Я пытался согреться, поджигая старые журналы и книги, как всегда разложив небольшой костерок прямо на полу посреди избы.
Растопить печь я не мог. Да и дров у нас с мамой уже давно не было.
Но в непротопленной избе все тряпки и бумажки за ночь промокли, и костер на полу только тлел, не желая никак разгораться.
И тогда я пошёл к соседям.
Нас не очень жаловали в деревне.
А мальчишки, особенно старшие, часто издевались, обзывая меня беспризорником.
Пару раз меня хотели куда-то забрать от мамки. Но я все время прятался, защищая ее от упреков соседей, нагло врал, что всегда накормлен досыта, одежду чистую просто не хочу испачкать. И поэтому меня тоже не любили.
Пожилая соседка тетя Клава напоила меня горячим чаем, собрала мне торбочку с конфетами, кусочками колбасы и печеньем, а затем отправила прямо ночью одного идти по дороге через лес в соседний поселок, где находился приют.
Она боялась своего мужика, у которого осенью я украл несколько яиц из курятника и копал тайком картошку на грядках.
А еще, кроме мамки, у меня были Птица и Сказка. Сколько помню себя, жил в ожидании этой Сказки, уединяясь после обид на чердаке среди пыльных мамкиных и дедовых книг.
Там я и научился читать. Там в одном из потертых журналов я вырвал для себя страничку со сказкой, которую всегда потом носил в кармане на груди.
Это была история про страну Авалон. Далекую и прекрасную, где не бывает пьяных людей, и все дети всегда хорошо накормлены.