Затем они выправили какие-то документы и справки, посетив серое, помпезное административное здание. В кабинете с надписью «Отдел администрации по защите детства», пожилая женщина придирчиво окинула взглядом мальчика, а затем отца:
- Австралия. Заграница. Они что идиоты? Ребенка сюда прислать! – бурчала она, рассматривая документы.
Когда, она достала из стола какие-то бланки, отец незаметно перевел дух, украдкой вытирая со лба холодную испарину. Ему до последнего момента мерещилось, что она обнаружит подлог.
- Ребенок больно хорош для вас, закоренелого холостяка. Чувствуется, что в интернате, о нем позаботились специалисты: - сказала она, скептически качая головой, и явно против воли подписывая бумаги. А затем добавила, злобно поджимая губы:
- Будь моя воля, папаша, я бы вам ребенка этого не дала. Я бы вас вообще, родительских прав лишила, а сыночка вашего, прекрасного, отдала бы на усыновление в полную, обеспеченную всем, бездетную семью.: – огрызнулась она, протягивая бумаги отцу.
- Чем моя семья, вам не нравится? – вяло поинтересовался тот, повторно вытирая пот.
- Семья? Нет у вас никакой семьи. И никогда не было! Поздно папочка спохватились! Все вы мужики такие. Пока мать жива, спихнете дите женщине на руки, а сами купаетесь в удовольствиях, в Раю-ю жизни.
- Это я, что ли в Раю-ю жизни?: - удивился отец. Но женщина только подернула плечами, отворачиваясь к своим делам.
- Не обращай на эту болтовню внимания: - махнув рукой, пояснил отец, когда они вышли на улицу: - Здесь у многих женщин, убеждение, что, мол, одинокому мужчине, ребенка на воспитание давать нельзя. Особенно, если прежде ребенок жил с мамой, или не дай бог в интернате…
- А кто их собственно спрашивает? Я что их согласие должен спрашивать, что бы решать, где мне жить?!: - встрепенулся возмущенный Дарс.
- Тихо! Не бузи. И вообще, впредь свою непомерную самостоятельность, пожалуйста, попридержи. А то проблем у нас с тобой появиться столько, что за год не расхлебаем.

К вечеру, отцу нужно было решить собственные дела. Оставлять мальчишку одного в доме, он еще почему-то не решался, и предложил совместно заехать на фирму. А затем посетить одного старинного друга. Ученного. Доктора. И еще, теперь изобретателя и бизнесмена. По словам отца, это был очень интересный человек, знакомство с которым Дарсу обязательно понравится. Но в последнее время с ним начало твориться что-то неладное. Тот перестал отвечать на звонки. Почти бросил заниматься серьезной наукой. Отец давно собирался заехать к другу домой, но неожиданный приезд сына, несколько расстроил планы.
Фирма, в которой работал отец, была небольшой частной конторой в центре города. Отец попросил мальчика часок подождать в машине, смущенно отводя глаза, и поясняя что-то, мол, люди с которыми он вынужден зарабатывать себе на хлеб, будут Дарсу не интересны. И им совсем не обязательно знать про него.
Отец еще что-то пробубнил, про трудные годы перестройки СССР, а затем период развала огромной империи и гибели всех надежд. О том, что ему пришлось выживать, как и всем, заниматься всякой ерундой, поскольку помощи и интереса к глобальным проектам уже больше ни у кого не было…
Когда он ушел, мальчик не на шутку загрустил. Подробностей и причин странного поведения отца, он не понял. Но сердцем и душой почувствовал в голосе, в поведении, во внешнем виде отца, упрятанную глубоко-глубоко боль.
И ему друг захотелось плакать, потому что он остро почувствовав и свою вину. А точнее, гадкую вину своего народа, перед этим, преданным, брошенным за ненадобностью, одиноким и пожилым человеком…