Собственно говоря, в лесу после победы Великой Народной Революции сторожить от народа больше было уже нечего. Ведь теперь все животные, грибы и скудные плоды, которые можно было еще там собрать, принадлежали народу, а значит всем и никому конкретно. И поэтому Лесному Сторожу, вроде, не было что сторожить.
Но на самом деле это был просто дальний форпост у выхода из ущелья. Лесной Сторож сторожил горожан от внезапных набегов дикарей из-за гор. Надо сказать, такие набеги случались не часто. Может быть, только раз в тридцать-пятьдесят лет. Но даже вспоминая о их опустошительности, о встрече с первобытными людоедами люди города содрогались от ужаса.
Путь до лесной сторожки предстоял почти до вечера. А Елан за день и так основательно устал и потому угрюмо молчал.
Но вскоре беседу начал Комиссар:
- Ты за что нацелился меня убить, пацан? Думаешь я не заметил камни, припасенные тобою над входом в пещеру, и твои странные маневры вокруг меня? - совершенно спокойно, словно о чем-то будничном, спросил Ликадью.
Подросток даже опешил и остановился, от неожиданности как вкопанный .
Но мужчина нагло рванул его за рукав вперед:
- Слушай, пацан, ты можешь нормально идти? У нас еще часа два топтатни по этим заросшим дорожкам.
В наступившей неловкой тишине слышны были все шорохи, уханья и поскрипывание леса, нарушаемые лишь только негромким завыванием ветра.
Напряженное молчание нарушил комиссар:
- Что, раскопали родителей, дурачки? Ты уж подожди со своей местью, пока все не поймешь, ладно? Совсем немного уже осталось.
В других обстоятельствах Елан ударил бы врага в лицо и бросился бежать, скрываясь в лес. Но это все было сказано таким спокойным голосом...
Мальчишке даже показалось, что с ним опять заботливо говорил отец. Он даже вскинул недоуменный взгляд на этого мужчину.
Сторожка находилась на небольшом холме, между двумя отрогами гор, образующих каньон, в котором и находилась долина и еланов город. Со всех сторон, кроме этого узкого перевала, каньон защищали почти неприступные горные цепи. Это и сохраняло город долгими тысячелетиями от набегов людоедов и больших кровожадных голодных зверей, по слухам смельчаков, обитающих за горами вдоль морского побережья.
Елан еще в детстве краем уха слышал от стариков, которые жили до Народной Власти, невероятную красочную легенду о том, что некогда, в позабытые давние времена, на морском побережье были и другие человеческие города.
Что такое море, Елан, как все дети его городка, не знал. Он только слышал, что это огромное озеро из соленой и вечно волнующейся на ветрах воды. Такое огромное, что даже с самых высоких прибрежных гор других берегов не видно. И такое глубокое, что сколько не ныряй, не опускай веревку с камнем, но не достать до дна.
Согласно забытым и запрещенным Народной Властью, старинным легендам, вода этого моря в давние времена была теплой. Вдоль берегов росли рукотворные сады, которые трижды в год плодоносили сладкими и сочными фруктами. Сейчас, конечно, названия тех плодов никто вспомнить не мог. Как впрочем и о том, что случилось с городами на берегу моря.
Елан еще помнил, как в детстве один старик,прошептал ему, подозрительно склонившись к самому уху: "Они - это и есть людоеды-дикари. Те, кто когда-то жил на побережье..."
В такое волшебное превращение живых людей, как и во все магическое, Елан не верил. Но сам этот страшный рассказ почему-то прочно застрял в его памяти.
И вот сейчас они, наконец, пришли на лесной форпост, преграждающий единственный проходимый перевал к берегу моря.
Лесной Сторож, старик Натанит, увидал их со своего холма еще задолго. Он вышел на крыльцо сложенного из камней, стволов деревьев и глины дома и терпеливо ждал, пока они, запыхавшись, подымались по склону.
Избушка оказалась вовсе не избушкой, а трехэтажной оборонительной башней, у которой вплоть до третьего этажа не было ни одного окошка. Сооружение даже на вид было очень старым и массивным. Вероятно его стены могли сдержать не только удары арбалетных стрел, но и град камней, запущенных из катапульты.
Елан прежде пару раз видел старого сторожа в городском трактире, когда тот, видимо по делу, приезжал в город.
Это был огромных размеров, немного сгорбленный и еще очень грозный на вид пожилой детина. Двигался он медленно, уверенно и немного косолапо.