- Ты что, рецидив? Или просто дурак? Может, ты не знаешь, что белый свет опасен для глаз? - внезапно окрикнул его кто-то за спиной.
И тут же грубый пинок в плечо заставил паренька испуганно обернуться.
В каком-то метре сзади стоял огромного роста пузатый и заспанный Смиряющий. Не свой - с Песчаной, а с Народной улицы. У них на песчаной улице Смиряющий давно помер от пьянства. У него пошла кровь с мочей и он потом мучился целый день. Не помог даже молодой Народный Лекарь, присланный окружным Судьей.
Впрочем, какие сейчас лекари после Революции? Ведь всех старых лекарей - рецидивов, Народные Комиссары извели за их веру в Бога и гнилые аристократические идеи...
И теперь Смиряющему с Народной приходилось по ночам шататься вдоль Песчаной, на которой, как известно , пьяных драк и скандалов с чужими женами раз в пятнадцать больше, чем где-нибудь.
- Ты оглох, малец?! Может ты точно рецидив, раз пялишься на белый свет? - прорычал верзила, злобно надвигаясь на мальчика.
- Ну какой-же я рецидив, дяденька Смиряющий? Мне всего шестнадцать лет. А Народная Революция произошла за десять лет до моего рождения, - моментально ответил мальчик и виновно опустил голову.
- Не произошла, а свершилась. Революции свершаются! - поправил дядька, подозрительно щупая мальчика взглядом.
Елан весь напрягся и замер в ожидании самого худшего. Он мог бы убежать от этого пузана. Потом уже, даже если и найдет его на Песчаной, то никак, не докажет что он, Елан, смотрел на белый свет.
- Ладно. Больше так не делай, малец. Человеческий глаз должен видеть только красный и серый цвета, - сказал Смиряющий и презрительно пнул Елана нагой под зад.

Вскоре стало совсем светло.
На Болотную улицу к другу мальчуган добрался уже без особых приключений.
Возле старой харчевой раздатки его на полном скаку обогнала повозка Почтаря. Почтарь куда-то спешил, нещадно стегая плеткой плешивую и заметно хромую кобылу.
В ближайшей луже двуколка Почтаря подняла в воздух фонтан поганой ледяной воды и, основательно искупав этой гадостью мальчика, умчалась прочь.
Елан громко выругался, послав в след удаляющемуся Почтарю тройку омерзительных старых проклятий.
В других обстоятельствах за эти проклятия могли обвинить в колдовстве. А это, как минимум, порка плетью и лишение пайка на неделю. Но на улицах города непотребная брань испачканных прохожих не считалась магическим ритуалом.
- А-а-а! Практикуешься в магии, щенок! Проклинаешь Народных Слуг, - проскрипела на него из ближайшей подворотни какая-то старуха.
- Магия не существует! Только Революция и Знание! Или ты, старуха, рецидив? Веришь в магию? - огрызнулся Елан, с омерзением отряхивая свое тряпье от липкой грязи.
- Истину сказал. Истину! Нету магии, - испуганно шарахнулась от него старуха.