Поэтому пожара и взрыва не было, - объяснял офицер на ходу.
- Дуралеи! Не поверили Птице... Решили всю ответственность взять на себя, - мрачно отозвался директор.
- Если бы парашюты были ... – постоянно с досадой повторял майор.
- Парашюты, катапульты. Один хрен! Это дети. Им здоровья не хватит выстрелиться, - огрызнулся генерал.
- Теперь Школу закроют. Будут все следы заметать, - вздохнул майор.
- Её и так собирались переводить в Сибирь. Эта территория подлежит затоплению. Здесь какое-то водохранилище и канал строят. Вилейский, кажется, - глухо отозвался генерал.

Дальше шли молча, обходя вывороченные деревья, продираясь сквозь нагромождения заснеженного орешника.
Дети часто отставали, и их приходилось тащить через снег за руки.
Девочка едва не теряла сознание, все время что-то шептала себе под нос.
Женщина то и дело нагибалась к ней, целовала в щеку и в лоб, предлагая остаться с солдатами. Но Наташа упрямо качала головой.
- Что там, впереди? Наверное, страшно? Что-нибудь, уцелело? – как можно громче спросил отец, подготавливая жену и детей к ужасному…
- Был сильный удар. Всё разбросано на большой площади, – неохотно ответил офицер.
- Лучше было бы не тащить туда детей и женщину…